Текст книги "Скил (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сиянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Не встретив преграды, оппонент Маньяка по инерции сделал ещё два быстрых шага и, споткнувшись, выронил бокал на пол, и тот разбился вдребезги.

– Ах ты сука! – богатырский замах – и кулак озлобленного рейдера летит в челюсть Маньяка.

Но поражает только пустоту, а дальше события несутся вскачь! Кулак Маньяка впечатывается в челюсть мужика – отличный апперкот! – и не слишком-то крупный рейдер летит спиной на соседний стол. Стол не выдерживает такого с собой обращения, ножки подламываются, и посуда летит на пол. Почуяв опасность, я как-то подбираюсь – туман в голове немного рассеивается.

– Чё за нах?! – вскакивают парни, сидевшие за погибшим столом.

– Наших бьюууут! – ревёт низкорослый, но очень коренастый бородач, несясь по проходу между столами прямиком на Маньяка – таранить он его собрался что ли? Раскинув в стороны руки, коротышка, видимо, хотел обхватить и повалить Маньяка на пол, но тот сам справился с этой задачей, при этом успев ухватить несущегося на него мужика за руку и уперев ему ногу в живот – в общем, воспользовался тем же приёмам, что и я, когда столкнулся со спидером в самом начале своей жизни в Улье.

Жертва законов физики оканчивает свой полёт за барной стойкой, сбив по дороге бармена, только поднимающегося из-за стойки с дробовиком в руках, и они оба влетают в стеллаж с бутылками, расположенный за той же баркой – а где ему ещё, собственно, быть?

К поднимающемуся на ноги Маньяку бежит вся компания обиженного рейдера с явно недобрыми намереньями, и что-то их там очень уж много – ща мы их поубавим!

– Э, мля! – поднимаются из-за стола четверо парней, насколько я помню, пришедших вместе с Варягом и Обломом. – Это тело само в драку лезло! – но друзья побитых Маньяком мужиков их не слушают.

Я поддеваю ногой стол и, пытаясь охватить взглядом сразу весь его объём, бью даром, придавая мебели ускорение в сторону бегущих к Маньяку людей. Краем глаза замечаю пару мордоворотов, несущихся к нам откуда-то сбоку – наверное, охрана, то есть вышибалы. И тут же получаю мощный удар в челюсть, отлетаю к стене и ухожу в недолгий нокаут.

Очнулся на полу, в обломках стола. Рядом лежит не разбившаяся и не открытая бутылка Егермейстера. Усмехаюсь:

– Во! Бальзамчик, сделавший наш вечер!

Обвожу взглядом бар – кажется, дерутся уже все со всеми. Замечаю Маньяка, сидящего на спине немаленьких размеров кваза и молотящего того по голове сильными и частыми ударами. Сзади к моему другу шатающейся походкой подкрадывается мужик со стулом в руке.

– Маньяк! – окликаю я парня и хватаю бутылку, собираясь кинуть её в мужика со стулом, но Маньяк вскакивает с уже не пытающегося встать кваза и прямым ударом отправляет на пол незадачливого «тихушника».

– О! Скил, – протягивает мне руку Маньяк. – Да ты даже из нокаута с бухлом возвращаешься?!

– Выпьем?!

– Выпьем!!!

***

– Маяк... тфу! Ма-нь-як, во! А где это мы...

– Ты не знаешь? Вууу, – разочарованно прогудел парень. – А я у тебя спросить хотел, где мы и как тут оказались... – пьяным голосом заявил Маньяк.

Улица, темно, вокруг дома какие-то, а единственный тусклый фонарь, под которым мы стояли, не разгоняет тьму вокруг, а только усиливает контраст.

– Так! Надо вспомнить, чего с нами было!

– Чего? В баре сидели!

– Ага! Потом пришёл Марта...

– Ууу, скотина бородатая!

– Кто?

– Ну Марта!

– Он же без бороды...

– Нда? А раньше была, я точно помню, – Маньяк погрозил кому-то пальцем, от чего его зашатало ещё сильней.

– Значит, сбрил...

– Ну тогда... Уууу, скотина безбородая!

– Во! – я поднял вверх палец привлекая внимание. – Слышишь голоса?

– Ага...

– Там люди!

– Во! Пойдём их поймаем, а они нам скажут, где мы!

Поддерживая друг друга, мы двинулись по улице с редкими жёлтыми пятнами фонарей в сторону, откуда услышали голоса.

– Марта пришёл, а потом была драка, – вспомнил Маньяк.

– Была! – подтвердил я.

– Но не с ним! А его тоже побить надо!

– Надо!

– А чего это у меня тут в кармане топорщится... – недовольно пробурчал Маньяк и тут же расцвёл. – Бааа! Вискарик! Уцелел, родной!

ЧАСТЬ 27

Голова налилась свинцовой болью, а всё тело такой слабостью, будто было и вовсе не моим – пальцем пошевелить не в силах, а шевелиться надо, или сдохну. Это же надо было так нажраться! И как я до постели-то добрался... или меня добрые люди сюда принесли? Ничего не помню, но лежу я вроде на кровати, головой на подушке. Надо двигаться – надо выпить живчика, он у иммунных почти от всех болезней средство, а ещё он сделан на коньяке... При мысли об алкоголе тошнота усилилась – фу, гадость-то какая! Но надо – и лекарство вроде как приму, и опохмелюсь заодно. Ага, если не стошнит, а если и стошнит, всё равно лучше станет... нехорошо, конечно, блевать где ни попадя, но до сортира я сейчас точно не доберусь... да и пофиг.

Фляжка с живчиком на поясе, я её чувствую, она скособочилась и теперь больно врезается в бок. Каким-то невероятным, просто титаническим усилием я перевернулся на спину, и тут же голова отозвалась резко усилившейся болью, а тело приступом тошноты. Полежал немного, часто и неглубоко дыша, дотянулся-таки до фляжки и хорошенько к ней приложился. Вот ведь гадость-то какая! Но все же меня не вывернуло.

Я ненадолго задремал, а когда очнулся, почувствовал себя гораздо лучше – живчик, всё же, волшебное средство! Ну как лучше... как будто у меня грипп в самом разгаре и пищевое отравление вместе с ним, но это и вправду лучше, чем было.

Я со вздохом сел на кровати и разлепил наконец глаза. Обвел взглядом комнату: на номер в гостинице, который я вчера снимал, абсолютно не похоже, и вещей моих нет, а похоже на комнату в казарме, где я жил, когда работал в снабжении – тот же шкаф, только стоит сейчас на месте, где должна быть дверь, раковина такая же, ещё одна кровать напротив той, на которой сидел сейчас я, и стол возле окна. А на столе, свернувшись клубком, спит Маньяк.

– Маньяк! – окликнул я своего друга. Безрезультатно. – Маньечелло! – потыкал пальцем в выпирающее за пределы стола колено.

– Ммм... – промычал-простонал Маньяк и открыл один глаз. – Скил?

– Ты как?

– Дерь...мо...во... – медленно, почти по слогам промычал парень.

– Глотни живчика, – протянул я фляжку. – Полегчает.

Маньяк со стоном сел, взял фляжку, отхлебнул, поморщился.

– Где это мы?

– Походу, в казарме снабжения – я жил в похожей комнате, пока там работал. – Я внимательней оглядел комнату, в которой мы находились. Да нет, не просто похожей, а именно в этой, вон и барашки на кране примечательные – разные, и тот, что с горячей водой, странный какой-то, как будто самодельный, и каракули на стенке шкафа ножом вырезанные те же, только сам шкаф на другом месте стоит, дверь подпирает, но это уже, видимо, нашими стараниями. Вот, кстати, насчёт этих каракуль – никогда не мог понять, зачем люди этим занимаются, от школьников, которые вырезают или выдавливают шариковыми ручками на столешницах своих парт свои инициалы или какую-нибудь сакральную информацию вроде «Сидоров – козёл», а то и просто бессмертное слово из трёх букв, до взрослых людей, ну, по крайней мере не детей уже, занимающихся тем же самым, только с краской и стенами, да ещё и пишут они частенько где-нибудь на выезде, на природе, например, на какой-нибудь скале, подчас ещё и с риском для жизни – туда ведь ещё и влезть надо. И нахрена столько усилий?! Не понимаю.

– Интересно, как мы сюда попали? – Маньяк, продолжая сидеть на столе, сдавил ладонями виски. – Слушай, Скил, а ты что последнее из вчерашнего вечера помнишь?

– Ну, как мы в баре дрались с мужиками какими-то, а потом ещё обрывок, где мы на улице стояли и думали где мы и как сюда попали.

– Мдя, а я только драку помню... Хорошо, однако, мы вчера погудели!

– Это да! Надо к Меломану идти сдаваться – как бы он на нас не осерчал. Слазь со стола, «главное блюдо», помоги шкаф отодвинуть.

Вдвоём мы справились-таки со шкафом, оказавшимся на удивление тяжёлым (а может, похмелье давало о себе знать) – один я, наверное, не справился бы, – и спустились по пустым коридорам в холл казармы снабженцев, обитатели которой, похоже, разошлись по своим делам и не стали выселять двух незаконно вселившихся жильцов. Я подозревал, что с выходом из казармы у нас будут проблемы, местные обитатели вполне вправе потребовать у нас какой-нибудь компенсации – нас ведь сюда явно никто не звал, сами припёрлись, но встретившийся нам в холле вахтер лишь проводил нас недобрым и явно испуганным взглядом, не сказав ни слова, а мужики, чинившие дверь в кабинет Марты, на нас вообще внимания не обратили.

Бар встретил нас негромкой музыкой и звуками ремонтных работ – и здесь пара мужиков вставляли новую дверь и ещё пара возились со стеллажами за барной стойкой. Больше никаких разрушений, свидетельствующих о вчерашних «боевых действиях», заметно не было – столы и стулья на месте, всё чисто и прибрано. Меломан, следивший за ходом работ с кружкой кофе в руке, при нашем появлении только молча усмехнулся.

– Меломан, мы тут это... – мы, понурившись и сделав виноватые лица, подсели к нему за столик. – Ну мы не хотели, оно так вышло... само как-то...

– Идите в баню! – отмахнулся от нас хозяин бара.

– Ну... в общем, сколько мы тебе должны за всё это?

– Да ничего вы мне не должны, – снова отмахнулся от нас Меломан, но потом, секунду подумав, решил пояснить. – Вы же вовремя ушли, а должны теперь мне те, кто этого сделать не догадался, да и драку, со слов бармена, не вы начали. И персонал получил стресс-тест на профпригодность, который они с треском провалили, охранники, по крайней мере. Да и дверь эту, – кивок в сторону дверного проёма, – давно пара было сменить, скрипела постоянно, каждую неделю смазывать приходилось, а эта, говорят, не будет, и открываться, специально для тебя, Скил, она будет в обе стороны!

– Эм... а почему для меня?

– Ну, говорят, ты вчера в дверь ткнулся, а она открывалась внутрь... Ага! Там об этом даже написано было! И когда у тебя не получилось открыть её наружу, ты с криком «замуровали, демоны!» вышиб её вместе с окосячкой!

– Блин... – мне стало стыдно и смешно одновременно.

– Вообще, всё это даже полезно, для рекламы заведения, – продолжал Меломан. – Главное, чтоб не часто. Так что смотрите, в этом месяце мой бар и моих охранников больше не ломать!

– Да мы что... да мы не хотели, мы же говорили... – поспешили мы уверить Меломана в своих мирных намерениях.

– Ага, а я вам, кстати, тоже говорил «идите в баню». С утра топится, вам оно сейчас как раз самое то.

***

Какое замечательное все же изобретение – баня! И квас тоже замечательное изобретение, и Меломан мужик замечательный. Мы с Маньяком сделали заход в парилку, облились пока только прохладной водой – температуру воды стоит понижать постепенно, от захода к заходу, и буквально растеклись по широким деревянным лавкам, выстроившимся вдоль стены предбанника, попивая кислый, хорошо настоянный квас и чувствуя, как тело отпускает похмельная ломота. И было это тоже замечательно!

– Меломан, всё же, офигенный мужик! – сказал Маньяк. – И толк в похмелье знает.

– Бесспорно, – подтвердил я. – Только вот интересно, за что нам такая милость?

– В смысле?

– Ну, мы ему кабак разнесли, ну не только мы, конечно, но свою лепту внесли, причём немалую, вполне мог бы с нас взыскать.

– Мог бы, – кивнул Маньяк и замолчал, продолжай мол.

– И баньку вот велел истопить, причём тут нас только двое, а могло бы и двадцать быть – размеры бани позволяют и с похмелья сегодня, я так думаю, не мы одни страдаем.

– Угу, – снова кивнул парень. – Так к чему ты это всё?

– Я к тому, во сколько нам все это обойдётся, как-то не верится...

– А, понял! Вот ты о чём, – перебил меня Маньяк. – Так не во сколько! – Маньяк зажал пальцами нос, копируя сову из мультика про Винни Пуха. – Без-воз-мез-дно! То бишь даром. Ему это ничего не стоит. Это мы с тобой считаем, хватит нам на лишний рожок патронов или нет, а Меломан, знаешь, другими категориями мерит.

– Ну знаешь, на просторах вселенной, может, где-то и по-другому, а в моём прежнем мире люди, ну, торгаши, владельцы разных заведений, вроде баров и ресторанов – их у нас обычно называли общим словом бизнесмен...

– Угу, у меня так же было.

– Так вот, у этих людей, у тех, что успешные, конечно, у всех была одна общая черта – все они умели видеть свою выгоду и в большом, и в малом. В общем, евреестость какая-то, или хитрожопость, не знаю, как лучше сказать.

– Деловая хватка, это хорошее качество, – ухмыльнулся Маньяк, – хиртожопость – это немного другое.

– Согласен, так вот, люди с этой самой деловой хваткой малым этим никогда не пренебрегают и барских жестов вроде «деньги – всего лишь бумага» не делают.

– Ага, понял мысль! Ща я тебе всё на пальцах объясню! – улыбнулся Маньяк. – Тут видишь в чём дело... хм. Ты немного заблуждаешься насчет Меломана... эти самые бизнесмены, дельцы, если на русский перевести, они и здесь вполне себе присутствуют – это управляющие у Меломана. На каждой отрасли свой, тут же не только бар его – казино, арена, гостиница, бордель, магазин, служба снабжения...

– Угу, я в курсе.

– Ну вот! Здесь вообще вся власть у четырёх людей: Филин – на нём вояки и безопасники, Горький – на нём строительство и всякая коммуналка, вода там ,электричество, Билл – это ксер, и производство на нём, хоть и мало его здесь, ну и Меломан.

– Угу, – снова кивнул я, принимая информацию к сведенью.

– Так что Меломан скорее политик, чем бизнесмен, – я поморщился при слове «политик», и Маньяк, заметив это, улыбнулся. – Да, в моём прошлом мире тоже политик было словом скорее ругательным, но здесь всё же по-другому дела обстоят.

– Ага, «здесь вам не тут» – старая армейская мудрость, – ухмыльнулся я. – Что-то слабо верится в то, что в Улье у властей всё чисто и честно.

– Ну нет, я думаю, и здесь свои грязные игры есть, но уж точно не настолько всё прогнило. В Улье вообще всё честнее... и жёстче!

– Ну да, – согласился я. – Лицемерия, по крайней мере, гораздо меньше.

– Ага... пойдём в парилку, – мы переместились в парилку, и там Маньяк продолжил. – Так вот, возвращаясь к нашей теме – почему бы, собственно, Меломану не делать барских жестов, если он барин? Деньги у нас, кстати, не бумага, а малопонятная хрень наподобие грибов, – усмехнулся Маньяк.

– Точно! – поддержал его я. – И инфляция им не страшна!

– К тому же, так вышло, – продолжил Маньяк излагать своё виденье ситуации, – что мы с тобой, независимо друг от друга, с ним закорешились как-то.

– Тоже, кстати, интересный момент – мы с тобой простые рейдеры, ни кола, ни двора, словом, с Меломаном птицы совсем разного полёта – нафига ему такие друзья?

– Ну, друзья, это, пожалуй, громко сказано, это нас с тобой можно назвать друзьями, скорее, именно кореша.

– Ну да, согласен.

– Тут ведь важно не положение в обществе и не у кого сколько бабла, а, скорее, взгляды на жизнь... хм... мироощущение, что ли... в общем, кореша – это же не деловые партнёры, это люди, с которыми тебе приятно и интересно проводить время. А мы – я, ты, Меломан – мы на одной волне, есть у нас кое-что общее, у нас с тобой больше, с Меломаном – чуть меньше.

– Хм... – хмыкнул я. – Что, интересно?

– Мы в Улье живём, а не выживаем! Вопросы хлеба насущного и безопасности для нас, конечно, тоже важны, но мы не ставим их во главу угла, нам интересен процесс жизни и развитие. Это заметно по человеку, во взгляде читается, что ли, – Маньяк пожал своими мощными плечами.

Я, кстати, только в бане оценил, насколько хорошо он сложён. Я и сам за время пребывания в Улье начал приобретать фигуру спортивного гимнаста, но Маньяк просто весь перевит мышцами. Причём по ним видно, что мышцы вполне «рабочие», а не набраны таблетками и железом.

– Эх! Какие философские темы приходят в бане с похмелья, – усмехнулся я. – Пойдём окунёмся, однако, пора.

Вволю поплескавшись в небольшом искусственном пруду с холодной водой, который находился за баней, и основательно замёрзнув, мы вернулись в парилку. Воистину чудодейственное штука эта баня – от похмелья уже и намёка почти не осталось, да и вообще хорошо!

– По поводу развития и всего такого, – сказал Маньяк. – Ты, Скил, не думал потренироваться?

– Потренироваться? – я вопросительно поднял брови.

– Ага. Я говорил тебе по поводу ближнего боя, твоего потенциала и того, как ты двигаешься. Я бы поработал с твоим движением.

– А что, я фигово двигаюсь?

– Не фигово, даже наоборот, но над чем работать есть.

– Ну хорошо, я только за!

– Отлично! Тогда завтра и начнём.

Дверь в предбанник хлопнула, раздались женские голоса, смех, а спустя пару минут в парилку зашёл Меломан – само собой, в костюме Адама, ну а как ещё ходить в бане.

– Как пар? – поинтересовался он забираясь к нам на полок.

– Нормально пар, – ответил Маньяк. – Ща ещё поддадим.

– Уф! Погоди немного, я же только зашёл, – остановил его Меломан. – Дай привыкнуть немного.

– Привыкай, – великодушно разрешил Маньяк. – А у нас тут со Скилом философский диспут!

– Ну, для этого тут самое место, – кивнул Меломан. – Не даром же в древней Греции были распространены бани, «лаконикум» – так у них баня называлась. Там мудрые ребята устраивали диспуты, а иногда, наверно, когда особенно мудрые мысли приходили, ну или голову сильно напекало, они, прямо в простынь завернувшись, выбегали ими с народом делиться!

Посмеялись. Лаконикум, насколько я помню, скорее на сауну похож, чем на баню, но вот изображенные на картинках греческие философы и вправду похожи на завернутых в простыни мужиков из бани.

– Вот у Скила вопрос возник – что нас троих объединяет и почему ты, «серьёзный дядька», с такой шпаной как мы водишься?

– Объединяет... хм... правильно работающие мозги и правильно расставленные приоритеты, – сказал Меломан и тут же, противореча сам себе насчёт мозгов, добавил. – Вас ещё дополнительно объединяет то, что вы оба на голову больные – один на пол башки, а другой во всю!

– Это есть такое дело! – хохотнул Маньяк, и я тоже улыбнулся.

– А почему вожусь, – продолжил Меломан. – Потому что с вами не скучно, ну и потому, что мы и вправду похожи, только вы ещё в самом начале пути, а я уже кое-чего достиг. Всё, пойдём на воздух! – скомандовал Меломан слезая с полка. – Там, кстати, со мной девчонки пришли, три, если это вам о чём-нибудь говорит, – тут он глянул на нас с эдаким ехидным прищуром. – И пиво со мной тоже пришло!

ЧАСТЬ 28

Деревянный забор паре десятков метров от меня буквально взорвался, обдав меня россыпью мелких щепок, когда через него проломилась тварь, похожая на помесь бегемота и броненосца: массивная башка с большой клыкастой пастью плавно перетекает в мощный торс, и всё это покрыто пластинами биологической брони. Когда-то этот монстр наверняка был обычной домашней свиньёй – на это указывают и очертания монстра, и местность, где мы его встретили – в этом кластере располагалась ферма, где свиней выращивали на мясо. Но вот ведь ирония судьбы – люди выращивали эту свинку, чтобы съесть, а теперь она сама собирается есть людей, а может, уже и ела.

Этот кластер считается не слишком хорошим местом, ферма и деревня рядом с ней – это настоящий генератор подобных тварей. Раз в три недели кластер перезагружается, свинки на ферме, в большинстве своём, перерождаются, кушают тех, что не переродились, подъедают домашнюю живность в деревне, ведь в любой деревне держат кур, коз, овец, коров... в общем, хрюшкам есть чего пожевать. Люди и собаки, конечно, тоже перерождаются, но свинья – животное не маленькое, и стадию «медляка» она быстро может преодолеть за счёт собственных жировых запасов, так что люди и собаки поросятам здесь не конкуренты! Конечно, к перезагрузке подтягиваются и другие обитатели Улья, но это с большой вероятностью всё те же хрюшки, попавшие сюда в прошлый раз и просто ушедшие в соседние кластеры. В общем, свиньи раскармливаются до бегунов, а кто и до лотерейщиков, и становятся очень неприятными соперниками. Даже обычный дикий кабан, попёрший буром на не слишком удачливого охотника, очень опасен – кости черепа очень толстые, и пули, даже из охотничьего карабина, просто рикошетят от покатого лба, да и скорости этому животному не занимать. А тут у нас всё то же самое, только многократно усиленное Стиксом. И эти, с позволения сказать, животные уже сами охотятся на людей, и таранный удар у них выходит страшной силы – от той, что сейчас прибежала к нам, например, и БТРу мало не покажется. Правда, со слов Маньяка, твари из свинок получаются неповоротливыми и на редкость тупыми, или просто сильно рассчитывают на свой таранный удар, и ещё они плохо видят, но как говорится, «у носорога проблема со зрением, правда, при его массе, это не его проблема». В общем, не любят рейдеры это место, и не любят вполне заслуженно.

Спрашивается, и на хрена же мы с Маньяком сюда припёрлись? А для тренировки! Слыша слово тренировка, люди, как правило, представляют себе девушку на беговой дорожке, или мускулистого парня в тренажёрном зале со штангой в руках, или спортивный зал и занимающихся там людей, ну, в общем, что-то подобное. У меня тоже возникают подобные образы, и я, честно говоря, ожидал, что Маньяк разбудит меня с утра, мы побежим на пробежку какую-нибудь, потом пойдём на полигон, где я тренировался в использовании дара, побегаем, попрыгаем, в общем, чего-то подобного. Но, когда я утром за завтраком озвучил свои предположения, Маньяк только усмехнулся и сказал:

– Пробежки и спортивные залы – это, конечно, хорошо! Но в нашем случае малоэффективно – тебе ведь не жир сгонять нужно, ты не в такой уж плохой форме.

– Да я вообще-то думал, что я в хорошей форме.

– Не спорю! Но можно и лучше – у меня ведь лучше, согласись?

– Согласен.

– Но это всё вторично в нашем случае – сейчас тебе нужно тренировать мозг, – я непонимающе поднял брови. – Да, именно мозг! Ты должен понять, как правильно использовать в движении силу трения, инерцию, центробежную силу и как правильно всё это преодолевать, когда тебе оно мешает.

– Хм... как-то странно слышать от тебя такие слова, – хмыкнул я.

– Что, не выгляжу интеллектуалом? – усмехнулся Маньяк. – Не все есть то, чем кажется! Здесь, в Улье, это особо заметно.

– Угу.

– И ещё, я тут пару костюмчиков нам с тобой прикупил – давно на них облизывался, да всё денег не хватало. Армированная ткань, – с явным удовольствием начал описывать костюмы Маньяк, – кевлар, усиленная, где нужно, и движения не стесняет, и весит не так много – песня, в общем, а не костюмы! Их сюда из спецуры поставляют в очень ограниченном количестве! Ну и стоимость соответственная... короче, я опять на бобах! – хохотнул Маньяк.

– Я смотрю, война с «жабой» у тебя проходит с разгромным успехом! – поддержал его я.

– Да не говори! – махнул рукой парень. – Да и ты сейчас, насколько я знаю, не очень-то при деньгах. Короче, я чего предлагаю: давай сгоняем до нашего схрона в том кластере, где мы новичков у муров отбили – перезагрузка скоро будет, жалко, если пропадёт всё. А по дороге я тебе расскажу теорию... хм... движения в боевой обстановке, так сказать, ну и попрактикуемся немного – есть там неподалёку подходящее для этого место.

Маньяк, кажется, в отличие от меня, даже обрадовался появлению такого монстра. Во всяком случае, встретил он его чуть ли не с восторгом.

– Ого, как отожраться-то успел! Эй, хрюндель! – Маньяк подобрал с дороги небольшой камешек и кинул его в морду твари. – Мы тут!

Можно было и не обозначать дополнительно наше местоположение – тварь и сама уже развернулась, утробно заурчала, и массивная туша рванула к нам.

– Скил, возьми её! – крикнул Маньяк, в мгновение вскочил на кирпичный забор справа от нас и с грацией кота устроился на корточках на гребне забора.

Хорошо сказано – «возьми её!» А как?! Слева дощатый забор из горбыля, за ним, похоже, какой-то огород, справа кирпичный забор – ограда особняка, похоже, резиденция местного воротилы поселкового масштаба, а посередине переулок, не слишком-то широкий, а сейчас, когда по нему на меня несётся тварь весом как минимум с полтонны, он мне вообще с игольное ушко показался!

Я ударил монстра даром, целя в нос, у любого животного нос – это слабое место, но, видимо, не у этого, да и какой там, нафиг, нос – вся морда заросла наростами биологической брони. Тварь только чуть замедлилась, помотала башкой, видимо наводка сбилась, и найдя меня взглядом, продолжила бег.

– Скил, не спи! Двигайся! – крикнул с забора Маньяк.

Я прыгнул на забор, запрыгнуть на него, как это сделал Маньяк у меня не получилось бы – забор слишком высокий, поэтому я оттолкнулся от него ногой, пытаясь бросить своё тело вверх и в сторону. Манёвр удался – тварь пронеслась снизу и в стороне от меня. Приземлившись, я надеялся ударить монстра в затылок, где должен располагаться споровый мешок, но голова твари полностью скрывалась за массивной спиной. И что теперь – в задницу ей бить? Толку будет столько же, если я подбегу и подсрачника ей отвешу! Надо попробовать ослепить её, я уже как-то проделывал такой трюк.

В задницу я её всё-таки ударил, не надеясь на какой-нибудь значимый результат, а просто со злости. Злости на эту тупую бронированную гору мяса, на Маньяка, который вовсю веселился на заборе – и как не свалился ещё, на себя – и чего попёрся с этим явно не здоровым на голову парнем, не узнав в подробностях, что именно он задумал.

Тварь, получив от меня магического пендоля, утробно не то взвизгнула, не то рыкнула, взрыла лапами (или ногами – хрен её разберёт, что там у неё) землю, останавливая не достигший цели рывок, развернулась с грацией трелёвочного трактора, и не разбирая дороги рванула ко мне, одним боком цепляя дощатый забор, от чего тот заваливался внутрь огорода.

Бить по глазам – хорошая идея, но для этого мне нужно зафиксировать взгляд на этих самых глазах, ну или хотя бы их видеть, а несущаяся на меня тварь дёргает головой вверх-вниз в такт движению, и разглядеть на её морде ничего не удаётся. И чего делать? Я рванул навстречу твари и, когда до неё оставалось метра три, что было силы подпрыгнул, поджимая ноги. Манёвр снова удался и тварь проскочила подо мной. Монстр опять затормозил, вспахивая конечностями грунтовую дорогу. Вот по этим самым конечностям, пока они перестали мелькать и их очертания стали чёткими – перестали размазываться в воздухе, – по эти самым конечностям я и ударил. По одной задней лапе – хрустнуло, по другой – ещё хруст. Тварь присела на задницу, но продолжала разворачиваться ко мне и подставила уцелевшие ноги, чем я и воспользовался. Силы моего дара не хватило, чтоб пробить биологическую броню, которой обросло тело твари, но для того, чтобы вывернуть коленные суставы в другую сторону, её оказалось достаточно – ноги оказались защищены хуже, чем тело, задние так и вообще бронёй не покрыты.

Маньяк пробежал по забору, как по тротуару, спрыгнул на спину твари сходу всаживая ей в затылок свой томагавк. Тело монстра сотрясла конвульсия, он задёргался, поскрёб землю под собой сломанными конечностями и затих.

– Спёкся хряк! – резюмировал парень.

– Маньяк! Какова хера?! Что это было, вообще... – начал было наезжать на него я, но был прерван.

– Тренировка! Только она ещё не закончилась, – усмехнулся Маньяк с явным удовольствием. – Вон к нам ещё свинки бегут!

Безжалостно топча кусты картошки и других огородных насаждений, к нам приближались ещё четыре переродившихся свиньи. Эти животные сильно измениться не успели и на только что убитого нами монстра походили не больше, чем пинчер на алабая – так, чуть раздались в плечах, стали более поджарыми, короче, свинья спортивная беговая! Первое, вырвавшееся вперёд своих товарок, животное я встретил ударом дара Улья в лоб. Раздался хруст, ноги свинки подкосились, и она зарылась мордой в рыхлую почву картофельного поля. Тут же томагавк Маньяка вонзился в глаз другого бегуна – острый штырь, который располагается у этого оружия с обратной стороны от лезвия, там, где у обычных топоров находится обух, с чавкающим звуком глубоко вошёл в глазницу, обрывая новую жизнь свинки.

Следующий бегун был уже совсем близко, и мне пришлось резво отскочить в сторону, пропуская противника мимо себя. Свинья не успела толком затормозить и довольно сильно вмазалась в кирпичную стену. Я не стал ждать, когда она придет в себя и использовал дар, проломив затылок бегуна, а Маньяк тем временем покончил с последней тварью.

Потрошили убитых тварей молча – я всё ещё злился на выходку Маньяка, и это не осталось незамеченным.

– Скил, ты чего надулся, нормально же поохотились? Девятнадцать споранов и две горошины подняли.

– Нормально, – буркнул я. – Но шутки у тебя дурацкие!

– А, ты об этом, – усмехнулся Маньяк. – Да у этого кабанчика не было против тебя шансов! А от остальных, если бы они появились раньше, я бы тебя прикрыл.

– А по-моему, вполне себе были! Чуть я протормози, или не хвати мне пары сантиметров высоты прыжка – и хана.

– Ну ты преувеличиваешь, – отмахнулся Маньяк. – И вообще, я в тебя верю!

Маньяк скорчил восхищённо-фанатичную харю и прижал кулак к левой стороне груди. Я ухмыльнулся – нет, на этого шута категорически нельзя долго сердится. Да и прав он в чем-то – навыки, полученные в таких условиях, закрепляются моментально, а так, как с этим кабанчиком, я ещё в жизни не прыгал.

– Ладно, проехали, – примирительно сказал я. – Что у нас дальше по плану? Будем продолжать охоту?

– Да нет, это так, дела попутные. Я просто был уверен, что по дороге сюда каких-нибудь тварей мы встретим. А цель наша в этом кластере – вот этот особняк. Его хозяева в прошлом мире, похоже, со спортом дружили – там в гараже есть пара нормальных горных велов, возьмём их и к нашей захоронке рванём.

– Угу, хорошая идея, – кивнул я, оценив перспективу доехать на веле до не такого уж близкого кластера, а не тащиться пешком. – Главное, чтоб до нас их никто не забрал и чтоб в эту перезагрузку они вообще на месте оказались.

– Ну, я пару раз брал вел отсюда – на месте были, а забирать их тут особо не кому – не любят рейдеры сюда соваться.

– Из-за свинок?

– Не только – делать тут нечего, точнее, взять особо нечего.

– Но всё же, в этом доме велы кто-то обнаружил.

– Я и обнаружил. Я думал, что в большом богатом доме оружие будет, вот и залез туда, но нет – ничего серьёзнее топора не нашёл, как, кстати, и во всей деревне.

– Просто деревня пацифистов какая-то! – хмыкнул я. – Ты её всю, что ли, обшарил?

– Не говори! Всю практически. Велы, кстати, ещё есть, похуже, правда, чем те, что здесь, но совсем безлошадными мы отсюда не уйдём.

– Это радует!

***

В прошлый раз этот вырванный из своего мира город показался мне как будто шокированным пришедшей бедой, в нём ещё чувствовалась жизнь, бьющаяся в истерике перед лицом надвигающейся катастрофы. Сейчас он был просто мертв – заражённым не нужны бетонные коробки многоквартирных домов, цветные витрины дорогих и не очень магазинов и многочисленные машины, стоящие на улицах. Всё уже случилось – крики съедаемых заживо людей и стрельба давно стихли, пожары потухли, и город теперь ощущался именно мёртвым, как декорации к возможным событиям.