Текст книги "Зеркала - 1: Маскарад"

Автор книги: Дмитрий Колодан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Довольно долго она просто стояла под горячими хлесткими струями. Вокруг нее клубился пар, громко шипела вода, и расшатавшаяся вселенная постепенно стала приходить в порядок.

Томка старалась ни о чем не думать и, в конце концов, добилась определенных результатов. Как бы упрямо не лезли в голову мысли – о Лауре и Снуппи, о карлике и графине, о Тинкете и фокусах, – Томка гнала их со всей безжалостностью, на какую была способна. Ей хотелось просто отдохнуть. А ничто так не приводит в порядок голову, как полчаса под горячим душем. К тому же душ согревал, а за пару дней в Венеции Томка успела продрогнуть, как ездовая лайка на подходах к Северному Полюсу.

Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Как бы комфортно Томка не чувствовала себя под душем, она прекрасно понимала, что нельзя оставаться под ним вечно. Иначе рискуешь превратиться в распаренный розовый студень. Пришлось наступить на горло собственной песне и закрутить краны.

Растирая волосы полотенцем, Томка вышла из-под душа. Пар и водяная взвесь постепенно рассеивались. Девушка рассеяно посмотрела на запотевший осколок зеркала на стене... И подскочила на месте, визжа, как сигнальная ракета. Если, конечно, бывают сигнальные ракеты «ню».

На свете существуют тысячи вещей, которые могут заставить впечатлительную девушку скакать, точно горная серна, и верещать, словно ее ужалила пчела. Если верить статистике, то первым номером в списке окажутся мыши, второе место честно поделят пауки, тараканы и обручальные кольца. Однако ни в одном исследовании не указано, на каком же месте стоит «загадочная надпись, таинственным образом появляющаяся на стене». Самый известный случай «таинственной надписи на стене» имел место на пиру вавилонского царя Валтасара, но в летописях не сохранилось данных о том, сколько же девиц завизжало, увидев, как невидимая рука чертит: «Мене, мене, текел, упарсин».

Томка, скача и вереща, о статистике не думала. Думала она как раз о надписи, проступившей на запотевшем осколке зеркала. Надписи, в отличие от древнего пророчества, простой и понятной:

«Помоги мне!!!»

Не успели ее ноги коснуться земли, дверь с грохотом распахнулась, и в ванную ворвался Тинкет.

– Что слу... О, черт!

Томка взвизгнула еще громче и, кое-как прикрывшись полотенцем, забилась в угол. Возвращаясь к статистике: мужчина, врывающийся к девушке в душ, как повод для визга стоит на двенадцатом месте.

– Прости, я не... – забормотал Тинкет, тщетно пытаясь на Томку не смотреть. – Я услышал, ты кричала... И подумал, что...

Томке было не до его мыслей. Протянув руку, она указала на надпись и выдохнула:

– Там... Слова! На зеркале...

Тинкет повернулся. Запотевшее стекло постепенно возвращалось к нормальному виду, но надпись еще можно было разглядеть. Впрочем, не похоже, чтобы она впечатлила фокусника. Глядя на исчезающие слова, Тинкет лишь нахмурился.

– И что? – осторожно произнес он. – Это какие-то особенные слова?

– Они появились! Из... ниоткуда! – выкрикнула Томка, поражаясь его бесчувственности.

Тинкет поднял руки.

– Без паники, – сказал он, обращаясь больше к себе, чем к девушке. В некоторых ситуациях сохранять хладнокровие очень сложно. – Все в порядке, ничего страшного не случилось...

– Не случилось?! Да если бы ты смотрел на зеркало, ты бы сразу понял, что случилось! – Томка возмущенно засопела, изо всех сил пытаясь плотнее укрыться не таким уж большим полотенцем.

– Хм... Все объяснимо. Кто-то написал эти слова раньше и на зеркале остался след, который не виден, пока стекло не запотевает. Понимаешь, как бы чисто мы не мыли руки, всегда остается...

Неизвестно, что больше взбесило Томку – его успокаивающий тон или же его непроходимая тупость. Не нужно было бы придерживать полотенце – всплеснула бы руками, а так – всплеснула руками мысленно.

– Всегда?! Да я видела, как эта надпись появляется! Как ее пишут... Буква за буквой!

– О! А как пишут? В смысле – кто?

– Откуда я знаю? – огрызнулась Томка. – Я просто увидела, как она появляется. Спроси меня, откуда – я скажу, что с той стороны. И я знаю, что это невозможно, можешь не говорить.

Тинкет подошел к осколку зеркала.

– А что здесь написано? – спросил он. – Это по-русски?

– По-русски, – кивнула Томка. – А написано здесь «Помоги мне», восклицательные знаки не переводятся.

– Помоги мне? Кому?

– Понятия не имею, – ответила Томка. – Подписи здесь нет.

Тут она покривила душой, ибо догадывалась, кто мог оставить послание. Девушка была растеряна, смущена и напугана, но не настолько, чтобы не решить столь простую задачу. Надпись появилась с той стороны зеркала – раз; она была на русском – два; само собой, первым делом на ум приходила вездесущая Томкина прабабка. Вот и сходила в душ, проветрила голову... Мало ей прочих проблем, а тут еще такой подарочек.

Тинкет протянул руку, дотронулся до исчезающей надписи. И, вскрикнув, отдернул ладонь.

– Что? – Томка рванулась к фокуснику, едва не забыв, в каком она сейчас виде.

– Dammed! – Тинкет замахал рукой. – Холодная, как...

Не подобрав подходящего сравнения, фокусник ограничился тем, что облизал палец. После чего посмотрел на зеркало с куда большим подозрением.

– Пожалуй, ты права, – согласился он. – Что-то действительно странное...

– Ха! – ехидно сказала Томка, что в переводе означало:

«Я всегда права!».

– Надо рассмотреть получше, – пробормотал Тинкет. – Какое-то это зеркало необычное... Жаль, света здесь маловато.

– Так снимай его, и выметайся отсюда! Я скоро выйду.

– О, конечно... Извини.

Тинкет аккуратно снял зеркало со стены и шагнул из ванной комнаты, стараясь не глядеть на Томку. Но на пороге все же не выдержал и обернулся.

– Кстати, замечательно выглядишь. Полотенце тебе очень идет...

– Пошел вон!

Мочалка шмякнулась о захлопнувшуюся дверь.

Когда Томка вышла из ванной комнаты, сменив полотенце на пижаму фисташкового цвета, Тинкет стоял под люстрой и вертел в руках осколок зеркала. Желтое пятно отраженного света скакало по потолку, как взбесившийся заяц.

Что бы Тинкет не увидел в зеркале, ему это не нравилось – он едва заметно покусывал губы, а на переносице появились морщинки. А вот Снуппи был спокоен, точно статуя Будды. Пес лежал кверху пузом, в обнимку с пустой миской. И судя по тому, как он елозил хвостом по полу, до нирваны ему оставалась пара шагов.

– Вот и я, – сказала Томка, откидывая со лба влажные волосы. – Говорила же, что скоро... Что там с зеркалом?

– Странное оно, – сказал Тинкет, поворачивая осколок к свету. – Не понимаю, почему хозяева держат в номере осколок вместо того, чтобы купить новое зеркало? Не так дорого они сейчас стоят. С конца пятнадцатого века цены заметно упали. А о такой осколок кто-нибудь может пораниться.

– Думаю, он от того зеркала, – Томка указала на пустую раму. – Здесь же все историческое-историческое. Зеркало разбилось, но выбросить его не решились... Вот и повесили на стену то, что осталось. Этому осколку, небось, уже сто лет.

– Сто лет? – Тинкет усмехнулся. – Бери выше. Я не большой специалист, но кое-чего нахватался. Думаю, это работа середины или конца восемнадцатого столетия, старая школа... Смотри, здесь на обороте есть печать мастера... Большая ее часть. Зеркало сделано в мастерской некоего «ретти».

– Аретти, – сказала Томка. – Его звали Пьетро Аретти.

– Ты знаешь мастера?

– Кое-что про него слышала, – уклончиво ответила Томка. – Что был такой зеркальщик, и работы его очень высоко ценятся. Вроде, он умел делать особую амальгаму.

– «Особая амальгама» – это любимый прием муранских мастеров, – объяснил Тинкет. – Они все утверждали, что владеют неким секретом, и их зеркала не такие, как у соседа по улице. Конкуренция была бешеная, вот и выдумывали подобные сказки. Хорошая реклама – основа торговли.

– Но особенная амальгама существует, – возразила Томка. – Ее называют египетской. Клеопатра в минуту нежности выболтала ее секрет Юлию Цезарю, а ей его рассказали древние атланты.

– Вот видишь. Столько веков прошло, а прием работает. Венецианцы – гении торговли. Они бы продали эскимосам айсберг, снабдив его соответствующей этикеткой. Мол, это тот самый айсберг, на который напоролся «Титаник» и так далее.

– За каждой легендой всегда что-то стоит, – упрямо заявила Томка.

Фразу эту любил повторять один ее родственник по материнской линии, некий Вильгельм, он же Вим, Вегенер. В семье его считали вроде штатного дурачка – носится по свету, как угорелый, связан с какими-то подозрительными личностями и явно замешан в темных делишках. Когда же он появлялся, то травил байки в духе барона Мюнхгаузена. Послушаешь его историю о путешествии аргонавтов, так будто он сам там был и выдавал себя за Орфея. Вот этот Вим и утверждал, что всякая легенда имеет под собой основание твердое, как скала.

И сейчас Томка готова была подписаться под каждым его словом. Она же собственными глазами видела эту особую амальгаму.

Привстав на цыпочки, девушка заглянула в зеркальный осколок. Отражение как отражение, ничего особенного... На удивительное зеркало из палаццо графини М. совсем не похоже. И выглядела она в нем как в обычном зеркале – то есть выше всяких похвал, но не более того.

– Тем не менее, это зеркало очень странное, – продолжил Тинкет.

– Куда уж страньше! – сказала Томка. – Тебе мало таинственной надписи?

– Надпись это еще не все... Вот, смотри.

Он повернул осколок, чтобы девушка могла лучше видеть свое отражение.

– И что? – спросила Томка, приглаживая растрепавшиеся после душа волосы.

– Ничего не замечаешь?

Томка всмотрелась в зеркало как могла внимательнее. Изучила свое лицо до мельчайшей черточки, от кончика носа и карих глаз до крошечной родинки рядом с ухом.

– Нет. Не вижу...

– На стены посмотри, – подсказал Тинкет. Томка послушно посмотрела на стены, – а теперь обернись...

Томка выполнила и это указание. Зачем это было нужно, она не понимала, но, может, Тинкету нравится, как она поворачивает голову, всякое ведь бывает?

– И все равно, – неуверенно начала девушка, – ничего не... Ой!

– Ага.

– Обои! Они другие!

– Не совсем, – покачал головой фокусник. – Сперва мне тоже так показалось, но потом я присмотрелся – нет, обои те же самые.... Разница в другом. Здесь, – Тинкет постучал по осколку, – они выглядят лучше. Смотри: и цвета ярче, нет подтеков и пузырей...

– Как? – только и смогла произнести Томка.

– Если б я знал! – сокрушенно заметил Тинкет. – Оптическая иллюзия? На ней можно было бы построить отличный фокус...

У Томки тем временем появилось некое подобие объяснения.

– Не забыл, что я тебе говорила про особую амальгаму?

– Египетскую, от Клеопатры?

– От нее самой. Эта амальгама заставляет вещи выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. Не знаю, как это получается... Вроде, туда добавляют золото и еще какие-то элементы. Правда, мне казалось, действует это только на людей... – Томка вспомнила о Снуппи перед зеркалом графини. – И на собак. Но не на обои же!

– Та еще загадка, – протянул Тинкет. – Кстати, когда ты смотришься в это зеркало, у тебя нет странного ощущения?

– Какого именно?

– Не могу понять, – сказал фокусник. – Такое чувство, что не только я в него смотрю, но и оттуда кто-то за мной наблюдает. Как бы подглядывает из-за угла. Не сочти меня параноиком...

– И не подумаю! – с горячностью воскликнула Томка. – Скажешь тоже – параноик... В этом зеркале взаправду кто-то есть. Кто-то же написал на нем ледяными буквами «Помоги мне» и поставил три восклицательных знака! Зуб даю, там кто-то прячется. И, кажется, я знаю кто именно.

– Кто? – фокусник удивленно приподнял бровь.

Ответила Томка не сразу.

– Вот скажи, – проговорила она после минутной паузы. – Ты веришь в привидений?

– Я же шотландец!

– Это ответ на вопрос?

– В какой-то мере, – кивнул Тинкет. – Понимаешь, в Шотландии не верят в призраков...

– А... – разочаровано протянула Томка, но Тинкет продолжил:

– Еще мы не верим в дождь, овец, «Глазго Рейнджерс» и лохнесское чудовище – какой смысл верить в очевидные факты? Если ты родился шотландцем, с первого дня тебя сопровождают пять-шесть фамильных привидений плюс призраки, живущие в родильном доме, призраки, живущие в доме родителей, призраки из домов соседей, призраки младшей школы, средней и старшей, призраки, которые воруют по утрам молоко, и призраки, которые воют по ночам...

– Какая у вас в Шотландии насыщенная потусторонняя жизнь!

– Не то слово, – согласился Тинкет. – Так что ты говорила про привидений?

На всякий случай Томка повернулась, чтобы не встречаться взглядом с доктором Коппелиусом, таращившимся с афиши. Почему-то казалось, что нарисованный карлик внимательно слушает каждое произнесенное ею слово.

– Я думаю, в зеркале заточен призрак моей прабабки, – сказала Томка зловещим шепотом. – Это она просит о помощи.

Если Тинкет и подумал, что у Томки не все дома, то вида не показал. Наоборот – понимающе кивнул и с серьезным выражением посмотрел на осколок зеркала.

– Твоей прабабки? Той, которая гимнастка?

– Именно, – кивнула Томка.

– Знаешь, призраками просто так не становятся. Нужно соблюсти некоторые формальности. Твою прабабку кто-то жестоко убил, однако преступник остался безнаказанным?

– Нет, но...

– Тогда она кончила жизнь самоубийством от неразделенной любви?

– Нет, но...

– Есть еще вариант: смерть в результате трагического несчастного случая.

– Нет, но... – собравшись духом, девушка выпалила: – Думаю, с ней случилось то же, что и с графиней М.

При упоминании имени графини глаза Тинкета блеснули. Слишком поздно Томка поняла, в какую ловушку сама же себя загнала.

– А что именно случилось с синьорой графиней?

– Э... Это запутанная и долгая история...

– Но мы никуда не спешим, правда? – Тинкет присел на спинку кровати. – Если думаешь, что я не заметил, как ты что-то скрываешь, ты ошибаешься. С твоим лицом нельзя хранить секреты.

– Эй! – возмутилась Томка. – Что не так с моим лицом?

– Все замечательно, – сказал Тинкет. – Самое прелестное лицо, которое мне когда-либо доводилось видеть...

Томка кивнула – сурово, но удовлетворенно, а фокусник продолжил:

– Просто оно, как бы сказать, слишком живое. Слышала выражение – «на лице написано»? Это про тебя. Я с самого начала понял, что про графиню ты знаешь куда больше, чем рассказала. А мне не нравится, когда вокруг меня происходят важные события, а меня даже не ставят в известность.

– Прости, но...

– Если мы собираемся работать вместе, – сказал Тинкет, – между нами не должно быть никаких тайн и секретов. Полное абсолютное доверие – краеугольный камень в отношениях... фокусника и ассистентки. Может, стоит выложить карты на стол?

Томка пристыжено уставилась в пол. Фокусник прав, это тот самый груз, который лучше нести вместе. Что за приключение, если его нельзя разделить на двоих? Ввязываясь в опасную авантюру, важно знать, что кто-то прикрывает спину. Тинкет же был единственным человеком, которого Томка могла представить в данной роли. Он уже доказал это. Страшно представить, где бы она сейчас была, если б не фокусник. Сидела бы на холодном и сыром чердаке, и с бантом на голове дожидалась дня рождения Маркиза.

То, что она до сих пор ничего не рассказала, объяснялось исключительно упрямством и тупостью, и еще некоторыми чувствами, в которых ей не хотелось себе признаваться. Но, видимо, срок пришел...

– Это все он, – Томка указала на афишу. – Мерзкий карлик, доктор Коппелиус...

Тинкет склонил голову, приготовившись слушать.

Все оказалось проще, чем Томка думала. Стоило открыть рот, и она уже не могла остановиться. Историю о своих злоключениях в палаццо она рассказывала вдохновенно, не жалея красок и эпитетов. Получался настоящий жуткий триллер – Стивен Кинг, не задумываясь, вручил бы Томке свою корону Короля Ужасов.

– В общем, как знаешь – можешь считать меня ненормальной. Можешь думать, что у меня галлюцинации... Но все было именно так, как я рассказала.

Тинкет задумался.

– Что меня смутило в твоей истории... – наконец сказал он. – Есть два интересных момента... Во-первых, ты сказала, что на прием карлик заявился в компании Белого Пьеро?

– Да. Но после я Пьеро не видела...

– Помнишь, я рассказывал про уличную гадалку? Может быть, она имела в виду этого Пьеро?

Томка пожала плечами.

– С этими гадалками никогда не поймешь, что у них на уме...

– И то верно, – согласился фокусник. – Но что я подумал. Нам действительно стоит наведаться в тот дом, про который я тебе рассказывал. Не уверен, что здесь есть какая-то связь, но чем черт не шутит? Иногда связи находятся там, где их меньше всего ждешь.

– Нам?

– Конечно. Не надейся лишить меня такого приключения.

Я всю свою сознательную жизнь ждал, когда же на горизонте появится прекрасная незнакомка и втянет меня в безумную авантюру. И упускать этот шанс я не собираюсь. Не родился еще шотландец, который усидит на стуле, когда вокруг творятся такие дела.

– Здорово! – сказала Томка, чьи взгляды на мир до мельчайшей детали совпадали с предложенной концепцией. До сих пор ей не приходило в голову взглянуть на ситуацию под таким углом. А ведь это и вправду самое настоящее приключение, о котором романтично настроенная девушка может только мечтать. Конечно, полное опасностей, но без опасностей приключений не бывает.

– А что за второй момент? Который тебя смутил?

Тинкет кивнул.

– Смотри. По роду службы мне полагается замечать детали, на которые обычно не обращают внимания.

– Как с обоями?

– Именно. Помнишь типа в феске, который на тебя напал?

Томка кивнула. Нужно очень сильно ударить ее по голове, чтобы она забыла Лучано.

– Он сказал, что найдет тебя. Ты же забрала у него какую-то серебристую фигурку и выбросила в канал.

– Ну?

– А теперь вспомни карлика и серебристую фигурку у него на трости. Собственно, чего вспоминать – вот она нарисована на афише. Тебе не кажется, что между ними есть сходство?

– Да нет вроде, – Томка задумалась. – У бандита была фигурка Собаки, у карлика – Голубь. Хотя... Ух ты! Действительно!

Фигурку Лучано Томка держала в руках; ту, что была у карлика – видела в непосредственной близи; и не заметить между ними сходства практически невозможно. Обе фигурки выглядели так, будто их сделал один и тот же мастер-ювелир.

– Мне, почему эта мысль пришла в голову, – сказал Тинкет. – Я уже видел подобную фигурку. Давно, еще в Глазго, я побывал на выступлении одного фокусника. И он делал трюк, секрет которого я не смог разгадать. Он брал апельсиновое семечко, сажал в горшок, и за несколько минут из него вырастало апельсиновое дерево с плодами.

– Это же классический фокус, – сказала Томка. – Я знаю, как он делается. Рассказать?

– Вот именно, что классический, – подтвердил Тинкет. – Его показывал еще Робер-Уден. И я тоже знаю, как он делается. Но тот фокусник делал все по-другому. Если бы имелись какие-нибудь секретные механизмы, я бы сразу увидел. Я сидел в первом ряду, и кроме меня там сидела дюжина других иллюзионистов. Никто из нас не заметил подмены. Тот фокусник действительно выращивал дерево из косточки на глазах у публики. Однако всякий раз перед фокусом он сжимал в кулаке маленькую серебристую фигурку Жирафа. Тогда я не придал этому значения – мало ли, у кого какие суеверия – но сейчас мне кажется, что стоило бы присмотреться к тому амулету.

– Возможно, – согласилась Томка. – Только где теперь искать того фокусника?

– Не фокусника нужно искать, – сказал Тинкет, – а бандита, который на тебя напал. Раз у него была фигурка, он что-то про нее знает.

До сих пор Тинкет не давал ни малейшего повода усомниться в его умственном здоровье. Но сейчас, Томка посмотрела на него с той опаской, с которой нормальные люди смотрят на буйно-помешанного, у которого развязались рукава смирительной рубашки.

– Найти бандита?! Из всех безумных идей, что я когда-либо слышала – эта самая ненормальная.

– Не спеши с выводами, – серьезно сказал фокусник. – Я не спорю, риск есть. Но нельзя идти к доктору Коппелиусу, не зная, какой козырь он прячет в рукаве. Из того, что я понял – связываться с ним опаснее, чем с шайкой наемных убийц. Мы же не можем завалиться в его «Театр Кошмаров» и заявить: «Ха! Мы знаем все!»... Мне бы не хотелось попасть в то положение, в которое угодили синьора графиня и твоя прабабка. И еще меньше мне хочется, чтобы подобное случилось с тобой. Нет, прежде чем начинать военные действия, нужно досконально изучить противника.

– Да, но...

Несмотря на убедительные доводы, мысль о новой встрече с Лучано Томку не обрадовала. Но фокусник прав: лучше встретиться с десятком бандитов, чем оказаться один на один с доктором Коппелиусом.

– Хорошо, – сдалась она. – Только где нам искать того жулика? Не станем же мы бегать по улицам, надеясь на случайную встречу?

– Если честно – понятия не имею, – сказал Тинкет. – Можно навести справки в полиции, наверняка он есть у них в картотеке...

– Этот Лучано кое о чем обмолвился, – сказала Томка. – Завтра они с приятелем собираются на вечеринку к некоему Маркизу. Как я поняла, это местный криминальный авторитет. Венецианский дон Корлеоне или кто-то в этом роде. Не знаю, что это дает, но...

– На вечеринку к кому? – переспросил Тинкет.

– К Маркизу, – Томка нахмурилась. – Да, точно к Маркизу... Вообще-то мне бы не хотелось с ним встречаться, особенно после того, как эти бандиты собирались меня ему подарить на день рождения. С подарочным бантом на голове – представляешь, какая гадость?

– Представляю, – Тинкет замялся. – Тут такое дело... Мы завтра выступаем на этом мероприятии. На дне рождения Маркиза Де Морта.

О предстоящем выступлении Томка почти не думала, хватало и других проблем. Кто же знал, что именно с этой стороны и стоит ждать подвоха?

– Я не ослышалась?! На дне рождения Маркиза?

– Именно, – кивнул фокусник. – Как интересно складывается. Стоило подумать, где искать наших друзей-бандитов, и пожалуйста – готовое решение.

– Не вижу никакого решения. Я туда не пойду. Ты тоже.

– Почему это? – насупился Тинкет. – Глупо упускать такой шанс.

– Потому что идти туда – самоубийство. Лезть прямо в бандитское гнездо – это перебор. После того, что мы сделали с дружками этого Маркиза, я бы не рассчитывала на теплый прием. Они нас ждут, не дождутся и уже разводят цемент в тазике.

– И это говорит девушка, которой ничего не стоит прыгнуть с неисправным парашютом! – с легким укором сказал Тинкет. – Где ваш здоровый авантюризм, синьорина?

– Я думала, он исправный! И не вижу ничего здорового в том, чтобы лезть в клетку с голодным львом, размахивая куском мяса.

– Не преувеличивай, – отмахнулся Тинкет. – Уверен, риска практически нет.

– Ха! – сказала Томка. – И еще раз: ха!

– Сама посуди: во-первых, приглашение у нас официальное, а Маркиз не станет портить вечеринку в свою честь неприятными сценами. Потом, наши друзья-бандиты нас не узнают... Костюмы, маски, грим – и дело в шляпе. Мы первыми нанесем удар... А заодно заработаем на выступлении.

– Да нас разоблачат сразу, как только мы там появимся!

– Вот еще. Сложнее всего заметить то, что находится у тебя под носом.

Томка нахмурилась. На каждое ее слово у этого фокусника заранее был готов ответ.

– А этот Маркиз... Он в самом деле главарь местной мафии?

– Я с ним не знаком. Так, кое-что слышал... Вообще-то он владелец нескольких частных клубов, но поговаривают, что он замешан в каких-то делишках. Ничего конкретного, только слухи, но сама понимаешь – такие вещи не афишируют. Кстати, «Маркиз» это не титул, его так зовут.

– Знал бы ты, как мне это не нравится, – покачала головой Томка.

– Да не трусь. Все пройдет замечательно.

Вот этого ему говорить не стоило. Томка задрала нос.

– Я не трушу! – с вызовом сказала девушка. – Я пытаюсь проявить хоть капельку благоразумия.

– Завязывай с этим делом, – сказал Тинкет. – Благоразумие никого еще не довело до добра. Где была бы цивилизация, если б все подряд проявляли благоразумие? Сидели бы по веткам и ели бананы. Лучше продумаем завтрашнее выступление... И раз зашла об этом речь: я знаю, как сделать трюк с чемоданом. Все элементарно.

– Правда? – мигом заинтересовалась Томка.

– Делаем отверстие в боковой стенке и прячем его за резиновой прокладкой, покрашенной в соответствующий цвет. Снаружи выглядит как обычный чемодан, но отверстие достаточно большое, чтобы через него выбраться. Ты залезаешь в чемодан, я закрываю крышку. Пока я готовлюсь, у тебя будет около минуты, чтобы вылезти и спрятаться в фальшивой тумбе. Операцию с копьями проворачиваем с пустым чемоданом... Затем ты преспокойно забираешься обратно, я открываю крышку. Изумленные крики, аплодисменты, как полагается. Ну?

– Здорово, – сказала Томка. – Действительно просто. Но у нас нет чемодана, в котором я должна прятаться – мой слишком мал. И копий тоже нет...

Тинкет отмахнулся от столь несущественной проблемы.

– С утра поедем на Мурано, – сказал фокусник. – Там живет мой знакомый, мастер на все руки – он поможет с реквизитом. Кстати, в зеркалах он разбирается лучше меня. Может, скажет что-нибудь и про это?

Фокусник еще держал в руках осколок. Взглянув на него последний раз, Тинкет передернул плечами и отложил в сторону.

– Знаешь, – сказал он. – С тех пор, как мы познакомились, меня не покидает странное чувство...

– Какое же? – затаив дыхание, спросила Томка.

– Будто я по собственной воле забрался в бочку, которую сбросили с водопада. Не ясно, куда меня вынесет, нутром чую, что дальше будет только хуже, но остановиться нет никакой возможности.

– Что ж... В этой бочке ты не один. Прости, что втянула тебя, сама не понимаю, во что. Я не со зла.

– Нет-нет, – замахал руками Тинкет. – Я не жалуюсь. Все, что приключилось, и что приключится, это самое...

– А я думаю, что пора спать, – перебила его Томка. – Время позднее, завтра нам предстоит тяжелый день.

– Мм... Ты права. Где же обещанный коврик?

– Как сказать, – смутилась Томка. – Боюсь, Снуппи занял большую его часть. Но если дашь слово, что будешь вести себя прилично, я, так и быть, могу немного потесниться.

– Слово шотландца и слово джентльмена, – фокусник галантно поклонился. – Вам не придется усомниться в моей порядочности, леди.

Одним глазом Снуппи покосился на Томку и фыркнул. Жаль, под рукой не всегда есть тяжелые хрупкие предметы. Томка бы с огромным удовольствием расколотила о собачью голову, например, фарфоровую вазу. Но пес уже отвернулся и закрыл глаза, прогрузившись в мысли о китайских хохлатых собачках. Как говорится – каждому свое.

– Просыпайся, – голос ворвался в Томкин сон с бестактностью носорога, круша и ломая хрупкую конструкцию.

– И не подумаю, – буркнула девушка, натягивая на голову одеяло. – Я сплю.

Голос не сдавался.

– Пора вставать, – повторил он с мягкой настойчивостью. – Уже поздно, а нам нужно очень много сделать...

Томка мысленно застонала. Вот зануда... Неужели не видно, что она спит? Нельзя проявить хоть капельку участия? Девушка решила прибегнуть к проверенной годами уловке:

– Мм... Все нормально. Мне ко второму уроку.

Ход был настолько удачным, что голос заткнулся. Зевнув, Томка плотнее закуталась в одеяло. Что за глупость вставать в такую рань? «Сова» до мозга костей, Томка была убеждена, что мир станет только лучше, чище и благороднее, если перестать будить честных людей ни свет, ни заря.

Но, как выяснилось, голоса так легко не сдаются. Едва Томка успела вновь задремать, как над ухом прозвучало:

– Просыпайся!

– Еще чего...

– Не вынуждай меня прибегать к экстренным мерам.

Об «экстренных мерах» Томка знала не понаслышке. Ее мать разработала целую методику того как будить дочь-соню. Например, ей ничего не стоило мимоходом сдернуть с Томки одеяло, или же случайно хлопнуть по лицу холодным мокрым полотенцем.

– Каким еще экстренным мерам? – с опаской спросила Томка, высовывая нос из-под одеяла.

– Не знаю, – сказал Тинкет. – Есть множество способов.

Фокусник сидел на краю кровати. Вид у него был до неприличия свежий и бодрый, аж тошно стало. Томка, которая по утрам чувствовала себя как лимон после встречи с соковыжималкой, поморщилась. Нельзя же так, в самом деле! У него совсем нет жалости?

Собрав все силы, девушка приподнялась на локтях.

– Каких же? – хмуро спросила она.

– Шарль Перро утверждает, что лучший способ заставить девушку проснуться – это поцелуй. Но современные исследователи говорят, что достаточно стакана холодной воды.

– Если бы ты вылил на меня стакан воды, – заметила Томка, – это был бы последний день твоей жизни.

– Мне и самому не по душе новые веяния. Классические методы надежнее и эффективнее.

– Пф! – только и смогла сказать Томка.

Выбравшись из-под одеяла, она пошлепала в ванную комнату приводить себя в порядок.

– И зачем было вставать в такую рань? – сказала она спустя полчаса, переодевшись и практически собравшись. Среди вещей, которые соизволила вернуть Лаура, к счастью, обнаружились узкие темно-красные джинсы. Не чета любимым клетчатым, но в них Томка чувствовала себя все же гораздо комфортнее, чем в брюках Тинкета. Да и выглядела не в пример лучше: если приподнятую бровь можно считать комплиментом, то своего Томка добилась.

Фокусник стоял у окна и делал гимнастику для пальцев. Монета в два евро крутилась в ладони, распадаясь на две монеты по евро, но лишь затем, чтобы волшебным образом слиться в одну.

– Нам нужно многое успеть, – сказал Тинкет. – Сначала добраться до Мурано. Там – подготовить реквизит и отрепетировать иллюзию. Вернуться в город до начала представления... В общем, предстоит насыщенный денек.

– Тогда чего мы ждем? – спросила Томка с тем наивным удивлением, которое доступно только девушкам, которых-то все и ждут.

В холле отеля вместо рокера, любителя детских книжек, дежурил другой портье – прыщавый юнец с физиономией снулой рыбины и волосами настолько прилизанными, словно на них вылили бутыль оливкового масла. Увидев Томку и Тинкета, он расплылся в широкой улыбке, так что голова его едва не развалилась надвое.

– Buon giorno, синьорина. Синьор, – портье подмигнул Тинкету. – Надеюсь, вам понравился наш отель?

Томка не решила, чего же ей хочется больше – треснуть этого типа по башке или хихикнуть в ответ. Как девушка приличная, она терпеть не могла прозрачных намеков, но нельзя сказать, чтобы на этот раз она сильно обиделась.

– Вчера, когда принесли мой чемодан, вы дежурили?

– А то! – сказал портье. – Прямо тут сидел, на этом самом месте.

– А кто его принес, вы не помните?

– Как сейчас, – сказал портье. – Пришла восточная синьора и говорит: «Вот вещи русской синьорины из четвертого номера, извольте забрать».

– Восточная синьора? – удивилась Томка.

– Ну да, – кивнул портье. – Знаете, как у них – повязка на лицо, только глаза и сверкают.