Текст книги "МаглиЯ. Загадочные плоды Пунья (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

К этому моменту всё съеденное и выпитое улетучилось из их желудков. С лёгкой грустью посматривали в даль начавшие трезветь молодые люди. Макса бил лёгкий озноб от сырой одежды и отходняка. Гриша обтряхивался от песка, который прилип к коже, шортам, футболке и волосам. Витёк выжимал штаны. Кирилл обернул мяч в целлофановый пакет, и убрал его в рюкзак.

Шёл шестой час, когда набесившаяся вдоволь компания начала собираться в обратный путь.

Прощальной встречей Григорий остался доволен. Вписки, тусовки в клубах и на даче, как и прочие способы траты родительских денег подойдут не всем. Хотя конечно у части этого квартета всё ещё впереди.

Мокрые насквозь, с сосульками волос, ссохшихся от солёной воды, и песком за пазухой, который так и не удалось вытряхнуть, компания поехала домой.

– У вас, что детство в жопе заиграло? – смеясь сказала мать, разглядывая сына, вошедшего на порог.

– Всё под контролем, – улыбнувшись, ответил Гриша.

– Ты бы ещё в мазуте опять измазался, как тогда, когда вы по стройке шарились, – припомнила Вера Михайловна.

– Это была машинная смазка, а не мазут, – со знанием дела сказал Гриша.

– Да какая разница, свинья везде грязь найдёт, – заклеймила отпрыска мать.

Конечно, Гришу трудно было назвать чистоплюем, иной раз в творческом порыве он мог запросто вытереть руки, измазанные в краске об домашнюю футболку или подолгу ходить в одной и той же одежде, не задумываясь о том, что пора бы её сменить. Что уж говорить о походах юных энтузиастов, ведь они всегда связанны тесным контактом с объектами исследований, которые в свою очередь непременно оставляют взаимный отпечаток.

Приведя себя в порядок и поужинав, Гриша провёл остаток дня тренируясь в концентрации на тишине. Тренировка после всех увеселительных мероприятий оказалась бесплодной, чего собственно и следовало ожидать, не зря же в инструкции говорилось про поддержание информационного вакуума. Но что поделать, даже если бы Гриша остался сегодня дома, мысли о предстоящем путешествии в другой мир не дали бы ему покоя. Этот раз он уже хоть отдалённо, но представлял с чем же ему предстоит столкнуться. От этого волнение, которое он усердно пытался прогнать как коммивояжёра, так же нагло возвращалось через окно, будучи выставленным за дверь.

Решив, что очередную бессонную ночь перед отправкой в путешествие он терпеть не намерен, Гриша напился пустырника и лёг спать.

Только парень начал проваливаться в сон, как раздался звонок рабочего телефона, звонил дед, со старого номера. Он напомнил внуку о том, что завтра рано утром будет ждать его в порту. Говорил он как-то по-деловому скованно и сухо, словно стараясь сдерживать эмоции. Полусонный внук этого не заметил, и как только положил трубку, быстро уснул словно все предупреждения деда были адресованы не ему.

***

Будильник, предусмотрительно настроенный на полшестого утра, вырвал Гришу из беспокойного сна, в котором он вместе с отцом летел на боевом крейсере над горным озером. Перед глазами до сих пор горела малахитовая зелень на склонах гор. Каменные колонны, словно стволы деревьев, выступали из сапфировой синевы высокогорного водоёма. Они казались удивительно яркими и реалистичными, как и сам корабль, с прозрачным панорамным куполом обшивки. Трудно было сказать, сон ли это был вообще. Только что, отец, сидевший на передвижном лафете бортовых бластеров, подъехал к Гришиной орудийной площадке, чтобы рассказать о том, что ему напомнила эта местность, как вдруг, картина сменилась на тускло освещённую комнату молодого человека. Парень даже не сразу сообразил отключить будильник на телефоне, продолжая находиться под впечатлением от предыдущей сцены.

Утреннею медитацию прервала мать, она, заглянув в его комнату спросила:

– Завтракать то будешь, или тебе деньгами отдать?

Гриша недовольный тем, что прервали его медитацию, открыл один глаз и ответил вопросом на вопрос:

– Фрукты есть?

– Я бананы доела, есть пара апельсинов, но это же не еда!

– Мне хватит. Если что у деда перекушу, – закрывая глаза ответил сын.

Упаковав вещи в выданный на Сумеру рюкзак, Гриша быстро подкрепился, пока мать красилась перед поездкой.

Сегодня Вера Михайловна тянула время как могла – ей совсем не хотелось отпускать сына и оставаться дома одной. К тому же лёгкое внушение Виктора Максимовича видимо стало утрачивать свою силу, так как мать не раз высказала неудовольствие по поводу странной экспедиции, из-за которой откладывалось начало учебного года. Более того, теперь ей стало казаться, что на каком бы хорошем счету не находился друг Виктора Максимовича, работающий в международном институте археологии, такого грамотея как Гришу пристроить туда на обучение фактически нереально. Она даже несколько раз пыталась сформулировать своё неудовольствие и высказать его сыну, но Гриша невозмутимо пропускал ворчание матери мимо ушей, подгоняя её собираться быстрее.

Несмотря на усилия Веры Михайловны оттянуть время отъезда, этот момент всё-таки настал, Гриша забрал походный рюкзак, и выходя из комнаты, бросил последний взгляд на картину, которую он написал накануне. Фигуру, замершую на вершине сопки в ореоле мягкого света, окутывали со спины крылья серафима, меж которых на него взирал женский лик, покрытый вуалью. От крыльев этого существа мириадами завихрений и водоворотов отходили образы, прозрачные словно миражи, они были пронизаны сетью тонких нитей, скрепляющих образы мира словно мозаику. Всякий раз, глядя на собственное творение, по спине юноши начинали бежать мурашки: было в картине что-то величественное и потустороннее, будто и не человек её писал вовсе. Вот и теперь взглянув на неё непроизвольно активировалось тонкое зрение, выхватывая мелких существ, словно светлячки роящихся над картиной, которая пульсировала мягким золотистым светом. Если сосредоточить зрение на краях холста, можно даже разглядеть тонкие астральные нити, по которым пробегали, мелкие словно бисер, бусинки энергии, заряжающие картину.

Промежуток между пробуждением, завтраком и дорогой в порт прошёл словно в кумаре. Паволока нервного напряжения поглотила воспоминания, склеив их в сумбурный комок ощущений, которые таяли, растворяясь словно под лучами жаркого солнца.

Погода словно бы довершала это странное полусонное состояние, небо затянули тучи, в воздухе стояла сырая взвесь, которую трудно назвать дождём или туманом. Ехать по городу, кишащему невидимой жизнью астральных существ, снующих на фоне пасмурного неба, было мягко говоря странно. Грише казалось будто они перемещаются по дну аквариума, в мутной мгле которого какие только спруты не водятся. Дома высоток сверху донизу обросли мицелием, повсюду летали мафлоки, слонялись тени лярв и сукубов, в основной своей массе они отдалённо напоминали прозрачных изуродованных человекообразных существ, иные напоминали больше животных или птиц. Некоторые из них следовали за людьми, ведомые на поводу словно домашние животные. Подъезжая к порту, Григорий заметил огненную жар-птицу, хищно спикировавшую на мафлока тянущего щупальца к человеку. Чем закончилась эта схватка молодой человек так и не увидел, мать свернула с дороги к КПП, преграждающему въезд на территорию порта.

Юношу, покинувшего тёплый безветренный салон автомобиля, окутала сырая промозглая прохлада причала, жестоко вырывая из приятной уютной дрёмы сотрясающим всё тело ознобом.

Сурья проступила из влажной пелены словно призрак, постепенно раскрывая неожиданные подробности, появившиеся на внешней обшивке судна. Корму корабля плотно укрывал тент, из-под которого выглядывали чёрные опалины отчётливо заметные на фоне зеленовато голубой окраски яхты. Вера Михайловна, как ни странно не обратила внимания на эту деталь, в свою очередь, напомнив Грише забрать рюкзак, о котором он и думать забыл. Дождавшись, когда сын заберёт вещи, мать закрыла машину.

Григорий, нахмурившись поспешил на яхту, мысль о том, как на корабле могли появиться такие повреждения, не давала ему покоя. Сейчас он хотел срочно увидеть деда и узнать не пострадал ли он.

Поднявшись на палубу, Гриша встретил в капитанской рубке молодую девушку, немногим старше Гадрун. Невысокая татарка перебирала ворох документации над раскрытой папкой. Когда Гриша вошёл в каюту, она оторвалась от бумаг и хитро сощурившись, улыбнулась своей широкой, ярко напомаженной улыбкой.

– Здрасьте, – неуверенно сказал Гриша, уступая дорогу матери, шедшей следом за ним.

– Доброе утро, я Надина, переводчик и новый помощник капитана, – ответила девушка.

– Доброе. Надина, подскажите пожалуйста, а где сам капитан? – задумчиво, спросила Вера Михайловна.

– Он в трюме, проходите вниз, капитан сейчас завтракает.

Гриша, цепляясь походным рюкзаком за перила и ступени, круто уходящие вниз, спустился в трюм следом за матерью.

Капитан и Михаил сидели за столом в кубрике, Валерия Афанасьевича почему-то здесь не было. Первым капитана увидела Вера Михайловна, поприветствовав свёкра она присела на свободный стул рядом с Михаилом.

Гриша же, увидев деда, обомлел. Левый глаз капитана был закрыт плотной чёрной повязкой, из-под которой во все стороны проступали жуткие фиолетовые вены, придавая лицу старика болезненно мертвецкий вид. На удивление изменения во внешности капитана сноха не заметила. Виктор Максимович поймал взгляд внука и многозначительно подмигнув сказал:

– Гриш, чего стоишь как не родной, проходи садись!

Григорий неуверенно вошёл на кухню. Он снял рюкзак, оставив его на тумбе рядом с микроволновкой, и сел около деда.

Вера Михайловна сразу же решила выяснить интересовавший её вопрос:

– Виктор Максимович, скажите могу я увидеться с профессором, о котором вы говорили?

Капитан внимательно всмотрелся в лицо невестки и затем вкрадчиво сказал:

– Конечно Вер, если поплывёшь с нами в Находку, ты обязательно с ним увидишься. Хотя признаюсь честно, я не вижу смысла в этой беседе, ведь я, как никто другой, заинтересован в том, чтобы Гриша поступил на археолога и как ты знаешь, я ни разу не дал повода усомниться в том, что у меня есть нужные связи.

– Просто я же переживаю, потянет ли Гриша учёбу за рубежом, среди англоязычных студентов и преподавателей. Есть ли в таком обучении вообще смысл, он же опять может замкнуться в себе и начать прогуливать, – озвучила свои сомнения мать.

Виктор Максимович явно нежелающий растягивать прощальный момент, прибегнул к проверенному способу, оглушительно прочистив горло он заговорил:

– Вер послушай, мы его от всего подряд не убережём даже если он останется тут. Твой сын давно мечтал учиться на археолога, у него есть желание и мотивация, плюс ко всему он будет обучаться в русскоязычной группе. К тому же я предусмотрительно беру его в экспедицию, чтобы Гриша мог познакомиться поближе со своим деканом и в дальнейшем не стеснялся обратиться с просьбой о помощи. Ну а если он филонить в институте станет, значит вернётся домой и пойдёт работать. Тоже самое было бы и тут, если бы он не стал учиться, – сурово подытожил капитан.

Вера Михайловна рассеянно кивнула. Вот вроде бы и всё, мать убеждена, но дальше произошло то, что Гришу даже напугало. Виктор Максимович схватился левой рукой за глаз, прикрывая повязку, а Михаил, сидевший за тем же столом, гнусаво заговорил, подражая голосу матери:

– Да вы правы Виктор Максимыч, ладно сынуль, удачной тебе экспедиции, не забывай звонить и обязательно приезжай домой хоть на денёк, как вы закончите исследования.

Мать грустно улыбаясь повторила за Михаилом сказанное им слово в слово, затем встала и обняв сына на прощание направилась к лестнице. Михаил проводил женщину взглядом. Капитан, болезненно сморщившись отвернулся к иллюминатору. Гриша, испугавшись за мать, подскочил со стула, решив сопроводить её до машины и дождаться пока она придёт в себя.

Уже спустившись на пирс к машине, мать обратилась к идущему рядом сыну:

– Ужас какой, ну и духота у них там стояла, я думала сознание потеряю. Гриш ты как-нибудь скажи деду, чтобы проветрил помещение, я уж не стала делать замечание, – сказала мать садясь в машину.

– Да, и в самом деле жарковато было. Ладно, до встречи, мам! – успокоившись, сказал Григорий.

Прежде чем скрыться за поворотом между зданиями, мать остановилась, посигналив на прощание.

Уже возвращаясь на судно, молодой человек увидел поднявшегося на палубу капитана. Беспокойство вновь пробудилось в груди юноши, страх холодным свинцом разлился по всему телу. Еле перебирая ватными от волнения ногами, Гриша отправился в капитанскую рубку. Когда Григорий вошёл, капитан сидел в своём кресле, а его черноглазая ассистентка спустилась в трюм.

– Ну что, отчаливаем? – сказал Виктор Максимович будничным тоном.

Гриша, прислонившись к приборной панели, встал рядом и с тревогой глядя в лицо капитана спросил:

– Дед, что у вас произошло, на тебя страшно смотреть!

– На меня то!? – хмыкнул капитан, – Ты бы на Валеру посмотрел, его мы вообще еле спасли.

– На вас напали что ли? Что с твоим глазом дед, почему он такой страшный?

Виктор Максимович грустно улыбнулся и сказал:

– Ты же его не видишь под повязкой, с чего ты взял что он страшный? Ну, было небольшое сражение и нас слегка потрепало, но ты же сам понимаешь, никто ведь не говорил, что мы на этой работе как у бога за пазухой. С нами здесь всякое может случиться, – уклончиво ответил Виктор Максимович.

– Дед, хватит меня держать за кисейную барышню! Рассказывай, как есть! – нахмурившись воскликнул Гриша.

– А что я тебе ещё рассказывать-то должен, не пойму!? Глаз я сам отдал, как плату за спасение, иначе в той ситуации было никак. Корабль мы уже залатали, теперь вот осталось его в док отогнать, прогрунтовать да покрасить.

Гриша расстроенно выругался, и затем сказал:

– Так что, глаз у тебя восстановить теперь нельзя что-ли?

– Нельзя, это проклятие, – сказал капитан и приподняв на миг повязку на глазу продемонстрировал чёрный зияющий провал края которого светились фиолетовым.

Грише от такого зрелища стало дурно, отвернувшись в сторону он сдержал поступающую тошноту.

– Зато, теперь я вижу многое, что раньше мне было недоступно, – попытался подбодрить капитан.

Гриша, несогласно качая головой сказал:

– Эта ваша магия просто ужас какой-то, я даже представить боюсь, как на тебя эта хреновина в глазу повлиять может!

– Знаешь, если не раскрашивать силу в своём воображении в различные цвета, то магия останется лишь инструментом, как и наше тело, которого мы в любом случае лишимся со временем, – парировал капитан.

Гриша промолчал, он почему-то почувствовал сильную глубинную усталость, знакомую до боли. В таком состоянии хотелось развернуться и прямо сейчас идти, идти прочь туда, где не было бы ни магии, ни людей. Туда, в звенящую тишину.

Капитан, заметив, что внук загрустил, весело крякнул, вставая из кресла, и, направившись в трюм, негромко запел: «А ну-ка песню нам пропой весёлый ветер, весёлый ветер, весёлый ветер, моря и горы ты обшарил все на свете, и все на свете песенки слыхал…».

Гриша удивлённо уставился на деда, старик весело мурлыкающий песенку тронул юношу своим жизнерадостным настроем. Вспомнив наставления мастера, молодой человек унял эмоции. «Сам ведь говорил деду про кисейную барышню и тут же раскис. А ведь он прав, ничто не вечно под луной», подумал Григорий.

Капитан вернулся в кубрик вместе с Михаилом и приказал Грише помочь механику отвязать швартовые канаты и убрать трап. Когда отчалили Григорий решил, что самое время подкрепиться, а то ведь кто знает, когда в следующий раз ему удастся поесть почти в домашних условиях. В отсутствие повара, на себя эту обязанность взял почему-то Михаил, видимо на этом судне готовка пищи являлась прерогативой мужской части экипажа. Гречка с остывшим овощным подливом показалась Грише пресной, но вполне съедобной, однако про себя молодой человек отметил, что у Валерия Афанасьевича блюда получались гораздо вкуснее. Вспомнив про кока, Гриша спросил у Михаила, чистившего картошку на суп о судьбе кормильца.

– Вопрос то вроде бы простой, но в двух словах на него не ответишь, – задумчиво выковыривая глазки ответил Михаил, – Нас атаковали Бхак-Сейсай, широко-известные как голодные духи или пожиратели. Эти существа в отличие от Претов, тоже называемых голодными духами, весьма сильны и запросто могут искажать материю, подключаясь к астральным нитям. К тому же они обладают плотным отражающим покровом, из-за чего с ними крайне трудно сражаться. Физические атаки стихией на них не действуют, поэтому пока капитан проводил жертвенный обряд, готовя ментальную атаку, Валерыч защищал нас и судно, отражая атаки своры Пожирателей. Если бы не жертва капитана, то несмотря на все усилия Валеры нам бы пришёл конец. Бхак-Сейсай являются подопечными Абаддона – уничтожителя миров. Пожиратели, в отличие от всех остальных существ ушедших в разрушительный предел, никогда не воплощались в материальном мире. Эти существа обладают единым сознанием и в отличие от Ракшасов, Асуров, Дэвов, Пишачь, Гандхарвов и прочих духов не являются многоликими. Проще говоря это бездушные твари антимира. После встречи с ними кожа Валерыча покрылась волдырями и стала отслаиваться, так словно его на медленном огне поджаривали.

– Дааа! – протяжно воскликнул молодой человек представивший себе жуткие травмы кока, – и часто вы с такими опасностями сталкиваетесь?

– Обычно самую большую опасность представляли пираты и прочие гуманоиды, охотящиеся за клубнями. Последние же годы мы жили в относительно мирное время. Говорят, что в начале девяностых на тонком плане был ад кромешный, но я тогда ещё был молод и только проходил обучение в ШТАБЕ, так что меня смутные времена не коснулись. Насколько мне известно, обычно, в смутное время всевозможных демонических существ становиться больше, ведь их привлекают людские страдания. Ну а смутное время, само собой отчасти дело рук ШТАБА, в задачу которого входит мутить воду.

Григорий с набитым крекерами ртом возмущённо воскликнул:

– Такое впечатление, что этот мир создавал любитель садо-маза!

– Ничего-то ты не понимаешь в картофельных очистках, – усмехнувшись сказал Михаил.

Когда Гриша помыл посуду и поднялся в капитанскую рубку, Владивосток уже скрылся в сырой пелене, а перед яхтой серым призраком вырос мыс Открытый, который капитан почему-то назвал мысом Чиган. Голые прибрежные обрывистые скалы высились над Уссурийским заливом. Короткая щетина полевых трав на вершине смотрелась унылым желтовато рыжим ковром на фоне пасмурного неба. Виктор Максимович направил корабль в бухту Беззащитная, раскинувшуюся справа от мыса. Внимательно осмотрев пустынный пляж бухты, он опустил якорь подготовившись к прибытию летающего корабля.

Заглушив мотор, Капитан, повернулся к внуку и сказал:

– Что-же, я не мастер прощальных слов, да и не люблю я все эти расставания. В общем я к чему всю эту болтовню развёл, мне же надо, чтобы ты к мамке-то потом целым вернулся, поэтому я думаю тебя кое-чему научить. Надеюсь, ты все эти дни перед отбытием хоть немного-то тренировался?

– Да, мастер за этим проследил.

– Замечательно. Значит так, времени у нас мало, айда ко мне в каюту.

Капитан, первым делом войдя в свою комнату, зажёг свечи на небольшом алтаре в стенном шкафу. Алтарь был немного необычным, здесь не было образов или каких-то фигурок. На полке меж подсвечников стояла глиняная чаша, расписанная резьбой и заполненная маленькими чёрными мешочками, завязанными на золотые тесёмки. За чашей опираясь на заднюю стенку шкафа стояла глиняная табличка с клинописью санскритского текста. Виктор Максимович замер на мгновение перед шкафом, пробормотал ритуальные слова и почтительно поклонившись алтарю, закрыл створки шкафа.

– Бери коврик, садись напротив, – приказал капитан, указывая пальцем на подстилку, лежащую напротив кровати.

Когда Гриша разместился напротив деда, капитан продолжил:

– Я собираюсь обучить тебя мантре, которая поможет тебе спастись из опасной ситуации.

– Надеюсь не ценой своих органов? – хмыкнул Гриша.

Капитан, усмехнувшись в ответ, сказал:

– Есть соблазн, конечно, шуткануть на эту тему, но не будем тянуть кота за одно место. Эта мантра тратит твою жизненную энергию и истощает похлеще чем та, которой я тебя уже научил. С твоим уровнем мастерства и контролем энергии на данный момент, учить тебя чему-то другому бессмысленно и опасно. Эта мантра обращается к мистическим существам Гарудам обитающим на эфирном плане. В обмен на твою энергию они придут и вырвут тебя из любой опасности переместив на приличное расстояние в безопасное место. Ладно, хватит ля-ля, закрывай глаза, представь огненного феникса и удерживай этот образ в своём сознании.

Гриша улыбнулся, подумав про себя: «Да, проще простого, накануне же видел». Поначалу молодой человек вспоминал ту жар птицу, которую видел сегодня утром, однако после того, как дед коснулся его ладоней своими, и мощная волна энергии прокатилась по телу юноши, перед внутренним взором возникло жуткое огненное существо, больше напоминающее дракона. Взор огненного феникса пронзал своей неукротимой яростью, а длинный зазубренный клюв словно бы выстрелил звуковой волной прямо в сознание парня «Шарман апат-ра пакша Гаруда». Тело обжог огненный ветер, а на плечах юноши остался след от прикосновения огненного элементаля. Гриша от неожиданности и боли вскрикнул и открыв глаза, схватился за плечи. В местах прикосновения когтей проплавилась футболка оставив красные ожоги на теле. В комнате клубился сизый дымок обожжённой кожи. Боль удивительно быстро сменилась слабым ноющим ощущением в районе ключиц.

– Это их метка, – комментировал капитан.

– Твои знакомые, дед, прямо не могут обойтись без членовредительства, – проворчал Гриша.

В дверь постучали, капитан откликнулся:

– Входите.

Распахнув настежь дверь, в каюту вошёл Михаил и сообщил о том, что за Григорием прибыл корабль. Сердце юноши нервно ёкнуло, момент икс настал, он уходит в другой мир.

Капитан, вставая, хлопнул внука по плечу и сказал:

– Ну что, юнга, теперь ты отправляешься в плаванье под чужим флагом, идёшь к неизведанным землям. Желаю тебе попутного ветра и семь футов под килем. Береги себя в общем и ничего не бойся, помни, мы всего лишь зрители этого спектакля!

Не знавший, как в таком случае себя вести молодой человек, инстинктивно протянул руку для прощания, капитан, весело хмыкнув скрепил момент расставания рукопожатием.

Прихватив рюкзак из кубрика Гриша вместе с дедом и Михаилом поднялся на бридждек.

Метрах в пяти над палубой завис дискообразный летающий корабль ШТАБА, его днище светилось ярким матово-белым светом, из открытого пассажирского люка.

– Удачи, Гришан, – крикнул механик молодому человеку, вошедшему под луч света, льющемуся из летающего корабля.

Гришу в этот момент уже оплели посадочные жгуты, и он напоследок успел крикнуть провожавшим его: «Берегите себя».