Текст книги "Ш из Б 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Политов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Ты что творишь?! – вызверился Хромов, предвкушавший очередную победу своих летчиков. Но его коллега-истребитель лишь довольно ухмыльнулся:

– На войне, как на войне. Ты ведь с фрицами заранее не договоришься, верно?

Но «ильюшины» не дрогнули. Четверо продолжили штурмовку, а пара вдруг рванула навстречу атакующим в лобовую. Те от неожиданности рассыпались в разные стороны.

– Правильно, – веселился Хромов, – так их, хлопцы, бей жуликов!

Правда, это был последний успех штурмовиков. Уже через несколько секунд пилоты «яков» сориентировались, разобрали цели и зажали каждый «ил» в огненные клещи. А ведущий «маленьких» вообще поразил всех, когда сначала сделал лихую горку, а потом крутанул самолет и завис ненадолго над кабиной машины Прорвы вверх ногами.

– Твою мать! – раздался испуганный возглас Рыжкова в эфире. Его Ил-2 вдруг резко шарахнулся в сторону, едва не сорвавшись в штопор.

– Долгов, отставить! – грозно рыкнул командир полка истребителей. – Немедленно прекратить!

После окончания учений собрались все вместе – и штурмовики, и истребители, – чтобы обменяться впечатлениями, услышать мнения условных противников, попытаться понять смысл их действий на каждом этапе. Говорили долго. Практически у каждого нашлось, что сказать, чем поделиться. Заодно познакомились друг с дружкой накоротке.

Развеселил всех Прорва. Найдя того летчика, что висел у него над головой, он сначала долго ругался, а потом неожиданно схватил его и крепко обнял.

– Спасибо, браток, за науку! Честно признаюсь, как увидал тебя над кабиной, чуть не обосрался!

От громового хохота содрогнулся, казалось, даже вековой дуб, величаво возвышавшийся посреди рощи, в которой проходило собрание.

– Чего ржете, как жеребцы? – искренне недоумевал Рыжков, оглядываясь по сторонам. – Это хорошо, что свой так сделал, а если бы фриц, да в настоящем бою? Нет, лучше уж сейчас прививкой от мокрых штанов обзавестись.

– Уй– уйди, уйди, зараза! – плачущим голосом попросил Хромов, вытирая слезы и пытаясь разогнуться.

После того, как все угомонились, командиры подвели итоги учений. Дивину было интересно, совпадут ли выводы, сделанные им по ходу учебного поединка, с тем, на что предложат обратить внимание его товарищам. Совпали практически во всем.

Главное, что поняли для себя летчики-штурмовики – это то, что воевать с «мессерами» и «фоккерами» можно и нужно даже в одиночку, без прикрытия. Но, вот беда, вести подобный бой способны лишь хорошо обученные, слетанные группы. А это означало, что прежде всего требовалось подтянуть технику пилотирования. И не только у вновь прибывшего в полк молодняка, но также и у кое-кого из «старичков», что задрали нос и возомнили о себе излишне много. В этом смысле, учения пришлись как нельзя кстати.

Глава 18

Григорий внимательно наблюдал за начальником штаба и размышлял, когда же тот умудряется поспать? И спит ли вообще? В самом деле, Зотов каждый день провожает и встречает экипажи, возится с кипой всевозможных журналов, что надлежит заполнить самым аккуратнейшим образом, ломает глаза о груды донесений, приказов, готовит боевые задания... Да много всего делает, не перечесть. Вот и сейчас Алексей Алексеевич что-то помечает в журнале боевых действий полка, недовольно хмурит брови, не глядя тянет из пачки очередную папиросу и жадно затягивается, сверля стену землянки отсутствующим взглядом. Оперативный дежурный молча следит за его действиями из-за спины, но под горячую руку благоразумно не лезет.

– О, Дивин, ты уже здесь? – Батя неожиданно вышел из своего закутка в сопровождении не кого-нибудь, а самого комдива. В руках у Чижова был стакан с чаем. – Я и не слышал, как ты пришел.

Экспат торопливо вскочил со скамьи, бодро отрапортовал о прибытии и принялся поедать командиров преданным взглядом. Не то, чтобы испугался, просто субординация есть субординация – уважение к начальникам в Империи закладывалось сызмальства.

– Вы только гляньте на него, – засмеялся Хромов. – Прям образцовый служака. Как там у Петра Первого в одном из указов было? – майор на секунду задумался, а потом с выражением продекламировал: «Подчиненный перед лицом начальства должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать лицо вышестоящее».

Командир дивизии усмехнулся, но промолчал, медленно помешивая ложечкой сахар в стакане. Подполковник с непонятным интересом рассматривал Григория и тот немного заволновался. Как-то не радуют подобные вызовы на ковер, слишком высока вероятность того, что по их итогам тебе предложат совершить какое-нибудь геройство. Причем из разряда тех, что могут гарантированно обеспечить исполнителю самую высокую награду, но с печальной пометкой в указе: «Посмертно».

– Не вибрируй раньше времени, – угадал его тревогу Батя. – Леонид Алексеевич приказал тебя вызвать для консультации. Ты ведь у нас известный теоретик, на всякие выдумки горазд, верно? Вот и подскажи нам, как разобраться с одной проблемой.

– Скажете тоже, – смутился лейтенант. – Я ведь в стратегии и тактике постольку-поскольку.

– Не кокетничай, – поморщился комдив,– не идет. Присаживайся и слушай. Карту!.. – Чижов отставил в сторону стакан с недопитым чаем и разгладил гармошку аккуратно склеенных листов. – Смотри, вот наши аэродромы. А вот места, где за последние несколько дней гитлеровские охотники подкараулили и сожгли восемь самолетов из соседнего полка. Потом они переключились на другой полк и за два дня смахнули в нем пять машин. Вы на очереди следующие. Если дело пойдет так и дальше, то скоро от дивизии останутся рожки да ножки. Некому будет на задания вылетать. Смекаешь?

– По шаблону соседи действуют, – печально вздохнул экспат. В принципе, ничего особо заковыристого в ситуации не наблюдалось, просто сказывалась не слишком высокая выучка советских летчиков. – Летают по одним и тем же маршрутам. А немец – он не дурак – просек это дело и стал подстерегать «илы» на подходе к дому.

– Так-так, – кивнул Чижов. – Что можно сделать?

Григорий задумался. Почесал щеку, негромко кашлянул в кулак, а потом решительно сказал:

– Надо в радиусе десяти-пятнадцати километров от аэродромов создать систему контрольно-пропускных пунктов. И каждый день менять маршрут возврата с обязательным пролетом над заранее выбранным на этот день. При этом, установить систему опознавательных знаков «Я-свой». Таким образом мы заранее будем знать о приближении немцев и сможем поднять на перехват «маленьких».

– А еще им сложнее станет отыскать наши штурмовики, – подхватил Хромов. – Молодчага!

– Толково придумано, – уважительно качнул головой комдив. – Это все?

– Нет, – усмехнулся лейтенант. – Хорошо бы еще построить несколько ложных аэродромов и обязать летчиков при возвращении с задания имитировать посадку на них. Ну и спектакли отыгрывать в это время на земле – огни зажигать, посадочные сигналы раскладывать и прочую лабуду.

– Хм, – Чижов широко улыбнулся. – И снова молодчик! Годный план, возьмем на вооружение. Не обидишься, если идею твою присвоим, да по всей дивизии распространим?

– Нет, товарищ подполковник, не обижусь! – насупился Дивин. – Не время заслугами меряться, фрицев бить надо.

– Кстати, Николай Дмитриевич, – грузно повернулся вдруг комдив к Хромову. – А вот скажи, если я у тебя этого умника к себе в штаб заберу, ты тоже на меня дуться не станешь?

– Не пойдет он, – уверенно ответил Батя. – Его уже генерал Худяков к себе сватал, так он и ему отказал.

– Ишь ты, патриот полка! – раскатисто захохотал Чижов. – Ладно, разберемся. Кстати, а что он до сих пор в лейтенантах бегает? Непорядок.

– Исправим. Сегодня же представление составим, – почему-то без особой охоты сказал Хромов. А Григорий вдруг подумал, уж не нарочно ли его так долго держат в невеликих чинах. И что это, ревность, или какие-то свои, неведомые Дивину резоны отца-командира?

– Ладно, ступай, Дивин, – отпустил подполковник экспата. – Хорошо воюешь, да и голова светлая. Так что береги себя.

– Есть! – подхватился Григорий. – Разрешите идти?

– Погоди, – спохватился вдруг подполковник. – А что там за история с переучиванием на истребитель?

Экспат чертыхнулся про себя. Надо же, настучали!

История-то плевая. Собственно, как-то Григорий трепался с Каменским и тот пожаловался на свой молодняк. Мол, приходят «желторотики» в полк после училища совершенно не владеющими навыками стрельбы. Да и откуда им взяться, если пацанов в лучшем случае пару-тройку раз сгоняют в воздух пострелять по конусу. В итоге, попав на фронт, молодые летчики в бою начинают палить по немцам издалека, длинными очередями и, естественно, не наносят противнику особого урона. И затем начинают считать врага гораздо сильнее, чем он есть на самом деле, не верят в собственную технику и, чего греха таить, уклоняются от столкновений с «неуязвимыми» «мессами» и «фоками».

– Я их хотел на полигон отправить, да по воздушным шарам заставить отработать, так не смогли их раздобыть, прикинь? – жаловался Каменский. – Вот как учить?

– Беда, – согласился тогда Дивин. А потом вдруг загорелся и обратился к приятелю с неожиданной просьбой: – Слушай, Костя, а научи меня «яшку» пилотировать?

– С чего вдруг такая блажь? – искренне удивился истребитель. – Тебе заняться что ли нечем?

– Интересно на другом типе машине полетать, – честно признался экспат. – Не все же мне на «горбатом» небо утюжить, правда?

– Не разрешат, – засомневался Каменский. – Случись что, так оба под трибунал пойдем.

– А мы тихохонько, – подтолкнул его в бок Григорий. – На мягких лапах, как Шварц!

Если честно, то освоить истребитель оказалось делом не самым сложным. Дивину, с его феноменальной по местным меркам памятью, хватило пары вечеров, чтобы выучить почти наизусть и «Наставление по производству полетов» и «Инструкцию по технике пилотирования Як-7». Гораздо труднее было подняться в воздух – заботы об эскадрилье и вылеты на боевые задания сжирали все светлое время суток. Но, в конце концов, в один из дней, когда на «ильюшине» экспата механики устроили регламентные работы двигателя, Дивин вдруг остался свободен и абсолютно ничем не занят и сумел-таки оказаться в кабине «ястребка» под видом одного из молодых летчиков.

– Слетаешь по кружочку, а потом сходишь в зону и попилотируешь, – напутствовал его Каменский, стоя на крыле. – Мои хлопцы тебя подстрахуют, так что не бойся – никто не обидит.

– Да понял, понял, слезай уже! – закатил глаза Григорий. – От винта!

Машина мягко пробежалась по траве и, оторвавшись от земли, устремилась в высоту. «Ух, легкая-то какая!» – невольно подумал экспат. Он аккуратно убрал шасси, установил нужные обороты и, сверившись с картой, направил истребитель в сторону полигона. После тяжеловоза-«ила» «яшка» казался породистым жеребцом, выведенным для скачек.

Лейтенант немного повиражил, привыкая, а потом крутанул лихую «бочку» и выполнил несколько фигур высшего пилотажа. «Як» чутко отзывался на все движения ручкой управления и Дивин невольно засмеялся от удовольствия. «Ласточка!»

– Ну как? – поинтересовался у него Каменский после приземления.

– Хороша игрушка, – экспат расстегнул шлемофон и стянул его с головы. – Гаргрот только высокий, не видно позади ни черта. И масло из движка козырек кабины забрызгивает.

– Э, брат, то «яшкина» фамильная беда! – скривился старший лейтенант. – С Як-1 тянется и конца-края ей не видно. Но ничего, выкручиваемся помаленьку.

– Я слышал, вас вроде бы на «аэрокобры» пересадят? – вспомнил Григорий.

– Ходят такие слухи, – подтвердил Каменский. – То ли на «кобры», то ли на «лавочки». На «кобрах», говорят, пушка мощная и радиостанция отличная. Я бы на них хотел попробовать полетать. Но когда это еще будет? Ты вот что, если не передумал, то приходи завтра – смотаемся на полигон пострелять.

– Постараюсь.

И вот, на тебе – начальство все-таки прознало про его тайную учебу!

– Я запрещаю, – сказал, как отрезал, комдив. – Слышишь, лейтенант? Каждый должен заниматься своим делом.

Что тут скажешь?

– Есть!

* * *

– Вот в этом квадрате, – Зотов указал нужное место на карте, – разведкой отмечено большое скопление вражеской техники и живой силы противника. Вы уже летали в этот район, так что местность вам должна быть знакома, верно? – начштаба вопросительно глянул на собравшихся пилотов.

– Точно! – негромко отозвался кто-то из летчиков.

– Отлично. Я думаю, что данное обстоятельство существенно облегчит вам выполнение задания. Полетите двумя группами по двенадцать машин в каждой с интервалом в полчаса. Первую поведет старший лейтенант Дивин.

– Есть, – отозвался Григорий.

– Вторую – капитан Логун.

– Принято, – кивнул комэск-3.

– На цель зайдете с юго-запада, со стороны солнца, чтобы затруднить прицеливание фашистским зенитчикам. Атака целей – поочередно, с пикирования. Цели выбирать самостоятельно. Особое внимание уделите сохранению боевых порядков. Круг не разрывать, старайтесь прикрывать летящую впереди машину. Выход после нанесения удара – на восток. Сбор групп на маршруте. Вопросы?

– Прикрытие?

– Условия царские, – улыбнулся начштаба. – Каждую группу будут сопровождать по десять «яков».

– Вот это дело! – хлопнул себя по ляжкам экспат. – А то вечно с бору по сосенке «маленьких» набирают. Фрицы, вон, постоянно своих бомберов закрывают примерно таким количеством «мессеров», не подступишься. В кои-то веки и мы полетим под надежной охраной.

– Сплюнь, а то сглазишь, – мрачно посоветовал Хромов. Комполка сидел за столом рядом с Зотовым, слушал его внимательно, но в постановку задачи не вмешивался. – Продолжайте, Алексей Алексеевич.

– Собственно, я почти закончил. Добавлю лишь, что сразу после нас на эту цель двинутся пикировщики, так что учтите этот момент. Не хотелось бы получить в воздухе кучу-малу. Штурман, дайте свои указания, – повернулся начальник штаба к штурману полка.

На подходе к линии фронта видимость ухудшилась. Сначала воздух затянула серая дымка от сгоревшего пороха, потом вдруг как-то сразу, в один миг, появились мощные кучевые облака.

Дивин внимательно обшаривал взглядом небо, зная, как обманчива бывает порой его пустота. О, старые знакомцы, давно не виделись!

– «Маленькие», у нас гости, – прижал ларингофоны к шее экспат. – Шесть «мессов» прямо над нами.

Фашистские самолеты еле виднелись в вышине. Их тоненькие черточки плыли на недосягаемой для советских истребителей высоте одним курсом со штурмовиками. Странно, почему они не атакуют? Опасаются количественного преимущества «яков»? Возможно. Но тогда скоро пожалуют новые гости – если эти засекли врага, то непременно вызовут подмогу. И тогда жди беды.

– Ильмир, добавь газку, не отставай, – приказал Григорий, заметив, что Ил-2 Валиева немного вывалился из строя.

– Кощей, что за пакость «худые» затевают? – чуть нервно спросил Куприянов. – В печенках уже сидит этот их «мирный» полет!

– Скорее всего ждут подкрепление, – спокойно ответил Дивин, зная, как важна его именно такая интонация, как помогает она другим летчикам почувствовать уверенность в своих силах. – Но только хрена с два у них что получится! Главное, не зевать, славяне.

– Есть!.. Так точно!.. Сделаем, командир! – зазвучал в наушниках бодрый разнобой голосов.

И от этой переклички на душе комэска стало как-то спокойнее. Чего греха таить, предбоевой мандраж накрывал и самого экспата всякий раз, когда он вылетал на очередное задание. Умом-то понимал, что это нормальное состояние для боевого летчика – не боятся и не «вибрируют» на фронте только идиоты – но противный липкий страх, что нет-нет, да и царапнет невидимыми коготками, заставляя внутренности сжиматься в тугой узел, нервировал. Страшит неизвестное, ой как страшит!

– Кощей, к нам еще фрицы пожаловали! – предупредил ведущий истребителей. Сегодня это был не Каменский, а какой-то другой, не знакомый Дивину летчик.

Экспат торопливо огляделся. Где же эти черти? А, вот они – восьмерка «мессершмиттов» стремительно неслась навстречу советским самолетам. Гитлеровцы шли чуть ниже.

– Сомкнуться!

«Худые» на огромной скорости пронеслись мимо «ильюшиных» и резко развернулись, стараясь зайти сзади снизу, чтобы избежать огня стрелков. Их точные, выверенные маневры выдавали опытных пилотов. Одновременно с этим «мирная» шестерка свалилась сверху. Григорий тотчас разгадал замысел врага: связать боем «яки» прикрытия, отсечь их от штурмовиков, разбить, а потом спокойно расправиться с ненавистными «шварце тод». Догадается ли об этом командир «маленьких»?

Четверка «яков», повинуясь команде, отважно устремилась вверх, загораживая штурмовики от атаки. Так, с этим все в порядке, вряд ли фрицам удастся преодолеть заслон. Погодите, но что это? Оставшаяся позади «илов» группа «ястребков» вдруг резко, со снижением, отвалила в сторону. открывая гитлеровцам дорогу к Ил-2.

– «Маленькие», куда уходите? – обеспокоенно запросил экспат.

Но в наушниках лишь треск, да лающие, отрывистые фразы немцев. Еще бы, русские истребители явно струсили, бросили своих подопечных и те превратились в легкую добычу.

Дивин лихорадочно перебирал разные варианты действий, чувствуя, как стремительно тают секунды, как все ближе и ближе подбираются к его группе враги, как они наводят на цель свои пушки и пулеметы. Еще мгновение и по «илам» ударят злые очереди, стеганут по корпусам штурмовиков снаряды, разрывая в клочья хрупкую человеческую плоть летчиков и стрелков.

– «Березы», встречайте гостей. Держаться вместе, не шарахаться. Стрелки, огонь по готовности! – коротко бросил экспат. Эх, до цели еще примерно двадцать километров, с тоской подумал Григорий, так бы сейчас в круг встали и угостили немцев как подобает. Но, черт возьми, если вернусь, то лично командира истребителей грохну! А там, пусть хоть под трибунал, хоть сразу под расстрел – все равно порву гада!

Пара «мессеров», летящих во главе своей группы, одновременно открыла огонь. Пока что пристрелочный. Дивин невольно сжался, стараясь спрятаться за бронеспинкой, чтобы не попасть под пушечную очередь. По «четверке» несколько раз словно великан саданул с размаха палкой. «Илюху» ощутимо тряхнуло, ручка норовисто рванулась и Григорий с трудом удержал ее. Автоматически качнул машину, проверяя управление. Слушается.

Стрелки в ответ дружно ударили из пулеметов по «мессершмиттам». Но те очень ловко и, даже можно сказать, элегантно совершили какой-то хитрый маневр и словно просочились между разноцветными струями. Точно асы! А значит, бить они будут именно машину экспата – к гадалке не ходи! – чтобы первым делом уничтожить ведущего и внести панику в ряды советских летчиков. С учетом же того, что атакуют Ме-109G-2 – так называемые «трехточечные» – на Дивина сейчас обрушится огонь двух двадцатимиллиметровых пушек и четырех пулеметов. То есть, хватит с избытком!

– Возвращаются! «Маленькие» возвращаются! – завопил вдруг кто-то из ведомых. – Ай, молодцы, купили немчуру!

Григорий торопливо обернулся. «Яки» действительно резко развернулись и сделав лихую горку на огромной скорости ринулись на фашистов. А те, увлекшись атакой на штурмовики, прозевали этот маневр и продолжали лететь в прежнем порядке. Фатальная ошибка! Из смертоносных охотников «мессеры» сразу превратились в беспомощные жертвы.

Ду-ду-ду. Тугие шнуры пушечных трасс вонзились в узкие, щучьи фюзеляжи гитлеровских самолетов. Один вспыхнул и закувыркался вниз, второй взорвался, превратившись в огненный шар, еще двое резко клюнули носами и синхронно, точно заранее отрепетировали свои действия, потянули вниз, разматывая за собой черно-красное полотнище.

Оставшаяся четверка ринулась врассыпную. Но один из фрицев очень опрометчиво подставился при этом под огонь воздушных стрелков «ильюшиных» и те не упустили своего шанса. Сразу несколько пулеметных очередей сошлись на вражеском самолете, тот неловко крутанулся через крыло и камнем упал на землю, взметнув столб земли и дыма.

– Молодцы, стрелкачи! – радостно поздравил товарищей с успехом Григорий. – «Маленькие», браво! Ловко провели гансов, так держать!

– Работайте спокойно, – скупо отозвался ведущий «яков».

И то верно. Впереди показалась немецкие войска, уже занявшие исходные позиции для атаки. Экспат привычно задвинул бронещечки, чтобы шальная пуля не влетела в кабину и впился хищным взглядам в силуэты фашистских танков, выбирая первую цель.

– Зададим жару фрицам, ребята!

Глава 19

– Чего хмуришься? – Прорва устало плюхнулся на матрас рядом с Дивиным. – Удачно вроде слетали, вернулись без потерь.

– Да понимаешь, не идет у меня из головы то, как «маленькие» с нами поступили, – отозвался Григорий.

– А что не так? – искренне удивился Рыжков. – По моему, они здорово фрицам врезали.

– Так, да не так, – экспат медленно размял папиросу. – С одной стороны, «ястребки» действительно срубили нескольких «мессов». Но с другой, посуди сам, ради того, чтобы себе на фюзеляжи эти звездочки нарисовать, они ведь нас фактически в качестве живца использовали. Прикинь, что произошло бы, если меня те два охотника зажгли? Фактически, дело могло срывом задания закончиться. И я, дурак, не сразу въехал, что к чему, еще и похвалил их! – Дивин с силой дунул в папиросу, сунул ее в рот и ожесточенно зачиркал спичкой по коробку.

– Да и хрен с ними, – Прорва легкомысленно отмахнулся от приятеля. – Главное, что живы остались!

Григорий с жалостью посмотрел на него и покачал головой.

– Как был сержантом, так сержантом и остался! В этот раз мимо безносой проскочили, а что завтра будет, если еще какой-нибудь ухарь нас в качестве мишени «худым» подставит?

– Ерунда это! – Рыжков благодушно пощекотал свернувшегося в клубок Шварца за ухом. Кот лениво приоткрыл один глаз и недовольно мявкнул. – Айда лучше на танцы!

– К-куда? – поперхнулся от неожиданности экспат. – Ты о чем вообще?

– В село, куда еще, – терпеливо пояснил Гришка. – Там по вечерам под баян и патефон танцуют, знаешь ли, – Прорва язвительно улыбнулся. – И местные, и наши полковые девчата собираются. Откуда у них только силы находятся после службы марафет наводить?

– А я, значит, на роль пугала понадобился, – Дивин ощутимо напрягся, ожег товарища злым взглядом и тяжело катнул желваки под выбритыми до синевы щеками. – Ну спасибо тебе!

Рыжков, на удивление, ничуть не испугался, а, наоборот, лишь тихо засмеялся в ответ.

– В зеркало надо чаще смотреться. Ты разве внимания не обращал, что твои ожоги и шрамы за последние полгода исчезать начали?

– Ты серьезно? – Григорий недоверчиво нахмурился.

– Серьезней некуда, – солидно сказал Рыжков. – Эх, совсем твоя Таисия мышей не ловит. Хотя, – заколебался он, – может быть она нарочно молчит? Ну, чтобы тебя не увела какая-нибудь вертихвостка? А что, ты у нас жених солидный! Комэск, Герой...

– Вот, трепло, – беззлобно ругнулся на него экспат. Но потом вдруг серьезно задумался. В принципе, если предположить, вариант с регенерацией сожженной кожи не так уж и фантастичен. Горел-то в облике человека, а не мантиса, и после того, как сумел встать на Маршрут, на хитине боевой шкуры вроде никаких повреждений не замечал. То есть, изменений в «алгоритме» перестроения не произошло, не «прописались» глубокие сине-багровые шрамы и красные рубцы в коде трансформации. И, соответственно, истинная сущность вполне могла потихоньку начать исправлять людскую оболочку. Получается, что он сам просто-напросто уверил себя, что является уродом, махнул рукой и не обращал внимания на те положительные сдвиги, что, оказывается, потихоньку происходили в его внешнем облике. – Что, действительно ожоги проходят? – неуверенно спросил Дивин у приятеля, отчаянно боясь услышать, что тот просто пошутил.

– А то! – жизнерадостно заржал Прорва. – Так что давай, собирайся, да и погнали. Кстати, у меня немного водки заныкано, будешь?

– Зачем? – удивился экспат.

– Навеселе проще! – авторитетно объяснил Рыжков. – Пьяному море по колено. Опять же, если откажет какая фифа, то не так обидно.

– Да летчики, поди, нарасхват?

– Если бы, – огорченно вздохнул Прорва. – Бойцов много, а с женщинами – напряг. Поэтому даже всякая шваль из себя строит невесть что. Ну что, идешь?

– Без меня, – отказался Григорий, подумав немного. – Я лучше подушку подавлю минуточек шестьсот. Извини, устал, как собака. Кстати, советую и тебе отдохнуть. Знаешь, я уже давно подметил: молодой летчик обычно гибнет из-за того, что, не имея опыта, во время боя зевает врага. А вот опытный практически всегда из-за физической усталости.

– Скучный вы человек, товарищ старший лейтенант, – цыкнул зубом Рыжков. – Скучный и приземленный! От жизни нужно брать все, что можно. Сам знаешь, завтра может где-нибудь в бурьяне догорать будем. Так чего теряться-то? Вмазал, – Прорва щелкнул себя по кадыку, – поплясал, повалял какую-нибудь сговорчивую бабенку в травушке-муравушке, да и день не зря прожит, есть что вспомнить.

– Вали уже, творческая личность, не то Шварца натравлю! – отмахнулся от него Дивин. Кот, услышав свое имя, приподнял голову и вопросительно глянул на хозяина, будто спрашивая, что нужно сделать.

– Пойду я, в самом деле, – опасливо отодвинулся от него Прорва. – Зверюга у тебя бешеная, ишь фарами своими сверкает!

Экспат проводил Рыжкова внимательным взглядом. Хороший парень, Прорва, только учиться совсем не хочет. Так, пообтесался малость, нахватался по верхам и думает, что больше и не нужно. А воевать требуется с толком. Вот, немчура, как ни относись к ним, отличные профессионалы и дело свое туго знают. Молодняк свой в бой сразу не бросают, натаскивают потихоньку, учат. А у нас? Методических рекомендаций по вводу новичков в строй практически нет, учебных самолетов днем с огнем не отыскать, командиры зачастую просто не понимают, что новичкам требуется давать знания в комплексе, а не разбивать их на отдельные составляющие. Кстати, об обучении!

– Вы там не заснули, часом?

Двое летчиков, сидящих в дальнем углу палатки, оторвались от разложенных перед ними карт.

– Что вы, товарищ старший лейтенант, как можно! – отозвался один из них, маленький юркий кореец Леня Ким. – Грызем гранит науки, как полагается.

Его товарищ, сержант Болдырев, ядовито улыбнулся, но промолчал. Мутный тип, неприятный. Экспат знал, что этот субчик на фронте не новичок. Но в первом же боевом вылете умудрился заблудиться, сел в нашем тылу, думая, что находится на территории, занятой немцами. Сжег самолет и добирался домой пешком. Ему поверили, дали новую машину. Но во втором вылете он опять оторвался от группы, улетел черт знает куда, да еще потащил за собой прицепом другого неопытного пилота. В итоге они сели на брюхо после того, как закончилось горючее, серьезно повредили штурмовики. После этого Болдырева отдали под трибунал, где ему впаяли шесть лет. Но позволили искупить вину кровью и отправили в полк майора Хромова, разжаловав в сержанты. Обычное дело на войне. Другой вопрос, что Дивин совершенно не верил в случайность произошедшего с этим типом. Чувствовалась в нем какая-то гнильца. Смотрит исподлобья, к учебе относится с прохладцей, то и дело норовит втихаря выпить. Да и летчики стали подмечать, что кое-какие вещи начали пропадать. За руку сержанта пока не поймали, но грешили именно на него.

– И как успехи? Готовы совершить теоретический полет? – Старший лейтенант поднялся со своего топчана и подошел к пилотам поближе. Взял от стола табурет и уселся рядом с ними.

Сегодня Дивин задал молодым летчикам попробовать проложить на «немой» карте, где отсутствовали названия населенных пунктов, маршрут в любом направлении, называя при этом расстояния, примерные курсы и наименования всех обозначений.

Ким честно шуршал картой, с помощью штурманской линейки наносил карандашом отрезки маршрута от одного найденного им населенного пункта к другому, отмечал курсовые углы, расстояния и время полета, обводил красным цель полета.

А вот Болдырев, судя по всему, даже не начинал ничего делать. И сейчас нагловато посматривал на комэска, преспокойно покуривая. В глазах сержанта легко читался вызов. Дескать, плевал я на твои приказы. Интересно, это он такой глупый или задумал что-то?

– Можно мне? – по ученически поднял руку Ким.

– Валяй, – усмехнулся Григорий.

Кореец отвечал бойко и уверенно. Чувствовалось, что материал он проработал на совесть.

– Молодец, – остановил его экспат. – Скажи, а что такое боевой самолет?

– Самолет есть машина, предназначенная для доставки комплекта оружия к месту боя и обеспечения применения этого оружия по назначению! – Ким торжествующе улыбнулся.

– И снова молодец, – похвалил его Дивин. – А теперь вы, товарищ сержант.

Болдырев скривился и нехотя выдавил:

– Не могу, живот вдруг прихватило. Можно, я в санчасть схожу?

– О, как! – удивился Григорий. – Никак переел за ужином, бедняжка? Я смотрю, ты за стол-то с ложкой в первых рядах, а к самолету вразвалочку последним. И теория тебя ну совсем не привлекает.

Сержант прищурился и смерил комэска нехорошим взглядом. «Попадешься ты мне!» – читалось в водянистых, слегка навыкате мутно-серых глазах.

– Так я пойду?

– Проваливай, «обтекатель»!

Болдырев вздрогнул. Еще бы, «обтекателями» в авиации с иронией называли обслуживающий персонал, людей нелетающих. И услышать подобное пилоту было весьма обидно.

– Ладно, будет и на нашей улице праздник! – с угрозой в голосе произнес сержант, поднялся со своего места и направился к выходу из палатки, едва не подметая пол планшетом, что болтался на длинных, по последней моде, ремешках.

– Ты смотри, какой франт! – удивился Григорий, заметив, что на ремне у Болдырева подвешена финка с наборной, из плексигласа, ручкой. Да и пистолет новичок носит не в кобуре, а в «босоножке» – ременной плетенке, которая считалась среди летчиков особым шиком. – А ты чего ж зеваешь? – Ким сконфузился. – Хочешь, я тебя сведу с умельцем из БАО и он тебе такую же обновку спроворит?

– Спасибо, товарищ командир, но не надо. Я пока так похожу.

– Вот и правильно, – подмигнул ему экспат. – Незачем время на всякую ерунду тратить, лучше делом заняться. Продолжим!

* * *

С высоты в восемьсот метров земля представала в виде огромной карты, на которую нанесли синие жилы рек и ручьев, паутинки дорог, маленькие, словно игрушечные, жучки машин и танков. Кое-где поблескивали на солнце ажурные нитки железных дорог.

Но для Григория, ведущего шестерку «илов» на боевое задание, вся эта красота выглядела иначе: река – водный рубеж, холм – возможный опорный пункт гитлеровцев, роща – укрытие для немецкой колонны, пасторальный лужок – замаскированный полевой аэродром. Что поделать, война учила видеть все весьма специфически.

– Перестроение! – отрывисто скомандовал экспат и штурмовики красиво перестроились в правый пеленг, готовясь к атаке. Четверка «яков» стремительно унеслась вверх.