Текст книги "Из двух зол... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сысолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Они его в нашу больничку унесли, – подала голос чуть живая Малинка еще более хриплым голосом, чем у меня. – Я слышала, как они об этом говорили. Он ранен, но очень серьезно.

– Хорошо, – согласно кивнул я. – Значит их трое в строю осталось. Причем, одна из них – девка. Это нам уже пустяки.

– Шиша, да ты на ногах не стоишь! – обеспокоенно произнесла Эльба, с тревогой заглядывая мне в лицо

– Пустяки, – с трудом отмахнулся я. – Сейчас пойду и добью оставшихся... А ты уведёшь Малинку. В тепло. Накормишь и согреешь. Да, и вот еще, – я стянул с плеча трофейное ружье и протянул его Эльбе, а потом зашарил по карманам в поисках патронов от него. – Держи. Хватит тебе с этим огрызком бегать. Верни его Темычу. Не дело, что у нас все дети без прикрытия сидят... Калаш тоже забери. К нему патронов, к сожалению, нет совсем, но и мне его пустой таскать не с руки. Да ещё вот... Револьвер... Сама решишь кому из наших там его вручить... Или себе вторым стволом возьмешь... А мне нужно завершать это мочилово.

– Может я с тобой схожу? – по прежнему с сильным беспокойством спросила Эльба, пытливо заглядывая мне в лицо. Что у меня там на лице написано, что ли, как мне херово?

– Нет!!! – как можно свирепее отрезал я. – Я. Разберусь. Сам. Твоя задача – Малинка! Уводи её! Отдай стволы ребятам и потом, может быть, приходи на помощь... Если будет что к тому времени ещё помогать.

– Хорошо.. – с явным усилием отступила та. – Но может ты меня подождешь? Вдвоем же легче будет.

– Ты думаешь, я не справлюсь? – криво усмехаюсь ей в ответ – До этого же как-то справлялся.

– Ты неважно выглядишь, – осторожно замечает девчонка.

– Я знаю, – устало соглашаюсь я. – Ничего. Я – справлюсь. Немного уже осталось. А ты уводи Малинку. Сейчас же.

– Хорошо, – сдается Эльба. – Я быстро. Ты не спеши пока. Я туда и обратно.

И забросив трофейные стволы за спину, и подхватив Малинку на руки, заспешила к выходу из СНТ. Я же, постояв на месте, глядя ей вслед, развернулся и, пошатываясь, зашагал в сторону нашей больнички. Сегодня всё это закончится. Так или иначе.

Сил не было ни на что. От усталости наваливалось полное отупение. Даже страх куда-то исчез. Оставалось только одно желание. Пускай это всё побыстрее закончится. Даже думать было больно. Но мысли всё равно упрямо пробивались через пелену усталости.

Что я творю? Сколько человек я уже убил? И чем после этого я отличаюсь от того же Герцога? Такой же убийца. Можно придумывать великое множество оправданий самому себе. Что иначе нас всех перебили бы. Что я мщу за погибшего Даню и чуть не замученную Малинку. Что захватчики просто все скоты и выродки. И, даже, возможно всё это будет правдой. Но от этого не перестанет быть оправданием. Я преступил черту. Отнял жизнь у другого человека. Более того, у ребенка! И я уже виновен. Печать детоубийцы уже на моей душе. И ее не смоешь ничем. Никакими оправданиями.

Возможно именно по этому я так упорно пытаюсь все сделать сам? Чтоб остальные не запятнали себя тем же самым. Я-то ладно. Я уже пожил (пусть и в другом мире) и совесть у меня куда более гибкая. Я, возможно, смогу пережить свои душевные метания. А ребята? Ведь мне, как на подбор, достались чистые и наивные дети. Смогут они выдержать такое психическое потрясение? Я не знаю. И потому подсознательно пытаюсь все сделать сам. Пусть они не испытают того же.

Да и, опять же, моя вечная привычка всё делать самому. Ибо я определенно сделаю всё лучше чем они. Да, эту черту своего характера я так и не изжил. Возможно, я действительно всё сделаю лучше. Но пойдет ли это на пользу всей нашей группе в целом? Если я так и буду продолжать опекать их изо всех сил. А не надорвусь ли я в этом усилии? Ведь именно к этому я сейчас близок как никогда!

Я так погрузился в себя, что чуть ли ни нос к носу столкнулся с парнишкой явно татарской внешности, вышедшем из калитки ближайшего дома. Меня спасло только то, что для него мое присутствие оказалось такой же неожиданностью, как и для меня. Но он очнулся первым и вскинул ружье к плечу. Пришлось метнуться за сваленную у ближайшего забора стопку горбыля, привезенную видимо когда-то для забора или на дрова в баню, и так и оставшуюся лежать. Впрочем, метнулся это я слишком оптимистично высказался за свой маневр. Я рухнул за него как мешок с картошкой.

Но вовремя. Выстрел встопорщил щепками верхушку стопки, но меня не задел. В ответ я, с трудом приподнявшись – так же ответил выстрелом. Но и противник тоже не стоял столбом на месте и укрылся за той самой старой, ржавой Нивой, что стояла здесь мертвым грузом с самого начала. Так что мой выстрел тоже прошел впустую.

Патовая ситуация. Я не могу попасть по нему, он по мне. И уйти в обход тоже ни одному из нас не представляется возможным. И, что же делать? Ждать к кому из нас раньше придет подкрепление? Что-то мне подсказывает, что тут у него преимущество. Блин. Попадос!

Как ни странно, выход из этой ситуации предложил мне сам противник.

– Эй ты, Шиша, – заорал он, не высовываясь, впрочем, из-за авто. – Давай поговорим как мужчины! Один на один! На ножах.

– Как ты себе это представляешь? – хрипло пробормотал я, но он услышал.

– Давай так... На счет три откидываем ружья в сторону. На мужика! И выходим с ножами в руках. Кто победит – тот победит.

– А если ты не кинешь?

– Честью клянусь! Именем своим. Родом!

– Ну давай попробуем... – с сомнением согласился я. – Давай на счет три... Раз. Два. Три...

У меня даже толком не получилось оттолкнуть в сторону ружье. Оно рухнуло буквально в трех шагах от меня. Впрочем и противник откинул свое не дальше. Перестраховывается.

– Ну что? Выходим? – с подозрением в голосе переспрашивает татарчонок. – На мужика.

– Да. Сейчас, – соглашаюсь я, стягивая свитер с плеч и наматывая его на левую руку. В правую беру всё тот же свой неубиваемый нож и, пошатнувшись в очередной раз, выхожу из укрытия.

Противник так же настороженно вышел тоже. Впрочем, увидав свитер, намотанный муфтой на левую руку и нож, он чуть успокоился. Поверил-таки. Он отошел от своего ружья подальше, демонстрируя свою честность. Я поступил точно так же. Мы начали медленно сходится. Он скинул на снег свою теплую безрукавку, а стянутую толстовку по моему примеру намотал на левую руку. Когда между нами осталось не больше пары метров – мы оба остановились.

– По мужски! – выдохнул татарчонок мне в лицо – Один на один. По честному.

– Конечно, – устало согласился я и выстрелил из зажатого в левой руке Макарова, скрытого намотанной на руку муфтой из свитера.

Промахнуться с двух шагов даже с левой руки, и в моем, далеко не самом лучшем, состоянии, было, всё же, невозможно. Пуля попала ему точно в грудь. Изумленно вытаращив глаза и хрипло закричав мальчишка рухнул на истоптанный снег.

– Прости, малыш, – пробормотал я глядя в его стекленеющие глаза. – Для честного поединка я слегка не в форме. – и слыша, что тот сквозь хрип что-то пытается вытолкнуть из себя, добавил. – Да, я знаю. Это бесчестно. Ты бы так никогда не поступил. А я сделал.

И отвернувшись от замершего тела, побрел к своему брошенному ружью. Осталось всего пара противников. Причем одна из них девка. Нужно заканчивать с этой войнушкой. Пока я еще хоть как-то стою на ногах.

Глава 31

Немца одолевало отчаянье. Они с Майей изо всех сил пытались помочь Пончику. Но что они могли? Заткнуть рану тампоном да обмотать все это бинтом... Но свинец оставался внутри. И, похоже, повредил там что-то важное. Да, в этой больничке у Шиши были кой-какие инструменты. Вот только кто рискнет использовать их? Это ж не ноготь отрезать. Ковыряться в живом человеке... Да еще и вслепую. Не зная ни строения организма, ни расположения органов... Нет. Ни Майя, ни Немец на это были не способны.

А Пончик с хрипом дышал и кашлял кровью. И без конца повторял, чтобы его не бросали. Потом просил пить без конца, но все слабее и слабее. Под конец он уже не мог даже разговаривать. Только натужно сипел втягиваемым воздухом. От него пахло свежей кровью, болью и... Да, чего там скрывать, дерьмом от него попахивало. Не успел он до сортира дойти. А при ранении кишечник расслабился...

Немец старательно скрывал чувство брезгливости. Все-таки это его дружок был. Хоть по возрасту и малой еще. Один из его адъютантов. Кто ж виноват, что он ранение схлопотал?

И ещё Немца очень беспокоили выстрелы на улице. Пока они были где-то там, на другом конце СНТ – ещё ничего. Это-то, как раз, было понятно. Черный с Крысом Шишу гоняют. Но там давно уже всё стихло, а парни так и не появились. А потом выстрелы раздались буквально через пару домов от этой больнички. В том месте куда ушел патрулировать окрестности Индус. Вот тут Немец уже занервничал всерьез. Да что за черт? Что за дьявол этот Шиша? Неужели парни не справились и теперь настала очередь Индуса? Немец почувствовал, как противный липкий пот заструился между лопаток. Он гордился раньше, что ничего не боится. Но теперь был вынужден признаться, самому себе, что страх всё-таки поселился в его сердце.

И именно в этот момент Пончик перестал хрипеть. Он весь обмяк и словно сдулся. Как пластилин, потекший на солнце. Майя отвернулась, пряча заплаканные глаза и кусая себя за костяшку пальца. А Немец... Немец позорно сбежал. Да, он бормотнул, что пойдет посмотреть, кто там стрелял. Разобраться в ситуации. Но, на самом деле он просто сбежал, чтоб больше не быть в одной комнате с умершим Пончиком.

Впрочем, выйти не получилось. Стоило ему открыть дверь и ступить на порог, как громыхнул выстрел. По счастью стрелок промахнулся. Ну... Почти. Одна из дробин (или картечин?) вспорола джинсы на бедре и пропахала борозду на ляжке. По ноге сразу потекло. Немец тут же втянулся обратно в дом и торопливо захлопнул дверь. Вот теперь-то ему точно стало страшно! Уже без всяких отговорок. Просто-таки настоящий ужас охватил его. Это сам сатана! Получается, что все его ребята не могли остановить его? И где-то там сейчас уже лежат, остывая, и Крыс, и Черный, и Индус? И теперь он пришел уже за ним?

Судорожно сжимая ружье он заметался по комнате, осторожно выглядывая в окна. Где он? И Немец-таки увидел его! Шиша был весьма среднего роста, в явно маленьком для него свитере, разодранном причудливой загогулиной. Словно какая-то когтистая лапа цапнула его за бок, оставив обгоревшие порезы от своих когтей. Да и сам Шиша выглядел жутковато. Багровый шрам на все лицо. Черные провалы глаз. Он вообще производил впечатление скорее вставшего из собственной могилы мертвеца, чем живого человека.

Впрочем, на заполошный выстрел Немца среагировал адекватно, спрятавшись за срубом баньки и пальнул в ответ. Посыпались стекла в окне. Истошно завизжала Майя. И именно её крик заставил Немца наконец очнуться. Он словно вынырнул из липкой темноты собственного страха. Девчонку нужно спасать! Если уж умудрился потерять всю свою команду под корень, то хотя бы девчонка должна выжить. Подскочив к противоположной стене от позиции Шиши, Немец прикладом высадил окно, и, схватив Майю за плечо, подтащил ее к нему.

– Беги. Я его задержу, не дам идти за тобой. А ты беги к нашим, в Левашово. Расскажешь там всё.

– А ты?

– Беги. Иначе оба тут останемся!

И буквально вытолкнув девчонку в окно метнулся обратно к тому окну, что выводило на улицу, лихорадочно передергивая затвор на цевье у своей помповухи. Выстрелил навскидку в сторону бани. Никуда не попал, разумеется, но ему и не нужно попадать. Ему бы просто огнем противника прижать, выигрывая немного времени для девчонки.

Впрочем, никакой реакции на его выстрел не последовало. Немец похолодел, мысленно представив, что, пока он препирался с Майей, тот успел сменить позицию, и теперь целится ему в голову из-за спины.

Резко развернулся, описав полукруг стволом своего ружья. Разумеется, никого у него за спиной не было. Комната пуста. Всё. Это уже нервы. Допек его всё-таки этот проклятый Шиша. Но всё же – куда он делся?

Осторожно, буквально на цыпочках снова подошел к окну... Никого... Хотя за баней вроде кто-то лежит, судя по тени. Неужели тот самый первый выстрел оказался таким сверхудачным и непобедимый Шиша уже остывает за баней?

Медленно, по сантиметру он крался к этому углу бани. Похоже действительно лежит. Да, это он. Вон он, драный свитер. Пятна крови (похоже Немец все-таки его зацепил?). Перетянутая ремнем чуть ниже колена нога... Немец поднял ствол, готовясь всадить контрольный, чтоб уж наверняка!

Бабах!

Выстрел раздался откуда-то совсем со стороны. Помпу у Немца из рук словно бы вырвали. Левую руку пронзила жгучая боль. Крича что-то невнятное, Немец попытался развернуться и подхватить вылетевший ствол правой, но тут громыхнуло второй раз.

Бабах.

И Немца словно лошадь в грудь лягнула, его отбросило назад, на снег. Он не мог даже вздохнуть, но всё равно упрямо пытался подняться на ноги. В голове его совершенно неожиданно пронеслась мысль "Говорят, когда курам отрубают голову, они ещё могут долго бегать без головы... Надеюсь, у меня не тот случай. И я не убит насмерть, а это мои последние трепыхания".. С огромным трудом ему удалось приподняться, чтобы увидеть летящий ему в лицо приклад ружья. Яркая вспышка и темнота.

***

Эльба торопилась изо всех сил. Уж очень скверно выглядел Шиша. Его шатало буквально ветром. Уголок левого глаза все время непроизвольно дергался. А он уже и не замечал этого. И только красные, налитые кровью зрачки, из черных кругов вокруг глаз, словно светились неудержимой злобой. Эльбе становилось не по себе когда она заглядывала ему в глаза. Словно Шиша не обычный мальчишка, а демон из преисподней в теле подростка. Но силы-то у этого демона были именно, что подростковые. И они явно были на исходе.

Всю дорогу до СМП Эльба тащила Малинку на руках как маленькую девочку. Хотя та и порывалась идти сама. Но Эльба лишь раздраженно дергала щекой. Конечно, было бы лучше, если б она шла сама. Вот только скорость у измученной девчонки будет черепашья. А надо спешить. Эльбу гнало вперед недоброе предчувствие, что она может опоздать на помощь Шише. Потому на руках и только на руках.

Они уже почти достигли пункта назначения когда там, за железкой в Малиновке, загрохотали выстрелы. Эльба дернулась, как от удара. Качнулась было назад, но сцепила зубы и продолжила путь, перейдя на бег.

– Стой! – командует эта инвалидка на руках. – Оставь меня. Я дальше сама дойду. Иди к Шише. Помоги ему.

Искушение согласиться было велико. Но она лишь упрямо мотнула головой.

– Мы уже почти пришли. Темному его обрез вернуть надо.

О том, что они почти пришли Малинка и сама уже догадалась, по выскочившему им навстречу Темычу и ... и Толстому! И девка ещё эта из Васькиных... Вилка что ли? Эти-то откуда тут?

На прояснение ситуации ушло буквально пара минут. Просто ребята там у Васьки все изошли на нервы от неизвестности. И, в конце концов, была выслана разведка в лице вот этих двоих. Вилки, умеющей водить машину, и Толстого, знающего местность. Слава богу, что сверхосторожный Толстый не стал переться сломя голову в СНТ, а решил для начала разведать, как обстоят дела в его родном поселке. И тут-то он и нашел практически всех ребят.

Эльба, уяснив главное, торопливо всучила Темычу его обрез, а Толстому трофейный револьвер с патрончиками, и, оставив им на попечение Малинку, развернулась и почесала обратно. На помощь Шише. Ибо, после пары выстрелов, что они слышали на подходе, больше стрельбы оттуда не доносилось. Что это значит? Это хорошо или плохо? Оставаться в неведении – мука худшая, чем рисковать получить пулю.

Похоже, точно так же рассуждал и Темыч, догнавший её и теперь бегущий рядом.

– Ты-то куда? – рявкнула Эльба, оборачиваясь. Слава богу, Толстый и Вилка, подхватив за плечи Малинку, послушно уводили её в баню и не выкоблучивались, как некоторые.

– С тобой, – странно спокойным голос ответил мальчишка. – Если, что - там Толстый есть с пистолетом этим новым. А я, если что, помогу. Двое всё-таки лучше чем один!

Эльба хотела свирепо рявкнуть, что обойдется без сопливых помогальщиков, но в последний момент захлопнула рот. А ведь Шиша точно так же гонял ее саму, видимо не считая за серьезного бойца, так же, как она не воспринимает за такового вот этого мальчишку. А ведь помощь реально может быть! Поэтому она лишь прибавила ходу, коротко бросив:

– Не отставай...

Они уже подбегали к железке и мосту, когда в Малиновке, куда они так спешили, вновь загремели выстрелы. С одной стороны – это радовало. Значит Шиша ещё жив! Но, с другой тревожило. Раз стреляют, значит и противники живы. Есть кому стрелять и, самое главное – как раз впереди.

При подходе к улице, выводящей к больничке, они перешли на шаг, выравнивая дыхание и прислушиваясь к происходящему. А там то звон стекла, то новый выстрел... Они всем сознанием были там. Где гремел бой. И, потому, выскочившая им буквально в руки девчонка стала для них полной неожиданностью! Впрочем, для нее тоже. Ее рот раскрылся в немом изумлении, глаза распахнулись еще шире (хотя казалось бы – куда еще больше-то? И так выпучены как у глубоководной рыбины на берегу). Впрочем, увидев, что Эльба дернулась в ее сторону, она попыталась развернуться и убежать... Наивная! Куда ей тягаться с почти профессиональной спортсменкой? Эльба настигла ее буквально в два шага. Сшибла с ног и заломила ей руку за спину.

В это время совсем рядом, у больнички вновь громыхнул одиночный выстрел. Эльба дернулась в мрачном предчувствии. Резко бросив напарнику: "– Темыч, держи её", – она пружиной вскочила на ноги и умчалась в сторону перестрелки.

Она успела в самый последний момент. Первым, как ни странно, она увидела именно Шишу. Он лежал неподвижно, вытянувшись за углом бани. И не шевелился! Нет! Не может быть. Он не мог так просто погибнуть!

А потом она увидела подкрадывающегося Немца. Когда она еще жила в Левашово, она считала, что это единственный более-менее нормальный из выживших там парней. Но только не сейчас. Нет, не сейчас. Немец тоже увидел неподвижного Шишу и поднимал к плечу свое ружье, явно намереваясь добить бесчувственного!

Не-е-ет!!! Выстрел Эльбы опередил Немца. Его ружье буквально вырвало у него из рук. Не раздумывая ни секунды Эльба добавила из второго ствола. Немца просто сдуло. Он рухнул как подкошенный. Но и тут не сдался, а продолжал барахтаться, пытаясь подняться. О том, что ружье можно перезаряжать девушка даже не вспомнила. Перехватив ружье за ствол, как примитивную дубинку, она подскочила к начавшему принимать более-менее вертикальное положение Немцу и с размаху приложила его прикладом в морду. Аж кровавые брызги полетели. И Немец наконец успокоился. Обмяк и замер, неподвижно вытянувшись.

Эльба позабыв про все на свете кинулась к Шише. Что с ним? Он жив ли еще вообще?

***

Я шел по какому-то незнакомому пустынному городу. Стремительно темнело. Темнота вытекала из распахнутых люков канализации, струилась из черных провалов окон, поднималась черным туманом. Я спешил, зная что в этом городе меня не ждет ничего хорошего. Нужно как можно быстрее сваливать отсюда...

Не успел! Из темноты передо мной соткались с десяток силуэтов. Попался. Кто это? Гопники? Черт, угораздило же меня нарваться. Убегать? Но куда? Да и поздно уже. Меня уже окружили со всех сторон. Стоят. Не нападают. Ничего вообще не делают. Словно ждут чего-то.

– Ну? Что надо? – как можно жестче интересуюсь у обступивших, пытаясь разглядеть черты лиц. Бесполезно. Просто черные силуэты, словно вырезанные из самого воздуха. Подростки, похоже. Даже дети. Но не видно же ничего. И черт бы с ними, но мне почему-то очень важно разглядеть их. Кажется, если я увижу их лица, то пойму что-то невероятно важное.

Мне никто не ответил. Только фигуры чуть качнувшись придвинулись ко мне еще на пару сантиметров. Страх тонкой струйкой потек по позвоночнику. Нужно как-то прорываться. Но сперва...

Рука сама лезет в карман, вытаскивая дешевую китайскую зажигалку. Откуда она в кармане? Сроду же не курил. Но лежит вот. Щелкаю колесиком и робкий огонек пламени разгоняет окружающую тьму, освещая лица обступивших меня подростков, слегка отшатнувшихся от света.

А я сумел разглядеть их и зажигалка сама выпала из моих враз задрожавших рук... Я их узнал. Прямо напротив меня стоял бритоголовый в черной кожанке и практически без верхней половины черепа.. Слева от него, весь залитый кровью и с множеством порезов на окровавленной толстовке стоял Самурай. Справа Стекляшкин, тоже с залитым кровью боком. Еще правее Мик... Обгоревший Донат. Поединщик, вызывавший меня на честный бой. Сбоку на силуэте даже в темноте легко угадывалась ковбойская шляпа... И они все в крови. Все как один. И выглядят...

Нет, сколь бы мастерски не изображали в кинематографе живых мертвецов, до этих вот.. существ, им было далеко. Ну не передать живому актеру ту ауру ужаса и безысходности, что исходит от настоящего зомби.

Колени у меня враз ослабели, но я, переисполненный какого-то первобытного ужаса, зажмурив глаза попытался пробиться сквозь обступивший меня строй. Бесполезно.

Я не ощутил их тел, словно прошел сквозь настоящую тень, вот только их руки, больше напоминающие когтистые лапы, цепко ухватили меня. За ноги, за руки, за свитер,.. Я пытался стряхнуть их, но сорвавшаяся рука тут же находила новое место на моем теле, за которое можно ухватиться. Два десятка рук тянули меня куда-то вниз... В землю, внезапно ставшую невероятно текучей, словно трясина. И она засасывала меня. Я уже провалился в нее больше чем по пояс и с каждой минутой погружался все глубже. Фигур мертвых детишек я больше не видел, руки росли уже из самой земли и они тянули, тянули, тянули меня за собой. Вниз. Под землю.

Я сопротивлялся изо всех сил, но мои усилия словно вовсе не замечались. Тьма окружала меня уже со всех сторон. Я почти полностью погрузился в землю. Отчаянье овладело мной. Я уже почти прекратил сопротивляться, когда раздался голос откуда-то сверху

– Шиша!

И чьи-то сильные руки схватили меня за плечи, дернув наверх. Какой-то смутный сияющий светом силуэт тянул меня вверх. Эльба?

– Шиша, очнись! Не смей умирать!

И новый рывок вверх. Она старалась. Они изо всех сил тянула меня к свету, вот только она была одна, а снизу, по прежнему, меня тянули в двадцать рук. И они одолевали! Я вновь начал медленно погружаться во тьму.

– Не сдавайся! Борись до конца!

Рядом с Эльбой появился второй светящийся силуэт. Потом третий... И они тоже вцепились в меня, не давая окончательно провалиться в землю. Теперь меня тянули в разные стороны две группы фигур. Сияющие и источающие тьму. Они буквально рвали меня, каждый в свою сторону. Никто не желал уступать.

– Рана пустяковая. Она не опасна. Но у него совершенно нет сил. Он вычерпал себя до донышка.

Малинка? Светлых фигур становилось всё больше. И все они цеплялись за меня с невероятной силой. Вот только те, черные тоже были невероятно сильны. Меня уже буквально раздирало между светом и чернотой.

– Папа! Папа!

Отчаянный детский крик пробил мою апатию и новый крохотный силуэт, сияющий ярче всех остальных вместе взятых, буквально одним движением выдернул меня из цепкий лап чёрных. Я с хрипом втянул воздух, закашлялся и с трудом разлепил глаза.

– Ева...

Глава 32

– Очнулся! – Боже, сколько искренней детской радости прозвучало в этом вскрике Малинки. И она тут же метнулась к дверям, крича куда-то за пределы комнаты. – Он очнулся!

И тут же забурлил водоворот лиц. В комнату набилось множество народу. Но я никого не замечал, глядя в светлые и неподдельно чистые глазёшки крохотного существа, назвавшего меня Папой.

Так уж случилось, что в той, своей прошлой жизни, я прожил жизнь так и не познав радостей отцовства. И теперь, успокаивая прижавшуюся ко мне всхлипывающую кроху, все повторяющую и повторяющую сквозь слезы «Папа, папа», я испытал доселе неизведанное мне чувство. Щемящее чувство нежности. На глазах сама собой выступила влага... Это же от яркого света? Ведь так, да? Только вот ради этой девочки стоило выходить одному против десятка противников. Она же даже не догадывается, что этим своим «Папой» буквально выдернула меня к жизни.

И вообще – что со мной было? На клиническую смерть не похоже. Да и рана на ноге, насколько я понял, неопасна. Жгут из ремня, наложенный мною, оказался совершенно излишним. По крайней мере сейчас она просто перевязана и всё. И, кстати – где я? Ах да. Больничка. Палата. Дальнее окно, возле которого лежал Ярик, грубо затянуто пленкой. Ну да. Стекла же летели только в путь. Меня в очередной раз кольнуло раздражение. Сколько мы тут повоевали? Два дня? О сохранности имущества не заботились ни разу. А сколько теперь придется восстанавливать порушенное хозяйство? Окна побиты-то не только тут. Но и в доме. Еще неизвестно как они дверь вскрыли. И по нашему автобусу-кинотеатру прилетало, когда я за ним прятался... И кто все это будет восстанавливать? Кто-кто.. Нам же все и делать. Нет, ребята. Война это ни фига не круто. Это одни убытки и расстройство.

Но пока рано рассуждать о восстановлении хозяйства. Найдя глазами в обступившей меня толпе улыбающуюся Эльбу я слабым голосом потребовал:

– Доклад?

– Ну-у-у... Одиннадцатое марта. Час дня. Ты почти сутки в отключке.

– Противник?

– Полностью побежден. Шестерых ты заминусил. Девку взяли в плен. А последний... – тут девушка сбилась с бойкого ритма и смутилась. – Я его подстрелила, но... Добить я его так и не смогла... – виновато произнесла она. – Я пыталась, но... Не смогла... Вот так... Раненого... Безоружного.

– Молодец. Ты все сделала правильно, – подбодрил я ее. Где он сейчас?

– А там, – легко отмахнулась Эльба. – В операционной. Эта пленная попросила его перевязать. Я разрешила.

– За ними смотрят?

– Да. Темыч следит за обоими. Но там что следить-то? Немец сейчас не боец. Выживет ли вообще?

– Сильно ранен?

– Ну там по бедру царапнуло, но это не опасно. И ещё две дробины в грудь попали. Но вроде дышит нормально. Кровью не кашляет. Только блюет.

– Точно в грудь прилетело? Не в голову?

– Ну по голове это я уже потом... Прикладом его приголубила.

– Понятно. Сотрясение.

– Ага, скорее всего.. – вновь виновато согласилась она.

– А раны на груди? Опасны?

– Да я не знаю... Живой пока.

– Ясно. А Малинка? Ты как? – перевел взгляд на нашего главного доктора.

– Я в порядке, – чуточку хрипло ответила та.

– Да что ей будет? – самую малость недовольно проворчала Эльба. – Отогрелась, отъелась и всё. Нормально она... Вон уже наших больных осмотрела всех.

– А этого? Смотрела?

– Вот еще его лечить... Он к нам убивать пришел, а мы его раненого лечить должны?

Я не стал возражать Эльбе, а продолжал смотреть на Малинку. Та сжала зубы и отрицательно помотала головой.

– Ира, – мягко начал я. – Возможно он действительно не стоит нашей помощи. Согласен с этим. Но давай посмотрим на эту ситуацию с другой стороны... Вот ты зашивала мне рану на лице. Скажи: тебе было трудно?

– Просто жуть как трудно!

– Это потому, что всё было в первый раз. Ты не знала, как и что делать... А вот потом, когда Ярику раны зашивала? Уже попроще было?

– Ну да...

– Потому, что какой-никакой опыт появился. Будет еще какая подобная рана – ещё легче пойдет.

– Я, кажется, догадываюсь к чему ты ведешь...

– А чего тут догадываться-то? Операции внутри тела ты никогда не делала. И я тоже тут ничем тебе помочь не смогу. Но. рано или поздно, такие раненые у нас будут. И я бы не хотел, чтоб ты лезла им внутрь, совсем ничего не представляя, что и как делать... А этот раненый... Отличный способ потренироваться... И, если и помрет под скальпелем – то и не жалко. А вот если с первого раза всё у тебя получится – то и пусть живет.

– Мне... Шиша, мне просто страшно лезть внутрь человека. До дрожи в коленках страшно.

– Я понимаю, Ира. Но представь, что это я лежу там на столе... И если мне не помочь, я, рано или поздно, умру.

Вот это ее проняло. Похоже, она действительно представила меня в таком положении и это ей не понравилось. Ну еще бы! Легко представить если я уже второй раз за месяц прохожу по краю. И ей приходится меня вытаскивать.

– Вот видишь?

– Хорошо, я попробую...

– Есть кто может тебе помочь?

– Да. Спица вон мне хорошо помогала в больнице. У нее хорошо получалось... И эта... Лахудра пленная... Тоже пускай помогает.

– Вот и отлично... Ступай. Посмотри, что там можно сделать.

– Хорошо.

Девочка вышла. Я же вновь перевел взгляд на Эльбу. Следующий вертящийся на языке вопрос – "Сообщили ли Ваське, что у нас все в порядке?" отпал сам собой. И сама Васька, и вся ее компания были тут же...

– Что у нас с охраной?

– Рыжик с Ратибором на мосту. Дежурят.

– Оружие?

– Рыжику я Данино ружье отдала. Ну это, где стволы один над другим. Ну то, что мы в супермаркете у охранников отобрали.

– Добро. Дальше.

– Темычу я отдала то ружье, что ты мне дал. А себе твое забрала. Ну, которое моим и было.

– Одобряю. Дальше.

– Толстому тот пистолетик, ну с барабаном который.

– Револьвер.

– Ну да... Толстому его отдала. Второй пистолет вот у меня.

– Дай сюда.

– Там всего два патрона, – просветила меня Эльба, с некоторым сожалением расставаясь с пистолетом. Ничего, перебьется. А то я без оружия чувствовал себя как голый. Если не хуже.

– Автомат?

– Так вот он тут тоже... В тумбочке. Всё равно патронов у нему нет совсем.

– Понятно. Дальше.

– Ну что еще? Свой обрез Темыч Синице отдал.

– А у этого... Раненого ружье было. Где оно?

– Оно сломалось.

– Как это?

– Ну когда я в него стреляла, я первым выстрелом в ружье попала. И там оно треснуло.

– Ну-ка, тащи сюда...

Помпа моего последнего противника действительно оказалась испорчена. Но не фатально. Одна дробина угодила в ствол, но мягкий свинец не смог пробить оружейную сталь. Так.. Едва заметная вмятинка. Зато вторая дробина угодила в ложе. Расколов его напрочь.. Мда... Такое не заклеишь. И изолентой не замотаешь... Но можно попытаться выточить заново. Вот только бы древесину подходящую подобрать. Понятно, что до заводского ложа будет далеко. Но стрелять оно все равно должно. В общем – смотреть надо. А патроны... Кстати, тут 12 калибр, как и на Эльбином. Вот пускай и забирает пока.

Ну, с оружием вроде разобрались. Теперь нужно решать, что делать дальше с Левашовскими. Терпеть под боком такую угрозу, которая может выстрелить в любой момент, я больше не намерен. Но и геройствовать в одиночку тоже не собираюсь. Хватит. Навоевался уже. Все нужно сделать максимально безопасно. С минимумом риска.

Но, для начала, нужно понять, как я докатился до жизни такой? Что на меня нашло? Почему я так тупо ломился все сделать один? Рэмбой себя почувствовал? Так нет же. Мне и страшно и больно. Так почему же я не пытался организовать ребят? Почему не попросил помощи у Гвоздя? (Где он, кстати? Мы тут уже три дня воюем, а он так и не объявился. Не спросил: «А где кино обещанное?», не поинтересовался даже «А что это вы тут делаете?» Тоже мне. «С-союзничек» называется!)