Текст книги "Время Бармаглота"
Автор книги: Дмитрий Колодан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
14. Сборы
К выходу из дома полковник Ван Белл готовился основательно. Словно они собирались в кругосветное путешествие, а не в соседний квартал. Ван Белл метался от одной кучи инвентаря к другой, копался в них и тащил находки в центр комнаты. Джек не представлял, как эти вещи могут им помочь. Какой смысл в дюжине ржавых гарпунов, десятке мятых кастрюль или облезлой медвежьей шкуре? Последней каплей стало чучело бобра – полковник водрузил его на вершину горы бесполезных вещей.
– П-полковник! – крикнул Джек.
Ван Белл подпрыгнул. Он как раз тащил большую картонную коробку – дно провалилось, на пол посыпались кофейные чашки. Те, что не разбились при падении, погибли под башмаками Ван Белла.
– Кто здесь? – полковник ошалело уставился на Джека.
– Зачем это? – Джек показал на собранный Ван Беллом хлам.
Ван Белл дернул себя за бороду.
– Юноша, – сказал он. – Вы знаете, сколько достойных экспедиций погибло потому, что не подготовились как следует? Тысячи, а то и миллион.
– Да, но…
– В пути может случиться что угодно!
Отшвырнув пустую коробку, полковник схватился за толстый рулон брезента и поволок в общую кучу. Прошло не меньше получаса, прежде чем Ван Белл остановился и отряхнул руки.
– Готово, – гордо сказал он. – Можем идти.
Джек с ужасом смотрел на выросшую посреди комнаты гору. Она покачивалась, грозя рухнуть, погребая под грудами хлама всех и вся. Только чтобы вынести ее из дома потребуется целый день.
Полковник подошел к двери и взял зонт.
– Пошли, – сказал он. – Долго тебя ждать?
Он вышел на крыльцо и огляделся, щурясь от яркого солнца.
– Вы не собираетесь б-брать все это? – Джек махнул рукой в сторону раскачивающейся горы. Ван Белл смерил его сочувственным взглядом.
– На кой черт оно нам сдалось?
– Но, – Джек поморщился. От проявлений местной логики у него начинала болеть голова. – Зачем тогда вы все это с-собирали?
– Ты путаешь разные вещи, – сказал Ван Белл. – Подготовку к экспедиции и саму экспедицию. Процесс и конечный результат.
Он с силой захлопнул дверь. Раздался чудовищный грохот. Раскрыв зонт, полковник зашагал к трамвайной остановке. Колокольчики в саду провожали его печальным перезвоном.
Хотя на небе не было ни облачка, Ван Белл не стал закрывать зонта. Он крепко прижал его к себе, похожий на тощую поганку с дырявой черной шляпкой и полосатой ножкой. Время от времени, полковник выглядывал наружу, осматривая небо.
– Затаились, значит, – хмуро бормотал он. – Решили застать врасплох? Ха-ха… Ничего не выйдет! Полковника Ван-Белла так не возьмешь…
Нервозность Ван Белла передалась и Джеку. Он стал озираться, хотя не знал, чего стоит опасаться. Бармаглота ведь больше нет… Или Ван Белл не знает? Но полковник должен понимать: прятаться от Бармаглота под зонтом – бессмысленно.
Вдалеке вскрикнула галка. Ван Белл замер.
– Что слу… – начал Джек. Ван Белл рванулся к нему и зажал рот ладонью. Выпученные глаза вращались. Беззвучно открывая рот, Ван Белл что-то сказал. Джек замотал головой, показывая, что не умеет читать по губам. Снова крикнула галка.
Вал Белл сорвался с места. Вцепившись в рукав, он потащил Джека за собой.
– Быстрее, – выдохнул он. – Пока нас не заметили.
Для своего почтенного возраста полковник бегал на удивление резво. Когда они добрались до ангаров, Джек запыхался, а Ван Беллу хоть бы что. Нырнув под выступающий козырек, он прижался спиной к стене. Прошло минут пять, прежде чем полковник позволил себе пошевелиться.
– Обошлось, – прошептал он. – Но будь осторожнее. Помни – они рядом.
– Что с-случилось? – сказал Джек.
Он потер плечо, которым ударился о стену ангара. Ван Белл осмотрел его с головы до ног.
– Ты с ними заодно?
– Нет.
– В нашем деле главное следить, что у тебя над головой, – строго сказал полковник. – Они приходят сверху.
– Да кто?! – не выдержал Джек.
Полковник посмотрел на него как на идиота.
– Птицы, – сказал он. – Клюв, перья и крылья. Слышал про таких?
– И чем они опасны? – На ум пришли образы из известного фильма, но даже здесь Джек ни разу не видел, чтобы птицы так себя вели.
– Всем, – отрезал Ван Белл. – Лучшие из лучших, команда, о которой можно только мечтать… И всё по их вине!
Он сплюнул и погрозил кулаком чистому небу.
– И что? Думаешь, они остановились? Нет! Они жаждут моей крови. Но полковник Бенджамин Ван Белл не сдается!
Из-за угла появилась группа селенитов, катя огромный круг сыра. Завидев Джека и Ван Белла, они резко остановились и разразились громкими рыданиями. Один из селенитов рухнул на колени и принялся посыпать голову пылью, другой рвал на груди остатки одежды. Полковник поднял с земли камень и швырнул в лунных жителей.
– Пошли прочь! – заорал он. – Нечего тут нюни разводить!
Селениты бросились врассыпную, мигом забыв про сыр. Но громкие рыдания слышались и после того, как лунные жители скрылись из виду. Полковник брезгливо отряхнул руки.
– Повезло мне с соседями. Хуже только птицы…
– По мне так они б-безвредны, – заметил Джек.
– Ха! – сказал Ван Белл. – А ты умрешь в этом приключении. Боюсь, именно тебя они и оплакивали.
15. Бармаглот просыпается
Джек закрывает глаза и видит комнату. Старый, заброшенный склад глубоко под землей, ровные ряды металлических стеллажей. Тусклые электрические лампы тихо гудят. Издалека доносится перезвон трамвая и болтовня Ван Белла. Джек почти не слушает, о чем говорит полковник, это не важно. Сейчас они едут в трамвае. Сейчас он идет по заброшенному складу.
Джек идет вдоль полок, заставленных диковинными и страшными вещами. Раньше он боялся, но теперь привык. Если можно привыкнуть к огромным банкам, в которых плавают человеческие головы. Они живы – медленно моргают и шевелят губами. В грязно-желтом формалине вскипают пузыри. От холода на полу и стенах выступил иней. Дыхание вырывается облачком пара.
Джек идет мимо эмалированной ванночки, в которой копошится похожее на тритона создание с широкой мордой. Там где у существа должен быть хвост, грубыми стяжками пришита женская рука с длинными ногтями. Красный лак облез, шелушится струпьями, но бриллианты на перстнях сверкают по-прежнему ярко. Рука скребется о ребристое дно ванночки.
Джек не может на это не смотреть. Его глаза уже закрыты.
– Хуже всего – альбатросы, – говорит полковник Ван Белл. – Говорю как старый моряк – не связывайся с альбатросами…
– П-постараюсь, – отвечает Джек.
Странно разговаривать с человеком, которого не видишь. Еще страньше будет, если открыть один глаз. Тогда Джек одновременно будет видеть и подвал ужасов и Ван Белла, развалившегося на трамвайной скамейке. Джек не хочет рисковать, он не знает, вынесет ли мозг подобное раздвоение. Он и без того готов сорваться с катушек от ужасов, которые творятся вокруг. Сойти с ума проще всего, а Джек не может себе этого позволить.
Он идет дальше. Со всех сторон доносятся всхлипы, стоны, сдавленый плач… Это не бессмысленные причитания селенитов. В этих стонах столько боли, ужаса и страдания, что мороз пробирает до костей. Ноги подкашиваются.
Можно заставить себя думать, что ничего этого не существует. Что подвал – игра воспаленного воображения, а не настоящий мир, существующий в отражении в его зрачках. Но легче от этого не будет.
Джек сворачивает за угол и оказывается на пятачке свободного пространства. Джек останавливается, не решаясь войти в круг серого света. Руки дрожат; приходится сжать кулаки, впиться ногтями в кожу. Джек знает – здесь с ним ничего не случится, но порой одного знания мало.
Здесь не горят лампы, а пол усыпан осколками битого стекла. На стене висит белый киноэкран размером с простынь. Проектора не видно, лишь доносится шипящее потрескивание. На экране крутятся отрывки из старых фильмов – «Кабинет Доктора Калигари», «Метрополис», «Олимпия», что-то из немецких экспрессионистов… Кино прокручивается на удвоенной скорости. Изображение то становится неестественно четким, то пропадает за пеленой царапин и затертостей пленки.
Слева от экрана на толстых цепях крутится окровавленная свиная туша. Ржавые крюки грубо вгрызаются, рвут на части розовую плоть. Под скрип цепей туша поворачивается из стороны в сторону. Пока Джек не понимает, что длинные русые волосы, заколотые деревянным гребнем, не могут принадлежать свинье. Тягучие темные капли падают в огромную лужу на полу.
Бармаглот лежит, опустив голову в эту лужу. Белесые усики-щупальца колышутся в такт могучему дыханию, и кажется, перед мордой чудовища копошится клубок червей. В кровавой луже вспучиваются пузыри.
Бармаглот спит на битом стекле, точно сказочный дракон на горе сокровищ. Бледно-зеленую шкуру покрывают бесчисленные порезы, сочащиеся сукровицей. Бармаглот проводит когтистой лапой по обвислому рыбьему брюху, оставляя глубокие царапины. В городе до сих пор верят, что Бармаглот не чувствует боли. Это неправда.
Длинный змеиный хвост щелкает по свинье, и туша начинает раскачиваться. Джек слышит едва различимые мольбы. Он молчит – любые слова комом встают в горле.
Джек не хотел сюда идти. Больше всего на свете. Но он не способен контролировать свои визиты. Он закрывает глаза и оказывается в этом месте. К счастью, в отличие от Бармаглота, он может отсюда выбраться. Осталось только пройти мимо чудовища. Джек делает неслышный шаг.
Бармаглот поворачивает голову. Пустые фасеточные глаза дробятся тысячами отражений. Глаза-стробоскопы… Бармаглот поднимает длинную шею, в которой, похоже, совсем нет костей, и смотрит на Джека.
Чудовище его не видит. Джек знает это – он не отражается в глазах-зеркалах. Знает он и то, что Бармаглот ему ничего не сделает. Иначе он сам перестанет существовать. Возможно, это единственное, чего боится чудовище, хотя никогда и не признается. Вместо этого Бармаглот притворяется, что Джек ему интересен.
Еще один неслышный шаг.
– Добрый день, друг мой, – голос Бармаглота звучит как скрип гвоздя по стеклу. – Я рад, что вы решили навестить меня. Давненько вы не заходили в гости…
Чудовище вскакивает, на костлявых лопатках дрожат рваные кожистые крылья. Слишком маленькие, чтобы поднять такую тушу, и все же Бармаглот отрывается от земли. Шея распрямляется и голова Бармаглота оказывается в ладони от лица Джека. Из пасти несет плесенью и гнилью, меж кривых зубов застряли куски мяса. На пол стекает струйка пенистой зеленой слюны.
Джек смотрит в огромные глаза, в которых дробятся отражения подвала и в которых не отражается он сам.
– З-здравствуйте… – От чудовищного зловония трудно дышать. На глаза наворачиваются слезы.
– Очень хорошо, друг мой, что вы зашли ко второму завтраку, – говорит Бармаглот. – Могу ли я предложить вам чашечку чая?
Шея Бармаглота завязывается узлом. Уродливая голова исчезает среди стеллажей и появляется снова. В зубах трепыхается существо с огромными влажными глазами и крошечными пальчиками. Тонкий крик похож на писк комара. Джек открывает глаза, лишь бы не видеть, что случится дальше.
– …Я предупреждал, – говорит полковник Ван Белл. – Связываться с картами себе дороже. Но кто меня слушает?..
Джек моргает – лицо Ван Бела сменяет морда Бармаглота, как при неумелом монтаже. Джек считает до пяти и закрывает глаза. Бармаглот, того и ждавший, глотает несчастное создание живьем.
– Мерзость, – говорит Бармаглот. – На вкус как желе… Но полезно для желудка, что поделаешь.
Он вздыхает.
– Если вы, друг мой, не хотите чай, могу предложить отличный кофе. Вы же не откажетесь от чашечки кофе со старым приятелем? Мы так давно не виделись…
– С-спасибо, – Джек находит в себе силы говорить. – Я не г-голоден.
– Какая жалость, – говорит Бармаглот. – Но в хорошей беседе вы мне точно не откажете.
– ПОЖАЛУЙСТА!!! – дикий вопль раздается из глубин подвала. Эхо мечется меж стен.
– Как самочувствие Ее Величества? Как поживают ее собаки? – поджав лапы, Бармаглот садится. Теперь его не обойти.
– Неплохо, – отвечает Джек. – С-собак по-прежнему много.
Он прислоняется спиной к стеллажу.
– Замечательно! Как замечательно! А кто станет чемпионом в этом сезоне? Нет, не говорите! Лучше, друг мой, поставьте за меня двадцатку на «Единорогов».
Джек не знает, что сказать. Бармаглоту плевать на королеву и «Единорогов», и они оба об этом знают.
– Еще мне полагается спросить о погоде, но мы, как старые друзья, можем обойтись без формальностей?
– М-можем…
– Тогда сразу перейдем к делу. Итак, друг мой, что привело вас в мою унылую обитель?
– Я…
– Не говорите, что не знаете, – усмехается Бармаглот. – У вас есть вопрос, он вас мучает – не важно, хотите вы его задавать или нет. Итак?
– П-почему плачут с-селениты? – говорит Джек.
Бармаглот хохочет.
– Нет, друг мой. Это не тот вопрос, который привел вас сюда. Я на него отвечу, и потом дам вам еще одну попытку. Селениты плачут оттого, что им жалко. В первую очередь – себя, потом остальных. Глядя на тебя, селенит видит тебя мертвым, знает, как ты умрешь…
– Значит, они могут п-предсказывать будущее?
– Можно сказать и так, – кивает Бармаглот. – У селенитов свои отношения со временем. Они не понимают, что было, а что будет. А теперь, друг мой, скажите, что вы хотите знать на самом деле?
Джек молчит. Он обдумывает последние слова Бармаглота. Выходит, полковник Ван Белл прав, и ему суждено погибнуть в этом приключении? Возможно… Джек не испытывает страха. Эта смерть слишком абстрактна, чтобы в нее поверить.
Бармаглот не торопит, ему спешить некуда. Вывернув шею, чудовище смотрит на киноэкран. Среди нарезки черно-белых кадров начинают мелькать цветные вставки. Джек присматривается и узнает квартиру.
Отрывки слишком короткие, чтобы сложилась цельная картина. Рабочий кабинет, стол, заваленный книгами… Ванная, кто-то принимает душ за занавеской… Гостиная. Джил, свернувшись калачиком, лежит на кушетке. Клетчатый плед сполз на пол. Кто-то подходит и укрывает девушку… А следом весь экран занимает лицо Сомнамбулы с выпученными глазами.
Пленка обрывается. В воздухе слышится запах горелого целлулоида.
– Итак, друг мой?
– Откуда в-взялись моржи? – говорит Джек. – И кто такой Плотник?
Бармаглот выпрямляется.
– Это уже интересно, – говорит он. – Какая жалость, что вас зовут…
– Эй! – голос полковника звучит далеко и близко. – Приятель, ты не уснул?
– Надеюсь, в скором времени, мы продолжим нашу беседу, – вздыхает Бармаглот. – Я буду ждать, друг мой. Я буду ждать…
Он отходит, открывая проход в закуток в конце подвала. Здесь стоит круглое зеркало, закрепленное на диковинном колесе из гнутой темной бронзы. Колесо вращается.
Джек подходит ближе. В зеркальной глади не отражается чудовищный подвал и Бармаглот, стоящий за спиной. Вместо этого Джек видит озадаченное лицо Ван Белла. Так близко, что наклонись полковник еще немного, он стукнется лбом о стекло.
– Эй! Мы почти приехали!
– До скорой встречи, друг мой, – говорит Бармаглот.
Джек открывает глаза.
– П-прошу прощения. Кажется, я з-задремал…
– Я уже понял, – говорит полковник. – Приятель, ты знаешь, что разговариваешь во сне?
16. Почему Джек не может вернуться
Говорят, Джек в любой момент может вернуться домой. Достаточно пройти сквозь зеркало. Но он не спешит. Ему нравится в этом городе, здесь он нашел, что хотел – славу, богатство, женщин. Зачем ему возвращаться?
Джек действительно знает, как вернуться. Конечно, это не так просто, как рассказывают, но в общих чертах именно так – нужно пройти сквозь зеркало.
Только вернуться он не может. Даже ради Джил. Из-за Джил. Потому что вернуться – значит подписать ей приговор, обречь на мучения, которые не представить. И не ее одну. Бармаглот не знает меры.
Схема проста. До тех пор, пока Джек не видит своего отражения, чудовище остается в плену его зрачков. Но стоит Джеку перейти зыбкую границу амальгамы, все будет кончено. Не важно, что послужит ключом – осколок стекла, лужа, дождевая капля, глаза Джил… Бармаглот будет свободен, уже по ту сторону зеркала. А там его ничто не остановит.
Джек не может позволить этому случиться. Пока.
17. Особенности памяти
– Смотри, – полковник толкнул Джека локтем. – Город Устриц… Бывал здесь?
– Внутри? Не п-приходилось.
Трамвай ехал вдоль одинаковых домов с желтыми стенами. Древняя штукатурка крошилась от влаги, в прорехах виднелся темный кирпич. Насколько знал Джек, от первоначальной застройки сохранились лишь внешние стены. Окна заколотили толстыми листами жести.
На первый взгляд попасть в Город Устриц проще простого – свернул и ты внутри. На деле в игру вступал диковинный дуализм этого мира.
Люди жили в обычном городе, ходили по обычным улицам и дышали обычным воздухом. Все как везде – магазинчики и лавки, машины, припаркованные у тротуара… Толстый человек в костюме медведя раздавал прохожим листовки. Но при этом устрицы обитали под многометровой толщей воды. Если всматриваться, видно, как в глубине квартала уходят ввысь толстые стебли водорослей, а огромные рыбы скользят между домами. Зайдешь на такую улицу и мигом окажешься глубоко под водой.
Трамвай свернул на мост. Джек обернулся. Несмотря на солнечный день, Город Устриц окутывал густой туман. Чем дальше они отъезжали, тем бледнее становились очертания домов.
– Библиотека к-кратчайший путь? – спросил Джек.
– Короче не придумаешь. И там нет птиц. Я рассказывал про зуйков? Такие черно-белые птички?
– С ними что-то не так? – рассеянно спросил Джек.
По правде говоря, он не помнил ничего из рассказов Ван Белла. Джек был занят несколько иной беседой. Самое отвратительное, что встреча с Бармаглотом прошла впустую. Не потому, что не хватило времени – Бармаглот сознательно не стал ничего рассказывать. Первую партию чудовище выиграло вчистую. Это будет тянуться и дальше. Теперь, зная, что интересует Джека, оно станет выдавать информацию по капле. Зачем сразу выкладывать козыри? Бармаглоту не интересно.
– Хуже альбатросов. Команда – лучшие из лучших… О! Смотри, мы подъезжаем к Библиотеке.
Полковник прижался к окну.
– Похоже на в-вокзал, – сказал Джек, глядя на высокое здание, сплошь темное стекло и железо.
Здание выглядело знакомым, хотя Джек не смог вспомнить, откуда он его знает. В этом районе города он не бывал, значит, он видел его дома. Кингс-Кросс?
Джек вдруг понял, что не помнит, как выглядел Кингс-Кросс. Он давно заметил, что забывает очевидные вещи – лица соседей, ту или иную достопримечательность, сюжеты хрестоматийных книг… Одним туманным утром Джек не смог вспомнить ни единого такта из битловской «Help». В тот раз он по настоящему испугался – того, что забудет Джил. И тогда все потеряет смысл.
– Что? – отозвался полковник. – А, это ты… Где мы?
Он закрутил головой, моргая совиными глазами. Джек вздохнул. Хороший ему достался проводник – если Джек забывал, что случилось давно, у Ван Белла были проблемы с кратковременной памятью. Идеальное сочетание.
– Подъезжаем к Б-библиотеке, – сказал он.
– Действительно… – полковник протер стекло рукавом. – Нам пора выходить. Готов?
Ван Белл вскочил. Лицо стало жестким.
– Все чисто? Ты проверил?
– Если вы о п-птицах, я не вижу ни одной…
– А голуби? – не унимался Ван Белл. – Здесь всегда полно голубей.
– Не сейчас, – сказал Джек.
На площади и в самом деле не было птиц. Словно чуя приближение Ван Белла, они убрались куда подальше.
– И чего ты ждешь?
Не церемонясь, полковник схватил Джека за ворот пиджака и потащил к выходу. Выскочив из трамвая, он, не сбавляя хода, припустил к Библиотеке. Глаза полковника бешено вращались – того и гляди выкатятся из орбит.
– Эй! – воскликнул Джек. Он запнулся о камень мостовой и едва не подвернул ногу. Полковник не обратил внимания.
К счастью от Библиотеки их отделяли считанные метры. Ван Белл плечом толкнул двери и ввалился внутрь. Только тогда он позволил себе отпустить Джека.
– Уф… – выдохнул полковник. – Пронесло.
– Там не было п-птиц, – заметил Джек. Он поправил ворот.
– Значит, они могли быть где угодно… Ты случаем с ними не заодно?
Джек не стал отвечать.
Внутри Библиотека напоминала вокзал еще больше. Огромный зал, полный бессмысленно суетящегося народа. Все куда-то спешили, толкали тележки, груженные чемоданами и стопками книг, толпились вокруг окошек билетных касс. Голоса сливались в монотонный гул, прерываемый свистками паровоза.
При этом люди в толпе были удивительно похожи – невысокие, толстенькие, в круглых очках. И у каждого футболка с репродукцией из Луиса Уэйна. От мельтешения антропоморфных котов рябило в глазах. Джек растер пальцами виски, пока голова опять не заболела.
– И кто нам нужен? – спросил он.
– Как кто? Библиотекарь – кроме него здесь никого нет.
Джек оглядел суетящуюся толпу.
– А. Ну да… – это многое объясняло.
Полковник схватил за плечо ближайшего человека. Тот близоруко прищурился.
– Добрый день, чем…
– Нам нужна лодка, – перебил полковник. – Но не дырявое корыто, а хороший, надежный корабль.
– Разумеется, – кивнул Библиотекарь. – Зачем еще ходят в Библиотеку? По читательскому билету?
– По заданию к-королевской полиции, – сказал Джек, доставая жетон.
– Значит без билета, – сказал Библиотекарь. – Тогда залог пять фунтов.
– Он платит, – Ван Белл указал на Джека.
– В кассу, – сказал Библиотекарь. – Любое свободное окошко.
Кот на футболке весело подмигнул Джеку и показал язык. Джек отпрянул; как ни старайся, но к таким вещам не привыкнуть.
Луис Уэйн – художник, который нарисовал этого кота, под конец жизни сошел с ума. Вместо котов, которые его прославили, он стал рисовать таинственные, лишенные смысла фрактальные узоры. В некотором роде, Библиотека представляла собой воплощенный кошмар бедняги Уэйна. Библиотекари по сути тоже являлись фракталом. Живым, бесконечно дробящимся… В этом ключе коты Уэйна на футболках воспринимались как издевательство, одновременно напоминая о другой истории. Ухмыляющийся намек на то, что все здесь не в своем уме, и Джек в том числе.
Ван Белл уже шагал к билетным кассам, расталкивая суетящихся Библиотекарей. Или Библиотекаря, если быть точным. Они отлетали от полковника, как теннисные мячики от кирпичной стены и спешили дальше, словно ничего не случилось. Джек старался не отставать от Ван Белла – в такой толпе стоит замешкаться, и окажешься совсем не там, куда собирался попасть.
– Ну? – сказал полковник, просунув голову в небольшое окошко. – Что там с лодкой?
– Я говорил, – сказал Библиотекарь, поправляя очки. – Залог пять фунтов, плюс цена билета.
Его было не отличить от того, с которым они уже беседовали. На столе громоздилась механическая касса-арифмометр с множеством кнопок и рукояток.
– Куда вы хотите попасть?
– В Г-город Устриц, – сказал Джек, доставая деньги.
Библиотекарь нажал пару кнопок, арифмометр звякнул. Из щели вылезли два кусочка желтого картона.
– Со сборами и пошлинами выходит двести пятьдесят фунтов.
– Чтобы п-попасть в соседний квартал?
– Если б все было так просто, вы бы сюда не пришли, – пожал плечами Библиотекарь.
С подобной логикой не поспоришь. Джек отсчитал требуемую сумму, благо недостатка в средствах не испытывал. В королевской полиции ему платили тройное жалование, тратить которое было не на что.
– Я провожу вас к причалам, – сказал Библиотекарь.
При этом сам не встал со стула. Джек нетерпеливо постучал пальцами по стойке.
– Проснись приятель, – окликнул его Ван Белл.
Джек повернулся. Рядом с полковником стоял Библиотекарь, зажав под мышкой тонкую папку. Кот на его футболке сонно щурился.
– Вам на четвертый причал, – сказал Библиотекарь. – Пойдем.
Он зашагал сквозь толпу, состоящую исключительно из него самого. Проводники постоянно менялись – они шли за одним Библиотекарем, а потом тот останавливался, и выяснялось, что уже нужно идти за следующим. Без Ван Белла Джек точно бы заблудился.
Вскоре они вышли на пустой перрон. Бетонная платформа исчезала в клубах желтого тумана. В лицо ударил ветер, колючий от мелких капель. Внизу, где полагалось быть рельсам, плескалась темная вода.
Стоило выйти на платформу, на электронном табло загорелась надпись «Город Устриц». Последний проводник свернул в сторону, но Библиотекарь их не оставил – вышел из-за табло, ежась от холода и сырости. Коту на футболке тоже приходилось несладко; бедняга продрог, рыжая шерсть стояла дыбом.
– Билеты? – сказал Библиотекарь, щелкая компостером.
– Вы же нам сами их п-продали…
– Таков порядок.
Пожав плечами, Джек протянул ему картонки. Библиотекарь долго и придирчиво их рассматривал, прежде чем решился пробить.
– Ваш корабль, – сказал он. – Прямиком и без остановок в Город Устриц.
Он указал вглубь платформы. Джек прищурился. Порыв ветра развеял туман и обещанное судно предстало во всей красе. У перрона покачивался белоснежный кораблик, сложенный из огромного листа бумаги.
– Это и есть лодка? – сказал Джек.
– Отличный корабль! – вскричал Ван Белл.
– Если будете брать книги – возвращайте на место, – сказал Библиотекарь. – И не кормите рыб. В общем, счастливого пути.
– Спасибо, – Джек шагнул к кораблику.
– Ты ведь Джек? – окликнул Библиотекарь.
Прищурившись, он внимательно изучал его лицо. Джек кивнул.
– Я читал, что с тобой случится, – сказал Библиотекарь. – Сочувствую.
