Текст книги "МаглиЯ. Загадочные плоды Пунья (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

МаглиЯ. Загадочные плоды Пунья – Дмитрий Решетников

Глава 1. Обещание старого капитана

Прохладным летним утром, туман окутал дома города Владивосток. На вершине сопки инженера Торопова, рядом с фортом номер семь, сидит одинокая фигура на складном стульчике и что-то рисует. Это Григорий Кузнецов, он специально приехал сюда так рано, чтобы написать картину под рабочим названием – «Утро в тумане».

Действительно, вид, открывавшийся отсюда в эти часы, вызывал мурашки не столько из-за холода, сколько от невероятной красоты этого места. На востоке в небе предрассветный сумрак уступает багровому зареву. Розовым цветом солнце окрасило туман, поднимаясь из-за Уссурийского залива. Постепенно разгораясь, край неба становится малиновым, затем насыщенно оранжевым, и наконец появляется жёлтый диск, коронованный ослепительно белым светом, стремительно заполняющим всё вокруг. Он золотит стены домов, отражается в стёклах высоток, пробуждая город ото сна.

Совсем скоро подогретый солнечными лучами воздух, сдует туман вглубь материка, где он плавно поднимется вверх и присоединится к облакам. А пока горизонты тонут в белой неге, скрывая фэнтезийные бухты, живописные скалы, превращая сопки в зелёные острова посреди белого клубящегося океана.

Испытывая лёгкий дискомфорт от утренней прохлады, Григорий спешил.

Он не был профессиональным художником, и что называется, «не выдвигался на «Оскар», французам не забивал», просто любил рисовать. И хотя он мог бы достичь на этом поприще неплохих результатов, однако свою жизнь с этим занятием он связывать не хотел, молодому человеку больше нравилась профессия археолога или скажем палеонтолога, ну или в конце концов исследователя чего-нибудь.

Мать, отец и старший брат в один голос твердили, что ему нужно поступать в морское училище, так сказать, идти по стопам, следовать семейным традициям, но парень был непреклонен. Как ни странно, дед Григория отставной капитан, поддерживал внука и всячески его выгораживал перед родителями.

Вообще говоря, его дед – Кузнецов Виктор Максимович, был тёмной лошадкой, выйдя на пенсию, он занимался своим бизнесом, имел широкие связи, и продолжал плавать на корабле, подолгу пропадая в каких-то экспедициях, о которых мало что рассказывал. Жена его умерла давно, еще до рождения внука, к этому времени у сына уже был свой дом и семья, так что на суше его мало что удерживало.

Отец Григория – Пётр Викторович работал капитаном контейнеровоза и имел возможность содержать свою семью в достатке. Это был суровый и консервативный человек, что называется старой закалки.

На том же судне работал его старший сын Николай, парень во всём стремился походить на своего отца, с детства увлекался мореплаваньем и с юных лет готовился продолжить семейную традицию.

Мать Григория, Вера Михайловна была собственником сети салонов-парикмахерских. Бизнес у неё был налажен, и она большую часть дня проводила дома.

Так уж вышло, что в семье Григорий занимал обособленное положение, по многим вопросам у него было своё мнение, в частности, что каждый человек должен прожить свою жизнь, а не исполнить её под копирку своих родителей. Отца это задевало, так как он считал, что единственное счастье – это благосостояние, а идти по его стопам и стопам его отца это путь к достижению благосостояния. Свободолюбивые порывы сына, Пётр считал юношеским максимализмом.

Григорий внешне очень походил на отца, что играло немалую роль в попытках Петра сделать из сына собственную копию: «Брюнет, красив, хорошо сложен, настоящий моряк, ещё бы ума в эту корзину», – так говорил своему отцу Пётр Викторович.

Виктор Максимович снисходительно хмыкал и говорил, что возможно сын и прав, хотя, по его мнению, это всё вкусовщина.

Действительно, представление о красоте – вещь сугубо индивидуальная. В данном случае, набор внешних данных, таких как: худощавое телосложение, мужественные черты лица, щёки, покрытые первой щетиной, маленькие тонкие губы, прямой аристократичный нос, тёмные волосы, собранные в короткий хвостик на затылке, спокойный глубокий взгляд тёмно-голубых глаз и прочие характеристики могут ввести в заблуждение о том, что молодой человек красив. Однако, именно черты характера, проявленные во внешности человека, подчёркивают уникальность и неповторимость каждой личности. Как погодные явления влияют на наше впечатление от пейзажа, так черты характера вкрапляясь в облик человека, значимо дополняют его. В данном случае, тени внутренней отстранённости, замкнутости и грусти словно ледяные узоры на стекле проступали на лице молодого человека. Что-то вынуждало парня держать со всеми дистанцию, выстраивать вокруг себя незримую стену, через которую неспособен был пробиться даже лучший друг.

Неделю назад Григорий получил выстраданный аттестат о среднем образовании. Отгремел выпускной вечер, который запомнился для юноши тем, что у него на нервной почве скрутило живот, и родители увезли его домой.

Не прошло и дня как началась суета с подачей документов в ВУЗ. Помочь с поступлением решил Виктор Максимович, он сказал внуку, что знает человека, который поможет ему поступить на интересующую его специальность. Чтобы повысить шансы поступить хоть куда-нибудь, родители настояли, чтобы Григорий подал документы и в другие учебные заведения. В особенности этого требовал отец. Гриша под непримиримым натиском исполнил волю родителей, после чего они успокоились. Настало время ожидания результатов.

Чтобы снять напряжение после сдачи ЕГЭ и всей суматохи с поступлением, Виктор Максимович предложил родителям Гриши взять с собой внука на недельку-другую в плавание, что бы тот мог немного развеяться, сменить, так сказать, обстановку.

Внук в детстве часто слушал рассказы деда о различных экспедициях и сам невольно заразился страстью стать исследователем поэтому, когда дед сам предложил ему выйти вместе с ним в море, он, не раздумывая согласился.

Сегодня как раз был тот самый день, когда Григорию предстояло отбыть в путешествие вместе с дедом. Рано утром, судно Виктора Максимовича прибывает в порт буквально на пару часов, чтобы забрать груз и пассажиров. Поэтому, молодой человек спешил сделать хотя-бы набросок, прежде чем проснётся мать, и они поедут на причал.

В какой-то момент Гриша решил, что в спешке он может испортить картину, поэтому работу над своим творением он приостановил, довести её до ума лучше дома, или уже на судне деда, когда появиться время уединится в спокойствии и тишине.

Прежде чем убрать складной планшет и остальные вещи в рюкзак, положить набросок в тубус, и закрепить раскладной стульчик на багажнике велосипеда, Григорий сфотографировал пейзаж, дабы некоторые детали не ускользнули со временем из памяти.

Рама велосипеда покрылась каплями росы. Закрепив все снасти, он взял своего стального скакуна за руль и стал спускаться по склону, продираясь сквозь мелкий кустарник к накатанной машинами дороге.

Форт номер семь был одним из крепостных объектов, построенных ещё во времена первой мировой войны вокруг города Владивосток. И хоть орудия на его вершине ни разу не использовали по назначению, в тридцатых годах прошлого века у стен форта расстреливали заключённых. Теперь же форт или то, что от него осталось, был открыт для посещения. Сюда любят приходить туристы и местные жители, чтобы побывать на экскурсии или полюбоваться прекрасными видами на город. Отсюда можно увидеть Амурский залив, островок Коврижка (Скребцова), аэродром Седанка, полуостров Де-Фриз и Низководный мост. Поэтому, даже в самые ранние часы тут можно встретить людей.

Туман уже почти рассеялся, город проснулся и с юго-запада слышался шум машин, несущихся по автостраде. Ветер стал немного теплее, но был влажным, так как дул с моря, оттого особой разницы в температуре не ощущалось.

Раздался звонок телефона, Гриша взял трубку, звонила мать:

– Гриш, ты где?

– Еду.

– Дед звонил, они уже в уссурийском заливе, скоро будет в порту, поторопись, вещи твои я уже собрала, – нервничая, сказала Вера Михайловна.

– Хорошо, скоро буду.

Волнение передалось и сыну, ему предстояло ехать обратно по узким извилистым аллеям частного сектора, облепившего склоны окрестных сопок. Оседлав велосипед, он помчался вниз по накатанной дороге.

Идея написать картину «Утро в Тумане» пришла к нему сегодня ночью, пока он мучился, пытаясь уснуть. Особо не раздумывая, юноша собрался и поехал на ближайшую к дому сопку, где он любил проводить время. Вообще говоря, Гриша часто так поступал. Поймав волну вдохновения, он мог уйти с занятий, не сказав никому ни слова, или посреди ночи уйти из дома, при этом он не всегда что-то рисовал, иногда ему просто нужно было срочно уединиться. И эта странность была у него не беспричинна, но об этом лучше поговорить немного позже.

Дорога домой шла мимо частного сектора, где вечно что-то строилось. В данном случае тут возводились элитные коттеджи, и порой проезд был просто перегорожен или изрыт колёсами грузовых машин. Плюс ко всему, аллеи шли то вверх, то вниз, что больше всего утомляло.

Наконец, молодой человек подъехал к красивой асфальтированной улице, застроенной аккуратными однотипными двухэтажными домиками, плотно сдвинутыми друг к другу. Весь этот комплекс обладал броским названием – Таунхаус. Сюда-то и переехала семья Кузнецовых, семь лет назад.

Само собой, после этого Грише пришлось сменить школу и влиться в новый коллектив, что прошло не безболезненно.

До этого семья жила в Ленинском районе, где у них была трёхкомнатная квартира, доставшаяся им в наследство от родителей Веры Михайловны. Николай, старший сын, с недавних пор жил в отдельной квартире, приобрести которую помогли родители в подарок ему на свадьбу.

Виктор Максимович обычно говорил, приезжая в гости к сыну: «Раскулачивать вас надо, буржуи». Однако тут он лукавил, так как все эти приобретения были отчасти его заслугой и влиятельных знакомых, которые помогли с приобретением собственности в этом месте.

Сам Виктор Максимович жил всегда скромно, в небольшом частном домике рядом со старым аэродромом. Григорий, когда был помладше, вообще думал, что дед живёт прямо на корабле, так как обычно своё время пребывания на суше, он предпочитал проводить в гостях у сына.

Старый морской волк всегда по-особому относился только к одному внуку – Григорию. Ярче всего это проявилось после одного случая, который произошел в их семье. Грише в то время было около шести лет, когда родители узнали от сына, что он слышит какие-то голоса, а порой и видит странные вещи, которые не видят другие. Тогда они решили отвести сына к психотерапевту, который поставил диагноз «вегетососудистая дистония» и назначил ему курс лечения таблетками.

Дед, узнав об этом, отчитал сына с невесткой, сказав им: «Вы что хотите моего внука в овощ превратить?». Решив взять ситуацию в свои руки, старый капитан лично раздобыл витаминный комплекс и настоял на замене принимаемых внуком препаратов. После чего Виктор Максимович побеседовал с Гришей с глазу на глаз, и рассказал внуку, что в детстве сталкивался с подобным и по опыту знает, видения вскоре сами закончатся, и голоса станут тише и реже слышны. Дед попросил внука больше никому кроме него не рассказывать о том, что видит. Гриша, доверяя деду, согласился сохранять этот секрет между ними.

Однако, видения у Григория продолжались достаточно долго. Более того, одно время ситуация осложнилась тем, что видения стали сопровождаться паническими атаками. Необъяснимое чувство страха овладевало сознанием молодого человека и он, подчиняясь инстинкту, сбегал с занятий и долго бродил по округе, стремясь успокоиться. Такое поведение не могло не отразиться на его успеваемости.

Чтобы не казаться неадекватным, парню пришлось учится не обращать внимания на различные видения и всячески скрывать свои способности, чтобы никому из родных или знакомых и в голову не пришло, что с ним что-то не так.

Плюс ко всему, дед не всегда мог уделять внимание внуку, бывало он месяцами пропадал в экспедициях и Грише пришлось научиться самостоятельно справляться со своей особенностью.

Родители же считали, что сын исцелился от этого «недуга». Отец вообще как-то заявил, что такое может быть из-за изменений в растущем организме, и у него тоже были какие-то видения, когда он был маленьким, но всё быстро прошло.

Виктор Максимович периодически беседовал с внуком, стремясь искоренить в нём предвзятое отношение к его способностям. Дед объяснил ему, что таких людей, которые видят и слышат то, что недоступно другим, называют медиумами или экстрасенсами. Многие из них не афишируют свои способности, так как в обществе официально отвергается существование данного феномена. Некоторых из них ошибочно считают психически больными, однако это не так. Он рассказал внуку, что по долгу службы ему часто приходиться сталкиваться с такими людьми, так как он работает вместе с ними в исследовательской организации.

После всех этих невзгод у Гриши сложилось мнение, что в реальной жизни экстрасенсорные способности далеки от того, что показывают в фильмах, комиксах или книгах, всё было гораздо прозаичнее и причиняло массу неудобств, нежели давало какое-то преимущество. Единственной отдушиной для него стала мечта выучиться на археолога и устроиться в организацию, про которую рассказывал дед.

Поэтому, они давно в тайне от родителей договорились, что после окончания школы Гриша отправиться вместе с Виктором Максимовичем в небольшую летнюю экспедицию.

Сегодня этот день настал, уже совсем скоро он лично увидит, чем занимается его родственник. Грише оставалось закрыть в гараже велосипед, переодеться и ехать навстречу мечте.

Пробегая через гостиную, он услышал голос матери:

– Гриша, давай быстрей, я жду тебя в машине, времени уже нет, мне ещё на работу надо ехать.

– Я сейчас!

Он быстро переоделся и вышел на улицу.

– Что прямо не мог хотя бы сегодня обойтись без своих закидонов? Отец ему звонит, а он вне зоны доступа, – проворчала Вера Михайловна, повернувшись к сыну, садившемуся в машину.

Это была худощавая женщина с острыми чертами лица, квадратными скулами, прямым острым носом и мягким взглядом карих глаз, ярко подведённых карандашом. Её тонкие губы имели слегка приподнятые вверх уголки, от чего создавалось впечатление что женщина над чем-то улыбается внутри. Русые волосы Вера Михайловна собирала в шишку, используя кучу лака чтобы они не распадались.

– Отец звонил?! – удивился Григорий.

– Они с твоим братом хотели пожелать тебе удачи. Отец говорил, что у деда, конечно, много связей, но тебе не стоит обнадёживаться.

– Он прямо мастер поддержки. Так бы и сказал, что хочет меня в морское запихать! – нахмурившись ответил парень.

– Гриш в ДВФУ ты уже не проходишь по балам, а больше этому у нас в городе нигде не учат. Если ты так хотел стать археологом, учиться нужно было для этого, а не ворон считать. Так что, если у деда не выгорит, будешь учиться там куда примут. Не сидеть же тебе на нашей шее всю жизнь, – нарочито серьёзно сказала мать, – Мы и так уже согласились, что ты поедешь с дедом, но не думай, что он берёт тебя на увеселительную прогулку. Ты будешь у него работать, а если выпадет возможность, то он порекомендует тебя кому нужно.

– Да понимаю я всё, – раздражённо ответил Григорий.

Сын, насупившись, отвернулся к окну и замолчал. Мать вздохнула и продолжила:

– Гриша, мне всё равно на кого ты хочешь учиться, мне главное, чтобы ты потом мог себя обеспечить. Мы ведь с отцом не вечные. Конечно, мы сделаем всё, что можем, чтобы тебя поставить на ноги. А ты почему-то так легкомысленно ко всему относишься как будто тебя это не касается… Зачем-то бросил художку, мог бы тогда пойти учиться на дизайнера…

– Мам! Пожалуйста хватит, давай не будем портить друг другу настроение перед отъездом! – раздражённо воскликнул Григорий.

Вера Михайловна ещё раз вздохнула, мельком бросив на сына взгляд, она собиралась что-то сказать, но потом передумала.

Дальнейшая дорога в порт прошла в молчании. Уже подъезжая к гавани, сын не выдержал и сказал:

– Мам… слушай, я не хотел на тебя кричать. Просто вы же знаете, для меня эта тема больная, поэтому я так бешусь, – примиряюще пробубнил он.

– Да я сама зря эту тему завела, вся эта ситуация с твоим поступлением уже плешь на голове проела. Ты меня тоже прости, – со вздохом ответила мать.

Пружина внутреннего напряжения разжалась, это было вдвойне хорошо, ссора перед дорогой не самое лучшее, что могло бы случиться.

Территория порта, во Владивостоке не только самая обширная часть города, но и самая важная, так как этот город является главной базой Тихоокеанского флота и четвёртым по грузообороту морским портом России. Помимо всего прочего порт служил пристанищем множеству туристических лайнеров, различных яхт, катеров и прочего водного транспорта. Поэтому найти проезд в нужное вам место, да ещё и без пробок, было довольно сложно. И даже если вы примерно знаете, где находится постоянное место стоянки вашего судна, это не говорит о том, что дорога, по короткому пути не будет перегорожена машинами или иным непреодолимым препятствием. В данном случае Вера Михайловна просто растерялась, так как кроме набережной в порту бывала крайне редко и имела смутное представление о том, где находиться постоянное место стоянки, выделенное портом деду Григория.

Выходя из машины, Вера Михайловна проворчала:

– Прибыл в город на пару часов и прямо не мог пришвартоваться где-нибудь в другом месте, столько гаваней свободных есть!

– Что ты хочешь, это ж Дед, – усмехнулся сын.

Рядом с огромными контейнеровозами стояла яхта деда, пришвартованная к бетонному пирсу.

«Сурья» – так называлось судно Виктора Максимовича. Оно было около двадцати метров в длину, четыре с лишним в ширину и осадкой около полутора метров.

Яхта была оборудована под нужды команды. Шесть твиндек кают разделяло машинное отделение. Кубрик и четыре каюты находились в носовой части. Санузел, кладовая и ещё две комнатушки ютились на корме. Связывал жилые помещения узкий коридор, огибающий машинное отделение. Капитанская рубка, и небольшой навес возвышались над всем судном. Так же на палубе, позади капитанской рубки, была закреплена лодка. Внешне яхта была невзрачной, однако по быстроходности могла сравниться с катерами береговой охраны, чем Виктор Максимович часто любил прихвастнуть. Включая капитана, команду яхты составляли четыре человека, каждый из которых совмещал несколько обязанностей.

Сейчас Виктор Максимович стоял на набережной недалеко от какой – то грузовой машины, из которой несколько мужчин в робах таскали на яхту ящики и мешки. Виктор Максимович, задумчиво теребил кончик седой бороды, читая накладную на товар. Лицо его было худощавым, почти без морщин, с пигментными пятнами вокруг тёмно-зелёных глаз. Выцветшая бейсболка толи синего, толи серого цвета прикрывала его коротко стриженные седые волосы. На нём была его любимая красная клетчатая рубашка, которую он всенепременно заправлял в брюки, такого же неопределённого цвета, как и бейсболка. Чуть поодаль из необычного для этих мест чёрного джипа марки Резвани на пирс выгружали сумки двое темнокожих мужчин. Они были одеты в комбинированные костюмы, усиленные металлическими вставками защитного цвета. Головы их покрывали капюшоны, низко надвинутые на лица. Выглядели эти люди, мягко говоря, странновато и парня смущал тот факт, что вероятно ему предстоит ехать вместе с ними на одном судне.

Оторвав взгляд от чтения, Виктор Максимович заметил приближающихся родственников и помахал им рукой. Когда они подошли, он сказал:

– Привет Вер, я украду твоего сына на пару минут, нужно пошептаться, ты пока проходи на судно, там в кубрике Валерий Афанасьевич чайком угостит.

– Хорошо, – кивнув, сказала мать и направилась к яхте.

– Гриш… – отводя парня в сторону от машины, начал дед, – Во-первых, поздравляю с началом новой жизни. Во-вторых, я уже тебя, по-моему, предупреждал, на этом судне отдыхают только пассажиры, ты в их число не входишь, поэтому готовься выполнять мои поручения.

– Я не против, капитан, – согласился Гриша.

– Теперь о деле. Работа у меня не совсем обычная, мало того очень секретная, и то, что ты познакомишься с тем, чем я на самом деле занимаюсь абсолютно не случайно. Мы уже с тобой говорили о том, что мне приходится сотрудничать с людьми способными, как и ты видеть и слышать то, что другим недоступно, – серьезно проговорил дед, – Так вот, всё с чем связанна моя работа, основано на использовании таких способностей. Признаюсь, археология и прочие изыскания, связанны с моей работой лишь косвенно, и скорее являются прикрытием. Однако, насчёт исследований я тебе не соврал. Исследований ты тут встретишь предостаточно.

– А…кхем…я что-то такое чувствовал, – севшим голосом пробормотал Григорий.

– Тем лучше, что это не было для тебя таким уж сюрпризом, – деловым тоном продолжил дед, – Ты должен помнить, что с этого момента всё, чем ты занимаешься абсолютно секретно. Причины секретности нашей деятельности объяснять, я думаю не стоит, тут и так всё понятно. Дальнейшие инструкции и всё такое прочее по курсу дела. Да, и матери ни слова. Всё ясно?

– Да, хорошо, – выдавил внук из себя.

– Замечательно, я тут пока останусь, прослежу за отгрузкой, а ты поднимайся на борт и тех архаровцев в капюшонах тоже позови, только жестикулируй активнее они похоже по-нашенски не понимают, – скомандовал Виктор Максимович.

Находясь в состоянии лёгкой эйфории, Григорий направился в сторону яхты, проходя мимо людей в капюшонах, он окликнул парочку:

– Эй, мужики!

Энергично размахивая руками, он зачем-то добавил, – Айда за мной!

Капитан, в это время, тихо посмеивался наблюдая за внуком.

Странные гости подхватили с пирса свои походные рюкзаки и стали взбираться на борт судна следом за парнем.

Оказавшись на палубе, Кузнецов направился в капитанскую рубку, тут находилась одна из лестниц, ведущих в трюм, откуда раздавались голоса. Спускаясь вниз, он столкнулся с мужчиной лет сорока. Коренастый, крепкого телосложения, темноволосый, коротко стриженный, с мощным волевым подбородком, носом с горбинкой и яркими голубыми глазами. Он явно куда-то спешил.

– Ой, извиняюсь, – на автомате проговорил молодой человек.

– Да ничего страшного. Ты видимо Григорий?! Михаил, – сказал мужчина, протягивая парню руку для рукопожатия – Я тут за механика. Ты извини, спешу, ещё насос нужно проверить. Ты проходи в кубрик там Валерыч чаи гоняет.

Кубрик находился за лестницей в носовой части судна. Там за круглым столом сидела Вера Михайловна, а у плиты суетился Валерий Афанасьевич.

– Гриш, где там наши пассажиры? Зови их сюда, я покажу им их каюту, – окликнул парня Валерий Афанасьевич, пожилой, полный, седобородый, лысеющий мужчина, с квадратным лицом и впалыми глазами. Одет он был в свободную летнюю рубашку, шлёпанцы и шорты. При взгляде на него создавалось впечатление, что перед вами подвижный и раскованный человек.

За спиной у Григория послышался холодный, безжизненный голос.

Парень вздрогнул и отступил в сторону, в полумраке трюма фигуры пассажиров выглядели устрашающе.

– А, хорошо, прошу за мной, – воскликнул Валерий, протискиваясь мимо лестницы.

Решив не мешаться, Гриша направился в кубрик, где сидела его мать.

– Мам, а кем этот Валерий, как его там… тут работает? – присаживаясь рядом, спросил он.

– Ну, он что-то типа помощника капитана… ну и повар заодно, – отхлёбывая из стаканчика чай, ответила мать.

– А четвёртый где?

– В городе где-то, он тут что-то вроде переводчика и бухгалтера. Как его там зовут, я не запомнила, имя у него ещё такое немецкое, – закатив глаза, проговорила мать.

– Ладно, потом узнаю.

– Угу, Гриш мне бежать надо, забери вещи из машины, да я поеду по работе, – допив чай, сказала Вера Михайловна.

Пропустив грузчиков в трюм, они спустились на пирс и направились к машине.

– Что, передумал ехать? – усмехнувшись, спросил дед, увидев их.

– Я за вещами, – откликнулся внук.

– Ага, давай.

Попрощавшись с матерью, Григорий вернулся обратно в трюм, Валерий Афанасьевич показал ему каюту, где молодой человек оставил свои сумки. Закончив с размещением, Гриша вернулся на кухню допивать остывший чай, заваренный местным коком.

– И часто у вас на судне такие странные пассажиры бывают? – спросил Гриша у помощника капитана, заполнявшего какие-то бумаги, за тем же столом.

Немного помолчав, мужчина оторвался от писанины и сказал:

– Я думаю, тебе Виктор уже говорил, что работа у нас достаточно специфическая, так что ты должен знать, что эти гости ещё не самые странные из всего, что ты видел. Извини, что не могу сказать понятней, ты ещё не прошёл проверку… в общем, тебе ещё пока рано знать.

Гриша, начиная переживать из-за всех этих недомолвок спросил:

– Послушав вас с дедом, так и хочется спросить, эта работа законная вообще?

– Ну… – рассмеявшись, пробубнил помощник капитана, – само собой, мы являемся подразделением международной организации ШТАБ, вне государственной структуры с высоким грифом секретности. Чем наша кантора занимается, узнаешь позже.

– Надеюсь, что это всё правда, не хотелось бы, чтобы меня увезли препарировать куда-нибудь, – с сомнением в голосе проговорил молодой человек.

– Тут, друг мой, фишка вся совсем в другом, как говорит молодежь, – продолжая смеяться, ответил кок, – ничего, всё узнаешь со временем.

Помолчав немного, Валерий Афанасьевич тяжело вздохнул, уставившись в какую-то точку на стенном шкафу, за спиной собеседника, он глубокомысленно изрёк:

– Забавно всё-таки устроена жизнь, иной раз кажется, что из всего потока событий прожитых дней, ты участвуешь лишь в каких-то мгновениях, которые запоминаются ярче всего. Анализируя прожитые годы, хочется сказать, что из всего, что я видел, не было прожито с моим участием практически ни одного момента. Проще говоря, я был зрителем спектакля жизни. Именно так представляется мне память о минувших днях.

– Эмм. Как-то замудрено, – ухмыльнувшись, признался парень.

Во избежание дальнейших изречений подобного рода, Григорий залпом допил чай и отправился на палубу проветрится.

– Ну, юнга, как тебе моё судно? – окликнул его дед из капитанской рубки.

– Ничего так, вместительное, – не зная, что сказать, ляпнул Григорий.

– Вместительное… – рассмеявшись, повторил дед, – ладно тебе, не кисни, скоро приедет Гадрун, и мы отчалим.

– Гадрун?

– Наша переводчица и бухгалтер по совместительству.

– А я думал это мужик, даже имя у неё мужское, – признался внук.

– Немка, что ты хочешь! У них много таких имён, – усмехнулся дед.

– А почему немцы у нас вдруг переводчиками стали?

– У кого у нас?! Мы ведь работаем на международную организацию, поэтому в состав нашей группы может входить кто угодно, – продолжая смеяться, пояснил дед.

Скрываясь от начавшего припекать солнца, Гриша перебрался в капитанскую рубку, где Виктор Максимович рассматривал карту на планшетнике, неловко тыкая узловатыми пальцами в экран.

– Штука-то удобная, да поди ж наловчись ею пользоваться, – пробубнил дед.

– Мыс Бринера, – прочитал вслух Гриша название на карте, которую разглядывал капитан.

– Да, нам нужно попасть в бухту Рудной пристани.

– О! А в Находку будем заходить?

– Нет, у нас не увеселительная прогулка, вот наш маршрут, – Виктор Максимович переключил вкладку. – Значит, выходим с Золотого рога, в пролив Босфор, далее под мостом идём между Русским и Скрыплёвым в Уссурийский залив, оттуда в пролив Аскольд, мимо Находки, выходим в открытое море, и держим курс на Рудную пристань.

Снаружи послышались чьи-то шаги, дверь распахнулась и в рубку вошла молодая девушка.

Выглядела она простенько, длинная светлая коса, лёгкая бежевая кофточка и джинсы, худощавого телосложения, глаза яркие серебристые, тонкие черты лица, взгляд спокойный приветливый. Войдя в кубрик, она улыбнулась присутствующим и сказала:

– Камни я отдала. Информацию подтвердили, можно выдвигаться;

– Гриш познакомься это Гадрун, наш переводчик и бухгалтер, и вообще специалист широкого класса.

– Ага, точно я бухгалтер, – усмехнувшись сказала девушка, пожимая руку Григория.

– Ну вот, все и в сборе, Гриш, сходи в трюм, найди нашего механика, помоги ему убрать трап, мы отчаливаем.

Спустя какое-то время, Григорий стоял на палубе, глядя в след удаляющемуся пирсу. В груди, что-то щемило, в воздухе витал сизый дымок солярки, мимо проплывали яхты, суда и паромы, с моря дул освежающий ветерок, слышался крик чаек.

Выйдя в уссурийский залив, баркас Виктора Максимовича остался в гордом одиночестве, земля плавно таяла, превращаясь в тонкую полоску, сливающуюся с небом.

Вначале Гриша наслаждался видами открытого океана, разглядывал горы, проплывающие слева по борту, море было удивительно спокойным, ни ветерка, ни облачка на горизонте, лишь голубая гладь, заполняющая всё вокруг, смыкающаяся с небом таким же ярко голубым, казалось, будто мир замер в ожидании чего-то.

Начав скучать от безделья, парень решил разузнать всё о предстоящем путешествии:

– Дед, так в чём же заключается наша работа?

– Ну, доставка грузов, пассажиров… Выполнение различного рода поручений. Наша команда малочисленна и не приспособлена для более серьёзных миссий… Оно и к лучшему. Но, думаю, ты ведь не это хотел услышать, правда? – ухмыльнувшись, ответил дед, сидевший за штурвалом.

– Вообще-то да, я же знаю, ты говорил о моих способностях, что конкретно мне ожидать?

– Ожидать, – невнятно пробурчал дед, всматриваясь куда-то вдаль, – ну всего, что угодно, на что только фантазии хватит, и это будет далеко не всё, чего бы стоило ожидать. А выбрал я тебя дружок потому, что самою судьбой тебе было уготовано это. Так вот, видишь ли, так уж вышло, что я-то свой дар не утратил, – туманно проговорил дед.

Виктор Максимович медленно, картинно, повернулся в кресле, и ухмыльнувшись, взглянул исподлобья на внука:

– Именно так, поэтому я советую тебе усвоить две вещи: сколько бы ты ни гадал, что же будет дальше, ты всё равно не угадаешь, и второе, не проси объяснений, ты всё равно пока что не поймёшь, или скорее даже, не поверишь. После того как мы доставим пассажиров в пункт назначения, далее курс лежит на Рудную Пристань, где мы должны встретиться кое с кем. Вот собственно и всё, что тебе следует знать, – отвернувшись обратно, он добавил, – скоро ты всё увидишь сам, и вопросы отпадут сами собой.

«Чего и следовало ожидать от него, сколько себя помню, всегда он был такой, партизан морской», ворчливо подумал про себя Григорий.

Поняв, что развлекать его беседами тут никто не настроен, парень решил занять себя написанием картины, которую начал сегодня утром.