Текст книги "Из двух зол... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Сложный вопрос – почему? Начав анализировать свои ощущения я пришел к выводу, что не было одной единственной причины. Причин было великое множество. И, именно этот букет причин и привел меня к тому, что я опять валяюсь на больничной койке в крайнем истощении.

Ну, во-первых, это, конечно же, злость. Настоящий такой мужицкий гнев. Чистая ненависть. На первом этапе эта причина была основополагающей. Но после того как я собственноручно зарезал Стекляшкина – градус злости здорово упал. Не сошел на нет. Ни в коем разе. Но острота эмоций притупилась.

И тут выходит причина номер два. Чувство вины за смерть Дани. Да, умом я понимал, что ни в чем не виноват... Ну может только чуть-чуть. Но все равно, чувство вины грызло меня изнутри, заставляя идти вперед, терпя неудобства и находя в этом искупление. Я словно наказывал сам себя за смерть Дани.

И это все усиливалось третей причиной. Моим характером. Натуру так просто по мановению волшебной палочки не переделаешь. И я, что бы там себе не на воображал, не лидер. Я – одиночка. Как я тогда в самом начале говорил? Ценный специалист, а не руководитель? Вот я и повел себя как этот самый специалист. Мол, эту задачу все равно никто не выполнит лучше меня (не без оснований, конечно, но всё-таки) и, потому, помощь мне и не нужна. В итоге – без их помощи я все-таки не справился.

А ведь есть и четвертая причина. Я просто хотел защитить детишек. Нет, не в том смысле, что от злых пришельцев (хотя и в этом смысле тоже), но хотел защитить их от необходимости совершать убийства. Если я, взрослый, много повидавший человек вон аж до мальчиков кровавых в глазах докатился, то можно представить какой удар по психике получат их неокрепшие умы после первого убийства. Эльба вон смущается и даже чуточку сожалеет, что не смогла человека убить. Глупая. Её счастье, что не смогла...

– Шиша, – вышеупомянутая Эльба тормошит меня за плечо, – ты что, опять уснул? Что дальше-то делать будем?

– А? Да. Делать. – вынырнул я из сеанса самокопания – Даню... Вы не?...

– Нет, – вмиг скисла девчонка. И остальные гляжу – тоже носы тут же повесили. – Мы думали ты захочешь сам...

– Да. я буду. Но могилу выкопали?

– Нет.

– Надо! Там же, где всех хоронили. Рядом выкопайте.

– Хорошо.

– И это... Аню одну ни на миг не оставлять. Всегда чтоб рядом кт– то был.

– Да мы и так...

– Как она, кстати?

– Плачет... Как она еще может быть?

– Пусть плачет. Но глаз с нее не спускать.

– Да, мы понимаем же. Всё будет нормально.

– Хорошо. Тогда ты, Эльба, занимайся сейчас могилой для Дани, а я сейчас поем и мы с Толстым поедем на заправку... Торговаться.

– Зачем?

– «За шкафом»... У нас вон автомат есть. Такое оружие на руках, а мы им воспользоваться не можем. Патроны нужны. А где их тут еще можно взять кроме как у Длинного?

– Он не даст.

– Конечно не даст... Просто так. Придется торговаться. И дать что-то такое, от чего он точно не сможет отказаться.

– Например?

– Генератор. Один из тех малышей, что мы в Ваяке нашли. Ну и, сверх того – телевизор хороший, да видик с дисками.

– Жалко.

– Понятно, что жалко. Но куда деваться-то? Патроны нам нужны как воздух. И я не я буду, если их не выторгую.

***

Торги шли сложно... Поначалу Длинный даже слышать не хотел, об том, чтоб поделиться патронами. Как на дебила смотрел на меня. Но узнав, что я предлагаю взамен – крепко задумался.

– Да пойми ты, – битый час убеждал я его, находя всё новые и новые резоны. У вас же никто не спросит отчета на что вы патроны потратили.

– С чего ты взял?

– Ну а как они проверят? Например, ты скажешь, что тут, допустим, собачья стая озоровала. Ну и вы ее героически перестреляли.

– Ага, а спросит "А где трупы тогда?"

– Ну трупов-то хватает. Вон в том же СМП у многих собаки были. Где они теперь? Большинство вместе с хозяевами подохли.

– Так они сами сдохли.

– А кто будет проверять? Продемонстрируешь россыпь собачьих костей и все. Скажешь – сожгли, чтоб не распространять заразу.

– А кто те кости собирать будет?

– Б...ь! Да мы, кто ж еще-то... Мы соберем, и вам принесем на блюдечке. Выкладывайте композиции, какие вам понадобятся... Патроны-то дашь?

– Сколько ты хочешь? – явно уже уступая спросил Длинный.

– По рожку с каждого ствола. 120 штук.

– Что-о-о? – в неподдельном изумлении вытаращил глаза князевец. – Да ты охренел! Да за четыре рожка патронов нас самих тут похоронят.

– Ну а сколько ты можешь дать?

– Ну-у-у... Полрожка могу.

– Это несерьезно, – отмел я его предложение. Полрожка... Ты хочешь сказать, что вы за полрожка собачью стаю перестреляете? Снайперы? Да я уверен, что первой же очередью какой-нибудь умник из твоих полрожка сразу высадит в белый свет как в копеечку. А вы все как начнете палить, так патроны только десятками считать придется. Давай хотя бы сотню патронов...

– Двадцать. И не проси больше. Все равно тебе патронов таких взять негде будет.

– Восемьдесят... Мне же не особо и надо. У меня и без калаша стволов хватает. Один калаш погоды не сделает. Не договоримся – так не договоримся. Значит не судьба. Я генератор тогда обратно гружу и плазму тоже и мы уезжаем. Жили же мы без патронов до этого и дальше проживем.

– Тридцать. Но чтоб кости этих собак уже сегодня же у нас были тут. И диски... У вас порнуха есть?

– Порнуха? Надо посмотреть. Это дефицит... Но я постараюсь найти. Но патронов всё-таки хотя бы полста надо.

– Сорок. И не торгуйся больше. Ни патрона сверх не накину больше.

– Договорились... Толстый, ты насчет собак слышал? Возьми кого из своих, соберите их трупы и сожгите... Кости потом сюда привезете. Санки ж есть?

– Найдем.

– Занимайся...

В общем, когда я уходил с заправки с 40 отсчитанными мне патронами, я был уже вымотан до упора. Блин, да с левашовцами воевать было проще чем с этим утырком торговаться.

А дома новый стресс. Могилу Дане уже изготовили. И все ждали только нас с Толстым. Похороны вышли простыми и сверх короткими. Но пару слов над могилой перед тем как туда спустили тело мальчишки мне сказать всё же пришлось. И, если кто думает, что я, встав во главе нашего крохотного коллектива и избавившись от неприятных работ, типа копания могил, или возни с дохлыми собаками, или многочасового стояния на фишке, да той же стирки и готовки, стал жить проще остальных, то он глубоко ошибается! Да мне куда проще было бы заниматься вот этой рутиной самому. Не думая и свалив ответственность на кого-то другого. Вот только на кого? Вот и приходится мне самому заниматься планированием жизни белее чем трех десятков детишек. И произносить вот такие речи над телами павших. То еще «удовольствие».

Говорить я никогда не был мастером. И вообще – всегда считал, что слова обесценивают любые чувства. Говорить за тебя должны поступки, а не слова. И, если ты говоришь слова, то лишь пытаешься откупиться, чтоб ничего не делать. Оправдаться. Но и не сказать ничего было невозможно.

Я не стал в третий раз повторять те же самые слова, про то, что мы насыпем на этом месте огромный курган, придя на который каждый сможет вспомнить своих родных. Я лишь намекнул об этом, сказав, что каждый, кто захочет помянуть умерших, должен приходить сюда не с пустыми руками, ни с едой (умершим она уже не нужна), а с горстью земли, которою он бросит на этот могильный холмик. И, чем чаще мы будем вспоминать ушедших от нас, там выше станет и сам холм.

А ещё сказал те слова, которые от меня все ждали. О том, какой замечательный человек был Даня. Вспомнил конкурс красоты, который он провел от начала и до конца. Это было полностью его детище. Кто же знал, что это окажется его лебединой песнью? И как героически он погиб, дав время убежать остальным. Он был настоящим героем!

Неожиданно эстафету прощальной речи подхватила Васька. Оказывается кроме самого конкурса красоты Даня пытался сделать посвященный этому конкурсу выпуск газеты. И, даже, скомпоновал его! И отдал полученный результат Ваське, чтоб она нашла в городе цветной принтер и распечатала её в двадцати экземплярах.

Я взял в руки один из переданных Васькой листков газеты. Обычный листок формата А-4. Наши Новости в шапке листа и сдвоенной НН в названии. Первый номер. В центре – распечатка фото трех финалисток в лентах и коронах уже после награждения. Фото самой Васьки отдельно. Меньшим размером и на обратной стороне. И текст. Немного. Много ли напечатаешь на одном листке? Но у парнишки определенно был литературный талант. Вон как хлестко, с юмором и буквально парой предложений описан эпизод с заявившимися на вечеринку заправцами. Упоминалось там и «посещение мероприятия нашими соседями и союзниками в лице их главы». И коротенькая статья, посвященная победительнице. Очень талантливо было сделано. У меня вновь навернулись слезы на глаза. Какого парня потерять!

Махнув рукой, чтоб чтоб начинали хоронить, я подошел к вновь заревевшей Ане. Прижав девочку к груди я успокаивал её, шепча всякую чушь. Что она все равно не одна. Что мы все с ней. Что я теперь буду ее старшим братом и всё такое подобное. Успокаиваться девочка не собиралась, но я не спешил. Ей нужно было выплакаться. Уверен – её ещё раз ночью накроет. Нужно обязательно попросить девчонок, чтоб проследили.

Пока же нужно было сделать всё возможное, что бы ситуация, аналогичная произошедшей, больше никогда не повторилась. И, для этого недружественную группировку Герцога нужно было добивать. Вряд ли там осталось много бойцов в строю. Как я понял – все лучшие пришли сюда. Так что ответный рейд стал жизненно необходим. Чтоб угроза, висевшая над нашим анклавом Домокловым мечом, больше не отравляла нам жизнь. Рейду быть!

Глава 33

Оставив Аню под присмотром мамы Тани (девчонки реально сдружились в последнее время), всех остальных своих «старших» я собран на совет. Нужно было решить как быть дальше. Я сидел за столом и рассматривал своих помощников. На кого я могу положиться в этой заварушке?

Ну главный помощник и первый кандидат это, без сомнения, Эльба. Проверенный боец. Дважды меня от верной смерти спасала. И обстреляна уже. Немец – чисто ее победа. Тут никаких сомнений. Эльба точно попадает в отряд. А кто ещё?

Гм... Тут уже сложнее. Ну, всё-таки, вторым номером ставлю Тёмного. Васькин «шпиён», пусть и с оговорками, но годится в бой. Да, он еще малой. 12 лет. Но сейчас тут такие мальчишки уже вполне в бойцы годятся. А когда и без того не слишком многочисленные старшие ещё больше проредят свои составы в местных разборках, именно вот эти одиннадцати-двенадцатилетние мальчишки и составят основной костяк. Те, из них, кто переживут конечно. Тёмный, конечно, ещё толком не обстрелян, в отличии от Эльбы. Но в бой рвется. Да и характер чувствуется. Так что, с оговорками, но его вторым номером записываем тоже.

А вот дальше всё совсем печально. Больше-то, пожалуй, и добавить некого! Толстый – старший из уцелевших ребят мог бы стать третьим, но... Да, он силен (для своего возраста, конечно), мастеровит, неглуп и, даже, кой-какие зачатки навыка руководителя имеются... Но вот не боец он не разу! Увы… Это сразу чувствуется. Не то, чтобы трусоват, конечно, но... Не орел. Да, как надежный тыл его поставить можно, а под молотки лучше не совать. «Жидковат» наш Толстый. Такой вот оксюморон получается.

Есть ещё Рыжик. Но он и помладше на год, ему всего 11. Да и тоже... Не герой. У него это не так ярко, как у Толстого, выражено, но тоже присутствует. В принципе, постепенно приучая и из него можно бойца выковать попробовать. Но этот процесс очень не быстрый. А пока – точно не воин... Ну, за неимением лучших кандидатур ставим его третьим номером, правда с огромный знаком вопроса.

Вот, в принципе, и все мои кандидатуры. Девчонки в бойцы не годятся. (это Эльба у нас одна такая уникум). Ни Васька, ни Вилка, ни Малинка – ни разу не воины. Если только Птица-Синица. (недаром свой обрез Темный отдал не старшей Ваське, а своей ровеснице Синице), но тоже – и молода, и не подготовлена, и вообще девчонка... Нет, её брать не будем (хотя характер у нее чувствуется, это да).

Вот, подводя итог, и весь выбор. Нарду-то, вроде, и полно, а как в строй поставить кого, так и получается, что я опять чуть ли не в одиночку должен крепость штурмовать. Ну ладно, втроем. С Эльбой и Тёмным... Не греет как-то такая перспектива. Нужно, что-то думать... Хотя, что тут думать? Нужно к Гвоздю ехать! Договариваться. Ему этот Герцог тоже поперек горла встал. Сказать, что основную ударную силу у них выбили и можно теперь окончательно решить этот вопрос. Должен. Должен он вписаться. Ему же самому это выгодно. Вот только уж очень меня смущает молчание с его стороны. Третий день кончается, как мы расстались, а от него ни ответа, ни привета. Не случилось ли чего?

И, кстати, да... А какие силы остались в распоряжении противника? Вот с чего следует начинать! Тем более, что у нас аж два пленных. Или один уже?

– Ира, что там с Немцом? Как прошла операция? Не подох под скальпелем?

– Выжил, – бледно усмехнулась Малинка. – Повезло ему. Обе дробины, как по заказу, в ребра угодили. Внутрь тела не вошли. Оба ребра сломаны, конечно, но, вроде, ничего там внутри не повредили сколами. Я дробины вынула, концы ребер вроде свела вместе, перевязала... Там, скорее, корсет целый получился. Теперь только от него все зависит. Выживет или нет.

– Как он операцию перенес?

– Никак. Вырубился почти сразу. Его ещё и рвет все время. Сотрясение же.

– Так может он уже и помер?

– Может и помер, – равнодушно пожала плечами Малинка. – Но когда уходила, он еще дышал.

– Кто за ним смотрит?

– Как кто? Так эта... Майка и смотрит. Ну и Спица за ними обоими присматривает.

– Как они тебе помогали? Толк из них в медицине может быть?

– С этой – нет. Сама чуть в обморок не грохнулась. И тоже проблевалась, словно это её Эльба по голове ружьем приложила. А вот Спица – молоток! Из нее да, будет толк. У меня у самой руки тряслись от ужаса, а она ничего. Молодчинкой держалась. Хоть и мелкая ещё, но девчонка огонь! Она мне и до этого уже помогала с перевязками. У нее определенно талант. Не то, что у меня.

– Лучше тебя у нас никого нет!

– Прям так уж, – засмущалась девчонка. Похвала явно пришлась ей по душе.

– Именно так! – максимально серьезно подтвердил я. – Значит Немца пока допрашивать бесполезно?

– Ну да... Без сознания же.

– Тогда давайте-ка сюда эту пленную. Нужно кое-что уточнить...

Пленная же вид имела бледный, но решительный. И, поначалу, наотрез отвечать на любые мои вопросы – по численности оставшегося гарнизона, по количеству стволов, и так далее. Гордо хранить молчание она тоже не смогла и начала перегавкиваться с кипящими от возмущения моими девчонками. Эльба всё порывалась вскочить и отмудохать ее прямо тут же. А Малинка и вовсе предложила отдать её на потеху заправщикам. И я устало прикрыв глаза, даже на полном серьезе начал рассматривать этот вариант!

А что? Кругом выгода. Несговорчивая девка – наказана. С князевцев за нее можно еще патронов слупить. И уже побольше, чем за генератор даже. А еще и сексуальное напряжение этих беспокойных соседей найдет-таки выход. Ситуация станет контролируемой. А то после того как им порнушку подкинул, я только и ожидаю какой пакости от них. Спермотоксикоз у них фонтаном сейчас бьет. Куда рванет? В какую сторону? Бомба замедленного действия в чистом виде.

Впрочем, дальше мыслей дело не пошло. Да и самому стало противно, что я действительно рассматривал этот вариант. Пусть чисто гипотетически, но рассматривал же! Неужели я уже настолько изменился, что не откидываю сходу даже такие варианты? Жуть. Не хотелось бы... Не хотелось бы потерять самого себя в этих изменениях.

– Тихо, – негромко проговорил я, но девки даже не услышали меня, распаленные собственными криками. Повышать голос, пытаясь перекричать баб, было категорически нельзя. Этим я бы опустился на их уровень. На котором со мной можно спорить и не соглашаться. А спорить с женщиной нельзя. Тихую же речь они не услышали. Нет еще того беспрекословного авторитета, когда негромкой команды или даже жеста руки достаточно, чтобы прекратить перепалку. Что ж, будем приучать, что менянужно слышать всегда и везде.

Ба-бах!

Пистолетный выстрел в закрытом помещении ударил по ушам всем в комнате. Но внимание-таки привлек и перепалку прервал. Сука, предпоследний патрон же! Жалко до слез его! Но так надо. И ставя пистолет на предохранитель и засовывая его в карман, я всё так же негромко продолжил:

– Я сказал – тихо! Кому что неясно?

И оглядел свое воинство, пытаясь взглядом надавить на каждого. И, похоже – не без успеха. Все как один ежились и отводили глаза. Хорошо. Закрепляем успех.

– Подойди ко мне, – приказал пленной. Та неохотно, но, все же подчинилась, из последних сил пытаясь сохранить гордый и независимый вид. Хотя меня явно побаивается. Тут и только что прозвучавший выстрел сыграли свою роль, и вообще она словно вспомнила, что это я, считай в одиночку, уничтожил всю их группу. – Посмотри мне в глаза.

Она подняла глаза от пола и уставилась на меня... Я никогда не умел играть в "гляделки", ибо в той жизни был довольно-таки застенчив. Но тут... Поднимающаяся изнутри волна раздражения и гнева требовали выхода, и я уставился ей в глаза, распаляясь всё сильнее и сильнее. В какой-то момент мне показалось, я опять смотрю в глаза умирающего очкарика. Вот жизнь уходит из них и, они стекленеют, превращаясь из живых и эмоциональных в мертвое, холодное стекло, уж простите за тавтологию.

Я тряхнул головой, прогоняя видение, и с изумлением заметил, как пленная девчонка без чувств падает на пол, довольно ощутимо треснувшись головой. Что случилось?

– Что с ней? – негромко спрашиваю у подскочивших девчат. Блин, слабость опять накатила незнамо с чего. Резко так. Вроде ничего физически и не делал, а такое ощущение, что весь день цемент таскал.

– Без сознания.. – чуточку испуганно, но с ясно читаемыми злорадными нотками в голосе отвечает Малинка. – Тебе в глаза посмотрела и раз... Рухнула тут же.

– Живая хоть? – побеспокоился я через силу. – Мы же её так и не допросили.

– А может и не живой быть? – вот Вилка спрашивает с откровенным страхом.

– Как ты ее? – вот у Синицы голос откровенно восторженный. – Одним взглядом! Ты и убить так можешь?

Нахмурившись уставился на говорунью, и с каким-то мрачным удовлетворением заметил, как она тут же порскнула взглядом в сторону и заткнулась. Кто бы мне самому объяснил, что тут только что произошло.

– Положите ее куда-нибудь... И водичкой побрызгайте...

Девка в себя пришла довольно быстро. И, поначалу, не понимала, что с ней случилось. Как она упала и как потеряла сознание – не помнила совершенно. Но стоило ей вновь встретиться со мной взглядом, как она резко побледнела, мелко затряслась и на лбу выступили бисеринки пота. Лицо она закрыла ладонями, словно пытаясь спрятаться от меня. Мне даже как-то не по себе стало. Что это с ней?

– Послушай меня... Майя, кажется? Так вот послушай меня, Майя, – как можно мягче проговорил я, пытаясь хотя бы голосом успокоить перенапряженную девчонку. – Твое нежелание говорить похвально. Вот только одна загвоздка... Вот Ира тоже ничего вам не сказала. Готова была на муки идти. Но ее поддерживала вера в то, что за ней придут. Её спасут. Ведь так, Малинка?

– Я знала, что ты меня не бросишь! – Убежденно произнесла мелкая.

– Вот видишь? И я, конечно, пришел. Как пришел бы за любого из своих. Спасти... Или отомстить, если не успею... А теперь вот ответь ты, Майя. Не мне ответь. Самой себе дай честный ответ. Придет ли кто-нибудь тебя спасать? Ну хоть кто-нибудь? Отомстить мне? Или все мстители уже пришли? И по сугробам у нас в поселке валяются?

Девчонка каменно молчала. Уставившись глазами куда-то в пол и, даже, не пытаясь поднять на меня взгляд. Я тяжело вздохнул. Сил не было совершенно. По уму мне бы сейчас отлеживаться, зализывая раны, а не пытаться опять взваливать на свои плечи весь этот воз проблем и нерешенных задач. Поберечь бы себя. Но как? Без меня они такого наворотят... А я тоже не святой. Могу и ошибаться, и налажать... И в таком состоянии – и тем более. Но надо как-то решать. И, потому, вздохнув, я пошел на второй заход.

– Ну скажи, чего такого особенного ты мне можешь не сказать? Ведь Малинка пришла к нам от вас. И примерные расклады знает. И Эльба – тоже. И мама Таня... Да, сведения будут не полные, но главное я всё равно выясню.

Молчит, зараза. Боится до ужаса, но молчит. Что же с ней делать-то?

– Ты пойми, – начинаю я третий заход. – Я все равно сравняю ваш курятник с землей... Но если я буду точно знать, что ружей, например, там всего пять штук. А все остальные малолетки неспособные, то только эти пятеро под удар и попадут. А если я пойду вслепую... Я ж буду думать про всех – что там вооруженный тип сидит... И действовать, соответственно. Ты действительно хочешь, чтоб у вас в Левашово лежали трупы в каждом дворе? Скажи, ты этого хочешь?

– Нет... – едва слышно ответила девчонка. Ну слава Богу! Хоть какая-то реакция.

– Так помоги нам. Спасти Левашово от моего ответного рейда ты уже никак не сможешь. А вот спасти кое-кого ещё можешь.

– Что вам нужно? – окончательно сломавшись сдается девка.

– Ну, для начала: сколько человек осталось в банде у Герцога?

– Четырнадцать, – пошевелив губами, словно считая в уме выдала Майя. – Это вместе с Герцогом. Но там в основном мои одногодки. И даже младше...

– Сколько старших?

– Трое, – уже увереннее отвечает она. – Сам Герцог, только он в последнее время всё время не в адеквате. Потом Башка, но он так, – презрительный взмах ладонью. – Не боец. Ему даже оружие не доверяют. И Лысый. Но Лысый ещё от ранения не до конца оправился. Ковыляет потихоньку, но прежней силы и ловкости нет... Ну еще Борщ есть... Он не совсем старший. Но и не мелкий. Ему 13. Так вот одно из ружей как раз у него.

– Вот с этого момента поподробнее. Сколько стволов? У кого находятся? В каких домах живут те кто с оружием?

– Ну-у-у... Тоже три. Пистолет вот такой же, – она не поднимая глаз кивает в сторону моего Макарова, – у Герцога. Он в отдельном доме живет. Никого к себе почти не пускает. Только эти две у него дома на цепи сидят...

– Что? – не поверил я услышанному. – Кто на цепи сидит?

– Ну девки эти... Алина и Вика. Старшие. Они пытались сами по себе быть и девчоночью банду создать, но Герцог их штурмом брал тогда. И на цепь посадил. Мучает их там всяко.

– Так, – медленно и тяжело произнес я, постепенно свирепея. – А остальные стволы?

– Один у Лысого. Такое ружье... Вот как у нее, только с одним стволом. Но стреляет много раз подряд. Там патроны под низ под ствол засовывать можно, несколько штук сразу.

– Цевье передергивать снизу нужно? Ну, в смысле – как и у Немца? Такое же ружье?

– А? Нет. Ничего не дергает. Стреляет раз за разом и все.

– Понятно. Полуавтомат. Дальше что?

– Ну и все... Ещё у Борща тоже ружье. Тоже одноствольное. Но оно однозарядное. Так вот раскрывается и патрон менять нужно.

– Ясно. Больше огнестрела нет?

– Ну еще у Винтика самопал есть... Он его серой со спичек заряжает...

– Ну это уже не особо интересно. Где они все находятся?

– Ну кто-нибудь точно на блокпосту у въезда в поселок... После того как колхозаны Стальмост отжали, там постоянно дежурят. Сторожат. Две атаки при Немце ещё отбили успешно.

– Потом нарисуешь где у них позиция... А если не на посту, тогда где?

– Значит дома... Они все в одном большом доме живут... Ну самые старшие, я имею в виду. Мелкие – каждые сами по себе.

– Ясно... Значит трое... Негусто, – тут, надо признаться, я заколебался. А может и вправду самим зачистить этот гадюшник? Бойцов-то у Герцога, оказывается, кот наплакал. Причем, старших всего трое и все трое – не фонтан. Нарк, безоружный лох и раненый... Ну и еще один условно старший. Можно. Можно справиться, если грамотно подойти к делу... Но нафиг надо. Не хочу рисковать. Ни своей бесценной шкуркой, ни кем-то из своих ребят. Так что всё равно нужно ехать к Гвоздю. За совместный рейд договариваться.

Но сначала нужно раздать заданий всем присутствующим. Ну с Толстым проще всего.

– Валера... Ты помнишь, что тебе нужно с собаками разобраться? Кости этим ушлепкам на заправку притащить? Займись этим. Возьми с собой кого-нибудь из своих... Егора и... девок этих что ли? Ксюшу-Оксану... Только после всего обязательно в баню и всё белье в стирку сдашь. Настя, слышишь?

– Да. Сейчас баню и затоплю.

– Добро... И еще, Валера, если время останется, погляди, что там с автобусом у нас, хорошо? Сильно его побило?

– Хорошо. Я пошел?

– Давай... Так, дальше... Эльба и Темный, вы едете со мной. Мы поедем к Гвоздю просить помощи в рейде. Так что готовьтесь. Чтоб стволы блестели, патроны были наготове и всё такое.

– Так мы уже готовы!

– Ещё раз все проверьте. Оружие небрежности не прощает. Занимайтесь.

– Ладно.

– Если уж вы так в бой рветесь, то по-армейски и отвечайте. Не ладно, а есть. Или так точно. Понятно?

– Так точно.

– Вот. Молодцы. Выполняйте. Эльба старшая.

– Есть!

– Рыжик, на тебе охрана поселка в мое отсутствие. На пост на мосту. Случись что – не геройствуй как Даня. Он молодец, конечно, но лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом. Уяснил?

– Да.

– Теперь вы, – я повернулся к Ваське с её девчонками. В Заозерном больше оставаться нельзя. Погода видите какая? – я мотнул головой в сторону окна, где на улице вполне по весеннему ярко светило солнце и капель с крыш не капала. Ручьями журчала! Градусов пять тепла наверное было. Да ещё при такой ясной погоде. – Мертвецы сейчас там дружно завоняют...

– Да они уже.. – подала голос Васька.

– Вот видите? Так что с Заозерного сегодня же съезжаете. По квартирам продолжите ходить, но уже вахтовым методом. Утром уехали, вечером вернулись с обязательной дезинфекцией в бане. Вон как у Толстого. И только специальной командой. Вон Птица и Вилка вдвоем справятся... Ну Ратибора ещё с собой возьмут. Вилка отвечает за транспорт, Птица за безопасность. Обрез этот так у вас и останется.

– А я? – непонимающе протянула Васька с беспокойством.

– А ты, – я тяжело вздохнул. – Газету Дани ты помогала делать?

– Ну да, но я только напечатать на принтере...

– Но сделать-то второй номер сможешь? В честь Дани. И ему и посвященный как раз... Ну и про нашествие этих бандерлогов, конечно, нельзя будет не упомянуть... Сделаешь?

– Шиша, я... Я неплохой художник, я в художке училась. Я могу красиво оформить. Скомпоновать. Нарисовать. Напечатать. Фото вставить... Но вот писать я совершенно не умею. Ну не писатель я ни разу! Я не отказываюсь. Будут статьи – я всё сделаю. Но мне нужно уже готовое... Материал нужен.

– Всё бы вам только готовое, – чуть недовольно проворчал я. – Ладно. Для первого раза я накидаю две-три статейки заметки. Но потом тебе все равно придется самой писать... Ну или ищи литератора.

– Хорошо.

– Ладно. Приготовь пока всё. А вечером, как я из Откормочного вернусь я тебе набросаю текст. – Я поднялся и прихрамывая на подстреленную ногу отправился на улицу. Самое важное на настоящий момент было именно переговоры с Гвоздем. Да и выяснить куда он провалился, черт побери.

Глава 34

Впрочем, сразу уехать не получилось. На выходе из дома меня перехватила мама Таня и натурально учинила мне головомойку. Возможно даже отчасти справедливую, но... Основной её претензией было, что я «мало внимания уделяю детям. Что я вообще об них не думаю. Что та же Ева, называющая меня папой, видит меня только ночью. Когда я спать прихожу. Я не играю с ней, забыл когда последний раз сказку рассказывал или рисовал со всеми. И это только Ева. Про остальных и говорить нечего. У детей – шок. Они все только потеряли своих родителей. По уму им всем психолог нужен. Чтоб никаких необратимых сдвигов в психике не возникло. А я еще добавляю проблем! Вот зачем было стрелять в доме? Дети перепугались. Она их едва успокоила. И сейчас тоже... В доме окна побиты. Двери сломаны, А я куда-то ухожу вместо того, чтоб починить. И – с детьми посидеть...»

Я слегка рассеянно слушал ее причитания, размышляя о другом. Да, мама Таня права. По своему, по-женски, но права. С детьми я действительно мало занимаюсь. Спихнул всех на неё, вот она и взвыла. Да, дети напуганы. Весь их мир рухнул в одночасье. И вот только-только всё, вроде как, начало налаживаться, как опять стрельба, все куда-то бегут. Злые захватчики... Шок, да. Вот только где я ей возьму психолога? Нету! Вымерли все психологи. Так же, как и воспитатели и мудрые учителя... Некому. Приходится все самим.

Но не это меня напрягло больше всего. А то, что мама Таня нашла в себе мужество высказать всё мне в лицо. Отчитать как мальчишку. С одной стороны, вроде как, нанесен урон моей репутации. Что, мол, за лидер, на которого подчиненные орут. Сие плохо.

А с другой стороны... Ведь мама Таня была одной из самых забитых девчонок в моем "гареме". Никогда ни слова против. Со всем соглашается. Видать крепко ее потрепала жизнь в Левашово. А теперь гляди-ка... Оживает. Требует чего-то.

А с третей стороны не этого ли я сам требовал, например, от Малинки? Что на том участке работ, где она отвечает за всё – она может требовать от любого! Даже от меня. Так вот у Малинки меня строить получалось куда хуже.

Вот и стой-думай. Что делать. Резко осадить её, заявив, что она забывается? Нарычав на нее. Или же, наоборот – похвалить за правильное понимание ситуации... Хотя вряд ли она её действительно понимает. Просто на эмоциях высказала. Ну так значит нужно сделать так, чтоб поняла. Объяснить за что её хвалят, а чего ей лучше избегать. Субординация – все равно есть субординация.

В итоге времени на неё потерял весьма изрядно. Но успокоил, обнадежил, и клятвенно заверил. Так и сказал. Да. С детьми нужно заниматься и мне тоже. Обещал что вечером всё будет. Будет привычный всем домашний вечер. Но не сейчас. Сейчас мне реально некогда... Насилу вырвался.

Зато и в Откормочный я приехал со своей гвардией уже накрученный. В нужном тонусе, так сказать. Вот только – увы. Гвоздя я там не застал! Нет, встретивший нас Пастух был сама любезность. Не оставил на улице, а сразу пригласил в дом где обитал сам. Напоил чаем, угостил пряниками. Но на вопросы об Гвозде начинал мяться. Причем даже не юлить, не темнить, а именно мяться. Словно не знал говорить нам или нет.

– Пастух, ты меня пугаешь, – наконец не выдерживаю я. – Что у вас тут произошло? Переворот? Ты Гвоздя сверг и теперь сам рулишь?

– Да чур меня! – аж отшатнулся от такой перспективы парень. – На хрен мне «счастье» такое?

– Так что же тогда?

– Ну в отъезде Гвоздь. Дела у него.

– Слушай, Пастух, ты пацан прямой. Эти финты ушами – это точно не твое. Что у вас случилось-то?