Текст книги "МаглиЯ. Загадочные плоды Пунья (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2. Разочарование

Ближе к ужину облачка сменились тяжёлой серой пеленой туч, стояла гробовая тишина, казалось, будто всё вокруг замерло, даже двигателя не было слышно. Гриша поднялся на палубу, осмотревшись, он понял, что судно всё же продолжает движение. Было душно, белые струйки пара расползались по идеальной глади моря. Линия берега до этого видневшаяся столь отчётливо с левой стороны исчезла из виду, утонув в белой пелене.

На палубу поднялась Гадрун, поймав взгляд Виктора Максимовича девушка сказала:

– Ориентировочно северо-восток, пока что точка нестабильна, думаю нужно сбавить ход.

– Что значит ориентировочно? – возмутился капитан. – Северо-восток то большой, иди сюда, отмечай на карте широту и долготу, мы идём туда.

Туман всё сгущался. Неожиданно для себя, Григорий отметил, что тот тихий шепот, который он слышал раньше, слышен и теперь, и слышен более отчётливо, он словно шум радиоволны скрежетал, где-то на грани слышимости, прогоняя все мысли прочь.

Поглощённый этим странным чувством, молодой человек в какой – то момент обнаружил, что именно этот шум в ушах и не даёт ему ничего услышать. Эта мысль, словно бы спусковой курок, вызвала панику, от духоты и шума ему стало казаться, будто воздух стал густым и вдохнуть его нет никакой возможности. Парень бессильно осел на палубу, его бил озноб. Кто-то подбежал к нему, но кто это был, Гриша так и не понял, мир вокруг словно перестал существовать, остались только шум и духота, где-то вдали, в тумане мерцали голубоватые огоньки, они стремительно носились в воздухе, наполняя его треском.

Перед глазами всё поплыло, какие-то образы, бессвязные картины чего-то яркого… Капает вода, эхо разносит звуки, ударяясь о стены пещеры, в темноте мерцает свет, словно горит костёр, где – то там за поворотом. «Этот треск, как же он раздражает», внезапно пронеслась мысль в голове Григория.

Юноша постепенно приходил в себя, дышать стало легче, парень открыл глаза. Осознание того, что он лежит у себя в каюте пришло не сразу. Треск ещё был слышен, но уже не так сильно, удушье прошло, мир прекратил безумную пляску.

– Что ты видел? – это был Валерий Афанасьевич, он сидел на краешке стола, рядом с кроватью Григория, в проходе в каюту замер Виктор Максимович.

– Бред какой-то, – пробормотал Григорий.

– Ну, это уж нам решать, бред это или нет, выкладывай, – проворчал дед.

– Я слышал шум, какой-то треск, потом я увидел в тумане летали синие шары, и я понял, что это они трещат. Потом мне стало плохо, и я провалился в галюны. Ммм… якобы я попал в пещеру?!

Валерий Афанасьевич и Виктор Максимович переглянулись, капитан покивал головой, что-то прикидывая в уме, и наконец сказал:

– Я так понимаю, Валер это наш информатор. Что же, тем лучше, позови Гадрун, я пока поговорю с Гришей.

Пропустив кока, шкипер сказал:

– Вот ты и дождался пояснений. Что же начнём, пожалуй, по порядку. Всё, что произошло, вызвано стечением множества обстоятельств. Мы, если ты помнишь, двигались к некой точке, в результате чего в окружающем мире произошли удивительные перемены, которые так воздействовали на тебя. Это точка является блуждающей пространственной аномалией, наша организация использует подобные точки как переход – своеобразный портал. Соответственно те синие шары, которые ты видел, это местные жители того пространства, в котором мы частично оказались.

В комнату вошла Гадрун.

– Присядь пока, – попросил капитан, – так вот, ты, как и наша помощница Гадрун, способен чувствовать в гораздо большем диапазоне, чем обычный нетренированный человек.

Рождаясь в этот мир, ребёнок испытывает жуткий дискомфорт от яркого света, воздуха обжигающего его лёгкие и звуков, окружающих его. Так и ты, попав в новую среду, испытал стресс, пытаясь адаптироваться к новому миру. Со временем, посещение подобного рода мест для тебя перестанет быть столь тяжким. Обострившееся под действием адреналиновых гормонов восприятие, позволило тебе увидеть послание, которое транслировалось для тебя и как только условия получения послания были выполнены, письмо, что называется нашло своего адресата. Это послание мы полагаем от информатора, к которому нас направил ШТАБ. Ш.Т.А.Б. – это аббревиатура нашей организации, которая распространена в основном в русскоязычном кластере…Итак сейчас мы постараемся уточнить местонахождение информатора, обратившись к твоей памяти. Сейчас закрой глаза, восстанови в памяти то видение, и прокручивай его перед внутренним взором некоторое время. Гадрун прошу…

Девушка села рядом с Григорием, взяв его руки в свои, она закрыла глаза и так замерла.

Эти маленькие манипуляции извне, отразились на способности юноши управлять своим телом, оказалось переключить внимание и абстрагироваться от эмоционального возбуждения при физическом контакте с противоположным полом, весьма непросто. Казалось, будто в теле завёлся разумный диверсант, у которого на повестке дня были свои цели и ценности.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина, слышно было лишь урчание двигателя яхты и плеск волн.

Воззвав тело к повиновению, Григорий поначалу старательно вырисовывал образ увиденной им ранее пещеры, звуки капающей воды, пляшущие отблески пламени на стенах пещеры, но затем перед внутренним взором забрезжил белый свет, окаймлённый аркой. Присмотревшись, он различил прорубленный в прибрежной скале проход. Видение было нечётким, расплывчатым, размытым, но всё же различимым. Он увидел берег, плеск волн, мгновение спустя это же побережье, он рассматривал с высоты птичьего полёта, а ещё чуть позже он различил очертания постоянно отдаляющейся береговой линии и сразу же понял, что видел это место на карте вместе с дедом.

– Да, это послание от владыки, точка входа на побережье Рудная пристань, – открыв глаза, проговорила Гадрун.

– Замечательно, мы выдвигаемся, – воскликнул Виктор Максимович.

– А пассажиры? – вспомнил Григорий.

– Они уже давно покинули судно, – усмехнулся капитан, – для этого мы и плыли в ту аномалию. Так, ладно, Гриш, ты, наверное, проголодался, иди на кухню Валера тебя накормит, – с этими словами Виктор Максимович и Гадрун вышли из каюты.

Григорий какое-то время сидел молча, осознавая произошедшее, голода он не чувствовал, да и какая тут может быть еда, когда такое происходит. Это же отличный повод узнать что-то о том, что за сказочная хрень тут вообще творится.

Решив, что, наконец-то, появилась возможность прояснить ситуацию, он отправился на кухню, в надежде утолить свой информационный аппетит.

За столом в кубрике он увидел Михаила и Валерия Афанасьевича.

– Оголодал? – улыбаясь, спросил Михаил.

– Ну как сказать, голод мой имеет особенный характер, – поправил юноша.

– Понимаем, – отодвигая свободный стул, сказал кок.

– Лукоморье меня побери, что тут вообще происходит? – картинно воскликнул Гриша, присаживаясь за стол и беря из кулька печенье.

– Это магия брат! – хмыкнул механик, – А вообще тебя Виктор Максимович, по-моему, предупреждал, что наша работа и всё, что с нею связанно чрезвычайно специфично, хотя конечно твой вопрос по-своему справедлив, когда-то мы все, будучи юными, спрашивали подобное.

– Кроме Гадрун, наверное, она у нас тут сравнительно недавно, раньше её обязанности выполнял я, – усмехнувшись, добавил Валерий Афанасьевич, и поставил Грише кружку с чаем – теперь вот я устарел, прислали мне замену. Признаюсь она очень одарённая девушка.

– Так она что экстрасенс типа?

– Ну, скажем так она гораздо больше, чем экстрасенс, она тренированный боец, специального подразделения, способная своей силой делать очень многое, – поправил Михаил, – Как-нибудь ты увидишь её в деле.

– А вы тоже так умеете? – спросил Григорий у Валерия Афанасьевича.

– Увы, мои способности гораздо скромнее, мы, конечно, тоже проходили некую подготовку, но, собственно, и возраст был уже не тот, и силы не те, да и наша работа не требует от нас большего.

– Гадрун проходит у нас своеобразную практику, далее она направится дипломатом в другие миры, – добавил Михаил.

– Хорошо, а что насчёт того информатора, кто он вообще, чего он хочет?

– Это существо, отвечающее за поддержание жизненных процессов на определённой территории. Он отправил сигнал в ШТАБ для того, чтобы мы вышли с ним на контакт. Вообще говоря, это стандартная процедура, в ходе которой высшие, передают сведения о грядущих событиях и прочие инструкции, вплоть до назначения новых членов нашей организации. Если быть более корректным касательно новобранцев, Владыки сообщают о том, созрел человек для служения у нас или нет – пояснил Михаил.

Валерий Афанасьевич, громко отхлебнув из кружки чай, добавил:

– Владыки, как функционалы закреплены за какой-то вотчиной, вверенной им, они вынуждены общаться с нами только в определённых местах силы, расположенных на их территории, так как на время своей службы не могут покинуть её. Так же существует протокол, согласно которому, передача любых сведений от высших происходит обязательно очно, для исключения перехвата или подмены информации сторонними заинтересованными лицами. Рядовые члены ШТАБА в основном получают информацию только от них, существа более высшего порядка выходят на связь крайне редко и только с самой верхушкой нашего руководства.

– Кстати нашего Владыку зовут Нуми Торума: говорящий волю высших, – раздался голос за спиной Григория, это была Гадрун.

Гриша, немного разочарованный неправдоподобностью всего происходящего, задумчиво отвернулся к иллюминатору, странное внутреннее ощущение того, что ему вешают лапшу на уши, недовольно клокотало в груди.

– Я понимаю, что ты сейчас думаешь. И как, это всё выглядит с твоей стороны, – сказала девушка, – я много видела таких как ты, столкнувшихся с этой гранью реальности, при сформированной модели восприятия мира.

Люди привыкли считать что-то допустимым, реальным, а что-то, в силу нашего воспитания, мы отвергаем, не допуская и мысли о том, что всё может быть устроено совсем иначе. Ещё пару столетий назад, люди не знали о существовании рентгеновского излучения или об ультрафиолетовом и инфракрасном спектре света. Тогда человек опирался на свои ограниченные органы чувств и делал поспешный вывод о том, что всё, что можно пощупать, увидеть или услышать реально существует, остальное лежит в области фантастики. Однако, не стоит забывать о понятийно-информационной сфере, которая складывается из комбинации образов, звуков и ощущений, поступающих, хранящихся и обрабатывающихся в наших головах. Всё это указывает нам на ещё один очень важный и сложный орган восприятия, который служит вратами в ту часть реальности, куда неспособны проникнуть остальные органы чувств. Более того, этот неизведанный «орган» как раз и способен влиять на реальность, и формировать её. Зная это, любая фантазия и фантастика становится реальной, и из этого измерения может быть спроецирована на любые физические носители.

По этому поводу мой учитель говорил: «От рождения человек постигает разные способы взаимодействия с миром, учится ходить и говорить, его обучение всё усложняется, но в итоге, это всего лишь подготовка к самому главному уроку, усвоить который многим не хватает и жизни. Этот урок заключается в разрушении всего важного и ценного, он учит человека не привязываться абсолютно ни к чему, осознать, что все те образы и взгляды, к которым мы привыкли иллюзорны, скоротечны и не отражают всей реальности. Такова суть жизни. В мире контрастов вечность неуловима и переменчива».

Понять сказанное мне удалось не сразу, поэтому поначалу я подумала, что это одна из фраз которой пудрят мозги, и только со временем, накопив определённый опыт, я начала соглашаться со словами учителя.

– Любите вы все эти заумные фразы, но от них ведь не чуть не легче, – прошептал юноша, – Я уже давно свыкся с мыслью о том, что все эти экстрасенсорные штуки – это полная хрень, от которой одни неприятности. Вы не представляете каково это каждый день бояться, что кто-нибудь узнает или заметит, что я себя как-то странно веду. Конечно я понимал и видел, что мир отличается от того чему нас учат, но что толку, если ты живёшь в постоянном страхе. Вы вот говорите, что все эти ощущения иллюзорны, но тогда почему я должен верить вам, сегодня я вас вижу, а завтра нет!? – выплеснул накопившееся Григорий.

– Никто тебя и не просит верить, это твоё дело. Как и твоё право держаться за свои страхи, или попробовать воспринимать жизнь без окраски собственных иллюзий. Это как раз то, о чём говорила Гадрун. Все мы с рождения ищем опору и выстилаем себе дорогу из различных заблуждений и страхов. Мы, так охотно верим этим сказкам, которые нашёптываем сами себе. Страх, является основой целостности наших тел, и служит одним из кирпичиков, поддерживающих этот мир. В умелых руках мага он трансформируется в бдительность – ответил Валерий Афанасьевич.

«Ага прям это так легко, взял и переобулся…» скептически подумал юноша.

Глава 3. Пещера Владыки

Чтобы как-то отвлечь внимание внука от всего произошедшего и услышанного, Виктор Максимович велел Григорию заняться мытьём посуды, а затем ему предстояла уборка в каютах.

Остаток дня, растворившийся в мелких хлопотах, сменил вечер, справившись с работой, Гриша вернулся к своей картине. Теперь ему казалось, что запечатлённый им на цифровик туман, окутавший город, был скорее таинственным, ему даже чудилось, что тогда он слышал стрекот летающих синих шариков, где-то там в тумане. Солнце, встающее из-за Уссурийского залива, словно гигантский, иномировой прожектор, пожирало город своими багровыми лучами, эти лучи, в воображении юноши, выглядели в виде змей, которые как-раз и обращали здания в розовый туман. Это было и забавно и жутковато одновременно.

Когда совсем стемнело, баркас достиг бухты Рудная Пристань. Скалы, подступившие к морю в ночных сумерках, в воображении молодого человека, казались огромным, длинным, чудовищным изуродованным шрамами морским змеем, выброшенным на сушу. У входа в бухту поджидали ещё два монстра поменьше. Возвышаясь над водой, они караулили свою добычу. Эти призрачные ночные существа носили миролюбивое название «Два брата» и являлись скальными образованиями, которые выступали своими вершинами из моря. Изредка их выхватывал из полумрака луч маяка, отчего они напоминали два гнилых зуба. Городок, скрывшийся в долине изрезанной речкой Рудной, перемигивался огоньками.

Было решено бросить якорь в открытом море и дождаться утра.

Григорию не спалось, он долго ворочался с боку на бок, качка давала о себе знать, плюс ко всему в голову лезли разные мысли, это раздражало и утомляло, устав от этого всего, он встал и поднялся на палубу. Для ночи было достаточно светло, свет луны и звёзд удивительным образом освещал все вокруг, в полумраке носились какие-то насекомые, было душно. Гриша присел у стенки капитанской рубки.

В памяти всплыли рассказы деда о древних легендах времён Будды, а то и раньше, «Выходит, что всё это он рассказывал мне не просто так, чтобы занять время, он говорил это специально, дед хотел, чтобы я знал это. Правда, тогда я относился к его словам, как к сказке, не более», думал Григорий, глядя на звёзды.

– О чём задумался? – раздался голос с крыши капитанской рубки, это была Гадрун.

– О, ты там…я то, да так, просто не спится, так много всего навалилось за раз, и я не знаю, как мне ко всему этому относится, – выдавил из себя парень.

– Да никак, постараться успокоиться, да и всё. Понимаю ситуация незнакомая, ты привык к обычной размеренной жизни, так ведь всегда бывает, жизнь сама подводит к нужным событиям, она же и решения подсказывает, а проблемы придумываем мы до тех пор, пока не поймём подсказку, – подавляя зевок ответила девушка.

– Странная манера общения у команды этого корабля, – усмехнувшись, подметил Григорий

Гадрун не ответила.

Запоздало спохватившись, Гриша подумал, что романтический момент для знакомства был упущен.

Мерный плеск волн о борт судна действовал усыпляюще. Парень просидел так, вглядываясь в звёздную даль, ещё какое-то время, прежде чем незаметно для себя провалился в сон. Ближе к утру, он замёрз и перебрался к себе в каюту, так что рассвет встретил уже в кровати.

Что бы ни советовала Гадрун, а успокоиться ему так и не удалось, так что, продолжая переживать перед предстоящей встречей, Гриша проснулся с первыми лучами и отправился на кухню в надежде кого-нибудь там встретить и узнать, когда же они отправятся на сушу.

Как оказалось, команда корабля уже не спала, Михаил пил чай, Валерий Афанасьевич жевал кашу, Виктор Максимович умывался в раковине, Гадрун же просто сидела за столом, подперев подбородок кулаком.

– Доброе утро Гриш, – приветствовал его дед.

– Доброе, – ответил внук, собираясь налить в стакан заварки.

– Стой! Погоди! – остановил его капитан.

– Эм? Чего?

– Сегодня ты у нас на диете, это нужно для предстоящего дела! Короче говоря, если поешь, то можешь вообще не увидеть, и не услышать того, с кем сегодня предстоит встреча.

Юноша мельком окинул взглядом собравшихся, ожидая увидеть на лицах усмешку или иные признаки того, что над ним шутят.

– Понимаешь, какая штука, любая пища очень сильно влияет на работу сознания, если попытаться привести пример, то я бы это явление сравнил с работой радиоприёмника…

– Причём тут приёмник?

– Слышал, когда ни будь треск и помехи на радиоволне, когда мимо проезжала, какая ни будь машина? – спросил Михаил.

– Ну, было иногда, это случается и когда телефон звонит, – подтвердил парень.

– Ну вот, по такому же принципу, взаимодействует человек с принимаемой пищей, – пояснил Михаил.

– И что теперь вообще есть нельзя, раз еда на нас так влияет? – с недоверием спросил Григорий.

– Ну, для выполнения определённых задач, иногда, можно и пропустить приём пищи. Это во-первых, а во-вторых, ты ведь слышал, что великие учителя практиковали полный пост для достижения определённых целей, их имена известны если не всем, то многим это уж точно. Ну и, в-третьих, существуют разные типы пищи, которые по-разному влияют на сознание, если хочешь научиться контролировать своё поведение, нужно отказаться от некоторых продуктов, – пояснила Гадрун.

– Я, честно говоря, и забыл, что Иисус тоже голодал, хм, ну если так, то ладно, эх так охота горло хотя бы промочить, – грустно признался Григорий.

– Мне тоже, – улыбнувшись, поддержала его Гадрун.

– А они чего едят? – подметил парень.

Михаил и Валерий Афанасьевич переглянулись, Виктор Максимович усмехнувшись, ответил: – Они останутся на корабле, мы идём втроём.

– Везёт же …

– Не о том жалеешь. Мало, кто в современном мире готов пропустить приём пищи, а для кого-то это просто невозможно. Воспитывать в себе волю – шаг к развитию силы, – пояснил Виктор Максимович.

– Любите же вы тут всякие «умные фразочки», – буркнул Григорий.

– Это не «умные фразочки» Гриш, мы здесь не в игрушки играем, – неожиданно жестко ответила Гадрун.

– Надеюсь это не заразно, – скорее из вредности ляпнул Григорий.

Михаил и Валерий Афанасьевич вновь переглянулись, Виктор Максимович многозначительно вздохнул, прочистил горло и заговорил:

– Не хотелось бы, конечно, сейчас выяснять отношения, но я вынужден тебе рассказать некую предысторию, для того чтобы всё прояснить.

Гриша, как ты уже слышал, мы прибыли в это место неспроста. Тут находится отправная точка твоего пути. Пути либо обратно домой, либо дальше с нами. Дело в том, что дальше события будут лишь усложняться, и мы проверяем, готов ли ты идти с нами до конца. Пока что я вижу, что ты не понял, насколько всё серьёзно, даже после случая с туманом.

Двадцать восемь лет тому назад, перед твоим отцом стоял аналогичный выбор. Да, он тоже обладал неким даром, однако он оказался абсолютно не готов к этой работе. Сейчас, пока что всё выглядит довольно безобидно, но в дальнейшем, ты можешь обмочить портки, если не прекратишь придуриваться, думая, что с тобой в игрушки играют. Если ты чего-то не понимаешь, это не повод показывать своё неуважение или высмеивать. Наша работа связанна именно с таким, как тебе кажется, сейчас необычным, странным подходом. Многие практики и тренировки, которым тебя будут обучать для выполнения твоей работы, будут требовать от тебя не только внимательности, терпения, сосредоточенности, но и серьёзного подхода. Тебе уже семнадцать лет, друг мой, время игр закончилось, настало время формировать из твоего внутреннего ребёнка – взрослого человека. Я вынужден тебе это рассказать сейчас, для того чтобы немного тебя отрезвить, ты вступаешь на опасную и таинственную тропу, этот путь не терпит дураков.

– Отец тоже был тут? – спросил юноша, немного смущённый из-за того, что его отчитывают в присутствии дамы, – Он, что тоже слышал, ну как и я, всякие голоса?..

– Ты разве не помнишь, он же говорил, что слышал подобное, когда был молодым, – напомнил дед.

– Я думал, он говорит это, чтобы успокоить меня. Ну хорошо, а как вышло, что он меня вообще куда-то отпустил с тобой, ведь он знал, что ты работаешь со всякими странными вещами?

– На самом деле, в тот раз, он узнал немногим больше, чем ты сейчас, и потом, неужели ты думаешь, что мы не позаботились о том, чтобы его воспоминания не тревожили его. Он не помнит случившегося с ним тогда, само собой у него был бы очень предвзятый взгляд по поводу участия тебя в этой поездке.

– А мой брат, он тоже так может?

– К сожалению нет, я проверял его, с помощью различных тестов – безрезультатно, он не слышит, не видит и вообще его экстрасенсорные способности находятся на минимальном уровне.

– А мама?

Виктор Максимович тяжело вздохнул, бросил взгляд на своих коллег и заговорил вновь:

– По сути, в любом можно развить такие способности, просто у кого-то будет получаться лучше, у кого-то хуже, а кто-то вовсе не будет хотеть что-либо в себе развивать, это зависит от множества факторов, которые выходят за пределы понятия кармы. Нужно понимать, что причины, по которым у всех живых существ есть различные способности, наклонности, возможности, характеры и цели лежат за пределами субъективной выгоды или выслуги. Твоя мать, отец и брат в силу различных причин, пока что не готовы развивать в себе, что-то подобное.

Ладно, чего разговоры сидеть разговаривать, нужно дело делать. Всё равно ко всему мы тебя сейчас подготовить не сможем, так что будем разбираться на месте.

В общем, так, снимаемся с якоря заходим в порт, вы пока идите, готовьтесь. Вить свяжись с базой доложи, что мы прибыли на встречу, Миш на тебе посылка, отправляйся в город.

Гавань Рудной пристани находилась рядом с маяком на мысе Бриннера, возвышавшемся над ней. Бухта представляла из себя залив в виде полумесяца, на котором стояли пара административных зданий, какие-то сараи, несколько ангаров и десяток частных домиков, расположенных ближе к материку. Людей здесь было немного, но все были заняты делами. В порту стояла баржа, несколько катеров и пару баркасов, рядом с баржей работал кран, к нему подъезжали и уезжали машины. Рабочие, щурясь от яркого утреннего солнца, с интересом поглядывали на катер Виктора Максимовича, причаливший к пристани рядом с баркасами. Григорий помог Михаилу пришвартовать судно и положить трап.

На берег спустились четверо, на судне остался Валерий Афанасьевич. Михаил сразу бодрым шагом направился искать попутку до города. Виктор Максимович закинул на спину рюкзак, щурясь от яркого солнца, он огляделся по сторонам. Григорий и Гадрун следуя примеру своего руководителя, разглядывали достопримечательности. Сразу за портом тянулась длинная линия песчаного пляжа, к которому вплотную подступали прибрежные скалы, отсюда виднелись и Два Брата.

– Видишь две скалы выступают из моря, справа от них возвышается утёс, ну тот который выше всех, вот туда нам нужно попасть, – вытянув руку, указал Виктор Максимович.

Не теряя больше времени, они выступили в указанном направлении. Их путь пролегал вначале по асфальтированной дороге, огибающей порт рудной пристани, она шла вдоль забора, отгораживающего порт от пляжа, к развилке, ведущей в город, на пляж и сопку, нависшую над портом со стороны материка. Свернув на пляж, компания двинулась вдоль берега, мимо палаток рыбаков и просто отдыхающих. Кекуры «Два Брата» постепенно начали приближаться.

– Везде мусор, – проворчал Виктор Максимович.

Линия прибоя действительно была щедро посыпана остатками «цивилизации» и морской капустой, но местных это нисколько не смущало, собственно, как и приезжих, так же щедро оставляющих здесь следы своего пребывания.

– «Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, – это ощущение таинственности. Оно лежит в основе всех наиболее глубоких исследований в искусстве и науке». Примерно так говорил Эйнштейн, пытаясь выразить трепет души перед всем не изведанным, такова, по его мнению, религиозность. Ну а ты Гриш, чувствуешь себя исследователем чего-то таинственного? – повернувшись, к плетущемуся позади внуку, спросил Виктор Максимович.

– Может быть, и чувствую, но однозначно во мне не возникает желания говорить заумные речи. И вообще мне не нравиться, что Эйнштейна возвели в такой культ и все его исследования ну прямо неоспоримы, – раздражённо высказал затаённое неудовольствие Григорий.

– И чем они тебе так не угодили, чего ты завёлся? Не нравится, ну и бог с ним, как не крути, всё равно умный дядька был и вообще мне эта фраза вспомнилась, размышляя о нашей работе, – перебил его Виктор Максимович.

– Знаешь дед, есть поговорка такая: «будь проще и люди к тебе потянутся». Хотя, конечно, про таинственность он верно подметил, – подумав, смягчился Григорий.

– Оставил бы ты свою простоту дома, – хмыкнул капитан.

Погода изменилась, с моря дул прохладный ветер, тянуло сыростью и озоном. Команда яхты «Сурия» продолжала двигаться вдоль берега, маяк и бухта скрылись за скалами, вплотную подступившими к морю.

Григорий с любопытством разглядывал прибрежные утёсы, пытаясь высмотреть какой-нибудь грот. Виктор Максимович шёл уверенным, быстрым шагом, словно точно знал, куда им нужно попасть. Гадрун шагала не так уверенно, взглянув на неё со стороны, казалось, что она к чему-то внимательно прислушивалась, девушка была так увлечена этим занятием, что иногда запиналась о гальку, или выброшенные приливом палки.

– Гадрун, ты пытаешься, что-то почувствовать? – заинтересовался Григорий.

– Да, я ищу проход, он же замаскирован, Виктор Максимович вы его чувствуете? – медленно выговаривая слова, спросила девушка.

– Нет. Но, я точно знаю, как его обнаружить, – улыбнувшись, ответил капитан, – где-то тут должен быть знак, он будет на камне. Этот знак будет говорить о том, что мы вошли в закрытую зону.

– А мы его не могли пропустить? – неуверенно спросил Григорий.

– Мы могли, – хмыкнул дед, – она нет.

– Дед, а ты не умеешь как Гадрун чувствовать?

– Так как она не умею, у меня другая специализация. Тебе склонность видеть частично от бабушки досталась. А вообще я, честно говоря, без понятия откуда этот дар берётся. Я раньше учился видеть энергетическое поле, но всего чего я достиг, это белёсое свечение вокруг живых существ и то, вижу я его только когда стою на месте расфокусировав зрение. Во время ходьбы у меня это не получается.

– Хм. А я видимо так старался быть нормальным, что сейчас и понять не могу, как у меня вообще что-то получалось видеть, да ещё так легко, – посетовал Гриша.

– Просто ты немножко отупел, – ехидно произнёс капитан.

Внук недовольно зыркнул на деда.

– Дед, а почему так вышло, что и ты и бабушка работали на ШТАБ, а папа ничего об этом не знал? И ещё почему, когда ты узнал, что у меня есть экстрасенсорные способности, ты не стал меня ничему учить? – задумчиво спросил юноша.

Виктор Максимович ответил не сразу, чувствовалось что эта тема неприятна ему.

– Петя рос с бабушкой и дедушкой как ты знаешь. Это была вынужденная мера, так как после смерти моей жены, его некому было воспитывать кроме моих родителей. Лена умерла, когда Петру было три годика, я же был тогда в экспедиции. Мои родители не были связанны со ШТАБОМ, и я их в эту тайну не имел права посвящать. Когда мне удалось наконец вернуться в наш мир, Пете уже шёл одиннадцатый год. Родители вообще думали, что я погиб, так же, как и моя жена. А мой зять с тёщей в воспитании Петра не проявили участия. Они занимали высокие должности в ШТАБЕ, и вспоминали про твоего отца только на новый год и его день рождения. Когда у Петра впервые проявился дар, ему некому было объяснить, что с ним происходит. Поэтому, когда я вернулся у сына уже сформировалось негативное отношение к его силе и всему что с ней связанно.

– Отец говорил, что ты постоянно пропадал в плаваньях, дома бывал крайне редко, так как сильно страдал из-за того, что Бабушка умерла, – вспомнил Гриша.

– Я действительно подолгу бывал в экспедициях. Но то, что помнит сейчас Пётр немного отредактировано, – пояснил капитан.

– Хорошо, а почему ты мне-то всё не рассказал? – напомнил Григорий.

– Я рассказывал тебе всё, что можно относительно тех условий, в которых ты жил. Существует протокол, согласно которому без благословления владыки мы недолжны давать знания кому бы то ни было. Именно Владыки помогают душе направиться по избранному до рождения пути. Так произошло и с твоим отцом, когда я отправился с ним к Владыке, оказалось, что у Петра другой путь.

– А что насчёт меня, вдруг Владыка скажет, что я не подхожу?

– Это вряд ли, ты получил от него личное приглашение, когда мы попали в аномалию, так что можешь не переживать.

– Хорошо. Как думаешь, если бы ты не подчинился и всё равно стал учить папу, у тебя бы получилось?

– Думаю, Пётр сам бы стал сопротивляться. Вспомни, как люди порой ведут себя, когда их учат тому, к чему у них душа не лежит. Я уж не говорю о санкциях со стороны ШТАБА, которые ждали бы меня за такую самодеятельность. В общем надеюсь, такого ответа хватит чтобы закрыть эту тему. Ты уж извини, но вспоминать всю эту историю я не люблю! – пасмурно ответил Виктор Максимович.

Реакция деда для юноши была не нова, мужчины в их семье не любили откровенничать и изливать душу, так что Гриша решил больше не мучить деда задавая неловкие вопросы.

Страдающее от безделья любопытство юноши сосредоточилось на Гадрун, которая продолжала пребывать в каком-то отрешенном от реальности состоянии, будто внимательно пыталась что-то услышать, не обращая на остальные мелочи внимания.

Наконец она резко остановилась, присела и коснулась ладонью камня. Когда спутники подошли она убрала руку открывая взору знак на нём. Там, как показалось Григорию, была изображена буква «R». Символ был буквально выдавлен в камне, однако заметить его даже зная, что ты ищешь, было достаточно сложно.