Текст книги "Из двух зол... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Эльба откровенно смутилась. Переглянулась с Малинкой и нехотя призналась:

– Он еще вчера утром сбежал. Сразу как тут все закрутилось. Ну во время пожара был, помогал что-то там, а потом р-раз, и исчез. Никто и не увидел как и когда.

– Понятно.. – с горечью пробормотал я.

Ух, как все плохо-то. Одна единственная схватка отбросила нас назад просто катастрофически. Где жилье? Нет жилья. Приходится всем тесниться в маленьком домике Эльбы. Где сменная одежда? Нету. И взять ее негде! Сами собой новые шмотки не появятся. Патроны, опять же... Вместо двухсот выстрелов к ружью осталось двадцать два. Компьютерные дела... Диски, фильмы... Не меньше трети потеряно. Да и сам я... Вон Эльба с ружьем теперь ходит. Новый главный защитник. А сможет она выстрелить по настоящему-то? Ой, не знаю. Конечно, она лучший вариант из имеющихся, но все-таки не я...

И так во всем! Даже в притягательности нашей группы для окружающих! После этой атаки она сильно просела. Недаром и Женька сбежал, и эти вон девчонки домой стремятся. Не хотят оставаться. Показали бы им лучшую жизнь – они бы первыми решили тут остаться. А так боятся.

А если и в самом деле? Если еще одна такая атака? И пусть даже Эльба сумеет-таки отбиться. Пусть нас всех не перебьют, но вот с примерно тем же результатом всё окажется? Эльба ранена. Патронов почти не осталось. Ещё один дом сгорел... Сколько еще таких откатов мы сможем выдержать, пока не окажемся на уровне вот тех самых девчонок? В логове, сделанном из бани, проживая? Не моясь, не стираясь... Путь вниз прост и легок. А вот вверх, наоборот – тяжел и тернист.

Казалось бы, подобные размышления должны были бы вогнать меня в депрессию, но получилось наоборот. Я разозлился. Откат? Ну что ж, значит будем возвращать утраченное. Да еще с процентами. Нет жилья? Значит завтра же я съезжаю в больничку. Нечего мне своей кислой рожей портить людям вечера. И Малинка тоже. На втором этаже больнички вполне можно жить. Вот Малинка и будет нашим Главврачом. Вон единственная из всех кто не побоялась живого человека резать. Понятно что в обморок чуть от ужаса не упала, но смогла же! К тому же от Эльбы ее подальше уберем. Я уже не первый раз замечаю, что эти двое как-то трудно друг с другом уживаются. А завтра с утра начнем работать. Ну да, я сейчас ничего не могу сделать сам. Но я могу научить! И именно этим мне и нужно заниматься! Не пытаться всё делать самому, а научить всему, что знаю сам, окружающих детей! Чтоб если случись со мной что – они могли бы и без меня прожить.

Вот моя Главная задача!

Глава 3

Именно этим мы и занялись с утра. Ночью я спал плохо. (Видать сказалось почти двухсуточное бессознательное состояние.) Да и на душе было слишком уж хреново. Отчего? Мысли об убитых мной детишках одолевали. И, вроде, никаких угрызений совести. Я твердо знал, что всё сделал правильно. Что эти четверо заслуживали своей участи. И что, случись такая ситуация еще раз – без сомнения, поступлю точно так же... И все равно. На душе было погано. Примерять на себя ярлык «Детоубийца»... Неприятно.

И потому с утра я был не выспавшийся и злой. Хотя нет. Не так. Не зол, а желчно-раздражителен и насмешливо ехиден.

Посты с утра я выставлять не стал. Все равно мы планировали быть все вместе... Ну, по крайней мере – двумя группами. Таня с мелкими в детсаду. В помощь ей второй день подряд вызывалась Аня. Вроде они нашли общий язык и поладили. Это хорошо.

Все оставшиеся планировали работать все вместе. Для начала я заставил их по уму подключить Гену-генератор к дому Эли. А то поглядел я вчера как они его запускали. «Специалисты», б...ь! Генератор стоял на крыльце, под открытым небом. Провод удлинителя проходил в дверь, не давая ей до конца закрыться. Щель-то и невелика, но ведь зима ж на улице! А та же Малинка на полу спала ночью!

Так вот, казалось бы – простая задача подключения генератора заняла неожиданно много времени и нервов. Для начала решали куда ставить. Гаража напротив входа, как в предыдущем доме, тут, увы, не было. До сараев – далековато. В итоге поставили в крохотном помещении летнего душа. Полумера, конечно. Но все ж лучше, чем под открытым небом.

Потом неожиданные сложности вызвала просьба принести провода для подключения к гусаку. "А где взять?" "Нету же" "В гараже тот моток кончился" и т.д. Каюсь, я не сдержался и пару раз довольно крепко высказался об умственных способностях подрастающего поколения и их «умении» находить выход из столь банальных ситуаций. Наконец посоветовал содрать проводку в одном из домиков, в которых точно не сможем жить зимой. Благо, их большинство в округе.

Затем учил их крутить скрутки и надежно изолировать их. Для низ оказалось откровением, что медный кабель ни в коем случае нельзя скручивать с алюминиевым. Гореть будет, как стык не изолируй! И, даже, подсоединение к одному из концов провода вилки тоже вызвало сложности! Рыжик умудрился, зачищая концы провода, порезать себе палец. Пришлось Малинке оправдывать свое назначение на должность главврача и заниматься обработкой ранки...

В общем, все было не так и неправильно. Меня все это жутко раздражало. Да мне с одной рукой, полуживому от слабости, пожалуй, было бы проще всё сделать самому! Вот, ей-богу – проще! Но нельзя. Сам же вчера решил – учить. Вот и учил.

И, знаете, что я вам скажу? Педагогического таланта у меня – ноль! Я это понял очень хорошо. Меня просто бесила тупость учеников и их незнание элементарнейших вещей. Выдержкой настоящего учителя я, как оказалось, не обладал. И, то и дело, срывался – то на саркастические уколы, то на злой рык, то на откровенную ругань. Терпению настоящих учителей можно только позавидовать. В отличии от большинства людей, я всегда знал, что учительский хлеб горек, а их труд неблагодарен. Но убеждаться в этой истине на своем опыте очень не хотелось. Но пришлось.

Короче, с банальным подключением генератора мы провозились считай до обеда. Нервов я пожег... Километры! Так что после обеда (готовила Настя, со вчерашнего дня дежурившая в больничке) я скинул должность учителя на Даню. Поручив ему обучать Эльбу и Рыжика вождению авто. Пусть теперь он помучается. Вот такой вот я коз-зёл. Настю, сменив с дежурства, отправили отсыпаться, а сам с заступившей Малинкой принялись наводить порядок в больничке.

Ящик с медикаментами вернулся из Элиного дома на место. На двух освободившихся кроватях было поменяно белье и одну из них занял я. Мне что-то после нервного напряжения первой половины дня внезапно поплохело. Ну, точнее, не то чтоб прям вот поплохело, Но если проснулся я, более-менее, полный сил и злости, то сейчас все силы внезапно закончились. Меня натурально вырубило. Да уж... Ненадолго меня хватило.

Впрочем и поваляться мне вволю не пришлось. От силы пару часов. Разбудил меня детский плач. Подняв голову я оглядел комнату. В палате, кроме меня, никого не было. Только та самая трехлетняя девочка из СМП лежала у стены. Но она молчала. Она вообще всё время молчит, это уже все отмечали. Уж на что моя Ева тихая и послушная девочка, но по сравнению с этой она просто сорванец. Эту вообще не видно не слышно. Лежит вон, глазками испуганно лупает. Тоже прислушивается.

А плач, даже скорее рёв, явственно доносится из смежной комнаты. Той, где раньше тут кухня была. А сейчас там хозблок и врачебный кабинет одновременно. Малинки рядом не видно. Видимо она – там. Голос ее вроде слышен и еще кто-то...

Схватив с тумбочки свой нож, я поднялся на ноги. Прокрался к двери. Рывком распахнул ее.

Никаких врагов не было. Кроме Малинки там находился Андрюшка, которому она в данный момент промывала глаза и, как ни странно, Таня.

– Что тут происходит? – хриплым спросонья голосом интересуюсь у них.

– Да вот, – явно смущается Таня, – ЧП у нас.

– Что случилось? – я начинаю всерьез беспокоиться.

– Да вот... «Герой» отличился… «Партизан» хренов! Террорист! Он у вас дома стащил патрон от вашего ружья. Перед другими детьми понтовался. А потом не нашел ничего лучшего, как в печку у нас в садике кинуть.

– Что? – я начинал закипать от бешенства.

– Патрон... В печку... – конкретно перепугалась девочка, – бабахнуло крепко. Печка-то выдержала, только вот изнутри столб огня и дыма, вперемешку с золой и не прогоревшими дровами, шибанул. И, ему же – в лицо.

– Что с ними? Серьезно? – это уже у Малинки интересуюсь.

– Глаза я ему от золы промыла. Глаза – целые. А так, пара ожогов да несколько заноз. Сейчас все обработаю.

– Добро. Занимайся. – поворачиваюсь опять к Тане – С детьми кто остался?

– Там Аня. Я мальчика скорее сюда привела. Он не видел же ничего. Я сейчас обратно побегу.

– Подожди. Сначала найди где наши на машинах занимаются и сюда их всех. Бегом чтоб. А потом – к детям. Иди!

– Хорошо...

Долго ждать их не пришлось. Видать недалеко отсюда занимались. Вскоре Эльба вместе с мальчишками ввалилась в палату, в которую я вернулся, и пытался разговорить молчаливую девочку. Бесполезно. Молчит. Тоже травма, надо полагать психологическая.

Тяжело посмотрев на вошедших я спросил:

– В курсе уже?

Парни сопят виновато, глаза отводят. А Эльба не поняла еще, смотрит возмущенно.

– Да. Слышали уже. Да он – вообще бестолочь...

– А ты? – негромко так спрашиваю.

– Что?

– А Ты – не бестолочь?!!! – не повышая голоса, но усиливая накал я чуть ли не орал уже на нее. Шепотом. – Почему патроны, которые у нас на вес золота, валяются без присмотра? «Заходи, бери кто хочет». Почему они не заперты были?

– Ну-у-у...

– Баранки гну!... Знаешь, Эля, у меня сейчас дикое желание отобрать у тебя ружье и никогда больше его не доверять. Поставить вон Даню старшим над обороной.

– Да я... – вспыхивает девчонка.

– Но ты спасла мне жизнь. И я это помню. И потому так поступать не буду... На этот раз. Но с оружием придется разбираться... Даня. – повернулся я к мальчишке.

– Да?

– Занятие по вождению прекратить. Остаток вечера проводишь занятия по обращению с оружием. Разбираете, чистите, смазываете. Если гильза стрелянная есть, то тренируетесь на ней в зарядке. Учебных стрельб провести, увы, не можем. Патронов и так мало, – не смог удержаться, чтоб еще раз не уколоть Эльбу.

– Да, я понял.

– А этому что? – интересуется Рыжик. – Мелкому-то. Ничего не будет? – и все дружно, как по команде, уставились на меня.

– Мелкому... – раздумчиво тяну я. – Как он там, кстати?

– Нормально, – отвечает прокравшаяся за спиной у мальчишей Малинка. Такое ощущение, что она сюда проникла с одной лишь целью – послушать, как я Эльбе выволочку устраивать буду. Ну никак они поладить не могут. – Ожоги пустячные. Занозы я вытащила и зеленкой прижгла.

– Хорошо. Приведи его сюда.

Андрюшка явно чувствовал за собой вину и потому стоило ему войти внутрь, он сразу же заревел.

– Прекрати! – Негромко приказал я.

Какое там. Заорал пуще прежнего. Вообще-то он давно уже не пытался истерить при мне по любому поводу. Я уже даже погордился немного было. Вот, мол, «отучил капризулю от истерик». Фигвам! Стоило чуть выбить из колеи и заголосил как резаный. А я от его воплей постепенно стал закипать...

Прочувственная речь, которую я уже мысленно приготовил, про то, что вот именно этого патрона в случае следующей стычки может и не хватить, и все прочее, в таком же роде, накрывалась медным тазом. Он просто не хотел слушать никакие упреки в свой адрес (тем более заслуженные) и просто не давал мне ничего сказать.

– Заткнись. Хуже будет от воплей тебе. – еще раз попытался достучаться до него.

Бесполезно. Пуще прежнего заходится. Ну что ж. Он сам так решил...

– Хорошо. Не хочет слушать, не надо. Даня, Рыжик, выкиньте его из поселка. Пусть убирается отсюда. Его уже предупреждали...

Вот тут-то Андрюшка заголосил втрое от прежнего. Хотя, казалось бы, куда еще громче-то? Оказалось, есть куда. А парни смотрят на меня нерешительно. Не верят, что я всерьез.

– Что смотрите? Выкидывайте! Он у нас больше не живет. Всё! Сколько ж можно-то?

Парни потянули мальчишку на улицу. Тот упирается, надрываясь в отчаянном крике. Плюхнулся на пол жопой, мол – никуда не пойду. Но парни подхватили и потащили брыкающегося пацаненка на улицу. Дверь отрезала их от палаты и крик стал чуточку тише. Я же призывно качнул ладонью, подзывая Эльбу к себе.

– Отведешь его в СМП, – негромко посоветовал ей. – Скажешь Толстому, чтоб вместе со своими разместил. Пусть недельку там поживет. Авось научится ценить то, что уже имеет. Но ему не говори, что это временно. Пусть думает, что все всерьез и навсегда.

– Хорошо.. – с каким-то даже облегчением выдохнула девушка. Всерьез, похоже, считала, что я могу его совсем выгнать.

– И еще... Постарайся как-нибудь ему мысль донести, что выгоняю я его не за его косяк. Скажи, что за его косяк на вечер в бане бы опять запер... Один вечер посидел бы и всё. А выгоняю я его за его истерику. Скажи, что когда вот так реветь начинает, я в бешенство впадаю. Потому так сурово его и наказал.

– Да, я поняла. Объясню.

– Вот и хорошо. Ступай. А то ребята не разобравшись сейчас его и в самом деле вытолкают. Иди.

Я откинулся на подушки. Короткое разбирательство вновь лишило меня последних сил. Господи, даже полдня без меня прожить не могут. А с изгнанием это я изящно разрулил я считаю. Пацан наказан однозначно. Будет время на подумать, да и местным про наше житье расскажет. Реклама так сказать...

Через час они вернулись. Эльба довольно подробно пересказала как она успокаивала ребенка. Про мои слова, что это все временно она ничего не сказала, но от себя пообещала, что «когда Шиша немного успокоится, поговорит с ним, чтоб он тебя простил. А пока – сам виноват! Поживешь пока вот тут с ребятами...» Пойдет. Приемлемо.

Я же, в свою очередь, спросил их про успехи в освоении транспорта. Эльба с Рыжиков тут же оживились. Заговорили, перебивая друг друга. Даня лишь гордо улыбался. В итоге я понял, что успехи есть. Но скромные. Да, завести и поехать (небыстро и, желательно, по прямой – они смогут), но переключение скоростей пока им туго дается. Ну это не страшно. С практикой придет и умение. Главное, чтоб водить машину случись что мог любой. А то не дело, когда только двое могут за рулем.

Дал задание Данилу провести так же занятие по стрелковой подготовке. Подробно проинструктировал, что делать, а что – нет. Заодно попросил рассмотреть трофей, снятый с гаража. Довольно занятное стреляло оказалось.

(Обрез одноствольного охотничьего ружья Иж-18м 410 калибра)

(Собственно само ружье-первоисточник)

На серьезное оружие оно никак не тянуло. Мало того, что однозарядное и калибр маленький, так еще прежний владелец из полноценного ружья обрез сделал. Теперь с него только в упор и стрелять. Дальше десятка метров даже и пробовать не стоит. Промажешь. Но как бы там не было, это все равно настоящее оружие. Не травмат все таки. Жаль только смешных тоненьких патрончиков к нему (ну натурально карандашики такие) было всего 6 штук. И одна пустая гильза. Эх, не потеряй мы всё ружейное хозяйство можно было бы попробовать переснарядить стрелянные. Капсули тут стандартные. Навеску пороха подобрали бы раскрыв один из целых патронов. Пыжи... Придумали бы что нибудь и с пыжами и с пулями. В крайнем случае дробь сыпанули бы. Но увы сейчас об этом оставалось только сожалеть.

Не без сожаления вернув обрез Дане (все равно пока вояка с меня никакой. От Дани бОльше пользы будет) Озвучил вслух свои мысли о том, что это – оружие ближнего боя. Эльбе указал на сильную отдачу у ружья. Как иллюстрацию показал им свое черное правое плечо. Один сплошной синяк. А так же распухший и ободранный указательный палец. Рассказал как ружье улетало мне за спину от стрельбы без упора. Еще раз напомнил про технику безопасности на занятиях.

Чтоб боевых патронов даже в комнате не было, где они заниматься будут! При этом очень выразительно посмотрел на Эльбу. Итак косяк с её стороны. Она мое мысленное послание явно уловила. Заерзала, смутилась и клятвенно заверила меня, что все будет нормально. Пришлось поверить. А что еще мне остается делать? Самому все не проконтролируешь, тем более в таком состоянии. Остается только верить в них. В их здравый смысл.

Они ушли, а мы с Малинкой стали проводить осмотр моих ран. Как ни странно, но самая страшная из них на вид, та, что на лице, подживала, как раз, лучше всего. Рана не нагноилась, сверху, где не было швов – покрылась корочкой. Снизу, конечно, все не так радужно. Ткани воспалены, но, по крайней мере, рана не расходится и чистая.

Простреленное и резанное плечо было основным источником боли. Там все было не так радужно. И гной, и кровь, и воспаление. Да и рука почти не двигается... Перевязали и я проглотил еще одну таблетку антибиотика. Будем надеяться на молодой здоровый организм. А что еще остается-то?

Правое плечо обнадеживало. Там явно, кроме огромного синячища, ничего не было. И это очень хорошо. Я очень опасался сломать себе кость где-нибудь внутрях. Срастется неправильно – так и будешь ходить скособоченный. Но, тьфу-тьфу-тьфу. Вроде все цело. А синяк... Что синяк, он пройдет.

Палец на руке беспокоил меня больше. Он распух – минимум втрое, и почернел. Боли, как таковой, от него не было (точнее, она была, но её забивала более сильная из левого плеча), но это только пока его не заденешь. Тут-то она вспыхивала ослепительный фейерверком. А как мне его не трогать, скажите на милость? Единственная рабочая рука же. Волей-неволей забудешься, начнешь что то делать, да и заденешь его.

Самый же неприятный сюрприз преподнесла царапина на спине. Её все посчитали самой легкой и неопасной. И, потому – толком ее и не обрабатывали. А я лежал на спине, потел от жара в эти двое суток, все вниз стекало, воздуха не было... В итоге царапина загноилась. Причем, считай, по всей длине. Зараза! А самое обидное, что мне до нее никак не добраться! Остается только на помощь окружающих надеяться. Опять.

Пришлось мне ложиться на живот, подставляя спину рукам девчонки. Только советовать и оставалось. Чтоб прочищала ее получше. Промывала. И перекисью водорода, и разведенной марганцовкой, и спиртом (ну водкой так-то) и, даже, йодом... Ну не все сразу, конечно же, так и кожу сжечь можно. Но регулярно. И почаще.

Уже под вечер, когда я так и уснул на животе, сквозь сон услышал опять какую-то суету. А потом под боком у меня зашевелилось и там материализовалась маленькая девочка... Ева... Осторожно погладив ее по голове, свободной рукой сделал изгоняющий жест ворвавшимся ко мне встревоженным Малинке с Таней и, почему-то, с Эльбой. Ага, не уследили?

– Идите. Все в порядке. Тут она.

Потоптавшись у входа они, недовольно ворча, потянулись на выход. Я же, еще раз погладив беглянку по голове, вновь провалился в сон.

Глава 4

С утра Ева категорично отказалась уходить в садик со всеми остальными мелкими. Я было насторожился – а не обижают ли ее там новенькие?

– Нет, не обизяют.

– Может в садике не нравится?

– Нравитья.

– Тогда почему же? «Хочу с тобой» и все тут. Натуральную истерику закатила. Но, в отличии от громкоголосого Андрея, истерика девочки была тихая и потому куда более действенная. Она просто вцепилась в меня, заливаясь слезами и тихонечко поскуливая. Пришлось уступить. Но со строгим условием: вести себя тихо и не мешать окружающим.

Надо сказать что девочка честно старалась держать свое обещание. Похоже, ей было достаточно того, что я нахожусь рядом. В пределах одной комнаты. Другое дело, что ей было скучно без компании. Так что та забитая молчаливая девочка из СМП что лежала в углу, волей-неволей привлекла ее внимание.

Это не было моим гениальным расчетом. Все получилось как-то само собой. Но девочка чуть-чуть оттаяла. Они с Евой были примерно одного возраста, года по три. Обе девочки и схожего тихого покладистого характера. В общем, вряд ли кто-нибудь другой, кроме Евы, смог бы вытащить эту девочку из депрессии. А Еве это удалось! Вскоре они вместе сидели на кровати о чем-то негромко шушукаясь, не мешая мне "работать на дому".

А работал я именно что на дому. Ибо решил всерьез взяться за "Больничку". Помогали мне в этом все старшие. Ну, кроме Тани и Ани, которая, похоже, окончательно определилась в помощницы нашей главной воспитательницы. Я так-то хотел сегодня Настю туда назначить на дежурство, но Аня сама попросилась в садик. Ей нравилось возиться с детьми. Я и не стал спорить. Зачем? Нравится – это хорошо. Занимайтесь.

А мы начали с того, что электрифицировали здание больницы. Генератор решили использовать тот, что нашли в Андрюшином доме. Генератор был дизельным, а, главное, куда более мощным (и, соответственно, тяжелым). А я ничем не мог помочь в его транспортировке. Тут-то, что самому до уличного сортира дойти удалось – уже чуть ли ни как Подвиг воспринималось. Полчаса потом отдыхивался. Ничего, ребята и сами справились. Эльба по силе мне и здоровому могла огромную фору дать. Пацаны же, стремясь за ней, чуть ли не рвали себе себе жилы, чтоб показать – они тоже ого-го... И тоже кой-чего могут.

В общем доставили генератор. А дальше пошла возня. И ладно хоть вчера днем уже успели потренироваться в установке. Так что не с полного нуля начинали. Хотя вопросы то и дело возникали. И кому, как вы думаете, их решать приходилось? Ну конечно же – мне. Все мои усилия, чтоб они сами подумали и решили, разбивались об их непонимание. Как так-то? «Ведь ты же знаешь как надо!» Почему они сами гадать должны?

Это нежелание думать, и непринятие любой, даже малейшей доли ответственности – раздражало. Но, в присутствии Евы, мне было как-то легче сдерживать свое раздражение. Приходилось следить за собой, чтоб не заорать и не взорваться. Да и пугливую девочку не хотелось лишний раз травмировать. Так что их присутствие странным образом действовало на меня успокаивающе. И я вновь и вновь тихим монотонным голосом объяснял, что они сделали не так и как надо было. Как ни странно, но так они даже лучше меня понимали!

Как бы то ни было, к обеду генератор был установлен и дом подключен. Оставив у себя Даню с обрезом за начальника обороны, Эльбу с Рыжиком и Настей я отправил в СМП на машине с прицепом. И им очередной урок вождения, и мне сюда в больничку срочно требовался телевизор на стену и, самое главное – стиральная машинка. Постельное менять я приказал каждый день! А это столько стирки! Без стиралки никак. Даже две надо! – вовремя вспомнил я о потребностях детсада. Эх, еще и детсад бы электрифицировать! Но где генератор взять? Не родить же. А в СМП найти годное несложно. Там-то люди напостоянку жили. Это ж не дачи.

Эльбе же крепко-накрепко наказал проверить каждого из детей в СМП. Как умыты и накормлены. Но не лезть в частности, как Толстый этого добивается. Может он лупцует несогласных – его право. Ему поставлена общая задача, а как он её решает – его личное дело. Не надо стоять у него над душой. Нам, главное – результат. Толстый – главный в СМП. А Эльба, так уж получилось само собой – его куратор от нас.

Эльба сказала, что всё поняла. Отдельно напомнил ей, что Андрей все еще наказан. И, если будет проситься обратно – не поддаваться на его крики и слезы. Поистерить он горазд. Особенно когда есть жалейщики. Согласилась и с этим.

Стоило им отъехать, как Ева тут как тут. Сразу же вылезла из уголка, где они сидели со своей новой подружкой, и тащит её знакомиться со мной. Уважаю! Вот девчушке всего три года, а чувство такта и подходящего-неподходящего момента у нее в крови. Все утро сидела тихонечко, не мешала мне со старшими разбираться, а стоило им уйти – тут же словно проснулась. Ай, молодца какая! Без всякого стеба это – достойно уважения.

Тихую девочку звали Маша. Она по прежнему дичилась и на контакт не особо шла. Но за Евой тянулась. Сдружились пигалицы.

– Дядя Аик, мозьно мы с Масей в садик пойдем? Я ей тайный ход показю. И касельки.

– Ну Ева, Маша же болеет.

– Неть. Мася выздоливела. Она здолёвая.

– Ну не знаю. Позови-ка мне Иру, пожалуйста. Она же у нас врач все таки.

– Сицас, – маленькие ножки дробно простучали по полу в сторону двери. – Малинька, – машет руками малявка в дверях, – тебя дядя Аик зовет.

Иришка появилась тут же. Смотрит вопросительно.

– Ир, что там с девочкой? Сегодня температуру мерили?

– Да. 36,8. А вообще ей явно лучше. Уже сутки как не температурит. И кушать начала с аппетитом. Только вялая она все еще какая-то.

– Ну немудрено... Девочки в садик просятся вот. Как думаешь – можно ее отпустить? Она наших там не заразит ничем?

– Я не думаю, что у нее что-то заразное было. А наши... Они же тут уже были все. Мне Настя рассказывала. Они с Таней приходили сюда все ещё когда она пластом лежала. А ты там у этой лежал... Еще в первый день. Никто не заболел.

– Понятненько. Так что, считаешь можно их в садик отпустить?

– Одних что ли?

– Нет. Конечно нет. Ты и проводишь.

– А ты?

– А мне уже не три годика. Посижу один.

– Так это... У нее одежки зимней нет. Эта, когда ее тащила, ничего не взяла. В одеяло завернула и всё.

– Мда. Проблема. И что теперь – ей на улицу вообще не выходить до лета?

– А... как?

– Да ты не обращай внимания. Это я сам с собой разговариваю. Нужен рейд в город. У нас же тоже шмотья нет толком? В чем выскочили тогда из дома и всё.

– Ну да.

– Как все невовремя... Буду думать. А девочку придется так же. Завернуть в одеяло или в плед и на руках до садика. Ну или на санках.

– Может потом?

– Ну когда потом-то? Видишь, девочки хотят в садик, – я тихонько погладил настороженно зыркающую Машу по голове. И тут же под руку, буквально по кошачьи, ввинтилась Ева. Пришлось и ее приласкать. – Качельки посмотреть.

Стоило Малинке с девочками уйти, я только задремывать начал, как в палату ввалились возбужденные Эльба с мальчишками.

– Ты представляешь, он...

– Крыса! Сам тушенку жрет, а остальным пустую кашу варит...

– У него там целый склад...

Говорили они все одновременно, перебивая друг друга и все трое, пылая праведным возмущением.

– Так, давайте без криков, – поморщился я, – и по одному. Эльба, что там случилось?

– Ну-у-у... Там этот твой Толстый... Валера кажется. Он, оказывается, ещё в самом начале бомбанул магазинчик на заправке. Ну на той... На газпромовской. И жратвы у него припасено охренеть сколько...

– И что? Молодец. Правильно поступил.

– А то, что когда ты его старшим поставил и сказал всех остальных кормить, он с ними не делится!

– В смысле? Он их не кормит?

– Кормит. Но только тем, что они сами в домах нашли. А эти запасы сам жрет! С сестренкой на пару. А Егору, Леше и Андрюшке нашему простую кашу варит. Пустую. А сами с тушняком едят.

– И что?

– Как что? Несправедливо же!

– Что несправедливо? Что он догадался магазин обнести и запасы сделать?

– Но он не делится!

– А почему он должен делиться? – я никак не мог понять их логики.

– Но ты же сам ему приказал...

– Стоп, стоп, стоп! Я ему приказал следить за тем, чтоб все остальные были сыты, накормлены, напоены, умыты. Как он этого будет достигать – я не обговаривал. И приказа отдать всё, что у него есть – тоже не было. Давайте еще раз. Он остальных кормит?

– Да, но...

– Может он им мало дает? Они недоедают?

– Да нет, вроде нормально, но сам-то жрет с тушенкой...

– Я это уже понял. И что? Его тушенка– он и ест. Нас это совершенно не касается. Он же ее не у нас украл? Так что имеет право.

– Но все равно, это как-то...

– Так, давайте все успокоимся и я вам лучше байку расскажу. С намеком. Чтоб вы поняли мое отношение к этой ситуации. Она, конечно, с матом, то так оно даже лучше. Сочнее и лучше усвоите.

– Ну давай.

– Короче, это что-то вроде переписки Петра Первого и Меньщикова. Письмо первое, От Петра к Меньщикову:

"Шлю тебе сто тыщ рублей

На постройку кораблей.

Как получишь дай ответ:

Начал строить али нет?"

Письмо второе. Ответ Меньщикова Петру Первому:

"Из ста тыщ мы девяносто три

ПропилИ и прое..И.

Дай нам Царский свой Совет:

Все же строить али нет?!

Письмо третье. Ответ Петра первого Меньщикову:

"Воля царская моя

Не хочу знать ни х.я!

Где пилИ, кого е..И

Но чтоб Б ЫЛИ корабли!!!"

Стоят, глазами хлопают. Думают. Главную мысль из частушек нашли и теперь переваривают.

– То есть, ты хочешь сказать, что он все правильно сделал?

– Нет! – довольно резко перебиваю я. – Не всё. Но в рамках поставленной задачи он всё выполняет, и, потому, его личные качества в расчет приниматься не будут. Да, мне тоже он неприятен. Но он справляется со своей задачей! А если мы отберем у него то, что он сумел набрать в магазине, то мы будем куда хуже его самого. Это его тушенка! И он может делать с ней всё что хочет.

Стоят, сопят. Умом мои доводи понимают, а нутром... Ну как же. Есть наши, и есть не наши. Наши – это Андрюшка. А Толстый с остальными не наши... А тут Андрюшка, или, скорее всего, одна из девчонок этих, что вчера сбежали, Ксюша и Оксана кажется, пожаловались, что их обижают и всё. Взыграло ретивое... Наших притесняют! И, главное, не объяснить же, что Толстый тоже наш! Они это и так знают... Умом. А внутреннего согласия нет. Ничего. Притрутся.

– Надеюсь, вы не стали делать никаких опрометчивых поступков?

Засмущались. Отводят глаза.

– Так... Честно говорите!

– Ну-у-у... Это – Эльба упорно смотрит куда-то в угол, по капле выдавливая из себя признание. – Так, только... Подзатыльник ему отвесила.

– И всё?

– Ну-у-у... Да. И еще сказала, чтоб всех остальных тоже тушенкой кормил.

– Зря. Значит так. Сейчас поедешь обратно и скажешь, что он может распоряжаться тушенкой по своему усмотрению.

– Вот еще! – аж вспыхнула вся.

– За свои косяки нужно отвечать. Я же тебе буквально пару часов назад объяснял, что ты не лезешь в его дела! Ты смотришь только то как он выполняет наказ. А ты, по своей бабской натуре, полезла не в свое дело! Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? Собирайся. Едешь сейчас же. И я с тобой. Как гарант, что ты все поняла.

На Эльбу было больно смотреть. Огромная деваха съежилась, словно ее ударили. Того и гляди заревет. У баб это быстро...

– Так никак пока не поехать – пришел ей на помощь Рыжик, тоже заметивший ее состояние – Мы же привезли всего кучу. Два телевизора, две стиралки, DVD-магнитофон, Кассетный видик...

– Так почему вы все ещё тут, а не разгружаете это все? – перевожу взгляд на него и давлю взглядом. Ты, сдается мне, тоже не просто рядом стоял, когда Эльба подзатыльник отвешивала. Точно. Заюлил и тут же сбежал.

– Настя, – я повернулся к помалкивающей девчонке, – помоги мне собраться...

Я не стану описывать наш короткий рейд в СМП. Чего там особо рассказывать-то? Ну не смаковать же подробности, как я ломал в психологическом плане Эльбу. Но выход этот был нужен.

Во-первых – да, щелкнуть по носу чуток занесшуюся девушку. Показать кто тут самый главный. Пусть я и в таком плачевном состоянии. Все равно я тут командую и решаю. (Никогда бы не подумал, что буду переживать, за место в иерархии. А тут, нате вам – полезло что-то изнутри. Что-то темное. Звериное. Но ощущающиеся – единственно правильным.)