Текст книги "Рояль в кустах"

Автор книги: Дмитрий Щеглов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Может быть вы что-нибудь видели или слышали? Вы ведь днем дома были?

Сейчас у нее был уникальный момент, выложить капитану все, что она знает. Она так и хотела сделать, рассказать обо всем подробно, естественно кроме пистолета, но неожиданная мысль поразила ее.

Если сейчас она начнет повествовать о том, как приехала и бегала от подъезда к подъезду, то в глазах капитана признает себя той, за кого он ее принял, то есть за кухарку. Ей казалось что-то уничижительное именно в этом названии поварской специальности. Что-то сродни наемной прислуги обитающей только не в дворницкой, а на кухне. Поняв ее замешательство, на помощь ей пришел старый Шпак. Иван Кузьмич грозно посмотрел на капитана и веско изрек:

– Никакая она не кухарка, а наша дальняя родня. Только сегодня приехала.

Однако капитан был настойчив. Он пристально посмотрел на Лизу и сказал:

– Я бы хотел с вами завтра потолковать в спокойной обстановке. Если позволите, я зайду с утра пораньше. Значит вы не кухарка, а родня? А как вас звать?

– Зачем вам? – спросила Лиза.

– Чтобы, – он кинул мимолетный взгляд на Ван Ваныча и Серафиму Карловну, – в случае чего, вызвать вас повесткой.

– Елизавета Степановна Судак…

– А меня тоже можно вызвать повесткой? – тут же вмешалась в разговор Наташка. – И прямо в институт ее отправить?

– А вам есть что сказать? – капитан обернулся к Наташке и долго не мог отвести взгляд. Молодая заноза увидев, что она произвела на оперативника неотразимо– потрясающее впечатление согласно кивнула головой:

– Ну, если пришлете повестку недели на две, найдется что! Персонально вам.

– Наташа! – Серафима Карловна грозно смотрела на дочку, – Это тебе не хаханьки. Человека убили, а у тебя одни смешки.

– Так он сам говорил, что непонятно как ходит до сих пор живой. И слежка за ним была. Может порисоваться хотел?

Новость была просто сногсшибательная. Капитан, собравшийся было уходить, после того, как узнал фамилию Лизы, решил теперь надолго тут расположиться. Однако хозяин дома Ван Ваныч недовольно поморщился и пригласил капитана в соседнюю комнату. О чем они там разговаривали, никто не знал, но минут через пятнадцать Кузьма Кафтанов посчитал свою миссию в этой квартире выполненной. Попрощавшись легким кивком головы, он быстро вышел из квартиры на лестничную площадку.

Вслед за ним потянулись остальные. Наташка была уже там. А Лиза присоединилась к деду и невесткой Серафимой Карловной. Этажом выше были видны санитары и работники милиции. Лиза подумала, что сейчас пригласят понятых. Но это было не кино, а реальная жизнь и милиция управлялась собственными силами. Минут через десять, после того, как фотограф поработал со вспышкой, два санитара в белых халатах накрыли труп простыней, и он на носилках проплыл мимо Лизы. А ведь она видела убийц. Может быть все таки рассказать? Следователю это поможет? Она видела, что после того, как капитан вышел из их квартиры, он не вернулся на шестой этаж, а наоборот спустился этажом ниже. «Гребет бреднем, собирает по дому информацию, – подумала она, – глядишь еще что-нибудь накопает».

– Не там ищет капитан, – авторитетно заявил молодой хозяин Ван Ваныч. Он поднялся наверх к оперативникам, перекинулся парой слов с другим оперативником, и спустившись обратно, загнал всех с лестничной площадки обратно в квартиру.

– Нечего там смотреть, с непривычки будут кошмары сниться всю ночь.

Глава 7 Сосед

Смерть соседа с шестого этажа в квартире Шпаков приняли достаточно спокойно. Лиза подумала, что разговоров было бы значительно больше, если бы убит был не человек, а собака в подъезде. Хоть возмутились бы бессердечной жестокостью, а так выскочили любопытства ради на лестничную площадку и, поглазев минут пять как ни в чем не бывало, вернулись в свою квартиру. Лишь через полчаса, когда с ее помощью был накрыт в гостиной обеденный стол, разговор вернулся к убиенному соседу.

– Что ты нам обо всем этом скажешь, как профессионал? – спросила Серафима мужа, наливая ему в тарелку гороховый суп. Еще до ответа на этот вопрос, Лиза почерпнула кое-какие сведения о соседе с шестого этажа. Балаболка Наташка на кухне рассказала ей все, что сама знала. Оказывается, он поселился здесь недавно, несколько месяцев назад. Купил сразу обе квартиры. Их дом вообще-то элитный, такая, как у них, квартира из семи комнат с двумя лоджиями и темной комнатой стоит где-то восемьсот тысяч долларов.

– Сколько? – не поверила болтушке Лиза. Наташка сочувствующе смотрела на гостью.

– У нас 200 квадратных метров. А если считать, что наш дом почти первый от Кремля, не считая сгоревшего Манежа, вот и считай. Это я еще по минимуму взяла, без пиар-раскрутки.

Лиза обвела изучающим взглядом кухню. Метров двадцать пять, высокие потолки, современные шкафы, большой стол, табуретки, то есть ничего особенного. Это ж сколько здесь квадратный метр стоит? Наташка стала ее воспитывать.

– Главное месторасположение, подлежит ли дом сносу или реконструкции, соседи, история. Наш дом в самом центре столицы, центрее не бывает. Это тебе не серая безвкусица, дом на Набережной. Здесь все было предусмотрено, даже комната для прислуги. Между прочим, ты в ней будешь жить.

– Спасибо! – с легкой иронией поблагодарила Лиза. – Надеюсь не прислугой.

– Я тоже надеюсь! – без задней мысли сказала Наташка. – У деда вообще-то здесь две комнаты, спальня и кабинет-библиотека, у меня своя комната, у родителей на двоих одна спальня, общая на всех гостиная и была еще комната для прислуги, ты ее сейчас займешь, дед сказал.

– Это не та комната, в которой мы раздевались?

– Да ты что, – расхохоталась Наташка, – это темная комната. Ее никто не считает. А ты будешь рядом со мной, у нас окна выходят во двор. Ну, вот, – продолжала рассказывать она, – а тут как-то мы узнаем, что обе квартиры наверху проданы и наши соседи выезжают. Вообще-то, чтобы ты знала, в доме почти никто не живет, так, бывают иногда наездами. Почти у всех здесь прописанных, имеются загородные дома по Рублево-Успенскому шоссе, дачи называются. В этом доме простых смертных сроду не было; сплошь маршалы, главные конструкторы, академики, народные артисты и всякие члены.

Лиза постеснялась спросить, за какие же тогда заслуги фамилия Шпак получила квартиру в этом доме? Родне, пусть и дальней, не мешало бы знать подвиги гостеприимных хозяев перед Родиной. Она подумала, что успеет еще это сделать. А Наташка, пока резала овощи, продолжала рассказ:

– Любопытно мне стало, кто же этот богатенький Буратино, который почти два миллиона зелененьких за жилье выложил наликом. Цену мы потом узнали. На шестом этаже, как и у нас на пятом, две квартиры, так он за одну отдал восемьсот тысяч, а за вторую, говорят, лимон. Вот почему я тебе говорю, что наша квартира тоже стоит минимум восемьсот. У нее такая же планировка, и тоже не сделан евроремонт. Перебиваемся как элитные бомжи. Родители! Пока их раскачаешь!

Наташка откусила кусок яблока и продолжала: – Старые соседи выехали, а новые еще не вселились. Я уж и забывать стала, что так кто-то должен жить, когда вдруг в один день, а это было по-моему накануне праздника Восьмого марта, во двор въехала правительственная машина, ЗИЛ, широкая такая, ты их в кино должна была видеть?

Лиза кивнула головой:

– Видела!

– Ну вот! – Наташка доедала яблоко, – Я бы на нее и внимания не обратила, столько их за свою жизнь перевидала, если бы не мужчина, который вышел из нее. Импозантный такой, духами дорогими от него пахнет. Я как раз свою десятку припарковала во дворе и вошла в подъезд, а он за мной. В лифт мы вошли одновременно. Он спросил, на какой я еду этаж? Я назвала пятый! Он нажал кнопку пятого. Так я вычислила его. Дальше-то идет, последний. Он еще пошутил, что когда начнет ремонт и вдруг к нам провалится, чтобы я не пугалась, это он будет, сосед сверху. Я не растерялась, и сказала, что ничего страшного не случится, и если рухнет потолок и он провалится, тогда может быть и мои родные, глядя на него, пригласят хохлов или сами возьмутся за мастерок. Не раскачаешь их, – пожаловалась я ему. Когда мы доехали до пятого этажа, он вежливо так пригласил как-нибудь зайти, обсудить варианты ремонта и представился. Его звали Аркадий Гаврилович. Фамилию я потом узнала – Мозгля. Странная какая-то фамилия. Я почему-то сразу подумала, что если выйду замуж за него, то и у меня будет фамилия Мозгля.

Папа пробил его потом по своим каналам. Ничего криминального за ним не значилось, нигде в большой политике он не был замечен, никаким, ни большим, ни малым бизнесом не занимался, не имел фирм, ни правых, ни левых и вдруг такой шелест купюр. Если бы отец за ужином об этом промолчал, я бы про него обязательно забыла, а тут вдруг мне интересно стало, как можно заработать такие большие деньги и нигде, абсолютно нигде не засветиться. Что он за человек?

– Ну и…, – Лизе захотелось узнать о покойнике побольше.

– Ну, я тоже, как и ты оказалась любопытная. Дай, думаю, догляжу, где его офис, чем он занимается? Села ему утром на хвост и держусь в отдалении. А машина у него видная, широкая, тяжело упустить из виду такую огромную, я и еду неспешно за ней. Отсюда ведь из центра в любой конец утром запросто попасть можно, думаю это ненадолго, едешь ведь, навстречу пробкам. Короче я за ним три часа колесила по городу, пока он не зашел пообедать в маленькое кафе. Смысла в его поездке никакого не было. По-моему водитель просто выбирал улицы с наименьшим движением, они катались по городу. Затем ЗИЛ выехал за город и, не торопясь, покатил по Старокалужскому шоссе. Почти до Калуги доехал. Три часа в одну сторону, три в другую. К вечеру мы вернулись домой! Я была просто в ярости, потому что ничего понять не могла.

– Может быть он участки под застройку выбирал? – предположила Лиза. Наташка яростно топнула ногой. Она побледнела, позеленела и одновременно начала наливаться краской стыда.

– Я потом узнала, в чем дело было. Но это потом. А пока он замотал меня к концу дня. Представляешь, девять часов торчать у руля, сидя на хвосте, чтобы приехать к тому месту, откуда утром выехали. Я убить готова была его.

– Представляю! – сказала Лиза. – Ужин готов.

– Вот и отлично, пойдем послушаем, что сейчас папа расскажет, он ведь у нас старый оперативник. С этим капитаном о чем-то перемолвился. Наверх поднимался, сам насчет него в свое время справки наводил. Папа у меня любит Шерлоком Холмсом представляться! Сейчас выдвинет какую-нибудь правдоподобную версию его гибели, а ты и верь ему.

По случаю приезда Лизы или в обычном порядке, но стол был сервирован по царски, перед каждым лежало по четыре ножа и вилки и стояло четыре бокала. Разговор естественно завертелся вокруг убитого. Ван Ваныч взял инициативу в свои руки:

– Вы, наверно, знаете Лиза, что я генерал в отставке?

Присутствующие смущенно потупились и опустили головы в тарелки. Лиза поняла, что ей надо как-то выразить восхищение. Самый лучший комплимент, говорят, тот, что соткан из простых выражений и ясных, как летний день, эмоций.

– У нас в деревне, если какое торжество, так участкового лейтенанта в качестве свадебного генерала приглашали. А начальник милиции в области – полковник, он к нам один раз на рыбалку приезжал. У нас пруды великолепные. За день до его приезда все районное управление милиции прочесало деревни в ближайшей округе на двадцать верст. Так что, представляю, чтобы было, если бы вы приехали!

Хватила она конечно лишку, никто ничего не прочесывал, просто участковый объехал близлежащие деревни и предупредил молодых бычков, что если кто-нибудь подерется или надебоширит в этот день, то сядет надолго по совокупности с прошлыми грехами.

– А я когда езжу на рыбалку куда-нибудь в район, то меня обязательно сам мэр встречает. Генерал все-таки из Москвы едет. В области к трапу самолета машину подают с мигалками… Помню, когда я последнего медведя убил…

– Иван, уже слышали, прекрати! – оборвала его супруга. Старик и внучка осуждающе смотрели на не в меру веселого молодого хозяина дома, – ты лучше нам скажи, что об убийстве думаешь? Рядом все-таки живем.

– Жили! – поправил ее молодой Шпак. – Тут и думать нечего. Наш сосед за один раз слишком много захотел заглотнуть и подавился жирным куском. Не он первый, не он последний.

Лизе хотелось побольше узнать об убитом. Она ожидала продолжения разговора, но беседа плавно перешла на нее. Серафима Карловна уточнила степень своего родства, справилась о здоровье бабушки, спросила напрямую о цели ее поездки и когда Лиза сказала, что приехала устраиваться на работу, вынесла окончательный вердикт:

– Это надолго!

– Пусть у нас живет, мы все равно на дачу собирались! – предложил старик Шпак.

– Регистрация нужна! – напомнила Серафима и посмотрела на жизнерадостного мужа.

– Поможем, при моих– то связях, – отмахнулся он от нее, – Узнаю завтра кто в нашем отделении милиции начальник и решу вопрос. Должны, меня еще помнить.

– Сходил бы с девочкой! – попросила жена.

Младший Шпак как и не слышал свой благоверной.

– Чего ходить, я позвоню! Придет скажет, от меня, Ван Ваныча, без всякой очереди сделают ей регистрацию.

– Но завтра же тридцатое, не работает, наверно, уже паспортный стол, – напомнила ему жена.

– У милиции нет выходных, – успокоил ее молодой Шпак.

– Вот и отлично, – сказал старик и первым встал из-за стола.

Лиза заметила, что не в пример остальным членам семьи еще как-то поддерживающим общий разговор, он был весь вечер необычайно молчалив. Вслед за ним ушла и Наташка. Лиза хотела помочь убрать со стола, но ее остановила Серафима Карловна.

– Мы еще немного посидим! Я сама уберу, не беспокойся. Устала наверно, иди ложись спать.

Почти дойдя до своей комнаты, Лиза вспомнила, что забыла спросить Ван Ваныча о времени, в котором ей необходимо быть в паспортном столе и обернулась. Из темного коридора отлична была видна ярко освещенная гостиная. Маски слетели. Лица Серафимы и Ван Ваныча Шпака отсюда казались мучнисто-серыми. Они вперились друг в друга странным, опустошенно-застывшим взглядом. Шаровой молнией до нее долетел тревожный и внушающий ужас вопрос:

– Кто? Он?

– Ты что с ума сошла?

– Ну, слава богу!

– А то я подумала…

Так обычно спрашивают, если с близким человеком случается беда. Под Лизой скрипнул старый паркет. В ее сторону повернулись две головы. Она закрыла за собой дверь.

К ней заглянула Наташка.

– Не спишь?

– Нет еще! Рано!

– Поговорить зашла! – Наташка помялась и добавила, – мама говорит, что ты серьезная. И когда она тебя успела только разглядеть?

– Проходи!

Лиза сразу насторожилась. О чем поговорить? Если бы Наташка сказала, что она зашла поболтать, тогда было бы другое дело. Лиза не любила, когда ее нагружали чужими проблемами, не умея отказывать, она поневоле становилась чужим духовником. А это всегда накладно. Лучше бы Наташка заскочила просто поболтать на сон грядущий. Она ждала, что скажет поздняя гостья.

– Ты к нам надолго?

– На работу хотела бы устроиться. А что?

– Жених у меня ревнивый!

Глава 8 Следователь Кузьма Кафтанов

Следователя Кузьму Кафтанова бросили на это дело 29 декабря, прямо под Новый год. Вызвал начальник и приказал – срочно с опергруппой выезжать на убийство в Романов переулок.

– Что-нибудь известно об убитом?

– Практически ничего! Мозгля Аркадий Гаврилович. 1966 года рождения. Москвич! Пока все! Консьержка вызвала. У него там целый этаж. Постарайся к Новому году закрыться!

Кузьма недовольно поморщился. Мало того, что это случилось под Новый год, да еще и зацепиться не за что. На нем и так висело несколько незакрытых дел, а тут еще одно. Однако с начальством не поспоришь. Начальник заметил его недовольное лицо и строго заметил:

– На пороге квартиры лежит! Участковый выставил охрану. Медиков вызвали. Ждут вас! Поторопись!

– Еще один висяк! – в сердцах чертыхнулся Кузьма.

– Почему висяк?

– А с этими нуворишами всегда одно и тоже! Замучаешься концы искать, где он деньги нажил и кому дорогу перешел!

– Поспеши, машина уже ждет тебя.

С дежурной опергруппой Кузьма прибыл на место. Благо ехать пришлось недолго, самый центр Москвы. Участковый топтался на площадке шестого этажа. Он сразу доложил.

– Труп! Ранение в сердце! Мы его не трогали. Собаку уже пускали! Во дворе след потеряла.

Медики, два молодых врача со скорой помощи, сказали, что если уже сфотографировали, то они готовы его забрать. Что непонятный какой-то случай в их практике. Кровь вокруг застыла, а сам еще теплый, хотя сердце не бьется. Акт они составят и потом пришлют.

– Забирайте!

Затем капитан Кузьма Кафтанов обратился к участковому:

– Соседей опрашивали?

– Вас дожидаемся! Ник – то еще ничего не знает. Он один тут жил на шестом этаже. У него две квартиры. Одна закрыта на ключ, а вторая вот…

Участковый показал на открытую дверь.

– Я заходил в нее, но ничего не трогал. В ней трогать нечего, пустая.

– А вторая, – строго спросил Кузьма.

– А вторая, закрытая, понятых я думаю надо вызывать!

«Умник то же нашелся. Учить будет, что мне делать», – подумал Кузьма и дал своим команду заняться рутинной работой, снятием отпечатков пальцев с ручки двери. У него в группе кроме его самого было еще два человека: стажер Вадим и старший лейтенант Непейвода. Беглый осмотр места происшествия ничего не дал. Квартира, в которую была открыта дверь, действительно была пустой. В одной из комнат лежал кое-какой строительный материал, стояли два новых упакованных унитаза, в углу высились упаковки керамической плитки. Похоже, что смотреть здесь действительно нечего. Хозяин открыл квартиру ключом, глянуть, что завезено, и тут его пристрелили.

– Двор, лестницы, все осмотрели? – спросил Кузьма участкового, – оружия выброшенного нигде не нашли?

– Во дворе мусорные ящики почти пустые, а так все осмотрели. Нигде, ничего!

Кузьма и не надеялся, что преступник оставит хоть какие-то следы. Хотя сейчас модно после убийства выбрасывать пистолет. Но этим обычно грешат профессиональные киллеры, а здесь еще непонятно кто действовал. Один выстрел в пах, сказали медики, а второй в сердце, насквозь. Но оба произведены практически одновременно. Покойник не успел не то, что убежать, даже тронуться с места. Лужа крови собралась и застыла в одном месте, значит выстрелы произведены давно, хотя труп еще теплый.

– Предположения строить пока рано, надо открыть вторую квартиру, может быть там что-нибудь найдется. Ключи от квартир были зажаты в руке у покойного. Кузьма с трудом разжал застывшие пальцы. Понятыми взяли консьержку, оставив на время внизу милиционера и дежурного слесаря, которого предусмотрительно вызвал участковый. Молодец, старается, мысленно похвалил его Кузьма, надо будет в рапорте отметить его.

Во вторую квартиру вошли понятые, участковый и опергруппа. В глаза сразу бросился недавно сделанный евроремонт. Квартира сияла и блистала позолотой. Обычно про такой ремонт говорят– «Версаль». Он поражает показной роскошью, обилием зеркал, тяжелыми портьерами. «Попугайчики зеленые должны быть на шторах», – подумал Кузьма и не ошибся. Вместо попугайчиков тюль облепили разноцветные бабочки. Казалось, они сейчас вспорхнут и полетят.

– Как в Кремле! – восхищенно заявил слесарь.

– Как в дешевом латиноамериканском борделе, – осадила его консьержка, – много ты был в Кремле!

Слесарь обиделся.

– И откуда только люди знают, как в борделе! Подрабатывали что ли по молодости лет? – нашелся с ответом мастер разводного ключа.

– За оскорбление могу и в милицию сдать! – как порох вспыхнула консьержка, – Не разбираешься, не лезь со своими оценками. Здесь ни изыска, ни утонченности, сплошная мишура.

Пока Кузьма с сотрудниками осматривали квартиру, предупрежденные и не смеющие ничего трогать понятые продолжали пустой спор.

– А мне нравится! – продолжал настаивать слесарь, – кругом одно золото. Может быть у него и унитаз золотой! – несмотря на предупреждение Кузьмы он все-таки заглянул в туалет и даже приподнял крышку. Разочарованное лицо его говорило, что он ошибся в своих предположениях.

– А вот скажи мне, почему ты хотел бы, чтобы здесь был золотой унитаз? – прилипла к нему как банный лист консьержка.

– Гы…гы…гы, – засмеялся слесарь, – старые ведь выбрасывают, соображать надо. Ржавеют они. Глядишь и этот выбросил бы.

– Золотые не ржавеют!

– От той еды, что мы сейчас питаемся, что хочешь, заржавеет.

В это время капитана позвал улыбающийся стажер. Он кое-что нашел. В одном из ящиков секретера лежали заграничный паспорт хозяина и билет на самолет. Он должен был завтра вечером улететь во Франкфурт на Майне. Нашлись еще непонятные документы, чужой паспорт и военный билет.

Больше ничего интересного при обыске не попалось, даже денег. Понятые, не глядя, подписали протокол, и квартира была опечатана.

Посоветовавшись со своими коллегами и задав пару вопросов слесарю, Кузьма его отпустил.

– Я тоже могу быть свободна? – сразу вскинулась консьержка.

– А вам придется немного подождать! Пройдемте к вам вниз, мне кое-что уточнить надо.

В это время двое его сотрудников интенсивно работали. Один тихо в углу разговаривал с участковым, а второй инструктировал милиционера присланного из местного отделения. Капитан Кузьма решил отправить одного из своей группы, стажера Вадима, к водителю домой. Расторопный участковый уже добыл его домашний адрес. Кузьма еще раз подумал, что не мешает взять на заметку участкового, из парня получится отличный оперативник. А лейтенанту Непейвода он приказал спуститься вниз еще раз и внимательно осмотреть двор.

– Что мы во дворе, в темном месте ищем, когда убийство произошло на свету, в подъезде дома? – возмутился молодой сотрудник.

– Улики прячут по углам. Ищи, может что найдешь.

– А в кафе за углом нельзя?

– Разговорчики!

Сам же Кузьма решил обойти соседей и попытаться через них узнать хоть что-нибудь. Так не бывает, чтобы никто ничего не видел и не слышал. Начать он решил с большого знатока заграничных борделей, которой предложил спуститься вниз.

– Странный дом какой-то, и соседей не видно, – начал он издалека разговор с консьержкой. Бодренькая старушка ястребом налетавшая на слесаря стала показывать и рассказывать про жильцов, спрятавшихся за железными дверями, мимо которых они спускались по широкой, мраморной лестнице.

– Здесь квартиры большие! С четвертого по шестой этаж по две квартиры на этаж, а с первого по третий по три или четыре. Дом старый, элитный, у каждого дача или дом за городом. Под каждым машина с шофером, что им в городе делать? Иногда сидишь вот так, и ждешь, кто пройдет. Скука! Я же всех жильцов в лицо знаю. На пятом этаже живет семейство Шпаков. Старый Шпак большевик, на пенсии, он только коммунистическую прессу читает. Сынок его – это охотник, рыбак, – она покосилась на дверь под номером 68, – и выпивоха. Он сам раньше работал в милиции, всегда в полковничьей форме ходил. А как выперли со службы, всем рассказывает, что генерал. Только я не верю, что перед тем как выпереть, орден дают или генеральское звание присваивают. Жена у него директор фирмы, она такси держит, фирму собственную. Дочка студентка, хохотушка веселая. Женихов много, а толку мало. Да к ним еще сегодня приехала девушка, откуда-то из деревни, как раз в то время, когда это случилось.

Кузьма терпеливо ждал именно этого момента. Консьержка точно знала время убийства. Человек неподготовленный, увлеченный рассказом всегда проговорится, даже если собирался кое-что утаить. Не зря провалившихся разведчиков-нелегалов по десять раз заставляют писать одно и тоже. Шило где-нибудь да вылезет. А ведь участковому бабулька вешала лапшу, что ничего не видела и не слышала. Раз знает, когда это случилось, значит надо ее потрясти как грушу. Глядишь, под Новый год и спелый плод к ногам скатится. Кузьма не подал вида, что поймал ее на маленькой лжи и задал наводящий вопрос так, как его учили в институте:

– А девчонка не испугалась?

– Я думаю, она что-то видела! – сказала многозначительно консьержка.

– Почему вы так думаете?

– У нее чемодан стоял в вестибюле перед лифтом, а она снова у меня код спрашивала. Значит, выскочила из подъезда со страху, когда это случилось.

И консьержка с подробностями расписала сцену приезда Лизы и ее мыканья перед закрытыми дверьми. Кузьма медленно, как в Большом театре, вел старушку по мраморной лестнице.

– А почему вы думаете, Людмила Сергеевна, что убийство случилось именно в этот момент?

– Я ни после, ни до этого никуда не отходила. Да и по времени совпадает. Врач сказал, что его убили часа три назад. А она три часа назад и приехала.

– Вы не видели, чтобы кто-нибудь выбегал из дома?

– Нет!

– Значит, эта девушка бросила чемодан в подъезде, а сама выскочила на улицу?

– Выскочила она или вышла степенно, это я не видела, а вот то, что чемодан был уже в подъезде, а она снова оказалась перед закрытой дверью в подъезд, это я видела!

Представив себе эту картину. Кузьма не увидел логики в действиях девушки. Что ее заставило выйти снова на улицу?

– А может быть у нее сумка тяжелая снаружи осталась, и она за нею вернулась?

Консьержка отрицательно покачала головой.

– Когда мы с ней пошли в подъезд, то она села на лифт и поднялась на пятый этаж. Нет, тяжелой сумки у нее не было, саквояж и чемодан стояли перед лифтом. Я знаю такие, это очень дорогой чемодан, их до революции делали, он с двойным дном, а человек может и не знать. И саквояж такой же у нее старинный.

– С двойным дном?

– Чемодан да, а саквояж, не знаю!

– А ничего больше подозрительного вы не видели?

– Нет!

– А вы не спросили ее, зачем она выходила на улицу?

– Не догадалась.

– Значит, вы видели, как приехал жилец с шестого этажа?

Старушка с сочувствием посмотрела на него.

– Я уже участковому говорила, что не видела. Ни машины не видела, ни его! Но он должен был подъехать именно в этот момент, когда я отлучилась в соседний подъезд. Надеюсь, в этом криминала нет?

– Ну что вы! А почему вы в этом так уверены.

– А потому, что за целый день я первый раз отлучилась на пять минут. И по времени совпадает. Часа три назад.

С этим вопросом для Кузьмы наступила ясность. Девушка вошла в дом именно в тот момент, когда наверху прозвучали выстрелы, испугалась, выскочила наружу, и в этот момент киллеры или киллер стали спускаться вниз. Оставалось еще невыясненных два вопроса, на которые он хотел получить у старушки ответ. Первый это о водителе:

– А как водитель его привозит?

– Да очень просто! Довезет до дома, проводит до лифта и ждет, пока наверху хлопнет входная дверь. Он его никогда к себе в квартиру не пускал.

– А кто-нибудь к нему ходил?

– Ни разу не видела, если не считать рабочих, что ремонтировали ему квартиру.

– А где они сейчас?

– Да один должен был сегодня подъехать, насколько я знаю, уважительный такой, он с семьей Шпака договорился, теми, что внизу, что за десять дней, пока они будут на даче, он проведет ремонт во второй квартире, которая прямо над ними. Спросил их, можно ли будет ему по вечерам стучать? Сказали стучи.

– А мастер был тот же, что ремонтировал и первую квартиру?

– Да!

– Он не пил?

– Да вы что?

– А вы о нем что-нибудь знаете?

– Леша его зовут! И больше ничего! Уважительный такой молодой парень. Мне вот кресло починил.

Последняя информация была просто интересна. Мастера по ремонту квартир цепко держались за клиента. Должно было случиться что-то сверх ординарное, чтобы он отказался от такого выгодного заказа. Гастарбайтерами сейчас вся Москва запружена. Они тебе что хочешь построят и отремонтируют. Странное совпадение. По-хорошему, надо бы оставить кого-нибудь в квартире и подождать этого мастера– фломастера. Но какой смысл? Если парень опоздал и придет, то вряд ли что вразумительное скажет. А если не придет, то искать его по той же Москве проблема. Кузьма не исключал вариант, что убийцей мог быть он, но чутье ему подсказывало, что это будет пустая трата времени. Хорошие мастера почти никогда не бывают убийцами. Хотя… Все равно придется отработать и этот вариант. Участкового надо будет спросить, он парень толковый, может быть, что знает?

– И последний вопрос! – Кузьма как раз довел старушку до ее каморки в подъезде и зашел в нее. Вида во двор отсюда не было.

– Этот Мозгля Аркадий Гаврилович, кто был?

Консьержка, как будто уксуса хлебнула. Старушка плотно сжала губы и голосом, полным презрения, выдала оценку:

– Хлыщ!

– То есть?

– Корчил из себя крутого бизнесмена, а сам был прощелыга!

– Ничего не пойму! – прикинулся дурачком Кузьма, поуютнее устраиваясь в стареньком кресле напротив Людмилы Сергеевны. Он понял, что от нее узнает сегодня больше, чем от остальных жильцов этого дома вместе взятых, даже если они будут ему рассказывать весь вечер. Старушка рада была такому внимательному собеседнику.

– Это не я говорю. Это старый Шпак, так сказал!

– Так и сказал?

– Родину в розницу и оптом продает!

– Чайку погреем? – неожиданно предложил Кузьма. Он всегда имел с собой в запасе небольшой флакончик коньяка и пару шоколадных плиток «Вдохновение». Сейчас был именно тот случай, чтобы достать и то и другое. Консьержка включила чайник, а при виде плиток шоколада сама достала ему из шкафчика бутылку коньяка и похвасталась.

– Маршальский!

Кузьма терпеливо ждал. Хоть он и собирался еще опросить соседей по подъезду, но опыт ему подсказывал, что именно здесь он напал на золотую жилу. В другом месте не добудешь и крупинки информации.

– Вы там что-то насчет опта и розницы сказали, – первый раз за вечер поторопил ее Кузьма и получил щелчок по носу. Старушка моментально осадила его.

– Вы очень торопитесь, Кузьма. А спешка знаете куда приводит? Я ведь отличный физиономист, вижу, что вам не терпится убежать по своим делам. Зря вы торопитесь, у вас есть сотрудники, дайте им команду, пусть весь двор по углам обнюхают, а вы должны идти по основному следу. Я еще ничего толком вам не рассказала и не изложила вам свои соображения, а вы торопитесь бежать высунувши язык. Так вы никого не поймаете, послушайте умного человека. Я ведь в отличие от вас прожила долгую жизнь, было в ней и хорошее и плохое. У меня муж был директор научно-исследовательского института из профессорской семьи.

Кузьма про себя решил, что через минуту ее перебьет, если она начнет рассказывать, как защищал ее муж докторскую диссертацию. Он мысленно начал счет и откупорил бутылку коньяка. Старушка удовлетворенно усмехнулась и поддела его.

– Я же говорю вам, что я отличный физиономист, дай думаю, проверю, насколько у него терпения хватит меня слушать.

– Сколько надо, столько буду слушать! – почтительно сказал Кузьма.

– Нет, батенька, бутылку то вы открыли, а вот разливать не торопитесь. Думаете, я вам сейчас самое существенное выложу а вы и попрощаетесь, сославшись на забывчивую память. Скажете, чайник в отделе забыли выключить!