Текст книги "Зеркала - 1: Маскарад"

Автор книги: Дмитрий Колодан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Что-то похожее Томка испытала во время достопамятной истории с парашютом. Только что она с визгом падала в объятья бездны, отсчитывая последние секунды своей такой короткой жизни, и вдруг раз – кольцо сработало, над головой раскрылся белый купол, и мир стал восхитительно прекрасным. Томка уставилась на фокусника, чувствуя, что еще немного, и она не сможет сдерживать радостную улыбочку. Глаза ее заблестели.

– Э... А... Вы уверены, что вам нужна ассистентка, которая выглядит как селедка похожая на таксу?

Тинкет насупился.

– Вы не похожи на селедку.

– А на таксу? – прищурилась Томка.

– Ну... – в поисках поддержки фокусник посмотрел на графиню. – Все, пора начинать выступление.

– Чарльз Уилмот Тинкет! Если ты думаешь, что я оставлю этот вопрос...

Тинкет развернулся к залу.

– Дамы и господа! Минуту вашего внимания...

Выступление иллюзиониста было в самом разгаре. Всех гостей на приеме оно не привлекло – чтобы тягаться с отсутствующей Сарой-Джессикой Паркер, фокусов недостаточно, —

но как минимум две трети его смотрели и даже хлопали. Тинкет начал с фокусов с монетами, потом были ленты, меняющие цвет, летающий бокал и мобильный телефон, который Тинкет утопил в шампанском, затем расколотил, а после – целым и невредимым – достал из шляпки одной из дам. Дело двигалось к фокусам с картами.

– До чего хорош! – услышала Томка голос у самого уха. – Прямо лапушка. Так и хочется...

Девушка резко повернулась. Вампирша Винченца приветливо ей улыбнулась, но Томка ни на грош не поверила ее улыбке.

– Простите?

Тинкет как раз провернул свой излюбленный трюк с розой из пламени.

– Какой он милый! – воскликнула официантка. – Я бы с ним замутила. Надо нам познакомиться поближе...

– Что?!

Возможно, существовал и лучший ответ, например: «Только попробуй, и я оторву тебе ноги». Но врожденное красноречие в сей раз Томке изменило. Хоть она и попыталась вложить в это «что?!» все, что думала о девице, но вышло не ахти. Винченца даже внимания не обратила.

– У нас наверняка получится. Такому фокуснику нужна хорошая ассистентка, – сказала вампирша. – Чтобы было на что посмотреть, понимаете?

И Винченца передернула плечами, аж корсет затрещал. От подобной наглости Томка лишилась дара речи.

– Вам плохо, дорогая? – участливо поинтересовалась Винченца. – Так дышите, будто у вас астма.

Звук, вырвавшийся у Томки, походил на свист пара из готового взорваться котла. Видимо, шестое чувство подсказало официантке, что самое время смыться.

– Извините, должна работать, – покачивая бедрами, официантка ушла разносить шампанское. Томка проводила вампиршу взглядом, думая о том, что Ван-Хельсинг, в сущности, был мягким и добрым человеком.

Если бы девушка не смотрела вслед официантке, то ничего бы не заметила. Но именно в этот момент открылась дверь, и в зал вошел маленький человек в черной пелерине и маске «доктора чумы». Остановившись на пороге, он огляделся по сторонам.

Томка замерла. Быть этого не может...

Девушка не удивилась. Удивляется человек, который утром в собственной ванной находит труп с перерезанным горлом. Томка же была в шоке. За миллиардную долю секунды она забыла и о гадкой Винченце, и об обманщице Лауре, и о Тинкете. В мире не осталось никого, кроме жуткого карлика в маске, похожей на птичий череп.

Вокруг было полно всяческих монстров и чудовищ, но до сих пор Томка не думала пугаться. Какой смысл бояться папье-маше и акриловой краски? Но сейчас девушка не могла пошевелиться. Хотелось закричать, но смогла она лишь тихо пискнуть.

Страх – обширное понятие. Бояться можно чего-то конкретного, как боятся, например, высоты (акрофобия), мышей (мусофобия), числа «тринадцать» (трискаидекафобия) или клоунов (коулрофобия). Сама Томка считала, что не боится ничего, и раз за разом пыталась это доказать, в первую очередь – самой себе. Прыгала с парашютом (борьба с акрофобией), надевала рыжий парик и поролоновый нос (борьба с коулрофобией) и ввязывалась в самые нелепые авантюры (просто борьба).

Но кроме страхов конкретных, вызванных объяснимыми причинами, есть и другие, объяснить которые не так легко. Ужас, охвативший Томку, не имел под собой никаких оснований. Ну карлик, ну в маске... Томка же смотрела на него и тряслась, как восточная танцовщица, наступившая на оголенный провод. Спина стала мокрой, а по коже словно забегали пауки. Это был именно тот страх, который ценил и уважал писатель Г. Ф. Лавкрафт. Окажись он рядом, то понимающе похлопал бы Томку по плечу.

Карлик меж тем продолжал топтаться на пороге, оглядывая зал. При этом он странно дергал головой, резко поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Так мотают головой некоторые птицы, голуби, например. От этих дерганых движений девушке стало дурно. И лучшим людям порой хочется испариться, но никогда Томка не желала этого так сильно.

На негнущихся ногах Томка двинулась в сторону высокого толстяка в маске, известной как «нос турка». Человек этот был поперек себя шире, и миниатюрная девушка вполне могла за ним спрятаться.

Лучше бы она этого не делала. Карлик словно почувствовал движение и мигом к ней повернулся. В черных глазницах маски полыхнул огонь. Тут и человек с нервами, как стальные канаты, не удержался бы и подпрыгнул. Уже в полете Томка сообразила, что это свет люстр отразился в черных стеклах. Но легче ей от этого не стало.

Огни в черных глазницах лишили ее остатков храбрости. Самым ужасным было то, что карлик ничего не делал. Только стоял и смотрел, постукивая по полу тростью с набалдашником в виде какой-то серебристой фигурки. Несмотря на гул голосов, музыку, аплодисменты и смех, этот стук Томка слышала так отчетливо, словно карлик колотил ее прямо по черепушке. У девушки подкосились ноги.

Спасение пришло внезапно, и откуда она его не ждала. Дверь снова открылась и в зал проскользнула расплывчатая белая фигура, мгновение спустя обернувшаяся тощим Белым Пьеро. Склонившись к карлику, Пьеро что-то зашептал, картинно взмахивая руками. Томка не сразу поняла, что он указывает на графиню М.

Карлик повернулся, едва не ударив Пьеро по лицу длинным клювом маски. Что он сказал, Томка не услышала, но Пьеро заскакал на месте, будто хотел в уборную. Он снова указал на графиню, хотя мог бы этого не делать – не заметил бы ее только слепой.

Едва карлик перестал на нее таращиться, Томка почувствовала странную легкость. Как Гарри Гудини, сбросивший сковывающие его цепи. Страх остался, но девушка, по крайней мере, могла двигаться. И упускать такую возможность она не собиралась. Томка попятилась. Сейчас у нее было одно желание – убраться из этого дома как можно дальше. Лучше всего – на другой континент.

Сбежать не получилось. Не успела Томка сделать и пары шагов, как рядом появился Тинкет. На девушку он не смотрел, но она сразу поняла – пришел ее черед выступить в роли ассистентки. И как бы Томка не тряслась от страха, уйти и подвести Тинкета она не могла.

– Синьор, – обратился фокусник к толстяку с «носом турка». – Выберите карту.

Он протянул толстяку раскрытую веером колоду. Тот фыркнул, как сенбернар при виде болонки, но карту вытащил.

– Запомнили? А теперь вложите карту в колоду и сами перемешайте.

Продолжая фыркать, толстяк выполнил указания. Тасовал он старательно, словно это доставляло ему физическое наслаждение. Сделал все, чтобы карту невозможно было найти – так он думал.

– Вот, – злорадно сказал толстяк, возвращая Тинкету колоду.

– Благодарю, – фокусник поклонился. – Но фокус я покажу без помощи рук. Подбросьте колоду вверх...

Едва заметно он кивнул Томке. В то же мгновение ворох карт посыпался на девушку. Томка замахала руками, как Алиса в последней главе «Страны Чудес».

– Ой!

– Простите, синьорина, – всполошился толстяк. – Я не хотел, но этот...

Томка еще пребывала в полуобморочном состоянии от встречи с жутким карликом. И ей не пришлось разыгрывать удивление – лицо говорило само за себя. Она вытащила из корсета заранее спрятанную карту и уставилась на нее как баран на новые ворота. Джокер... Черно-красный шут ехидно ухмылялся, словно знал какую-то тайну, которой ему очень хотелось поделиться. На мгновение девушке показалось, что шут на картинке пляшет по-настоящему, хотя причиной тому были дрожащие руки.

– А? Что? Я? Откуда?!!

– Ух ты! – воскликнул толстяк, разглядев карту в руке девушки. – Это ж моя! Ловко... А, дает!

Он снова фыркнул, на сей раз одобрительно. Хотел что-то сказать, но на горизонте появился официант с блюдом креветок. Толстяк тут же забыл о волшебстве.

– Эй! Погоди, приятель! – он поспешил вслед за деликатесами.

Тинкет тихо выругался. Всегда так: трудишься, не покладая сил, несешь людям свет и радость, воскрешаешь детскую веру в чудо... А выясняется, что нужны им только креветки. Он глянул на Томку. Девушка оторопело таращилась на карту, будто и в самом деле увидела ее впервые в жизни.

– Отлично держишься, – шепнул Тинкет. – Молодец. Только не переигрывай.

– Я не...

Томка обернулась, ища взглядом карлика. Но тот исчез вместе с Пьеро; не было в зале и графини. Томка замотала головой. Не может быть, чтобы ей померещилось. У нее, конечно, богатое воображение, но не до такой же степени!

– Ты видел? – громким шепотом спросила девушка. – Он здесь!

– Кто? – растерялся Тинкет. – А! Нашла бородатую мошенницу? Она все-таки пришла?

– Нет! Здесь он! Карлик из Театра Ужасов. Как его... доктор Калигари.

– Правда? И где он?

– Вышел куда-то...

– Ничего, – утешил ее Тинкет. – Еще вернется. Спросишь его про ту афишу?

Томка совсем не успокоилась. Думала она о том, как бы поскорее убраться с этой вечеринки. А задавать карлику какие-либо вопросы у нее и в мыслях не было. Легче снова прыгнуть с неисправным парашютом, чем подойти к карлику ближе, чем на пятьдесят шагов.

– Я...

– Поговорим позже, – сказал Тинкет. – Нас не должны долго видеть вместе.

И галантно поклонившись, как совершенно чужому человеку, он исчез среди гостей. Томка осталась стоять. И что теперь делать? Уйти нельзя, а оставаться – нарываться на новую встречу с карликом. Томка понятия не имела, почему ей так страшно от одного его вида. Но искать ответ на этот вопрос не было ни малейшего желания – при всем ее любопытстве.

Томка топталась на месте, кусая губы и заламывая руки, точно позировала для статуи музы Нерешительности. Одиночество ее, впрочем, было не долгим – к девушке подошла Винченца.

И судя по тому, как сияло лицо официантки, она только что выиграла в лотерею.

– Вот вы где! – заявила Винченца, как Холмс при виде Мориарти.

– Да? – Томка постаралась придать лицу строгое выражение.

– Вас все ищут! С ног уже сбились!

– Ищут? Кто?

Единственной мыслью было то, что ищет ее жуткий карлик в маске. Внутри все похолодело, словно она за раз съела пять порций мороженого.

– Каппети, конечно! Он там рвет и мечет.

– Из-за меня?!

– Ага, – ухмыльнулась вампирша. – Там ваша псина учинила какой-то разгром и сбежала. Каппети грозился шкуру спустить...

– Видите?! Нет! Вы видите?!

Распорядитель Каппети громко пыхтел, размахивая трезубцем. Бутафорские рога тряслись – того и гляди отвалятся. Доброе, в сущности, лицо сейчас наводило на мысли о царе гуннов Аттиле.

– Вижу, – сказала Томка. Не притворяться же слепой, в самом деле.

Комната, в которой они оставили Снуппи, выглядела так, будто арабские террористы собирали здесь бомбу, да что-то у них не заладилось со взрывателем. Даже не верилось, что всего одна собака способна учинить такой разгром. Сложно сказать, что именно пес порушил, поскольку порушил он все. Умудрился даже отгрызть ножку у стула и опрокинуть шкаф.

Девушка подняла с пола клетчатую тряпку и на глаза навернулись слезы. Томка не была излишне сентиментальной и за вещи не цеплялась. Но это же были ее любимые, а главное – единственные, джинсы! Вся прочая одежда пропала вместе с чемоданом. Сейчас последние штаны выглядели так, будто они побывали у портного-маньяка и тот долго пытал их ножницами. Остались лишь жалкие лохмотья.

Теперь ей даже на улицу не выйти! Костюм официантки-вампира уместен на закрытом приеме, но появляться в таком виде снаружи и неприлично, и, главное, холодно.

– А потом она сбежала! – продолжал кричать Каппети. —

Я услышал грохот, открыл дверь... И тут он как выскочит!

– Вы его поймали?

– Я?! – Каппети сглотнул. – Я похож на укротителя, да?

Томка промолчала. Сложно ответить на такой вопрос – с официантами Каппети обращался именно как умелый дрессировщик. Можно не сомневаться: по одному взмаху его трезубца они прыгали через горящие обручи. Но одно дело официанты, и совсем другое – Снуппи в ярости. От него и в спокойном состоянии шарахались люди.

– Теперь ваша собака носится по дому! А если она нападет на кого-нибудь из гостей? Представляете, что напишут в газетах? Сару-Джессику Паркер укусила бешеная собака! А потом она набросится на синьору графиню, так?

– Сара-Джессика Паркер? – тупо спросила Томка. Она подозревала, что голливудская звезда со странностями, но не до такой же степени?

Застонав, распорядитель дернул себя за мефистофельскую бородку, оторвал ее и в сердцах отшвырнул в угол. Судя по цвету лица, давление его шло на мировой рекорд.

– Это катастрофа! Ваша псина перевернет весь дом!

– Мне очень жаль, – виновато сказала Томка.

– Жаль! – вскричал Каппети. – Только послушайте: ей жаль!

– А чем я могу помочь?

– Она спрашивает! Это ваша собака, вы должны немедленно ее найти, и чтобы духу ее в этом доме не было!

Томка могла бы возразить, что на самом деле это не ее собака. Что псину ей подбросила одна обманщица и воровка. Но объяснение заняло бы слишком много времени. К тому же, и тут ничего не попишешь, это она ввела пса в дом графини. Собаки не в ответе за своих хозяев, а вот Томка за Снуппи в ответе – такой вот поворот.

– Куда он убежал?

– Туда, – трезубцем Каппети указал вглубь коридора. – Немедленно ею займитесь!

– А вы разве не пойдете?

– Нет у меня времени! Сейчас приедет Сара-Джессика Паркер, а еще не готовы сырные канапе!

И распорядитель удалился. Томка осталась стоять, держа в руках нечто клетчатое, что когда-то было ее джинсами. Где-то минуты через три она скомкала их и с яростью отшвырнула в дальний угол комнаты. Ну, попадись он ей...

Но найти собаку оказалось не просто. Даже снаружи палаццо графини впечатляло размерами, внутри же казалось бесконечным. Причиной этой иллюзии, скорее всего, были зеркала; это они зрительно увеличивали расстояние, превращая палаццо в некое подобие лабиринта. А зеркала в доме графини были повсюду – даже в чулане для швабр. Наследие славного прошлого, когда муранские зеркала ценились дороже золота. Дешевле было заказать свой портрет Рафаэлю, чем купить зеркало соответствующих размеров. Позже, когда французы узнали секрет изготовления амальгамы, они упали в цене. Но, говорят, ни одно французское зеркало не сравнится с настоящим венецианским. Мастера с острова Мурано знали некий секрет, который и делал их работу по-настоящему волшебной.

Томка долго ходила по пыльным коридорам, заглядывала в многочисленные комнаты и залы и картинные галереи, спускалась и поднималась по лестницам – все без толку. Похоже, ей суждено было блуждать здесь до конца дней своих. А лет через сто кто-нибудь найдет ее пожелтевшие кости аккурат под утерянным шедевром Тициана. Но когда Томка окончательно отчаялась и решила, что никогда не найдет гадкого пса, до уха донеслись весьма подозрительные звуки.

Девушка остановилась. Звуки раздавались из-за приоткрытой двери одной из комнат. Из тысячи голосов Томка узнала бы этот голос... Снуппи! Ни одно другое живое существо не способно одновременно хрипеть, пыхтеть и булькать как старая кофеварка.

Прокравшись на цыпочках, девушка заглянула в комнату. Пес сидел посреди зала и таращился в огромное старинное зеркало с таким видом, словно впервые увидел собственное отражение. И увиденное потрясло Снуппи до глубины души. Пес так и этак поворачивал голову, чтобы посмотреть на себя то одним, то другим глазом – двумя сразу не получалось.

Ступая тихо, как мышь в кошачьем питомнике, девушка подкралась к собаке. Не хватало еще спугнуть мерзкую тварь и опять искать ее по всему дому. И лишь когда от пса ее отделяло полшага, Томка решилась заговорить.

– Ага, – язвительно процедила она. – Вот ты где...

Снуппи хрюкнул в ответ – мол, проходи, раз пришла. Томка тут же схватила пса за ошейник. Прошло то время, когда она боялась к нему приближаться.

– Знаешь, что я с тобой сделаю? – прошипела она в оттопыренное ухо. – Слышал про кошачьи консервы?

Однако угроза не подействовала. Пес продолжал пялиться в зеркало и урчал, точно мотороллер на холостом ходу. Томка дернула за ошейник.

– Пошли отсюда. Нечего свою морду разглядывать...

В ворчании Снуппи ей почудились обиженные нотки. Томка проследила за его взглядом и от удивления даже присвистнула.

Зеркало на стене было вытянутой овальной формы, высотой метра полтора. Но из-за массивной бронзовой рамы оно казалось гораздо больше – Алиса могла бы пройти на ту сторону не пригибаясь. Известно, что зеркала лишь отражают свет, но это зеркало не столько отражало, сколько само излучало мягкое золотистое сияние. И в этом призрачном свете комната и все, что в ней находилось, преображались самым причудливым образом.

За двадцать лет Томка видела столько своих отражений, что и сотой части не упомнишь. Она видела себя во всей красе, блеске и славе; видела и в самом неприглядном виде – с красными глазами, опухшими веками и прической, похожей на драную мочалку. Казалось бы, тут ее ничем не удивишь. Но ничего подобного отражению в этом зеркале ей не встречалось.

Томка всегда была высокого мнения о своей внешности, но сейчас ей пришлось признать, что в зеркале она выглядит лучше, чем это есть на самом деле. Черты лица слегка исказились, кожа приобрела приятный оттенок, а глаза заблестели, как звезды. Это не столько радовало, сколько озадачивало. Отражение хотелось разглядывать до бесконечности. Томка же прекрасно помнила, до чего самолюбование довело Нарцисса и ведьму из «Белоснежки». Себе она такой судьбы не желала.

С усилием девушка заставила себя отвернуться. Она пришла сюда не для того, чтобы разглядывать свою физиономию – пусть и чертовски симпатичную. У Снуппи, к сожалению, не было такой силы воли. Томка боялась представить, что же видит пес в этом странном зеркале, но отражение его явно пленило. Пришлось брать дело в свои руки. Девушка пихнула собаку кулаком в бок.

– Налюбовался и хватит. Уходим отсюда...

Понимая, что просто увести пса не получится, Томка схватила его поперек туловища и потащила к выходу. Снуппи засучил лапами, но Томка сильно встряхнула его и прошипела:

– Не рыпайся!

Снуппи тут же обмяк, как куль с мукой, странным образом став от этого тяжелее раза в два. Томка едва его не выронила, чувствуя себя, как цирковой силач, которому подменили гирю. В этот момент она и услышала голоса. Кто-то шел по коридору в ее сторону.

Томка замерла, прислушиваясь. Слов она не разобрала, но один из голосов определенно принадлежал графине М. Он рокотал и булькал, как прибой, грохочущий о скалы. Томка быстро огляделась. Не то, чтобы она испугалась, но ей не хотелось, чтобы графиня застукала ее в этой комнате. Еще примет за воровку, а лишние расспросы и объяснения совсем ни к чему.

В критических ситуациях Томка умела соображать быстро.

У стены стоял массивный шкаф темного дерева. Не прошло и секунды, а девушка уже сидела внутри, крепко прижимая к себе собаку и затаив дыхание.

Глава 6

В шкафу было темно, тесно и душно; от крепкого нафталинового духа у девушки заслезились глаза. Томка устроилась на чем-то мохнатом и жестком, подозрительно похожем на шкуру гигантской обезьяны. Скорее всего, это была шуба, которую не удосужились повесить на вешалку. Размеры же одеяния наводили на мысли о том, что Кинг-Конг существовал на самом деле, и конец его был печальнее, чем принято думать. Над головой девушки колыхалось еще несколько тяжелых шуб – графиня определенно любила меха.

Снуппи задергался, пытаясь вырваться на свободу, и девушке стоило немалых трудов его удержать. К тому же пришлось зажать ему пасть, чтобы возмущенное рычание звучало не столь громко. К счастью, меха заглушали лишние звуки.

Полностью закрыть дверь Томка не успела – осталась крошечная щель, сквозь которую девушка видела небольшой участок комнаты справа от зеркала. В тонкой полоске света кружились мириады блестящих пылинок. Когда Томка только запрыгнула в шкаф, пыль поднялась столбом, и если бы не сильный запах псины и нафталина, девушка бы расчихалась. А так – минус на минус дают плюс, и Томка держалась.

Звуки шагов быстро приближались. Графиня топала как слон, будто целью ее жизни было переломать паркет в собственном доме. Сложно было ее не услышать. Томка надеялась, что графиня пройдет мимо и не будет заглядывать в комнату. Но нет – так далеко ее везение не распространялось.

Дверь комнаты хлопнула, послышалось шумное сопение.

– Уф... Проходите, доктор. Нам сюда, – сказала графиня М. с интонациями кита, всплывшего из пучины перевести дыхание.

– Благодарю, синьора.

Есть звуки, которые вызывают чисто физиологическое отвращение. Например, скрип гвоздя по грифельной доске, визг разрезаемого пенопласта или тот мерзкий сосущий звук, когда кто-то допивает остатки молочного коктейля через соломинку.

Прозвучавший голос был из той же когорты. Он походил на скрип ржавых дверных петель, забитых песком. На очень вежливый скрип – именно с такой вежливостью палач интересуется, удобно ли подсудимому на плахе. Томка не видела говорившего, но перед мысленным взором сразу возник образ белой птичьей маски. Так мог говорить только жуткий карлик, и никто другой.

Томке показалось, что шкаф вместе с ней рухнул в пропасть. Дыхание у нее перехватило, под ложечкой образовалась неприятная пустота. Девушку бросило в жар, затем спина и шея покрылись ледяным потом, в висках застучала кровь...

Первым желанием было с визгом выскочить и бежать прочь из этой комнаты. Но крошечная часть сознания, которая не впала в панику, успела подсказать: стоит выйти из укрытия и Томка первым делом столкнется с карликом. Вряд ли после этого она сделает хотя бы шаг. Как пить дать – замрет, точно кролик под взглядом удава. Девушка не понимала, почему карлик вызывает у нее такую реакцию, но факт остается фактом – она в жизни не боялась ничего и никого так сильно, как этого типа в маске, похожей на птичий череп. Любые доводы разума здесь были бессильны.

Томка зарылась в шубу, мечтая превратиться в маленькое, незаметное существо. Сгодилась бы, например, мышь-невидимка – говорят, такие есть в секретных лабораториях ЦРУ. Отличным выходом стала бы и скрытая в шкафу дверь в Нарнию – по крайней мере, Томка знала, к кому там обратиться за помощью. Но шубы остались шубами и не спешили превращаться в зачарованный лес. А скрипучий голос карлика звучал все ближе и ближе...

– Так, так, так, – проговорил он. – И что тут у нас?

Томка приготовилась к тому, что доктор распахнет дверь шкафа и уставится на нее пустыми черными глазницами маски. Но нет – карлик разговаривал с графиней.

– Самое старое зеркало в этом доме, – с придыханием заявила графиня. – Оно принадлежит моей семье несколько столетий. Я не делала экспертизу, но полагаю, к нему приложил руку сам Челлини. Слышали историю про зеркало мадам де Пуатье?

– Челлини? Сомневаюсь, синьора, – голос карлика был абсолютно спокоен. – Это более поздняя работа: середина восемнадцатого века, не раньше. Скорее всего, зеркало работы мастера Пьетро Аретти, но нужно посмотреть клеймо на оборотной стороне.

– Что?! – графиня засопела. – Хотите сказать, что это – подделка?

Карлик громко скрипнул. Томка не поняла, что означает этот звук. Может, карлик усмехнулся, возможно – расхохотался, не исключено и то, что это скрипнула маска, когда доктор повернул голову.

– Почему же подделка?

– Только что вы сказали, что Челлини... – начала графиня, но карлик ее перебил.

– Челлини! – язвительно воскликнул доктор. – Что в имени, синьора? Челлини не знал и половины того, что полагается знать зеркальщику. Аретти же настоящий мастер. Он понимал, что и для чего делает. Последний из тех, кто действительно понимал.

Томка услышала несколько звонких ударов – карлик постучал тростью по раме.

– Настоящий мастер, – повторил он и в голосе послышались довольные нотки. – Да, синьора, это одно из тех зеркал.

Графиня запыхтела и минуты две не могла уняться. Было слышно, как она мечется по комнате. Пол дрожал, а вместе с ним дрожал и шкаф, в котором прятались Томка и Снуппи.

И если девушка еще могла это вынести, собаке шкафотрясение пришлось совсем не по душе. Пес задергался сильнее, царапнув лапой по задней стенке. Если б он ворвался в оркестровую яму, кусая подряд всех музыкантов, и то было бы тише.

– Вы слышали? – резко спросил карлик.

Томка попрощалась с жизнью.

– Что? – удивилась графиня.

– Кто-то скребется...

– Это мыши. Старый дом, развелось, как грязи. Чем только не травили... Видите, как Мими разволновалась? Она их чует – кошачий инстинкт.

– Ах, мыши... – протянул карлик.

Даже сквозь дверцу шкафа Томка почувствовала его взгляд: он жег точно кислота. Девушка не сомневалась – карлик знает, что в шкафу кто-то прячется, и знает, кто именно. Казалось бы: что ему стоит подойти и открыть дверь? Сейчас Томку можно брать голыми руками. Но ничего подобного карлик не сделал. Он ни на шаг не приблизился к шкафу, и от этого Томке стало еще страшнее.

– Значит, одно из тех зеркал, – задумчиво произнесла графиня. – Похоже, мои благородные предки подкинули мне еще один скелет в шкафу...

– О да, синьора, – скрипнул доктор. – Именно так.

Томка прикусила руку, чтобы не вскрикнуть. Он издевается? Да, ее можно назвать худой, даже тощей, но «скелет» – уже слишком. Томка представила, как уголки клювастой маски изгибаются в злорадной ухмылке. Непросто вообразить усмехающуюся птицу, но ей это удалось.

– Что ж, – сказала графиня. – Это многое объясняет. Выходит, зеркало волшебное?

Как бы Томка ни была напугана, она прислушалась. Волшебное зеркало? Так-так... Карлик сухо закашлял:

– Нет, синьора, конечно, нет. Мы живем в двадцать первом веке, какое волшебство? Любому, самому невероятному чуду существует рациональное объяснение...

– Неужели? – графиня громко хмыкнула.

– Да, синьора. Секрет этого зеркала в особой амальгаме, которую умели делать старые мастера с Мурано. Эту амальгаму еще называют египетской. Считается, что венецианцам секрет достался по наследству от римлян. Римлянам, соответственно, от египтян... Существует легенда, что Клеопатра рассказала его Юлию Цезарю при довольно пикантных обстоятельствах. Хотя сомневаюсь, что при тех обстоятельствах они обсуждали технологию производства зеркал. Откуда секрет амальгамы стал известен египтянам – еще большая тайна. Вполне возможно, они узнали его от беженцев из Атлантиды...

– Римлянам? Сказки рассказываете. Я же не дура – древнеримские зеркала делались из полированной бронзы. Амальгаму, хоть египетскую, хоть китайскую, изобрели гораздо позже.

– Заблуждаетесь, синьора, – в голосе карлика прозвучала такая твердость, что только полный псих решился бы ему перечить. – Раньше умели хранить тайны и понимали, что настоящая тайна – удел избранных.

– Как скажете, доктор, – сдалась графиня. – Вам виднее.

И в чем же секрет этого зеркала?

– Удачное сочетание компонентов и формы. Частично это достигается добавлением в амальгаму золота – отсюда мягкий блеск... Есть и другие особенности. В целом это дает тот удивительный эффект, что отражение в таком зеркале выглядит лучше оригинала.

– Кривое зеркало наоборот?

– Можно сказать и так, синьора, – не стал спорить карлик.

– А вы неплохо разбираетесь в вопросе.

– Разумеется, синьора. Как говорится, на старинных зеркалах я собаку съел.

Хорошо еще Снуппи его не понимал. Иначе после этих слов пес затрясся бы, как молочный кисель. Томка задрожала за двоих.

– Мне нравится, как я выгляжу в этом зеркале, – протянула графиня. – Хотела бы я выглядеть так на самом деле.

На долгую минуту в комнате воцарилась тишина. По громкому сопению графини Томка догадалась, что последняя фраза произнесена не просто так, а с подвохом. Но девушка была не в том состоянии, чтобы ломать над этим голову. Куда больше ее занимала мысль о том, как бы в эту минуту затишья окончательно не выдать своего присутствия.

Шансов, с какой стороны ни посмотри, не было никаких. Сердце Томки грохотало, как кузнечный молот, слышно, поди, до австрийской границы. Прибавить сюда ворчание Снуппи – и готово. С тем же успехом можно прятать в шкафу оркестр мексиканских марьячос, распевающих серенады.

Карлик кашлянул.

– Выглядеть, как в этом зеркале? А разве не ради этого вы меня пригласили?

– Конечно, – сказала графиня, и в голосе ее прозвучало смущение. – Понимаете, доктор... Мне говорили, что вы можете... В общем, ходят слухи...

Графиня шумно перевела дыхание. По комнате словно пронесся маленький ураган.

– Слухами земля полнится, синьора, – скрипнул карлик. – Что ж, в данном случае они не беспочвенны.

Графиня восторженно пискнула. Если бы Томка не услышала это собственными ушами – никогда бы не поверила, что такое возможно.

– Правда?

– У меня есть особые методы, синьора.

– А они... безопасны? – Томка представила, как графиня поджимает губы. – Понимаете, я столько перепробовала: диеты, таблетки, несколько раз ложилась под скальпель... Без толку. Обмен веществ, чтоб его, и дурная генетика. Приходится расплачиваться за благородное происхождение и то, что мои прадеды женились исключительно на своих кузинах.

– Боюсь, возникло недоразумение, – несколько резко сказал карлик. – Я не врач, который занимается похуданием.

У меня другие интересы.

– Но... Вы только что сказали...

– Я сказал, что могу сделать так, чтобы вы выглядели, как отражение в этом зеркале. Надеюсь, вы понимаете разницу?

Судя по голосу, графиня растерялась.

– А... Э... Да, думаю, я вас поняла...

– Очень хорошо, синьора. Это снимет ряд вопросов, которые могут возникнуть в дальнейшем. Вы окончательно решили?

– Знаете, – вздохнула графиня. – Я так долго терпела. Жуткие взгляды... «О! Вы только посмотрите на это! Это кто, мамаша Кинг-Конга?» А еще хуже те, кто пытается вести себя прилично. Мол, все нормально – каждый имеет право выглядеть как отожравшаяся самка гиппопотама. Как бы я хотела от всего этого избавиться!

– Вот этого я обещать не могу. Смотреть на вас будут.

– Но это будут уже другие взгляды? Восхищенные и удивленные, так?

– Несомненно. Смотреть на вас будут по-другому.

– Что ж, – голос графини стал твердым, как гранит. – Ради такого я готова на что угодно. Хоть продать душу дьяволу...