Текст книги "Забытый город (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Рик взял с тумбочки блокнот, принялся рисовать схему операции. В углу комнаты на полу сидела Алиса, всхлипывая и перебирая досье, украденные из приюта.

– Мы не можем выпустить их всех? – спросила девушка, исподлобья глядя на наемника.

– Мы не должны этого делать. Зачем?

– Тут графики операций. В день умирает несколько человек.

– У нас есть задание, мы должны его выполнить. Все остальное тебя касаться не должно. Да и не выживут они на улицах.

– Но ведь они люди.

– Все люди. Что лучше, умереть под наркозом в палате доктора, или быть застреленным в трущобах? Или еще хуже, попасть в рабство на плантации к Картелю? Какой судьбы ты хочешь им?

– Я хочу, чтобы они жили, – всхлипнула девочка, держа бумагу с фотографией мальчика без зрачков.

– Они и проживут. Какое-то время. Не отвлекай меня. Операция сегодня – попробуешь себя в новом амплуа. Надеюсь, водить машину ты умеешь.

Рик достал спутниковый телефон и набрал знакомый номер. Прокуренный голос в трубке раздался через секунду после гудков.

– Ты как ждал меня? – ухмыляясь, спросил Рик.

– Ждал, но тебя. Слишком у тебя настроение боевое. Не нравится мне это, – ответил Стэтт.

– Правильно сказал. Дело есть, интересное, опасное. Денежное.

– Что, не нашел других помощников?

– Двое против всех, детка. Кто лучше тебя поработает с огнем?

– Когда?

– Сегодня, Стэтт. Сегодня. И нужно быть аккуратным.

Алиса вжалась в угол и рассматривала план схему подвала приюта. Нужный им парень содержался во втором блоке, вместе с десятком ожидающих операцию.

* * *

Палец Крысеныша покачивался на курсе. «Еще секунда, еще одна, и я покончу с этим», – думал парень, ощущая холодную сталь пистолета на висках. Епископ молчал – или обдумывал ситуацию, или просто не хотел говорить вслух, опасаясь лишних ушей. Так и есть.

– Я выезжаю. Оставайся на месте и ничего не трогай, – наконец прозвучал голос в трубке. Несколько коротких гудков, тишина.

Крысеныш убрал руку от головы. В недоумении посмотрел на оружие. На курке блестела капля крови – оцарапал фалангу пальца о защиту, когда колебался, стрелять или нет. Глубокий вдох через нос, выдох через рот. Положить пистолет на стол. Встать, поднять руки вверх, опустить, положить ладони на колени. Так несколько раз. Не думать, просто делать. Парень приложил руку к груди – сердце прекратило попытки выпрыгнуть из груди, кровь медленнее циркулировала по венам. Выдохнув еще раз, он посмотрел на телефон.

Конечно, он забыл подключить «призму» – небольшое устройство, разработанное несколько десятков лет назад учеными Церкви. Стоит ждать наказание только за это – и никаких поблажек за волнение не будет. Разве что Епископ забудет про оплошность помощника, придумывая наказание за большие проступки. Договор на телефонное обслуживание внутри Забытого города был у большинства крупных бизнесменов, а в последние годы – практически у всех, зарабатывающих больше нескольких золотых за месяц. Владели сетями военные, раздавали связь с помощью Синдиката.

Бывший Епископ вовремя озаботился устройством для помех от прослушки. Сейчас никто – ни военные, ни Синдикат – не скрывал, что все разговоры внутри Забытого города прослушиваются и записываются. Конечно, вряд ли запрограммированный на выявление отдельных слов из беседы робот заметит необычное в беседе Крысеныша с Епископом, но все-таки звонок был в личные покои господина в Аббатстве. Лучше всего перестраховаться. Крысеныш подивился хладнокровию Епископа – кажется, в любой кризис на лице господина не дрогнет ни единая жилка.

Огромный Епископ в развевающейся рясе влетел в приемную. С улицы послышались выстрелы – личная охрана главы Церкви наводила порядок на улице. Криков боли не доносилось – значит, суровые бодигары решили обойтись без «случайных» ранений и просто разогнали зевак. Любовь к вниманию публики не относилась к качествам охраны Епископа.

Крысеныш вскочил со стула и встал навытяжку. Епископ осмотрел помещение и прошел в кабинет.

– Распорядись насчет уборщицы. Сам займись каталогом. Нужно, чтобы к вечеру все было готово, – донесся тихий голос Епископа из глубины помещения. Зайдя в кабинет, Крысеныш увидел господина около окна. Мужчина держал в руке папку с бумагами и осматривал разрушения со стороны внутреннего двора.

– И готовь новичка к переводу в аббатство. Завтра утром прибудет конвой. А пока что усиль охрану в подвалах – нужно, чтобы туда никто не прошел незамеченным.

– Да, господин. Вы думаете, они могут напасть еще раз.

– Уверен. Осмотри склады оружия. Скоро начнется война, – сказал Епископ и достал золотую зажигалку. Кремень щелкнул, Епископ поднес руку к огню. Язычок пламени облизал золотой перстень на большом пальце мужчины. Крысеныш с расширившимися от удивления глазами наблюдал за Епископом, который, казалось, не чувствовал боли.

Взяв помощника за запястье, Епископ заломил ему руку и приложил раскаленный перстень к верхней стороне ладони Крысеныша. Запах горелого мяса ударил Крысенышу в лицо, рука инстинктивно дернулась. Епископ с силой сдавил запястье помощника, внутри раздался хруст. Сдерживая боль, Крысеныш попытался сжать зубы, но лишь прикусил губу. К отвращению от запаха прибавилась тошнота от соленого привкуса во рту.

Епископ оттолкнул помощника, тот засеменил спиной вперед и рухнул на пол, ударившись поясницей об стол. Свернувшись в комок, прижимая колени к груди, Крысеныш сжал руку между ног, поглаживая здоровой ладонью рану в форме шестиконечной звезды – символа Церкви.

– Скоро война! – сказал Епископ и отвернулся к окну.

* * *

Какие люди! Девочка, ты подросла? – ухмыляясь, спросил Стэтт.

Девочка не подросла, – ответил Рик, пожимая руку товарищу. – Как была девчонкой, так и осталась. Хотя одно задание выполнила вполне достойно.

Так в чем же проблема?

Проблема в плане. Алиса считает его слишком жестоким. И опасным.

Девочка, а ты думала о Рикарде слишком хорошо? Это ты зря – он самый жестокий наемник, убил много людей, а еще больше ранил. И на завтрак он…

– Ест детей, поэтому ты не спи у него, – прервал наемника Рикард. – Эту шутку я слышу каждый раз, как ты рядом. Надоел. У Алисы свои суждения, мы будем их уважать. Главное, она с нами, работа будет выполнена. Тебе это так же касается.

Стэтт щелчком пальцев подозвал официантку. Это стало традицией – когда ждать начала операции было совсем не выносимо, друзья собирались в небольшом баре или кафе, выпивали по стакану виски и расслаблялись. В товарище Рик был уверен – за час с небольшим алкоголь из крови огромного наемника выветривался, на работе напиток не сказывался. А вот Алисе не наливал – и подумал, может, девочка обиделась из-за этого? Кто их знает, таких молодых.

– Стэтт, еще раз по плану. Тебе хватит материала на поджог? Взрывчатка?

– Материала хватит, но ты мне должен. Я собрал все, что смог, в том числе выгреб свои последние запасы. Получишь гонорар – поедем к оружейнику. Я себя голым чувствую.

– Взрывчатку вешай по периметру, последние два заряда взрывай только когда они выведут паренька. И следи внимательнее – Алиса права, нам не нужно спалить весь квартал, а потом разгребать проблемы. Нападение нам простят – у нас задание, и все это поймут, но если пожар распространиться, придется либо падать на дно, либо платить за ущерб.

– Мою работу ты знаешь – полыхать будут верхние этажи, немного состава вылью внизу. Пару взрывов, столбы пламени – страшно, но не сильно опасно. Ты уверен в планировке?

– Документы принесла Алиса, прямиком из приюта. Думаю, пропажу обнаружили, поэтому и работаем так быстро.

Стэтт сцепил ладони на затылке и осмотрелся. В баре было немноголюдно, но большинство притихло – на сцену вышли музыканты, разобрали инструменты. Внешнее освещение убавили, приятный полумрак поглотил детали интерьера.

– Все, Рик. Отдыхаем. Все уже все знают, дай нам расслабиться. Девочка, закажи себе поесть – я слышал, местный повар готовит отличную кенгурятину. На вкус, как корова, но мягче.

Название кабака было странным – «Золотое руно». Ни внутри, ни снаружи не было ничего, похожего на золото или руно. Может, название осталось от прошлого хозяина, подумал Рик. Или не тронутые ремонтом стены когда-то были украшены соответствующими рисунками – сейчас узнать не выйдет. Частный случай в Забытом городе – бизнес открывается, хозяин меняется по причине смерти, а помещение занимает более умелый и живучий. Кто его знает, сколько здесь менялось владельцев. Но напиток был охлажденным, музыканты – профессионалами, а публика не раздражала. «Надо запомнить местечко, как-нибудь заглянуть. Знакомых тут, видимо, не встречу, слишком близко к Церкви, зато отдохнуть получится».

Подскажи мне срок, подскажи мне провода,

Куда пустить свой ток,

Запрещу ждать, себе мечтать, звать,

Все знать, всем вечно все прощать.

Вокалист даже не пел, шептал слова, прижимая губы к микрофону. Нежно, словно к шее любимой женщины. Рикард расправил чистую салфетку на столе, карандаш заскользил, короткими стежками создавая женский профиль. Стэтт, склонившись к уху Алисы, царапал ее щетиной и что-то рассказывал. Сквозь музыку до Рика доносились обрывки фраз: «Рик», «бросились за ним», «И тут он достает ствол», «сидели в окопе третий день».

Положив карандаш в ежедневник с чертежами плана, Рик глотнул виски. Горло привычно обожгло – наемник зажмурился, но закусывать не стал, дождался тепла, растекающегося по пищеводу. Вокалист продолжал шептать: «всем вечно все прощать».

* * *

Несколько лет назад, квартира Рикарда.

Рик придержал входную дверь, стараясь не шуметь. Язычок замка щелкнул, звук прошелся по коридору, отражаясь от стен. Мужчина замер, прислушиваясь. Улыбнулся – кажется, не разбудил. Снял ботинки, поставил ближе к двери. Форменный пиджак с нашивками капитана помялся – Рикард разгладил рукава лежащей на тумбочке щеткой, смахнул несуществующий волос с погон. Яни была в хорошем смысле помешана на порядке и чистоте. Рикард заглянул в шкаф, повесил форму. Пара костюмов, выходной костюм, повседневная одежда – все развешено в ряд. Зимняя одежда завернута в прозрачные пакеты.

– Обещал прийти сегодня пораньше, а пришел как всегда, – услышал Рик укоряющий шепот жены. Яни появилась в коридоре не слышно – сонная, завернувшись в теплый махровый халат телесных цветов.

– Становится все сложнее, девочка моя. Группировки уже ничего не боятся, – ответил Рик, обнимая жену. Взяв у нее из рук бокал красного, мужчина прошел на кухню. Яни проскользнула следом, неслышно ступая по деревянному паркету. Рик заметил, что она еще больше похудела – никогда не страдающая от лишнего веса, после рождения ребенка Яни резко сбросила, кажется, несколько килограмм сразу и сейчас напоминала школьницу. Светлые волосы, с рыжеватым оттенком, свободно падали на плечи. Девушка не заботилась о макияже и прическе, считая, что достаточно просто держать все в чистоте. Рик поддерживал нежелание жены краситься – во-первых, как много свободного времени появлялось, во-вторых, без макияжа ее лицо притягивало мужчину еще больше.

Первый раз, проснувшись с ней рядом, гладя девушку по щеке, Рик не задумываясь сказал «Ничего не понимает тот мужчина в женщинах, который утверждает, что с чистым лицом с утра она не прекрасна». Процитировал он кого-то, или придумал это только что, Рик не помнил. Но тем же утром он добежал до ювелирного, а вечером Яни согласилась.

– Как Младший, не капризничал?

– Немного. Он скучает по папе, который пропадает на работе сутками, – Яни сказала это с серьезным лицом, но в глазах мелькнули озорные искорки.

– Надеюсь, по папе скучает не только он, – улыбнулся Рик в ответ.

Из-за окна раздался громкий хлопок, вслед за ним завыли сирены – включились сигнализации припаркованных рядом машин. Рик схватил жену за плечи, рухнул на пол, подминая Яни под себя. Прозвучали еще несколько выстрелов – опытный слух Рика насчитал десяток из пистолета, пару из дробовика. Темную кухню на миг осветил яркий белый свет – мимо дома промчалась полицейская машина.

Младший от громких звуков проснулся – Яни услышала детский плач, змеей выбралась из рук Рика и побежала в комнату. Рик улыбнулся – ребенок всегда спал довольно чутко, и плакал, разбуженный чьим-нибудь криком. Но успокаивался, стоило маме взять его на руки. Мужчина поднялся с пола, отряхнулся, пошел в детскую – так и есть, Яни сидела на полу, прижавшись спиной к сбитой вручную кроватке, и укачивала Младшего. Ребенок успокоился, и, засыпая, тянул руки к маме, улыбаясь и пуская слюни.

– Нам нужно переехать, Рик, и переехать быстро. Это не первый раз, а если пуля попадет в нас? Случайная пуля, а, Рик? – от доброй и понимающей Яни ничего не осталось, на Рика смотрела женщина, готовая защищать ребенка любой ценой.

– Нам некуда переехать. Так сейчас везде, даже в Верхних районах. И тебе нужно быть очень осторожной, – Рик присел рядом с женой и прижался небритой щекой к ее плечу.

– Ты всегда говорил, что я могу быть спокойной, потому что замужем за полицейским. А полицейских в этом городе уважают.

– Все меняется, уже поменялось. Не знаю, что происходит, но наш участок почти на военном положении. Наемники ходят по улицам с оружием, не скрываясь. И страха перед нами больше нет.

– Где военные, Рик?

– Военные… Они есть – на речной базе, в тюрьме их много. Мы все ждем подкрепления, но слухи ходят разные. В том числе, что подкрепления больше не будет, – сказал Рик и в очередной раз удивился, насколько может быть откровенным с женой. Когда Яни не злилась, то могла быть отличным слушателем. Ей не нужно было смотреть в глаза и изображать интерес – она просто внимательно слушала и задавала вопросы. Рик поначалу не замечал этого, но постепенно привык каждый вечер беседовать с женой и так находить ответы на интересующие вопросы. А Яни оказалась в курсе многих дел в городе – причем осведомлена была намного лучше, чем многие аналитики корпораций или силовиков. Слишком много знал Рик, работая в элитном подразделении спецназа Города.

– Ты думаешь, нас все-таки бросили? – спросила Яни.

– Мне кажется, что да. Источник иссякает, дорогих пород все меньше – какой интерес Полковнику Сандерсу поддерживать порядок?

– Доход все равно есть, ведь обычной руды еще много.

– Такие как Сандерс не привыкли к тому, что их доход уменьшается. К тому же есть другие слухи. Картель расширяет производство, у Синдиката множество лабораторий. Церковь получила огромный заказ на органы из Тая. Думаю, Сандерс нашел другой источник дохода.

– Взятки?

– Да. Город забыли, помнишь? Сейчас все в руках военных, а у правительства есть другие заботы. Говорят, страна еще не оправилась от войны. Зачем им содержать целый город с отребьем?

– А как же мы, Рик?

– А мы пока остаемся здесь. Участки реорганизуют – вместо трех останется один, в Верхнем секторе. Как только это произойдет, я буду ходатайствовать о новой квартире, рядом с участком. Вместе мы сможем отбиться, не сомневайся. Так что Картель получит джунгли, Синдикат и Церковь поделят город. Мы сможем нормально жить, не сомневайся. И не волнуйся, у тебя муж – полицейский. Тебе нечего бояться.

Младший заворочался в руках Яни. Плохой сон? Рик сильнее прижался к Яни, чувствовал тепло, идущее от женщины, и успокаивался. Девушка завела на манер колыбельной любимую песню:

Подскажи мне срок, подскажи мне провода,

Куда пустить свой ток,

Запрещу ждать, себе мечтать, звать,

Все знать, всем вечно все прощать.

* * *

Вокалист замер, прижав губы к микрофону. Свет в зале погас, публика одарила группу редкими аплодисментами. Алиса всмотрелась в лицо Рика – угрюмое, задумчивое выражение лица демонстрировало, что наемник погрузился в беспокойные воспоминания. Девушка поприветствовала музыкантов хлопками и спросила Рика, что случилось.

– Знакомый мотив. Я как-то слышал эту песню, в оригинале. Ее женщина поет, совсем по-другому. Воспоминания, – ответил Рик.

– Наверное, плохие воспоминания, – скорее утвердительно сказала Алиса.

– Нет, не очень. Даже хорошие в чем-то. Те музыканты мне понравились. Я их и на большом концерте слышал, и в маленьком кафе. Выступления абсолютно не отличались – казалось, захватывает полностью музыка. А здесь – пел он конечно хорошо, но не естественно. Сразу понятно – не его песня, не чувствует он ее, – сказал Рик и достал пистолет. Вынул магазин, протер ствол рукавом, ударом отправил обратно.

– Я смотрю на них, на всех, и не понимаю. Как можно так жить? – спросила Алиса.

– Как все. Они привыкают, и ты привыкнешь. У тебя есть возможность отсюда выбраться? Есть возможность собрать столько золота для взятки пограничникам? – ответил Рик.

– Нет, но..

– И у меня нет. Поэтому я просто здесь живу. Жить можно везде. В деревушках рядом с базами Картеля, в промышленном районе. В Затопленном районе – даже к этому можно привыкнуть. К постоянным перестрелкам, к опасности. Только сначала кажется, что страшно, нельзя, невозможно. Проходит время – и ты привыкаешь.

Алиса огляделась. Небольшой бар был заполнен, пустовали только пару столиков. Сзади сидит компания из четырех парней – видно, что родились в городе. Обсуждают прошедшие выходные, мало чем отличающиеся от будней. «Сушняк был», «Взяли мы следующую», «Да мне на них», «Взял я ее и отвел наверх» – доносились обрывки фраз от столика.

Чуть дальше – почтенный старик, лицо морщинистое, бокал в руках дрожит.

– Думаешь, они все живут? – спросила Алиса.

– А что они могут делать еще?

– Мне кажется, будто со временем разум исчезает из людей. Живешь ты, думаешь – а тут раз, и все проходит. Даже сейчас – они все просто сидят, не слушают друг друга. Когда читают – просто бегают глазами по строчкам, но не понимают, о чем там речь. Не запоминают. Читают книгу, а видят там себя. Я сама становлюсь такой. И мне страшно.

– Тебе просто кажется. Сосредоточься. Сейчас тебе нужно будет смотреть по сторонам, а не в себя, – сказал Рик и поставил бокал на стол.

– Нам пора. Хватит напиваться! Я сказал один стакан, а не одна бутылка, – прикрикнул Рик на Стэтта и забрал у того из рук стакан. На донышке плескалось немного виски. Залпом смахнув виски, Рик поднялся, бросил на стол несколько монет и, не оглядываясь, вышел из заведения. Стэтт посмотрел на стакан и вздохнул:

– Вот всегда он так. Я же специально оставил, сигарету запить. Ведь нормальный мужик – но как на задании, так с ума сходит. И сразу занудой становится – жить, привыкнешь. Хоть бы ты не продолжала тему, не поддерживала его. Нашли вы друг друга, – сказал Стэтт и вытер щетину рукавом.

– Что с ним случилось? Кто это? – спросила Алиса, указывая на вычерченный портрет на салфетке.

– Рик у нас хорошо рисует только портрет жены. И не вздумай спрашивать, где она и что случилось. От таких вопросов наш друг теряет голову и в горячке может пристрелить кого-нибудь. Возможно, и тебя. Догоняй.

Стэтт выбежал из бара вслед за Риком. Алиса задержалась на секунду, забрала со столика салфетку с портретом и спрятала в нагрудной кармашек, и последовала примеру наемника.

Музыканты возились с инструментами, готовясь к следующему выступлению. Найти такую работу в Забытом городе – большая удача. Местная публика не проявляла интерес к музыке, как и к любому творчество вообще. Зато они знали, о чем пели – кому как не убийцам лучше знать тяжесть жизни в тюрьме. Бармен, полноватая женщина за сорок разливала пиво и одновременно пыталась не забыть следующие заказы. Ночь брала свои права, и зал заведения наполнялся – уставшие работяги приходили пропустить пару стаканчиков, прежде чем забыться в тревожном сне, часто прерывающимся выстрелами с улиц.

* * *

Старк быстрым шагом влетел в дежурку – за стеклом сидел лейтенант, забросив ноги на стол. Увидев старшего по званию, парень оттолкнулся назад и вскочил, кресло отъехало назад и ударилось об стену. Старк посмотрел на место шлепка – штукатурка там порядком осыпалась. «Никакой дисциплины. Уже стены разбивают, засранцы», – подумал капитан.

Молодой лейтенант приложил выпрямленную руку к виску и сказал:

– Шеф, у нас еще один! Трентон привез с собой из Верхнего района.

– Что натворил?

– Бегал около школы, приставал к детям и требовал, чтобы они молились?

– Чего? – протянул Старк. Брови мужчины вытянулись, он в недоумении смотрел на лейтенанта.

– Мы сами в шоке, сэр. Сопротивление не оказывал, громко кричал при задержании. Трентон сначала думал, еще один старик, спятивший по детишкам. Этот, как его? Эксгибиционист?

– Откуда их взялось столько? И все праведники?

– Это уже пятый за неделю, сэр. Не знаю, что такое праведники, сэр, но все молятся. Старик сейчас в камере, сэр.

Старк козырнул и прошел к лестнице, ведущей в подвал. Полицейский участок устроили в здании, где раньше располагались офисы и магазины – большое, широкое трехэтажное здание, растянувшееся на границе Церковного и Верхнего районов. Старку здесь не нравилось – куда привычнее была полицейская база на территории Форта. Опаснее, конечно, приходилось всегда ходить с винтовкой – но на нежелание пострелять капитан никогда не жаловался.

«Что может быть лучше природы? Лес, небольшая речка, даже ручей. Постоянные стычки с боевиками наркоторговцев», – рассказывал он новичкам. В результате желание служить там отбивалось у молодежи напрочь, все писали заявки на службу в Верхнем районе. Здесь был и корыстный мотив – на базе в Форте сложилась компания, которая полностью устраивала Старка. Ветераны полицейской войны и несколько проверенных молодых устроили там настоящую базу для тренировок – отличный тир, хорошая полоса препятствий. Нападения боевиков, разумеется были, но редкие – скорее не серьезные попытки выжать полицию с территории Картеля, а просто хулиганистые выходки подвыпившей молодежи, почувствовавшей безнаказанность.

Старк не признавался друзьям, даже самому себе мог сказать это лишь в серьезном подпитие: «Форт для меня – последнее подтверждение силы. Нас выгнали отовсюду, мы ютимся как офисные крысы в торговом центре и охраняем богачей». Форт для Старка был последнем прибежищем, и отдать его означало потерять уважение к себе.

Но как старший офицер он был обязан раз в три дня дежурить в Верхнем районе – спокойно, без происшествий, есть время рассказать новичкам о работе. Ненавидел, честно говоря, такие дни – но без них не было и приятных дней. В моменты размышлений, которые обычно наступали после третьего стакана, Старк называл свою жизнь «ИньЯнем», что означала равновесие хорошего и плохого.

Все это пронеслось в голове капитана, пока он спускался в складские помещения центра, переоборудованные в камеры временного содержания. В ближайшей клетке – два на два метра – на коленях стоял старец. Седой, с морщинистыми руками, которые он держал ладонями вниз на бедрах. Старк отметил прямую, практически военную осанку – несмотря на возраст, старик держал ровно. «В молодости давал жару», – подумал Старк и постучал дубинкой по прутьям клетки.

– Эй, праведник! Объяснишь, зачем ты приставал к детям?

– Помолись со мной, сын божий. Вечная тьма накрывает этот город, – сказал старик и повернулся к Старку лицом. Капитан осмотрел лицо мужчины – покрытое веснушками и морщинами, оно вызывало отторжение и тошноту. Будто гнилое яблоко, с выщербленными точками старости – Старк поморщился и обратил внимание на глаза. Зрачков у старика не было – только белки, цвета яичного желтка, пронзенные синеватыми капиллярами. Старка передернуло – старик видел его, смотрел в глаза, хотя здравый смысл говорил полицейскому – такого быть не может, старик слепой.

Пленник отвернулся к стене и продолжил проповедь. Левая губа при каждом слове дергалась в хаотичном порядке.

– Покайся пока есть время! Этот город погибнет, реки окрасятся тем, что сейчас проливается безнаказанно на мостовую. Кровь захлестнет с головой, чистое станет грязным, грязное перевернутся и утонет. Никто не выживет, все станут другими. И появиться он, новый Бог! Аминь! Крикните «Аминь»! Новый Бог спасет город – он уничтожит нас, зальет город своей спасительной кровью!

Старик замолчал и повернул голову к Старку – шейные позвонки хрустнули, капитан вздрогнул. На секунду ему показалось, что у старика появились зрачки – ярко-голубые, светящиеся изнутри, будто в череп пленника вставили яркие лампы. Старик бодро вскочил и метнулся к Старку. Капитан выхватил оружие, направил в камеру, но было уже поздно. Пленник попытался выбраться из клетки через зазор между прутьями, с разбегу прыгнул головой вперед. Череп застрял, шея не выдержала – раздался хруст, и старик безвольно повис на прутьях. Из открытого рта виднелись гнилые редкие зубы, по подбородку стекала слюна.

Старк опустил оружие и посмотрел на самоубийцу. Негнущейся рукой залез в карман, достал рацию, вызвал подмогу. В ушах звучал хруст позвонков и предсмертный крик старика: «Аминь».

* * *

Ничего подобного, они еще примут нас всерьез. Поймут, что мы такие же люди, как они. Даже лучше, чем они. Кто они? Обычные людишки, без сил и воли. А через что прошли мы? Через лишения, через безразличность! У нас нет семьи, и не будет. Но у нас есть мы – и мы больше чем семья. Мы – не вампиры, не кровососы, как называют нас они! Мы – лучше, чем люди, мы – больше чем люди! И мы докажем им это! Нас будут бояться, нас не будут презирать!

Рой, они не воспринимают нас за людей. Мы – жертвы эксперимента. И ты должен смириться с этим. Или тебя зачистят. Нас не жалеют, нас нельзя вылечить. Нас просто убьют. Давай уйдем, зачем тебе это?

Я не хочу просто уйти. Я хочу жить, понимаешь? Жить, а не прятаться! Я хочу зайти в Верхний район, я хочу таких же прав, как у них, понимаешь? Я не хочу прятаться!

У нас все это есть. Мы можем работать, как и все. Ведь есть же вампиры, которые работают на рудниках, как и другие. Продукты там есть, жилье тоже. Брось это!

Да? И много вампиров возвращалось с рудников? Много вампиров ты видишь в городе? Вампиров, гуляющих днем наравне с людьми? Мы не люди, Рейчел, и никогда больше не будем ими. Но я знаю, как это исправить. Я знаю, как доказать им, кто мы есть. И я не буду выпрашивать подачки у Церкви. Если мне нужна кровь, я буду брать ее тогда, когда захочу, а не цедить порцию целую неделю, теряя силы. Мы не нужны им – хотя были рождены солдатами. Мы – воины, это в нашей природе. Ты – воин, и ты должна идти с нами.

Нет, Рой. Я никуда не пойду. А если пойдешь ты – не вернешься, я знаю. Тебя либо схватят и сделают материалом. Либо убьют. В тебе нет сил, и у тебя закончилась пища. Где ты возьмешь пищу?

Рой ударил сидящую перед ним девушку здоровой рукой. Потерял равновесие, ухватился за журнальный столик, чтобы не упасть. Ампутированный обрубок второй руки беспорядочно подергивался – после ампутации нервы еще не привыкли к тому, что конечность заканчивается после локтя, и Рой пытался бить и ей. Девушка скатилась на пол, охнула, схватилась на щеку. Удар отставил на коже царапину от перстня, вокруг которой быстро наполнялся краснотой синяк.

– Если ты хочешь сдаться, хочешь продолжаться сидеть так и ничего не делать – продолжай. Но не затягивай меня с собой! Думаешь, ты так важна для меня? Нет! Я и сам могу все сделать! – закричал вампир.

Развернулся, полез наверх по приставной лестнице – жилище Роя располагалось в подвале небольшого магазина, хозяин которого ежемесячно получал от вампира несколько монет. Жилец не был беспокойным, шумел пару раз в неделю, но быстро затихал, поэтому арендатор был доволен дополнительным доходом.

Рой берлогой был доволен до недавнего момента – с тех пор как Рикард – вампир не мог забыть это имя, даже если бы захотел – раздробил ему руку, каждый подъем по приставной лестнице оборачивался пыткой. Одной руки не хватало для нормального упора, поэтому каждый раз вампир балансировал, размахивая культей и пытался сохранить равновесие.

Подъем по лестнице успокоил его. «Вот и хорошая сторона. Надо почаще лазить туда и обратно. Черт! Эта сука думает, что может привязать меня к себе. Ну что ж, пусть поплачет – может, поумнеет. Жалко будет ее убивать – но слишком много она знает», – подумал Рой и выбрался на поверхность. Женщина, считавшаяся постоянной подругой вампира, лежала на холодном полу и всхлипывала. Когда Рой связался с компанией «свободных» вампиров, она молчала. Все пошло под откос, когда тот отказался идти в Церковь за положенной дозой пищи. «Зачем нам это?», – говорил он ей. – «Мы свободны и должны добывать пищу сами, а не пользоваться свиньями, из которых сцеживают для нас кровь». Рейчел молчала – до сегодняшнего дня, когда он… Девушка не сдержалась и зарыдала в полный голос – но ее никто не услышал.

Рой быстрым шагом двигался вперед, к границам Сектора вампиров и Церковной зоной. Из подворотен к нему присоединялись вампиры – по одному-два человека. Через несколько минут к компании – собралось больше двух десятков вампиров – присоединился человек. Некоторые с неодобрением косились на Роя, который завел беседу с сообщником. Молодые революционеры не понимали, как можно общаться с врагом – даже если это приносит пользу.

– Ты узнал, есть там охрана?

– Охрана там есть – какой-то отставной полицейский, которого на днях выпроводили на пенсию. Опасности никакой – у него вместо оружия газовый пугач, которые ему презентовали, когда вышвырнули из управления.

– Мстить за него будут?

– Кто? Копы попрятались по норам и бояться высунуть нос на улицу. Думаешь, их взволнует смерть одного из бывших коллег, у которого заржавели мозги? Копов просто так не списывают в утиль – значит, либо он сильно напортачил, либо ничего не стоит.

– Без разницы. При любом раскладе он не опасен – значит, волноваться не стоит.

– Конечно, – усмехнулся собеседник вампира. – Ты помнишь, что нам нужно?

– Я написал список, мамочка.

– Не ерничай. На днях нужно все провернуть. Говорят, все вооружаются – значит, ждут чего-то плохого. Спишем все на Синдикат – церковники поверят, что мы не причем.

– А неприятностей у них будет черт знает сколько. То, что нужно. Продуманный ты мужик, Юсуф.

– Принесешь добычу в бар. Не растеряй по дороге. И друзей своих больше ко мне не приводи. Они не любят платить за разбитую посуду.

– Я извинился, друг. И все оплатил. Хватит меня попрекать случаем. Кажется, я пострадал побольше твоего, – Рой взмахнул обрубком руки.

– Хорошо, хорошо. Не волнуйся.

Юсуф кивнул вампиру и нырнул в ближайшую подворотню. Накрапывал мелкий дождь, но небо было ясным – можно увидеть несколько звезд, повисших на черном полотне. Звезды – редкое зрелище для Забытого города – успокаивали Роя, и придавали сил. Глубоко вздохнув, до боли в легких, вампир порадовался свежему воздуху с запахом травы. Захотелось наружу – в мир, где жизнью руководили совсем по другим правилам. Улыбнувшись, Рой поднял с земли небольшой камень и первым бросил в верхнее окно двухэтажного здания. В ночной тишине отчетливо был слышен треск стекла, которое в ритм дождя посыпалось вниз. Дверь распахнулась, из здания, припадая на левую ногу, выбежал мужчина в черной форме, держа в руках пистолет.