Текст книги "Время Бармаглота"

Автор книги: Дмитрий Колодан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

22. Совет старейшин

На дребезжащем лифте Джек и полковник Ван Белл спустились с крыши.

В Городе Устриц было холодно; лето, царившее в остальном городе, здесь не чувствовалось. Стылый воздух пах морской солью, водой и дохлой рыбой. От города до настоящего моря было недалеко – чему удивляться? Но тут слышался запах другого моря. Джек чувствовал отличие, хотя и не мог объяснить, в чем оно заключается.

– И куда ты хочешь попасть? – спросил полковник. – Ближайшее заведение – «Морской Конек», так себе местечко. Лучше идти в «Грифона». С виду неказистое, зато кормят отменно.

– Кормят? Я не с-собирался обедать.

– Правда? – изумился Ван Белл. – Зачем же мы сюда приплыли? Люди плывут в Город Устриц, чтобы отведать настоящей морской кухни. Голотурии там, осьминоги в масле, черепаховый суп – деликатесы на любой вкус. Больше тут делать нечего.

Джек удивленно посмотрел на полковника.

– Кто-то рискует ж-жизнью ради д-деликатесов?

– Настоящий деликатес стоит того, чтобы рискнуть жизнью, – назидательно сказал Ван Белл.

Джек вспомнил послание Плотника. Отрезанную голову на блюде, оформленную по правилам кулинарного искусства… Что если он неверно истолковал смысл послания? Может, Плотник один из таких любителей деликатесов?

– Нет, – сказал Джек. – Д-деликатесы меня не интересуют. Мне нужно встретится с С-советом Старейшин. Знаете, где его искать?

– А то! – сказал Ван Белл. – Хотя рисковать жизнью, чтобы поболтать с Советом, это действительно глупость. О чем говорить с устрицами? Они же моллюски!

Они прошли по улице, пару раз свернули и вышли на широкую площадь. На противоположном конце стояло высокое здание из стекла и бетона – заброшенный стадион. Стены крошились и трескались от влаги, стекла перебиты, в ряду флагштоков перед входом – ни одного прямого… Рано или поздно стадион обрушится и станет пародией на римский Парфенон.

– Видишь? – сказал Ван Белл. – Здесь и заседает их Совет.

– На с-стадионе? – прищурившись, спросил Джек.

– Ты не думай, что они игры смотрят. Они заседают – сидят и ничего не делают.

– Как и везде, – сказал Джек.

– Я подожду тебя снаружи, – сказал Ван Белл. – Болтать с Советом – без меня. Терпеть не могу старых зануд. Я буду в «Грифоне». И помни о времени, если не хочешь искупаться.

Полковник махнул рукой на прощание. Джек проводил его взглядом и направился к стадиону.

Высокие двери были открыты нараспашку, но вход в здание перегораживал вращающийся турникет. Джек толкнул планку – механизм заклинило намертво.

В стороне Джек увидел двух людей-устриц в темно-синей форме констеблей. Хотя полиция в Городе Устриц была своя, формально она считалась частью королевской.

– Я войду? – сказал Джек, доставая жетон. Ему не ответили.

Джек перепрыгнул турникет. Никто его не остановил, констебли-устрицы даже не взглянули в его сторону. Створки раковин плотно сомкнулись.

По темному коридору Джек вышел к игровому полю. Невозможно было сказать, когда здесь проводилась последняя игра: с одной стороны – подстриженный и ухоженный газон, с другой – огромный, ржавый софит лежащий поперек поля. Амфитеатр разделялся на чередующиеся цветные сектора.

Все зрительские кресла занимали старики и старухи. Те, что сидели на первых рядах, почти разваливались от старости. Их раковины бугрились, исчезая под тяжелыми известковыми наростами. С каждым следующим рядом Совет молодел, но и наверху сидели далеко не юнцы.

Структура Совета была простой. Когда один из его членов умирал, ряд просто сдвигался на одно кресло вниз. Освободившееся место занимал кто-нибудь из числа старейших жителей Города. Садился и наружу уже не выходил. Лишь медленно опускался, до самого конца. Внизу, под деревянным ограждением, лежали пустые раковины. По стадиону ползали крупные омары. Клацая клешнями, они устраивали битвы за те раковины, в которых было чем поживиться.

Джек перелез через ограждение и направился к белому кругу в середине поля. Подстриженная трава пружинила под ногами. Джек чувствовал, что устрицы смотрят на него. Совет молчал, тишина давила. Впрочем, причиной гула в ушах могло быть и возвращающееся море.

Встав в центре круга, Джек огляделся. Он плохо представлял, как разговаривать с Советом. Кричать бессмысленно – даже на краю поля его будет не слышно, не говоря о верхних рядах. К тому же члены Совета наверняка туги на ухо. Оставалось лишь положиться на причудливую логику этого мира.

– Я Джек, – сказал он, не повышая тона.

– Мы знаем, кто ты, – ответил Совет. Тысячи голосов вещающих в унисон. Плотный воздух завибрировал; если бы поблизости оказалось стекло, оно бы рассыпалось в пыль.

– Отлично.

– Зачем ты пришел, Джек? Мы не звали тебя.

– Я ищу устрицу, – сказал Джек. – Которая устраняет м-моржей. Вы знаете об этом?

Любопытный омар размером с кошку, подполз к ноге. Джек отпихнул рака, пока тот не решил проверить на прочность его обувь. Носки промокли насквозь, в ботинках хлюпало, словно он стоял в глубокой луже.

– Такая информация Нам поступала, – сказал Совет. – Мы сделали официальное заявление. По Нашим данным, эти устранения – твоя работа.

– Нет, – сказал Джек. – И, з-значит, за этим стоит кто-то из ваших людей. Я хочу знать, кто именно и г-где его найти.

По рядам совета прокатился гул. Джек чувствовал, как сгущается воздух. Что если Ван Белл ошибся с оценкой времени? Или время в Городе Устриц бежит быстрее, чем снаружи. Если так, скоро к мокрым ботинкам прибавится кое-что похуже. Совсем не к месту вспомнились причитания селенитов и прощальная реплика Библиотекаря.

– Никто из членов колонии не имеет отношения к этому делу, – наконец сказал Совет.

Джек задумался.

– Д-допустим, – сказал он. – А устрицы не из к-колонии? Среди них есть с-способные на устранения?

Время тянулось медленно и страшно быстро. Рядом с поваленным софитом омары затеяли драку, больше похожую на странный танец. По ногам хлестнула невидимая волна – Джек пошатнулся. Но, как бы то ни было, он не уйдет, пока не узнает то, что ему нужно.

– Номер сорок два, – сказал красный сектор Совета, и опять воцарилась гудящая тишина. Джек ждал.

– Случай имел место, – сказал Совет.

– Что за с-случай?

– Внутреннее дело, – ответил Совет.

Джек прикусил губу.

– То есть, вы отказываетесь давать п-показания королевской п-полиции?

Он повернулся, осматривая сморщенные лица членов Совета. Колышущуюся бледную мякоть в щелях раковин. В чем-то Ван Белл был прав – разговаривать с устрицами то еще удовольствие.

– Королева Нам не указ, – сказал Совет. – Пусть она рубит головы на земле, а под водой мы и сами разберемся.

– Тем не менее, вы ее п-подданные, – напомнил Джек.

– Так и есть, – согласился совет. – Пока она не сует нос под воду.

– Отлично, – сказал Джек. – Тогда с к-какой радости вы лезете в то, что происходит на с-суше?

Совет загудел так, что заложило уши. Каждый из цветных секторов что-то говорил, но вместе все сливалось. Бесполезно даже пытаться понять, о чем идет речь.

– Номер сорок два не является членом колонии. Мы не несем за него ответственности, – наконец сказал Совет.

– З-значит, – сказал Джек. – У вас нет и п-причин что-либо скрывать.

– Есть. При незначительном перевесе голосов Мы решили открыть тебе обстоятельства дела. При условии, что информация не попадет в газеты.

– Это я могу обещать, – кивнул Джек.

– Инцидент произошел полгода назад. Несколько членов колонии было насильственно изъято механо-органическими созданиями.

– То есть м-моржи увели кого-то из людей-устриц? – переспросил Джек.

Это было неожиданно. Считалось, что Плотника интересуют только люди. Теперь понятно желание Совета скрыть информацию: остальные люди-устрицы не обрадуются, узнав, что город-колония не такое уж безопасное местечко. Беспорядков не будет – не та публика. Но колония развалится. Устрицы будут уходить целыми выводками в поисках безопасного дома.

– Двенадцать самок фертильного возраста, – сказал Совет. – Судьба их неизвестна.

– Но можно д-догадаться, зная, что случилось с остальными жертвами Плотника…

– Допустимая аналогия, – согласился Совет.

– Это ведь не все с этими д-девушками? – сказал Джек.

– Да. Они принадлежали одному выводку. Номер сорок два являлся его производителем.

– То есть, они были с-сестрами, а он их отцом?

– Допустимая аналогия. После того случая номер сорок два был вынужден покинуть колонию.

– П-полагаю, не по с-своей воле? – мрачно сказал Джек.

– К делу это не имеет отношения. Но Мы допускаем, что он может нести ответственность за эти устранения.

– Ясно, – протянул Джек. – И вы з-знаете, где его найти?

– Да, – сказал Совет.

23. Мастерская Плотника

В комнате светло и холодно. Длинные галогенные лампы горят слишком ярко, до боли в глазах. Свет бликует на белой кафельной плитке, и кажется, что стены плавно расширяются и сжимаются, точно желудок неведомой твари. Под потолком тянутся трубы, покрытые белесым инеем. Со стыков капает вязкая жидкость. В комнате висит запах химикалий, такой резкий, что у любого другого человека он вызвал бы приступ тошноты. Но Плотнику повезло – он не различает запахов.

Плотник стоит перед длинным столом из нержавеющей стали. Молчалив и сосредоточен. В отблесках света лицо кажется еще бледнее; липкие, цвета молока, волосы прядками падают на глаза. Клеенчатый передник надет поверх белого халата. Пока – ни единой капли крови.

На столе лежит тело молодой девушки. Морж привел ее около часа назад. Все сделано чисто – на теле ни царапины. Сам морж стоит за спиной Плотника. Под дорогими ботинками разлилась едкая лужа; вокруг подошв пузырится черная пена. Но морж не придает этому значения, это не заложено в его программе. Если ботинки растворятся, он и не заметит. Его малиновый галстук – единственное цветное пятно в комнате. Губы моржа беззвучно шевелятся. Он говорит без остановки, только Плотник отключил динамики. Сейчас ему нужна тишина.

В руках у моржа эмалированный поддон для инструментов. Если бы морж был способен на эмоции, его бы бросило в дрожь от одного их вида. Кривые скальпели, пилы, совмещенные со сверлами, вычурные зажимы – часть инструментов Плотник изобрел сам, остальные – работа Бармаглота.

Из обилия чудовищных инструментов Плотник выбирает самый обыкновенный скальпель. Он смотрит на свое отражение в хирургической стали, затем склоняется над телом.

Лицо серьезно и сосредоточено. Плотник проводит пальцем по холодной коже, намечая будущий разрез. И еще он слушает.

Проходит четверть часа, прежде чем Плотник слышит то, чего ждет. Тихий шорох, похожий на шум в радиоприемнике, включенном на мертвую волну. Плотник надавливает ладонью на живот девушки и стоит не шелохнувшись, пока не улавливает под кожей легкое движение. Уголки губ дергаются. Морж не ошибся. Как всегда.

Плотник делает глубокий разрез от грудины и вниз. Вопреки слухам, он не испытывает ни малейшего удовольствия, копаясь во внутренностях своих жертв. Он просто делает то, что должен. У каждого своя роль, все подчинено высшей цели… И свою роль Плотник играет хорошо.

– Лепестковый зажим, – Плотник протягивает руку. В ладонь ложится хитроумное приспособление с множеством винтов и шарниров.

Плотник закрепляет зажим. Тело лежит перед ним, как раскрытая книга. Внутренности вываливаются наружу, но для Плотника это не имеет значения.

Он смотрит на гладкую, темно-лиловую стенку желудка. Та ходит волнами – внутри что-то копошится. Плотник снова берется за скальпель и делает два быстрых разреза, крест-накрест. Стенки разворачиваются, как лепестки цветка.

– Щипцы…

Но, не дожидаясь инструмента, он лезет в желудок рукой и вытаскивает нечто темное и мокрое. Птицу с кораллово-красным клювом. Сморщившись, Плотник швыряет ее на стол.

Птица извивается, темные перья блестят. Она поднимает голову и смотрит на Плотника – пустые глаза-бусины, похожие на капельки туши. Смотрит внимательно, с интересом.

– Ничего не выйдет, – тощая шея птицы сжимается в спазме. Она колотит по столу слабыми крыльями, оставляя коричневые пятна. Из горла вырывается булькающий клекот. Птица отхаркивает темно-красные сгустки, брызги летят Плотнику в лицо.

– Слишком поздно, – говорит она.

– Начинается, – говорит Плотник.

Резким движением он перерезает птице горло.

24. Крестики-нолики

Ежась от ветра, Джек вышел со стадиона. Надвигающийся прилив ощущался все сильнее; воздух был таким плотным, что Джек скорее пил его, чем дышал. Нужно было найти Ван Белла и выбираться из Города Устриц. Теперь, когда появилась зацепка, глупо умирать, не доведя дело до конца.

Джек поднял ворот пиджака и засунул руки в карманы. Помогло мало – сырость и холод пробирали до костей. Он взглянул на небо – не мелькнет ли какая-нибудь рыбешка, предвестник надвигающихся вод? Но пока было чисто: ни рыб, ни птиц.

Письмо Джил оставалось незаконченным, но в Городе Устриц Джек не рискнул включать диктофон – тот мог сломаться от сырости. Совсем не хотелось терять единственную ниточку, связывающую с домом.

Когда Джек нашел кафе «Грифон», вода уже поднялась по щиколотку. Джек ее не видел, только чувствовал, но от этого было не легче. Он терпеть не мог мокрые ноги. Рядом с дверью бара стояла облезлая фигура грифона из папье-маше. В когтистых лапах чудище держало графитовую доску с надписью мелом: «Белый портер: пинта – два шиллинга, две пинты – шиллинг».

Когда Джек вошел, Ван Белл, развалясь на стуле, поглаживал живот и ковырялся в зубах зубочисткой. Он явно никуда не спешил. Перед полковником на фарфоровом блюде лежал обглоданный до последней косточки скелет огромной рыбы.

– О! – сказал Ван Белл, завидев Джека. – Как раз вовремя!

– Начинается п-прилив, – сказал Джек.

– Знаю, – отмахнулся Ван Белл. – Не в том дело. Официант! Счет!

Джек озадаченно посмотрел на блюдо перед Ван Беллом. Это была действительно крупная рыба – раза в полтора больше самого полковника. Джек не понимал, чему стоит удивляться – тому, что Ван Белл столько съел, или тому, что он умудрился оставить нетронутым скелет.

Рядом со столиком возник официант-устрица. В отличие от большинства сородичей выглядел он на удивление бодро. В пивных барах устрицы часто выглядят лучше, чем они есть на самом деле. Официант положил на стол чек.

– Никаких чаевых, – строго сказал ему Ван Белл.

– Терпеть не могу чай! – сказал официант. Они обменялись с полковником рукопожатиями.

– А ты присаживайся, – сказал Ван Белл, указывая на стул напротив.

– П-прилив, – напомнил Джек. Он покосился в окно. Показалось или за углом и в самом деле проскользнула акула?

– Ага, – кивнул Ван Белл. – Становится сыро. Хочешь рыбы?

– По-вашему, у нас есть в-время?

– Времени – вагон, – сказал полковник. – Посмотри на часы. Успеешь и перекусить, и пропустить пару кружек.

Настенные часы показывали без четверти восемь, но, как заметил Джек, стрелки даже не двигались.

– Но п-прилив…

– Я говорю – смотри на часы. Тебя учили определять время по стрелкам? Тут все четко – раньше восьми прилив не начнется.

– Но… – начал Джек, однако махнул рукой и сел напротив полковника.

– Так ты будешь рыбу? – сказал Ван Белл. – Она неплоха, может самую малость отдает сургучом и промокашкой. Я тебе отрежу кусочек?

– П-пожалуй откажусь…

Джек с сомнением относился к подобным деликатесам.

– Как скажешь, – не стал настаивать Ван Белл. Он провел ножом по воздуху, и на тарелке появился кусок дымящегося белого мяса. Полковник облизнулся.

– Что это за р-рыба? – спросил Джек.

– Понятия не имею, – хмыкнул Ван Белл. – Нас не представили. Как прошла беседа с советом?

– Неплохо, – ответил Джек. – Она что, невидимая?

– С чего ты взял? – удивился полковник. – Ее же еще не поймали. Надеюсь, поймают до завтра – не хотелось бы есть несвежую. Вредно для желудка.

– Ясно, – Джек снова посмотрел на часы. – П-полковник, п-прилив…

– Да что ты заладил, как попугай: прилив, прилив! – Ван Белл хлопнул ладонью по столу. – Пока не закроется бар, о приливе можешь не думать.

– А когда он з-закроется?

– Скоро, но не сейчас. Времени как раз пропустить по кружечке.

Джек задумался. Бар, который закрывается скоро, но не сейчас… Это «не сейчас» могло тянуться бесконечно, как вечные шесть часов безумного чаепития. Но из этого не следовало, что снаружи время будет столь же неторопливым. И Плотник не будет ждать.

– Я с-спешу, – сказал Джек. – Нужно н-найти одну устрицу.

– Ты вечно спешишь, – отмахнулся Ван Белл. – Сюда, отсюда… Тебе мало было целого стадиона устриц? Хочешь еще одну – бери официанта. Хороший парень.

– Мне нужна к-конкретная устрица, – сказал Джек.

– Они все одинаковые. Спорим на двадцатку, ты в жизни не отличишь одну устрицу от другой?

– Но мне нужна к-конкретная устрица.

Ван Белл не слушал.

– Вру, – сказал он. – Не все одинаковые. Иногда попадаются несвежие… Какой сейчас месяц?

– Июль.

– М-да… – протянул полковник. – Не лучшее время связываться с устрицами. И где ты собираешься искать свою конкретную устрицу?

– В квартале Бубен, – сказал Джек. – Там есть б-бар «Ежи и фламинго», они сдают немеблированные к-комнаты.

– А! – воскликнул Ван Белл. – Так тебе в другой бар!

Он откинулся на спинку стула.

– Другой бар, это мне по душе.

– Если мы не п-поторопимся… – начал Джек.

– Не паникуй. Зачем спешить? Есть хороший способ путешествовать по барам. Надежный, проверенный и безо всякой спешки.

Он переставил блюдо с рыбой на соседний столик.

– Это нам не пригодится, – сказал Ван Белл. Он повертел в пальцах столовый нож. – В шахматы играть долго… Давай в крестики-нолики? Самая подходящая игра для начинающего.

Перехватив нож, он выцарапал на поверхности стола игровое поле, три на три клетки. Официант спокойно смотрел на этот вандализм, будто каждый день посетители только и делали, что уродовали мебель.

– Что будешь пить? – спросил Ван Белл.

– Клюквенный с-сок, – сказал Джек. – С лимоном.

– А! Теперь понятно…

– Ч-что? – нахмурился Джек.

– Почему у тебя такая кислая физиономия, – сказал полковник. – Так дело не пойдет. На клюквенном соке далеко не уедешь.

Он повернулся к официанту.

– Друг, принеси-ка нам пять кружек белого портера и четыре какого-нибудь еще.

– Мы скоро закрываемся, – напомнил официант.

– Не сейчас же, – сказал Ван Белл. Официант посмотрел на часы.

– Да, – сказал он. – Немного времени еще есть.

Джек не успел опомниться, как на столе появились четыре полные кружки. Полковник его успокоил.

– На первую партию, – сказал он. – Потом обновим.

– Я д-должен это выпить? – Джек поморщился.

– Тебе нужно в другой бар? Самый верный способ.

Ван Белл в три глотка осушил кружку. На усах и бороде остались хлопья пены.

– Крестик! – он с грохотом поставил кружку в центр игрового поля.

Джек плохо представлял, как алкоголь поможет в перемещении из одного бара в другой. Хотя, что-то здравое в этой идее было. Он взял кружку и отпил полглотка. Пиво горчило и отдавало рыбой. Джек скривился. Но едва он собрался поставить кружку на стол, как Ван Белл его остановил.

– Полным кружкам на поле не место. Правила такие.

Джек выглянул в окно. В стекло настойчиво долбилась темно-красная рыбина с отвислыми губами. Опоздали – прилив настиг их.

– Л-ладно, играть так играть.

Чтобы справится с первой кружкой, потребовалось шесть глотков. Полковник был заметно опытнее в подобных играх.

– Быстрее, быстрее, – торопил Ван Белл. – Это не шахматы, нечего раздумывать над каждым ходом.

– Н-нолик… – выдохнул Джек. Он поставил кружку в угловую клетку.

– Хитрый ход, – полковник потянул себя за бороду. – Решил загнать меня в ловушку? Не на того напал!

Острый кадык дергался с каждым глотком. Джек же подумал, что в этом баре у Ван Белла на удивление все в порядке с головой. Это вполне укладывалось в правила игры этого мира. У полковника проблемы с памятью, а память связана со временем. Раз в баре время остановилось, то и проблем быть не должно.

– Крестик! – сказал Ван Белл. – Ну, как ты будешь выкручиваться?

Вторая кружка далась тяжелее, но Джек с ней справился.

– Н-нолик… – он откинулся на спинку стула, тыльной стороной ладони вытирая губы.

– Ух ты! – Ван Белл склонился над игровым полем. – Не ожидал… Думаешь, я клюну на эту уловку? Погоди, если я пойду сюда…

Он опустошил следующую кружку. Хлопнул о стол так, что едва не расколотил.

– Крестик! Рухнули твои планы! Но признаю – противник ты достойный.

– Б-бросьте, п-полковник, – сказал Джек. – Это же д-детская игра…

– Какой идиот позволит ребенку столько пить? – парировал Ван Белл. – Давай, твой ход.

Джек вздохнул и взял третью кружку.

– Как, говоришь, называется нужный нам бар? – спросил Полковник.

– «Ежи и фламинго».

– Я чтобы не пропустить остановку. Тут можно так заиграться, что окажешься непонятно где.

Джек огляделся. Они были в «Грифоне», ничего не изменилось. Официант-устрица ободряюще помахал рукой.

– Главное, не п-прозевать отлив.

– Нас уже здесь не будет. Ходи давай.

Игра понеслась, с каждым ходом набирая обороты. К концу партии пиво перестало горчить, и Джек даже начал находить очарование в рыбном послевкусии.

– Ничья! – возвестил Ван Белл. – Но я только разминался! Не думай, что в следующий раз будет легко.

– П-посмотрим, – усмехнулся Джек.

Официант уже спешил к столу. Вторая партия прошла быстрее и яростнее, но так же закончилась ничьей.

– Уф… – лицо Ван Белла раскраснелось. – Это еще ничего не значит. В следующий раз…

– Не н-надейтесь.

На третьей или четвертой партии Джек заметил что обстановка изменилась. Они по-прежнему сидели за столом, но это был уже другой бар. И пиво для следующей партии принесла девушка, а не человек-устрица. Джек ободряюще ей улыбнулся.

– К-крестики-нолики, – сказал он, указывая на стол.

– Я догадалась, – сказала официантка и исчезла.

– Эй! – крикнул Ван Белл. – Не зевай. Твой ход.

– Я з-знаю, – сказал Джек, допивая пиво. – Н-нолик…

– Опять ничья! – сказал Ван Белл, хлопнув по столу. – Да что ж это такое!

К концу следующей партии они успели сменить три бара – от грязного портового кабака до шикарного ресторана с хрустальными люстрами. Игра затягивала. Вскоре Джек и вовсе перестал следить за мельтешением питейных заведений. Три партии он проиграл – каждый раз Ван Белл забирался на стол и исполнял дикий танец, хохоча во все горло. Столько же Джек выиграл: полковник рвал на голове волосы и доказывал, что это случайность. Вокруг них толпились какие-то люди, подбадривали игроков, подсказывали. Лица менялись так быстро, что Джек решил не обращать на них внимания.

В какой-то момент к ним прицепился хлыщ с тоненькими усиками, принимавший ставки на исход игры. Отстал он бара три спустя – после того, как пытался подговорить Ван Белла проиграть одну партию, за что и лишился пары зубов. В следующем баре их хотели арестовать за беспорядки, но полицейский жетон уладил дело. Заодно полковник обзавелся полицейским шлемом, который был ему очень нужен; через три хода он подарил его официантке.

– Н-нолик! – сказал Джек. От удара о стол у кружки откололась ручка.

Подняв голову, он увидел на коленях Ван Белла рыжую девицу. Обняв полковника за шею, она что-то шептала ему на ухо.

– П-подсказки запрещены, – сказал Джек.

– Извини дорогая, – сказал Ван Белл, отодвигаясь от девицы. – Поговорим после? Прекрасный ход… Но что ты скажешь на это?

Он поставил бокал в верхнюю угловую клетку и затянулся сигарой. За три глотка допив кружку, Джек сделал ход. Девица исчезла, а бар опять поменялся.

– Есть! – выкрикнул Ван Белл.

– П-партия еще не з-закончена, – напомнил Джек.

Столик был грязным, в липких подтеках и черных пятнах от затушенных сигарет. Заведение выглядело не лучше – сырые бетонные стены, крошечные пыльные окна. За соседними столиками сидели какие-то угрюмые личности, мрачно косясь на игроков.

– Нет, – сказал полковник. – Просто мы добрались до «Ежей и фламинго». Общий итог – ничья. Зачем мы здесь?

– Мы ищем ч-человека-устрицу… – сказал Джек.

Он встал, сделал шаг и рухнул под стол.