Текст книги "Факел (книга рассказов)"

Автор книги: Дмитрий Притула

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

И потом еще одно: когда ты успокаиваешь другого человека, то есть помогаешь ему, то ты уже не так вроде и одинок.

Нет, все нормально, вроде брат и сестра, и чего бы это им разок в неделю словом-другим не переброситься. Тем более давно без глупостей.

Да, но городок-то маленький, все, как водится, все замечают. И однажды на улице к Надежде подошла жена Васи и тихо, с ласковой улыбкой предупредила: если будешь принимать моего недомылка, я с тобой разберусь, предупреждаю честно. Надо он тебе – даром отдаю, но делить его с кем-нибудь в мои планы не входит. И я тебя, значит, предупредила. В случае чего пеняй на себя.

Надежда Васе говорит: ты больше не приходи, твоя недовольна, она ничего плохого мне не сделала, и мне ни к чему дожидаться, пока она мне как-либо напакостит. Нет, про недомылка и про отдаю даром промолчала. Жалко ведь человека, тем более он к тебе по-хорошему. Тем более что-то у тебя с ним все-таки было.

Да, а Вася как-то уж очень нездорово на это отреагировал: мол, его законная уже пару раз отлупила за эти приходы, но я не половая тряпка и могу поговорить с хорошим человеком, тем более ты ничего не позволяешь, и совсем, смотрю, как брат и сестра, да человек я или уже нет, да мужчина я, можно спросить, или уже вовсе болтаюсь, как сопля на ветру.

Ну вот, Надежда, видать, пожалела его сразу вытурить, пусть еще разок придет, а то подумает, я его законную испугалась, а я вовсе не испугалась, мне, вообще-то говоря, на нее тьфу и растереть, еще разок Вася придет, и больше я его пускать не буду. Гляну в глазок: ага, Вася, и дверь не открою, человек все поймет и сообразит и не обидится. И зачем, в самом деле, лишний раз его обижать, если он и так обижен.

Но не успела. Однажды звонок в дверь. Глянула – две женщины стоят и приветливо улыбаются. Одна – жена Васи, другая незнакомая. И значит, что характерно, улыбаются. То есть никакой пакости ждать от них не следует. И Надежда впустила их в дом. А они молчат и улыбаются, стервозы. Вдруг законная вынимает из кармана молоток и ба-бах по зеркалу шкафа, что стоял в коридоре. И еще раз ба-бах. Зеркало, понятно, вдребезги. Ни объяснений тебе, ни ругани. Буквально садистки. Одна блокирует Надежду, другая достает из шкафа одежду и с лютой яростью рвет ее. Пальто, платья, кофточки. На рукав наступает, наклоняется и рывком раздирает одну вещь за другой. Как пасть льву на одном фонтане.

Да, законная рвала вещи, а вторая тетка тоже вытащила молоток и держала перед лицом Надежды с тонким таким намеком – будешь дергаться, тюкну по башке твоей дурной.

Надежда и не дергалась, словно бы окаменела. Словно бы под гипнозом. Две хулиганки рвут нажитое тобой, а ты окаменела. Ну, в крик пойди, в горло им вцепись, но нет. А потому что в голове все-таки вертелось: а ну как тяпнет молотком по голове, убьет – ладно, а ну как покалечит.

А те прошли в большую комнату, увидели сервант и вот уж тут они разгулялись – с каким наслаждением они били и топтали посуду. Да, садистки и хулиганки.

Но когда они кокнули большую хрустальную вазу, Надежда очнулась. Нет, в драку не полезла, понимала, что сила не на ее стороне. Она бросилась к телефону, и она набрала ноль два, и она закричала: грабят, хулиганят и вот по такому адресу. То есть женщина рассчитывала не на свою силу, но исключительно на силу закона.

А бандитки, почему-то пожалев телевизор, пошли к комнате сынули. А там радиоаппаратура и вещи, которые сынуля успел купить за последний год. Но комната, на счастье, значит, была заперта. Бандитки поняли, что хоть они и бандитки, но ведь же не профессиональные взломщицы, и с дверью придется долго возиться.

Законная сказала на прощанье: еще раз придет мой недомылок, вот как ту вазу кокнула, так твою башку дурную кокну. Надо он тебе, даром отдаю, а перед людьми не позорь.

И ушли.

А вскоре приехала милиция в составе двух человек. Все понятно – хулиганство в особо крупных размерах, а также разор и разбой. И безутешная женщина. Еще бы, будешь безутешной, если порвали твои вещи и побили посуду. Носить ведь теперь нечего. Да, вещи не очень новые, но ведь носить что-то нужно. На какие шиши, интересно знать, ты новые вещи купишь. Да, это горе. Это как пожар или наводнение.

Ну, все объяснила, написала заявление.

Преступницу нашли сразу. А та и не отпиралась: потерпевшая получила по заслугам, и я об одном жалею – мало навредила. За такие дела можно было бы и телевизор кокнуть. Интересно знать, товарищ милиционер, что бы вы сделали с хахалем своей супруги, вы бы что придушили – бутылочку с ним или его самого. Это, конечно, так, но по суду, думаю, вам придется платить за нанесенный ущерб. А я согласна, вещи там старенькие, я и заплачу, если суд решит, и, конечно, по заношенным ценам.

То есть законная оказалась покладистой женщиной.

Теперь Вася. А чего Вася? Он больше не появлялся, видать, жалел Надежду, понимал: в случае чего его законная Надежде на одну ногу наступит, за другую дернет. Ну, пожалуй, не сомневался, приди он, Надежда его шумно выпрет. Тут, как говорится, без вариантов. Себе он, видать, цену знал, не такой я, знаете, дорогой фрукт, что ради меня Надежда станет рисковать. Это Вася понимал и испарился.

Остается, значит, Надежда. И вот самое странное в этой истории: Надежда неожиданно забрала заявление – мы все порешили мирным путем, не вмешивая в это дело общественность.

Она так объяснила: на новые вещи деньги не выцарапать, платить, ей сказали, будут по остаточной цене, когда вы покупали тряпочку, она стоила столько-то, да вы ее много лет носили, то есть никоим образом за порванные вещи не станут платить как за новые.

Так и пропади вы пропадом с вашим законом. И вообще, я вам так скажу: нет таких тряпок, из-за которых я пойду в суд позориться. Ну да, все ведь будут знать, из-за чего случилось это позорное хулиганство.

Но и это не главное. А главное – вот оно. Надежда так объяснила подруге, почему забрала заявление. А ей Васю стало жалко. Да, его законная – мерзавка, это кто же спорит, но в случае, если их заставят выплачивать мне деньги, колотиться ведь придется Васе, а у него две взрослые девочки, и их нужно одевать, в противном случае кто же их замуж возьмет. То есть нахулиганила жена, а надрываться мужу. Да ладно, что-то все-таки было, и Вася приходил, ну, вроде брат к сестре, и потому пропади все пропадом, и потому было бы здоровье, а одежда еще появится, не это ведь главное, верно? Ведь жизнь, как пела когда-то Алла Пугачева, кончается не завтра.

«Записки экстрасенса»

1

«Чувствую – могу, вернее, почти могу, поехало, какая-то точечка стронулась с места и закопошилась, и вдруг легкое тепло медленно стронулось с места и закопошилось, и вдруг легкое тепло медленно начало разливаться по всему организму, вернейший признак – поехало, и это тепло теперь будет накапливаться и накапливаться, чтобы некоторое время послужить людям, для чего, если быть точным, мы и живем.

Словно бы у вас в груди некий моторчик, вырабатывающий энергию, нет, не вечный двигатель, не перепетуум мобиле, говоря самым ученым языком медицины; он временный, он простаивал (самые разные периоды его безделья по длительности – от двух недель до месяца), и вот он чихнул, и еще раз, и бесшумно заработал, и теперь некоторое время будет трудиться безостановочно, день и ночь, день и ночь, он вырабатывает твою энергию, и она скапливается в каждой клеточке твоего организма, и это уже энергия на молекулярном уровне; моторчик, некоторое время поработав, отключается, он ведь устал, но он успел напитать клетки на молекулярном и биологическом уровне таким количеством энергии, что ее должно хватить до следующей работы моторчика, поскольку тратится энергия не разом, но очень постепенно.

Это как подъем в гору, ведь наша жизнь, если философски на нее посмотреть, и есть хождение с горы на гору, вот ты поднимаешься вверх и вверх, и ты уже на вершине, это пик твоей энергии, и в дни, когда находишься на вершине, ты можешь все, и твоя энергия не знает преград, которые она не могла бы преодолеть, да, ты можешь все, но ведь ты медик и потому направляешь энергию на исцеление людей, и так спрошу, есть ли профессия более благородная, но после всякого пика начинается спуск, а как может быть иначе, время ведь движется, и спуск, это каждому известно, быстрее подъема, и ты летишь до самого низа.

Когда энергия на нуле, ты пуст, что яичная скорлупа, это – яма, так я честно себе и говорю – я в яме, и ты не можешь почти ничего, нет, ты, конечно, не отменяешь прием, ты продолжаешь лечить, но все уже держится на твоем авторитете, на легковерии людей.

А вот оно как раз беспредельно – легковерие нашего человека.

Кто как из нашего брата это называет – сила, энергия, тяга. Но каждый знает, или это есть, или этого нет. Если нет – он шарлатан, если есть – везунчик и отмечен неким знаком, и ты направь его на благородные цели, людям помогай, для этого, видать, ты и призван на землю.

Выход из ямы наивернейший – подзарядка. Тут у каждого свои места, способы и возможности, это все находится опытным путем, а всего вернее, методом тыка.

Тыкался и я, покуда не нашел лучшее свое место – горка против церкви. Да, наше Фонарево – городок как бы двухъярусный, первый ярус под горой, второй, основной, соответственно, на горе, нужно взойти на самое высокое место, и купола церкви вровень с тобой, и есть маленькая полянка, внизу речка шумит, перед глазами купола, и несколько часов я стою, прислонившись к старому дубу, он так стар, что не вбирает энергию, а только отдает, и, скрестив руки на груди, закрыв глаза, практически отключив сознание, я стою несколько часов, в это время меня как бы и нет, есть лишь жалкая, бессильная моя оболочка, и я впитываю энергию, накопленную землей и космосом за миллиарды лет, и в это время я особенно сильно люблю и землю, и космос, и я безошибочно знаю, что энергию дает только любовь, и чем сильнее любишь землю и космос, тем больше получишь энергии.

Силу дает только любовь, ненависть же все разрушает.

Еще скажу: человеку, который переполнен любовью, достаточно той крови, что у него в жилах, человеку же без любви своей крови маловато, ему бы еще чуток чужой крови, но это к слову.

И я впитываю энергию, и я наверняка знаю, что на земле я – существо временное и что где-то там, в космосе, ждет меня основная моя жизнь, и там нет ни злобы, ни ненависти, но лишь любовь, я верю в это, я точно знаю – это именно так.

Через несколько дней после подзарядки моторчик заработает, и он наполнит меня энергией, я же направлю ее исключительно на благо людей.

Это жизненно-биологический цикл энергии.

Конечно, грубая схема, нарочно избегаю ученого языка, чтоб не затуманивать суть, да ученым языком почти и не пользуюсь, поскольку я – самоучка.

Как я почувствовал, что это у меня есть и что я могу? Случайность, ну да, но ведь известно, что случайность – тоже своего рода закономерность, и рано или поздно это все равно бы проявилось, но ведь лучше рано, чем поздно, и это каждому известно.

А только если у тебя жена и маленький ребенок и если ты – фельдшер «скорой помощи», то сколько суток ты ни вламывай, все одно получишь жалкие копеечки, когда отдашь (или у тебя отнимут) алименты, почему ты успел развестись – вопрос второй, что ж тебе останется, а ведь надо что-то есть и чем-то прикрывать свой организм, и ты ищешь и ищешь, где бы раздобыть такой заработок, чтоб не только жене и сыночку уходила денежка, но и тебе самому что-то оставалось.

И в поисках посторонней копеечки я прошел двухнедельные курсы по массажу, тогда еще бесплатные, набрал несколько человек, минуя государство, договорился с ними, и бегал к ним в свободное время, так вот один старичок, который маялся радикулитом, доктор, говорит, они меня все доктором называют, не поправляю, да я доктор и есть, во всяком случае понимаю в медицине не меньше большинства докторов, доктор, говорит, вы в прошлый раз вот здесь ладонь подержали и так приятно было, будто теплым утюжком провели и стало легче, я впервые за полгода разогнулся, я подержал правую ладонь чуть выше крестца, а левую ладонь положил чуть ниже, как-то догадался, что силовые линии позвоночника пройдут вот именно так, вообще в нашем деле догадка, интуиция, учено говоря, дело первейшее, без нее будешь топтаться на месте, общего ведь учения нет, все от высшего знака и интуиции, и за три сеанса я старичка вылечил.

Да, а в ту пору как раз экстрасенсы в моду входили, и я понял, что тоже могу, это у меня есть, и на вызовах снимал, к примеру, головные боли, нет, сделаю уколы, какие скажет доктор, а потом под усмешку, вполне понятную, этого доктора, а давайте я попробую народными методами, и руки положу на виски или по линии лобная область – затылочный бугор, ой, прямо на глазах проходит, ой, а то в глазах совсем темно было, но светлеет.

У меня перед другими экстрасенсами есть большое преимущество, я – медик, они же все больше из зоотехников, бухгалтеров, инженеров, положим, они почувствовали в себе тягу, хотя это и сомнительно, но знают об устройстве человеческого организма как все и не более того, потому чаще всего шарлатаны, а я знаю не только где какой орган, но и как органы связаны между собой, и что нет в организме ни одной лишней детальки, все важно и на все нужно обратить внимание, и они, посторонние экстрасенсы, сразу принимаются за дело, ага, у тебя голова, так вот наши всеисцеляющие приемчики, но нет, я долго разговариваю с больным, я сперва устанавливаю медицинский диагноз и лишь потом использую самодеятельно выработанные приемы, и вот пример.

Пример. Бабульку парализовало, и два года рука и нога висели у нее, что плеть, лечили ее, лечили и махнули рукой – два года необратимые изменения, сын бабульки позвал меня, мол, попытка – неубытка, а если и убытка, то не такая большая в сравнении с матушкой, которая прикована к постели, а может, хоть по комнате шкандыбать будет, все семье легче. Я сразу начал лечение? – Нет, я сперва выяснил у невропатолога, где именно сосуд у бабульки лопнул, какой участок мозга заблокирован, и начал воздействовать на манер рентгеновской пушки, точнехонько в пораженное место, и вот на третьем сеансе, что главное, на глазах сына, нога дернулась, я тогда приближался к пику энергии, словом, на пятом сеансе бабулька встала на ногу, большего добиться не удалось, но ведь ходит бабулька, и даже по магазинам, как говорится в народе, ножкой косит, ручкой просит, и я радуюсь, когда вижу ее на улице, – могу!

Да, так почувствовав в себе силу, я пошел к главврачу, а он у нас молодой и толковый, ну, новые времена, медицина должна крутиться и зарабатывать как может, и что вам нужно для работы, мне нужен кабинетик, два стула и кушетка, согласен, договор такой-то – сорок процентов больнице, и строго по квитанциям, беру вас, ничем не рискуя, вы наш медик, напортачите, сами будете отвечать.

Коротко скажу, не напортачил, три года сижу на приеме, и, буду скромным, у меня в городе если не слава, то известность, всегда очередь, всегда предварительная запись, и всегда уговоры, возьмите прежде записи, трудно терпеть, я заплачу, это понятно, но как я очередного человека отодвину, тогда приходите ко мне, но ведь это далеко, зато я заплачу вдвойне.

Причем известность пришла быстро, я не пытался схватить ее за хвост, только дал коротенькое объявления в газете, мол, лечу то-то и то-то, за первый прием денежку не беру, все, через месяц пришел паренек из газеты, давайте интервью сделаем, это будет столько-то стоить, это я заплачу или мне, вы, это же реклама, денежки копеечные были, заплатил, ну, я там, волшебник, чуть не с того света вытаскиваю, чудеса выделываю, и с фотографией, я даже себе понравился, вроде и поумнел, хотя себя знаю, лицо малость хулиганистое и носюлька кепочкой, народ он ведь и есть народ, если папаша поддающий сварщик, а маманя – повариха в школьной столовой, то откуда у сынули будет лицо доцента или академика, а через полгода приходит, давай еще одно интервью сделаем, давай, но платить не буду, у меня и так полный коридор и запись на месяц вперед, и сделал, но уже без фотографии, значит, было задание редакции, значит, хотели читателей мной порадовать, ну да, если результаты хорошие.

Да и как им быть плохими, если, к примеру, чуть прикрыв глаза, веду я пальцем вдоль позвоночника, примерно в сантиметре от кожи, и я чувствую, вот позвонок и вот позвонок, а что между ними, каждому медику известно – диск, и я ощущаю, как – вопрос второй, по разности ли биопотенциалов, по закону ли Ома, вопрос, значит, второй – что высота дисков снижена, это, ученым языком говоря, остеохондроз, тут болит, спрашиваю, да, именно тут, и сразу доверие, я же без рентгена и кожи не касаясь, можно и за дело приниматься, воздействуя энергией на пораженный участок, но нет, я ведь занимался массажем, зачем же не воздействовать на пораженный участок всесторонне, и я массирую спину, я разминаю мышцы, и когда они разогреты, мягки и послушны, как у прыгуна с шестом Бубки, я начинаю энергетическое и тепловое воздействие, что чаще одно и то же, и это вам скажут на любой электростанции, да, на это уходит больше времени, но зато мои попадания будут точнейшими, и никуда не денется больной участок, как в выздоровление, куда же результату деваться, он непременно будет и обязательно в положительном аспекте.

И так всегда, недаром нам в училище внушали, нет больного органа, есть больной организм, и воздействовать надо на весь организм, вот, к примеру, у человека тревоги, или страх, или бессонница, я могу и по-быстрому помочь, но срок действия будет коротким, а надо долго, нет, я положу человека на кушетку и расслаблю его или усыплю, это я несколько книжек прочитал, думал, не получится, но нет, как же человек не расслабится и не заснет, если он хочет именно что расслабиться и заснуть, тем более за это денежку платит, тем более у меня кое-какая воля есть, нет, усыплять – это я не очень люблю, а нравится мне довести до дремоты, и все просто, говорю, лицо расслаблено, руки расслаблены, ноги расслаблены, и руками вожу у того места, которое должно расслабиться, движения сперва круговые, чтоб рассеять энергию равномерно, а когда человек полностью расслаблен, я медленно свожу руки, чтоб энергию сконцентрировать и направить в нужную цель, и вы полностью расслаблены, и вы спокойны и будете спокойны всегда и везде, и осторожно, чтоб ничего не расплескать, пересаживаю человека на стул, и он сидит с закрытыми глазами, в легкой дреме, и по кратчайшим силовым линиям я передаю ему свою энергию, так вот я спрашиваю, как при таком комплексном подходе не будет результата в положительном аспекте, будет!

Нет, очень приятен был неожиданный переход от безденежья, почти полного, к вольной денежке, ну да, если у тебя от скудной зарплаты отгребают алименты, в этом случае речь идет не о жизни, а исключительно о выживании, и все время хочется есть, и не на что не только с женщиной на концерт рок-музыки съездить, но и дешевые штаны купить, и сразу, буквально за месяц, вольная денежка появилась, и ты приоделся, и давно обещанный велосипед на широких шинах купил сыну, и ты поминутно ощущаешь в кармане наличие вольных денег, да и с женщинами стало попроще, не так, конечно, просто, как через год, когда появилась известность, но попроще, нет, правда, это был волшебный переход к деньгам от полного безденежья, главное – не надо жаться над каждой копеечкой.

Но я сказал себе: это надо тратить с наибольшей пользой для дела, и я отказался от лишних дежурств на «скорой», тем более у нас шкуродерская система оплаты, за ставку тебе идут разные накрутки, за опыт там, за стаж, а свыше ставки – фигушки с маслом, вроде опыт сразу становится нулевым, и я брал семь дежурств – точнехонько ставка, и перестал бегать по домам делать массаж, а зачем, если на приеме заработаю такие денежки, только в несколько раз больше, вот что значит есть у человека некоторые способности, по кругу тратишь то же время, а зарабатываешь в несколько раз больше, что справедливо, людей, всем известно, навалом, а отмеченных каким-либо знаком – единицы, ну, пусть десятки, но никак не больше.

Ну вот, значит, я и добрался до места, с которого начал: длительное время сидел в энергетической яме, но вдруг в груди закопошилось что-то и пошло тепло.

Да, а был я после суток, и проездил их с доктором Пеговым, которого не уважаю, он пьющий и не любит больных, а в медицине понимает поменьше меня, да, но всякий раз подчеркивает, он – доктор, а я – простой фельдшер, вызов на пятый этаж, так Пегов, пузо выставив, идет впереди и вольно, а я, тощий фельдшер, тащусь с сумкой и электрокардиографом, будь человеком, возьми хоть что-нибудь, мне ведь сейчас понадобятся ненатруженные руки, мне ведь, а не тебе в жилы забираться, потому что если я не заберусь, то ни ты, никто не заберется, но нет, никогда не поможет, еще бы, он – доктор, я – простой фельдшер. Да, вспомнил ночной случай.

Случай. Приехали ночью в ПНИ, там старушка горела, то есть старенькая старушка, но курящая, она курила и помаленьку начала гореть, а койка был такая прогнутая, что старушка никак не могла встать, она дымилась и кричала, но никто, и это понятно, к ней не подошел, у нее нога сгорела до черноты, и мы отвезли старушку в ожоговый центр.

Я пришел с дежурства и, помню, порадовался, что дома никого нет, следовательно, папаша на работе и не запил, это каждый день есть такое опасение, но руки золотые, и я несколько часов проспал, но все равно тело буквально разламывалось от жары и недосыпа, я, помню, подошел к окну и увидел раскаленное белое солнце и с балкона на меня накатил дневной жар, и неожиданно остро почувствовал – любить! Да, я хочу любить, нет, как раз это было не возбуждение, когда с помощью противоположного пола надо опорожнить простату, это, скорее, даже бестелесное было желание, вот хочу любить женщину, неизвестно какую, незнакомую, но любить, и желание это было таким острым, что мне даже стало жалко себя, и я даже привычно подумал, что ведь я, в сущности, еще и не любил, а потому что никогда такого не бывало: со мной эта женщина – я счастлив и живу, а нет ее – мне такая жизнь не нужна, отказываюсь от нее, и тут же заметил себе – чего только не бывает от недосыпа после трудных суток – а ведь и меня никто не любил, мол, дорогой, без тебя жить нельзя, можно, да еще и как можно.

Когда я шел в поликлинику на прием, именно тогда внезапно и почувствовал в груди легкое тепло, и я радостно понял, снова могу, хорошо помню этот день, видать, предчувствие было, что-то должно случиться, была середина июня, господи, всего три недели прошло, да, так стояла прямо разламывающая тебя жара, без ветерка, пыль висела в воздухе, и летал тополиный пух, а солнце подернуто было матовой дымкой, расплавленное и размытое, и я пожалел себя, вот мне сейчас предстоит отдавать энергию, которая только начала накапливаться, это кто бы мне сейчас свою энергию отдал, а потом бы я искупался да и поспал часиков восемь.

Да, но ведь появилось тепло и я обрадовался – могу, и тут первым пришел мальчик Андрюша с мамой, и у мальчика сегодня последний сеанс.

Есть две выигрышные у меня болезни: импотенция у мужчин молодых и средних лет и ночное недержание мочи у детей – поддаются идеально, но главное – сразу виден результат, этот вот мальчик каждую ночь мочился в постель, а после третьего сеанса постель сухая, но тут так, я всегда убеждаю, курс надо доводить до конца, это, признаюсь, не так из опасения за результат, как из видов заработка, и я положил Андрюшу на кушетку, расслабил маленько, в аутотренинге повоспитывал его волю, ну да, он же перед сном пять раз твердо и решительно приказывает себе, сегодня ночью постель будет сухая, а потом основная работа: движения вдоль позвоночника, потом правая рука на крестец, левая на низ живота, не жжет? Немного жжет вон та рука, но терпеть можно? Но терпеть можно, вот и терпи, ты же мужчина, после вашей ладони остается покраснение, сказала мать, но через день оно проходит, тогда все, это на всю оставшуюся жизнь, забудь что было, но на всякий пожарный случай не выдувай перед сном ведро воды.

И плата. Тут так, за первое посещение, значит, не беру – вдруг не понравлюсь человеку, должен ведь у него быть выбор, а потом плата за каждый сеанс, есть грабители, которые берут за весь курс вперед, мол, нравлюсь я вам или нет, а свое терять у меня нет настроения, я так не могу, правда, вначале я брал в конце курса, что называется, за конечный результат, но некоторые, почувствовав улучшение, исчезали в середине курса, потому принял простое решение – плата после каждого сеанса.

А после мальчика Андрюши вошла она.

И она была так красива, что я даже растерялся, я вскочил со стула, нет, я всегда встаю и иду навстречу больному и усаживаю, а как же, как долгожданный гость, не на казенном же сижу приеме, где чем меньше народу, тем доктору лучше, я же на частном приеме, где каждый больной – это лишний заработок, но она была так красива, что я не встал, а именно вскочил и даже растерялся и забормотал, вот садитесь на этот стул и поудобнее располагайтесь, а в голову глупость всякая лезла, вроде того что маленький городок, думал, видел всех красивых женщин, да, напомню, предварительную запись ведет регистратор Марина, за что я ей малость плачу, впервые, словом, видел эту женщину и растерялся, даже ладони взмокли, да, предчувствие, грубо говоря, интуиция, и если я так задергался, ждет меня беда.

Нет, чего там, тысячи фильмов видел, тысячи раз был на выездах, сотни больных приходило на прием, то есть видел красивых женщин, но эта вот, плавно вошедшая в кабинет, тихо поздоровавшаяся и с робкой надеждой посмотревшая на меня, была красивее всех, главное, без недостатков, так что глазу не за что было уцепиться утешительно, как-то: ноги тяжеловаты или бородавка на носу, нет, не было утешения, очень белая кожа, что даже и странно по нынешнему жаркому лету, тонкие темные волосы, собранные в густой пучок, длинная, но не тощая шея, а лицо мягкое и кругловатое, но не как пончик, а приятно кругловатое, она была в коротком летнем платье, тонкая талия и крепкие ноги, не вислозадость и ноги не мясистые, но именно крепкие, то есть было некоторое несоответствие – крепкое, но легкое тело и застенчивый взгляд, и я даже не знаю, что со мной было, оглушение какое-то, растерянность и замешательство, незаметно для нее промокнул о халат взмокшие ладони. Но!

Усаживая ее, я сразу успокоился, потому что посмотрел в ее глаза, там была давняя, я бы даже сказал, застоявшаяся тоска, которая копится не месяц и не два, а годами, и мне все стало ясно – я должен прогнать эту тоску.

Дальше так. Татьяна Андреевна, учительница литературы, тридцать шесть лет, а я дал бы вам двадцать пять, от силы тридцать, поскольку у вас спокойное лицо и ни одной морщинки; не лгал, так оно и есть, хотя комплименты на приеме женщинам говорю часто, они это любят, да, но ведь возраст женщины определяется не по лицу и не по фигуре, а по тоске в глазах, это все ясно.

И что привело вас ко мне, Татьяна Андреевна, вас хвалят, я всюду лечилась, и в институте Бехтерева, и аутотренинг проходила в клинике Павлова, и килограммами глушу транквилизаторы, но не помогает и, как говорится, на вас последняя надежда.

Тут так. Много лет у нее постоянные тревоги, но главное – внезапные приступы по ночам, ей что-то снится, и она просыпается оттого, что сердце колотится так отчаянно, что бросается к горлу и душит, и мгновенно приходит страх смерти – вот в следующее мгновение сердце задушит ее, я бы, говорит, не против, но если б сразу, а то уж очень мучителен этот страх.

Главное – безнадежность в глазах, и я подумал, вовремя вышел из энергетической ямы, пик энергии придется как раз на середину курса, и абсолютно уверен был, что вылечу эту женщину, ну да, Татьяну Андреевну.

Ну, подробные разговоры, а как же, я ведь должен понять больного человека, но главное – он должен понимать, что я его понимаю.

Ну, детство, то-се, отец рано испарился из семьи, женившись на другой, перепады настроения – то слезы, то восторги, это понятно, мы с мамой были как две подружки, но вот два с половиной года назад она умерла, и с той поры у меня резкое ухудшение.

А теперь поподробнее про семейную жизнь.

У меня, доктор, хорошая семья, в наше время лучше и не бывает. Замуж вышла в восемнадцать лет, муж ее всегда любил, но был ей вроде того что безразличен, то ли пожалела его, то ли любопытно было, а что ж это такое – замужество, а может, незапланированная беременность, но главное – я ни разу не пожалела, что вышла за него, это и называется, как за каменной стеной, у нас очень хороший сын, он на первом курсе университета (значит, все-таки незапланированная беременность, подумал, хоть я учился так себе и в математике ни бум-бум, но от тридцати шести отнять восемнадцать даже я в состоянии), я думаю, муж со мной счастлив, но ведь он, небось, знает, что вы его не любили и не любите, конечно, знает, но ему достаточно, что он меня любит, я хотел поподробнее поговорить в этом как раз направлении, но она меня остановила, нет, доктор, у меня хорошая семья, причина болезни не в ней, уж вы поверьте, мне этого всего, что считается обязательным и приятным в семейной жизни, вовсе не надо, если бы муж совсем забыл, что я женщина, я была бы только рада, нет, поверьте, моя болезнь не от семейной жизни.

Нет, ухудшение связано со смертью мамы, я ее так любила, что не могу смириться, и она заплакала, да вы успокойтесь, утешал, приходится смириться, что старшие уходят раньше младших, помню, в голове мелькнуло, тут что-то не так, что-то она недоговаривает, мне бы довериться интуиции, а я умилился, надо же какие преданные еще дочери встречаются.

На сегодня, Татьяна Андреевна, я думаю, достаточно, вы устали, условия мои таковы, курс из десяти сеансов, сеанс стоит столько-то, если вам кажется, что я вас понял, да, мне кажется, вы меня поняли, во всяком случае слушать вы умеете, это редкость, так вот если я понял вас правильно, обязательно помогу, первый сеанс через два дня, да я согласна начать прямо сейчас, нет, у меня правило – человек должен подумать, а план у меня таков, я буду вводить вас в легкий сон, доктор, я не поддаюсь гипнозу, в вашем случае мне глубокий сон не нужен, а уж в дремоту я вас как-нибудь введу, а затем буду воздействовать энергетическим путем, для этого вам надо приготовиться, и вот вам два дня на раздумья.

На прощанье она улыбнулась, и вот, вот чем достала меня Татьяна Андреевна, – улыбкой, нежной, беззащитной, как у ребенка, и даже жалкой, да, вот именно нежной и жалкой улыбкой, и что-то случилось со мной, и сердце мое кувыркнулось, и если это правда, что в древние времена голопузый ангелочек доставал лук и стрелы и шмалял человеку точнехонько в сердце, чтоб он влюбился, то в этот день ангелочек не промахнулся, и я это враз понял, и задергался, суетливо заходил по своему кабинетику.