Текст книги "Надломленные оковы (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Петюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Заполучить такого соратника на свою сторону было бы очень заманчиво. Мне нужен не только товарищ, на которого можно положиться. Прежде всего, мне требуется сила. Я не обольщался, прекрасно понимая, что даже проживи Кенира сто жизней, превзойти Эгора ей не удастся. Но в том-то и дело, что столкновение с Повелителем Чар в мои планы как раз никогда и не входило. Более того, если дело дойдёт до прямого столкновения – миссия провалена. Моя главная цель – освободить из плена богиню. Свершение, не только грандиозное само по себе, но и требующее на своём пути целой череды чуть менее грандиозных свершений. И для решения сопутствующих задач мне понадобятся люди. Неординарные, сильные и верные.

Прекрасно понимаю, насколько глупо выглядят мои рассуждения. Старик, доживающий век, не имеющий магии, лишённый каких-либо денег и связей, пытается отыскать дурачков, готовых пойти ради него на верную смерть. Но если не пытаться, если не делать тот первый шаг из того самого китайского пути в тысячу ли, то лучше сразу бросить всю затею, найти тихое местечко и провести оставшиеся годы в блаженном ничегонеделании. Если, конечно, получится не сдохнуть в нищете от голода и отсутствия крыши над головой.

Кенира оказалась для меня настоящим даром небес. Если удастся перевести её через границу, не допустить поимки и плена, тогда она мне задолжает и задолжает по-крупному. И тогда я обязательно стребую этот долг. Мне претила сама мысль использовать другого человека для своих целей, сколь бы высокими они ни были. Но с выбором у меня не густо – как говорили на родине, в минуту нужды вкусен любой хлеб. И если затея выгорит – я получу прекрасного мага силовой поддержки.

Но для того, чтобы втянуть Кениру в свой грандиозный квест, чтобы сделать полноправным членом партии, требовалось решить множество, казалось бы, неразрешимых проблем. Кенира может спасовать перед сложностью обучения магии, либо же просто не захотеть долго и упорно трудиться над обретением контроля. Оказавшись в безопасности, она может отправиться по своим делам, вместо того чтобы ввязываться в новую смертельную авантюру. И даже если она каким-то чудом согласится – совсем не факт, что я смогу её чему-то научить, ведь ментальные блоки, наложенные Эгором, никуда не делись. Список проблем был длинным, практически бесконечным. Но на текущий момент имелись и требовали решения более насущные задачи.

К тому же местность вновь изменилась, требуя полного внимания, и мне стало не до размышлений.

***

Несмотря на то, что во всех туристических руководствах и мемуарах бывалых путешественников рекомендуется разбивать лагерь засветло, чтобы хватило времени нормально подготовиться к ночёвке, заняться готовкой еды и разложить спальные принадлежности, эти рекомендации я проигнорировал подчистую. Моей задачей являлся не комфортный пикник в лесу с песнями под гитару и милой болтовнёй около костра, а максимально быстрое и безопасное перемещение из начальной в конечную точку маршрута, из пункта А в пункт В, или, как сказали бы местные, из юзур в истур. И тратить несколько часов на несущественные вещи казалось настоящим кощунством.

Котелок, способный обеспечить длительное пропитание двух человек нормальных габаритов, начал показывать дно. К тому же при такой тёплой погоде еде и так было суждено испортиться изо дня на день. Проблему продовольствия я решал с помощью охоты или, как сегодня, рыбалки. С голоду мы бы не умерли, но питаться одними лишь мясом, птицей и рыбой категорически не рекомендовалось. Я мало что смыслил в диетологии, но уж о важности витаминов и углеводов знает каждый землянин. Увы, несмотря на бесконечные леса, простирающиеся во все стороны на многие мили, сильно разнообразить питание не представлялось возможным. И дело даже не в том, что не хватало времени на собирательство, что каждую возможную минуту следовало проводить в пути, а каждая дополнительная миля могла спасти наши жизни. Я просто не знал, какие плоды и травы являлись съедобными, какие грибы годились в пищу, а каких следовало сторониться под страхом смерти. Да, у меня имелись энциклопедические знания по флоре и фауне Итшес, но эти знания являлись узкоспециализированными и касались химер и растительных компонентов эликсиров. Ну и тот факт, что такое-то растение употреблялось в алхимии, никак не говорил о его съедобности – в конце концов и дурман, и белладонна, и чемерица во всю использовались в медицине, но добавлять их в суп не стал бы даже распоследний идиот.

Пусть мы-Ульрих больше не намеревались потакать своим слабостям, как делал когда-то я-Нриз, но и голодать, а значит, терять силы, тоже не стоило. Эту проблему следовало решать, а в идеале – переплавить имеющийся жир в мышечную массу. Но пришлось отбросить мысли о том, чтобы каждый день перед сном «качаться», как герой гонконгских фильмов про кунг-фу, в кратчайшие сроки превращающий своё тело беззаботного обывателя в настоящую машину убийства. Дело даже не в том, что я ленив и слабоволен – средства для преодоления этого недостатка у меня имелись. Мешала пресловутая нехватка времени. Я просто-напросто не успевал бы реабилитироваться между упражнениями, а это, учитывая возможную погоню, стало бы смертельно опасной глупостью.

Иронично, но в седельных сумках Рахара лежало средство, в теории позволяющее эту проблему решить. Среди эликсиров, что я прихватил у Жорефа, имелись и препараты для реабилитации, позволяющие быстро привести разъевшегося зверя в хорошую форму, не разбился и не сломался даже шприц для инъекций. Но применять эти препараты не стал бы даже самый решительный самоубийца – для более верный и болезненный способ отправить себя в мир иной ещё требовалось поискать. Да, технически я являлся животным, и подобные эликсиры, абсолютно бесполезные для нормальных людей, к моей физиологии прекрасно подходили. Вот только рассчитывались они на огромных ездовых зверей, самые маленькие из которых были тяжелее меня втрое, а самые большие – так вообще в десятки раз. Увы, эликсиры больше походили на не земные лекарства, а на зелья из ролевых игр, которыми я когда-то так увлекался. Они работали по принципу «всё или ничего», поэтому разбавить или уменьшить дозировку пропорционально массе тела никак бы не получилось. Кое-какие изменения количества действующей жидкости допускались – ведь часть её неизбежно оставалась на стенках сосуда или внутри иголки шприца, но исчислялись они жалкими процентами или даже долями процента.

Мириться со своим необъятным телом я не собирался, поэтому поклялся именем богини, что сразу же, как только выдастся такая возможность, избавлюсь от этого жира. Усиленно займусь спортом, подберу правильное питание, раздобуду денег на покупку эликсиров для животных сопоставимой со мною массы. Возможно, экстренное похудание станет для моего здоровья сильным ударом, нанесёт больше ущерба, чем наносит ожирение. Но с этим риском придётся смириться, ведь с фигурой, напоминающей бегемота, богиню мне не освободить никогда, да и оставаться таким хоть один лишний день просто-напросто противно.

Отбросив лишние мысли, я сосредоточился на обустройстве лагеря. На этот раз мы выбрали укромный овраг между двух высоких холмов, рассчитывая, что пламя от разведённого костра никто со стороны не увидит, а лёгкий постоянный ветерок развеет поднимающийся дым. Ещё одним плюсом оврага стал вход достаточно узкий, чтобы туда не пролез Рахар, что позволяло уберечь наши вещи от его ночного буйства. Для полной уверенности мы перетащили их под корни огромного дерева, которые свисали со стенок оврага, образуя нечто, напоминавшее небольшую пещеру. В этой пещере мы и планировали заночевать, пусть для двоих там места хватало едва-едва.

Мы быстро распределили обязанности. Кенира принялась забивать в землю большим камнем рогатины, служащие упором для жердей основы будущего ложа, а я занялся костром. Для этого взрезал кухонным ножом большой квадрат дёрна, снял его насколько мог аккуратно и отложил неподалёку. Углубив получившуюся ямку с помощью топора, я обустроил подходящее кострище. Воткнув две рогатины, повесил на них перекладину с котелком, убедившись, что подобрал правильную высоту. Затем разложил собранный по дороге сухостой и принялся за муторную и неблагодарную возню с кремнём и трутом. Тем временем Кенира закончила с кроватями, взяла флягу и принялась с её помощью носить в котелок воду от ближайшего ручья.

Я же занялся своим нелюбимым занятием – чисткой рыбы. Сорвав несколько больших листьев растения, напоминающего земные лопухи, я разложил на них рыбьи туши. Подточив об камни маленький нож и взяв в руку рыбину, я задумался. Появился прекрасный повод не только избежать неприятной работы, но и испытать ту свою особенность, мыслей о которой я старательно избегал.

– Склаве, директива: выпотроши и почисть рыбу.

Наблюдая, как одна моя рука ухватила за хвост рыбину, а вторая, перехватив поудобней нож, принялась отскабливать чешую, я ухмыльнулся. Унизительное наследие неволи, Узда и Поводок, после нашего с Нризом единения никуда не делись. Ульрих больше всего желал свободы, всей душой отторгая рабство, поэтому этот аспект Нриза стать частью обновлённой реинтегрированной личности никак не мог. К счастью, Нриз, всё существование которого строилось на служении, именно за рабскую часть своей сущности цеплялся не так уж и сильно.

Наши личности слились в одну, но не полностью. Часть Нриза, символизирующая покорного раба, обрела своё воплощение. В мире снов правит подсознание, сам мир строится вокруг мыслей и концепций, поэтому этот раб воплотился в идеализированном образе служения – безмолвном и покорном големе. Он не являлся личностью, я это знал не только какими-то глубинными инстинктами, но и с помощью силы богини ощущал в окружающем меня сне. Я испытывал двоякие чувства – напоминание о рабстве вызывало во рту неприятный привкус, но при этом не мог отрицать возможную полезность такого «голема». Ещё одним опасением являлся вопрос лояльности. «Голем» мог оказаться троянским конём, брешью, через которую враг сможет заставить выполнить любые приказы. Но тут я не пожалел сил, проверив его всеми возможными способами, прямо во сне разобрав его на компоненты и просканировав логические цепочки. Как выяснилось, все опасения оказались напрасными. «Голем» являлся материализованной концепцией, явившейся глубин из нашего с Нризом разума. Его создали именно мы, и именно наши цели и желания воплотились в ядре его псевдоличности. Основой этого ядра служили те самые слова Нриза, абсолютный приказ, отменить который не получилось бы даже после исчезновения отдавшего его человека. Я назвал голема Склаве, что на моём родном языке значило «раб». И дело не в том, что мне так хотелось самому побыть рабовладельцем, просто забывать о своём прошлом я не имел права. Ну а раз у меня появилась новая способность, настало самое время её проверить.

Мои руки закончили с чешуёй, затем выпотрошили рыбину и отрезали ей голову. Склаве сделал именно то, что я задумывал – даже сложил рыбьи потроха на отдельный лопух. Закончив с первой, он взял следующую рыбину. Нож заскользил по тушке, сдирая чешую, и я, испытывая границы возможностей, пожелал перехватить контроль. Рука послушно остановилась. Я подкинул рыбину, а когда она, перекувыркнувшись в воздухе, полетела вниз, поймал её за хвост. Я попытался расслабиться. После того, как я перестал вмешиваться, мои руки как ни в чём не бывало продолжили процесс чистки.

– По лужайке мчатся зайцы, дышат хрипло сквозь носы, – проговорил я скороговорку, чем вызвал удивлённый взгляд Кениры.

Несмотря на смещение фокуса внимания, чистка рыбы не остановилась и не замедлилась. Осталась только последняя проверка. Я призвал силу Ирулин и провалился в сон.

Пространство сновидений, такое родное и уютное, встретило меня привычными облаками. У меня не было конкретных пожеланий, устойчивого образа – поэтому облака постоянно двигались и менялись, формируя горы, деревья, реки, зверей и птиц. К моему удивлению, Склаве оказался тут тоже – его облачная полупрозрачная фигура сидела, сгорбившись, на земле и занималась тем же, чем и наяву. Я с интересом наблюдал за его руками, чистящими невидимую рыбу несуществующим ножом.

– Подними руку! – сказал я ему.

Склаве даже не повёл ухом. Он продолжал чистить рыбу, словно мои слова были пустым звуком.

– Директива: подними руку! – повторил я приказ.

Он послушно поднял руку.

– Директива: продолжай чистку, – распорядился я, и он продолжил прерванное занятие.

В этот момент я почувствовал себя пилотом человекообразного робота. Но в отличие от боевых машин из огромной летающей крепости, мой робот не умел превращаться в космический истребитель.

Повинуясь моим неосознанным мыслям, пространство сна пришло в движение. Голем растаял среди тумана, облака взметнулись, формируя вокруг моего тела кокпит, усаживая меня в глубокое кресло пилота и крепко обхватывая тело ремнями безопасности. Сквозь прозрачный плексиглас кабины виднелась явь, где мои руки, сжимающие пальцами-сардельками рыбину и нож, продолжали заниматься чисткой.

Я спал с открытыми глазами и одновременно бодрствовал – это походило на особо странный случай лунатизма, от которого земные врачи пришли бы в полный восторг и начали бы строчить научные работы.

Подождав некоторое время, я пожелал проснуться. Вернувшись в реальность, я с удовлетворением отметил, что выпотрошенных и почищенных рыбин стало три, а значит, Склаве продолжал выполнять ранее отданный приказ даже во время сна.

– Ули! Ули! – услышал я возгласы Кениры.

– Что случилось?

– Ты поднял руку, но не отвечал! – пояснила она. – Задумался?

– Кое-что проверял, потом расскажу, – отмахнулся я.

Я порезал рыбу на куски и вкинул в котёл, вода в котором уже начала закипать. Смесь воды, каши и кусков рыбы выглядела абсолютно неаппетитно – но нам требовалось восполнить силы, а не удовлетворять своё чувство прекрасного. Мы сидели с Кенирой около костра, болтали обо всём и ни о чём конкретном, а я всё пытался отогнать мысль, что костёр не только является сильным демаскирующим фактором, не только требует массы усилий на разведение и сбор дров, но и готовка на нём отнимает слишком большое количество времени, которое следовало бы потратить на отдых или дорогу.

Рыбный суп оказался на вкус даже хуже, чем на вид. Рыба проварилась плохо, да и отсутствие соли и специй ситуацию вовсе не улучшало. У нас не было столовых приборов, поэтому есть приходилось по очереди, ложкой черпая варево прямиком из поварёшки. Вместо прозрачного бульона получилась мутная смесь из воды и каши, есть которую можно было лишь крепко зажмурившись и стараясь думать об чём-то отвлечённом.

Я ожидал, что Кенира начнёт жаловаться на еду, или язвительно пройдётся по моим кулинарным талантам. Этого, к моему удивлению, так и не произошло. Она стоически отнеслась к процессу поглощения пищи, и даже не кривилась, вернее, старалась этого не делать, пусть я и видел, насколько моё варево пришлось ей не по вкусу. Она сосредоточенно жевала куски рыбы, методично выкладывая кости на лопух, служивший ей одновременно столом и тарелкой, и старалась на меня не смотреть.

– Прости, – сказал я. – Из меня вышел не слишком хороший повар.

– За что ты просишь прощения? – удивилась Кенира. – Понятно, на королевскую кухню тебя бы не взяли бы даже чистить овощи, но жаловаться с моей стороны было бы глупостью и низостью. К тому же я и сама в готовке, как видишь, не отличилась. Всё в порядке. Мы оба сыты и способны продолжать путь.

Я лишь кивнул и принял из её рук поварёшку.

Покончив с едой, мы отдали кости и рыбьи потроха Рахару. Уж он-то не капризничал, с радостью приняв подношение и сожрав его прямо с лопухами. Спрятав вещи и остатки еды, мы приготовились ко сну. Глядя на Кениру, укладывающуюся на лежанку, я вновь поймал странное ощущение дисгармонии, нарушения правильного порядка вещей, поэтому спросил прямо:

– Кенира, как тебе спится?

– Спится? Да уж получше, чем было бы во дворце.

– Я серьёзно. Это важно и напрямую касается нашего путешествия.

Она поколебалась, но всё же ответила.

– Не хотела нагружать дополнительными заботами, но ты прав. Сплю я очень плохо. И дело даже не в походной жизни и отсутствии нормальных кроватей. Мне начали сниться кошмары ещё до побега, пока я ещё спала в своей кровати или ночевала во вполне приличных гостиницах. Не припомню, когда нормально высыпалась в последний раз. Я тебе не говорила, потому что тут ничего не поделать. Я просто до смерти перепугана. А избавить меня от трусости не смогут даже боги.

Я не смог сдержать смех.

– Если ты считаешь себя трусихой, тогда храбрых людей просто-напросто не существует. Поверь мне как человеку, побывавшему в двух мирах. Ну а насчёт богов… Не знаю, как насчёт отваги, но подарить хороший сон некоторые из них вполне могут.

– Вряд ли кому-то из богов есть до меня дело.

– Как паладин Владычицы Грёз я абсолютно серьёзен.

– Паладин? Ты? – удивилась она.

– А что, непохож? – усмехнулся я, но тут же посерьёзнел. – Взываю к той, что сияет ярчайшей звездой на ночном небе. Той, кто приходит с вечерними сумерками и уходит с рассветом. Кто ведёт тропами ночи, принося отдых и покой. Той, чьи ладони даруют успокоение, а крылья защищают от тревог. О, Ночной Проводник, Владычица Грёз, моя госпожа! Молю тебя, даруй мне частицу твоей силы!

В моей левой руке возник призрачный силуэт цветка на длинном стебле, а в правой – большого пушистого пера. Я коснулся этим пером лба ошарашенной девушки.

– Спи спокойно, Кенира. Великая госпожа защитит твой сон.

Её глаза медленно закрылись, и она мгновенно заснула с лёгкой улыбкой на лице. Я немного постоял, любуясь её лицом, выглядящим в слабых отблесках догорающего костра спокойно и мирно, чувствуя окутавшую её благодать богини. У меня никогда не было детей, но, если бы жизнь сложилась по-другому, я был бы счастлив, если бы мой ребёнок вырос таким же сильным и отважным, как Кенира. На меня накатили неожиданные чувства нереализованного отцовства. Я погладил спящую девушку по голове, а затем накрыл её своим одеялом.

– Спи, дочка! – ласково сказал я напоследок, но, прикинув нашу разницу в возрасте, тут же поправился. – Спи, внучка! Спокойных тебе снов.

–

● «тряпка и мягкое яйцо». В немецком есть слово «der Waschlappen», «тряпка для мытья», обозначающее, как и в русском, слабовольного и податливого человека. «Мягкое яйцо» – «das Weichei», выражение, значащее то же самое, плюс несущее оттенок «он как баба».

● «преследуемая невинность» – «verfolgten Unschuld», немецкое обозначение литературного архетипа слабой беззащитной и прекрасной женщины, которую спасает герой. «Дева в беде» – «Jungfrau in Nöten» по-немецки и «damsel in distress» по-английски, в русском языке чаще всего тоже используется именно это выражение.

● «римская колесница по сравнению с новейшим Леопардом 2А3» – на момент переноса модификация 2A3 у танка Leopard была самой последней, остриём технологий.

● «как говорили на родине, в минуту нужды вкусен любой хлеб» – In der Not schmeckt jedes Brot. Аналог «хвататься за соломинку» и «не до жиру, быть бы живу».

● «Склаве, что на моём родном языке значило «раб». Der Sklave – раб, невольник.

● «По лужайке мчатся зайцы, дышат хрипло сквозь носы» – немецкая скороговорка «Auf dem Rasen rasen Hasen, atmen rasselnd durch die Nasen».

Глава 9. Святые дела

В положении священника богини снов, постоянно касающегося святой силы, как выяснилось, имелись кое-какие неявные плюсы. До сих пор у меня не было возможности узнать об их существовании по банальной, но веской причине – я всё время спал и ни разу не просыпался. Вчерашнее пробуждение не в счёт – тогда я был сильно не в себе, мня распирало от радости и счастья от обретения свободы после целой вечности пленения в собственном теле.

Но сегодня утром я, наконец-то, в полную силу ощутил на себе то, что до этого знал лишь теоретически. Я выспался.

Звучит, конечно, незначительно и банально. Подумаешь, хорошо поспал, стоит из этого делать целое событие?

Ещё как стоит! Я не просто хорошо поспал, а по-настоящему выспался. Мышцы моего тела всё так же невыносимо болели из-за недавней пробежки за Рахаром, я всё так же ощущал свою неуклюжесть и давящий вес собственного тела. Но я выспался! Так выспался, как не высыпался никогда в жизни. Словно я снова стал ребёнком, а бабушка, к которой меня отправили родители, решила не беспокоить, позволив поваляться в постели до полудня. Словно груз прожитых лет больше не давил на разум. Словно все проблемы, заботы и опасности… нет, не стали незначительными, не отошли на второй план, но теперь ощущались не нависшей над головой лавиной, только ожидающей громкого звука или случайного камушка, а всего лишь чередой сложных, но интересных задач, требующих своевременного решения. Сознание прояснилось настолько, что я мог уловить каждую мысль, поймать каждое ощущение, а в глазах стояла такая кристальная ясность, что привычная сонная одурь казалась абсурдной и несуществующей концепцией. Не имели значения ни неудобная жёсткая колючая кровать, ни одежда, которую на время сна я не снимал, ни тонкая грубая простыня, которой я укрывался взамен отданного Кенире одеяла.

Я лежал, прикрыв глаза, смакуя момент, радость от наступления нового утра и предвкушения ещё одного полного свершений дня. Тело наполняли свежие силы хорошо отдохнувшего человека, даже боль в натруженных мышцах не смогла этому ощущению помешать. Рядом раздался радостный возглас, а затем – звонкий весёлый смех. Я встал с лежанки и осмотрелся. Рахар, как обычно устроил разгром – не только разрыл вход в овраг, но и изгрыз мешающие пролезть дальше корни. Кенира, не обращая на него внимания, смеялась и беззаботно кружилась в танце, её босые ноги легко ступали по усыпанной росой траве. Я улыбнулся её молодости и энергии, сел на лежанке и принялся натягивать ботинки.

Выбравшись из оврага, я подошёл поближе, с интересом наблюдая за её танцем. Кенира вновь засмеялась, подскочила ко мне, обхватила меня руками и сжала так крепко, что захрустели мои старые кости.

– Ули, спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо! – воскликнула она. – Я давно не чувствовала себя так хорошо! Может вообще никогда! Чувствую себя, словно снова маленькая девочка, у которой нет никаких забот!

– Благодари не меня, – ответил я, погладив её по голове. – Возблагодари Владычицу Снов Ирулин, пусть тропы её Царства простираются в бесконечность. Я всего лишь её служитель.

Кенира немного отстранилась, заглянув мне в глаза. Ярко улыбнувшись, она сказала:

– Ты паладин. До сих пор в это как-то не верится.

– Что, так сильно непохож? – усмехнулся в ответ я.

– В моём представлении паладины – воины, несущие слово своего бога мечом, магией и святой силой. Ты славный и добрый. Но представить тебя в доспехах и с мечом как-то не получается, ты уж извини.

Мы стояли, уютно сжав друг друга в объятиях. Я вновь ощутил то самое чувство родства, доброе отношение дедушки к своей не по годам смышлёной внучке, смесь гордости и снисходительности.

– Поверь, если кто меньше всего меня таким и представляет – так это я сам. Но моя госпожа в беде, а значит, остаться простым священником и жрецом у меня никак не получится.

Кенира сначала посмотрела на меня долгим взглядом, а потом громко расхохоталась. Несмотря на то, что её смех звучал звонко и задорно, я ощутил обиду. Разомкнув объятия, я сделал шаг назад и сложил руки на груди.

– Я сказал что-то смешное?

– Прости-прости! – продолжала смеяться Кенира. – Но твоя богиня – женщина, и ты сам сказал, что она в беде.

– Да, именно так! И что же тебя так развеселило?

– Ну, получается, что она – та самая невинность в той самой беде, о которой мы говорили вчера.

– В некоторой степени так и есть, – подтвердил я, всё ещё не понимая, куда она клонит.

– И ты, отважный рыцарь, её собираешься спасти! Доспехов на тебе нет, зато меч всегда при себе! – хихикнула она и, увидав, что я до сих пор морщу лоб, начала интенсивно двигать бровями.

Как оказалось, этот мимический жест имел одно и тоже значение в обоих мирах. До меня, наконец, дошёл весь подтекст её намёков.

– Главное не спаси заодно ведьму и дракона! – продолжила веселиться Кенира.

– Ересь! – воскликнул я, сделал быстрый шаг вперёд и отвесил ей лёгкий подзатыльник.

Она рассмеялась ещё сильнее. Не выдержав заразности её смеха, я тоже начал хохотать.

– Надеюсь, после такого госпожа не лишит меня благодати, – отсмеявшись, сказал я.

С лица Кениры мигом слетело всё веселье.

– Прости, я не хотела! – испугалась она. – Как я могу исправиться?

– Не беспокойся, – успокоил её я. – Если бы ты была знакома с госпожой так долго и близко, как я, то знала бы, как она ценит хорошую шутку.

– А это возможно? – спросила Кенира.

– Что возможно? – не понял я.

– Познакомиться с твоей богиней.

Я замер. Слова Кениры отозвались в моём сердце учащённым стуком.

– Ты хочешь стать последователем Владычицы Снов? – на всякий случай уточнил я. – Не торопись, обдумай. Это важное решение, способное изменить твою жизнь навсегда. Ирулин – не слишком могущественная богиня, присягая ей, ты упускаешь другие шансы.

Кенира не колебалась ни мгновения.

– Когда меня гнали по всему Королевству как ничтожное животное, ни один из великих богов не пришёл мне на помощь. Но появился ты. Паладин этой самой «не слишком могущественной богини». И меня спас.

– Ещё не спас, – возразил я. – Наш путь только начат, и я ещё не сделал ничего такого особенного. Возможно, мы оба погибнем, не достигнув цели.

– Ты сделал для меня больше, чем все остальные люди вместе взятые. Кроме, конечно, мамы. И этот факт не изменит даже смерть. К тому же хороший крепкий сон – не худшее, что есть в мире, сегодня я убедилась в этом сполна. Не волнуйся, я действительно хочу принять твою богиню. Нашу богиню.

– Уверена? У той, кому ты присягаешь, всего лишь один последователь.

– Заблуждаешься. Нас двое.

***

Мы быстро собрали вещи и ликвидировали следы лагеря, так тщательно, как позволяли обстоятельства. Как всегда, результат вышел неудовлетворительным. Затея с дёрном, на которую я возлагал столько надежд, нисколько себя не оправдала. Наоборот, теперь зелёный квадрат ярко выделялся в обрамлении травы, чуть пожухшей и пожелтевшей от высокой температуры. Также не получалось ничего поделать с изгрызенными Рахаром корнями и разрытыми стенами оврага – похоже, тупая скотина оказалась вовсе не тупой, а наоборот, хитрой и коварной, желающей нашей погибели.

Руководствуясь картой местности, сохранённой в моей идеальной памяти, я простроил маршрут дневного перехода так, чтобы покрыть наибольшее возможное расстояние. Если не получается обеспечить скрытность, тогда поможет только скорость. Это значит, нужно ехать максимально быстро, без задержек и остановок, кроме как для быстрого перекуса и кормёжки Рахара. К счастью, тигилаша являлись всеядными зверьми и могли питаться травой и листвой, перемалывая её со скоростью сельскохозяйственного комбайна. Моё беспокойство по поводу транспортировки остатков супа, если эту гадость можно так было назвать, оказались напрасными – на прохладном утреннем воздухе суп окончательно застыл, превратившись в большой кусок желе. Теперь он не разольётся даже из сильно раскачивающегося котелка, который я водрузил на ту же торчащую из седла рогатину.

Проверив надёжность креплений груза и жердей, я бросил последний взгляд на остатки лагеря, выделявшиеся на местности пятном стихийного бедствия, вздохнул, забрался в седло к уже сидящей Кенире, пристегнулся и направил Рахара прочь.

Через некоторое время мой новоявленный аколит, до сих пор пребывающий в раздумьях, подала голос. И спрашивала она отнюдь не о богине и не о нашей общей религии.

– Скажи, Ули… Во всех приключенческих романах, что я читала, во время ночёвки герои по очереди несли дозор, чтобы враг не сумел незаметно подкрасться и истребить всех во сне. Ещё они использовали чары и сторожевые артефакты, но их у нас нет, так что и говорить не о чем. Мы с тобой спокойно ложимся спать, не озаботившись вахтами и патрулированием.

Я сморщился от досады. Кенира была абсолютно права, мы проявили чудовищную беззаботность. Нет, понятно, поначалу я оставался Нризом и на Кениру мне было по большей мере наплевать, потом произошла реинтеграция наших личностей и снова стало не до того. Но для последней ночёвки у меня не было никаких оправданий. Впрочем, в чём я хорош, так это в выдумывании их задним числом.

– Ты не принимаешь во внимание особенности нашего положения. Допустим, мы с тобой распределили вахты. Каждый из нас становится на стражу, а потом будит другого, чтобы тот его подменил. Итог – мы оба не выспались и не можем нормально продолжить путь. Для нас сейчас главное – скрытность и скорость. Если нас догнали и обнаружили – нам, несомненно, конец. К тому же у нас есть Рахар – в случае появления какого-то дикого зверья он предупредит, а что-то поменьше – так и вообще съест. Вахты бессмысленны. Даже если мы сократим наш сон, то появившееся время лучше потратить на дорогу. И молиться госпоже, чтобы пока спим, нас никто не обнаружил.

– Прости, – сказала Кенира, протянула руку и коснулась моего плеча. – Ты абсолютно прав, а я чувствую себя полной дурой.

Мне стало очень не по себе. Старый пердун надувает щёки перед неопытной девчонкой, чтобы прикрыть собственную глупость. Мои уши запылали от стыда.

– Нет, это ты прости. Права как раз ты. Лучше действительно сменять вахты. И раз мы теперь оба последователи Ирулин, то время нашего сна можно сильно сократить, без ущерба для сил и здоровья.

– Вряд ли настолько уж сильно, – с сомнением произнесла она. – Не важно, насколько хорошо выспались мы, важней, как выспался Рахар. Ему-то подарить крепкий сон ты не можешь. Или можешь?

От неожиданности я едва не выпустил поводья, лишь чудом и ремнями безопасности удержавшись, чтобы не вывалиться из седла. Я почувствовал себя полнейшим идиотом, причём, во второй раз. Сила госпожи не разбирает, кто перед ней – человек, животное или насекомое. И если бы я не оказался настолько тупым, то как минимум в последнюю ночёвку не старался бы понадёжней припрятать вещи от этой мстительной скотины, а просто-напросто отправил бы её спать. И это частично решило бы вопрос с демаскировкой места стоянки, плюс, позволило бы зверю лучше отдохнуть. Я вознёс молитву Ирулин, чтобы избавила меня от глупости и даровала мне разум.

– Попробуем на следующей ночёвке, – пытаясь казаться беззаботным, ответил я. – Хотя, конечно, молиться госпоже эта скотина не будет. Или будешь?