Текст книги "Время Бармаглота"
Автор книги: Дмитрий Колодан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
32. Откуда пришел Джек
Никто не задавался вопросом – откуда пришел Джек. Все и так знают. Джек пришел из-за зеркала, вошел в него, как в дверь, и вышел с этой стороны. Он не первый, кто проделывает подобный трюк, чему удивляться? А как у него получилось… Это же Джек! Для него нет ничего невозможного – он убил Бармаглота.
Сам же Джек помнит слишком много. И все вместе не складывается в одну историю. Память играет в странные игры, подбрасывая детали то к одной, то к другой версии. Джек не знает, что он помнит, что ему приснилось, а что он просто выдумал.
Возможно, действительно имело место зеркало. Огромное, в тяжелой бронзовой раме. Поверхность стекла покрывает сеточка трещин, словно на нее набросили паутину… От старости амальгама потускнела, отражение получается смазанным, как фотография в стиле «ретро». Зеркало стоит на каминной полке. Джил купила его в антикварной лавке, или на блошином рынке, а может на интернет-аукционе. Где-то, где покупают старинные и таинственные вещи.
А таинственности зеркалу не занимать. У него богатая история. Если верить Джил, его сделал Уильям Моррис по заказу декана Лиделла. Джек не знает деталей, но если это правда, получается, это то самое зеркало, сквозь которое Алиса попала в волшебную страну. Джек не верит, что это правда. Даже буквы «PRB» выгравированные в уголке рамы его не убедили. Но какая разница – подделка или нет? Зеркало неплохо вписывается в интерьер их квартиры в викторианском стиле.
Джек сидит в кресле и читает книгу про Шерлока Холмса и Потрошителя, очередная стилизация и подделка. Скоро Джил должна вернуться с работы, но пока у него есть немного времени, и Джек вместе с великим сыщиком идет по следу великого убийцы.
В комнате жарко и душно, Джека клонит в сон. Строчки разбегаются, точно диковинные многоножки. И без того запутанная история, кажется еще непонятнее. Потрошитель ведет сложную игру, оставляет для Холмса кровавые подсказки, но отличие от детектива, Джек не понимает в чем их смысл.
Должно быть, Джек все-таки уснул. Но в какой-то момент он открывает глаза и понимает – что-то изменилось. Он смотрит в зеркало на каминной полке и видит, что в нем отражается другая комната. Даже не комната, а темный подвал, заставленный металлическими шкафами.
Джек не помнит, чтобы он удивился – все казалось совершенно естественным. Не помнит он и как оказался на каминной полке.
Джек протягивает руку и касается зеркальной поверхности. На ощупь она холодная и склизкая как желе. От пальцев по амальгаме расходятся волны. Джек надавливает на нее и оказывается с другой стороны. В подвале, где он вскоре встретит Бармаглота.
Это первая история, которую помнит Джек. Убедительная и в традиции. Но как только Джек начинает думать, что так и было, он находит слишком много несоответствий. В его квартире не было каминной полки.
В другой истории тоже есть зеркало. Оно не такое старое, скорее наоборот. Это огромный диско-шар. Подсвеченный ядовито-зелеными и алыми лучами, он кружится в клубах цветного дыма. Музыка грохочет так, что вибрирует пол. Играет бодрый ремикс на Sonic Youth – сочетание нелепое, но для вечеринки в самый раз. Здесь полно нелепостей.
Вокруг танцуют люди в костюмах. Чеширские Коты, Карты, Болванщики и Шалтай-Болтаи на любой вкус – извиваются и скачут, как припадке эпилепсии. Даже в ритм не попадают. Если кому-нибудь действительно станет плохо, никто не заметит. Это тематическая вечеринка, посвященная Алисе. Но дальше костюмов и четкого ощущения, что мир сошел с ума, дело не зашло.
Пританцовывая к Джеку подходит кто-то в костюме Белого Кролика. Джек не помнит, как его зовут, помнит, что он старый приятель, со школы.
– Держи, – орет Кролик. – Твое пиво…
Он протягивает Джеку открытую банку. Кролик стягивает насквозь мокрую перчатку и вытирает блестящее от пота лицо.
– Твоя? – Кролик указывает на танцующую рядом девушку. По длинным черным волосам скользят отблески от стробоскопа. Девушка поворачивается к Джеку, улыбается, но тонкое лицо остается задумчивым.
– Она что, гот? Всегда хотел познакомиться с девушкой-готом. Где ты ее подцепил?
– Нет, – кричит Джек. – Это такой костюм – «Готическая Алиса». Слышал, Мерлин Мэнсон собирается снять фильм по Алисе?
– Не люблю Мэнсона, – орет Кролик. – Дешевые понты. Как зовут-то подругу?
– Джил.
– Как?!
– Джил. Джилиан Гордон.
Кролик молчит, а потом начинает ржать.
– Что?! В самом деле? Вы теперь эти – Джек и Джил? Из детского стишка?
– Заткнись, а?
– Потом ты построишь дом с пшеницей и синицей, да? – не унимается Кролик. – Или пойдешь убивать чудовищ?
– Помнишь, во втором классе я сломал тебе руку? Хочешь, чтобы я…
Но Кролик не слушает.
– Чуешь запах? – Кролик глубоко вдыхает.
Воздух в помещении плотный, приходиться глотать его через силу. Нужно иметь нюх как у собаки, чтобы что-то различить сквозь густой запах сигаретного дыма, алкоголя, косметики и пота. Но Джеку удается уловить необычные нотки.
– Травка? – спрашивает он.
– Ничего противозаконного, – говорит Кролик. – Специальные благовония – парни привезли из Непала. Говорят, буддисты жгут их в монастырях. Вдохнешь и прямиком в нирвану.
– Кажется, буддисты называют нирваной абсолютную пустоту…
– «Нирвана» это группа Кобейна, – говорит Кролик. – Вот я понимаю музыка, не какой-то там Мэнсон…
Словно услышав его слова, ди-джей ставит сумасшедший ремикс на «Lithium». С воплем Белый Кролик бросается к сцене.
Джек продолжает стоять. Запах благовоний слышится сильнее, обволакивает. Его тошнит – от духоты, от пива, от резких ритмов… Джек поворачивается, ища Джил, но видит лишь диковинных созданий, словно сошедших с иллюстраций Тенниела, Холлидея, Мервина Пика, Дали, МакГи, Янссон… Вот в обнимку, протанцевали Лев и Единорог, извивается Синяя Гусеница…
Джек смотрит на вращающийся диско-шар. Окружающее безумие тысячами отражений дробится в зеркалах стробоскопа. Но Джек не видит главного – собственного отражения. А шар все вертится, пока, в конце концов. не взрывается фонтаном зеркальных осколков. Превращается в нечто совершенно иное.
В фасеточный глаз Бармаглота.
Эта история так же звучит убедительно до тех пор, пока Джек не начинает в ней разбираться. Никто из его знакомых никогда не ездил в Непал.
Есть еще одна история. Там зеркало небольшое и самое обыкновенное, хотя и важное. Зеркало заднего вида в серебристом «Сеате», едущем по скоростному шоссе.
Снаружи автомобиля – ночь. Тусклые фары еле справляются. К тому же идет дождь. С неба извергаются такие потоки воды, что в них легко могли бы плавать рыбы. Худшее сочетание для автомобильных поездок. Джек давно бы остановился у обочины, но это скоростное шоссе и останавливаться на нем запрещено. И, как назло, второй час ни одного съезда. Джеку не по себе, но он старается не подавать виду – рядом Джил. Куда и откуда ведет шоссе, Джек не помнит.
Изредка навстречу проносятся огромные грузовики. Сквозь пелену дождя видны расплывающиеся желтые огни, да слышен громкий рев. С равным успехом на месте грузовиков могли оказаться и неведомые чудовища, в темноте Джек бы не заметил разницы.
Внутри машины жарко и душно. По запотевшим окнам ручейками сбегает влага. Джил водит пальцем по стеклу, рисуя непонятные узоры. Но ее работы исчезают быстрее, чем успевают появиться. Печальный бассет на приборной панели качает головой.
Джек включает радио. В динамиках слышится треск. Джек тянется выключить приемник, но в тот же момент раздается голос ди-джея:
– …удивительный ливень. По данным метеорологов, сильнейший дождь за последние шестнадцать лет…
Голос исчезает за шипением помех.
– За шестнадцать лет! – говорит Джил. – Говорила же я тебе не ехать, на ночь глядя! Почему мы не могли подождать до утра?
– Так получилось, – пожимает плечами Джек.
– Получилось…
Снова включается радио.
– …подкинула сюрпризов. Если дождь затянется, скоро мы будем жить на дне океана. Я бы не хотел, чтобы моим соседом оказалась устрица. Сьюзан, а вы что думаете?
– По поводу устриц? – говорит женский голос. Но узнать, что думает Сьюзан не получается – сперва помехи, потом Джек выключает радио.
Джил сидит надув губы. Она не капризничает, не в ее характере. Но в машине она нервничает; ее родители погибли в автокатастрофе. Чтобы отвлечь девушку от невеселых мыслей, Джек спрашивает:
– А почему на твоей футболке написано, что тебя зовут Фиона? По-моему, глупо носить футболки с чужим именем…
Джил вздрагивает.
– Вместо того чтобы пялиться на мою грудь, смотрел бы на дорогу, – говорит она.
– Я не виноват, что ты перетягиваешь ремень безопасности, – говорит Джек. – Ты не оставила мне выбора.
– Дурак! – Джил ударяет его по колену и поправляет футболку.
На самом деле Джек не пялится на ее грудь, а на дорогу смотрит так внимательно, что болят глаза. Джек морщится, вытирает рукавом пот. Из темноты и дождя появляется рекламный щит – вырядившийся моряком старик предлагает попробовать пиво для настоящих мужчин.
– Так кто такая эта Фиона? – спрашивает Джек.
Джил дергает плечом.
– Откуда я знаю? Не я же придумала дизайн. Футболку я купила на распродаже за такие деньги, что грех жаловаться на чужие имена…
Раздается пронзительный рев, вспыхивают темно-желтые огни. Огромная фура появляется так внезапно, словно караулила их в засаде. Джек едва успевает свернуть к бордюру. Джил вцепляется в кресло.
Фура проносится мимо, на «Сеат» выплескиваются потоки грязной воды. Джек видит надпись на тенте – «полуфабрикаты из птицы». С прощальным гудком грузовик уносится прочь.
– Идиот!! – Джек ударяет ладонями по рулю. – Теперь эту грязь никаким дождем не смоет…
Дворники скрипят, царапают стекло – под щетки попали мелкие камни.
– Знаешь, что было бы, если бы его занесло? Обычное дело на такой дороге? – Тихо говорит Джил.
– Что?
– Да ничего! Мокрого места бы не осталось!
– Ну-ну, – говорит Джек. – Обошлось же…
Он гладит ее по плечу. Джек не знает что сказать, чтобы ее успокоить. Спросить о работе? О конкурсе красоты, который проходит в университете? Вряд ли это поможет.
Дальше они едут в молчании. Дождь усиливается и кажется, шоссе никогда не кончится. Джек смотрит в зеркало заднего вида, но за спиной, как и впереди, сплошная чернота.
Зеркало запотело. Джек тянется его протереть и замечает, что отражение не такое, какое должно быть. Но удивиться не успевает – что-то большое и мягкое ударяется в ветровое стекло.
Джек резко выворачивает руль. За шелестом дождя не слышно, как визжат тормоза. На мокром асфальте машине не зацепиться. «Сеат» начинает вращаться и Джек ничего не может с этим поделать. Джил кричит – Джек это видит, но не слышит ни звука. Уши словно забили ватой. Он запоздало понимает, что в стекло врезалась какая-то птица. Ничего страшного… В отличие от грузовика, выныривающего из темноты и несущегося на их машину.
Джек закрывает глаза и открывает их в другом месте.
Найти несоответствия в этой истории не сложно. Машина: Джек помнит, у него была темно-синяя «Тойота». Да и вульгарную собачку на приборную панель он бы не поставил…
Если постараться, Джек вспоминает еще несколько историй. Иногда они сплетаются, чаще – существуют независимо друг от друга. Порой кажется, ничего не было, что все это – морок, наведенный Бармаглотом. Чудовищу, которое живет в отражении в его глазах, это ничего не стоит.
Образы которые всплывают в воспоминаниях, от Джека Потрошителя, до устриц под дождем… Слишком легко представить, что из них и строится этот мир. Из мелких деталей реального, как и положено сновидению.
Но что если все наоборот? Что если они появились в воспоминаниях потому, что он столкнулся с ними здесь? Бармаглот же пользуется этим, хочет заставить Джека думать, что происходящее сон, наркотическая галлюцинация, наркоз, кома. Не говорит прямо, но раз за разом подбрасывает зерна сомнений.
Чудовище хочет вынудить Джека вернуться – не будет ничего страшного, ты просто проснешься. Всего-то нужно – пройти сквозь зеркало. Только Джек знает, чем это закончится.
Джек не уверен, что хочет знать правду. Не сейчас.
33. Разговор с Плотником
Опираясь на руку, девушка села. Джек же смотрел на нее и не знал что сказать. Длинная челка упала ей на глаза – девушка дернула головой, откидывая волосы. Ничего не значащий жест, но у Джека защемило сердце. Мир вокруг исчез.
Это же Джил! Откуда? Как? Мысли путались. Бармаглот… Все время чудовище ему врало. Убедило, что Джил осталась с той стороны, вынудило писать глупые письма… Или она пришла за ним? Спустилась в ад, чтобы увести его отсюда?
Джек протянул руку, но так и не коснулся девушки. Что-то было не так. Какая-то ошибка… Она говорила и это были не слова Джил. Не ее голос.
Девушка говорила голосом Плотника, слова Плотника. Джек замотал головой. Не может быть, чтобы она была Плотником. Она невысокая, волосы чернее вороньего крыла. И она босиком – как у нее могут скрипеть ботинки? И все же… Проклятый дуализм этого мира, мог подкинуть и не такие сюрпризы.
Джек проглотил ставший поперек горла комок.
– Д-добрый вечер.
– Кто вы… – начала девушка и это был голос Джил. Но тут же раздалось шипение, голос измелился.
– Полагаю, нам есть о чем поговорить. Ты понимаешь, что ты наделал, Джек?
Глаза девушки были полны ужаса. Но Джек увидел в них кое-что еще. Вернее не увидел – своего отражения. Значит, девушка принадлежала этому миру. Значит это не Джил…
На Джека навалилась такая тоска, что захотелось встать и уйти. Он слишком устал играть в нелепые игры, в которых, как ни старайся, правил ему не понять. Да и зачем?
Полковник Ван Белл изумленно хлопал глазами.
– Эй! – сказал он. – Как-тебя-бишь… Это ты?! Что они с тобой сделали?!
Девушка не ответила.
– Джек… – сказала она голосом Джил. – Ты и вправду Джек? Я нашла…
Джек вздрогнул. Придется идти до конца.
– Так о чем ты хотел п-поговорить?
И вновь треск, словно кто-то настраивал радиоприемник, вывернув рукоятку громкости на максимум. Девушка зажала рот ладонью, так сильно, что побелели пальцы. Джек отвел ее руку. Девушка дернулась, однако Джек ее не отпустил. На ощупь ладонь была ледяной.
– Зачем ты это сделал, Джек? – сказала девушка чужим голосом.
Джек лишь догадывался, о чем говорит Плотник, и совсем не понимал каким образом. Он видел, как девушка отчаянно пытается не говорить, и ничего не может поделать.
– Сделал? Б-боюсь, я ничего не успел с-сделать… Как вы меня нашли?
– Это не сложно, – девушка против воли улыбнулась. – Я воспользовался тем, что должно было случиться.
– Дохляк! – крикнул Ван Белл. – Ты слышишь? Я с тобой разговариваю! Отвечай! Как твой капитан, я приказываю…
– А что д-должно было случиться? – сказал Джек.
– Я знал, что леди найдет тебя, Джек. Не могла не найти – таковы правила. Я же воспользовался ими. Выкроил минутку – никто не заметил пропажи – и зашел в гости. Простейшая операция, простейший механизм – пара шестеренок и транзистор. Леди даже не заметила. Потом осталось подождать, когда вы встретитесь. Времени у меня предостаточно. Было.
Джека передернуло. Пару шестеренок и транзистор? Бармаглот был бы доволен. Девушка вырвала руку. Джек не стал ее удерживать.
– Что происходит? – крикнула она. – Я не говорила этого! Я не хочу…
Она принялась ощупывать себя – губы, шею, грудь. Фиалковые глаза блестели от слез. Глаза Джил… Но без Джека.
– Не ищи, – сказал Джек. – Плотник работает чисто. Он мог пришить тебе голову котенка и ты бы не заметила подмены…
Девушка замерла, а потом опустила руки. Она не закричала. Лишь сдавленно всхлипнула. Джек отвел взгляд.
– Что со… – голос сбился. – Джек, ты не ответил на мой вопрос. Зачем ты это сделал?
Джек задохнулся от возмущения. После всего, что сделал Плотник, он смеет упрекать его? Жалкий трус. Хуже Бармаглота – чудовищу хватило смелости, встретится с Джеком лицом к лицу. А Плотник… Даже свои мерзости он творил руками моржей.
– Я с-сделал? – прошипел Джек. – Вы что-то н-напутали. Это не я рыскаю в ночи и режу л-людей… Не я напустил в город м-механических уродцев… Не я…
– Ты ничего и не понял, Джек, – перебил Плотник. – Неужели ты не видишь, что происходит?
Ван Белл толкнул Джека в плечо. Тот раздраженно повернулся.
– Не сейчас, п-полковник!
– Дохляк… – сказал Ван Белл. – Почему он не разговаривает со мной?
Он выглядел как ребенок, которого наказали, так и не объяснив за что.
– Простите, п-полковник, – сказал Джек. – Того, кого вы знали, б-больше нет.
– Капитан… Храбрый Бенджамин Ван Белл, – Плотник усмехнулся губами девушки. – Почему ты не послушал его, Джек? Он же все тебе рассказал. И про остров, и про охоту, и про то, чем она кончилась…
– Про то, как вы б-бросили его одного? – процедил Джек.
– Джек, Джек, – вздохнул Плотник. – А я был лучшего мнения о тебе… Человек, победивший Бармаглота и так легко устраняющий моих помощников должен понимать, что он делает. Боюсь, я тебя переоценил…
– П-полагаю, тот, кто устраняет ваших п-помощников, знает что делает. Но вы ошиблись – это не я.
Жаль, он не видел истинного лица Плотника. Девушка, за которой тот прятался, плакала, но это были ее собственные слезы. Джек протянул руку и коснулся холодной щеки. Джил… И не Джил. Так могло быть только в этом мире.
К чести Плотника, его голос не дрогнул.
– Не важно, Джек. Я уже ничего не могу исправить – предел достигнут и процесс не остановить. Я пытался, но это было не в моих силах.
Джек не понял ни слова. Какие процессы и пределы? Что Плотник хотел исправить? Джек мотнул головой… Какое это имело значение? Плотник был законченным маньяком. Убийцей, на счету которого десятки чудовищных и мерзких преступлений. А маньякам свойственны навязчивые идеи – дешевая попытка найти себе оправдание. Будто то, что он делал, имеет оправдание.
– Осталось не долго, – сказал Плотник. – Скоро все кончится… Мне жаль, что так получилось.
– К-кончится? – зло сказал Джек. – Вот так новость! Вы н-нашли с-снарка? Поздравляю! И на кого он похож? Так ли хорош, как говорят?
Плотник молчал. Молчала и девушка. Тонкие губы совсем посинели. Джек снял пиджак и накинул на острые плечи. Девушка вцепилась в него, такая беспомощная, что Джек едва не обнял ее.
– Все будет хорошо, – сказал Джек, хотя и не был уверен в собственных словах. Плотник говорил, скоро все кончится, а это могло значить что угодно.
– Джек, Джек… Я не ищу снарка. Я знаю, что находишь в итоге.
– Неужели?
– Я был на том острове, Джек, я читал записи Бармаглота… Я видел птиц, Джек.
– Птиц? Причем здесь п-птицы?
Джек покосился на Ван Белла. Полковник раскачивался на корточках, обхватив голову руками, и беззвучно шевелил губами.
Птицы… Дикие узоры в комнате Человека-Устрицы, печальный конец экспедиции Ван Белла. Все ищут снарка, но его невозможно найти. Потому что в итоге находишь… Буджума? Плотник не мог этого не знать. Джек сдавил пальцами виски, но даже проверенный способ не помог избавиться от пульсирующей головной боли.
– Бедный, глупый Джек, – девушка покачала головой. Выглядело жутко, словно она была марионеткой, которую дергали за веревочки. – Неужели ты не понял?
– Птицы это Б-буджум? – сказал Джек.
– Нет. Буджум – абсолютное ничто, пустота, к которой стремится наш мир. А птицы – форма, след, метка сейчас.
– Но почему п-птицы? Как ничто может быть чем-то? Ноль не равен единице.
– Джек, ты все делаешь неправильно, с самого начала. Ты пытаешься понять, найти смысл. Пытаешься все вогнать в рамки своей логики… Почему ты не хочешь принять простую истину – все нужно принимать таким какое оно есть? Если ты не можешь найти ответа на вопрос, проблема в тебе, а не в вопросе.
– Д-допустим, – процедил Джек. – А д-девушки… Зачем ты убивал их?
– Не убивал, Джек, а устранял. Как полиция устраняла моих близких друзей. Я не искал снарка, я лишь не хотел допустить появления Буджума.
Джек вытер рукавом выступившие на лбу капли пота. Беседа с Плотником выматывала как встречи с Бармаглотом. Если следовать обычной логике – раз в этом мире все сошли с ума, у безумцев с головой должен быть порядок. Простая задачка из книги Смаллиана. На деле выходило, что маньяки здесь еще более не в своем уме.
– Появления Б-буджума? Но Буджум ничто…
Девушка замотала головой, одновременно пытаясь удержать себя руками.
– Джек, мы ходим по кругу. Впустую тратим время, которого почти не осталось. Буджум – множество которое, достигнув предела, обращается в ноль. Снарк есть процесс, движение этого множества. Но снарк конечная недостижимая, потому что при достижении предела, она обращается в свою противоположность. То есть в Буджума. Сколько будет один плюс один – на этот вопрос ты в состоянии дать правильный ответ?
– Д-два… – сказал Джек, но его перебил Ван Белл.
– От нуля до бесконечности. Зависит от системы, в которой существует уравнение. В системе снарк-буджум правильный ответ будет стремиться к нулю – зависит от упования, с которым подходить к решению и от биржевых сводок за последнюю неделю. Это знает любой школьник!
Джек посмотрел на полковника. Может, в этом мире это знал любой школьник, но Джек ходил в школу в другом месте.
– Отлично капитан, – сказал Плотник, наконец обратив внимание на старого знакомого. – Хоть вы это понимаете… И что будет с уравнением, если его решить?
– Ничего… – прошептал Ван Белл. – Оно перестанет существовать не позднее конца недели. Его нужно пометить галочкой и держаться подальше. Можно, конечно, вычитать из него единицу-другую и поддерживать его существование пока не надоест – но так делают только зануды-отличники.
– Видишь Джек, – сказал Плотник. – Теперь ты понял?
– Нет, – вздохнул Джек. То, что говорили Плотник с Ван Беллом, звучало полной бессмыслицей.
– Все ищут снарка не думая, чем это закончится. А закончится все абсолютной пустой. Мир перестанет существовать. Здесь необходимо вычитать единицы…
– Д-девушки и есть эти единицы? – Джек поежился. Выходит, мерзости Плотника творились ради того, чтобы не дать миру исчезнуть? Это было выше его понимания.
– Не все, – сказал Плотник. – Но порой девушка оказывается той самой конечной недостижимой… снарком. Чаще, чем что-либо. Это не страшно, пока их не становится слишком много. Но если предел близко, нужно вычитать. Когда они окажутся вместе коллапс будет неизбежен. Образуются дыры, в которых исчезает материя, время, пространство… Остается пустота. Абсолютная пустота, Джек.
– А п-птицы?
– Уравнение, Джек. Неправильное уравнение помечают галочкой. Птичкой. Иначе, как его найдешь? Для этого нужны моржи – искать птиц там, где их не должно быть. Идеальный слух, идеальные манеры, идеальные хищники. Ты знаешь, Джек, для чего нужны хищники?
– Удерживать с-систему в равновесии.
– Поздравляю, Джек, ты начинаешь что-то понимать. Дело не в том, что устраняли моих помощников, у меня хватает деталей сделать новых. Главное – моржи вовремя не устранили тех, кого были должны. Вычитания не было и уравнение остается решенным. Слишком много решенных уравнений… Им осталось собраться вместе до конца недели. И все. Буджум.
– Не я устранял м-моржей, – сказал Джек. – Ты тоже ничего не п-понял. Человек-Устрица, у которого ты убил всю семью – п-помнишь?
– Джек… Если бы я помнил мои устранения, я был бы не способен на другие. Джек, я Плотник. Я латал дыры – дыры, которые появились и по твоей вине.
– По моей?! Но…
– Джек, это ведь ты поставил наш мир на грань катастрофы. Это ты убил Бармаглота.
– Б-бармаглота?
– А кто, по-твоему, удерживал наш мир в равновесии? Лишь Бармаглот был способен справиться с этой ношей. Ты думал, что спас наш мир, Джек? Нет – ты его уничтожил. Осталось только дождаться конца недели.
– Но… К-конец недели завтра!
– Что ж, – сказал Плотник. – Долго жать не придется. Прощай Джек…
– Стой! – крикнул Джек.
Он схватил девушку за плечи в бессмысленной попытке удержать Плотника. Она задрожала. Шипение сменилось надрывным кашлем, с уголка рта потекла тонкая струйка крови. Сглотнув, девушка сплюнула на мостовую большую влажную шестеренку. Потом еще и еще – диковинные, уродливые детали. Плотник заметал следы.
Наконец чудовищный кашель прекратился. Девушка затравлено посмотрела на Джека, слезы катились по щекам. У нее были глаза Джил – такие большие, что Джек не мог в них не смотреть. К извечной головной боли прибавилось головокружение.
– Как тебя зовут? – спросил Джек, боясь услышать ответ.
– Фиона, – сказала она. – Ты же правда Джек?
– Боюсь, это так…
– Ты спасешь нас?
