Текст книги "Зеркала - 1: Маскарад"

Автор книги: Дмитрий Колодан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Видимо, причина в том, что Тинкет ее спас. Подобные деяния каким-то образом влияют на женский организм. Вызывают резкий всплеск гормонов или чего-нибудь в том же духе. Не случайно спасенные принцессы первым делом без чувств падают на руки спасителям. Тема эта заслуживала отдельного научного исследования, однако Томка не желала становиться его участником. Еще чего.

– Ну так, – самым мрачным голосом сказала девушка, злясь на себя за подобный тон. – Как вы оказались на набережной? Что еще за знамения?

– Получилось так, что меня туда привели. Чуть ли не за руку.

– И кто же?

– Сложно сказать. Тут лучше начать сначала...

– Верное решение. Алиса как-то сказала: начни с начала и продолжай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь – кончай!

Тинкет глубоко вдохнул. Томка заметила, как он слегка шевелит губами – наверное, мысленно считал до десяти. Самый распространенный способ держать себя в руках.

– Во-первых, – сказал фокусник голосом буддийского монаха, на которого в процессе медитации вылили чашку горячего тибетского чая с маслом яка. – Это сказала не Алиса, а Червовый Король...

– Точно! Вылетело из головы... Но суть от этого не меняется?

– Во-вторых, – с нажимом продолжил Тинкет, – если вы и дальше будете перебивать меня через слово, я никогда не смогу договорить. Придется принять меры и заклеить вам рот суперклеем. У меня есть при себе тюбик.

Томка не раз попадала в неприятные и дурацкие ситуации, в которых, так или иначе, фигурировал суперклей. Так что к угрозе фокусника отнеслась серьезно. Она-то знала, сколько бед способен причинить тюбик суперклея в умелых (да и в неумелых) руках.

– А он сильный? Клей, в смысле?

– О да! – Тинкет злорадно усмехнулся. – Но если вы сомневаетесь...

– Нет, нет! – Томка подняла руки. – Я молчу! Рассказывайте.

Для верности она зажала рот ладонями и уставилась на фокусника, всем своим видом выражая готовность слушать. Угроза применения оружия всегда действеннее самого оружия.

– Хорошо, – сказал Тинкет. – Вы, наверное, догадались, что я фокусник? Артист иллюзионного жанра?

Томка не ответила. Ха! Так просто ее не проведешь – сказано молчать, значит, она будет молчать. Даже если вокруг будут грохотать бомбы, а с неба падать крылатые ракеты и метеориты – ничто не заставит ее открыть рот... Впрочем, на всякий случай, девушка незаметно прикусила ладонь. Не то, чтобы она себе не доверяла, но суперклей – аргумент, с которым лучше не спорить.

Фокусник удовлетворенно кивнул.

– Так вот, – продолжил он свой рассказ. – Сегодня мне предстоит одно важное выступление. Я бы с радостью вас пригласил, но, к сожалению, мероприятие закрытое...

Томка пожала плечами, мол, ничего не поделаешь. У нее и самой были другие планы на вечер.

– Не знаю, как другим артистам, но мне перед представлением надо подготовиться. Я не о технической стороне, а о внутреннем состоянии. Нужно привести голову в порядок, настроиться на выступление. Обычно помогают пешие прогулки – идешь туда, потом сюда, пока голова не освобождается от лишних мыслей. А Венеция для этого дела – самый подходящий город; подозреваю, он построен исключительно ради пеших прогулок. Одна беда: заблудиться здесь – раз плюнуть.

Тинкет прервался на глоток венецианского кофе, черного и вязкого, словно кто-то по ошибке налил в чашку сырой нефти. Лицо его скривилось, как у мартышки, которая сдуру разжевала целый стручок перца-чили. Венецианцы знают толк в ядах, и первым в их списке стоит именно кофе. Но фокусник выжил и, придя в себя, сказал:

– На Сан-Поло есть множество совершенно неприметных кампо – они даже на карте не обозначены. Найти их можно только случайно и только один раз в жизни... Особенности местной топографии, ничего не поделаешь. Вот на одной из таких кампо все и началось...

– Сейчас все кажется мне сплошной нелепостью, но тогда это больше походило на сон. Или на ожившую сказку в духе Гофмана или Гоцци... Я вышел на кампо и увидел гадалку. Сидит себе на коврике, карты Таро разложила и глядит по сторонам, кого бы облапошить. Скажу сразу – я в гадания не верю. Особенно на картах. Я иллюзионист, я знаю тысячу фокусов с картами. Все трюки, к которым прибегают гадалки, для меня – открытая книга. Обычно я с ними и не связываюсь, а тут прям как черт дернул – подойти посмотреть.

Лицо Тинкета приобрело задумчиво-меланхоличное выражение. В другой раз Томка бы умилилась, но сейчас ее мысли двигались в ином направлении. Гадалка с картами Таро? Что-то в этой истории заставило ее насторожиться. Знала она одну такую гадалку – это ее собака сейчас храпела у Томки под ногами.

– Наверное, это нехорошо, но тогда я думал о том, как ловко обставлю эту новоявленную Кассандру. Подошел к ней и задал один вопрос. Известно же, как они отвечают: спросишь о конкретном, а в ответ получишь ворох расплывчатых формулировок. Чем расплывчатей, тем лучше – больше вероятность с одного выстрела разнести мишень в клочья. Скажи она что-то подобное, я бы ее сразу поймал на слове... И тут я сел в калошу. Она достает из середины колоды одну карту – Джокера, и говорит: следуй за Белым Пьеро.

– Что?! – несмотря на предостережения о суперклее, Томка не выдержала. – Так и сказала?

– Слово в слово, – кивнул Тинкет. – Я не шучу.

– Круто, – только и смогла произнести Томка.

– Вот-вот, – согласился фокусник. – Я сам опешил. Нормального человека подобные ответы ставят в тупик. А гадалка на меня зыркнула, собрала свои карты и ушла. Даже денег не попросила, а для их племени это что-то невероятное. Не успел я опомниться, ее и след простыл.

– И тут появился Белый Пьеро? – подсказала Томка.

Фокусник замотал головой.

– Нет. Там была абсолютно пустая кампо, если не считать пары дюжин кошек. Ни одной белой. Я подождал немного, но в конце концов пришлось оттуда уйти.

– И тогда вы встретили Пьеро?

– Суперклей, – напомнил Тинкет. Томка спряталась за чашкой кофе. – Вы забегаете вперед, а от этого история теряет в драматизме. Как теперь рассказывать про то, как я бродил по темным калле, погруженный в мрачные думы? Придется эту часть опустить и сразу перейти к действию. Да, я встретил Белого Пьеро.

– Ух ты!

– Сперва я тоже подумал о чем-то подобном. Я увидел его на площади... Такой милый старичок в гриме, он выступал с говорящей куклой. Но только я решил к нему подойти и перекинуться парой слов...

Фокусник задержал дыхание, выдерживая драматическую паузу. Подобного издевательства Томка вынести не смогла. Она и так вся извертелась, будто под стулом установили газовую горелку.

– Он вскочил и с криком «Герцогиня не простит мне опоздания!» убежал прочь? Я угадала-угадала-угадала?

– Нет, – сказал Тинкет. – Я увидел другого Белого Пьеро.

Томка поперхнулась кофе.

– Интересный поворот.

– Это только начало. Присмотревшись, я насчитал на площади восемь с половиной Белых Пьеро. Никогда бы не подумал, что это настолько популярный образ.

– Может, у них был слет Белых Пьеро? И, кстати, почему восемь с половиной? Один оказался карликом?

– Один из Пьеро был не столько белый, сколько светло-голубой.

– Дела... – протянула Томка. – Прямо Феллини какой-то. Как же вы решили эту задачку? Нельзя одновременно следить сразу за восемью с половиной Пьеро! Так и разорваться можно.

– Как видите, обошлось. Поскольку семь с половиной Пьеро никуда не спешили, я пошел за тем, который хоть куда-то шел. Таскался за ним по городу битых полчаса... А потом он зашел в какой-то дом, закрыл за собой дверь и исчез.

– Неужели запертая дверь смогла вас остановить? – в голосе Томки прозвучало разочарование. Только история ее захватила и тут, бац, она закончилась самым банальным образом – запертой дверью.

– Стал бы я ломиться в незнакомый дом только потому, что туда зашел человек в костюме. Тут глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в полицейском участке. Нарушение общественного порядка, вторжение в частное владение, хулиганство – одним штрафом не отделаешься.

– Вас остановила запертая дверь? – возмутилась Томка. – Как можно! Нельзя ввязаться в приключение, а потом бросить его на полпути. Это неспортивно. Прикинулись бы торговцем пылесосами или мормоном... Вы же фокусник, ваша работа – проникать сквозь запертые двери.

– Тише, тише, – Тинкет поднял руки. – Не кипятитесь. Ничего я не бросил... Я решил обойти вокруг того дома и посмотреть, нет ли другого способа попасть внутрь.

– И?

– И встретил вас, – сказал фокусник. – В компании тех мерзких типов. Дальше вы сами все видели.

– Мда... – сказала Томка. – Сразу и не разберешь, есть ли в этой истории какой-нибудь смысл, или это просто череда нелепейших совпадений.

Тинкет развел руками.

– Вот что непонятно, – продолжила девушка. – Пьеро привел вас к двери... Думаю, все же предполагалось, что вы в нее войдете, а не станете ходить вокруг да около, спасая подвернувшихся прекрасных дев от бандитов.

– Вы говорите так, будто вам не нравится, что я вас спас, – произнес фокусник с некоторой обидой в голосе. – Между прочим, это было непросто. Я чуть ладони себе не сжег.

– Нет-нет, – поспешила сказать Томка. – Очень даже нравится! И спасибо вам большое, и благодарность моя не знает границ, и... придумайте сами что-нибудь хорошее, и будем считать, что это я сказала. Но неужели вам не хочется узнать, какие тайны скрывает та дверь? Нельзя идти за Белым Кроликом и не прыгнуть в нору. Это не по правилам.

– Да ничего там нет, – раздраженно сказал Тинкет. – Обычный дом. Небось, сдают квартиры туристам – сейчас здесь все так делают.

– А вы уверены? – хитро прищурилась Томка.

Глава 5

Фокусник замялся. Слова, брошенные Томкой, попали на благодатную почву его собственных сомнений. В самом деле – что же было за той дверью? Ничто так не раздражает, как незавершенное дело. Если бы его не ткнули в это носом, Тинкет бы о двери забыл. Но сейчас избавиться от мысли о двери стало невозможно. Была здесь и загадка, и тайна, а как всякого фокусника, загадки и тайны притягивали Тинкета сильнее, чем электромагнит железные опилки.

Самое обидное, что сейчас ему не хотелось думать о двери. Существовали более важные темы для размышлений. Например, предстоящее выступление на приеме у графини М.

Еще приятней думать о сидящей напротив девушке. Она, конечно, со странностями, но Тинкету это даже нравилось. Странности придавали ей особый шарм. Шарм, впрочем, был не самой крупной монетой в копилке ее достоинств, уступая глазам и, особенно, улыбке. Чарльз Тинкет уважал профессионализм во всем, а русская девушка умела улыбаться именно профессионально. Раз увидишь и сложно думать о чем-то другом.

Но нет. Стоило прикрыть глаза, пред мысленным взором появлялась та самая дверь: потрескавшаяся, выкрашенная в зеленый цвет, с бронзовым дверным молотком в виде львиной головы... Существовал единственный способ с этим разобраться – вернуться и проверить, куда же его вел Пьеро.

– А что за вопрос вы задали гадалке? – спросила Томка.

Тинкет напрягся.

– Да так, – произнес он с показной непринужденностью. – Ничего особенного. Один из тех вопросов, что обычно задают гадалкам.

– Хм... – сказала Томка. Ответ ей не понравился, в первую очередь тем, что сперва он ей понравился. Как легендарная кошка Шредингера, девушка умудрялась одновременно пребывать в двух состояниях.

– Думаю, вы правы, – сказал Тинкет после некоторого молчания. – С той дверью надо разобраться. Завтра с утра этим и займусь.

– Завтра? – спросила Томка с разочарованием в голосе.

– Сегодня не успеть. Скоро у меня выступление, не хотелось бы на него опоздать.

– Конечно же! Нужно спрятать кролика в цилиндр?

– Да. И голубей в рукава. Но завтра я разберусь с той дверью. Кстати, – он глубоко вдохнул. – Не составите ли компанию? Вдвоем исследовать таинственные двери куда интереснее.

– Даже не знаю... – протянула Томка. – Предложение заманчивое, но...

В голову не приходило ни одной достойной отговорки. История с Белыми Пьеро ее захватила, и ей самой жуть как хотелось узнать, что же находится за той таинственной дверью. Пришлось ограничиться смущенной улыбкой (№ 14):

– Может быть. Посмотрим.

И прежде чем фокусник успел что-то сказать, Томка сменила тему:

– Кстати, у той... гадалки с кампо случайно не было бороды?

– Какой еще бороды? – удивился Тинкет.

– Такой вьющейся бородки, как у фавна? Выглядит очень элегантно.

– Не знаю, – покачал головой фокусник. – Может, и была, но точно сказать не могу.

– В смысле? Борода либо есть, либо ее нет – третьего не дано.

– На этой особе была чадра, или как там называется эта штука у женщин Востока? Видны только глаза – зырк-зырк... – для пущей наглядности Тинкет скосил глаза в одну, затем в другую сторону. – К слову, разноцветные.

– Однако, – задумчиво произнесла Томка.

– Издержки профессии, – объяснил Тинкет. – Гадалка должна выглядеть загадочно, а образ восточной предсказательницы – удачная маска. И очень удобная, если возникнут проблемы с законом. Ни один свидетель не опознает человека, лица которого не видел.

– И то верно, – согласилась Томка.

Если женщина хочет спрятать бороду, лучше чадры ничего не придумаешь – любая жена султана это подтвердит. Так она или не она? Образ Лауры, сложившийся у Томки в голове, плохо сочетался с образом уличной гадалки. Станет ли женщина, способная не глядя отстегнуть тридцать тысяч, работать на улице?

Тинкет посмотрел на наручные часы и поморщился, словно на циферблате вместо стрелок обосновалось противное насекомое.

– Эти минуты бегут слишком быстро! – он вздохнул. – Боюсь, скоро мне придется вас покинуть. Графиня не простит мне опоздания!

– Герцогиня, – автоматически поправила Томка, продолжая думать о Лауре.

– Нет, – засмеялся фокусник. – Я не перепутал цитату. Просто я выступаю на приеме у графини.

Томка вздрогнула, будто ее укололи булавкой пониже спины.

– Где? – переспросила она внезапно осипшим голосом.

– На приеме у графини М., – сказал Тинкет как ни в чем не бывало. – Закрытая вечеринка для местной и привозной богемы. Сложная публика: авангардные художники, нефтяные магнаты, актеры и продюсеры, звезды всякие... Этих ничем не удивишь. Но платят хорошо и неплохие перспективы встретить нужных людей.

– Много гостей будет?

– Да. Говорят, сама Сара-Джессика Паркер придет и пара голливудских знаменитостей. Будут люди из Вегаса, которые работали с Зигфридом и Роем.

Момент был самый подходящий.

– Еще я там буду, – сказала Томка самым непринужденным тоном.

– И этот, как его... Стоп! Что вы только что сказали?

– Только что? – Томка состроила задумчивую физиономию. – Так-так, дайте подумать... Кажется: «Еще я там буду».

– Где? – спросил Тинкет и тут же опомнился. – На приеме у графини М.?

– Именно, – кивнула Томка. – Мне обещали, что меня внесут в список гостей.

– О! – фокусник задумался. – Вот как... В список гостей? Так вы знаменитость?

– Наверное, можно сказать и так, – Томка вздрогнула, вспомнив про полмиллиона просмотров. Впрочем, у каждого свой путь к славе.

– То-то мне кажется, что я вас уже видел! А какая именно знаменитость? Вы певица? Или знаменитая романистка?

– Я актриса, – сказала Томка, смутившись от того, как это прозвучало. Актриса, как же! Но и иначе не скажешь.

– Погодите, – Тинкет нахмурился. – Но вы же сами говорили, что не снимаетесь в кино. Я отлично помню...

– А я и не снимаюсь. Я актриса уличного театра. Пантомима, клоунада... хм... танцы на ходулях. Еще я помещаюсь в зеленый чемодан.

Томка прикусила язык. Про чемодан можно было и не упоминать.

– Помещаетесь в чемодан? – растерялся Тинкет. – Зачем?

Но прежде чем Томка смогла подобрать достойный ответ, фокусник сам догадался:

– А! Каучук? – Тинкет употребил старинный цирковой термин, обозначающий это направление акробатики.

– Самую капельку.

– Не думал, что сейчас это популярно. Мне казалось, такие штуки вышли из моды в прошлом веке. Ох, извините, не хотел вас обидеть.

Томка отмахнулась.

– Никаких обид. До вчерашнего дня я и сама так думала.

Но лицо фокусника оставалось хмурым, словно на него упала тень от набежавшей на солнце тучки. На лбу появились морщины, взгляд затуманился...

Томке стало не по себе. Неужели новость о том, что она актриса уличного театра, шут и клоун, так его огорчила? Может, Тинкет на дух не переносит уличных артистов? Тогда все ясно. Сам-то он, поди, выступает только на сцене и на закрытых вечеринках, где платят хорошие деньги. Томка терпеть не могла зазнайства и потому обиженно надула губы и задрала нос. Кстати, не очень-то ей и хотелось произвести впечатление. Как такая идея вообще могла прийти в голову?

Тинкет, который не подозревал, какие черные мысли его мрачный вид вызвал у сидящей напротив девушки, продолжал хмуриться и морщить лоб. Как всегда, когда пытался что-то вспомнить или поймать ускользающую мысль. Исподлобья фокусник посмотрел на Томку... На мгновение показалось, что девушка чем-то огорчена или злится, но, видимо, только показалось. Тинкет не видел причин ни для того, ни для другого. Ее лицо, серьезное и смешливое одновременно, где он мог его видеть? Акробатка, каучук...

Тинкет хлопнул себя по лбу.

– Бинго!

От неожиданности Томка аж взвилась на стуле.

– Что вы кричите! Со мной чуть родимчик не приключился.

– Прошу прощения, синьорина. Просто я вспомнил, откуда я вас знаю.

– Откуда же?

– Я видел афишу с вашим портретом.

Томка склонила голову на бок.

– Мою афишу?!

– Ну! – сказал Тинкет, крайне довольный тем, что память над ним сжалилась. – Вы же эта... Резиновая Принцесса.

Томка была девушкой сообразительной. Ей понадобилось меньше минуты, чтобы понять, о чем говорит фокусник. Как же она могла забыть о фамильном привидении! Вот ведь настырное создание – даже за романтическим обедом (Томка упрямо твердила, что никакой романтики в этом обеде нет) от него не скрыться.

– Ах, афишу! Боюсь, вы ошиблись. Во-первых, Принцесса не Резиновая, а Гуттаперчевая – есть разница. А во-вторых, это не моя афиша... Моей прабабки. Она была знаменитой цирковой гимнасткой и когда-то выступала в Венеции.

Фокусник был озадачен.

– Прабабки? А для своего возраста она неплохо выглядит.

– Ну, это же старые афиши, – объяснила Томка. – Где вы их нашли? В антикварной лавке?

– Нет, – сказал Тинкет. – Афиша была свежая. Такая свежая, что краска еще не высохла.

– И чего только не придумают! – возмутилась девушка. – Использовать старинный плакат, чтобы сэкономить на дизайне!

– Почему старинный? Я такого не говорил. Дизайн там был современный... Такой – немного под ретро, но сразу видно, что никакое это не ретро, а сделано в фотошопе.

В фотошопе? Что ж, это многое объясняло. Видимо, кто-то просто использовал образ Томкиной прабабки со старинного плаката.

– Что же та афиша рекламировала?

– Театр, – сказал Тинкет. – Как же там... Театр Ужасов доктора Коппелиуса. Хорошо еще, не Калигари. Если я правильно понял, это что-то вроде старинных шоу уродов: Резиновая Принцесса, Самый Старый Человек на Земле, Белый Великан. Не люблю я такие штуки. Мне казалось, они вообще вне закона... Но нет, неделю назад гулял по Кастелло и наткнулся на афишу. Думал даже посетить мероприятие, но не смог себя пересилить.

Томка сжалась.

– А на плакате не было такого... карлика в маске «доктора чумы»?

– Как же не быть? Был. В маске, с тросточкой... Жуткий тип. Понимаю, что только портрет, а все равно мурашки по телу.

– Хм... Так где, говорите, вы видели ту афишу? Сможете показать?

– Завтра – несомненно. А сейчас нам пора бежать. Прием у графини скоро начнется. Опоздаем – рискуем пропустить закуски.

Когда они добрались до палаццо графини М., на Венецию уже опустились стылые сумерки. Небо оставалось чистым, но от Канала поползли хлопья удивительного тумана бледно-зеленого оттенка. Узкие и темные улочки из-за него становились еще темнее и уже, дома расплывались и дрожали – того и гляди исчезнут. Редкие прохожие превращались в беззвучные тени, и только на барельефы туман не действовал. Томке казалось, что она идет по призрачному лабиринту, из которого на нее то и дело выскакивают уродливые каменные рожи и таращат пустые глазищи.

Томка не была трусихой, но сейчас едва сдерживалась, чтобы испуганно не вскрикнуть и не схватить Тинкета за руку. Обыкновенный рефлекс, но Томка не собиралась идти на поводу у каких-то там рефлексов. На всякий случай, дабы не пасть жертвой соблазнов, она спрятала руки глубоко в карманы пальто.

За спиной пыхтел Снуппи, словно обиженный паровозик. Ему не нравилось то, что опять приходится куда-то идти, шевелить ногами и вообще двигаться. Говорят, собаки без ума от пеших прогулок; Снуппи глубоко презирал тех, кто так думает. Совсем недавно он спал под столом, никого не трогал, и каким же недолгим оказалось счастье! С этой двуногой никакого покоя – то пнет, то швырнет, то ногу отдавит, то куда-то тащит...

Томка же жутко злилась на то, что не может заставить пса идти быстрее. Утешала лишь мысль, что скоро она от него избавится.

– Вот и пришли, – сказал Тинкет.

Они вышли с неприметной калле на прямоугольную кампо и оказались перед высоким старинным особняком. Высокие узкие окна светились желтым светом, расплываясь в тумане дрожащими пятнами. Картина, достойная кисти импрессионистов, когда форма скорее лишь угадывается за игрой цвета и света.

– На самом деле, здесь черный ход, – объяснил фокусник. – Для прислуги. По всем правилам вам надо войти с другой стороны. Только для этого придется нанять гондолу. В Венеции богатые палаццо фасадами обращены к воде. Даже дома здесь любуются своими отражениями.

Они прошли к двери, рядом с которой маячила высокая и грузная фигура. Томку с самого начала насторожили странные угловатые очертания, подойдя же ближе, она с удивлением узнала Чудовище Франкенштейна. Именно того классического вида, в каком оно впервые появилось в фильмах с Борисом Карлоффом. Все как полагается: высокий лоб, швы, землистый цвет лица и штыри, торчащие из шеи.

Монстр переступал с ноги на ногу и крутил головой, очевидно, высматривая, кому бы свернуть шею. От подобного зрелища Томка растерялась и только потом сообразила, что на самом деле чудовище – обыкновенный швейцар в соответствующем костюме и гриме.

– Buon giorno, – поздоровалась Томка.

Швейцар опустил взгляд. Лицо его исказила мука. Он содрогнулся всем телом: от торчащих из шеи штырей до кончиков пальцев ног. Если бы его многочисленные швы были настоящими, какая-нибудь часть тела не выдержала бы нагрузки и отвалилась.

– Че надо? – замогильным голосом поинтересовался монстр.

Томка еще ни разу не общалась со швейцарами. Но она о них читала, а во всех книгах швейцары описывались как существа надменные, гордые и вежливые. Именно на последнем слове Томка и споткнулась. Вежливость и слова «че надо?» в ее голове не сочетались. А коренная петербурженка о вежливости знала все.

Томка вытянулась во весь рост, сколько в ней его было. Окинула швейцара взглядом и процедила:

– Простите? – удивительно, сколько язвительности может уместиться в одном вежливом слове.

– Че надо, грю? – повторил швейцар.

– Если я не ошибаюсь, это палаццо графини М.?

Швейцар потянулся; послышался хруст, словно монстр ненароком сломал себе пару костей.

– А то!

– Спасибо большое, – глаза Томки сверкнули. – Я чуть было не подумала, что ошиблась.

– Че?

Томка тряхнула челкой. И с улыбкой, с которой картежник выкладывает на стол «флеш-рояль», она сказала:

– Я иду на прием. Мое имя есть в списке гостей.

Швейцар снова вздрогнул, но на сей раз с почтением и ужасом. Мир, в котором он жил, делился на две части: тех, кто есть в списке гостей, и прочих. И не существовало худшего преступления, чем спутать одних с другими – оно ведь ставило под угрозу его чаевые.

– Прошу прощения, синьора, – голос швейцара еще звучал как из могилы, но градус почтительности подскочил до невиданных высот. – Не соизволите назвать ваше имя?

В руках монстра появился планшет. Томка продолжала ухмыляться. Приятно ставить на место заносчивых монстров:

– Тамара Кошкина.

– Одну секунду... – серо-зеленый палец чудовища двинулся вниз по списку.

Он проверил раз, другой. Хмурая физиономия становилась все мрачнее. Швейцар не любил, когда его обманывают, особенно в таком важном деле, как список гостей. Но чтобы не сесть в калошу, он проверил и через «Т», и через «С», и через «К».

– Нет такого имени в списке, – сообщил он.

– Вы хорошо посмотрели? – Томка забеспокоилась, но все еще старалась держать лицо.

– Да.

– А посмотрите «сумасшедшую русскую»? – предложила Томка. Вдруг Лаура записала ее под этим псевдонимом?

Швейцар проверил. Но судя по тому, как он посмотрел на девушку, результат был отрицательным.

– Сумасшедшая? Кхм...

– Меня должна была внести в список Лаура. Вы наверняка ее знаете, такая женщина с...

– Список составляет лично графиня, – отрезал швейцар. – Никакие Лауры не имеют к нему отношения.

Томка уставилась на швейцара. Чувствовала она себя как щенок, которому газетой дали по носу. И тут уже не до вежливости. Глаза ее влажно заблестели. Как же так... Она обязана попасть на этот прием! Должна найти Лауру и высказать все, что о ней думает. Мало того, что та сбежала на вокзале, так еще и в список не внесла! Это не лезло ни в какие ворота.

Девушка спешно попыталась исправить ситуацию. А в такие моменты хватаешься за любую соломинку.

– Я... Я ассистентка фокусника. У вас выступает фокусник, а я его ассистентка...

Мысль безумная, но лучшего в голову не пришло.

– Ассистентка фокусника? – прошипел швейцар. – Надо говорить сразу. Это же другой список – обслуживающего персонала.

Если бы презрение имело вес, слова «обслуживающий персонал» упали бы как две пудовых гири. Швейцар был оскорблен до глубины души. Конечно – принять дамочку за одного из гостей, когда на социальной лестнице она стоит ниже его самого. Обслуживающий персонал чаевых не дает.

Тинкет, который в стороне корчил рожи Снуппи, встрепенулся и удивленно посмотрел на девушку. Сложно подавать знаки, когда на тебя пялится чудовище из антикварных фильмов ужасов, но Томка сделала все возможное: подняла брови и с мольбой заглянула фокуснику в глаза. Надо отдать должное, выдержки Тинкету хватило. Истинный рыцарь, раз взялся спасать девицу, в беде ее не бросит.

– Да, да, – сказал он. – Моя ассистентка. Подает реквизит, иногда я ее распиливаю.

Томка едва удержалась от возмущенного «эй!». Про распиливание он мог бы не говорить!

– А вы, значит, фокусник? – хмыкнул швейцар. Идея распилить девицу показалась ему интересной.

– Разумеется, синьор, – Тинкет щелкнул пальцами. – Возьмите любую карту...

– Пфф... – выдохнул швейцар. Он бы с удовольствием посмотрел фокус, но швейцар на посту это швейцар на посту. – Ваше имя, синьор?

– Чарльз Уилмот Тинкет, – пискнула Томка.

– Иногда моя ассистентка работает конферансье.

Швейцар уткнулся в свой список.

– Все верно, – наконец сказал он. – Но здесь нет ничего про ассистентку.

– Ерунда, – сказал Тинкет. – Само понятие «фокусник» включает в себя кролика в цилиндре, голубей в рукавах и прекрасную ассистентку.

– Пфф! – у швейцара были иные представления о женской красоте. – Но в списке...

– Не верите? Можно позвать графиню, она объяснит.

Тинкет догадывался, что швейцару легче оторвать себе руку (а судя по внешнему виду, ему это вообще ничего не стоило), чем побеспокоить графиню во время приема. Расчет оказался верен.

– Ладно, – буркнул швейцар. – Проходите.

– Grazie...

– А это что? – швейцар содрогнулся, заметив Снуппи. – На прием нельзя с домашними животными...

Тут он погрешил против истины: многие дамы приходили на прием с собачками. Но одно дело крошечные эфемерные создания в бантах и блестках, и совсем другое – черно-белая помесь гиены с крокодилом.

– Это? Э... – фокусник метнул в сторону Томки суровый взгляд.

– Реквизит, – поспешно сказала девушка. – Для одной иллюзии.

– Да-а? – протянул швейцар, изучая Снуппи. Не ему было осуждать чужую внешность, но в иссеченной накладными швами и шрамами голове вертелась мысль, что вот он – настоящий монстр.

– Кстати, – Тинкет подошел ближе. – У вас из кармана торчит десятка. Так и потерять можно.

– О! Спасибо, что заметили, синьор. Проходите.

– Ну, знаете, – сказал Тинкет, едва монстр-швейцар скрылся за дверью. – Это уже... слишком! Вы понимаете, чем мы рисковали?

– Спасибо, – Томка потупила взор.

Тинкет ее не услышал.

– А если бы он уперся? Что тогда? Я вам скажу – мы бы оба остались на улице. Знаете, какие в этих домах строгие правила?

– Спасибо, – повторила Томка погромче.

– Надо же додуматься! Ассистентка! Умно, с одной стороны, но с этим теперь надо что-то делать! У меня нет продуманного номера с ассистенткой! И тем более с собакой...

Выбора, похоже, не оставалось. Привстав на цыпочки, Томка быстро поцеловала фокусника в щеку:

– Спасибо.

Тинкет дернулся, будто кто-то (например, Снуппи) укусил его за ногу, и уставился на девушку.

– Ээ...

– Это сойдет за извинения и благодарность? – прикусив кончики пальцев, Томка часто заморгала. Со стороны – невинная, как ангел.

Собрав все силы, Тинкет смог справиться с голосовыми связками:

– Сейчас мне полагается на вас злиться. Если бы вы понимали, в какое положение нас поставили... Черт. Так нечестно!

– Извините, – сказала Томка. – Но мне, правда, очень нужно было сюда попасть.

– Попасть! – фокусник потер щеку. – Ну, хорошо. Но вы знаете, что здесь проходит маскарад? Без маски среди гостей лучше не появляться – наш друг Франкенштейн мигом выставит вас на улицу.

– Маска у меня есть! – радостно сказала Томка. – Все тип-топ. Я подготовилась.

Она с гордостью показала фокуснику свою «коломбину».

– Маловато для полного костюма... – покачал головой фокусник. – И с вашими брюками совсем не сочетается.

– Но не могу же я выйти в зал без брюк! – возмутилась Томка, которая очень любила свои клетчатые джинсы. – Это же неприлично!

– А являться на прием к графине без приглашения – это прилично? – Тинкет махнул рукой. – Ладно, придумаем что-нибудь. Но давайте дальше играть с открытыми картами?

У меня такое чувство, что вы втянули меня в какую-то авантюру. И хотелось бы знать, во что мы играем и каковы ставки.

– Хорошо, – сдалась Томка. – Но это долгая история...

– Придется рассказать ее покороче, – сказал Тинкет.

В коридор вышла девушка в черном костюме. Судя по бледному лицу, тонким клыкам над нижней губой и нарисованной в уголке рта капельке крови – вампир. Если ориентироваться на поднос с бокалами – официантка. Костюм из блестящей кожи и шелка поскрипывал и шелестел, словно по коридору ползла змея.

– О! – обрадовался Тинкет. – Buona sera, синьорина...

Официантка окинула фокусника взглядом, будто примерялась, как бы половчее впиться ему в горло.

– Да, синьор? – томно произнесла она.