Текст книги "Волчий Мир (сборник)"

Автор книги: Дмитрий Даль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 65 страниц)

Было больно. Очень больно. Только Сергей нашел в себе силы приподняться и посмотреть, что там стало с его противником. Ничего не увидев, он повалился на спину, почувствовал, как голова закружилась на безумной карусели, к горлу подступила тошнота. Он перевернулся на левый бок, и его вырвало на камни. Потом снова и снова.

Голова продолжала кружиться. Он пребывал в полубессознательном состоянии. Больше не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Наступило полное бессилие и апатия.

Одинцов почувствовал, как кто-то осторожно поднял его с камней и переложил на другие камни. Так ему вначале показалось. Но вскоре он понял, что ошибался. Кто-то пожертвовал своим плащом, и теперь его несли на нем.

«Куда они его несут?»

Впрочем, это было сейчас не важно. Главное узнать, что там с фартером.

Он попытался заговорить, но все небо словно превратилось в пустыню. Вместо слов из глотки донесся сухой хрип.

Рядом мгновенно кто-то оказался. Серега скосил взгляд и увидел мутную, словно залитую дождем фигуру Леха Шустрика.

– У меня получилось? – все же удалось прохрипеть.

– Отдыхай. Ты этой твари все мозги спек. Теперь ты герой, – захлебываясь от восторга, сообщил Шустрик.

Глава 21
Сотник

Вся жизнь пролетела перед глазами. Фрагментарными вспышками, словно брызги фейерверка. Исторический звездопад продолжался, казалось, целую вечность, а когда стих, Сергей не мог ничего вспомнить. Какие-то смутные очертания некогда знакомых мест, предметов, людей. Все так невнятно и зыбко, что не за что уцепиться. Он опускался все глубже и глубже в пучину беспамятства. Там, на самом дне, что-то подсказывало ему, есть глубокий колодец, питающийся из центра мироздания, где он может набраться памяти и вернуть себе прошлое, казавшееся таким ненужным в этом новом, но уже ставшим для него родным мире.

Резкое пробуждение. Его словно ухватили за волосы и выдернули из бездны, когда он уже начал захлебываться безвременьем. Сергей раскрыл глаза и задышал часто-часто, будто рыба, вытащенная на берег.

– Спокойно, спокойно, дружище, – зазвучал неподалеку знакомый голос.

– Где я? – прошептал пересохшими губами Одинцов.

– Не переживай. Ты с друзьями. Тебе не о чем беспокоиться.

Серега скосил взгляд и обнаружил сидящего в кресле подле его кровати Леха Шустрика.

– Все закончилось?

– Ну как сказать, – задумчиво произнес Лех. – Война еще идет. А вот замок мы и впрямь взяли. Без нашего участия осада продлилась бы долгие недели. План воеводы Скороватского рухнул, когда его армия угодила в клешни Болеслава Боркича, лично возглавившего армию княжества. В битве при Климских холмах армия воеводы Скороватского разбита вдребезги. Жалкие ее огрызки до сих пор стягиваются к замку Дерри. Сам же воевода, поговаривают, нашел свою смерть на тех холмах.

– Пить. Хочу пить, – произнес Серега.

Какие там холмы, какой воевода, какая война – сейчас его это волновало меньше всего. Голова раскалывалась, словно на ней выковали небесный молот Тора, каждая косточка в теле болела, будто по нему проехал асфальтоукладчик. А этот несносный воришка рассуждает о положении дел на фронтах.

Лех Шустрик быстро принес кувшин с прохладным горьким травяным отваром и глиняную кружку. Наполнил ее, приподнял осторожно голову Сергея и поднес кружку. Одинцов пил жадно, втягивая в себя живительную влагу и чувствуя, как она растекается по всему телу. Наконец насытившись, он оторвался от кружки, и Шустрик вернул его на подушки.

– Что с псами? – спросил Сергей.

– А что с ними может быть? Одному ты дырку в мозге выжег. Второму вообще череп взорвал. Когда энергетические бичи встретились на голове фартера, через его голову пробил такой заряд, что она разлетелась на куски. Так что теперь нам эти твари не угрожают. Зато ты теперь национальный герой. Вестлавтцы знают тебя по имени и готовы на руках носить. А уж в твой десяток просится по меньшей мере половина армии воеводы Глухаря.

– Где мы сейчас?

– Все еще в замке Дерри. Командованием принято решение пока оставаться здесь. Во все стороны высланы разведрейды. Перед ними поставлены задачи собрать остатки армии воеводы Скороватского, а также разузнать о продвижении Боркича.

– И долго мы тут отсиживаться будем? – устало спросил Серега.

– Ишь ты, какой торопыга. Лежи уже. Тебя так основательно тряхнуло да приложило, что я на твоем месте о приключениях на бранном поле пару месяцев вообще бы не помышлял, – усмехнулся Шустрик.

– У меня нет этого времени.

– Понятное дело. Только тут еще такой момент. Разведка донесла, что несколько дней назад границу с княжеством Боркич перешел барон Карл Скрил Верчер, помнишь кабаньеголовых рыцарей, от которых мы в яме с трупами прятались. Он ведет за собой армию. Так что у князя Боркича теперь открылся второй фронт. Кстати, поговаривают, что барон Сергио Каптинус намерен также вторгнуться в пределы княжества Боркич.

– Ты хочешь сказать, что это конец войны? – спросил Одинцов.

– Какое там. Похоже, начинается новый передел мира. Баронства, графства и княжества готовы вступить в новую мясорубку, где по живому телу будут кроить новую карту мира. Так что мы с тобой еще навоюемся.

Лех Шустрик нахмурился, будто о чем-то вспомнил.

– Ладно, ты давай спи. Тебе нельзя переутомляться. Я завтра с ребятами приду.

– Сколько я был без памяти? – спросил Серега.

Отчего-то ему было важно это знать.

– Сутки. Спи, давай.

Шустрик поднялся и вышел.

Сергей закрыл глаза и тут же погрузился в сон.

Проснулся он с первыми лучами солнца, которые залили его постель. Он открыл глаза, приподнялся на локтях и сел в кровати. Прислушался к себе. Чувствовал себя значительно лучше, нежели накануне. Это не могло не радовать. Валяться в кровати он терпеть не мог. Теперь настала пора осмотреться. Он находился в просторной спальне на высокой деревянной кровати с круглыми шарами, венчающими спинку. Вероятно, до захвата чужаками здесь проживал один из высоких служащих замка. А что! Он неплохо устроился.

Рядом на прикроватной тумбочке стоял кувшин с живительным отваром и кружка. Серега наполнил ее и жадно выпил. Тут же почувствовал, как в животе призывно заурчало. Сейчас он целого кабана сырым бы сожрал, как любил говорить Бобер.

Кстати, а где здесь колокольчик или что-нибудь, чтобы позвать друзей. Ничего похожего поблизости не наблюдалось. Сергей откинул одеяло, спустил ноги на пол и осмотрел себя. Его раздели и облачили в серую ночную рубашку. А где его одежда? В таком облачении стыдобно по замку разгуливать.

Подобающую для прогулок одежду он так и не обнаружил. Пришлось идти в чем есть. Он поднялся с кровати, она противно скрипнула, и неуверенными шагами направился к дверям. Дойти до нее не успел, поскольку в комнату вошел Лех Шустрик в сопровождении Дорина и Черноуса.

– Это ты куда у нас собрался? – возмутился Лех, заметив поднявшегося без разрешения Сергея. – Путешественник-приключенец на нашу голову. Вставать тебе пока нельзя. Так что лежи уж. Отдыхай. Сил набирайся.

Он приобнял Одинцова за плечи и отконвоировал назад в койку.

– Ты что издеваешься? Какое отдыхай? Я есть страшно хочу. А вы меня голодом морите, – пожаловался Серега.

– Упущение, – согласился Лех. – Исправим.

Он обернулся к Черноусу и махнул рукой. Тот тут же исчез в коридоре, а вскоре вернулся с деревянным подносом, от которого доносился чудесный аромат. От этих запахов у Одинцова голова закружилась.

Поднос поставили ему на кровать, так чтобы удобно было. Серега взял в руки вилку и нож и приступил к трапезе. Кормили какой-то кашей с отварным мясом. Простое кушанье, но казавшееся Сереге сейчас верхом вкусового блаженства.

– Медленнее ешь да не набивай брюхо до барабанного боя, а то не удержишь, – посоветовал Дорин.

– Наши все живы? – спросил с набитым ртом Сергей.

– Волк, не переживай. Все живы. Нас теперь героями величают. Если бы мы ворота не подняли да мост не опустили, неизвестно чем бы закончилась эта осада, – ответил Черноус.

– Это хорошо, – пробормотал Одинцов.

– Повезло нам с тобой, командир. Светлая у тебя голова да охочая до всяких авантюр. Но ты везунчик. Твои авантюры удаются. И это радует, – поблагодарил Дорин.

– Сейчас с едой покончу. И надо бы прогуляться. Ребят посмотреть, – сказал Сергей.

– Посмотришь. Посмотришь. К тому же тебя воевода Глухарь видеть хочет. Так и сказал, когда, мол, очнется ваш Волк приведите его ко мне. Вон на веранде порученец воеводы уже третий день ошивается. Не знаем, как спровадить, – как ни в чем не бывало произнес Шустрик.

От такой новости Серега чуть кашей не подавился. Он отложил ложку, оставил в сторону поднос, посмотрел на ребят и спросил с укоризной:

– Чего же вы раньше, гады, не сказали?

– Тебе подкрепиться следовало да сил набраться. Куда в таком состоянии к воеводе идти? Ты на измученное привидение был похож, тебя даже гниль-зверек погнушался бы есть, – тут же нашелся Шустрик.

– Да, Волк, начальство начальством, а кормежка по расписанию, – согласился с Лехом Дорин.

– Тем более воевода в лес не убежит, – поддержал их Черноус.

– Сговорились вы что ли? – возмутился Серега. – Принесите мне одежду, чтобы перед воеводой не стыдно было появиться.

– Сейчас сделаем, не извольте беспокоиться, – пообещал Шустрик и выскользнул из комнаты.

Вернулся он так же быстро со стопкой свежего белья и в сопровождении Вихря, который нес доспехи и прочее железо.

– Командир, рад видеть вас в добром здравии, – расцвел Вихрь.

– Взаимно, – ответил Серега.

Одежду и обмундирование сгрузили на кровать.

Ребята направились на выход, но Серега их окликнул:

– Шустрик, ты останься. Дорин и Черноус подождите меня снаружи. Один я к воеводе не пойду.

Они послушно кивнули и вышли, вынося под руки Вихря, который так растрогался, что, казалось, совсем забыл нормы приличия. Готов был в любимом командире дырку взглядом прожечь.

– Как думаешь, зачем меня воевода зовет? Наказать хочет за самовольное оставление поля боя? – спросил Серега, натягивая портки.

– Издеваться изволишь, чудак-человек, или мозги от встречи с фартером совсем спеклись? Ты захватил замок. Ты герой, а героев не судят, – возмутился Шустрик.

– Считаешь? – с сомнением в голосе переспросил Одинцов.

В его родном мире героев порой не просто судили, но и казнили без суда и следствия только из чувства зависти и страха.

– Не сомневайся, Одинец. Не удивлюсь, если ждет тебя награда за доблесть и смекалку.

Шустрик помог Сергею надеть доспех, зашнуроваться. Пояс с ножнами Одинцов повязал сам. Придирчиво осмотрев себя, он остался доволен. Только очень устал и присел на край кровати передохнуть.

– Может, на завтра отложим. Все-таки первый день на ногах? – неуверенно спросил Шустрик.

– Нельзя заставлять начальство ждать, – ответил Сергей.

Вдвоем они покинули спальню.

Дорин и Черноус дожидались во дворе, сидели на большом бревне и смотрели на внутренний двор замка, заполненный повседневной суетой. Одинцов удивился. Он помнил это место залитым кровью, напоенным ужасом и болью. Ничто сейчас не напоминало об этом. Все было чисто и прибрано. Сновали по своим делам мужчины и женщины в простых одеждах. Кто торопился в кладовые, кто на кухню. Каждый был занят своим делом.

– Проводите Волка к воеводе, – попросил Шустрик.

Дорин согласно склонил голову.

– Что значит проводите? – обернулся к другу Сергей. – Мы вместе начинали этот путь. Вместе его и продолжим. Вы втроем идете со мной.

Лех довольно улыбнулся.

– Чего лыбишься, веди давай. Где наш воевода засел?

– А он кабинет покойного владетеля занял, – доложил Дорин.

У дверей донжона их остановил караул из четырех рыцарей и десяти солдат, вооруженных копьями. Узнав, кто это идет, рыцари расцвели и без вопросов открыли двери. Слава Волка шла впереди него. Каждый норовил пожать руку отважному командиру, усмирившему кровожадных фартеров.

На этот раз в башню им пришлось подниматься по парадной лестнице. Что было очень необычно. Перед дверями кабинета их встретил личный порученец воеводы, который, услышав, что десятник Волк очнулся, поспешил обрадовать этой новостью начальство.

– Воевода ждет вас. Проходите.

Он поклонился и отворил перед Одинцовым двери. Серега в сопровождении друзей вошел внутрь.

Здесь все осталось, как было при прежнем владельце. Только навели порядок, убрали порушенную мебель, стерли с пола кровь. В кресле возле горящего камина сидел воевода Глухарь с большим железным кубком, наполненным вином. В соседнем кресле сидел сотник Джеро. По его строгой посадке и напряженному лицу было видно, что чувствует он себя очень неуверенно. Вот и вина ему никто не предложил.

На звук шагов воевода обернулся, ухватил цепким взглядом фигуру Волка, прищурился и поднялся из кресла.

– А вот и наш герой. Приветствую тебя, Волк. Ключ, вина гостям!

Порученец воеводы тут же появился в кабинете с подносом, на котором стояли три металлических кубка, наполненных ароматным вином. Ребята разобрали кубки. Серега взял свой, поднял к носу, принюхался и довольно цыкнул языком.

– Одобряешь? – заинтересовался воевода.

Одинцов кивнул.

– Вино, спору нет, хорошее, хотя мне доводилось пивать и получше. В моих подвалах есть настоящие жемчужины. Будем живы, ты попробуешь. Обещаю.

Серега насторожился. С чего бы это воевода так расщедрился, что своим коллекционным вином намерен поить простого десятника, пускай и героя последней битвы.

– Выпьем за победу, – поднял кубок Глухарь.

Ребята последовали его примеру.

– За победу!!!! – в четыре глотки слаженно рявкнули они.

Опустошая кубок, Серега скосил взгляд на сотника Джеро. Он не пил. У него не было кубка. Сотник с неприкрытой злобой смотрел на Волка и его окружение, героев этого праздника. Почему воевода не удостоил его права пить наравне с остальными? Чем провинился сотник?

– В этом сражении за замок вы проявили себя как отчаянные наглецы и храбрецы, – начал разговор воевода, возвращаясь в кресло. Им он присесть не предложил. – Вы самовольно покинули поле боя. Вам стали известны обходные пути в замок, но вы не доложили об этом своему командиру, почтенному сотнику Джеро.

– Это моя вина, – приложив правую руку к груди, признался Одинцов. – Бойцы слушались моего приказа. Я хотел сам все разведать.

– Не перебивайте меня, – потребовал воевода, презрительно скривившись. – За эти проступки положена смертная казнь через повешенье. Но! Ваше самовольство принесло благие плоды. Вам удалось убить владетеля замка, безусловно, очень опасного соперника, открыть ворота, чтобы впустить армию внутрь, и расправиться с псами фартерами. По сути, твой десяток, Волк, сумел захватить замок. Это перечеркивает все предыдущие прегрешения и делает тебя и твоих людей героями. А героев надо всячески поощрять и награждать. Поэтому…

Воевода выдержал многозначительную пазу, во время которой Ключ наполнил его бокал, а также остальные бокалы.

– Я принял решение. О чем вскоре будет оповещено все войско.

Глухарь протянул руку, в кожаной перчатке, в которую услужливый порученец вложил свернутый в трубочку лист бумаги.

– Возьмите. Это назначение. С этой минуты ты больше не десятник, Волк. Теперь ты командир сотни.

От неожиданности Сергей поперхнулся. Такого поворота событий он, надо признаться, не ожидал. Бумагу из рук воеводы принял.

– Под твое командование поступает сотня, формируемая из остатков армии воеводы Скороватского. Окончательно мы заполним сотню дня через три. Ты волен назначить своих десятников. Думаю, у тебя есть уже кандидатуры на примете, – воевода покосился на стоящих за спиной Сергея друзей. – До конца недели все управленческие вопросы необходимо уладить. Также ты должен будешь навести строгую дисциплину в сотне, потому что в начале следующей недели нам придется выступать.

– Будет исполнено, – поклонился Сергей.

– И еще. Теперь ты сотник и имеешь право на собственный стяг с родовым знаком. Так что я пришлю к тебе специалиста, который поможет тебе с составлением своего герба. Патент сотника автоматически делает тебя дворянином. Не посрами. Кажется, все.

Воевода нахмурился, делая вид, что размышляет.

– Нет, постой, – вспомнил он. – Запомни одну важную вещь, чтобы в твоей сотне не было таких ошибок. Ты герой, но то, что ты сделал, недопустимо. Я не могу тебя наказать, солдаты не поймут. За свое геройство ты получил награду. Но вина не может остаться без наказания. Раз его не можешь понести ты и твои люди, то его понесет твой бывший командир. Завтра после заката вы должны явиться в офицерский зал, вам расскажут, где это. Там в присутствии всех старших офицеров сотник Джеро будет подвергнут наказанию. Тридцать плетей.

Теперь все встало на свои места. Понятно, почему Джеро смотрит на него, как на врага. Похоже, у него и правда появился новый враг. Очень жаль. Сотник был толковым мужиком, с таким дружить почетно. Но сделанного назад не воротишь.

– Мне очень жаль, – произнес Одинцов, обращаясь в первую очередь к сотнику Джеро.

– Сочтемся, – еле слышно произнес тот.

– Вы свободны, господа. И еще раз благодарю за победу, – произнес воевода.

Серега махом опустошил кубок и вернул его порученцу. Он развернулся и вышел. Друзья следовали за ним.

На улице Лех Шустрик осмелился нарушить молчание.

– Плохо дело. Сотник мужик злопамятный, а тут публичное унижение перед всем офицерским составом. Теперь надо его опасаться.

– Об этом я буду думать завтра. Сейчас меня волнует, что намалевать на гербе и стяге. Как-никак, мне теперь полагается, – попытался отшутиться Одинцов.

– А что тут думать, – возмутился Дорин. – На твоем стяге должен красоваться величественный волк, взирающий на битву свысока. Чтобы каждый знал, что это знамя того самого храброго Волка. Скоро, поверь моему опыту, о тебе будут слагать легенды. Этому надо соответствовать.

– Что ж, значит, так тому и быть! – одобрил идею Серега.

Он заторопился к казарме, где был размещен Волчий Отряд. Надо обрадовать ребят, да разумно закатить маленькую пирушку по случаю нового назначения. Все же они это заслужили. А обо всех проблемах он будет думать завтра.

Одинцов чувствовал, что скоро проблем у него значительно прибавится, но его это только радовало. Главное, чтобы надежные друзья были рядом, а с этим у него полный порядок.

Волчья сотня

Добро, не отвергая средства зла,

по ним и пожинает результаты;

в раю, где применяется смола,

архангелы копытны и рогаты.

Игорь Губерман

Глава 1
РАЗВЕДЧИКИ

Утром выпал первый снег. И заметно похолодало. Сбросившие пожелтелый лиственный наряд деревья стояли умытые белизной, готовые к предстоящему долгому зимнему испытанию. Проезжие тракты покрылись тоненькой корочкой льда, которая ломалась и трещала под копытами лошадей и колесами телег обоза. Скоро зима вступит в свои права, укроет землю и деревья толстой снежной шубой, заледенит дороги, проморозит реки и озера, выстудит жизнь из слабых и отчаявшихся.

Сергей Одинцов встал ни свет, ни заря, когда в лагере еще спали. Только дозорные возле костров бродили из стороны в сторону, то и дело подпрыгивая, да притопывая в надежде согреться. Холодно, жуть. Выдохнув, Сергей посмотрел на облачко пара, поднявшееся у него изо рта, зябко потер руками замерзшие плечи, покрытые простой полотняной рубахой, и вернулся в походный шатер.

Возле ложа на деревянном приступочке стоял кувшин с колодезной водой. С ночи страшно хотелось пить. Серега в три глотка осушил кувшин, утер рукавом мокрые усы и вернул кувшин на место.

Чем теперь заняться? Забраться на ложе, продолжить сон. У него еще есть пара часов в распоряжении. Или облачиться в теплое, седлать коня и прокатиться с ветерком по окрестностям.

Последние несколько недель выдались тихими и спокойными. Солдаты Вестлавта топтали чужую землю и не встречали сопротивления со стороны хозяев. Складывалось впечатление, что князь Боркич либо испугался и отступил к самой столице, чтобы дать там решающий бой, либо готовит какую?нибудь хитрую ловушку, в которую и заманивает своей покладистостью вражескую армию. Одинцову все это не нравилось. Не любил он затишья. Они обычно перед бурей случаются, но деваться некуда.

Сегодня во второй половине дня его сотня, получившая в народе название Волчьей, должна сняться с насиженного места вместе с тремя другими сотнями и отправиться на юг, на соединение с основными силами Вестлавта, чтобы массированно ударить по Вышеграду, столице княжества Боркич.

Серега подошел к еле тлеющему очагу, взял в руки кочергу и помешал угли. Кататься по холоду совсем не хотелось, признаться, и спать тоже не тянуло. За последние дни он отоспался про запас. В такие минуты Одинцов тосковал по хорошей книге, которая могла бы убить свободное время, разогнать скуку. Одна книга у него была. Сочинение Корнелиуса Кнатца, посвященное Железным Землям, таинственной закрытой от посторонних области, где жили магики, жрецы техногенного мира. Так их в свое время окрестил Сергей.

При всем кажущемся средневековии мир, в который оказался заброшен Сергей Одинцов, простой российский торговец, вовсе не был так прост. В нем немыслимым образом сочетались тяжелые стальные мечи, замки, стрелометы и огнестрельное оружие. Монополией на изготовления сложно?технических явлений, явно провалившихся из далекого будущего, принадлежал закрытой касте магиков. Большая часть этих высоколобых умников обитала в Железных землях, но были и такие которые разъезжали по лоскутным государствам, торгуя изделиями направо и налево.

Книга Корнелиуса Кнатца рассказывала о Железных землях, только была написана таким тяжеловесным языком, что после прочтения пары страниц тянуло налить себе стаканчик вина, затем и другой. А там уже и не до книги…

Только вот пить с утра это по меньшей мере дурной тон. Да и не тянуло совсем.

Серега собрался было уж вернуться на ложе, закутаться в одеяло и попробовать заснуть. Если уж не получиться, то повспоминать родину, далекий двадцать первый век. В лихие дни, когда битвы сменялись битвами, о родине не вспоминалось. Не до этого. Но в часы отчаянной скуки проклятая ностальгия лезла горлом, напоминая Сереге, что, в сущности, он чужой в этом мире. Правда, то дурное чувство проходило, стоило дороге или битве позвать его.

Вот и сейчас, полог шатра откинулся и внутрь без спроса скользнула серая тень. Одинцов потянулся к мечу, стоящему в изголовье, но одернул руку. Лех Шустрик, верный друг, сопровождавший его с первых шагов в этом мире, стоял на пороге.

– Кажется, я не помешал.

– Чего тебе? – хмуро и недружелюбно спросил Серега.

Шустрик почувствовал, что командир не в духе, и решил не экспериментировать с шутками, поэтому ответил просто:

– В нескольких верстах отсюда замечен вражеский отряд. Пара десятков бойцов. Что он здесь делает не ясно. Часть разведчиков вернулась, другая часть осталась отслеживать его передвижение. Что делать будем, Волк?

Одинцов встрепенулся. Кажется, это утро обещало быть по меньшей мере интересным. В жилах забурлила кровь, проснулся охотничий азарт. Забыта предыдущая хандра. И вот он уже натягивает штаны, отдавая на ходу распоряжения.

– Поднимай десятников Дорина и Черноуса. Поедем, покатаемся по окрестностям. Их ребята будут меня сопровождать. Мало ли чего. Надо бы узнать, откуда появился вражеский отряд. Только прошу, не создавай лишнего шума.

– Лишний шум, это как ты во время побега с постоялого двора перепутал тазы прачки с походными барабанами? – съязвил Лех Шустрик и выскочил наружу.

Серега так и застыл с сапогом в руке. Пришли воспоминания. Кажется, это было так давно и недавно. Всего каких?то полгода назад он был руководителем отдела розничных продаж в крупной торговой компании, занимающейся продуктами питания. Пять дней от звонка до звонка на работе, встречи, переговоры, контроль продаж, стимулирование сотрудников, логистика. Вечер пятницы, именуемый в народе "тяпницей", – посиделки в баре с друзьями до самой ночи. Выходные в бесконечной попытке выспаться. И новая рабочая неделя. Работать не ради того жить, а жить ради того чтобы работать. Всего один месяц в год он был предоставлен сам себе и мог прожить так, как хотел без оглядки на деловое расписание. Не то чтобы Серега жаловался и его что?то не устраивало. Он жил лучше, чем многие его сверстники, да и жизнь у него была хоть и скучная, но стабильная. Не это ли люди ищут в сплошь меняющемся мире.

Все изменилось в одночасье, когда он согласился с семьей отправиться за город по грибы?ягоды. Мог ли он тогда подумать, как сильно изменится его жизнь. Да и в страшном сне предвидеть не мог. Прогулка закончилась его провалом в другой мир, где он был никто и звать его никак. Где даже за право быть свободным пришлось побороться.

Его путь в новом мире начался с тюремной камеры, где он и познакомился с Лехом Шустриком. Так уж получилось, что их судьбы намертво связало с первых же дней знакомства. Вместе они оказались в рабстве у князя Боркича, только разные роли примерили. Сергею Одинцову выпала участь стать рабом?гладиатором. На арене его прозвали Волком. Вместе они бежали из подгорного мира в сопровождении отряда таких же как они рабов. На них устроили охоту. Много приключений выпало на их долю, пока они оказались в столице княжества Вестлавт Краснограде, где завербовались в армию. Так Сергей Одинцов стал командиром Волчьего Отряда. Потом и оглянуться не успел, как оказался на полях сражений. Так же стремительно из простого десятника он возвысился до сотника. И теперь уже его головорезов называли Волчьей Сотней. А с ним советовались воеводы.

Казалось мир простого торговца и сотника Волка отделяли тысячи километров и литры пролитой крови, а на деле всего?то каких?то полгода. Только вот в эти полгода помещалась целая человеческая жизнь.

Серега тряхнул головой, прогоняя воспоминания.

Кожаные штаны и куртка были скрыты металлическим доспехом, нагрудную пластину которого украшала оскаленная пасть волка, работа червийских кузнецов, маленькая деревушка в окрестностях замка Дерри, за взятие которого Одинцов получил звание сотника и право на собственный стяг. На плечи Сергей накинул теплый, подбитый мехом плащ. Голову укрыл шлем. Прицепив к поясу меч, он откинул полог палатки и вышагнул на улицу.

Лагерь все еще спал. Только чуть в отдалении у коновязи ржали встревоженные кони, и виднелись суетящееся воины, готовящиеся к выезду.

Серега направился к ним.

По?хорошему, надо бы разбудить трех оставшихся сотников, поделиться с ними развединформацией и выработать совместные действия. Только вот делать этого совсем не хотелось. Привычнее самому все разузнать, а уж затем навязать свою тактику и врагам и союзникам.

Возле коновязи Одинцова поджидал Лех Шустрик в компании десятников Черноуса и Дорина.

Получив под свое начало целую сотню, Серега в первое время пребывал в полном оцепенении. Что ему делать с этой прорвой народа? Как он может рассчитывать на точность исполнения своих приказов, если он даже не знает всех этих солдат. Но решение пришло тут же. Во главе десятков он поставил проверенных людей из Волчьего Отряда. Каждому своему бойцу он доверял. Не раз приходилось сражаться с ними бок о бок. Так что если он может доверять десятникам, то те из кожи вон вылезут, но установят среди вверенных им людей строжайшую дисциплину. И только таким образом Волчий Отряд смог стать знаменитой на весь Вестлавт и Боркич Волчьей Сотней.

Лех Шустрик предложил, а Дорин его поддержал. И вскоре доспехи бойцов его сотни украсили волчьи морды, а на походном марше рядом с командиром ехал знаменосец с черным стягом, в центре которого красовалась волчья оскаленная пасть. Очень скоро весть о доблестных победах Волчьей Сотни разлетелась среди друзей и врагов. Поговаривали, что командиром у них демон, непобедимый и бессмертный. Кто распространяет эти нелепые слухи, Одинцов не знал, но догадывался, что к этому Лех Шустрик руку приложил. По части пропаганды он оказался непревзойден. Солдаты мечтали попасть в его сотню, а враги молили богов, чтобы они развели их на бранном поле с Волчьими бойцами по разные стороны.

И это всего за пару месяцев, что он провел в звании сотника. Внушительный результат.

– Разумно ли ехать таким малым числом? Может, взять еще пару десятков. А лучше всю сотню поднять, – встретил Дорин командира предложением.

– Ты старый перестраховщик. Комара увидишь, будешь по нему из пушки палить? Мы не знаем, откуда появились боркичи и сколько их. Разведка донесла кот наплакал. Зачем по такому пустяку, народ зря тревожить. А вот выяснить, что они тут забыли, надобно. Не станут же они под боком врага просто так ползать, – ответил ему Одинцов.

– Давно мы боркичей не щипали, – мечтательно заявил Черноус, запрыгивая в седло.

– И то, правда, – согласился с ним Дорин.

После битвы за замок Дерри, вестлавтской войско взяло еще несколько замков вассалов князя Боркича, пару раз встречалось в кровопролитных сражениях с полками регулярной армии княжества, но до решительного сражения так дело и не дошло. Народ роптал. Шептались по углам, что такой крохотный медвежий угол, коим было княжество Боркич, вот уже второй месяц завоевать не могут. Чего уж и на более сытый кусок пасть разевать.

Одинцов считал, что они давно бы захватили княжество Боркич, если бы на него не позарились бароны Верчер и Каптинус, воодушевленные победами Вестлавта. Болеслав Боркич оказался хитрым лисом. Он умело стравливал завоевателей между собой, заставляя их воевать друг с другом. Тем самым он сохранял свою армию в стоянии боевой готовности. Надеялся что из трех врагов уцелеет один, и тогда уцелевшего изрядно ослабленного завоевателя ему не составит труда раздавить, словно гнусную вошь. Его не волновало, что из?за затянувшейся войны плодородные поля и богатые дичью леса скуднели, что крестьяне бросали свое хозяйство и бежали в соседние государств в поисках лучшей доли. Наступит мир и все вернется к прежнему укладу. А беглецов в случае поимки ждала виселица.

Серега видел длинную лесную дорогу, по обе стороны которой висели трупы. Несколько десятков покойников разной степени сохранности: от свежака до почти обглоданного птицами скелета. Жуткое, надо сказать, зрелище.

– Лех, останешься в лагере, – приказал Одинцов, оказавшись в седле, – если мы не вернемся через несколько часов, поднимай тревогу.

Шустрик скорчил недовольную физиономию. Он уже собирался прыгать в седло и ехать с ними, а тут такая несправедливость. Оставляют на хозяйстве. Но война даже бродягу вора приучает к дисциплине.

– Будет сделано, – кивнул Шустрик.

– Тронулись, – приказал Одинцов, первым выезжая с территории лагеря.

За ним последовали два десятка солдат, стараясь сильно не шуметь, чтобы не разбудить весь лагерь.

Вражеский разъезд был замечен возле деревни Ульцы, небольшого поселения в двадцать домов на окраине густого Норанского леса. Раньше здесь жили охотники и медоводы, так в княжестве Боркичей называли бортников. Леса изобиловали дичью, в особенности часто попадался пушной зверь, поэтому на окрестных ярмарках ульские меха закупали даже торговцы из соседних баронств и княжеств. Брали понятное дело за мелочь, а продавали по звонкой цене. Но этих денег хватало, чтобы жить в достатке всем двадцати дворам. Солидный доход приносили и меда, а в особенности медовуха папаши Шмыря.