Текст книги "Из двух зол... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Да войнушка у нас небольшая случилась, – вздохнул Пастух. – В Заозерном у Кабана. Столкновение с Карчевцами... Это Жмур, который Варвару сверг. границы подвигать решил. Зоны влияния перераспределяет. Вот и зацепились с бригадой Кабана. Он же у нас в Заозерном масть держит. Потери были. Два трупа... Раненые. Гвоздь только от вас вернулся тогда третьего дня, а тут такое «счастье» ему привалило.

– Мда... Дела. И, что Гвоздь?

– Ну что Гвоздь? Собрал всех, кого мог. Старших в основном. Отсюда, со Стальмоста у Макса забрал две трети бойцов, из Западного у Горыныча вообще всех бойцов увел. И в Заозерный. Воевать. Терки тереть. Торговаться. Договариваться. Вот уже три дня они там каруселятся.

– Понятно... – протянул я слегка разочарованно. Все-таки я очень рассчитывал на поддержку Гвоздя. А тут ему самому впору помогать. – А связь с ним есть?

– Есть, – утвердительно кивнул зам вождя колхозанов. – Но он сказал по пустякам не дергать.

– А намечающийся совместный рейд на Герцога, о котором Гвоздь так давно мечтал – это пустяки?

– Да! – не колеблясь ни секунды подтвердил Пастух. – Гвоздь мне четко сказал: "Пока по улицам поселка не пойдут марсианские треножники, расстреливая всех и всё – меня лучше не дергать. Справляйся сам."

– Ну так давай тогда справляйся. Вместе со мной рейд замутим.

– Ты смеешься? Да у меня тут народу почти не осталось. Ну, в смысле – бойцов. Мелких-то навалом. Как и девок. А в строй ставить некого. Два ствола на весь поселок. Всё с собой Игорь унес. Некому воевать!

– И что, совсем ничем помочь не можешь?

– Ничем. Извини бро, совсем ничем. Жди Гвоздя. Как вернется обо всем с ним договоритесь.

– Так когда он появится-то? Ты хоть сообщи ему, что я приехал и зачем.

– Нет, Шиша. Нет. Он крепко-накрепко запретил его по пустякам тревожить...

В общем, как я не бился – результат был нулевой. Разговор шёл по кругу. В итоге мне пришлось так не солоно хлебавши и уезжать, ничего не добившись. Что за зама себе Гвоздь выбрал? Безынициативный просто ужас! Ничего не решает. Нет, с одной стороны Гвоздя тоже можно понять. Имея перед глазами пример того же боевого Жмура, оттеснившую от руля Варвару в Карчевке – он законно опасается подобного же. И, потому, приблизил к себе самого серого и невзрачного. Но зато верного. Который никогда не предаст. А всех инициативных раскидал по окраинам. Кабан в Заозерном. Макс на Стальмосте овощехранилище охраняет. Неведомый мне Горыныч в СНТ Западное получается. Не знаю. Не берусь судить, правильно ли он поступил. Это его проблемы. Вот только мне самому что делать в такой ситуации?

Домой возвращались молча. Да, вот она какая птица обломинго. Договорился бы с Гвоздем и все мои проблемы были б решены. А теперь самому крутиться нужно. Нет, у меня, конечно, есть пара идеек, как вывернуться из этой скользкой ситуации. Но заниматься этим буду уже завтра. Сил нет никаких. Нельзя! Нельзя так на износ работать. Вроде и физически сегодня вообще ничего не делал, одни только разговоры разговаривал, а чувствую себя как выжатый лимон. Надо отдохнуть. Подумать хорошенько. Как говорится "переспать" с этой идейкой. А завтра с новыми силами в бой.

Но и отдохнуть мне вечером толком так и не дали. Сначала мама Таня подскочила – напомнила, что я обещал с детьми поиграть, заняться. Пришлось выполнять. Так как на подвижные игры я был явно не способен, играли в крокодила. Ну это когда один рисует что-то на листе или на доске, а все остальные угадывают, что это... Кто первым угадал – получает конфетку и выходит сам рисовать.

Ну что сказать. Было весело. А я в полной мере сумел оценить художественные таланты Васьки. Да, она умела рисовать. Без дураков. По настоящему. А то я до последнего в этом сомневался. Ведь я-то знавал таких «художников»... В художку-то ходили тоже, а коснись что... а у них фигня получается. А критиковать не смей. Обида лютая. "У меня свой стиль! Ты не понимаешь просто." Выдавали за что-то особенное, за некий неуловимый шарм, банальную собственную лень и бездарность. Так вот Васька была не из таких. Она действительно – Художник. Мне с моими потугами и рядом не стоять. Это только на фоне совершенно не умеющих рисовать я что-то там стоил, а рядом с профессионалом сразу видно кто есть кто. У Васьки действительно уровень.

Эта-то Васька и не дала мне толком отдохнуть, подойдя ко мне в перерыве игры и напомнила об обещании написать пару заметок для газеты. Пришлось опять напрягать усталый мозг.

Основную статью я посвятил Дане. Написал о героизме. О мужском поступке. О том, как он остался прикрывать отход других. И принял свой последний бой, вызвав огонь на себя. Только чтоб ребята ушли. В общем, получилось неплохо. Мне даже самому понравилось.

Вторую статью посвятил Малинке. Тоже не пожалел дифирамбов. О проявленной твердости в плену врага. О перенесенных мучениях и о бесчеловечных пытках людоедов-захватчиков.

Ну и третью, самую маленькую статью – про общую обстановку в поселке. Свою роль постарался не выпячивать. Ограничился общими фразами. Так только, упомянул об участи захватчиков: "Да, демоны были. Не отрицаем. Но они того... Самоликвидировались." И в конце красочно описал последний бой Эльбы с Немцем. Тоже художественно получилось. Да.

Но Васька прочитав мои статьи оказалась недовольна.

– А почему ты ничего о себе не написал? Это ведь ты убил шестерых из восьми нападавших! А тут даже своего имени ни разу не упомянул. Словно они действительно сами по себе перемерли все.

– Ну ты же знаешь, что это я сделал? И все остальные тоже знают. Так зачем говорить об очевидном?

– Но это неправильно! – вроде как даже малость возмущенно заявила художница. – Это мы сейчас все знаем. А если кто чужой прочитает? Что он тут поймет? Ты вон про подвиги Дани, Малинки и Эльбы написал, а сам больше их всех троих сделал раз в пять. Но даже словом об этом не обмолвился!

– Кому надо всё и так знают. А кто не знает – тому и не надо.

– Нет! Так нельзя! – горячилась девчонка. – Надо и про тебя написать.

– Пиши, – тут же согласился я. – Если так горишь желанием – можешь весь третий номер моим подвигам посвятить. Но сначала вот этот, второй номер до ума доведи.

– Ну я же не умею писать? – тут же скисла девчонка.

– Ну значит и говорить больше не о чем. Я тебе статьи написал? Написал. Делай.

– И все равно, я что-нибудь ещё придумаю, – не могла не оставить за собой последнее слово маленькая женщина. – Найду кто мне про тебя напишет!

– Ради бога, – устало улыбнулся я ей.

На ночь решили спать все в одном доме. Пока полностью не решена проблема с Левашово, спокойный сон для нас роскошь. Собрали всех в доме. Натащили кроватей в клуб. Расстелили постели. Все пометились. На ночь составили график вооруженных дежурств. В него вошли Эльба, Темный, Толстый и Рыжик. Каждому досталось по два часа. Только меня как самого уставшего и раненого от дежурства освободили. Чуть ли не пинками погнали в мою комнату отсыпаться. А я и не спорил. Ибо реально вымотался. И стоило мне ощутить с обоих боков привычное тепло двух маленьких тел, как я тут же провалился в сон...

Из которого был довольно грубо выдернут бесцеремонным тормошением за плечо.

– Шиша... Шиша, проснись. Там это... Левашовские пришли...

Ничто так не способствует скорейшему пробуждению, как ударная доза адреналина в кровь! По моим внутренним ощущениям я подскочил мало не до потолка, ещё в полете натянув штаны и схватив в одну руку пистолет, а во вторую свой нож.

– Сколько их? Где они сейчас?

– Так это... – слегка растерялся разбудивший меня Толстый. – Там внизу сидят. Двое их. Девки.

– Какие еще девки? – Продолжал тупить я спросонья, – а где левашовские?

– Ну девки и есть левашовские, – терпеливо объяснял мне пацан. – Сбежали из Левашово, ну.

– Ах, беженцы, – наконец-то врубился я. – А может засланные к нам? Там внизу кто с ними остался?

– Так там наших полный клуб, – заерзал Толстый, – половина уже и проснулась, пока я их впускал.

– С оружием там кто из наших? – начал по настоящему закипать я. – Ты же на посту! Должен был меня будить кого-нибудь из проснувшихся отправить, а сам за пришедшими следить!

– Так там... Тёмный же с ружьем... И Синица.

– Ты им пост передал?

– Я... Это... Но они же проснулись... Синица, так точно.

Я лишь грязно выругался на это. торопливо одеваясь. Подхватив из тумбочки автомат я торопливо захромал вниз. Толстый виновато сопел где-то за спиной.

Впрочем, внизу ничего особо опасного не происходило. Действительно – две девчонки. Довольно замученные и неприглядно выглядящие. Одна, наверно, ровесница тому же Толстому или Малинке. Вторая чуть постарше. Ну или просто покрупнее. Рыжеватая. Не такая рыжая как наши Рыжики, но тоже что-то такое было. Их уже обступили полуодетые Васька со своими девчонками. Темыч спал. (Ну понятно, его смена аккурат перед сменой Толстого была. Его сейчас хрен разбудишь!) Ладно хоть Птица догадалась свой обрез достать. А то бы совсем провал в обороне.

– Иди разбуди Эльбу и Малинку, – коротко приказал я Толстому.

– Там же девчачья спальня. Что я к ним попрусь...

В ответ я резко повернулся к нему, уставившись на него в немом бешенстве. Проняло! По крайней мере он тут же заткнулся, побледнел и поспешил смыться наверх.

– Доброй ночи. – мягко поздоровался я, подходя к девичьему кружку. Увидев меня пришелицы заволновались и попытались вскочить на ноги, но я махнул рукой. – Сидите, сидите. Не на приеме чай... Кстати, насчет чая? Вася, Вилка, займитесь пожалуйста этим?

– Ага, мы сейчас.. – и девчонки посекундно оглядываясь поскакали наверх на кухню.

– Ну рассказывайте, красавицы, как вас зовут? Что вас в ночь заставило бежать?

– Я Белла, – подала голос старшая, – можно Белка. А это Вита... Виталина, – кивнула она на испуганную младшую. – А ночью бежать мы сами решили... Пока все спят.

– Что же вас сподвигло на этот подвиг? – спросил я, кивнув входящей в клуб заспанной Эльбе. Но с ружьем наготове, ага.

– Белка? – разглядела та визитерш, – ты как тут? Откуда?

– Эльба! – дернулась было к ней старшая, но сдержалась... Но не до конца. Хлюпнув носом, она выдавила из себя. – Мы сбежали.

– Давно пора было! – горячо поддержала их Эльба. -Чего тянули-то столько?

– Так, девочки, совместные воспоминания потом. – Эльба, ты их знаешь?

– Ну да. Это Белка, а это Вита. Они там в Левашово своей бандой жили... Ну помнишь я рассказывала, у них еще Алина и Вика главные были?

– Это которые сейчас у Герцога на цепи сидят?

– Ну да... – помрачнела спортсменка. И, обращаясь к девчонкам спросила: – Белка, это правда?

В ответ рыжая разревелась. А глядя на нее заревела и младшая. В ответ все наши девчонки дружно кинулись их успокаивать. Я не вмешивался. Лишь прислушивался к их сочувствующих вопросам и торопливым, сквозь слезы, ответам. Постепенно картина случившегося принимала всё более четкие черты.

Как я уже говорил, компания в Левашово не была однородной. Да, банда Герцога была самой сильной и основополагающей. Он сумел подмять под себя всех старших пацанов. (Дане тогда просто не повезло. Если б пошел к Герцогу – его бы, скорее всего, тоже приняли бы в банду, а Самурая со товарищи приструнили бы. Но он сразу подался в бега.) Но и оппозиция у Герцога тоже была. В виде своей «банды» старших девчонок. Во главе с уже упомянутыми Викой и Алиной (насколько я понял – вполне большие девки. С Эльбой моей ровесницы наверное.) И в «банде» у них было под два десятка девчат. Самая крупная девичья группа была в Левашово. Потом шли «мамки», тех было с полтора десятка, но у них не было такой четкой группировки. Все как-то сами по себе были, хотя и жили кучно. И третья девичья группировка (а обсуждались исключительно девичьи банды. Пацанов в оппозиции не было. Их Герцог сразу всех подмял) это были прислужницы «правящего режима». Как правило, сестры или подружки участников Герцогской банды. Самые яркие представительницы – та же Ляля и, вон, Майя...

После того как Герцог обломался по всем фронтам в войне с колхозанами, и те увели у него большую часть населения, Вика с Алиной решили открыто заявить о собственной независимости. Этого обозленный собственными неудачами Герцог уже стерпеть не мог. В ту же ночь их дом был взят штурмом. Что там творилось мне было даже страшно представить. Скажу лишь, что одна из девчонок не пережила этой ночи. Ее замучили до смерти. Ещё две девчонки покончили с собой на следующий день, когда их, вроде как, немного оставили в покое. Ещё одной удалось сбежать к колхозанам. А вот вторая побежавшая попалась охранникам. И ее тут же пристрелили. После чего оставшихся заперли в одном из домов. Жизнь у них была просто кошмар. Лидеров увели к Герцогу. А остальных ежедневно насиловали и издевались рядовые бойцы его банды.

Неизвестно сколько бы это продолжалось, но вот три дня назад самая опасная и боеспособная часть парней ушла воевать нашу Малиновку... Ушла и не вернулась. Первые два дня оттуда из-за трассы были слышны выстрелы. Но на третий день стояла зловещая тишина. Что произошло? Немец так и не вышел на связь. Никого не прислал. А отправлять своего разведчика, оставшийся за старшего Лысый, просто испугался. Их осталось и так слишком мало. И вообще, в стане врага начались полный разброд и шатания. Без твердой руки Немца дисциплина катастрофически упала. И, потому, стал возможен-таки побег этих двоих.

Почему же они бежали именно к нам? Ну тут выбор невелик. Либо к нам, либо к Гвоздю. Но они рассудили так: «Если там есть кто-то, способный отбить атаку ударного кулака банды – значит он достаточно силен. И уж точно враждебен банде Герцога. А враг моего врага...»

Да, девчонкам было реально страшно идти в ночь неизвестно куда. Как их тут встретят? Но сил выносить издевательства дальше у них уже просто не оставалось.

– Эльба, Малинка, отведите их наверх. Пусть ванну примут, – от девчонок весьма попахивало. Похоже они не знали мыла минимум пару недель. – Потом накормите их и пусть спят. Найдите им уж место. И из вещей чего отжалейте. А потом сами вниз спускайтесь. Надо посоветоваться. Есть у меня идейка одна, как этих неожиданных союзников использовать.

Глава 35

– Что ты задумал, Шиша? – поинтересовалась Эльба, спустя полчаса спустившись вниз.

– Да ничего особенного, – несколько рассеянно отозвался я, выстругивая из бруска новое ложе взамен разбитого на помпе. Получалось, честно говоря, так себе. Ну да мне красота не важна. Главное, чтоб работало. – Сколько там этих девчонок ещё осталось? Ну из их банды которая.

– Ну-у-у... Не знаю. С десяток наверное, а что?

– Ну и сделаем их нашими союзниками. Эти, как отоспятся, поговорим с ними еще. Расспросим, что да как, да и к ночи отправим их обратно в Левашово. К их подружкам. Пускай договариваются и ночью, когда мы придем туда, хоть пару-тройку пацанов на себя пускай возьмут. Ну из тех кто помладше и не вооружен. Уж стольких-то они осилят. Втроем-вчетвером на одного навалятся пускай... Да, и ножи им нужно будет дать. Сразу на всю их бригаду.

– Ты думаешь они смогут? Ну это... Ножом их?

– Не знаю, – абсолютно искренне ответил я. – Зависит от того насколько они там озверели от такой жизни. Но градус злости у них наверняка близок к закипанию. Так что почему бы и нет? Но даже если не смогут убить, то уж побить-связать-то им злости точно должно хватить. А нам всё меньше противников достанется.

– Ну-у-у... Не знаю... Может и сработать. А что ты собираешься делать потом?

– Когда потом?

– Ну-у-у... Когда победим.

– Рано об этом еще говорить, – недовольно откликнулся я. – Делить шкуру неубитого медведя...

– Ну а всё-таки? Заберешь Левашово себе?

– «Надо» оно мне.. – еще более недовольно ответил я. – Назначу кого-нибудь старшим из освобожденных... Тех же Вику с Алиной например. И пусть они с этим «болотом» сами разбираются. Нам главное чтоб угрозы от Герцога больше не было. А кто там будет вместо него – неважно. Лишь бы человек адекватный был... Но сначала, конечно, посмотрим, что оттуда вынести можно. Что это за война, если совсем без прибытка? Как там говорится? "Я отдаю вам этот город на три дня, на разграбление!"

– А если Гвоздь его себе забрать захочет?

– Перебьется! Если б он помогал мне в этой войне, тогда да, были б какие-то права ещё. А так лесом идет этот Гвоздь. У него своя война в Зазике сейчас. Вот пускай со Жмуром и разбирается. А тут поезд ушел.

– То есть, все-таки под себя Левашово забираешь?

– Да нет же... Блин... Как объяснить-то? Ну вот как у нас с СМП было? Толстый сам командовал в поселке. Он был главный. Он и со всей их тамошней текучкой разбирался. А мы, вроде как, в стороне, но, в то же время, над ним. Понимаешь?

– Протекторат, – вспомнила Эльба Данино словечко.

– Точно, – облегченно выдохнул я. – Нас вроде там и нет. В текучку мы не лезем. Мелочами не занимаемся. Они пускай сами разбираются, а мы, если по бандитски говорить – просто крышуем их.

– Понятно. А что с пацанами будешь делать? Не всех же убьем? Будут пленные наверное?

– Вот когда будут тогда и решать про них станем. Чего раньше времени-то говорить? Лучше давай собирайся к выезду. И Тёмыча буди. Пускай тоже готовится.

– Куда это?

– Союзников на ночной бой искать. Союзников. Ну не втроем же нам все таки на штурм идти-то?

В союзники я решил сманить Макса со Стальмоста. То, что именно он охраняет овощехранилище – я уже знал и от Гвоздя, да и от Пастуха вчера ещё раз услышал. Если Пастух оказался таким нерешительным, то это не значит, что Макс такой же. А ему чего там сидеть впустую? Всё равно они Стальмост охраняют именно от Герцога. И, если эту угрозу снести, то и крупные силы там держать не понадобится. Вполне хватит парочки сторожей. Вот тебе и люди освободятся...

Кто же мог знать, что Гвоздь и без того забрал оттуда почти всех? На страже овощехранилища Макс остался чуть ли не один! По крайней мере ружье было только одно и именно у Макса. А четверо остальных мальчишек лишь создавали эффект массовости. Но на деле реальной силы они практически не представляли. Впрочем, как и у Герцога. Там ситуация аналогичная. Четверо тех кто постарше и со стволами – бойцы. А остальной десяток так... Массовка.

Как не странно Макс за мою идею ухватился. И согласился сходу. Вот только одно но... Он хотел получить Левашово в свое подчинение. Типа, Гвоздь ему что-то такое обещал. Мол, «свалим Герцога – тебя над Левашово главным поставлю». Пришлось довольно резко отказывать ему. В принципе, мне-то не жалко. Мне без разницы кто там будет главным в Левашово. Главное, чтоб самому себе на шею этот хомут не вешать (неужели умнею?). И черт бы с ним с протекторатом. Дружественный Макс по соседству меня тоже вполне бы устроил на троне в Левашово, но... Нельзя.

Да, Гвоздь вполне вероятно обещал Максу подобное. Но одно дело, когда тыназначаешь старшего над поселком. И он принимает эту власть так сказать из твоих рук. И совсем другое дело, когда твой подчиненный берет власть в этом поселке самостоятельно. Это уже проблема. Вполне могут мысли в голове зашевелится: «А нужен ли мне такой начальник, если я и сам вполне могу вот?» Опасные мысли. Уверен, Гвоздь меня за такое развитие событий точно не похвалит. Так что пришлось отказывать и торговаться.

Ну а чем еще можно было заманить Макса? Пришлось отдать ему в качестве аванса ту самую чиненную помпу (все равно я своей самоделке как-то не особо доверял) и пообещать отдать все три ствола из Левашова именно ему. Единственное, что оговорил, что патроны к Макарову, что найдутся у Герцога, делим пополам. Мне они тоже позарез нужны. А все остальное только его.

Макс согласился. Без особой охоты, но согласился. Видимо чувствовал, что где-то его «налюбливает» хитрый Шиша, но где – понять не мог. И, потому, просто корчил недовольные рожи. Впрочем, получив помпу несколько успокоился. И даже загорелся. Моя самоделка была им признана полным убожеством, но он сказал, что до ночи сделает вполне нормальное ложе. Парень прям загорелся этой идеей. Ну и бог ему в помощь! У меня своих проблем ещё выше крыши.

Вернувшись я встретил преобразившихся беглянок. Умытых, накормленных и, даже, успевших перехватить несколько часов сна... Их было не узнать! Никаких больше беженок или нищенок на паперти. Вполне себе симпатичные девочки. Только излишняя худоба и какой-то сероватый оттенок кожи всё же говорили о перенесенных ими лишениях. И на меня они смотрели как-то... странно. С одной стороны с явным таким опасением (ну это-то как раз и понятно. Новый человек, чего от него ожидать еще неизвестно. Да и девки мои вполне могли понарассказывать обо мне... Всякого..), а с другой стороны – с каким-то щенячьим восторгом. Нет, не влюбленными глазами. Скорее как фанатки смотрят на своего кумира. С немым обожанием. (Тоже видать – последствия рассказов обо мне, да и вообще... Глаза-то у них есть. Теплый дом, ванна, горячая вода, хорошая еда, удобства в доме – все это резко диссонировало с тем как они жили последние недели. Есть от чего впасть в восторг..)

Максимально серьезно говоря с ними, я изложил им свой план и мое виденье их роли в ходе ночного штурма. Я ожидал, что могут возникнуть трудности. Что они испугаются, что откажутся возвращаться обратно, или же окажутся совершенно неспособными на какую-либо агрессию. Короче, я ожидал чего угодно, только не того, что произошло дальше.

Переглянувшись между собой, девчонки внезапно замялись и, смутившись, долго не могли начать говорить. А когда начали – я не поверил своим ушам. Их не испугало, что им придется возвращаться. Нет. С этим-то, как раз, нормально – они согласились выполнить всё беспрекословно. Зато они просили не трогать некоторых из мальчишек! Мол, «они нормальные» и всё такое. Что это было? Стокгольмский синдром? Непостижимая женская логика? Я не знаю.

– Но они же насиловали вас? – пытался я всё-таки разобраться в ситуации.

– Ну да, – соглашались те, но тут же находили доводы в защиту своих протеже. – Их старшие подначивали. Сами бы они никогда... Если б они нас не... Их бы самих потом зачморили бы. Мы же не за всех говорим... Винтик, Щепа, Тихоня... Они никогда не издевались, не дрались...

– Не били вас и этим уже хороши? – начинал уже злиться я, – поэтому их простить?

– Нет конечно, – тушевались девчонки, – но все равно... Другие-то еще хуже были. Тот же Ковбой вон. Или Борщ. Или Глаз.... А пуще всего две девки из подстилок Герцогских. Кобра и Резина. У-у-у... Вот этих сук точно нужно голой жопой на муравейник посадить.

– Муравейники еще спят, – пробормотал я, отказываясь что-либо понимать.

– Ну просто на мороз их голяком выгнать. Они больше всех парней подначивали нас насиловать. И сами, то ударят палкой, то ремешком душить начнут, а то ещё... Всякое такое...

– Понятно... – медленно протянул я, пытаясь собрать свои мысли в кучу. А потом озаренный идеей достал листок бумаги, на который переписал все имена и клички воинства Левашовских, что я узнал от пленной Майи. – Давайте тогда по именам пройдемся. Кого трогать, а кого нет. Итак, первый... Герцог... Ну тут, я думаю, всё ясно?

Девчонки лишь молча кивнули. Действительно тут никаких разногласий не возникло.

– Хорошо. Идем дальше. Башка?

– Нет! Его не надо, – заволновалась Белка. – Если б не Башка, мы бы может вовсе не выжили... Кормить-то нас никто не собирался. И только Башка хоть что-то нам приносил. И не бил никого никогда... А Лизку и вовсе от посягательств других защитил. Сказал, что это его... Старшие его конечно не уважали, Ковбой тогда прям при нем начал Лизку лапать, но Немец сказал, чтоб оставили. Девок, вон, говорит, навалом. Ковбой и отстал. Не захотел с Немцем ссориться.

– Ясно, – пробормотал я ставя плюсик напротив имени Башки. – Дальше. Лысый?

– Козел он! – вспыхнула Белка. – Ещё хуже Ковбоя. Только, что раненый. Сил ещё не особо у него...

– Понятно. Борщ? ...

В общем, прошелся по всему списку. Что странно. Многих парней, даже когда про них нечего было особо сказать в их защиту, девчонки были готовы простить. А вот тех двух девчонок, о которых они упоминали в самом начале – нет. Они вызывали в них просто какую-то животную ненависть. В этих двоих они были готовы вцепиться чуть ли не зубами и когтями... Похоже, попадись они им в руки, и девчонки разорвут их на части. И это тоже придется учитывать в своих планах.

Нет. Всё-таки мне никогда не понять этих женщин! Особенно девочек-подростков. Эти парни насиловали их, брали, не спрашивая их согласия, а они все равно умудряются находить в них что-то светлое! Уму непостижимо. «Не бил. Жалел. Кормил». Какое всё это имеет значение на фоне главного насилия? Оказывается – имело. Самую большую ненависть в них вызывали даже не самые отъявленные садисты и мучители из парней, а другие девки. Которые возвысились за их счет. Которые унижали их. Но если тем же самым занимались парни – они готовы были объяснить это загадочным (для них) мужским характером. И пусть не простить, но принять как данность. А вот поведение своих же товарок они не понимать, не принимать не собирались.

И, кстати, есть идея... Не очень красивая, но, пожалуй, самая действенная в этой ситуации. Остается только подтолкнуть девчонок в нужном направлении, чтобы они сами "придумали" этот ход. Пусть со стороны это смотрится как трусливое перекладывание принятия решения на самих девчонок (что уже было со мной, когда освобождал Малинку), но, на самом деле это будет моё решение, которое они примут за свое. Манипуляция? Да.

– Ну с парнями все ясно... Кстати, тогда уж вам задание – всех, кого вы считаете своими... Кого считаете достойными, заманивайте к себе в дом и не выпускайте их на улицу, что бы там не происходило. Скольких вы там насчитали за своих? Четверых? Пятерых?

– Ну, не знаю… – неуверенно протянула Белка. – Может кто из наших и ещё кого достойным посчитает.

– Короче, всех кого вы посчитаете нужным спасти, заманивайте к себе. Врите им что хотите. Обещайте что угодно, но чтоб под ногами они не путались когда придет время.

– Хорошо, – не очень уверенно согласилась Белка. – А если кто из них будет в наряде? Они же по ночам сторожат, от нападения колхозанов.

– Ну значит тем не повезло! – зло отрезал я. Но увидев как вытянулись их лица, смягчился. – В безоружных стрелять все равно не будем. Патроны дороги. Ну может дрыном по хребту получат такой и все. Но это только те, что будут в карауле. Все остальные должны быть именно у вас. Не знаю уж что вы им там пообещаете. Оргию организовать или ещё что, но, чтоб они на улице не появлялись. Хотите – свяжите их, хотите – расскажите что к чему. Но только после начала штурма! До этого ни звука! Понятно?

– Да. Мы понимаем.

– Ну вот и хорошо. Теперь дальше... Что думаете делать с этими двумя? Коброй и Резиной?

– Убить их! Пристрелить как собак! – ух как запылали глаза у девчонок! Да уж. Юность порой излишне категорична в своих желаниях. Только юные умеют так любить и так ненавидеть. Это с годами их чувства притупятся, а пока вон какой фонтам эмоций! – Повесить их! Вот натурально взять и повесить!

– Можно и повесить, – вроде как задумчиво протянул я. – Провести суд. Заслушать все доводы, а потом взять и повесить... Кто только вешать будет? Петлю на веревке вязать? Табуретку выбивать из-под ног?

– Ну... Не знаю, – девчонки смутились и запереглядывались. – Кто-нибудь...

– А-а-а-а, – понимающе протянул я, – то есть, опять все самое "приятное" мне?

– Ну-у-у... Можно просто выгнать их... – явно неохотно предлагает Вита. Пускай уходят куда хотят.

– Ага. Типа другая крайность. Простить и все?

– А что ты предлагаешь?

– Я? – деланно удивляюсь. – Я ничего не предлагаю. Я слушаю, что вы предлагаете. Да, я могу и пристрелить их, и, даже, и повесить. Да, неприятно, но если они действительно столько натворили, как вы говорите...

– Мы не врём!

– Если они действительно всё это натворили, то такое наказание им даже мягким будет. Сколько они вас истязали? Три недели? Изо дня в день... А вы им несколько секунд мучений и всё? Как-то слишком гуманно, мне кажется.

– Да. Вот бы и их тоже в рабство продать! К цыганам! Пусть те их тоже каждый день табуном пользуют! Вот это было бы справедливо.

– Ну где я вам цыган найду... – вроде как в раздумьях протянул я, в глубине души радостно говоря: "Йес! Все получилось!" – Хотя, если подумать, то что-нибудь сообразить можно... Ладно. Идите. Отдыхайте до вечера. К ночи пойдете к своим. Этой ночью все решится. В общем вы свою задачу уяснили. Всех, кого спасти захотите – к себе в дом заманите. И не выпускайте наружу ни при каких раскладах. А я пойду думать, как все провернуть. Ступайте.

Было ли мне стыдно? Да. Без сомнения. Я сам себе был противен. Тоже мне... Нашел себе оправдание. Это не я так решил. Это они как пострадавшие такое наказание выбрали. А то, что к этому решению я их подталкивал – это не в счет. Уж куда честнее было бы признать – да, это я так решил и так поступаю. Да, некрасиво, да– подло, да, мерзко. Но прикрываться фиговым листочком якобы чужого решения просто трусливо.

Тяжело вздохнув я нашел взглядом Эльбу и хмуро кивнув ей встал из-за стола.

– Едем!

– Куда? – с опасением спросила девчонка

– На заправку. Куда ещё-то?

– Ты хочешь?... – у Эльбы в немом ужасе распахнулись глаза

– Да! – резко бросил я, мучительно скривившись. – Союзники нам ночью понадобятся. А пара вполне взрослых парней с автоматами может решил кучу наших проблем... А чем мы можем их ещё заинтересовать кроме девок?

– Как-то оно всё...

– Я знаю! – пожалуй, излишне резко оборвал я её. – Это политика. Ты же слышала, небось, что политика грязное дело? По любому – слышала. Но не воспринимала. Для тебя это были просто слова. А теперь вот заглянула в реальную политику. Пусть и местечкового порядка. Как оно тебе?

– Это... Это... – никак не могла найти слов Эльба

– Да, – согласился я с ней. – Это действительно грязь. И я уже запачкался во всем этом. Самому противно. Но так надо! Не мне надо. Всему нашему анклаву нужно. А грязь та – только на мне. Это моё решение. Не гоже ею всех остальных замазывать.

– А я?

– И ты тоже ни при чем. Это мое решение. Ты на меня всё равно повлиять не сможешь.

– Тогда зачем ты...

– Чтоб понимала! Может мне тоже хочется, чтоб меня хотя бы понимали! Хоть кто-нибудь.

– Я понимаю.

– Ну вот и отлично, – невесело усмехнулся я. – Значит едем на заправку. Сманивать Длинного с его бойцами на пострелушки. Девок пленных ему обещать.

– Едем! – неожиданно твердо согласилась Эльба, явно намереваясь поддержать меня в моих моральных метаниях. Приятно конечно.

– Едем, – согласился я. усмехнувшись самым краешком губ и вышел из дома.