Текст книги "Жребий воина"

Автор книги: Дмитрий Ладыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

– Назовите ваши имя и адрес? Кто звонит? – спрашивали в милиции.

– Никто, – выдохнул Виталий и нажал на рычажок.

По щекам его текли слезы.

Женя слышала то же, что и он, сидя на краешке ванны с параллельной трубкой. Она возникла на пороге комнаты с широко открытыми глазами:

– Ужас… Какой ужас… Витус, они его убили?

Виталий закивал, глотая слезы, и отер щеки ладонью.

Женя присела с ним рядом на кровать и забрала из его руки трубку телефона. Она обняла его спину своими тонкими руками и положила ему голову на плечо.

Так они сидели довольно долго в тревожной тишине московской ночной окраины. Два испуганных, подавленных человека во враждебном городе-гиганте.

– Нам надо ехать, – наконец тихо произнесла Женя и повторила, как бы усиливая значение слов: – Нам надо ехать, Витус.

– Раз они смогли его найти, нам надо бежать, – сказал он. – Ведь меня видел тот официант в отеле. Мне теперь нельзя в мою комнату.

Закусив губу, он стал соображать.

– Постой-ка. – Он высвободился из ее рук и вышел в прихожую, чтобы взять из своей маленькой наплечной сумки блокнот в клетку. Женя уже знала эту его особенность: он любил обдумывать что-либо над листом бумаги. Она безмолвно следила за его действиями.

Он сидел рядом с ней на кровати и чертил тонким жалом механического карандаша. Он рисовал то квадратики, то трапеции, то кружочки, вписанные в равносторонние треугольники. Некоторые фигуры он заштриховывал, а некоторые объединял в пары линиями или стрелками. А то просто принимался рисовать восьмерку, не отрывая карандаша от бумаги. Восьмерка пухла и утолщалась от повторения линий.

– Все деньги при мне. Как чувствовал, – заговорил Виталий. – Сумка с основными вещами на вокзале. Я еще в тот день, когда мы собрались провернуть все это дело, отвез их в камеру хранения на Курский и сдал под фамилией Иванов. Там ничего стоящего и нет… Я ее вообще не стану забирать. Если они Витьку смогли найти, мне на вокзале вообще не место. Они вообще могли официальную заяву написать. Тогда моя рожа будет на каждом столбе. Как думаешь?

– Я не знаю, Витус. Давай уедем, миленький. Мне страшно, – взмолилась Женя.

– Уедем, уедем, – похлопал ее по голой коленке Виталий и заставил себя улыбнуться. – Слушай, а ведь моя старуха тебя почти не видела.

– Кто? – От волнения Женя стала хуже соображать.

– Квартирная хозяйка. Ты вспомни, ты ее рожу пьяную сколько раз видела?

– Раза три всего, – припомнила Женя. – И как раз пьяную. Ты ведь сам всегда мне открывал. А потом сделал мне ключи, если вдруг разминемся.

– Отлично, отлично, – пробормотал Виталий. – Только в Тулу тебе тоже пока нельзя возвращаться.

– Почему?

– Ну как почему, детка? Ну ты сама посуди: они Витьку нашли почти за сутки. Им меня найти – раз плюнуть. А я не могу с такой гирей, как ты, куда-то мчаться. Если с тобой что-то случится – я не вынесу.

– С гирей, да? – переспросила Женя, подбородок ее задрожал.

– Пойми, это временно. – Виталий обнял ее и прижал к себе. – Нам надо исключить всякую опасность. Давай думай, куда ты сможешь уехать?

– Я не знаю, Витус. У меня все родные в Туле. Ну, развалюха есть в деревне… Но я же не стану там жить одна и топить печь, как псих-одиночка.

Виталий взял ее личико в свои ладони и повторил, глядя ей прямо в глаза:

– Думай, Женька, думай.

Она прикрыла глаза и обняла его за плечи. Так прошла минута. Потом Женя посмотрела на него и сказала:

– Я могу поехать к Веронике. Она меня недавно звала.

– Куда звала? Кто такая?

– Пусти-ка. – Женя отсела от него подальше и закурила. – Ты никогда не интересовался моими подругами. Я с девочкой по вызову живу уже год в одной квартире, а ты только очнулся.

Ты такой нелюбопытный! Я уж не раз гадала: может, тебе на меня наплевать?

– Нашла время для упреков, – покачал головой Виталий. – Пойми, я просто тебе доверяю.

– Да я тебе про Веронику сто раз говорила. Она стала работать у нас в парикмахерской еще до меня. Я только с ней на работе и дружила. Она классная девчонка. В мужском зале работала. Она мечтала осесть в Москве. Встречалась тут с одним козлом из брокеров-пейджеров. Потом он ее бросил. Она месяц ревела. Потом такой прикол: приходит парень стричься, такой весь как Рики Мартин. Потом зачастил, каждый день к ней бриться ходил. Представляешь? И тут выясняется, что они из одного города. Она из Курска, и он из Курска.

– И что же? – подстегнул Виталий.

– Он закончил аспирантуру, и они поженились. Теперь она в Курске. У нее там свой салон теперь.

– И она тебя звала? – усомнился Виталий.

– Да я ей неделю назад звонила. Она мне так прямо и сказала: «Женька, если тебя Москва задрочит, приезжай». Ей нравилось, как я делаю стрижки, понимаешь?

– Чем ехать неизвестно куда, поезжай к Веронике, – рассудил Виталий. – Адрес, телефон есть?

– Телефон. – Женя нервной рукой загасила окурок в чайном блюдце. – Да ее несложно найти, она салон своим именем назвала.

– Ладно. – Виталий сжал виски руками. – Будешь звонить своим из Курска как бы из

Москвы. Никому, даже матери, не сознавайся, где ты. Эта шлюха знает про Веронику? – И он указал кивком в сторону второй, аккуратно заправленной кровати.

– Они незнакомы.

– Отлично. Я дам тебе половину денег.

– Мне? Зачем, я не возьму, – замотала головой Женя.

– За что тебя люблю, так это за бескорыстие, – сказал Виталий. – Придержи их для меня, о’кей?

Когда он достал из распоротого донышка своей сумки пачку долларов и стал считать, Женя покачала головой:

– С ума сойти… Витус, разве они того стоили?

– Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… – бормотал Виталий. – Постой, не сбивай.

Женя еще раз покачала головой и как-то грустно и удивленно улыбнулась.

– Тут двадцать восемь тысяч. Сразу возьми себе на первое время тысчонку, остальные подумай, как припрятать. Снимешь там себе квартиру, – распоряжался Виталий. – Гляди, не проболтайся своей Веронике… Так, что еще, что еще… Так, скажи мне ее телефон. Я смогу ей позвонить, где бы я ни был.

Женя принесла свою сумочку и раскопала в ее недрах мизерный блокнотик в кожаном переплете, подарок Виталия. При виде блокнотика Женя улыбнулась:

– Помнишь, когда ты мне его купил, ты сказал: «Он такой же маленький, как ты»? Помнишь?

– Помню, – улыбнулся Виталий.

Глава 17

Он довез подругу на такси до Курского вокзала. Они торопливо поцеловались на прощание. Женя поплелась внутрь вокзала, перекошенная под тяжестью чемодана, а он остался один.

Близился рассвет первого летнего дня. Легкий ветерок ерошил волосы Виталия.

Он решил по здравом размышлении, что стоять возле здания вокзала небезопасно, и зашагал прочь.

Он вспомнил, что у него закончились сигареты, и остановился у одного из киосков, чтобы купить сразу блок.

Когда он брал сдачу, то заметил, как сильно дрожат его руки. Он даже уронил монетку в один рубль, которую побрезговал поднимать.

– Так не пойдет, – сказал он сам себе и пристроился позади киоска, чтобы закурить. Он курил жадными затяжками и нервно поглядывал по сторонам. Из-за угла возник мужчина лет сорока, сухощавый и невысокий, в посредственной одежде, и вежливо попросил огоньку.

Зажигалка Виталия высветила в предрассветных сумерках, как фотовспышка, его нос картофелиной и небольшие светлые усы. Еще он заметил на руке, которая защищала пламя от ветра, наколку в виде пяти точек, расположенных как на игральной кости. Закурив, мужчина не спешил уходить. Его тянуло на разговор:

– Ты представляешь, браток, никак уехать не могу. Мне надо бы в Белгород. Вчера вечером на фирменный поезд не дали билетов, сказали – нету. Предлагают проходящие украинские поезда, да и то купе. А у хохлов билеты в два раза дороже! – Слово «раза» мужчина проговорил с ударением на последнем слоге, на родной для Виталия черноземный манер. – Так и жду вечера. Вот он что делает, летний сезон!

– М-дда, – кивнул из вежливости Виталий.

– А это не ты сейчас рублик уронил? – спросил мужчина, и Виталию показалось, что он сверлит его лицо глазами. – Я вот рублик сейчас подобрал у этого киоска.

– Не знаю, – пожал плечами Виталий.

– Вроде я видел – ты уронил, – сказал мужчина. – Богатые вы люди, москвичи.

– Я не москвич, – сказал Виталий и поежился от предрассветной прохлады.

– Ох, я ж хотел купить сигареты… Постой-ка, я хотел тебя о чем спросить. Пригляди-ка за сумочкой.

Виталий не успел сказать и слова, как незнакомец опустил свою средних размеров спортивную сумку к его ногам и юркнул за угол киоска.

Странное чувство охватило в этот момент Виталия. Ему померещилось, что он на мгновение увидел черный туннель, в который его несет беззвучный и стремительный механизм. Возможно, это было короткое, в долю секунды помрачение сознания после перенесенных за последние три дня волнений. Сам не зная зачем, Виталий воровато огляделся по сторонам, расстегнул сумку усатого. Он увидел в ней лишь ворох старых газет. Виталий на цыпочках вышел из-за темной стороны киоска и завернул за него, чтобы увидеть его переднюю сторону. Он увидел своего незнакомца, стоящего в пятне яркого света под лампой, которая освещала витрину киоска. В тот самый миг, когда Виталий выглянул из-за угла, усатый закончил рассматривать лист бумаги канцелярского формата с каким-то крупным черно-белым изображением. Виталию показалось даже, что там была отпечатанная на принтере фотография. Усатый сложил лист бумаги и сунул его в карман мешковатых брюк. Затем он выхватил из-за пазухи трубку мобильного телефона и заговорил вполголоса:

– Але, Серега?.. Да, Леньчик. Так сколько ты башляешь за фраера, Серега? Гони полторы тонны. Гонишь? За дурака ответишь… Он у меня… Да, быстрее. Я у трех вокзалов. – И он сложил трубку вдвое, чтобы убрать ее в карман.

Едва не вскрикнув, Виталий попятился назад, чтобы бежать. Но только он обогнул киоск, как почти столкнулся с усатым, который возвращался к прежнему месту в обход, с другой стороны. Усатый громко сопел, словно от волны азарта, которая накатила на него.

– Ты что, сумку без присмотра оставлял? – отрывисто спросил усатый.

– Отлить отошел, – солгал Виталий.

Они смотрели друг на друга в замешательстве широко раскрытыми глазами.

– А если б сперли? – Усатый медленно вел свою руку к левой подмышке.

– Старые газеты? – отрывисто спросил Виталий.

– Ты лазил в мою сумку, щенок? – спросил усатый, ускоряя движение своей руки.

– Думал наколоть меня, пес?! – почти выкрикнул Виталий.

Они одновременно проделали вот что: усатый вырвал из-под куртки пистолет, а Виталий пнул его в пах. Таз усатого от такого удара продвинулся назад, и он, не доведя пистолета до позиции прицеливания, стал падать лицом на Виталия. Как в замедленной съемке, Виталий видел его лицо с раскрытым ртом. Откуда-то из школьной поры всплыли навыки пацанячьих потасовок, и Виталий схватил усатого за волосы и надвинул его голову на свое колено. Зубы клацнули. Похоже, усатому пришлось прокусить свой язык, потому что под ноги Виталия брызнула струйка черной крови. Недолго думая, он взял врага за волосы обеими руками и что было сил ударил лицом о металлическую стену киоска. Сил у Виталия было немало, и киоск загудел, словно его боднул легковой автомобиль.

Усатый всей своей тяжестью повис на собственных длинных волосах. Виталий швырнул его навзничь. Стараясь не смотреть на его кровавое лицо с бесформенным теперь носом, Виталий выхватил из его вялой руки пистолет. Он сунул пистолет себе за пояс. Потом он торопливо обшарил карманы усатого. Ему достался в качестве трофея сложенный листок бумаги, портмоне, тяжелая связка ключей и трубка мобильного телефона. Он бросил ключи и бумажник наземь и побежал прочь.

Он уже не видел, как из киоска выскочила толстая девка-продавщица и стала с сильным украинским акцентом визгливо проклинать «поханых алкашей».

Он пробежал метров сто, на ходу заталкивая трофеи в свою сумку. Тут он подумал о том, как подозрительно смотрится бегущий человек, одетый не по-спортивному, и перешел на торопливый шаг.

На краю тротуара он замахал рукой и остановил потрепанную серую «Волгу» с прокуренным стариком за рулем. Старик был донельзя похож на актера Крючкова. На вопрос, куда везти, Виталий лишь выдохнул: «Прямо», после чего прыгнул на заднее сиденье. Проехав метров пятьсот, он попросил остановить и щедро расплатился.

Стоя прямо на обочине гудящего транспортом проспекта, он достал из сумки сложенный вчетверо лист плотной бумаги для ксерокса и увидел в розовом свете зари собственное лицо в бытность свою студентом первого курса. Он вспомнил, что этот снимок существовал у него в единственном экземпляре. Этот снимок выпросил у него на память Коляев четыре года назад. Качество изображения на увиденной им копии было посредственным. Небольшой по размерам оригинал, должно быть, отсканировали и наспех увеличили, чтобы потом распечатать на обычном принтере и наделать ксерокопий.

В расстегнутой сумке его запиликала трубка мобильного телефона. После мгновенного колебания он взял ее и раскрыл:

– Да?

– Леньчик, ты где вообще? – услышал он знакомый голос. – Мы тут все исколесили кругом.

– Это не Леньчик, Серега, – сказал Виталий. – Узнал?

Он услышал в трубке неопределенный звук ярости и удивления.

– Твой Леньчик валяется, как мешок с дерьмом, – сообщил Виталий. – Что ты хочешь от меня?

– Тебе хана, – сказал Сергей. – Когда мы тебя возьмем, ты будешь завидовать своему другу. Ты будешь мертвым завидовать, ты понял?!

– Ну-ну, я слушаю, – сказал Виталий.

– Давай договоримся, как ты мне вернешь бабки, и мы в расчете, – сказал Сергей.

– Вы меня все равно хотите убить, – сказал Виталий. – Так что фиг тебе.

– Тебя ведь Виталик зовут? Виталик, подумай хорошо…

– Иди на… – с расстановкой сказал Виталий и с хрустом сломал трубку.

Затем он остановил машину, белый «Фольксваген» допотопной модели, и попросил парня-водителя везти его прямо, пока не закончатся последние дома Москвы.

Глава 18

Виталий достал из бокового кармашка сумки солнцезащитные очки и поплотней надвинул их на переносицу. День выдался в полном соответствии с названием нового, летнего месяца. Было еще только девять утра, а солнце нагрело плечи его джинсовой куртки весьма основательно. Ему хотелось снять куртку, но он не решился сделать это из-за пистолета, который рукояткой упирался ему в пупок. Несмотря на то что он шагал вдоль шоссе уже за пределами Москвы, мимо проносилось, как назло, слишком много машин. В придачу он со вчерашнего вечера ничего не ел. Особого аппетита не наблюдалось, но желудок ныл, и во рту было препротивно. Виталий в тысячный, наверное, раз взмахнул рукой, став лицом против движения машин, но беленький «Москвич» просвистел мимо него, как метеор.

Виталия очень беспокоила возможность погони. Если враги сумели рассовать своих людей по вокзалам, то у них достанет и средств, и наемников, чтобы просто разослать на всякий случай по всем подмосковным трассам несколько машин. Он в глубине души рассчитывал, что их богатая рэкетирская контора наплюет на пятьдесят пять тысяч долларов. Но полный чемодан с пузырьками из-под пенициллина разозлил их. Теперь это уже дело чести – найти кидалу и растерзать его. Виталий живо вспомнил, как они с Коляевым не спали всю ночь и выжимали одноразовым шприцем со снятой иголкой кашицу из хозяйственного мыла в стекляшки. Что и говорить, они перебрали десятки вариантов, начиная от свечного парафина и заканчивая топленым салом. Когда мыло подсохло, они стали делать на каждом флакончике машинкой «Тродат» чернильные оттиски, идеально похожие на буквы двух флакончиков с подлинным ядом. Резиновый шрифт пришлось заказать у знакомого Виктора, плешивого часовщика-айсора, который на досуге вырезал из плотного силикона экслибрисы. Ювелирная работа… Эх, Витька, Витька… Тут Виталий глубоко вздохнул и потупил увлажнившиеся глаза.

Да, для врагов было бы логично выслать погоню по дорогам Подмосковья: раз преследуемый улизнул у вокзала, то он понял, что на всех вокзалах и портах его могут караулить. Виталий, правда, провел больше часа в березовой роще, как только выехал за пределы столицы. Но ведь погоню могли выслать и позднее. От этой мысли его слегка передернуло, и он свернул по ярко-зеленой траве в сторону осиновой посадки. Действительно, какая глупость с его стороны – идти вдоль дороги. Наверное, если бы он был на самом деле каким-нибудь хич-хайкером, автостопщиком, его бы давно подобрала добрая машина. То ли дело было в его сумрачной, небритой физиономии, то ли ангел-хранитель приберегал для него в недалеком будущем наиболее выгодного попутчика.

В посадке он присел на траву и привалился спиной к стволу дерева. Хотелось пить, и он с зудящим звуком вытянул знакомую с детства сладковатую трубчатую былинку и стал ее покусывать. Действительно, куда он ломится? Его желание убраться подальше от опасности понятно. Вот только куда? Где он собирается пересидеть? В жизни Виталия сложилось так, что он нигде не был, кроме своего родного Воронежа и Москвы. Города и городишки, где ему доводилось провести часок проездом, не в счет. Практически ему по плечу любая точка России… Идиот! Он может преспокойненько отсидеться в посадке до вечера. Потом он проедет попуткой до ближайшего городка и позвонит в Курск этой самой Веронике. Женька назовет ему адресок. Он вообще может попросить ее снять для него квартиру – неофициально, без нотариуса. И все! Лежи на тахте с журнальчиком на морде!

Но эта идея недолго ему нравилась. Его и прежде сверлило тайное опасение, что он может приносить несчастье близким. И стоило ему подумать о поездке домой (картина: матушка тайком носит ему на явочную квартиру вареники с клубникой), как это мистическое подозрение усиливалось. Выползало откуда-то из мозжечка мерзким червячком. Поехать в Курск к Женьке под бочок? Дудочки!

Куда пойти, куда податься? Виталий закурил, хоть и без удовольствия, и вытянул из сумки ксерокопию своей увеличенной фотографии. Да, ребята работают оперативно. Он звонил Витьке без десяти час. Через минуту они его убили. Он вызвал милицию тут же. Враги наделали его рожиц и в каких-то пару часов после находки фотографий уже обвязали красными флажками всю Москву. А всю ли? Итак, они наверняка нашли официанта. «Витаха!» – тьфу ты, сволочь какая. Он опознал его по фотографии из альбома Коляева. Ну конечно, у него в альбоме была их фотография после встречи выпускников школы. Они фотографировались в феврале два с лишним года назад. Ну конечно: шли подвыпившей ватагой, просто гуляли. На кругу под монументом в виде настоящего самолета стоял какой-то унылый армянин с «Зенитом» на треноге. Это ночью-то! Они и сфотографировались. Армянин шабашил от солидной студии: каждый из них потом забрал у него очень четкую черно-белую фотографию, да еще с витиеватыми буковками: «Воронеж-97. Чудные школьные годы вдали…» Это подумать только, какие совпадения: ведь Витька терпеть не мог школу. Никогда не ходил на встречи выпускников. А тогда они приехали из Москвы с разницей в два дня и случайно столкнулись на улице. Выпили в кабачке, потом он затащил Коляева на вечер в актовый зал школы. На удачу Коляева там не оказалось никого из бывших одноклассников. Коляев никогда бы не забыл им прошлых бойкотов и обструкций… И вот он потащил за свой счет пеструю группку из разных выпусков в ресторан. Они навряд ли знали Витьку, эти пять девиц и двое ребят. Но в ресторан пошли с большим энтузиазмом, что и говорить…

Да, у Коляева не было больше фотографий, по которым убийцы могли наверняка узнать не только имя, но и родной город. Всего два фото: одно ему подарил бывший первокурсник В. Жуков с подписью на обороте: «Коляю от Виталика (Витуса) Жукова» – вот откуда имя! И даже кличка (Виталий криво усмехнулся). И вторая фотография – девять подвыпивших ребят под крылом самолета темным февральским вечером. Вот вам и город, где родители живут. Об угрозе для родных думать просто не хотелось, и он замотал головой – «о нет, нет, только не это!».

Куда пойти, куда податься? Чем быстрее он осядет в берлогу, тем лучше. Главное, нигде официально не светиться. В магазин – и обратно. В магазин – и обратно. И лучше в позднее время суток. Сейчас не коммунизм, сейчас в любом городе круглосуточные шопы завелись. Вопрос вот в чем: сколько времени эти зверюги будут кипеть яростью? Неделю? Месяц? Ведь не станут же они носиться за ним до усрачки. Что, Леньчик, заработал полторы тонны? Интересно – долларов или рублей? «Долларов, – подумалось самолюбиво, – конечно, долларов». Что потом? Суп с котом: сейчас за бабки можно все. Купить себе, в конце концов, паспорт на другую фамилию, нацепить очки с простыми стекляшками – ищи-свищи. Или расписаться с Женькой где-нибудь в Уссурийске и взять ее фамилию. Виталий Данилов – звучит? Назови хоть горшком, только в печь не сажай.

Самое жуткое, если эти гниды пойдут на принцип и напишут официальную заяву. И его объявляют во всероссийский розыск. «Тебя по-содют – а ты не воруй!» Конечно, он может рассказать, в случае поимки, что они убили Витьку. Только если его возьмут, он и часа не проживет. Придушат там же в камере. Может такое быть?

Ему стало не по себе, потому что внутренний голос выкрикнул: «Еще как может!» Действительно, если человек лег на дно, силами одной фирмы его искать по такой слоновьей стране – накладно. А вот загрести жар руками государства – очень даже может быть. Этот Мазютин вон в депутаты хочет просочиться. Это тебе не тараканам попки откусывать, как говаривал Коляй. Эх, Коляй, Коляй…

Он выкурил еще одну сигарету и вышел из посадки в сторону шоссе. Он шел твердой походкой, как будто предвидел ближайшее везение.

Он повернулся к дороге и замахал рукой летящему навстречу «УАЗу» последней модели – джиповатому зеленому бычку. Только «УАЗ» пронесся, словно никакие радары ГИБДД ему были нипочем. Зато ехавший следом «КамАЗ» с красным, как из рекламы, кузовом внезапно затормозил. Не веря своим глазам, Виталий вскочил на подножку и рванул дверцу.

– Далеко? – спросил тучный здоровяк с волнистыми льняными волосами.

– Да… куда подальше, – неуверенно промямлил Виталий.

– Куда подальше, – повторил с добродушной усмешкой водитель. – Я дальше Астрахани не могу.

– Астрахань? – повторил Виталий, и глаза его забегали. Решение было принято. – А поехали мы в Астрахань!