Текст книги "Утраченные главы (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Свиридкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Потолок угрожающе прогибался то вниз, то вверх. Забитые досками стекла испуганно дрожали. Ветер пытался оторвать здание от земли и растереть его в порошок. Из половиц вылезали гвозди. Оскар дал мне молоток, чтобы я забивал их обратно.

– ... Все тлен, и жизнь – боль... Зачем пытаться выжить, когда вселенная хочет, чтобы мы погибли... – Ротгерс продолжал свои философские умозаключения, упершись спиной в металлическую дверь. Теоретически, он должен был препятствовать ее открытию ветром, но на практике он выполнял роль чисто декоративную.

Наверху раздался треск, сопровождаемый отчаянным криком мистера Уиллса.

– Он прорвался! Прорвался! – хозяин кубарем скатился с лестницы. Все трещало и сыпалось.

– Надо бежать! Спасаться!

– ...Если каждый раз надо пробежать половину оставшегося пути, то мы никогда не достигнем цели, так стоит ли куда-то бежать?..

– Саммерс, дай ему лекарство! – крикнул я.

– Все в подвал! – Оскар, поднявшись, кинулся открывать люк в полу.

– ... А надо ли?.. – Ротгерс брыкался, не давая залить в него очередную ложку жижи.

– Быстрее! – я попытался удержать рушащийся потолок волшебным барьером, но магия почему-то не работала.

– Кота не забудьте! – крикнул Оскар, скрываясь в отверстии в полу.

Саммерс запихивал брата вслед за мистером Уиллсом. Я, поддев посохом клетку-коробку с Ологлотом, перевернул ее, выпуская кота. Рыжий зверь, затаивший на меня обиду, оказавшись на свободе, с визгом бросился на меня.

– Не сейчас, дружище! – я схватил пушистого мстителя за шкирку и бросил в люк.

Стены, крякнув, сложились, как только я, скрываясь в темноте, захлопнул за собой крышку люка. Все рухнуло.

Саммерс зажег факел. Ротгерс зажимал шипящего кота подмышкой. Ологлот был полон решимости исцарапать мне лицо.

– И куда мы? – спросил я. В принципе, мои товарищи по несчастью смотрели на меня с видом, выражающий тот же вопрос. Хотя мистер Уиллс, вроде бы, имел какой-то план в запасе.

– Идемте, – сухо позвал он и, запалив еще один факел, зашагал вперед. Мы двинулись следом.

Подземные ходы были круглыми, как трубки. И не выглядели слишком новыми. По крайней мере, им точно не три года...

– Эти туннели проходят под всем городом, – сказал Саммерс. – По ним можно попасть в любую часть Иденбурга, не опасаясь ветра.

– Неужели это вы с братом вырыли их за каких-то три года? – я был удивлен. Что-то не укладывалось в мою картину мира.

– Нет, конечно! Аргх, чертов котяра! – Ологлот полоснул Ротгерса когтями, выпрыгнул и прыжками помчался в темноту туннеля (для большого и жирного кота, такой побег выглядел захватывающе). – Мы копаем только южный туннель, ведущий за город. Всему остальному уже многие десятки лет.

– Но Оскар говорил, что предоставил вам подвал... Получается, нет никакого подвала, а лишь старый подземный ход?.. Мистер Уиллс, может, вы все-таки объясните?.. Мистер Уиллс?.. Где он?!

Оскар, горящей точкой, быстро удалялся в глубь подземелья.

– Его надо догнать!

Ротгерс побежал за хозяином гостиницы. Маленькая горящая точка стала двигаться еще быстрее. Внезапно земля вокруг затряслась, посыпалась почва.

– Стой! У него Геомагнитные Сапоги! Сейчас все обрушится! Назад!

Было поздно. Между нами и Ротгерсом обрушился потолок подземелья. Ход был перекрыт. Я никогда не думал, что такое бесполезное магическое приспособление, как Геомагнитные Сапоги, сможет найти себе применение. Это была самая обыкновенная обувь, которая, при беге, притягивала к себе землю (или вас к земле – технология не ясная). При их помощи, будучи на поверхности, мистер Уиллс мог, не боясь Борея, передвигаться по городу. Но здесь, под землей, когда он побежал, вся толща земли, окружающая волшебную обувь со всем сторон, потянулась за Оскаром. Получилось маленькое локальное землетрясение.

– Надеюсь, с Ротгерсом все будет в порядке. Его, вроде бы, не завалило... – я оглядел Саммерса. Он явно испугался. – И куда он мог направиться?

Саммерс пожал плечами, а потом прибавил:

– Возможно, в Смотровую Башню...

– А есть ли туда другой путь?

Ольвинд задумался. Он осмотрел завал, потом почесал затылок и просиял.

– Полмили назад был поворот к Башне. А за этим завалом сразу западный туннель, он соединяется с тем, что позади.

– Ясно, что ж, я это не люблю, но придется. Отойди-ка!

Я уткнул набалдашник посоха в кучу обвалившейся земли и закрыл глаза. Надо представить большой взрыв. Не страшно разрушительный и всепоражающий, а маленький, точечный. Где-то внутри завала. Там наверняка есть маленькое образовавшееся углубление. Именно там и должно взорваться заклинание. Радиус поражение должен быть полметра... или метр... лучше нечто среднее... Полкило тратила... Да, как-то так!.. Что такое?.. Должен же был быть взрыв, расчистивший путь... Но ничего... абсолютно... Может еще раз?.. Взрыв, в углублении... Бочонок пороха... на двести миллилитров... И?.. ничего... Не может такого быть... Надо проверить...

– Ашкалашир Грандбанг! – я никогда пользовался волшебными словами, это слишком просто, но должно было работать. Оно всегда работало. Но, почему-то, не сейчас...

– АсСаар Люмиос! – мой посох должен был засветиться... опять ничего...

Удивительно, но факт...

– Магия не работает, – объявил я, к общему разочарованию.

– Тогда идемте назад. Пройдем под центральным рынком.

Освещая путь дрожащим от страха светом пламени, мы пошли назад.

XII

Когда волшебник лишается магии, складывается очень неприятная ситуация. Во-первых, без магии чародей как без рук, во-вторых, у магии есть обратно-откатный эффект. Когда она исчезает, все сотворенные волшебником чудеса начинают твориться в обратном порядке задом-наперед. Это весьма логичный эффект, поскольку магия по определению противоестественна нашему миру, реальность пытается вернуть свои законные права на пространство и время. Правда, получаются весьма странные и часто убийственные вещи. Например, вы сперва добыли и съели яблоко, затем запустили огненный шарик и отперли замкнутую дверь (все при помощи волшебства; яблоко было съедено, конечно же, самым обыкновенным образом). Тогда, если вы лишитесь магии, то вначале дверь, которую вы открыли, захлопнет и защелкнет на все замки, затем прогремит взрыв наоборот и вам в руки влетит сгусток света и пламени, а потом ваш желудок переместиться туда, откуда вы достали яблоко. Последнее окажется мучительно болезненным. Когда я был только на своем Первом Кругу, профессор Неопределенной Магофизики рассказывал, что однажды, в качестве эксперимента, пожилой волшебник, которому особо терять было нечего, наложил на себя медленно убивающее заклятие и попросил инквизиторов лишить его магических способностей (Инквизиция делает это очень специфическим образом, достаточно радикальным). Через два дня, после того как его похоронили, сработал обратный откат, и волшебник воскрес. Правда, еще через несколько часов, его мочевой пузырь улетел в Северные Пределы, левое ухо с сережкой унесло на Острова, а нижнюю челюсть с семью золотыми коронками нашли среди отходов рудоочистительного комбината. Вот такой иногда страшной вещью бывает реальность.

Честно говоря, я никогда раньше не видел мест, где магия просто не работала. Я видел сотни чародеев, лишенных волшебства Инквизицией (все же это гуманная организация, они, не дожидаясь, пока реальность порвет несчастного на кусочки, сжигали его публично на большом костре). Но именно место, которое само запрещает магию, – впервые (потом, второй раз в жизни, встретился с таким явлением в логове Большого Звероподобного Учгука, в Северных Пределах, но это совсем другая история). Я вспомнил, какое волшебство творил в последние дни, – в принципе, ничто из последнего не предвещало мучительной смерти. Хотя кто знает, как реальность может перевернуть заклинания...

Мы шли по все сужающемуся круглому туннелю. Странно, но почему-то в нем не было установлено распорок, для снижения нагрузки на стены. Да и блестели они как-то странно, словно были смазаны чем-то липким и противным.

– А кто вырыл все эти тоннели до вас?

– Не знаю, – отозвался Саммерс. – Может быть, они тут от Начала Времен. Но ими часто пользовались в былые годы, когда достопочтенный лорд-протектор был жив-здоровехонек.

Подземелье медленно поворачивалось, выводя к развилке. Два прохода прямо перед нами внесли некоторое замешательство.

– И куда дальше?

– Ну... – протянул Ольвинд. – Один из них точно идет к Башне.

– А какой именно?

– Я тут не ходил...

– Замечательно...

Положение, конечно, стандартное. Правда, в каноническом случае еще должен быть указательный камень, предвещающий весьма пессимистические ожидания. Что-то вроде: "Налево пойдешь – на костер Инквизиции попадешь; направо пойдешь – в жабу превратишься; прямо – супермаркет "Букет Магии", сегодня скидки!"

– Есть предложение... – Саммерс, видимо, сгенерировал стандартную в таких случаях идею. Два туннеля плюс два путника...

– Нет, разделяться мы не будем, – коротко отрезал я. Надо было подумать...

– А может есть какие-то опознавательные признаки? Стрелочки или указатели?

– Надо посмотреть, – Саммерс подошел к правому проходу, заглянул в него и стал разглядывать стены. На расстоянии в два метра в тусклом свете факела лично мне ничего не было видно.

– И как?

– Возможно, в другом есть... – он подошел ко второму проходу.

Все снова затряслось.

– Скорее! В туннель! – закричал я, и эхо пронесло мой звуки моего голоса мо всему подземелью.

– В какой?!

– Любой!

Саммерс побежал в тот же проход, у которого и стоял, унося за собой свет огня. Я кинулся за ним, но не успел. Потолок обвалился, закрывая путь. В таких ужасных ситуациях всегда есть один плюс: исчезала необходимость мучительного выбора. Мне оставался второй туннель. А еще – кромешная тьма.

Я полез в карманы своей мантии. Где-то там, в их многомерном пространстве, должна была быть еще хотя бы одна баночка с вечным пламенем. И оно там было. Оно было создано очень и очень давно, так что раствориться в ближайшие часы из-за возвратного эффекта ему не грозило.

Бело-голубое сияние озарило стены. Они однозначно были чем-то измазаны, правда, некогда выяснять чем...

Я зашагал по единственному возможному пути.

Возвратно-откатный эффект волшебства имеет еще одно неприятное свойство – совершенно не поддается вычислению время, когда начнут развеиваться заклинания. Нет, оно однозначно зависит от окружающей действительности, чем она более естественна, тем быстрее осуществится явление. Насколько естественной была реальность Ветрограда – вопрос спорный. По ощущениям, это была чья-то извращенная и совершенно аномальная действительность. По факту же – полное не-пойми-что.

Откат пошел. Я творил не очень много магии в эти дни, так что почти представлял, что меня может ожидать. Вообще говоря, ничего страшного. Если я ничего не забыл. А я забыл...

Тот небольшой инцидент с уличными грабителями. Сам по себе я, конечно, ничего не сделал. Но возвратному эффекту все равно. Карманы мои – значит, магию творил я.

Если бы этого "замечательного" эффекта, горе-грабители, наверное, просидели бы у меня в мантии до конца своих дней. А так у них появилась возможность выйти досрочно.

– Твою ж... (неразборчивое бурчание), – раздалось у меня где-то в кармане. А потом я почувствовал, как что-то большое и округлое упирается мне в бок.

Осьминог может пролезть в трехмиллиметровую щель, если в нее пройдет его клюв. Оказывается, что если голова человека может пролезть через ваш карман, то и весь человек, подобно этому головоногому, может через него пролезть, не изменяя своего объема.

Сперва из складок мантии показалась голова одного из налетчиков. Она, ругаясь, выползла по самую шею, вывалилась, а вслед "вытекло" остальное тело.

– (совершенно неразборчивое бурчание)... Это что было?!

– Магия, – пожал плечами я.

Следом за первым разбойником, таким же путем, на свет вышел и второй.

– Как это?! Где это?!

– Магия, – снова повторил я. – И я категорически вам советую не пытаться снова. Надеюсь, недоразумения больше не выйдет.

Волшебник в мрачном подземелье, в свете голубого огня, всегда оказывает страшное впечатление. Особенно на людей с богатой фантазией. Особенно, если волшебник в розовых очках и с завязанной на затылке бородой как у меня. В общем, они впечатлились.

– Может мы того... пойдем?

– Идите с миром, господа, – я поднял руку, обращая на них ладонь с слегка растопыренными пальцами (таким жестом священнослужители Церкви благословляют инквизиторов на славную охоту на ведьм). Наверное, это было немного лишним. Ожидавшие предвещающих страшное заклинание искр, разбойники, как говориться, сделали ноги, проскользнув у меня под мышками.

Через ровно двадцать две секунды с четвертью раздался дикий вопль и еще через десять ко мне из темноты вернулся один из грабителей. Глаза у него были треугольными от ужаса. Видеть что-то он вряд ли мог в кромешной тьме, но жуткая картинка перед ним явно вырисовалась.

– Наверное, я лучше останусь... Т-там... – он указал во тьму.

Я поднял над головой баночку с вечным пламенем. Свет разлился по тоннелю. Вдалеке что-то блестящее и большое двигалось на нас. Оно шло. Нет, оно ползло на нас. Через три секунды я отчетливо разглядел две кривые, движущиеся вверх-вниз, дуги из чего-то желтовато-белого и каменистого. А еще через секунду – еще несколько таких дуг, но поменьше, между первыми.

До этого момента я знал шесть гигантских видов живых существ, обитающих на Фенроте, это были: драконы, киты, гигантские пауки, Большой Звероподобный Учгук, Великий Змий Лефенафан и Трехзубое чудовище Краковка. В тот день я углубил свои познания о фауне Фенрота. Оказывается, очень маленькие кишечнополостные животные тоже бывают гигантскими. Но удивительно то, что ими могут оказаться именно те, о которых, казалось бы, известно все.

На нас с бешеной скоростью двигался огромный, гигантский Философский Червь! Я всегда думал, что они не вырастают больше десяти сантиметров в длину и одного в диаметре. Только таких я видел в засушенном виде. Мой знакомый зоолог говорил, что эти круглые черви кусают все, что почувствуют, и пьют кровь. А яд, заставляющий жертву размышлять об устройстве вселенной, – способ обездвижить жертву. Присосавшегося Червя можно легко отцепить малейшим движением. И от его многочисленных зубов остается след в виде розочки... Думаю, от укуса конкретно этого Червя осталось бы... да ничего не осталось бы... А еще они слепые.

– Бежим! – это был первый раз, когда я начал кричать позже, чем начал набирать скорость.

Земля тряслась и ревела. А что бы вы делали, если бы через вас на скорости 60 км/ч протискивалось громадное сосискообразное создание? Червь чувствовал чувствовал малейшие колебания почвы и воздуха, вызываемые нашим движением, так что скрыться от него было невозможно. Скорее всего он проснулся несколько минут назад, иначе бы чудище сожрало нас еще до побега мистера Уиллса.

Это не удивительно, но грабитель меня обогнал. Волшебники вообще не часто передвигаются на своих двоих быстрее, чем со скоростью дохлой клячи. А когда все же им это приходится, то до мастеров спорта по бегу на короткие дистанции им все равно очень и очень далеко. Прежде всего мешает мантия, которую приходится постоянно задирать. А еще остроносые сапоги волшебника обладают плохим сцеплением, и шляпа так и норовит слететь... С последним, в этом конкретном случае, у меня проблем не было: шляпу еще днем унес ветер.

Философский Червь-гигант неумолимо приближался. При неизменной моей и его скорости, многочисленные зубы чудища могли бы проверить мягкость плоти волшебника уже через секунд десять.

Свет баночки с вечным пламенем, зажатой в кулаке, коснулся хрустальной двери. Откуда она здесь взялась, я тогда не думал. Меня больше занимала мысль о неминуемой гибели. Если бы магия работала, я б уже давно выставил перед Червем толстенную металлическую пластину, чтобы он заработал себе сотрясение нервных узлов.

Я думал, дверь заперта, но стоило ее коснуться, чтобы понять, что она пребывает в гораздо более сложном состоянии, нежели запертое. Она оказалась не совсем материальной, что не мешало ей быть закрытой. Моя рука провалилась через переливающуюся поверхность куда-то внутрь. Не выдвигая никаких предположений, я просто прошел через нее.

Это было чем-то похоже на переход через тончайший слой воды. Хрустальная поверхность разомкнулась, разрывая текущую реальность, а за ней следом сразу же выплыла иная внутренняя действительность.

Я оказался в большом круглом зале с тремя уходящими ввысь колоннами. Вдоль кристальных стен наверх спиралью шла изумрудная лестница. Я обернулся – не было и намека на существовавшую дверь. Я коснулся стены – она была твердая и совершенно настоящая. Это не магия, это что-то похуже. Примерно то самое, что засек Магикус Фондификус. Психоэмоциональное искажение...

Я поднимался по лестнице. Казалось, что она бесконечная. Я смотрел вверх и не замечал никакого приближения к вершине башни. Очевидно, это и была та самая Башня. Я оглянулся назад – я отошел от основания всего-то на три ступеньки! Но ведь я точно прошел по меньшей мере три пролета и сотни две ступеней! Нет, это определенно оно самое...

– Это бесполезно, – внизу раздался эхом прокатившийся до самой вершины голос мистера Уиллса.

Я обернулся.

Оскар стоял у серебряной колонны, направив на меня какой-то красно-черный продолговатый предмет. Рядом с мистер Уиллсом сидел и шипел, скалясь на меня, кот Ологлот.

– Мистер Уиллс, что происходит? Почему вы убежали, и что это у вас такое?

– Не делайте вид, что ничего не понимаете, господин волшебник! – Оскар был не по обыкновению резок. – Вы все узнали про меня и сказали Ему! Я понял это почти сразу после того, как рухнула гостиница. Как же Он смог найти меня? Три года не мог, а тут на-те! Это все вы, господин Магнезинн!

– О чем это вы? Я знаю о вас только то, что у вас очень недурной чай... – я категорически ничего не понимал, мне казалось, что Оскар бредит. – Неужели это Палочка Дискретных Превращений?.. Откуда?

– Все от туда же! – Оскар угрожающе тряхнул Палочкой. Эта штука способна превратить все что угодно во все что угодно. Причем превращение будет дискретным, мгновенным, без промежуточных состояний. То есть, например, вы хотите превратить человека в слона. Тогда, при обыкновенной трансформации, должен вытянуться нос в хобот, уши расплющиться и растянуться и еще много чего, что придется длительно созерцать до окончания преображения. При дискретном превращении произойдет мгновенный переход от состояния "человек" к состоянию "слон" без всяких постепенных, мучительных и длительных трансформаций.

– Не пытайтесь лгать! Вы были в замке лорда и все узнали, а потом рассказали, где меня искать, – Оскар был не в себе.

– О чем узнал? Извините, я вас не понимаю... Опустите Палочку...

– Нет! – из палочки посыпались искры, – Вы узнали, что я – младший сын лорда Иденбургского. А потом вы встретили мое Призрак и все ему рассказали.

– По-моему, вы очень ошибаетесь...

– Не подходите, иначе я ее применю!

– ...Даже если так, то как я мог разговаривать с вашим привидением, если вы живы? Хотя, вроде как, младший сын лорда-протектора умер от какой-то болезни.

– Я не умер! Я просто не хотел быть новым лордом и попросил приезжего волшебника мне помочь. Он произнес какое-то заклинание, и я уснул. Потом проснулся здесь, в этой башне. Колдун изменил мне внешность, сказал придумать другое имя и пропал. Я хотел выбраться из города, но не смог. Меня не выпустила какая-то магия. А потом одной ночью я увидел в замке Мое Привидение, и на следующий день подул ветер. Привидение искало меня! Оно хочет моей смерти, а я не хочу! Я думал, вы разберетесь с ним, изгоните его... А вы меня выдали!

– Это, конечно, очень интересная и, наверное, печальная история, но я ничего не делал и не видел никаких привидений. Может, вы меня выпустите отсюда, и я уеду сегодня же...

– Нет, вы никуда отсюда не уйдете! Если я вас отпущу, вы приведете Призрака сюда, и он меня прикончит! Это башня того волшебника. Вы хотели знать, откуда эти вещи – они отсюда! Призрак не знает о Башне, и здесь не страшен ветер.

– Теперь все понятно, мистер Уиллс, или как вас там, но все-таки... я никому не собираюсь о вас говорить...

– Я вам больше не поверю! Вы меня обманули! Вас должен был съесть Червяк... или завалить камнями...

– Понимаю, вы хотите покинуть этот страшный город и не можете, но не надо сходить с ума! Какой смысл мне вас обманывать? Да, я был в замке, но лишь чтобы узнать, почему здесь такие аномальные ветра...

– Не заговаривайте мне зубы! Я уже сказал: вы отсюда не уйдете! – Оскар направил палочку на кота. С ее конца заструился волшебный поток. Кота объяло облако прозрачного дыма... хлоп... Ологлот превратился в большущего саблезубого тигра.

– У него к вам, господин Магнезинн, вроде есть претензии, – Оскар страшно засмеялся.

Погибнуть в неравном бою от лап хищного зверя – смерть, конечно, очень красивая и достойная. Может быть, я тогда бы вошел в какую-нибудь героическую сагу или балладу. Героев в них всегда с кем-то сравнивают. Было бы что-нибудь, например, такое: "Как волшебник один сгинул в тигровой пасти, так и сер Нунферил пал от той же напасти", или "Только кости остались одни от него, но ему повезло, ведь хоть что-то осталось, а волшебника в башне сожрали всего, и песни о нем не осталось". В общем говоря, красивый некролог без указания виновника торжества был бы обеспечен. Правда, для этого мне все-таки надо было умереть, что в мои планы почему-то не входило, какой бы заманчивой ни была судьба.

– Мистер Уиллс! Опомнитесь! Меня же будут искать.

– Не переживайте, господин волшебник, вас не найдут. Ату его!

Ологлот, оскалив клыки, бросился к лестнице (если бы он мог перескочить через перила, скорее всего, этой истории бы никто не услышал и не увидел). Я попытался бежать наверх. Однако чертова искаженная реальность не дала мне уйти ни на метр дальше по лестнице. Я как будто бы бежал на месте. Зверь, видя мои бесполезные потуги, ступил на первую ступеньку и приготовился к броску.

Электрический импульс, скорость которого сопоставима со скоростью света, перепрыгнул от одного нейрона к другому, третьему, четвертому... Говорят, разум быстрее глаза. Мысль способна родиться, сотворить теорию, доказать ее, реализоваться и умереть в одно мгновение. Палочка творит магию, потому что волшебник ее туда заключил. Эта магия самая обыкновенная, действительная магия, та самая, которую не терпит реальность. Если палочка работает, значит, в этом месте действительность не подавляет волшебство, и... магия работает!

Ологлот рванулся с места.

– Ест-МулНуль! – я не в том положении был, чтобы выдумывать что-то свое, потому, выставив посох вперед, выкрикнул первое пришедшее в голову заклинание. Очень удачно, что им оказалось Развеивающее Заклинание (я вполне ожидал, что вместо него будет Дождь из Кроликов (а что? Не исключено, что хищник, увидев огромное количество деликатесных продуктов быстрого умерщвления и поедания, мог бы переключиться на них)). Заклинание мгновенно рассеивало действие любого законсервированного заклинания, находя его хранилище и делая запрос на отмену. Удивительно то, как удалось добиться того, что оно не развеивает само себя. Ведь оно же тоже законсервировано!

Палочка Дискретных Превращений выплюнула сноп искр. Зверь на половине расстояния вытянутой руки до моей шеи с хлопком брякнулся вниз, приняв свой первоначальный облик. Кот удивленно мяукнул.

– Ах... вы!.. вы!.. Да чтоб вас!.. – Оскар направил на меня палочку.

– Еще не поздно остановиться, мистер Уиллс! – я безуспешно пытался воззвать к голосу разума. – Я уверяю, вас никто не убьет, и я вас никому не выдам...

– Молчите! – Оскар был весь красный как переспелый помидор. – У вас нет совести! Вы играетесь со мной, смеетесь над моей бедой... Вы не волшебник, вы клоун и шарлатан!

– Умоляю вас, успокойтесь, мистер Уиллс...

– Хватит! Я вам не мистер Уиллс! Я – Андриан де Виль, а вы... вы... да все что угодно! – из палочки на меня потек серебристый поток преобразующей магии.

Гениальные решения приходят внезапно. Если вывести предмет в пятимерное пространство, то его можно перевернуть так, чтобы не затронуть плоскость видимой реальности. Я и перевернул. У палочки только один конец, из которого льется магия. Теперь его сжимал в кулаке Оскар, он же младший сын лорда-протектора Андриан. И по его рукаву текла чистейшая магия...

– Кхх... Что это?! – вскрикнул он, окутываемый сероватым туманом... И снова хлоп... палочка, перестукивая, упала на пол. Причем упала на хвост маленькой серенькой мышки. Бывает и такое иногда...

Этот маленький комочек трусливо пищал. Я хотел забрать его, Оскара-Андриана, отнести куда-нибудь, что бы он немного пришел в себя и смог трезво оценивать ситуацию... Ологлот с диким "Мяу!" набросился на мышку... Бывает и такое... иногда...

XIII

Волшебная башня позволила выходной двери появиться. Я прошел через нее, как будто бы ее и не существовало, лишь легкий холодок пробежался по спине.

Я оказался на вершине призрачной башни, сотканной из голубых паутинок. Безмолвно и величаво она возвышалась над крышами домов.

В лунном свете город был другим. Разрушительный гипер-Борей давно затих. Мягкий, подобный вечернему бризу, ветерок приятно шелестел. Над городом нависали громадные ветви Великого Древа, облепленные серебряно-призрачными листьями.

Ветроград сиял бирюзовым светом. По блестящим мостовым двигались шумные потоки прозрачных горожан. Этот город и был и не был одновременно. Как будто сон, как будто видение. Все, что разрушила безжалостная стихия, заштопали и перевязали тончайшие белесые ниточки.

Башня плыла над землею, проходя как пар через решето через оживленные торговые ряды. Воздух, задевая невидимые струны, дрожал.

Я плыл к замку.

Он блистал в своем призрачном великолепии. Ввысь уходили серебряные башенки, оканчивающиеся бледными, но цветными флажками. Журчал мерцающий ручеек, бегущий к маленькому пруду, а вдоль пешеходных дорожек парили цветочные слоны и кролики – работы лучших садовников лорда.

Это был призрак старого Иденбурга. А почему бы и не быть? Ведь корабли-призраки существуют.

Ни облачка не было на небе. Ни единой звездочки. Лишь большущая луна. Ее магический свет растекался по городу, окутывал и накрывал своей пеленой.

Волшебная Башня таяла, уменьшаясь и исчезая.

Скользнув по воздуху, я ступил на балкончик. Светящиеся слуги лорда почтительно расступились.

Навстречу мне, шагая осторожно, шел сам лорд-протектор.

Весь вид его, даже если бы он не был призрачно-прозрачным, так и просил его пожалеть. Он ростом был чуть ниже среднего. Носил кудрявые, возможно, светлые волосы. И смотрел на мир такими грустно-печальными глазами, как будто бы его в любую минуту могли побить просто потому, что такова его судьба.

– З-здравствуйте, – выдавил из себя лорд.

Один из слуг припал на колено перед ним и развернул большой чистый пергамент, сделанный из белого света. Другой подал лорду перо и блестящую чернильницу.

– Здрав-ствуй-те, – повторил лорд, но уже по слогам и себе под нос, выводя что-то на пергаменте.

Я наклонился слегка, чтобы посмотреть.

"Здравствуйте", – с трудом разобрал я.

Неожиданно. Даже необычно.

– Я, лорд Иденбургский, Андриан, – лорд попытался расправить плечи, от чего мне даже захотелось сочувствующе погладить его по голове, – от всего нашего города выражаю вам благодарность, господин... эм...

– Страдамус. Магнезинн. Просто волшебник, – Андриан пребывал в ином измерении и в моих комментариях явно не нуждался. Он уже диктовал себе под нос все то, что только что произнес, дабы записать. Не знаю, может это болезнь такая...

– ...Вол-шеб-ник, – лорд поставил большой восклицательный знак. На нем (знаке) видимо потопталась толпа мамонтов. Она же (толпа) потопталась и на всех остальных значках, которые, по идее, должны были быть буквами.

– А за что? Ведь я же ничего не сделал...

– Ну... да... За то, что вы вернули мне меня и спокойствие всему Иденбургу, – сказал Андриан, показалось, что у него даже потекли слезы. – За то, что вы вер-ну... – он записал и это.

– И... Ветров больше не будет, – он снова припал к пергаменту. – Вет-ров...

Все, в общем, ясно...

– А что с городом? – я спросил, во-первых, потому что мне действительно было интересно, а во-вторых, я хотел проверить гипотезу: он что вообще все свои слова записывает?!

– Да... с городом... Лордов-протекторов больше не существует, и города тоже больше нет... Лор-дов...

Наверное, тот волшебник не только ему внешность изменил, но и сделал лоботомию.

– Что ж, тогда мне пора, – я вытащил из кармана маленький черный камешек.

– Подождите! Вот! Это ваше, – ко мне подбежал еще кто-то из свиты и отдал мою шляпу.

– Благодарен. Премного.

Я крутанул шарик на ладони... Мир завертелся, сливаясь в единую серебряно-голубую кашу, и растаял, уступая место реальности на другом конце света. Иденбурга-Ветрограда я больше никогда не видел. Когда же я захотел побывать там, на его месте были бескрайние луга, без всяких признаков цивилизации. И маленькое молодое деревце, одно на десятки миль в округе...

***

Реальный мир вернулся на свои места. Занималась заря. Волшебник поклонился и шагнул сквозь зеркало. Все закончилось...

А где-то далеко в другом наборе измерений, в мире, где есть только чередующиеся, как на шахматной доске, черные и белые цвета, двое смотрели на мерцающую поверхность клочка действительности, вплетенного в отдельный определенный обрубок времени.

– По-моему, хорошо сыграли, – сказал один, толкнув второго в бок.

– Да, – отозвался тот, – мне даже почти понравилось.

– Но громадный червь явно был лишним.

– Это дело вкуса. Я думаю, в самый раз.

– И что дальше?

– Я попробую отыграться...

Глава II.

Чумной жрец.

-Уверуй же, презренный! Только свет истинной веры

приведет к спасению! – кричал религиозный фанатик

своему отражению.

I

Безумцы были всегда. Двинутые, помешанные, умалишенные – называйте их, как хотите. Они чудили незаметно, масштабно или не чудили вовсе. Их руками и воспаленным сознанием творилась история. В любом приличном городе найдется свой сумасшедший. Их можно любить, ненавидеть, опасаться, выискивать или желать потерять навеки и не встречать более никогда. Они все равно будут либо буйными, либо тихими, и никакими усилиями того не изменить. Врачи предпочитают иметь дело с буйными, мол, их проще лечить, однако практика показывает, что нервотрепка в любом случае будет одинаковая, так что разницы никакой. На Фенроте же, где не было ни смирительных рубашек, ни домов с желтыми стенами и решетками на окнах, так сказать, в цивилизованном обществе без психиатров, но с психами, в данном конкретном плане было абсолютно все равно. Нет, кончено, без хоть каких-то регуляторов ничего не могло существовать, так что все интересные личности, в том числе и умалишенные, находились в юрисдикции самой цивилизованной и гуманной инквизиции, какая хозяйствовала на Фенроте до образования Империи. К сожалению, та личность, с какой нам в скорейшем времени предстоит познакомиться, относилась к разряду особо интересных, так что без добра и гуманизма не обошлось...