Текст книги "Жребий воина"

Автор книги: Дмитрий Ладыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24

– Странный ты все-гаки парень, – сказал, прощаясь с Виталием, Миша. – С какой-то маленькой сумочкой ехал в незнакомый город. Если ты ботаник, то спросил бы: она еще не поспела. Да и мелкая она тут, карликовая.

– Что не поспело? – спросил с недоумением Виталий.

– Конопля, что! – сказал Миша.

– Я сказал – в гости к подруге ехал, – отмахнулся Виталий.

Они попрощались, и грузовик Миши обдал Виталия астраханской пылью.

Ему показалось, что в этом городе слишком жарко и душно. Редкие деревья на улицах казались припудренными пылью.

С неудовольствием посмотрев на свою рубашку, которая за время поездки стала похожа на половую тряпку, он подошел к киоску напиться. Взял двухлитровую бутылку минеральной воды и разом отпил половину.

– Девушка, где здесь можно позвонить по межгороду? – спросил он у продавщицы ларька, девушки с яркой восточной внешностью.

– За углом метров сто, – сказала девушка.

– Спасибо, шемаханская царица, – поблагодарил Виталий.

Девушка чуть настороженно и удивленно улыбнулась.

В полутемном и прохладном переговорном пункте он позвонил домой. Был будний день, четыре часа пополудни как в Москве, так и в Воронеже. Но, на удачу, мать оказалась дома.

– Мама? Мама, это я!

– Виталечка, сынок! – воскликнула мать. – Где ты пропадал? Я прямо места себе не нахожу эти дни! Давление поднялось. Даже с работы отпросилась сегодня пораньше.

– У меня все отлично, – поспешил заверить он.

– Виталик, откуда ты звонишь?! – Голос матери был по-прежнему взволнованным.

– У меня все отлично. Я в Москве. Просто попросили провести инвентаризацию на складе. Все некогда было позвонить.

– Виталик, а ты разве не знаешь, какое горе случилось? Я прям ночь вчера не спала.

– Что такое, мама?

– Ох, да встретила я вчера вечером маму Вити Коляева. Она одета вся в черном и лицом как печеная картофелина.

– Да что такое? – продолжал разыгрывать неведение Виталий.

– Витю, одноклассника твоего, убили. Даже по шестому московскому показывали, оказывается, вчера вечером.

– Когда это случилось?

– Два дня назад. Они только сегодня его привезли, а завтра будут хоронить.

– Ужас какой, – сказал Виталий.

– Ты не приедешь на похороны? – спросила мать.

– Мама, я не смогу. Если я отлучусь, меня уволят, – солгал Виталий.

– Что ж, по нынешним временам работа дороже, – рассудила мать. – Как ты там, сынок?

– Все нормально, мама.

– Ты как прошлый раз приехал паспорт новый получать, впопыхах. Я даже толком поговорить с тобой не успела. Обещал с девушкой своей познакомить.

– Еще успеется, мама. Как там отец, как все наши?

– Нормально. Все хорошо.

– Мама, так что все-таки насчет Коляева передавали?

– Ой, да я не смотрела, а соседка сказала, что его расстреляли бандиты в собственной квартире. Подозревают ограбление. А еще убили даже привратника внизу, в подъезде. Ты представляешь? Виталечка, сынок, бросай ты все и приезжай жить домой. Там у вас так опасно.

– Я слишком обыкновенный, чтобы мне что-то угрожало. Никому я не нужен.

Мать вздохнула:

– Сынок, а ты правда в Москве?

– Ну конечно. Почему ты спрашиваешь? – Виталий словно почувствовал опасность и насторожился.

– Да позавчера вечером звонок в дверь. Отец открыл – мужчина стоит. Какой-то неприятный, скользкий, глазками так и шныряет. Спросил тебя. Мы сказали, ты в Москве. Он тогда извинился и сказал, что просто случайно познакомился с тобой в баре несколько месяцев назад и ты дал ему наш домашний адрес. Непонятный какой-то визит. А как раз до этого мы про Коляева Витю узнали. Мы с отцом прям места себе почему-то не находили. Мы ведь думали, вы с ним там общаетесь постоянно.

– Нет, мама, я не очень с ним дружил последнее время. Так, заходил мимоходом дней десять назад.

– А ты знаешь, я этого человека, что вчера тебя спрашивал, сегодня два раза в городе встречала. Только он сделал вид, что меня не заметил. Прям такое впечатление, что по пятам ходит.

– Это нервы, мама, выпей чего-нибудь, – сказал Виталий. – Все. Прости, я больше не могу разговаривать.

После разговора с матерью у Виталия стало так тяжко на сердце, как не бывало давно. Даже в момент смерти друга ему не было так плохо: инстинкт самосохранения притупил первичный шок. Наверное, так бывает с ранеными: попадание пули кажется просто тупым ударом. Подлинная боль приходит позже и мучает дольше.

Он решил позвонить по телефону, который оставила ему перед отъездом в Курск Женя. И на этот раз ему повезло: он после третьего гудка услышал в трубке милый ему голосок:

– Алё!

– Женя? Женечка, это я! – вскрикнул он от радости.

– Вит… – Но его подруга осеклась на первом же слове. – Это ты?

– Молодец, не надо по имени, – сказал он. – Как ты там?

– Ой, отлично! Вероника на работе, муж ее вообще на даче у родителей. Вероника обещала меня с понедельника взять к себе на работу. Если дела пойдут нормально, я сниму квартирку.

– А сейчас чем занимаешься?

– Ой! Да обжираюсь и видик смотрю. Сто лет так не отдыхала!

– Я рад за тебя.

– Вит… Ой, прости. Слушай, я так по тебе скучаю! Мне кажется, мы зря запаниковали. Может, ты приедешь ко мне? Я так хочу тебя видеть.

– Мы не зря паниковали. Витьку… в общем, его на самом деле больше нет.

– Правда?!

– Да. Я звонил сейчас матери, она подтвердила.

– Я надеялась, что милиция успела его спасти.

– Я рад, что ты такая оптимистка, – невесело усмехнулся Виталий. – Мало того, как только я тебя отправил на вокзал, на меня напал один гад.

– Что ему надо было? Ограбить хотел? – забеспокоилась Женя.

– Хуже. Он направил на меня… В общем, я с ним справился. У него была моя фотография.

Он услышал, как девушка на другом конце провода вскрикнула.

– Да, они увеличили и размножили мою фотку из альбома Витьки, понимаешь? Причем сделали это оперативно, за пару часов.

– Миленький, где ты сейчас?!

– Там, где Волга впадает в Каспийское море, – сказал Виталий. – Слушай, когда осяду на месте, я тебе еще позвоню.

– Я за тебя боюсь! – В голосе девушки послышались истерические нотки.

– Не бойся. Все будет нормально. Как устроюсь, позвоню, – ледяным голосом дал установку Виталий и чмокнул в трубку, чтобы затем прекратить разговор.

Он вышел из переговорного пункта и медленно побрел по улице, собираясь на ходу с мыслями. Прежде всего ему следовало привести себя в порядок и купить новую одежду. Еще не мешало помыться, побриться и немного поспать. Поспать? Поспать не к спеху. Еще надо купить темные очки – лето началось. Куда приятнее прятать глаза за темными стеклами. Особенно если учесть, куда он собрался ехать.

Метров через триста ему встретился большой гастроном, половину площади которого арендовали торговцы одеждой. Продавцов было куда больше, чем покупателей. Только в уголке мальчишки играли в компьютерные игры: курлыкали монстры и гремели выстрелы.

Виталий купил себе джинсы, три футболки и несколько смен белья. Попались ему и солнцезащитные очки: несколько старомодные, из тех, что закрывают половину лица. Еще он увидел дорожные сумки средней величины, которые можно носить на плече. Подумал немного и купил себе одну. Миша был прав: путешественник с маленькой сумчонкой смотрится странно. Особенно если учесть, куда он едет.

На улице он, недолго думая, поймал такси и попросил отвезти его к ближайшей гостинице.

В гостинице из-за какой-то рыбной конференции не было одноместных номеров, и ему пришлось снимать дорогой, двухместный. Ему не жаль было денег. Дело было в другом: он уже решил не задерживаться в этом городе и с первой оказией ехать дальше. А человек, который снял двухместный номер только для того, чтобы принять душ, слишком бросается в глаза. Так делают, наверное, только гастролирующие поп-звезды.

Номер выходил на солнечную сторону. Когда он снимал его, он не догадался попросить жен-щину-портье комнату на теневой стороне. Впрочем, если учесть его дальнейший маршрут, к жаре ему придется привыкать. И чем раньше, тем лучше.

Уже стоя под душем, он подумал: какой идиот! Лучше бы он полдня потратил на поиски частной комнаты или квартиры внаем, чем вот так соваться в гостиницу. Да, у него два паспорта. Только оба засвечены у преследователей. Может, стоит подумать о покупке третьего паспорта, паспорта с фамилией Козлов или Орлов? Это тоже опасно: где тонко, там и рвется. Наверняка паспорт будет липовый. Походить по вокзалам в поисках похожего на него человека, как это проделал на его памяти Рамазан? Такие вещи дважды не случаются даже в кино. Если бы он был негром или, на худой конец, казахом – куда ни шло… Какие глупости только не лезут в голову.

Переодевшись, он затолкал свою грязную одежду под кровать – ему теперь проще вместо стирки выбрасывать несвежее. Завалявшимся у него одноразовым станком он тщательно побрился. В конце концов, все не так уж плохо. Надо только поесть. Пойти в кабак? Лучше совместить полезное с приятным. Он отправится на один из рынков и перекусит там какими-нибудь пирожками. У него не так уж много времени. Чем раньше он начнет поиски, тем лучше. Перед выходом на рынок он потратил, между прочим, минут двадцать на то, чтобы прорезать на дне новой сумки щель, и поместил туда несколькими аккуратными слоями доллары. Лишь несколько сотен он затолкал к себе в карман джинсов.

Астраханский рынок оглушил его запахами рыбы. Он поначалу принялся бродить среди рядов, но потом решил не волновать понапрасну продавцов. Он отыскал на окраине рынка небольшую шашлычную и решил наесться до отвала шашлыком из осетрины. Он ел не спеша и поглядывал через темные стекла на происходящее вокруг. Шашлычник, рыжеватый татарин в белом халате, следил за своими шампурами. Двое парней, похожие на чеченцев, с достоинством поглощали шашлык и изредка перебрасывались отрывистыми фразами на своем языке. Небритый мужичонка, с виду пропойца, пилил в сторонке дрова для мангала.

Разомлевший после шашлыка и банки холодного пива, Виталий принялся бродить среди грузовых машин той части рынка, где торговали фруктами. Он пока не придумал, как именно он станет наводить справки, поэтому просто ходил и глазел на номера машин.

– Брат, нету закурить? – обратился к нему около одной закрытой брезентом фуры очень смуглый и носатый мужчина с аккуратными усиками и печальными глазами.

Виталий посмотрел пытливо в его темнокарие глаза и протянул пачку солидных сигарет.

– Спасибо, брат, – сказал усатый. – Ты кого-то искал?

– Может быть, – сказал Виталий. – Как торговля.

– Х…во совсем, – покачал головой собеседник. – Везли сюда из самого Азербайджана фрукты – не можем торговать.

– Почему? – спросил Виталий.

– Весь рынок тем же самым забили, понимаешь? Апельсин, киви импортный – он же портится, понимаешь?

– Сдайте дешевле, – ляпнул Виталий.

– Эй, куда дешевле! – вскинул руку экспрессивным жестом азербайджанец. – Тебя как зовут?

– Меня… – Виталий испытал мгновенное замешательство. – Рома.

– Меня Тофик.

Они пожали друг другу руки.

– Рома, дешевле даже не получается! – сказал Тофик. – Места нет на рынке, место дорого! Раньше в Тверь возили, Рязань возили – все хорошо. Попробовали Астрахань привезти – х…во совсем! Хотели экономить бабки, понимаешь? Взяли, сели паром сразу из Баку в Астрахань, приплыли – и пролет получается! Тут уже сто миллион как мы!

– Жалко, – покачал головой Виталий.

– Теперь думаем, че делать! Мы с братом двоем еди-им, понимаешь?

Тофик так тараторил, так размахивал руками, что почти не успевал курить. Его сигарета истлела сама собой.

– Вай, эти дорогие сигареты всегда так, – сказал он.

Виталик предложил ему вторую сигарету и сказал:

– Лучше бы вы ехали в Красноводск. И парому ближе плыть, и там нормально можно продать.

– Красноводск? – Густые брови Тофика сошлись на переносице. – Вай!

Он развернулся на каблуках модельных туфель, которые совершенно не гармонировали с его спортивными штанами, и крикнул кому-то в кабине:

– Аскер! Аскер, бя-ярикяль!

Из кабины с сонным хрюканьем выбрался небритый толстый азербайджанец в футболке и спортивных штанах и проговорил, продирая глазки:

– Не истерсин?

– Аскер! – воскликнул Тофик. – Шу Рома.

Он указал на Виталия и что-то быстро залопотал по-азербайджански. Виталик из отдельных слов разобрал только «Красноводск» и «постоянно уймак истерсин».

– Красноводск? – повторил Аскер и обратился уже к Виталию по-русски: – Ты там был, браток?

– В Красноводске? – переспросил Виталий и протянул брату Тофика паспорт Рамазана Ильясова.

Увидев графу «Национальность», Аскер вытаращил глаза и воскликнул, протягивая к Виталию руки:

– Сян азерими?

Виталию пришлось рассказать печальную историю про сталинские репрессии против курдов с иранцами и повиниться в своем незнании тюркских языков. Братья приуныли. Тогда он обрадовал их новостью, что ему надо ехать в Красноводск. И у него есть связи на всех необходимых границах, чтобы с товаром братьев не стряслось беды. Он сядет в их кабину на свободное место, и они отправятся вдоль берегов Каспия к сияющим солнцем улицам бывшего Красноводска, ныне города Туркменбаши.

Глава 25

– Температура воздуха в столице Туркменистана двадцать семь градусов тепла. Ашхабадское время – четыре часа утра.

Голос женщины-невидимки повторил эти фразы по-русски после того, как произнес их по-туркменски и по-английски.

– Ни хрена себе жарища. Что будет, когда рассветет? – сказал Шурик.

Тишина, которая наступила после гула моторов «Боинга», казалась душной.

– Тут у них влажность другая, – сказал Сергей.

– А море?

– До моря километров шестьсот. По географии что у тебя было в школе?

Покашливая и шурша сумками, пассажиры стали пробираться к трапу.

Туркменский воздух был сухим, теплым и едва ощутимо благоухал неведомыми, горьковатыми травами.

Самолет остановился так близко к терминалу аэропорта, что это расстояние можно было преодолеть пешком за минуту. Сергей с недоумением посмотрел вокруг: почему это люди стоят и словно ждут чего-то? И шагнул к стеклянной громаде ашхабадского аэровокзала.

– Стоять! Куда идешь?! – остановил его худощавый мальчишка-туркмен, одетый в штатское. Только тогда Сергей заметил, что несколько молодых туркмен в гражданской одежде окружили толпу пассажиров. Они стояли лицом к ним на расстоянии полутора шагов друг от друга, заложив руки за спину и слегка расставив ноги. Пассажиры терпеливо ждали. Уже все спустились из самолета, а их все держали, как маленькое стадо овец. Сергей с Шуриком присмотрелись и увидели, что люди из оцепления пристально, с напряженным вниманием изучают лицо каждого, кто вышел из самолета.

– Пойдемте, – сказал наконец по-русски тот самый парень в светлой сорочке, который одернул Сергея. И люди пошли к аэропорту.

– Вот это да, – пробормотал Шурик при виде светящейся изнутри громады из стали и стекла. – Серега, ты не был за бугром?

– Нет.

– По-моему, вот ты и попал за бугор.

– Да. Когда я был тут лет десять назад, мы приземлялись возле какого-то сарайчика.

Внутри терминала им нужно было получить багаж и пройти туркменскую таможню.

Но прежде всего они познакомились с пограничниками, одетыми в синие гимнастерки. Пограничников было двое: статная синеокая красавица и смуглый парень-туркмен с тревожным взглядом. Девушка проверяла их паспорта на подлинность, а парень быстро-быстро клацал по клавиатуре компьютера и сличал их данные с данными каких-то людей, скорее всего преступников. Причем на Шурика он почему-то потратил больше всего времени: было похоже, он сверяет его лицо с фотографией какого-то субъекта.

Потом они прошли в зал таможни и выбрали на привинченных к стене столиках бланк декларации на русском языке и стали заполнять. Это были точные копии деклараций, которые они несколько часов назад заполняли в Москве. В бланках вопрошалось об оружии, наркотиках, количестве наличной валюты и цели приезда. В графе «Цель приезда» они отметила: «В целях бизнеса».

Затем на ребристую дорожку транспортера стали поступать многочисленные баулы жен-щин-туркменок, которые летали в Москву с коммерческими целями.

– Зря мы сумки сдавали в багаж, – решил Сергей. – Не такие уж и большие были.

У трех стоек с неширокими проходами между ними они проходили досмотр грузов. Торгашки проволокли свои тюки беспрепятственно. Остальных пассажиров досматривали внимательно. Приходилось открывать чемоданы. У одного солидного мужчины спросили о записях двух видеокассет. Он стал объяснять, что там боевики. Тут же возник вежливый мужчина в штатском и попросил владельца кассет за перегородочку, чтобы быстренько просмотреть их на видеомагнитофоне. У девушки, похожей на азербайджанку, отобрали номер «Плейбоя». Интеллигентного вида командированный москвич лишился кипы газет. Если любительница «Плейбоя» рассталась со своей вещью безропотно (сказала с чисто восточным фатализмом «Ай, ладно»), то командированный стал возмущаться:

– Я не понимаю, а при чем тут газеты? Я что, «Майн Кампф» везу?

– Какой такой кампф-мампф? – пожал плечами таможенник. – Хотите, ждите пару часов, пока мы ваши газеты прочитаем.

– Зачем вам читать мои газеты?! – не унимался москвич.

– Будете ждать или сами уйдете? – довольно апатично отреагировал таможенник.

Командированный только махнул рукой и сказал:

– Я вам их дарю. Черт знает что, – пробормотал он, удаляясь.

Сергей и Шурик на таможне проблем не имели.

Они вышли на улицу, и тут Сергей сказал:

– Надо в пункт обмена – баксы поменять.

Туркмен в штатском с таркеткой работника аэропорта на груди указал им на зал, через который они выходили на улицу.

Они вернулись и поменяли в пункте обмена валют по сотне долларов на местную валюту. Курс был по пять с половиной тысяч манатов за один доллар. Когда они меняли деньги, их не покидало странное чувство, что они каким-то образом одурачены. Это ощущение подтвердилось тем, что только они из всех прибывших этим рейсом стали менять доллары на манаты в банковском пункте. Кроме того, как показалось Сергею, стоящая поблизости группка туркмен покосилась на них с большим удивлением. И на окошке была на трех языках надпись, распечатанная на принтере: «ТОЛЬКО ПОКУПКА». На всех купюрах было лицо человека с седыми волосами, которое смотрело на них во время всего полета: портрет его на фоне зеленого флага был привинчен к салонной перегородке «Боинга».

Они вновь вышли на улицу, миновали все процедуры быстро. Было около половины пятого местного времени. На улице было еще темно.

Они выяснили, что первые автобусы до города появятся не раньше половины шестого, и решили взять такси.

Такси было много. Ашхабадские таксисты управляли, как выяснилось, желтыми малолитражками турецкой сборки. Но их было лишь четыре машины, и Сергею с Шуриком такси не досталось. Зато был богатый выбор частных водителей. К ним подошел сухощавый туркмен в многоугольной парусиновой кепке и сказал:

– Куды эдищь?

Они впервые встретили туркмена, который так плохо говорил по-русски.

– Гостиница, – сказал Сергей.

– Отель? – уточнил водитель.

– Отель, отель, – закивали Сергей с Шуриком.

– Пьядесьят доллар.

– А далеко ехать? – спросил Сергей.

– Я русски не, не, – замотал головой водитель.

Они решили не проверять знание русского языка прочих извозчиков и сели в его потрепанные «Жигули». В салоне вопило радио. Это были какие-то сугубо местные напевы, местами напоминавшие горловое пение нанайцев, местами – неистовый вопль потерпевшего.

Водитель лихо помчал их по прекрасной асфальтовой дороге к Ашхабаду. По обочинам дороги простирались поля выжженной на солнце травы – единственное, что они разглядели в предрассветных сумерках.

– А большой у них город? – спросил Шурик.

– Да я и не знаю. Я был тут давно и только несколько часов. У братка в госпитале просидел, – ответил Сергей.

Окрестности Ашхабада, или Ашгабата, как его здесь теперь величали, появились удивительно быстро. Окна многих домов еще даже не светились: ашхабадцы еще спали.

– Наверно, тут перед рассветом самый сон из-за жары, – сказал Шурик.

– Наверно, у них кондиционеры есть, – сказал Сергей.

– А дома все что-то небольшие, – заметил Шурик.

– Большие строить боятся. У них тут в сорок восьмом, я слышал, так тряхануло – конец всему, – сказал Сергей.

Они поднырнули под железнодорожный мост и завернули на широкий проспект. Сонный летний Ашхабад предстал перед ними зеленым и чистым городом. На первый взгляд Сергея, он мало изменился за десять лет. Но спустя еще пару километров по тому же проспекту они увидели по обочинам дороги облицованные сплошь мрамором светящиеся особняки солидных контор: декораторы обвели фасад каждого дома по периметру светодиодами – прозрачными гибкими трубками, нашпигованными миниатюрными лампочками. Тротуары были вымощены дорогой плиткой.

На мигающем светофорами пустынном перекрестке они свернули на другой проспект. Впереди они увидели через лобовое стекло озаренные лучами зари горы.

– Тут горы есть? – спросил Шурик.

– Навалом, – сказал Сергей.

– Не люблю, когда горы. – Хотя Шурик выразил эту мысль невнятно, но его бывший ротный прекрасно его понял.

Через пару километров они ехали по тому же проспекту, но уже мимо новых домов, десяти-, двенадцати– и даже шестнадцатиэтажных. Деревьев тут было значительно меньше.

– А говорил, высотки строить боятся, – сказал Шурик.

Горы все вырастали на далеком горизонте.

Машина свернула налево, и спустя несколько минут у напарников возникло чувство, что они возвращаются. Вскоре они опять были среди невысоких кварталов. Между прочим, они проехали мимо двух мелькающих огнями отелей. Перед одним из них крутился на платформе под вывеской «CASINO» подсвеченный прожекторами дорогой автомобиль.

– Тут и казино есть богатые. Отметим для себя, – как-то зловеще проговорил Сергей.

Еще через пару минут Шурик сказал:

– А ведь он нас просто кружит. А, Серега?

Они как раз стояли на перекрестке рядом с

парой небольших автобусов неизвестной им марки и ждали сигнала светофора. Перекресток им показался до боли знаком.

– Слышь, отец! – Сергей выбрал по отношению к водителю лет сорока с небольшим наиболее уважительно обращение. – Если ты сейчас же не подвезешь нас к ближайшей гостинице – пеняй на себя!

Водитель покосился на них подозрительно и сказал:

– Я не понимать.

Тут зажегся зеленый, и они объехали через квартал какой-то туннель. Туннель, как оказалось впоследствии, проходил под пешеходной зоной рядом с ашхабадским цирком. Они объехали бетонную шайбу цирка и увидели восьмиэтажную гостиницу. Она имела вид простой и в то же время внушительный и была похожа в свете раннего утра на глыбу из золота благодаря особому покрытию стекол.

– Отель «Ак Алтын», – сказал водитель, давя на тормоз. – Доллар давай.

– А мы ему его же родными отстегнем, – сказал Сергей и стал отсчитывать красивые купюры с портретами седого президента.

Водитель брезгливо смотрел на родные манаты.

– Ну-ка, прикинь, Шурка, сколько это будет: пятьдесят зеленых помножить на пять тысяч пятьсот?

– Двести семьдесят пять тысяч, – сосчитал в уме Шурик.

– Где ты такой курс нашел – пять пятьсот, браток? – вдруг воскликнул водитель на вполне приличном русском языке. – Минимум по шестнадцать тысяч манатов за доллар считай.

Сергей и Шурик обалдело переглянулись.

– Вот это мы фраера! – присвистнул Сергей.

– Восемьсот тысяч давай, браток, – выдал свою версию водитель.

– Тамбовский волк тебе браток, – сказал Шурик.

– Тамбовский волк у тебя в Тамбове, мальчишка, – сердито посмотрел на него водитель. – Вы где такой курс нашли?

– В Караганде! – сказал Шурик. – Мы в обменнике поменяли. В твоем родном аэропорту!

– В обменнике пускай седой меняет. У нормальных людей нормальный курс. Кого хочешь в городе спроси, – сказал водитель.

Они не заметили, как к ним приблизился охранник гостиницы, благообразный, седоватый молодой армянин с усами. На нем была синеголубая форма и на боку висела рация:

– Извините, но вы загораживаете подъезд к гостинице, – сказал он в окошко водителя.

И тут же добавил, увидев знакомца:

– Чарышка, ты опять базар-вокзал устраиваешь? Тебе сказали возле нас не появляться?

– Щас, уеду, Владик, мозга не е… да, – отмахнулся Чарышка.

Они оба говорили по-русски бегло, но с каким-то приблатненным, нечетким выговором.

– Так… – Владик решил обратиться к пассажирам. – Вы из аэропорта?

– Да, – сказали в один голос Сергей и Шурик.

– Оттуда красная цена пятнадцать баксов. И только потому, что вы в дорогой отель сказали везти.

– Да мы сказали – просто в гостиницу, – сказал Сергей. – Короче, вот тебе двести семьдесят пять тысяч – и отвали.

С этими словами он швырнул деньги водителю, и они с Шуриком вышли на волю.

Водитель наградил их какими-то туркменскими гортанными словами и обдал их при развороте выхлопными газами.

– Что он сказал? – спросил у Владика-охранника взбешенный Шурик.

– Я не знаю туркменский, – пожал плечами Владик. – Вроде бы что-то про вашу сестру и маму.

– Козел такой, – выругался Шурик, – надо было ему харю поломать и вообще не заплатить.

– Первый раз у нас? – Охранник бросил на Шурика любопытный и удивленный взгляд.

– Ну и что? – подбоченился Шурик.

– Будьте осторожны, мужики, – вы не в России.

– В каком смысле? – угрюмо спросил Сергей.

– Восток – дело тонкое, – сказал Владик, и в глазах его мелькнули бесенята. – Тут грубости не любят. На силу не надейтесь.

Сергей и Шурик по установившейся у них привычке переглянулись.

– Вы к нам? – Охранник отеля «Ак Алтын» взглянул на их недорогие сумки.

– Возможно, – бросил Сергей.

По гладким, как зеркало, гранитным ступеням они поднялись к позолоченному входу и через двери-турникет вошли в прохладный мраморно-гранитный вестибюль. Журчал фонтанчик, и с верхнего яруса свисала громадная люстра.

Рядом со стойкой из темного мрамора стоял как истукан интеллигентного вида высокий мужчина в золотых очках, донельзя похожий на Ипполита Матвеевича Воробьянинова. При виде вошедших он кинулся было подхватывать их сумки, но легкие сумки висели у каждого на плече.

За стойкой портье маячил за компьютером блондин в очках со следами ночного бдения на лице. На нем также была малиновая униформа. Он проворно стрекотал клавишами компьютера. При виде клиентов он поднял лицо и сказал с вопросительной интонацией:

– May I help you, gentlemen?

– А по-русски… не говорите? – растерялся Шурик.

– Добро пожаловать в наш отель, – сказал портье по-русски, и на его таркетке они разобрали имя, набранное латинским шрифтом: «Vlad».

– Нам бы пару одноместных, – сказал Сергей. – Сколько у вас стоят комнаты?

– Одноместные номера у нас с двуспальными кроватями, стоят сто семьдесят пять долларов в сутки, включая завтрак.

И тут они сами увидели подтверждение его словам на пластиковой табличке с наборными буквами, что была прислонена к стене.

– А подешевле? – спросил Сергей.

– Могу рекомендовать один двухместный на двоих, – сказал портье. – В таком случае вы заплатите по сто двенадцать долларов в сутки, включая завтрак.

– Это сколько звезд отель? – спросил Шурик.

– Пять звезд.

– Ясненько, – сказал Сергей. – А есть у вас в городе гостиницы подешевле?

– Разумеется. – Портье был вежливо-бесстрастен. – Вам вызвать такси?

– Такси у вас больно кусаются, – сказал Сергей.

– Наше такси отвезет вас за пять долларов, – сказал портье.

– Вызывай, браток, а что же делать, – сказал Шурик.

Портье Vlad набрал чей-то номер и сказал:

– Алишка, ты? Отвези пару ребят в Берзенги, о’кей?

Потом он обратился к посетителям:

– Через пять минут машина будет здесь.

– Это кто строил гостиницу? – спросил Шурик, обозревая великолепные полы и стены, а также двери двух панорамных лифтов.

– Турецкая компания, – сказал портье.

– А управляет гостиницей кто? – спросил Сергей.

– Турецкая компания, – последовал ответ.

Словно в качестве наглядного пособия, возле них возник седоватый мужчина с усами и сказал по-русски с необычным акцентом:

– Виляд, как симена прошел? Все нормаль?

– Все нормально, Фикрет-бей, – подтвердил Влад.

Когда турок отошел, Шурик полюбопытствовал:

– Они все говорят по-русски?

– Только те, у кого есть русская любовница, – невозмутимо сказал Влад. – Все остальные говорят по-английски.

Тут в вестибюль торопливо вошел полноватый молодой брюнет с белым холеным лицом и черными усиками:

– Влад, кого везти?

Влад указал глазами на стоявших тут же Сергея и Шурика.

– Спасибо, – сказал Сергей Владу. – Если разбогатеем, снимем у вас номерок.

– Добро пожаловать. – Улыбка вежливости на лице Влада вполне могла принадлежать монаху ордена иезуитов.

На улице Сергей и Шурик увидели бежевую «Таврию».

– Она? – спросил Сергей.

– Она, – бодро сказал водитель и пригласил их садиться.

Когда Сергей и Шурик вышли вон, портье сказал безмолвно стоявшему до сего момента благообразному посыльному:

– Николай Федорович, вы обратили внимание, на кого похожи эти россияне?

– Я бы сказал, что они весьма похожи на наемных убийц, – сказал Николай Федорович после краткого раздумья.

– Вот-вот, – кивнул портье и вновь углубился в работу с компьютером.