Текст книги "Костяная легенда"

Автор книги: Дмитрий Ясный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Когда он вернулся к окну с парой метательных снарядов – еще один бюст нашелся под истлевшими шелковыми портьерами, обстановка на улице кардинально изменилась.

Сталкивались, с сухим оглушительным звуком костей, костяные монстры. Клацали челюстями, стараясь ухватить широко распахнутыми пастями, проворно мечущегося среди них, костяк преследователя. Один из четверки уже недвижимо лежал с перекушенным хребтом, истекая белесыми струйками зеленого тумана. Но, и напавшему на четверку не живых собак Псу, приходилось не сладко. Часть ребер была выломлена и торчала жутковатым крылом с правой стороны. Левая нога полностью отсутствовала.

Но Пес не сдавался. Огрызаясь стремительными выпадами пасти, он, хромая, медленно отступал к стене противоположного задания. Только прижатый к камню фасада, он быстро взглянул в окно из которого, чрезвычайно заинтересованный происходящим, неосторожно выглядывал Опал. В темных провалах глазниц словно мелькнули когда-то принадлежавшие псу живые глаза. И столько надежды на помощь Хозяина и ненависти к его врагам мелькнуло в собачьем взгляде, что Опал не раздумывая метнул с обеих рук бронзовые снаряды в не живых псов. Выпрыгнул бронированной торпедой в окно, ногами вперед, целясь в хребет монстра стоящего по центру.

Левого монстра, увернувшегося от бюста, вылетевшего со скоростью пушечного ядра и расколовшего силой удара уличную плиту в мелкую крошку, пришлось добивать еще долго. Не мертвая собака ловко уворачивалась, не подпуская к себе на расстояние удара. И вновь помог пощаженный у котлована Пес.

Сильно прихрамывая, почти заваливаясь на бок, он доковылял до места боя и угадав момент, ловко ухватил противника за заднюю лапу. Опалу осталось только раскрошить череп удерживаемого Псом монстра. Выпустив из пасти перекушенную лапу врага, Пес подполз к Опалу и ткнулся лобастой головой ему в ступню. Из боков, с выломанными ребрами и места крепления задней ноги, показались редкие, тонкие как паутинки зеленые струйки тумана. Спасшая его от монстров нежить умирала во второй раз.

Долго он не раздумывал. Метнулся обратно в здание. Выволок остатки портьер. Переложил Пса на импровизированную волокушу, набросал, не разбираясь, рядом с ним костей от поверженных противников. Смотал все в неопрятный узел и, водрузив все на сундук, помчался в сторону логова «лесных людей».

Он успел. Паутинки зеленого тумана превратились уже в плотные, бахромистые ленты, когда он начал ритуал. К сожалению, повреждения оказались слишком значительны – удалось только восстановить прежнюю форму и чуть-чуть нарастить массу костей.

Все эликсиры, кислоты, лунный металл, щелочи закончились. Зато он приобрел верного спутника, и бесценный опыт самостоятельного проведения малой трансформации. А сундук открыл, растворив механизм замка, кислотой.

Опал потянулся, отдавая дань неистребимым привычкам прошлого существования. Глянул на Пса. Мгновение назад бывший каменно неподвижным, монстр отреагировал мгновенно, вздернув вверх лобастый череп.

– Ну, что псина, рискнем прочесть молитву Всеблагим? Что попросим – помощи в путешествии или в новых начинания?

На последнем высказывании, Пес коротко мотнул головой.

– Уверен? Хорошо. Только вот сперва спрячем стол и кресла. А ты найди кубок и отнеси к реке. Потом возвращайся.

Скелет собаки беззвучно шагнул в сторону, ухватил кусок сплющенной меди, потрусил вглубь леса, постепенно набирая скорость. Когда он метнулся под низкие лапы елей, то напоминал, белое смазанное пятно, стремительно исчезнувшее в темноте. Опал аккуратно вытащил ножки стола из земли, прикинул, куда он быстрее домчится с грузом – в маленькую пещерку, тоже на берегу реки, или в бывшее логово «лесных людей». Выбрал логово.

Когда вернулся на поляну, Пес уже ждал его, прижимая к земле конвульсивно подрагивающую тушу крупного волка с перекушенными лапами. В желтых глазах зверя застыла смертная тоска. Клыки Пса, были в уже засохшей крови.

– Хмм. Молодец Пес! Быстро обернулся, и перекусить успел и мне завтрак принес. Одобряю. Хорошая собака, умница.

Опал потрепал по шейному позвонку Пса, наждачным звуком шурша костью о кость. Немного подумал. Решил до молитвы руки кровью не обагрять, пусть и не разумного животного. Пусть и хищника. Он подождет рассвета. И именно здесь. Если Всеблагим будет не по нраву молитва нежити, то саур Самар, по крайне мере похоронит, его испепеленные или еще, как там еще карают Всеблагие тех, кто им не по нраву, останки. Может Малый Свод уцелеет и вернется к владельцу.

Солнце выкинуло красноватые лучи разом, еле различимое за тесной стеной деревьев. Опал достал, из притороченного к поясу овального металлического ларца, обтянутого странным, лоснящимся, будто бы облитым водой, материалом, книжицу Малого Свода. Раскрыл на третьей странице.

Внешне спокойно, но внутри дергаясь, Опал прочел одиннадцать коротких строчек. Помедлил секунды в ожидании, захлопнул книжицу. Пробормотал:

– Ну, я так и думал.

Кивнул Псу.

– Пошли, нам где-то нужно провести эти семь дней.

Подхватил, быстро нагнувшись, тушу волка. Понес с поляны, закинув на плечо. Марать кровью траву на поляне ему не хотелось. Он не видел как словно спица, пронзая толщу темноты под лапами высоких елей, прокалывая золотой иглой зеленные ветви сосен, в место, где он стоял, произнося короткую молитву, уперся плотный, буквально осязаемый на ощупь, луч яркого света.

Глава 7

Земля барона асс`Тенин была скудна и бедна всем и всеми. Людьми, недрами, лесами, полями, зверем и птицей. Единственное ее достоинство заключалось только в том, что ее было много. Очень, даже излишне много. Если считать совместно все выработанные, заброшенные шахты, когда-то дававшие «на-гора» серебро и железную руду. Грандиозные терриконы отвалов пустой породы. Выветренные сильными ветрами, истощенные карьеры открытых разработок, очень ценящегося мастерами – каменщиками и скульпторами, нежно розового, телесного оттенка, «тенинского» мрамора. И «тенинского» же бежевого, теплого на вид, с золотистыми искрами, гранита.

«Тенинские» мрамор и гранит, использованные в отделке особняка на полах, лестницах, стенах купальных комнат, это не только признак обладания хозяевами чувством прекрасного вкуса, но и показатель их благосостояния.

Нынче же, эти горные породы, добывались в мизерном количестве и продавались за немалую сумму – две с половиной сотни серебряных лауриев за один воз гранита и полвоза мрамора.

Да, к общему списку земель сиятельного барона асс`Тенин Паррас, еще необходимо добавить территорию возле и самого Покинутого города.

То, что с этой обширнейшей территории невозможно было взять и пару – тройку десятков тысяч золотых ларов в год, учетчиков казначейства совершенно не интересовало. На все эти факты, влияющие на скудность сбора налогов с земель принадлежащих барону, они не обращали внимания.

На все слезные жалобы и сетования старшего управляющего барона, очередной Первый Считающий налоговой службы отвечал скучным, холодным голосом, то же самое, что и его предшественник.

Ах, да. Нужно уточнить – менялись они, Первые Считающие, службой Контроля Казначейства герцогства регулярно раз в год, тасуясь, как колода карт. Дабы не обзавелись порочащими их связями. Не взалкали поживы и взяток. Или к ним не нашли подхода через родственников. Через их скрытые пороки. Такие, как страсть к азартным играм, вину или женщинам.

Нет людей без греха и червоточинки в Небесной искре, считали в высшем управляющем органе Казначейства.

Так вот, каждый новый счетчик однообразно советовал, отвечая на жалобы – пилите лес, разрабатывайте шахты и карьеры, удобряйте землю для лучшего урожая и выгребал, почти всю баронскую казну, в уплату ежегодного земельного налога.

Никто не желал видеть реальное положение вещей в баронстве.

Ни кривых деревьев в непролазных пущах. Растущих на краях глубоких оврагов, годных только на уголь и дрова. Деревьев, с почти каменной, плотной древесиной, под сенью которых бродили голодные зубастые монстры, выжившие и размножившиеся еще с Эпохи Разрушений. И обычные, но от этого не менее опасные, пятнистые волки, росомахи и серые рогатые медведи.

Не желали замечать ни выработанных, ни почти полностью затопленных и заваленных многочисленными обвалами породы, шахт и рудников.

Пустым взглядом оглядывали гектары почти не родящей земли. Земли, которую проще было срезать, засыпать ею опустошенные карьеры, а взамен привезти с юга, полными телегами, славный маарибский чернозем.

Чернозем, дающий возможность снимать урожаи два раза в год.

«Да, господин Первый счетчик, это гораздо, гораздо лучше, чем удобрять и тщательно возделывать эту бесплодную смесь песка и суглинка. Нет, милостивый господин Первый счетчик, я вовсе не болен мозговой лихорадкой! Давайте, лучше вернемся, к спорному пятому пункту».

А Покинутый город…. Ну, это был не совсем город, а только его каменный, когда-то зародыш, а теперь уже выкидыш. Заложенный по стандартному плану имперской застройки в самом начале Эпохи Разрушений. Выстроенный, к началу все имперской смуты, всего на процентов сорок-пятьдесят.

Это была хаотичная куча ни к чему не пригодных кирпичных пустых коробок и уже заселенных, тогда, зданий. Голых каркасов скелетов высоких башен. Множество залитых монолитной смесью каменного бетона, не законченных фундаментов. Начатых и брошенных на середине работ котлованов. Обрывающихся, на каком угодно месте, городских улицах и готовых, с лиговыми колоннами по углам, перекрестков

И там бродила, стояла под стенами, передвигалась беспорядочно, шаркая желтыми костяными ступнями по заваленным мусором, хламом, обломками, сломанными ветвями мертвых деревьев и, черт знает еще чем, улицам, многочисленная нежить.

Падала в котлованы, застревала, в узких проходах между блоками фундаментов, в недостроенных коридорах зданий. Ворочалась, под обвалившимися от времени и эрозии, стенами зданий.

Злая, беспощадная к живым, голодная нежить. Иногда, вдруг, покидающая город и упрямо добирающаяся до ближних поселений сервов барона. Вот и приходилось содержать сиятельному барону дружину в семь копий, общим числом в сто пять живых душ.

Мертвых солдат у барона не было.

Двух магов и одного полу мага – недоучку. Разбивателя, покорителя, если коротко и точно сказать, то «ночного покрывателя» всех замковых служанок, поварих, прачек. Окрестных молодых и не очень, замужних и нет, селянок. Как только здоровья хватает и как только до сих пор его не прибили?!

Этого недоучку, юного героя-любовника, выгнали из столичной Академии Стихий за скандал.

Громкий скандал, порочащий имя одного знатного, благородного рода. В котором был замешан и сынок ректора столичной Академии. Сынок его лентяй и гуляка, красивый как вестник богини Любви, переждал грозу под папиным крылышком, А вот его приятелю магу Воздуха так не повезло.

Да и досталось ему за дело. Надо же было им додуматься, пользуясь своим внешним сходством, посещать по ночам одну и туже, высокородную даму! Дежурство даже установили, шутники. И вдруг, ни с того ни с чего, ради глупой шутки заявиться сразу двоим. Один влез в окно спальни, другой вошел через дверь. Оба одновременно. Над графиней решили посмеяться, над испугом ее – доппельгангеров изобразить. Предварительно не уточнив по юношескому легкомыслию, явился ли домой рогатый муж граф Х или нет? Ушел ли он в ресторацию с друзьями или Дом Зеленого Сукна, где он просиживал почти все ночи? Глупые юнцы захотевшие провернуть непристойную шутку, чуть не поплатились жизнью. Граф Х хоть и был глуп, но являлся лучшим клинком среди старших офицеров Почетной стражи. Гнал до самого Дома Стражи, подгоняя быстрыми уколами кончика меча в мягкую часть тела.

Теперь вот корми эту ходячую любвеобильность с двуцветной нашивкой на мантии, серо – белой символизирующей незаконченное обучение на факультете Воздуха. А без мага Воздуха, пусть и недоучки, барону, землевладельцу, никак. Ни тучи градовые отогнать, ни ветер-бурю успокоить. И зимой, хорошо дорожки в замке чистить от снега. Приходится кормить и платить.

Всем платить. Магам, дружине, обслуге. Жертвовать на храмы Всеблагих и отдавать налоги казначейству раз в год.

И не забудем о любимой супруге с ее духами, притираниями, марнийскими кружевами, колечками, левретками, бриллиантовыми ожерельями и кучей шитых золотом и серебром платьев.

А деньги, приятно маслянистого желтого цвета, тяжелые золотые лары и звонкие, блестящие серебряные лаурии, почему-то, в отличие от баронских смердов, сами не размножались.

Подводя итог вышесказанному, можно смело заявить – барон асс`Тенин был беден и готовился стать еще беднее.

Сейчас он, стоя в своем кабинете, напротив Стены Клинков, задумчиво разглядывал благородные, строгие лини мечей герцогства. Узкие, граненые в середине клинка, кинжалы Сагмарского маркизата. Тяжелые, слабоизогнутые мечи-сабли Полночной республики. Обегал вдумчивым взглядом, висящие на задрапированной темно синим шелком стене клинки, подсчитывая сумму возможной выручки от их продажи. Выходило не так уж много.

«А если отправить в Покинутый город парочку неудачников, что томятся у меня в подвале Сторожевой башни?» появилась, несколько обнадеживающая мысль. Барон чуть воспрял духом.

Вариант с отправкой за старыми магическими и нет, вещами работы мастеров Полночной империи в Покинутый город, двух узников был не плох, не плох. Весьма и весьма, недурная прибыль бывала от продажи добытого на развалинах. Если не давать им дорогостоящие заклятые ловчие сети и амулет кокона, скрывающий на короткое время ауру человека, то затрат никаких. Наоборот, появляется экономия – кормить не надо. А деться им не куда – у одного куча родственников в деревеньке Балонзи, у другого двоюродный брат в десятке стеновой стражи. А если они добудут золота из развалин или старых магических штук принесут, то он простит им старые долги, из-за которых они кормят второй месяц своим жилистым мясом крыс в подвале. И даже не возьмет налоги за следующие целых полгода!

Да, вместе с братом и отправить. Не вооружать их же из арсеналов замка, а стражник, хоть от всей нечисти и не отобьется один, да и вдесятером от нее не отбиться, но от дикого зверья оборонит. Ну, а сгинут все трое – тоже неплохо. Копьям дружины не плачено уже два месяца, вот и сберегутся два десятка серебряных лауриев. А если эти неудачники принесут все-таки хоть какую-то добычу из города – чрезвычайно хотелось верить в это барону, вот и повторял как заклинание – то может и удастся рассчитаться с карточным долгом.

О, эти Дома Зеленого сукна! Яркий свет тонких, витых, ароматизированных свечей! Филигранные, звонкие, сверкающие в свете огней пластинки фишек! Шипящее белое вино, из благословенных виноградников Марнийского королевства! Ударяющее в голову не хуже оголовья меча на столичном турнире!

А нежные, манящие, обнаженные на грани приличия привлекательные овалы столичных дам! Белые, цвета горного снега и смуглые как шоколад. С красными и бледно розовыми дугами альвеол соков, еле виднеющиеся из корсетов дам! Голые хрупкие плечи, обсыпанные сверкающими блестками. Глубокие бархатные мурлыкающе голоса. Или звонкие, чистые, как горный ручеек!

О, их голоса. Барон зачарованно помотал головой и потрепал район гульфика, оправляя одежду. Ввергнутую в беспорядок не контролируемыми давлениями жидкостей тела.

Столица, столица! Прекраснейший, великолепнейший город! Превосходное место для проживания благородному дворянину герцогства. Ночные балы, грандиозные фейерверки. Ужины и ранние кофейные встречи в ресторациях, соперничающих роскошью убранства с герцогскими палатами.

Катание на разукрашенных позолотой лодках с шелковыми парусами под звуки мандолины и скрипки. Спектакли. Драмы. Комедии. Морские постановочные баталии на столичном озере. На суше забавляющие баталии, в которых можно совсем не в шутку приголубить по голове соперника, уведшего в танце незнакомую прелестницу, деревянным мечом выкрашенным под сталь,!

Бесконечное празднество и буйство красок еженедельных карнавалов. Состязания поэтических талантов. Фестивали грации танцовщиц!

Это с лицевой стороны. И мерзкие хари ростовщиков униженно кланяющиеся при первой встрече и начинающие прятать, опускать глаза, наполненые океаном презрения и жадной радости, при последней. Бедная комната с одинокой свечой на столе под самой крышей. Ночной рейс дилижанса третьего класса. Тихое возвращение в замок и неожиданная встреча в коридоре с нетерпеливо ждущей его супругой.

Барон с размаху ударил кинжалом по подставке со свечами. Ногой пнул пуфик, отправив его в угол кабинета. Осмотрелся, что бы еще такое сломать, не сильно нанося ущерб самому себе? Ага, пустая бутыль из-под вина!

Барон метнул бутыль в дверь, попал и обрадовался. Вдвойне.

Первая радость – бутыль громко дзынькнув, разбилась. Рассыпала мелодично звенящие по мраморному полу, мелкие осколки стекла слепящие глаза острыми гранями в лучах полуденного солнца. Вторая радость – бутыль разбилась об голову, не осторожно сунувшегося именно в этот момент в дверь кабинета, парного стражника с поста у дверей.

Голова, вокруг которой начало расплываться пятно крови, подергалась и рывком исчезла. Створка двери приоткрылась пошире, но никто не показался, только послышался осторожный голос с вопросительной интонацией:

– Господин барон?

– Да!

– К вам прибыл и просит его принять, высокородный асс`Мэлур, господин барон. Велите пригласить его светлость, господин барон?

– Приглашай, приглашай, оглушенный небесным громом! Не смей держать на пороге моего старого друга! Славную ищейку славной Службы Надзирающих!

Последнюю фразу барон проговаривал крепко обнимая высокого, с несколько бледноватым лицом человека в пыльной, дорожной одежде.

– Ты так и не изменился, мой старый друг Олла! Все такой же бледный, как простыня в борделе матушки Селены! Хотя, по слухам, провел целых четыре, вроде бы, года на границе с Марнийским королевством!

– Здравствуй, здравствуй друг мой, Паарас! Рад, что ты также по-прежнему весел и как всегда неудачно шутишь! Кстати, ты не подскажешь, у кого настолько длинный язык, что он позволяет себе называть места дислокации офицеров Службы?

– Не скажу! Даже не проси и не грози!

Барон укоризненно покачал головой.

– Олла, Олла! Ну, неужели у тебя поднимется рука, отрезать нежный, жаркий и умелый язычок одной маленькой прелестнице. Нашей с тобой, общей знакомой? А, старый носатый развратник?

– Хм, ну это несколько меняет дело.

Высокородный асс`Малур Олла слегка смутился, чуть-чуть порозовев в области крыльев носа. В легком замешательстве позволяя увлечь себя барону, шумно радующемуся встрече, к столу в столовой.

К столу из дорого мраморного клена, уже застеленному красной бархатной скатертью. Заставленного тремя длинногорлыми кувшинами, дюжиной пыльных бутылей вина, вытянутыми в ширь керамическими амфорами с темным, сладким вином из Великого маркизата Саграм. Плоскодонным пузатыми, глиняными фляжками в форме бочонка, наполненных «Пламенным напитком» из Торговой республики.

Пара ловких слуг быстро расставляла столовые приборы, бесшумно бегая из двери в дверь. Носили медные круглые и серебряные овальные блюда с холодными закусками. Копченным и вяленым мясом. Соленой, дымной рыбой. Маринованными и сдобренными специями толстыми языками япа. Разными, необычайно вкусно пахнущими копченостями из птицы.

Барон был постоянен и неизменчив. Не дав даже обмахнуть сапоги от дорожной пыли, он тащил гостя за стол, насильно всучивая ему хлопковое полотенце, хотя Олла еще и не ополоснул руки в мраморной чаше с плавающими в воде лепестками ладыницы. распространяющими резкий, освежающий запах

Когда они перешли к дегустации «Пламенеющего напитка» из Торговой республики, вкушая обжигающую маслянистую жидкость из маленьких, совсем исчезающих в их ладонях, серебряных бокальчиков, барон первым начал серьезный разговор.

– Итак, Олла. Говори, что тебя привело ко мне в замок? Только не ври мне, что один из высших гай – офицеров Розыскного отдела Службы, приехал просто так. Только лишь навестить старого друга по курсантскому корпусу.

Олла внимательно посмотрел на сидящего напротив, с серьезным выражением лица, барона. Отставил игрушечный бокальчик в сторону. Аккуратно отдернул обшлага шерстяной куртки. Посчитав, что необходимая пауза выдержана, негромко произнес:

– У тебя неприятности, мой друг Паррас…..

Еще раз отдернул обшлага, побарабанил пальцами по скатерти. Барон выжидал. Широко улыбнувшись, Олла закончил:

– И приятности.

– Поясни-ка мне Олла, что ты этим хочешь сказать? Мне не нравится, когда ты говоришь загадками. Хотя ты ими всегда говоришь, не умеешь по человечески.

Барон асс`Тенин Паррас фыркнул неодобрительно.

– Хорошо, хорошо, мой друг!

Гость примеряющее поднял вверх ладони.

– Поясняю. На твоей земле, уже около шести лет, проживает старший брат рыцаря Опала из Сагмарского маркизата. Да, да, тот самый, что за свою невесту, случайно погибшую на празднестве дня рождения Сагмарского дафа, вырезал ровно пятьдесят магов за три года. Всяких магов. Любых. Не только Земли, как тот маг не сумевший предусмотреть последствия своего «Танца големов». У него была врожденная невосприимчивость к заклятиям духа, это их родовая черта. И он был великим воином. Ты, знаешь, такие люди нам интересны.

– Да, воин он был знатный, светлой стороны ему за Гранью. Ну, а магов, честно говоря, мало кто любит. Но, я здесь причем?

– Причем здесь ты? Паррас, Паррас. Разве ты не помнишь один из параграфов уложения Службы, в котором говорится, что «Высокородному дворянину или уважаемому сауру. Воину или торговцу. Серву или низкородному смерду. Любому гражданину герцогства, не преследуемому законом и чистому Небесной искрой пред ликом Всеблагих Небесных Защитников, за помощь в делах Службы Надзирающих – Служба помогает всегда!»

Во время произношения строк параграфа, голос гай – офицера Службы асс`Малур Олла креп и повышался от слова к слову. В конце фраз он буквально гремел, раскатываясь тяжелыми валунами по столовой зале барона, заставляя трепетать стоящих у дверей слуг, а барона выпрямить спину и строго замереть в кресле.

– А ты, мой старый, верный друг, славный и щедрый барон асс`Тенин, вроде бы здорово проигрался в столице в слокер? – закончил офицер Олла свою грозную речь вполне прозаично, тихим голосом. Тщательно промокнул уголки губ, сдерживая останавливающим жестом, начавшего было говорить барона.

– У меня появилась возможность помочь тебе, мой старый друг. Слушай внимательно. Его брат, взявший при получении гражданства герцогства имя Самар и занявшийся почетным делом кузнеца у тебя на земле, недавно ездил в Акитано. Встречался кое с кем, делал покупки. Нашу Службу очень заинтересовали его встречи и список покупок. Сам он не маг, но вот то, что он купил, может из-за количества и редкости понадобиться только магистру. Магистру Смерти. Не перебивай меня Паррас, позволь закончить!

Строго повысил голос гость, уловив движение губ барона.

– Мы знаем, что у тебя нет на землях ни одного магистра любых из стихий, тем более Магистра Смерти. Возник вопрос – для кого это куплено? Кто снабдил саура Самара сотнями золотых монет чеканки старой империи? Откуда у него ювелирные украшения Полночной империи, предусмотрительно им расплющенные? Прозвучало твое имя, но я дал слово офицера, что верный герцогу благородный дворянин и мой друг в этом не замешан! Теперь мне нужна твоя помощь в поимке таинственного заказчика, а тебе нужно помочь себе самому.

Гость замолчал, давая время осознать смысл последней фразы барону. Негромко, в полголоса, риторически произнес:

– Чье же он выполняет поручение? Или просьбу?

Тот, кто заинтересовал гай – офицера Службы Надзирающих своей персоной, занимался именно в этот момент….. Занимался…..

Ну, здесь трудно было подобрать точное определение. Ювелир охарактеризовал бы данное занятие как варварское, бессмысленное уничтожение драгоценных камней. Оружейник – жалкими потугами на истинное мастерство в деле создания оружия. Маг – профанацией в искусстве производства боевых артефактов. Сам Опал называл свое занятие умственно– физическим онанизмом.

Он клал на наковальню, притащенную из городской кузни толпой костяков, завернутый в тряпку рубин и бил по нему небольшим кузнечным молотом. Так называемым «ручником» на грубо выструганной самодельной рукояти. Наковальня звенела, рубин раскалывался. Молот иногда слетал с жалкого подобия ручки и прятался в темных углах. Или дробил пальцы стоп одному из скелетов недвижимо стоящих у входа, но не загораживающих дверь.

На дворе импровизированной кузни, расположился химический цех под открытым небом. В двух ржавых котлах варились кости ранее развоплощенных скелетов. Опал, время от времени, выбегал на улицу то подбросить дров, то помешать будущую основу костяного клея. Чуть дальше хаотично, беспорядочно, с многочисленными несчастными случаями, велись земляные работы и строился бруствер из огромных валунов и булыжников. Работа кипела.

Опал развернул тряпицу, отобрал несколько походящих по размеру осколков. Это был последний мелкий рубин из выбранных для дробления. Вышел во двор к котлам.

В одном уже выпарилось достаточно воды, на дне бурлила мутноватая, железо подобная масса. Можно было вываливать из второго котла дробленые кости и смешивать в этом обе жидкостные массы.

Он не знал всех тонкостей производства костяного клея. Помнил только что-то об обезжиривании, вроде бы сепарировании, вакуумном выпаривании. Ступень обезжиривания можно было смело пропускать. Сепаратор заменить….. ну, быстрым помешиванием. Но вот насчет вакуума вопрос оставался открытым. Решено было просто долго вываривать. Связующие свойства клея не обязательно должны были быть идеальными. Также отбрасывалась и его фильтрация.

Пошевелил длинной палкой угли костра. Поправил лежащие в костре металлические арбалетные болты, приобретшие уже малиновый оттенок. Пошел проверять копку испытательного полигона.

Пес, внимательно наблюдающий за подневольными землекопами, приветствовал его взмахами куцего хвоста. Потерся о колено ноги, заставляя звенеть налядвенник и подвижные пластины при наколеннике. Чем дольше он находился рядом с Опалом, то все больше вспоминал, может быть, или в нем прорезались черты поведения живого пса. Один раз он даже начал выкусывать несуществующих блох, но вовремя опомнился.

С ролью бригадира землекопов Пес справлялся ахово. Четверо скелетов возились в выкопанной на глубину полутора метров широкой яме с перебитыми ногами и позвоночниками. Оставшиеся еще двое мешали друг другу работать намертво сцепившись заступами. Упрямо тянули каждый в свою сторону не догадываясь повернуть инструмент или уступить коллеге.

«Этак они мне весь инструмент попортят и сами себя перебьют. Пора заканчивать использовать неквалифицированную рабочую силу, а то с них и энергии будет не взять. Двое вон, уже тают. Зеленый дым лентами струится».

Опал собрался, вперил пустые глазницы в яму. Стараясь четко и медленно направлять мысленный приказ в сторону костяков.

«Стоять. Разжать пальцы. Вылезти из ямы. Пройти пять шагов. Стоять».

В какие стороны они пойдут, упрутся ли в стену и будут перебирать на месте ногами, ему было не интересно. Дальше двора склада, цеха или мастерской – неизвестно, что раньше было в этих стенах, где он организовал свою линию производства уникальнейших артефактов, по эксклюзивной технологии, они не уйдут. Уникальнейших, эксклюзивное. Но называть вещи своими именами – кустарных и «наколенной» надоело. Так можно и веру в собственные силы потерять.

Критически осмотрел выкопанную воронку, так будет точнее. Наваленные рядом беспорядочной грудой камни. В принципе сойдет. Час, полтора самостоятельного выправления «творчества» скелетов и можно будет приступать к проверке практикой новой идеи в деле уничтожения движущихся живых и неживых объектов в этом мире.

Сама идея была проста и незатейлива. В одном из трактатов, сидя в складе на Мертвом дворе, он прочитал о технологии закачки в драгоценные камни магической энергии. О создании своеобразных НЗ хранилищ. Закачивалась в драгоценные камни энергия любой из стихий, кроме стихии Земли. В этом случае, скорее всего, срабатывал принцип магнетизма и одинаковости зарядов. И было еще ограничение по классификации камней. Изумруды, сапфиры, опалы и топазы принимали только энергию стихии Воды.

Алмаз, аметист, аквамарин стихии Воздуха.

Гранат, опал, турмалин и рубин энергию стихии Огня. Органического происхождения камни – янтарь, коралл и другие, использовались только магами Жизни. Как именно не указывалось. Так, короткая сноска в конце главы.

Процесс был несложен. В круг рун, обозначающих суть стихии, ложился камень. Произносились вербальные формулы формирующие сетку силовых линий. Качалась энергия. Насыщенность камня энергией определялась по цвету и измерялась гранами. Градации и световые оттенки были достаточно подробно прокомментированы и проиллюстрированы. Свечение допускалось только слабое. Иначе происходил маленький «бум». Коротко и ясно. Только вот смущало наложение «Печати» на камни и снятие её.

Руна отрицания, короткая вербальная формула и наложение руки мага, закачивающего энергию в камень, перегоняя её через себя, создавали эффект затычки. Обратный процесс был с точностью наоборот – руна свободы, опять словесная формула, но ни какого наложения рук.

Вот здесь и задумался Опал. Если первая ступень была понятна и логична, то вот вторая заставляла задуматься. Как сохранялась энергия, что ее не выпускало из кристаллической структуры камня, его не интересовало. Местные маги и сами, скорее всего этого не понимали, просто пользовались, как мы током. Но вот почему выпадало важнейшее, заключительное звено в возвратном цикле, тревожило. Смутно, но как больной зуб.

Было, что-то в этом такое, некое. Похожее на заранее вложенную в файл минипрограмму. Запланированную дыру в коде. Воспользоваться энергией в камнях мог любой. А местные маги не походили на добрых самаритян. Возникал вопрос – кто здесь? Кому это нужно? Но пока этот вопрос задвигался в самую глубь копилки местных загадок.

Он же воспользовался для создания своего супероружия предупреждением в трактате, о недопустимости резких, сильных ударов по камням. Почему нельзя ударять, это было понятно и первокласснику. Закаченная энергия, создавала напряжение в структуре камня и при деформации от удара, происходило ее мгновенное освобождение. Что ему и было нужно.

Опал вытащил клещами из углей, раскаленный почти до белого цвета арбалетный болт, установил его на попа на наковальне. Примерившись, удерживая разогретый кусок металла клещами, ударил кончиком кинжала в центр заранее слегка сплющенного острия. Появилась маленькая точка – ямка. Очень не хватало третьей руки. Осталось еще три болта и можно закачивать энергию стихии Огня в осколки рубина. Заряженные камни приклеивать на кончики арбалетных стрел, обматывать нитями и проверять, бросая в выкопанную и огражденную камнями яму одну за другой. Не хотелось взорваться на собственном гибриде стрелы и гранаты.