Текст книги "Ш из Б 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Политов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

В Москву экспат полетел через неделю. Командиров, также удостоенных высокого звания, собрали со всего фронта и на транспортном Ли-2 доставили в столицу. Всего свежеиспеченных Героев оказалось семь человек. Народ подобрался компанейский, так что скучать не пришлось. Обсуждали различные эпизоды нелегкой работы, делились секретами летного мастерства, да и просто беседовали по душам, благо поговорить коллегам было о чем.

На аэродроме их встретил розовощекий пухлый майор из Главного штаба ВВС. Показал, где стоит специально присланный за ними автобус, а во время поездки сжато рассказал программу пребывания. В принципе, ничего особенного в ней не было. Сегодня их ждало заселение в гостиницу, обед и потом аудиенция у командующего ВВС, маршала Новикова. На следующий день награждение в Кремле, легкий фуршет, а вечером – театр. Ну и в качестве финального аккорда на третьи сутки небольшая прогулка-экскурсия по городу и вечером убытие обратно на фронт.

Григорий слушал вполуха. С гораздо большим интересом он рассматривал открывающийся за окном город. Буквально с первого взгляда ощущалось, что это столица воюющего государства. На улицах немноголюдно, среди прохожих преимущественно военные. Там и тут видны зенитные орудия, некоторые даже на крышах домов. Расчеты бдительно наблюдают за воздухом. На перекрестках военные патрули. Их автобус они тоже несколько раз останавливали, проверяли пропуск на въезд в город и документы пассажиров.

Поселили летчиков в семиэтажной гостинице Центрального Дома Красной Армии на площади Коммуны в самом центре Москвы, всего в нескольких минутах ходьбы от Садового кольца и Цветного бульвара.

Администратор вручил каждому офицеру ключ с латунной биркой. Григорий взглянул на свою: сорок семь. Понятно, первая цифра – это этаж, а вторая – номер. Двухместные комнаты оказались вполне благоустроенными, с видом на большой парк. Неизвестно по какой причине, но Дивина поселили одного. Экспат сначала огорчился из-за отсутствия компаньона, но потом прикинул, что все равно вряд ли станет сидеть сиднем в номере. Не может такого быть, чтобы бравые пилоты не устроили обмыв наград. Вряд ли в Кремле им разрешат погулять с размахом.

Лейтенант бросил прямо на кровать свой чемоданчик и туго набитый вещмешок, посетил туалетную комнату и спустился вниз. Худо-бедно, а за время полета и поездки в город с аэродрома он здорово проголодался. Оказалось, что он такой не один. Почти все летчики, с которыми он успел перезнакомиться во время короткого путешествия, тоже бродили у дверей, за которыми слышался призывный запах еды.

– Кого ждем? – с ходу поинтересовался Григорий. – Или нам туда дорога заказана?

– Молодец, «горбатый», сразу взял быка за рога! – засмеялся невысокий капитан-истребитель. – Чувствуется опыт штурмовок, ни секунды промедления над целью.

– А то! – улыбнулся в ответ Дивин. – Так чего не заходите? Не знаю, как у вас, а у меня кишка на кишку протокол пишет.

– Майор должен талоны на питание принести.

– Понятно. Ребята, а из Москвы есть кто-нибудь?

– Тебе зачем? – спросил худощавый старлей с двумя «боевиками». – Ну, я – москвич.

– Да стрелок мой тоже отсюда, – объяснил экспат. – Просил к родителям зайти, весточку передать.

– Адрес-то какой?

– Сейчас посмотрю, – Григорий достал из кармана и развернул листок, на котором Пономаренко написал ему координаты. – Вот: улица Станкевича, дом номер двенадцать.

– Как же, знаю, – кивнул старлей. – Это рядом с улицей Горького. Не переживай, подскажу, как туда добраться. О, а вот и наш кормилец пожаловал.

К ним и в самом деле спешил штабной майор.

– Все собрались, товарищи? Замечательно, тогда прошу, – он гостеприимно распахнул дверь в ресторан. – Не забудьте, после обеда вас ждет маршал. Поэтому прошу не расходиться. Желательно, побыстрее привести себя в порядок и собраться у главного входа, за нами придет автобус.

В зале ресторана оказалось довольно много людей. Кто-то из летчиков успел разузнать что к чему и пояснил остальным, что здесь постоянно живут офицеры из штабов и воинских частей, размещенных в Москве. Даже прописка у них: «Площадь Коммуны, гостиница ЦДКА, комната №...» Ну и еще размещают командировочных и тех, кто приехал на награждение.

Григорий осмотрелся. Разумеется, среди обедающих преобладали военные. Большинство с погонами старших командиров и генералов. Но встречались и штатские. Даже несколько женщин в красивых платьях присутствовали.

Их группу поначалу встретили любопытными взглядами, но интерес этот практически сразу же угас. В самом деле, фронтовики в поношенном, линялом, выгоревшем на солнце полевом обмундировании здорово проигрывали на фоне лощеных, с иголочки одетых командиров. А экспат с его обгоревшим лицом и подавно вызвал у некоторых дам брезгливое отвращение. Одна из них даже что-то раздраженно сказала своему спутнику – моложавому полковнику с элегантной стрижкой. Тот нехотя оторвался от тарелки, косо взглянул на Григория и равнодушно пожал плечами. Дивин как раз в этот момент проходил мимо него и потому очень хорошо услышал, как полковник бросил:

– Да просто отвернись и не смотри на этого урода.

Экспат замер. Медленно повернулся и впился глазами в жующего командира. Тот с недоумением поднял голову. Хотел было сказать что-то, но вдруг осекся, поперхнулся и надсадно закашлялся, выпучив глаза. Схватился за горло, побагровел и судорожно попытался подняться, но рухнул обратно на стул. Его спутница истерически завизжала, начала звать на помощь. В зале поднялся форменный переполох.

Григорий криво улыбнулся и спокойно пошел дальше, искренне жалея о том, что не может пообщаться с этой парочкой по-другому. Ах, как бы они тоненько верещали, если бы он предстал перед ними в своем настоящем облике. Вот тогда, наверное, до дрожи в коленках мечтали вновь увидеть прежнего лейтенанта с обожженным лицом.

– Что это с ним? – с любопытством спросил кто-то из летчиков, когда экспат уселся за отведенный им столик, с интересом наблюдая за тем, как набежавшая орда официантов пытается привести в чувство посиневшего полковника.

– Не знаю, – равнодушно ответил Дивин. – Должно быть, кусок слишком большой попался, вот и не смог проглотить. – Он хищно потянул носом. – Чем нас потчевать будут?

Аудиенция у маршала Новикова ничем особенным Григорию не запомнилась. Так, постояли в огромном рабочем кабинете командующего несколько минут и все. Маршал выглядел озабоченным, думал о чем-то своем и задал летчикам по паре дежурных вопросов: как зовут, из какой части, кто командир. Спрашивается, зачем вообще понадобилось отрывать его от дел?

Возле экспата Новиков, правда, задержался чуть дольше, чем у остальных. Окинул внимательным взглядом, в котором промелькнули искорки сочувствия.

– Как здоровье, лейтенант, жалобы имеются, в полете не тяжело?

– Никак нет, товарищ маршал! – вытянулся в струнку Дивин. – Допущен к летной работе без ограничений.

– В самом деле? – недоверчиво прищурился Новиков.

– Я же урод, а не инвалид, – широко улыбнулся Григорий, вспомнив полковника из ресторана. – На умение орудовать ручкой управления и жать на гашетку моя не слишком презентабельная физиономия никак не влияет.

– Молодец, – одобрительно засмеялся Новиков, – за словом в карман не лезешь. Узнаю штурмовика! Что ж, воюй и дальше так же успешно, как теперь, – он крепко пожал экспату руку и перешел к следующему летчику.

После возвращения в гостиницу Дивин решил немного прогуляться на сон грядущий. Походил перед входом, раздумывая, куда бы пойти, а потом не спеша двинулся в парк. Но пройдя всего несколько метров вдруг наткнулся на старика, мирно дремлющего на раскладном стульчике возле маленького столика, на котором лежали книги. Экспат остановился. Названия большинства из них ни о чем ему не говорили, но вот одно...

Григорий с улыбкой взял в руки пухлый том и громко прочитал вслух:

– «Крымская война».

– Интересуетесь трудами академика Тарле? – вежливо поинтересовался мигом проснувшийся старик, наклонив по-птичьи, набок, голову со смешным венчиком седых волос на макушке.

– Знакомая одна интересуется, – честно ответил Дивин. – Даже шапку-маску мне специальную для холодного времени из шерсти связала – рассказывала, будто английские солдаты во время Крымской кампании придумали. «Балаклава» называется, не слышали?

– Как же, знаю! – оживился старик. – А эта ваша знакомая, она что же, историк?

– Подавальщица в нашем полку, – развел руками экспат. – На историческом факультете она до войны училась. Но решила вот на фронт пойти. Как думаете, эта книга для нее хорошим подарком будет?

– Ну, если только этот конкретный период времени ее на самом деле интересует, – осторожно сказал продавец. – Надо же, подавальщица-историк! – он удивленно покачал головой. – Какой причудливый фортель иногда выкидывает время.

– Беру! – решился лейтенант и полез в карман за деньгами. – Сколько с меня?

– Вы только учтите, товарищ командир, – замялся старик, – что это лишь первый том. А следующими, к сожалению, не располагаю. Не выпускали их еще.

– Жаль, – огорчился Григорий. А потом вдруг улыбнулся. – Тогда мы к вам вместе за недостающими придем, договорились?

– Когда же?

– Когда? – задумался на секунду Дивин, но тут же нашелся. – А после войны!

Старик с грустью посмотрел на него.

– Хорошо, я буду вас ждать. Только вы обязательно приходите. А то, знаете, как сейчас частенько бывает, договоришься о чем-то с человеком, а потом, – он горько улыбнулся. – Да кому, собственно, я это рассказываю, вы и без меня все очень хорошо знаете. Вы ведь скоро опять на фронт?

– Да, – не стал скрывать Григорий. – Через несколько дней уеду. Но, – он заговорщически подмигнул продавцу, – от меня вы не отделаетесь, правду говорю. Я обязательно вернусь, так и знайте! Поэтому следите за выпуском следующих томов, они обязательно понадобятся.

***

На следующий день все летчики в назначенное время стояли у Спасских ворот Кремля. Получили по списку пропуска и дружной гурьбой направились внутрь. Дорога вела мимо старинных зданий явно не постройки советской эпохи. Дивин во все глаза рассматривал древнюю крепость, что стала рабочей резиденцией советского правительства. Любопытное решение. Интересно, мелькнула вдруг в голове мимолетная мысль, а вручать Звезды им будет сам Сталин?

Оказалось, что нет. Перед тем, как пилоты вошли в круглый зал Верховного Совета, где должно было состояться награждение, их несколько раз останавливали контролеры, которые проверяли пропуск и спрашивали, есть ли у кого-то оружие, какой-то неприметный мужичок в темно-сером костюме бодрой скороговоркой протрещал, как следует себя вести во время церемонии, куда выходить, что говорить, в каком порядке рассаживаться.

– Учтите, товарищи, – отдельно предупредил он, – Михаил Иванович уже в возрасте, поэтому сильно ему ладонь не сжимайте, а то она у него потом опухает. Вас ведь много, а он один! – Наверное, это имело смысл. Экспат прикинул: помимо летчиков за Звездами прибыли еще десятка полтора бойцов и командиров из разных родов войск. Соответственно, если каждый на радостях стиснет со всей силы старческую ладошку, то дедушке действительно придется не сладко. А если учесть, что подобные церемонии проводятся регулярно, судя по тем спискам, что публикуются в газетах, то получается, что отойти от молодецких рукопожатий Михаил Иванович явно не успевает.

– Ага, значит, нас сам Калинин будет награждать, – шепнул Григорию знакомый капитан-истребитель. – Никогда бы не подумал, что доведется когда-нибудь с ним поручкаться. Смотри, «горбатый», не покалечь всесоюзного старосту – ты вон какой здоровенный бугай вымахал, бомбы небось одной левой тягаешь – если с ним что-нибудь случится, кто мне тогда Звезду вручит?

– За собой лучше смотри, «маленький», – шутливо отмахнулся от него экспат. – Вдруг тебя раньше вызовут?

Настроение у него было приподнято-праздничное. Даже волновался немного, в чем Григорий неожиданно признался сам себе. Аура что ли в Кремле такая? Вот, вроде, и отнесся к присвоению звания Героя довольно спокойно, когда узнал, а сейчас почему-то внутри словно туго натянутая струна дрожит. Чудно.

– Прошу, товарищи, проходите, – распахнул перед ними двери в ярко освещенный зал тот самый мужичок, что инструктировал по правилам поведения. – Рассаживайтесь по местам, товарищ Калинин вас уже ждет. Не задерживайтесь, пожалуйста, мероприятие должно идти строго по плану!

А вот дальше все оказалось насквозь обыденно и как-то буднично что ли? Калинин, маленький старичок с небольшой седенькой бородкой, негромко и медленно, иногда делая передышки, поздравил собравшихся, пожелал поскорее сломать хребет фашистской гадине, с честью выполнить свой долг и прочие положенные слова, приличествующие моменту. Невооруженным глазом было видно, что он не очень хорошо себя чувствует и Григорию вдруг стало его ужасно жалко. Ну зачем, скажите на милость, так мучить пожилого человека, неужели не нашлось кого-нибудь другого, кто заменил бы его?

Торжественность церемонии для Дивина оказалась смазана, но окружающие, как смог понять лейтенант, украдкой осмотревшись, слушали Михаила Ивановича буквально затаив дыхание, жадно ловили каждое его слово. Что ж, кому как. Лично у него в памяти всего на одно мгновенье встала стройная фигура Императора в парадном белом костюме с широкой золотой орденской лентой через плечо в окружении придворных – так, как он видел неоднократно в новостях, и сердце дало сбой. Господи, неужели теперь для него это только воспоминания, неужели ему больше никогда не суждено вернуться обратно?!

В итоге, когда пришла его очередь, экспат абсолютно равнодушно подошел к Калинину, получил папку с грамотой и коробку, осторожно пожал руку, механически поблагодарил и неторопливо вернулся на свое место.

– Поздравляю! – стиснул его предплечье капитан. – О, а вот и меня зовут!

Потом они все вместе сфотографировались с Калининым, а в соседнем зале их пригласили к неожиданно богатому, праздничному столу. Война войной, но тех, кто заслужил самое высокое звание, страна одаривала щедро. По крайней мере, вино, которое попробовал Григорий, оказалось отменным. Кто-то налегал на коньяк или водку, а экспат решил ограничиться более привычным для себя напитком. Тем более, что перед поездкой они договорились с другими летчиками продолжить вечером праздничный банкет и Дивин не хотел раньше времени отключиться.

Впрочем, неслышно появившиеся служители, довольно скоро и весьма прозрачно намекнули, что, мол, товарищи, пора бы и честь знать. И вообще, вы что сюда, есть-пить пришли?

– Жмоты! – проворчал недовольно простецкого вида старшина с двумя нашивками за ранения – желтой и красной. Он, судя по багровому цвету лица, несколько переусердствовал в дегустации горячительных напитков и стоял возле стола покачиваясь и глядел на всех исподлобья. Быть бы скандалу, но кто-то быстро поспешил ему на выручку и помог уйти тихо.

После Кремля пилоты весело, с шутками-прибаутками загрузились в знакомый автобус и поехали обратно в гостиницу. Пухлощекий майор, понятное дело, на награждении не присутствовал, ждал их на улице, поэтому только сейчас неожиданно сердечно поздравил и сообщил, что в ресторане уже ждет накрытый стол.

Его слова встретили с шумным одобрением. Летчики вообще вели себя словно расшалившиеся дети. Григорий посматривал на них с легкой улыбкой. Кто знает, как сложится их судьба в дальнейшем. Явно придется воевать еще долго, так что наверняка кто-то из тех, с кем он сейчас сидит бок о бок, сгорит в горниле кровопролитных сражений. Так что, пусть веселятся, раз уж выпала такая возможность. Заслужили!

Стол в ресторане явно проигрывал кремлевскому по части разнообразия и качества закусок и спиртного. Зато отсюда никто не собирался гнать пилотов прочь. Так что вечеринка очень быстро набрала обороты. Другие посетители посматривали на веселящихся офицеров с нескрываемым уважением. Шутка ли, за одним столом сразу семь Героев Советского Союза!

К ним то и дело подходили, поздравляли, чокались бокалами и рюмками. Официанты, те вообще порхали вокруг бабочками, расточая улыбки. Григорий с мрачным удовлетворением отметил про себя, что в своем новом качестве он явно не вызывает прежнего отвращения у окружающих. Надо же, как многое может изменить маленький кусочек золота в форме пятиконечной звездочки, прикрепленный на красной колодке поверх других орденов. Кстати, забавная штука, Дивин до сегодняшнего дня не надевал свои награды и его появление утром у автобуса со столь внушительным набором регалий вызвало немалый интерес. У других летчиков в лучшем случае было по одному или паре орденов, а у экспата сразу четыре!

– Внушает! – честно признал старлей-москвич. И недоуменно поинтересовался. – Чего не надевал?

Григорий лишь пожал тогда плечами.

– Привычка. На задания у нас в полку не принято с орденами летать, мало ли что. Да и лямки парашютные эмаль быстро обдерут. Жалко.

На самом деле лейтенант просто не видел смысла в столь явном выпячивании своих заслуг. Вон, у мамы, как случайно выяснилось в свое время, была одна из высших регалий пилота клана Дивайн, а он увидел ее только когда стал самостоятельно летать и родители решили приехать в летный клуб. Так что, можно сказать, что полученное воспитание попросту восставало против хвастовства пусть и честно заслуженными наградами. Ладно, проехали.

– Ты не забыл, завтра обещал подсказать мне, как добраться до улицы Станкевича? – подошел Григорий к старшему лейтенанту. Тот в этот момент вовсю любезничал у занавешенного плотной шторой окна с какой-то высокой рыжеволосой девицей и на появление Дивина отреагировал довольно кислой гримасой.

– Помню, дружище! Честное слово, завтра все непременно покажу, расскажу и дам попробовать. Но сейчас... не мог бы ты... – он стрельнул глазами в сторону подруги, которая с преувеличенным вниманием рассматривала бахрому на тяжелой красной портьере.

– Понял, ухожу! – экспат понимающе улыбнулся. – Если что, заходи от солнца.

Старлей недоуменно вскинул брови, но тут же засмеялся.

– Иди уже!

Григорий пошел обратно к столу, успев расслышать, как девушка с удивлением спросила у своего кавалера:

– А что означает «заходи от солнца»?

Предоставив товарищу возможность самому выкручиваться из этой щекотливой ситуации, Дивин сел на свое место и потянулся к бутылке с высоким горлышком. В голове, правда, уже немного шумело, но это была скорее приятная расслабленность. Лейтенанту сейчас было просто очень хорошо и спокойно. Он сидел в компании замечательных парней, своих коллег, которые так же, как и он сам, не раз рисковали жизнью, смотрели смерти в лицо и потому, если вдуматься, были для него словно родственники. Братья!

Стоп! Экспат решительно отставил в сторону бокал. Ишь, куда его понесло. Похоже, что он все-таки немного переборщил с вином. Значит, пора заканчивать. Григорий подошел к скромно притулившемуся на краю стола майору из штаба ВВС и тихонько спросил:

– Прошу прощения, нам нужно расплатиться за банкет? Это великолепие, как я понимаю, выходит за рамки талонов на питание.

– Что ты! – засмеялся тот и покровительственно похлопал его по плечу. – Даже не бери в голову, лейтенант, все из фондов маршала. Товарищ Новиков распорядился, чтобы вы отдохнули на всю катушку. Так что не стесняйся, ешь, пей, гуляй!

– Спасибо, – усмехнулся одними губами Дивин. – Я, похоже, уже несколько перевыполнил свою обычную норму, поэтому лучше пойду прилягу.

– Все в порядке? – всполошился майор. – Врач не нужен?

– Нет, что вы. Просто слишком много впечатлений за один день, – улыбнулся лейтенант. – Спасибо.

Экспат по-английски покинул ресторан, вышел на улицу и покурил у входа. Голова немного просветлела и он неспешным шагом двинулся в свой номер. Подошел к двери, со второго или третьего раза попал в замочную скважину, нажал на тихонько скрипнувшую ручку, вошел и...

– Ты заходи, не стесняйся. Будь, как дома! – поприветствовал его нахально развалившийся на койке Махров и отложил в сторону томик Тарле. – Нам с тобой предстоит долгий разговор, так что присядь – в ногах правды нет.

Глава 11

Григорий не торопясь закрыл дверь на ключ, снял ремень и портупею, аккуратно положил на стул и уселся на койку напротив Махрова. Вытащил из кармана папиросы и, не спрашивая разрешения, закурил. А что, не он в гости зашел, так что пусть старик терпит. Но тот хоть и поморщился, но промолчал.

– Если скажу, что ожидал вас здесь встретить, то совру, – сообщил Дивин, глубоко затянувшись. Надо же, хмель из головы в одну секунду выветрился! – Даже забывать начал о той встрече в лесу. Что, сильно заняты были?

– Да как тебе сказать, – задумчиво проговорил Махров, глядя поверх экспата. – Можно сказать, что мотался в вихре времен, словно бабочка на ветру – долго и безнадежно. Дела, знаешь ли. В основном рутина, конечно, но ведь она, проклятая, больше всего мозг и прожирает. Веришь, хочется иногда какую-нибудь глупость совершить, ввязаться в авантюру, рискнуть по-полной. Встряхнуться, одним словом. А то что-то скучно жить стал.

– Что же мешает?

– Старый я уже, – вздохнул Махров. – С одной стороны боевка, конечно, штука захватывающая. А с другой, носить шкуру серенькой канцелярской крысы спокойнее. Привык за столько лет, знаешь ли, жирком оброс, за себя бояться стал.

«Угу, так я тебе и поверил, – подумал экспат. – Другому кому эту чушь втирай. Канцелярская крыса растяжки на тропинках так ловко в жизни не поставит и способ, как заставить документы убитых эсэсманов на свою репутацию работать с ходу не придумает. Да и от атаки мантиса в боевой форме обычный человек не увернется. Практикой здесь богатой так отчетливо тянет, что спасу нет. Практикой и еще раз практикой! Нет, ты не крыса дед, ты – волк! Хорошо вымуштрованный, осторожный, битый жизнью волчара. И ухо с тобой надо держать востро. Вон, как точно появление свое сегодня рассчитал – ни убавить, ни прибавить. Пришел четко именно в тот момент, когда я расслабился, выпил, да и в номере один. Кстати, не удивлюсь, если именно ты и приложил руку к тому, чтобы у меня соседей не оказалось. А что, в полку тебе не с руки возле меня светиться, в кабину «илюхи» на ходу прыгать неудобно, а здесь самое то. Хоть допрос с пристрастием учиняй, хоть горло ножиком режь. Свидетелей-то все равно нема. Черт, и пистолет в чемодане утром оставил, чтобы охрана кремлевская не отобрала. Нет, как по нотам все разыграно, уважаю!»

Но вслух ничего подобного лейтенант, разумеется, говорить не стал, а с фальшивым сочувствием покивал головой и состроил соответствующую гримасу. Да, дескать, понимаю, годы берут свое. А что делать, все мы стареем потихоньку, такая, понимаешь, селявишка, черт бы ее подрал.

– Я смотрю, тебя можно поздравить? – показал взглядом на Звезду Махров.

– Воюю, как все, – равнодушно пожал плечами лейтенант.

– А вот здесь ты не прав! – не согласился с ним старик. – Как раз все воюют совсем по-другому. Я тут на досуге навел справки о тебе и что же? – он сделал эффектную паузу и вопросительно уставился на Дивина.

– Что? – насторожился Григорий. Разговор приобретал неприятный оттенок. Прежде всего тем, что было непонятно, доволен его поведением офицер службы времени или нет.

– А вот давай вместе поглядим, – предложил Махров и достал небольшой блокнот. Отставил его в сторону, как обычно делают люди, страдающие дальнозоркостью, и начал листать страницы. – Где же это у меня записано-то? А, вот, нашел! – Он торжествующе улыбнулся и победно взглянул на экспата. – Думал, поди, что никто этих художеств не заметит? Нет, брат, шалишь, все твои фокусы у меня на карандаш давным-давно взяты. Но, по порядку. Боевой порядок «круг» в полку своем внедрил?

– Предложил, – осторожно поправил его Дивин. – Только предложил.

– Допустим, – неожиданно легко согласился с ним Махров. – Но на внедрении все-таки настаивал, а потом еще на летно-тактической конференции представил собственные наработки, по более эффективному применению этого построения. Верно?

– Ну да, а что здесь такого? – искренне удивился лейтенант.

– А то, – наставительно поднял палец старик, – что в каноническом варианте истории это произошло лишь спустя год. И то, с большим скрипом. Вник? Поехали дальше. Дружку своему, истребителю, показал, как штурмовики сопровождать можно, не теряя скорости и маневра?

– Показал, – с вызовом бросил Григорий. – Потому что он мою шкуру защищал! Не хотелось, чтобы меня «мессы» сожрали, пока он телепаться будет.

– Не знал бы, что ты нелюдь, а не попаданец какой, прибил бы за бесстыжее воровство, – смачно припечатал Махров. – Формулу эту асы наши после тяжелейших боев на Кубани примерно через полгода потом и кровью начертят. Точнее, начертили бы. А, благодаря тебе, ее уже потихоньку изучают.

– В чем моя вина?

– Так просто все, – вздохнул вредный старикан. – Обучен ты гораздо лучше, чем любой современный пилот. Потому и бежишь впереди паровоза, время обгоняешь. А оно, видишь ли, страсть как не любит, когда его такими вот шпорами, да под брюхо, под брюхо! Лягаться начинает, беситься. И упаси тебя господь ему под копыта попасть, растопчет и не заметит.

– А вы, значит, конюхом при нем состоите? – попытался улыбнуться Дивин.

– Можно и так сказать, – Махров, кажется, ничуть не обиделся. – Чищу авгиевы конюшни день и ночь. Балбесы, вроде тебя, набедокурят, а я убираю. Эх, молоко за вредность положено давать, – закручинился вдруг он. – Обманывают меня, сиротинушку.

– Хватит паясничать, – резко оборвал его экспат. Ему порядком надоела эта клоунада.

– А ты не спеши, сокол сталинский, – засмеялся Махров. – Теоретические наработки твоей цивилизации в принципе не столь опасны, тут даже и заморачиваться особо не нужно. Они ведь под другую технику заточены и ты вынужден здорово их перекраивать, адаптировать под местные реалии, верно?

– Естественно, – пожал плечами Дивин. – Это и дураку понятно. Здесь авиация сплошь поршневая, а у нас все атмосферники давно на реактивной тяге летают.

– Нет, оно конечно все равно оказывает определенное влияние. Кто-то скажет, что существенное, кто-то не согласится. Но вот тот факт, что за счет этих огрызков ты гарантированно и навсегда выводишь из игры человечков, которым совсем иная судьба предписана была – это уже косяк конкретный! – словно не слыша его, размышлял вслух Махров.

– Косяк? При чем здесь дверной косяк?

– Вина, то есть, – пояснил старик. Он вдруг подобрался и взглянул на Григория прицельно, с холодной беспощадностью. Так, словно смотрел через прицел. – Твоя вина! И вот сижу я сейчас и думу думаю, не перешел ли ты некий рубеж, за которым заканчивается минимально допустимое воздействие на реальность и начинается активное вмешательство в нее. А я, стало быть, должен в срочном порядке ликвидировать назойливого слепня, чтобы он лошадку-время до смерти не закусал.

– Погодите, – медленно попросил лейтенант. Он вдруг очень ясно понял, что в эти секунды решается его судьба. – Но я ведь вам еще тогда все, как на духу рассказал. На Землю попал случайно и, если бы была возможность вернуться обратно, то непременно ею воспользовался. А пока просто стараюсь выжить. Понимаете, просто выжить! Да, я пользуюсь теми знаниями, что получил в Империи, но ведь ничего другого у меня не осталось. «Коготь» сгорел после переноса, обмундирование и техника тоже. Только голова на плечах – вот и все мое богатство. Неужели такая малость способна изменить ход истории?

– Поверь на слово, дружок, и не такая соломинка ломала хребет верблюду, – холодно процедил старик, по-прежнему не отводя от него тяжелый взгляд. – Главное, это угадать с точкой бифуркации. Что это такое, я надеюсь, объяснять тебе не нужно?

– И что, я уже надавил на такую точку? – с замиранием сердца спросил Григорий. Вот сейчас все решится! Если старик захочет, то один экспат, занесенный на эту планету невесть почему, умрет.

– Почти что, – Махров распахнул блокнот на другой странице и протянул его лейтенанту. – Зачитай-ка. Я там карандашиком зеленым отчеркнул.

– Гюнтер Ралль, – вгляделся Дивин в неровные строчки. Ну и почерк, как курица лапой! – Родился 10 марта 1918 года. Умер 4 октября 2009-го. Третий по результативности ас в истории люфтваффе. Одержал двести семьдесят пять побед. Из них двести семьдесят две – на Восточном фронте. Сбил двести сорок один советский истребитель. Совершил шестьсот двадцать один боевой вылет. Был трижды ранен и восемь раз сбит. Из всех экспертов люфтваффе являлся, вероятно, наиболее метким стрелком, способным поражать вражеские самолеты с экстремальных дистанций и под большими углами упреждения. Хотя чаще всего предпочитал подойти поближе... Я не пойму, зачем мне знать про этого фрица? – удивленно спросил экспат.

– Ты дальше-то прочти, – вкрадчиво попросил старик. – Может тогда туман в башке рассеется?

– Как хотите, – пожал плечами лейтенант. – Так, что тут у нас еще. Его «мессершмитт» имел личный номер тринадцать – «чертова дюжина» – и опознавательный знак... Не может быть! – потрясенно вскрикнул Григорий.

– Красный крест в черном ромбе, – закончил по памяти Махров. – Знакомый самолетик, правда?

– Его недавно Каменский срубил, – понурился экспат.

– В точку! – зааплодировал старик. – Молодец, возьми с полки пирожок. А операцию, как его подловить разработал ты. И роль живца блестяще исполнил при этом. Отрицать станешь?

– Чем этот гад для истории так важен? – мрачно спросил Григорий.

– Да ты невнимательно читал что ли? – удивился Махров. – Напоминаю, он уничтожил за две сотни советских самолетов. При этом погибла масса народа. А теперь, когда ты его так безжалостно и умело загнал в гроб, кое-кто из них выживет. Смекаешь? Нет, большинство все равно свои отчаянные головушки сложит – драки впереди предстоят серьезные. Но вот несколько человек, – дед пожевал губами, – лучше бы они тоже того, – он выразительно ткнул пальцем в пол.

– А почему вы так озабочены судьбой именно советских людей? – не удержался лейтенант.

– Вот те раз! – всплеснул руками старик. – За немцев пусть немец думает. А он, между прочим, уже на тебя жалобу руководству накатал. Не люблю я этих бошей, – доверительно произнес он, наклонившись к Дивину. – Вечно у них все по регламенту, в строгом соблюдении всех инструкций, правил, параграфов. Крючкотворы еще те, уж поверь мне на слово!

– И что вы решили? – рубанул напрямую Григорий.

– Умереть торопишься? – нехорошо осклабился Махров.

***

– Мне почему-то кажется, – медленно сказал Дивин, – что вы не собираетесь меня убивать.

– Неужели? – прищурился старик. – С этого места поподробней, пожалуйста.