Текст книги "Под мириадами угасающих звёзд (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сайфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Тогда Гилл закричал. Он кричал изо всех сил, так громко, что его горло разрывалось от боли. Он звал отца, хотел, чтобы тот услышал его, оглянулся и увидел, что он здесь, что он рядом. Но отец не реагировал, он продолжал сидеть на пороге, не замечая его криков. Гилл кричал снова и снова, слёзы застилали ему глаза, мир вокруг расплывался, становился неясным и неуловимым. Он звал отца, словно этим мог вернуть его, словно мог исправить то, что было уже не под силу изменить.

И вдруг тьма, густая и тяжёлая, как смола, окутала его, затушив все звуки и свет. Она была холодной, безжизненной, как сама смерть. Тьма поглотила его, унесла из этого места, из его дома, и выбросила на площадь Игулда. Гилл вновь оказался на коленях, снова без сил, беспомощно смотрел на безжизненное тело своего отца, лежавшее перед ним. Он видел, как слёзы капали на холодную землю, словно последние следы его утраченной надежды. Его дыхание стало прерывистым, он ощущал, как грудь сдавливает невыносимая боль, словно что-то пыталось вырваться изнутри, разорвать его на части.

Рана, нанесённая ему валькирией открылась. Кровь хлынула из неё, горячая, как огонь, почти необузданная, едва ли её можно было остановить. Каждая капля казалась ему символом того, что он теряет, теряет последние остатки своей силы и воли к жизни. Кулон на его груди всё ещё горел, пульсируя в такт его сердцу, словно разделяя с ним всю боль и страдания.

Она снова появилась рядом, словно тень, но не тёмная и зловещая, а светлая, мягкая, наполненная тёплым светом. Она встала на колени рядом с ним, её прикосновение к его руке было твёрдым, но в то же время нежным. Она сжала его ладонь, передавая ему свою силу, свою уверенность.

– Из Истока мы пришли и к Истоку вернемся, – произнесла она тихо, её слова были как успокаивающая песня, как утешение в безмерной скорби. – Эоны встретят его у Плеромы и проводят к Праматери. Его душа будет вечно пребывать на Первозданной Земле.

Эти слова звучали в его ушах, но не приносили утешения. Ничто не могло исцелить его боль, не могло вернуть того, кого он потерял. Он снова смотрел на безжизненное тело своего отца, чувствуя, как всё внутри него кричит от отчаяния. Он не мог принять эту смерть, не мог смириться с ней.

– Я… если бы я… Это я виноват! – вырвалось из его груди, и в этот момент он ударил кулаком по земле. В этом ударе было всё его отчаяние, вся его ненависть к себе, к своей беспомощности.

Она не отводила взгляда, её лицо оставалось спокойным, но в её глазах было понимание. Она знала, что он чувствует, знала, что его боль сейчас неизмерима, и что никакие слова не могут её облегчить. Она знала, что ему предстоит долгий путь, чтобы найти мир с самим собой, но она была готова идти с ним этим путём.

– Ты не виноват, Гилл, – мягко сказала она, сжимая его руку ещё крепче, словно хотела передать ему всю свою силу. – Ты сделал всё, что мог. Но иногда мы не в силах изменить то, что должно произойти. Это не делает нас виноватыми, это просто часть жизни.

Внезапно кулон на его груди задрожал, словно живое существо, откликнувшееся на что-то невидимое и неосязаемое. Жемчужина, когда-то принадлежавшая его матери, начала ярко светиться, испуская мягкий, но интенсивный свет, который освещал площадь вокруг него. Свет был таким ярким, что он, казалось, рассекал тьму, окутывавшую его. Гилл почувствовал, как сердце его начало биться быстрее, и в голове появилось странное ощущение, словно кто-то или что-то ещё было рядом. Ощущение было настолько сильным, что он невольно поднял взгляд.

И тут он увидел его.

Из темноты, словно из другого мира, к нему шёл высокий мужчина в массивных доспехах гоплита. В руке он держал длинное копьё, его остриё было направлено прямо на Гилла. Доспехи этого воина были тёмные, угольно-чёрные, с тонкими линиями, вырезанными на их поверхности, словно древние руны. Лицо этого мужчины было каким-то странным образом знакомо Гиллу. Он уже видел его раньше, хотя память отказывалась подсказывать, где и когда. И вдруг сознание Гилла вспыхнуло озарением.

Геродот остановился напротив него, его взгляд был холоден и безразличен. Он казался человеком, но что-то в нём было неестественным, что-то вызывало у Гилла первобытный страх. Это были глаза. В этих глазах зияла пустота, настолько глубокая и бесконечная, что Гилл едва мог удержать на них взгляд. В пустоте этих глаз светились два красных огонька, которые пронзали его насквозь, словно видели всё, что есть и что было в его душе.

– Что бы ни произошло дальше, знай, что я с тобой и всегда буду с тобой, – заявила женщина рядом с ним. Её голос был полон уверенности и тёплой, почти материнской заботы. Гилл хотел поверить ей, он чувствовал в её словах искренность, силу и какую-то глубокую связь, которая соединяла их. Как он мог не верить ей?

– Не понимаю, – прошептал он, чувствуя, как его голос дрожит. Всё вокруг казалось настолько нереальным, что он едва мог осознать, что происходит.

– Всё именно так, как и должно быть, – продолжала она, её голос был как успокаивающая мелодия, которая мягко касалась его разума, словно убаюкивая его. Она крепче сжала его ладонь, и он почувствовал её силу. – Гилл, тебе нужен проводник, и только Геродот сможет указать тебе путь.

– Путь? Путь куда? – спросил он, его голос был полон замешательства. Он не понимал, что происходит.

– В место, где будут даны все ответы! – воскликнула она, её глаза сияли каким-то внутренним светом, который Гилл не мог объяснить. Она смотрела на него, словно проникая в самые глубины его существа. – В Урук! Ты найдёшь Ключи, Гилл, и врата будут открыты!

Её слова звучали как пророчество, как что-то предопределённое, но Гилл всё ещё не мог до конца понять, о чём она говорит. Он чувствовал себя потерянным, словно оказался в центре грандиозного замысла, который не мог постичь.

– Я не понимаю… – Он смотрел на неё с отчаянием в глазах, не зная, как реагировать на то, что происходило. Но что-то в её взгляде заставило его замереть. Это было нечто глубинное, что-то, что он знал, но не осознавал до сих пор.

– Кто ты? – внезапно спросил он, и этот вопрос сорвался с его губ прежде, чем он успел обдумать его. Он смотрел на неё, пытаясь найти ответ в её глазах, но они были полны загадок.

– Зачем ты спрашиваешь меня, мой дорогой Гилл? – Она удивлённо подняла брови, но на её лице играла тёплая, немного грустная улыбка. – Ты ведь знаешь. Всегда знал.

Гилл замер, его сердце вдруг наполнилось странным чувством. Он действительно знал её, знал её настоящее имя, даже если никогда раньше не осознавал этого. Оно было глубоко в его памяти, в его душе, как что-то, что всегда было с ним, но что он только сейчас осознал.

– Да, – тихо кивнул он, и, осознав это, произнёс её имя, которое словно само по себе всплыло в его сознании. – Иштар…

Как только это имя сорвалось с его губ, всё вокруг содрогнулось. Вибрация прошла через землю, воздух, даже звёзды на ночном небе, казалось, затрепетали в ответ. Возможно, вся галактика содрогнулась от звука её имени. Геродот, до этого момента казавшийся непоколебимым, вдруг поморщился, словно от боли, и склонил голову, его красные глаза чуть потускнели. Он медленно, почти незаметно, прошептал:

– И было их великое множество, и были они прокляты…

Эти слова прозвучали как заклинание, как проклятие, что-то древнее и страшное. Он немного постоял в тишине, словно обдумывая что-то, затем его взгляд снова сфокусировался на Гилле. Геродот смотрел прямо ему в глаза, и в следующий момент его копьё, сияющее тусклым светом, пронзило сердце юноши.

Гилл не успел даже осознать, что произошло. Боль была острой, пронизывающей, но она длилась всего мгновение, прежде чем его сознание стало угасать. Он чувствовал, как жизнь покидает его, как всё вокруг начинает таять и исчезать. Последнее, что он видел, была Иштар, её лицо, полное любви и печали, которое медленно исчезало в темноте, что поглощала его.

Глава 23 Вознесение и Исход

«Старые легенды говорили о Проклятых – тех, чьё предательство стало последним аккордом в симфонии гибели Великих и возвышении домов Старшей Крови. Я всегда знал, что в этих легендах скрыта истина, тонко переплетённая с вымыслом, но лишь когда мы с Ламией вошли в тот древний храм, истина предстала передо мной во всей своей пугающей реальности. То, что произошло у Врат Урука, лишь подтвердило мои самые страшные опасения: Проклятым нельзя позволить вернуться. Ибо их возвращение – это предвестие конца всего…»

Геродот из Карии

Отражая очередную яростную атаку Ибито, Клио ощутила прилив энергии, словно каждый её нерв обострился. Она была предельно сосредоточена, её мысли натянуты, как тетива лука, готовая выпустить смертоносную стрелу. Каждый взмах меча был точен и выверен, как будто она и оружие стали единым целым. Ибито отвечал ей с не меньшей решимостью, его атаки были быстры и опасны. Но внезапно, в самый разгар боя, Клио почувствовала нечто неожиданное, нечто, что на мгновение выбило её из ритма. Это было присутствие ещё одного Младшего.

Эта аура была одновременно знакомой и чуждой, и поначалу её охватило недоумение. Откуда здесь мог взяться ещё один Наследник Крови? Но когда перед её глазами возник тот, кто обладал этой силой, всё встало на свои места. Все части головоломки сложились мгновенно.

Когда Атта пронзил копьём убийцу Лугбанда, сердце Клио наполнилось радостью и торжеством. Это было больше, чем просто победа; это было торжество справедливости, которая, как бы её ни пытались скрыть, неизбежно выходит на свет. Увы валькирии оторвали своего хозяина из объятий смерти. Впрочем оружие Истока нанесло ему такую рану, которая почти гарантировала встречу с Праматерью.

Её взгляд снова переместился на Ибито. Его атаки стали ещё более яростными, но в движениях появилась неуверенность. Удары утратили точность, стали хаотичными. Клио отражала их с лёгкостью, чувствуя, как его сила иссякает. Но затем она заметила нечто важное – изменение в его лице. Она увидела, как в его глазах зародился страх, как его лицо исказилось от смеси шока и осознания. Он остался один. Ибито осознал, что больше не контролирует ситуацию. В этот момент в душе Клио вспыхнуло злорадное удовлетворение, словно чёрная роза распустилась в холодном мраке.

Ибито сделал последний отчаянный выпад, но его движение было слабым и неуклюжим. Клио, уже уставшая от его неэффективных атак, легко отбила удар. Она была готова одним решительным движением положить конец его сопротивлению, завершить этот бой. Но прежде чем её клинок достиг цели, что-то заставило её остановиться.

Это было не просто предчувствие опасности – нет, это было нечто большее. Её внимание привлекло происходящее в центре площади. Она повернула голову и увидела, как одна из валькирий, охваченная жаждой коснуться парящей над землёй мемолибры, внезапно обратилась в пепел. Этот момент был ужасен, но не он заставил кровь в жилах Клио застыть. Это было что-то иное, нечто гораздо более страшное и могущественное. Атта, готовившийся метнуть копьё в сторону Хумвавы, также замер, словно почувствовал то же самое. Невероятное произошло: Старшая Кровь явила себя.

Клио ощутила силу Истока, словно древняя и могучая сущность протянула руку из глубины веков и коснулась её души. Эта воля, бесконечно старая и несломимая, заполнила собой всё вокруг, подавляя и угнетая. Мемолибра сияла зловещим, но в то же время завораживающим светом, охватывая всё вокруг пугающим свечением. Интуиция подсказывала Клио, что необходимо защищаться, и именно этот инстинкт спас ей жизнь. Она мгновенно мобилизовала все свои силы, готовясь к неизбежному удару, но даже с этим её действия оказались недостаточно быстрыми.

Внезапный ментальный удар обрушился на неё, словно буря, выжигающая всё на своём пути. Боль была настолько острой и нестерпимой, что её сознание едва не раскололось, как хрупкое стекло, грозящее разлететься на миллионы осколков. Клио рухнула на колени, стиснув голову руками, пытаясь удержаться от крика. Этот удар был чем-то неизмеримо большим, чем просто манипуляция Истоком – это была чистая, дистиллированная мощь Старшей Крови.

Воздух вокруг стал вязким, словно пропитанным этой силой, и даже земля под ней дрожала, откликаясь на её присутствие. Клио видела, как валькирии, которые несли Хумваву, внезапно схватились за головы, их лица исказились в гримасах боли, и они выронили свою ношу. Слуга Локи упал на землю, его крик боли прорезал воздух, как острый клинок. Но даже в этом состоянии, охваченный агонией, он нашёл в себе силы подняться на одно колено. Сжав зубы, он сорвал шлем и устремил свой взгляд, полный решимости и непокорности, на мемолибру, которая теперь сияла ещё ярче.

Атта с трудом устоял перед ментальным ударом, но даже ему это далось с огромным напряжением. Однако те, кто находился поблизости, оказались менее удачливыми. Их сознание не выдержало натиска этой невероятной силы, и они погибли мгновенно – без страданий, без борьбы, словно свечи, затушенные внезапным порывом ветра. Мгновенная, почти безболезненная смерть настигла всех, кто был достаточно близко, чтобы почувствовать эту волю. Даже драугры и вороны были стерты этой мощью, словно их никогда не существовало.

Некоторые валькирии выдержали удар, но не все. Те, кто не смогли устоять, корчились на земле в агонии, их лица отражали ужас, перед которым их военная выучка и бесстрашие оказались бессильны. Это была сила, с которой невозможно было бороться, сила, напоминающая о том, насколько хрупки и уязвимы живые существа перед мощью Старшей Крови.

Атта не испытывал ничего подобного уже много лет. Каждая встреча со Старшими всегда была опасной, но та воля, что ощущалась в этот момент, превосходила всё, что он мог себе представить. Однако ещё более пугающим было то, что эта сила исходила от того, кто давно должен был быть мёртв.

Почему остатки воли мёртвого сохранили такую невероятную мощь? Геродот был мёртв, и это было неоспоримым фактом. Но его воля, или её остатки, обладала такой силой, что даже спустя тысячелетия могла подавлять живых.

Собрав всю свою волю, Атта продолжал бороться с давлением, которое грозило раздавить его. Каждое движение давалось с трудом, дыхание становилось тяжелее, но его взгляд оставался прикован к мемолибре. Свет, исходящий от неё, становился всё ярче, словно готовясь поглотить всё вокруг. В этом ослепительном сиянии, которое грозило стереть всё на своём пути, Атта внезапно заметил нечто, заставившее его кровь застыть.

Среди мириад световых лучей, словно призрак, вынырнула фигура, медленно приближающаяся к мемолибре. Её движения были странными, неестественными, словно кукла, управляемая неумелым кукловодом. Руки и ноги двигались с механической точностью, как будто тело человека следовало чужой воле.

– Гилл! – крик отчаяния и ужаса прорвал тишину, заполнившую площадь. Атта закричал так, словно это был последний крик в его жизни. Но сын Лугбанда, как будто не слыша ни звука, продолжал своё странное движение вперёд, ведомый чужой волей.

Гилл, словно загипнотизированный, неотвратимо приближался к мемолибре. Его взгляд был пустым, как будто он не замечал всего, что происходило вокруг, и смотрел сквозь реальность. В этот момент свет мемолибры начал меркнуть, а затем внезапно погас. Сфера, которая прежде ярко освещала площадь, распахнулась, обнажая свою сердцевину. Из её глубин медленно возник небольшой прозрачный куб, внутри которого, среди кристальной чистоты, мерцала единственная алая капля.

Клио, наблюдавшая за этим зловещим зрелищем, попыталась встать, но её тело словно парализовало. Воля Геродота полностью лишила её возможности двигаться. Ей оставалось только беспомощно смотреть, как Гилл, подавленный волей Старшего, осторожно протянул руку и вынул куб из мемолибры. На мгновение он застыл, удерживая куб в руке, его взгляд был по-прежнему затуманен, как будто он находился в глубоком трансе. Но затем, неожиданно, он повернул голову и уставился прямо на Клио.

Этот взгляд пробудил в ней ледяной ужас. Перед ней стоял не Гилл. Его глаза, когда-то живые и полные надежд, теперь излучали презрение и надменность. В них светилась тёмная и непреодолимая сила – сила Геродота, чья воля вновь воплотилась в теле юноши.

– И было их великое множество, и были они прокляты… – произнёс Геродот голосом, в котором звучала древняя мощь. Его взгляд снова устремился на куб, который он держал в руке. Медленно, с неизбежностью рока, он сжал его в кулак.

В тот же миг пространство разорвали пронзительные крики. Это были не просто крики боли – это были вопли отчаяния, крики тысяч душ, эхом отдающиеся в сознании Клио, словно гром, сотрясающий её разум. Волна мощи Истока, вырвавшаяся из Гилла, была настолько сильна, что весь мир, казалось, задрожал, словно находился на грани разрушения.

Последнее, что Клио успела ощутить, – это как тотальная тьма, подобно густому, вязкому туману, накрыла её сознание. В следующую секунду она погрузилась в бездну, где не было ни света, ни звука, только пустота и ледяная тишина.

***

Клио медленно открыла глаза и увидела над собой звёздное небо. Оно было бесконечным и безмолвным, словно события, которые развернулись на земле, не имели значения для этих далёких светил. Несколько мгновений она просто лежала, неподвижно, пытаясь осознать, где находится и что произошло. Её тело казалось тяжёлым, как будто его окутали свинцовые оковы, а мысли блуждали в тумане, не желая собираться воедино. Воспоминания о недавних событиях приходили рваными вспышками, и реальность всё ещё казалась размытой.

Попытавшись сесть, Клио ощутила резкий приступ тошноты. Мир перед её глазами закружился, и её вырвало. Едва удерживая равновесие, она с трудом вытерла губы дрожащей рукой. Её пальцы нащупали рядом меч, и, опираясь на его рукоять, она с трудом поднялась на ноги. Шатаясь, Клио огляделась вокруг. Разрушенная площадь Игулда лежала перед ней в полной тишине, окружённая руинами, и она пыталась понять, что произошло.

Площадь казалась удивительно неповреждённой, словно катастрофа обошла её стороной. Но всё, что находилось за её пределами, превратилось в руины. Перед ней простиралась пустошь, усеянная обломками зданий и телами тех, кто не смог пережить вспышку силы. Мёртвая тишина окутывала это место, ни звука, ни движения – всё застыло в безжизненном покое.

Клио почувствовала, как по её спине пробежал холодок. С надеждой она посмотрела туда, где ожидала увидеть Атту, но его не было. Лишь тела простых смертных лежали вокруг, немые свидетели ужасной силы Старшего.

И тут её взгляд остановился на Гилле. Он лежал неподалёку от того места, где прежде парила мемолибра, теперь от неё осталась лишь груда пепла и обломков. Гилл был неподвижен, его тело казалось лишённым жизни, словно все силы покинули его. Но, несмотря на всё, что произошло, его лицо сохраняло странное спокойствие.

Клио с трудом сделала несколько шагов в его сторону. Каждое движение давалось ей с огромным усилием, как будто сама земля пыталась удержать её на месте. Подойдя ближе, она присела на корточки рядом с ним и внимательно посмотрела на его лицо. Глаза юноши были закрыты, дыхание едва уловимо. Она осторожно положила руку на его шею, пытаясь найти пульс.

Он был едва ощутим, но Гилл был жив. Этот факт удивил Клио больше всего. После всего, что случилось, она ожидала увидеть мёртвое тело, ещё одну жертву этой жестокой битвы. Но он выжил, и его раны затянулись. Как это произошло, она не знала. Возможно, это было вмешательство самого Истока. Но сейчас это не имело значения. Главное, что он был жив.

Клио почувствовала нечто странное в нём. Это было тонкое, почти неуловимое ощущение, словно часть его сущности изменилась, стала чужой и опасной. Но прежде чем она успела разобраться в своих чувствах, её внимание привлекли шаги. Медленные, усталые, но твёрдые. Она подняла взгляд и увидела Атту. Его копьё вновь приняло форму винтовки, и он, не говоря ни слова, опустился на землю рядом с ними.

В его лице появилось что-то новое, нечто, чего Клио раньше не замечала. Возможно, это была тяжесть прожитых лет, которую он всегда скрывал. Или же это была усталость от горя.

– Атта… – прошептала Клио хриплым голосом.

Но он не дал ей договорить. Он поднял руку, прося её замолчать, и перебил её спокойным, но твёрдым голосом:

– Потом, кидемона, – в его словах звучала усталость, но и решимость. Он знал, что время для разговоров ещё не настало.

Его взгляд снова упал на Гилла, и в нём отразилась печаль, которую он редко показывал. Атта медленно провёл рукой по лицу юноши, словно прощался с ним, хотя Гилл всё ещё дышал.

– Прости, Гилл, – прошептал он, и его голос дрогнул. – Я опоздал.

Эти слова словно ножом резанули по сердцу Клио.

– Атта, нам нужно уходить. То, что произошло… – начала было она, подбирая слова.

– Я знаю, – перебил её Атта, его голос был твёрдым и решительным. – Что бы ни случилось дальше, – продолжил он, оглядывая разруху вокруг, – я спасу его, Лугбанд. Обещаю.

С трудом подавив боль и усталость, Атта поднялся, подошёл к Гиллу и, аккуратно подняв его с земли, закинул на плечо. Юноша оказался удивительно лёгким.

– Нам нужно в порт, – сказал он.

***

– Как думаешь, что это было? – спросил Дидан, когда земля под ногами задрожала, и едва уловимая волна вибрации прокатилась под ними. В его голосе слышалась тревога, хотя он старался сохранять спокойствие.

Аликла, не отвлекаясь от своих действий, огрызнулась в ответ:

– Может, спросишь у них! – Она сжала винтовку, которую только что вырвала из холодных рук мёртвого драугра. Его пальцы, казалось, до последнего цеплялись за оружие, словно даже после смерти не хотели его отпускать. – Лучше поторопи С’о!

Дидан нахмурился, смахивая пот со лба:

– Ты знаешь, как он ненавидит, когда его отвлекают от ремонта, – проворчал он, чувствуя, как усталость накатывает тяжёлой волной.

– Надеюсь, он починит двигатели, прежде чем сюда явятся их друзья, – буркнула наёмница, оглядываясь вокруг. Её взгляд был напряжённым, а пальцы привычно проверяли винтовку. – Кто они вообще такие?

Дидан пожал плечами, снова глядя на мёртвого драугра у своих ног:

– Без понятия! – его голос был полон непонимания и досады. – И, честно говоря, не хочу знать, – добавил он, снимая шлем с головы драугра. Под ним открылось жуткое зрелище – месиво из имплантов и генетических модификаций, грубо прикреплённых к некогда человеческому телу.

Аликла поморщилась от отвращения, наблюдая за тем, как Дидан изучает останки:

– Даже не знаю, что хуже: то, что они такие, или то, что кто-то решил их такими сделать, – пробормотала она, задумавшись.

Корабль Дидана стоял неподалёку на посадочной площадке, его металлический корпус был исцарапан и обожжён, но всё ещё держался. Однако очередная поломка двигателя задержала их отлёт с этой проклятой планеты, и времени оставалось всё меньше.

– Ладно, пойду помогу С'о.

– Иди, только быстро, – буркнула она, прижав винтовку к плечу, готовясь к возможной атаке.

Дидан только начал двигаться, как внезапно услышал шум и резко обернулся. На площадку вышла блондинка с мечом в руке. Её взгляд быстро оценил обстановку.

– Пожалуйста, выслушайте нас! – заговорила она, бросив взгляд на Аликлу. – Мы не собираемся нападать. Нам нужна помощь! – голос блондинки прозвучал спокойно, но в каждом слове чувствовалось напряжение. Клио старалась говорить мягко, надеясь, что Атте не придётся прибегать к силе.

Дидан, не опуская оружие, сжал зубы и бросил взгляд на Аликлу, которая тоже не сводила прицела с незнакомцев.

– Жаль, но на моём судне совершенно нет места, – ответил он с раздражением и обречённостью. Его глаза бегали с одного лица на другое, стараясь уловить малейший намёк на угрозу. Но тут что-то в небе привлекло его внимание, заставив замереть. Две фигуры стремительно приближались, словно тени, несущие смерть.

– Чёрт, – выругался он, и в тот же миг всё произошло так быстро, что он едва успел среагировать.

Атта, не раздумывая, схватил свою винтовку, которая мгновенно трансформировалась в копьё. Меткий бросок – и одна из крылатых женщин рухнула на землю, пронзённая насквозь. Копьё, не теряя инерции, вернулось к хозяину, словно подчиняясь его воле, и по пути пронзило вторую валькирию, прежде чем вновь превратиться в винтовку в руках стрелка.

– Вот это да… – прошептала Аликла, впервые за долгое время искренне удивишись. Она медленно опустила винтовку, осознав, что с такими противниками ей не справиться.

В этот момент из корабля выбежала Лили, внучка С’о. Её лицо светилось радостью:

– Дедушка сказал, что всё готово! Можем улетать!

Но её радость тут же померкла, когда она заметила напряжённые взгляды Аликлы и Дидана, а также незнакомцев на площадке.

Дидан почувствовал, как тяжесть ситуации навалилась на его плечи. Решение нужно было принимать мгновенно – каждая секунда промедления увеличивала риск для них всех. Внутри у него что-то сжалось. Он понимал, что ошибка может стоить ему жизни. И не только ему. Его взгляд метнулся к Клио, затем к Атте, который спокойно держал винтовку на плече.

– Добро пожаловать на борт, – произнёс он, заставив себя улыбнуться. Улыбка вышла неуверенной, словно в ожидании удара, который мог последовать за этими словами.

Клио кивнула в ответ, благодарно, но сдержанно. Атта молча взвалил тело Гилла на плечо и двинулся к кораблю.

***

Дидан с трудом привыкал к тому, что теперь Лили сидела в кресле второго пилота. Несмотря на свои девятнадцать лет, она знала корабль лучше его самого, но отсутствие Аликлы рядом заставляло его чувствовать себя неуверенно. Наёмница решила, что лучше присмотреть за странными пассажирами, оставив Дидана и Лили в кабине. Когда звездолёт покинул атмосферу Дианмуры, внучка С’о нарушила тишину:

– Капитан, послушай… – начала она, но Дидан жестом оборвал её.

– Не сейчас. Нам нужно сосредоточиться на подготовке к открытию магистрали.

Лили, немного обиженная, пожала плечами и замолчала. Однако её внимание вскоре привлёк экран сканера:

– Смотри! Какая громадина! – изумлённо прошептала она, указывая на корабль, которого никогда раньше не видела. – Что это?

– Боевой корабль асов, – раздался внезапный голос. Атта появился из тени настолько бесшумно, что оба пилота вздрогнули.

Аликла, идущая следом, решила не выпускать Атту из поля зрения. Хотя он оставил винтовку в каюте, она не собиралась недооценивать его.

Лили, не скрывая любопытства, тут же спросила:

– Кто такие асы?

Но Атта, проигнорировав её вопрос, обратился к Дидану:

– Сколько времени до открытия магистрали?

– Почти готово!

Атта бросил быстрый взгляд на Аликлу и с явной командой в голосе сказал:

– Готовьтесь к бою. Нам нужно продержаться до открытия.

– К бою?! – Дидан смотрел на него, как на сумасшедшего. Но Аликла, напротив, чувствовала, что старик знал, о чём говорил. – Против кого?

– Против них, – Атта указал на экран, где появились несколько быстро приближающихся точек. – Это перехватчики.

Как только он произнёс эти слова, напряжение в кабине возросло. Дидан смотрел на экран в ужасе: несколько маленьких, но смертоносных перехватчиков стремительно приближались, как насекомые, нацелившиеся на жертву. Они быстро сокращали дистанцию с их кораблём, "Везунчиком".

– Все по местам! – выкрикнул Дидан, проверяя систему вооружения и щиты.

Аликла сразу же направилась в турельную комнату, как только получила команду. Быстро пробравшись через узкие коридоры, тускло освещённые красными аварийными лампами, она оказалась в кабине управления турелями. Сев в кресло, наёмница надела шлем связи. Время шло на секунды, но её опыт и холодный рассудок позволяли действовать чётко и быстро. Турели были старые, но надёжные – на них она не раз спасала свою жизнь.

– Я на месте, – сообщила Аликла через канал связи.

– Хорошо, – ответил Атта, стоя рядом с Диданом и наблюдая за приближением врагов. – Стреляй, как только увидишь их.

Тем временем Лили приготовилась к маневрированию. Она активировала усиленные щиты и ввела команды для резких манёвров, её пальцы бегали по кнопкам и рычагам, переводя «Везунчика» в боевой режим.

– Я не мастер в боевых манёврах, но постараюсь, – сказала она, пытаясь скрыть волнение.

– Тебе нужно будет больше уклоняться, чем сражаться, – спокойно заметил Атта, не отрывая глаз от радара. – Аликла, готовься! Они уже в зоне поражения.

Перехватчики приблизились, двигаясь по сложной траектории, которая делала их крайне трудной целью. Их лазеры осыпали щиты «Везунчика» яркими вспышками, словно огненный дождь. Корабль содрогнулся от первого залпа, но щиты выдержали.

– Щиты держатся, но долго не продержатся! – прокричал Дидан, пытаясь избежать очередного удара.

– Держись, я их отвлеку! – ответила Аликла, когда её турели начали вращаться, следя за целями. Она уже видела их на экране прицела и нажала на спусковой крючок.

Поток лазерных снарядов прорезал пространство. Один из перехватчиков резко уклонился, но второй не успел – его корпус взорвался, разлетевшись на обломки. Аликла не останавливалась, переключая прицел на следующую цель.

– Один готов, ещё трое! – доложила она с удовлетворением.

– Отличная работа, но не расслабляйся! – предостерёг Атта, наблюдая за манёврами врагов. Перехватчики, поняв, что их атакуют, начали двигаться ещё хаотичнее, усложняя прицеливание.

Следующие минуты превратились в хаос. Вражеские суда окружили «Везунчика», обстреливая его с разных сторон. Лили изо всех сил пыталась маневрировать, уворачиваясь от залпов. Сигналы тревоги звучали без остановки, указывая на повреждения. Аликла продолжала вести огонь, её турели работали на пределе, но враги были быстры и маневренны.

– Они подбираются ближе! – предупредила Лили, когда корабль содрогнулся от очередного удара.

Ситуация накалялась с каждой секундой. Дидан едва успевал уворачиваться, и щиты начали медленно, но верно истощаться. Турели перегревались, и Аликла с трудом поддерживала их в боевом состоянии.

– Щиты на пределе! – выкрикнула Лили, глядя на мигающие индикаторы.

– Мы почти у цели! – отозвался Дидан, наблюдая, как магистраль начинает открываться.

Магистраль мерцала в пространстве, словно зеркало, отражающее звёзды, и медленно открывалась, словно гигантские ворота в пустоте космоса.

– Держитесь! – крикнул Дидан, когда перехватчики пошли на последний заход.

Один из них резко повернул, готовясь нанести решающий удар по истощённым щитам «Везунчика». Но Аликла, собрав все силы, выпустила залп, и перехватчик взорвался в нескольких сотнях метров от корабля.

– Последний! – радостно воскликнула она, но радость длилась недолго.