Текст книги "Космическая ферма (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Фокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 71 страниц)

– Дмитрий! А руки помнят штурвал?

– Главное в летчике это голова, – грустно отшутился Пенкин. Все последнее время я даже днем думаю о полетах. Уже сотни раз разложил по полочкам весь последний бой. Не понимаю, как удалось все это сделать. Получается, что я смог выжать из заслуженного «Ишачка» все триста процентов. Описать бы это. Какой бесценный опыт для молодежи!

Очнулся Пенкин  в белоснежной палате и, честно говоря, чуть не сошел с ума. Сначала подумал, что все последние события – сон. Но только в этот раз боль не накрывала. Так, легкое неудобство. Дмитрий осторожно пошевелил руками и ногами. Все нормально. Он неожиданно легко встал с кровати и удивленно уставился на ноги.

 Все пальцы на месте! Страшные складки обожженной кожи пропали. Теперь тело покрывала только легкая сетка шрамов. Пенкин удивленно разглядывал свои руки. То же самое. Все пальцы на месте и, о чудо, шевелятся.

Дмитрий удивленно сел на кровать. В палату вошла миловидная женщина в белом халате и приветливо улыбнулась.

– Здравствуйте. Меня зовут Виктория. Ну как Вам  в старом-новом теле? Болевые ощущения еще будут иметь место около недели, но не больше. Я гарантирую. Если боль станет сильней, не стесняйтесь и говорите об этом. Все-таки, такие операции мы проводим не часто, может, где и не доработали.

Дмитрий машинально дотронулся рукой до головы. Пальцы ощутили легкий ежик.

Женщина взяла его за руку, заставила встать с постели и отвела в соседнюю комнату с зеркалом. На Пенкина смотрел– ОН. Тот, что вылетел в свой последний полет. Конечно, немного изменившийся, но . . . Мысли Дмитрия спутались и он опять провалился в пустоту.

В следующий раз Пенкин очнулся, но долго не решался открыть глаза. Дмитрий мысленно проинспектировал свой организм. Впервые за последний год ничего не тревожило. Все органы работали как часы. Даже простреленное в начале войны плечо никак о себе не напоминало.

Он осторожно пошевелил руками и ногами и не почувствовал даже намека на поврежденные ожогами сухожилия.

Рядом с Пенкиным кто-то деликатно кашлянул. Дмитрий обреченно открыл глаза и увидел все ту же женщину-доктора. Она улыбнулась и поздоровалась.

На прикроватной тумбочке стоял графин с жидкостью бирюзового цвета, прозрачный тюбик с жидким содержимым и три кубика серо-коричневого цвета.

– Это еда и питье. Можете позавтракать и приводите себя в порядок. Примерно через полтора часа у Вас «выход в свет»– собирается консилиум врачей для определения дальнейшего курса лечения.

Уже выходя из палаты, женщина обернулась и поинтересовалась– Скажите, а Вы и в правду такой хороший летчик? Честно говоря, за все время работы здесь я ни разу не сталкивалась с тем, что бы ради одного больного делалось столько сложных операций.

Дмитрий смущенно улыбнулся.

– Не мне об этом судить, но Героя за только красивые глаза не дают. В крайнем случае, я так думаю.

Жидкость в тюбике оказалась бульоном. В графине напиток приятно пах мятой. Кубики имели вкус мяса, огурца и вишни.

Понежившись в душе и вдоволь по разглядывав свое обновленное тело, Пенкин предстал перед полудюжиной врачей, бесцеремонно изучавших его около получаса. Осмотр сопровождался спорами и комментариями, в течение которых пациент даже умудрился задремать в кресле.

Наконец его отправили в палату, но так ничего и не объявили. После обеда, состоящего из тех же продуктов, Дмитрия отвели в кабинет, где  к нему подсоединили целую кучу проводов и заставили почти два часа выполнять различные упражнения. Потом он около часа загорал под какой-то лампой.

Понимая, что все это делается исключительно для его здоровья, Дмитрий все выполнял беспрекословно.

Так прошла неделя, в течение которой он ежедневно требовал от персонала предоставить ему бумагу и карандаш для того, что бы написать письмо родным. На его просьбы всегда следовал один и тот же ответ, что -бы он не волновался. А его родным все и так сообщили.

Потом Дмитрий встретился с тремя людьми в золотистых комбинезонах. С первых слов Пенкин понял, что это настоящие летчики, и беседуют они с ним исключительно для того, что бы выяснить  профессиональные навыки. У Пенкина сладко сжалось сердце. Неужели он опять поднимется в небо? Люди в комбинезонах разговаривали с ним почти целый день, заставляя рисовать схемы боев и фигур пилотажа, интересуясь уровнем образования. Как и в случае с врачами, о результатах этой беседы его «забыли» уведомить.

Наконец наступил день выписки. Дмитрию принесли серый комбинезон, белье и пару удобных полусапог. Одевшись и посмотрев на себя в зеркало, Пенкин остался очень доволен.

Его забрал из госпиталя человек в золотистом комбинезоне. Перед выходом из здания он провел своеобразный инструктаж, сводившийся к одному– здесь врагов нет, но и одновременно он увидит столько нового и необычного, что должен морально подготовиться к этому. На все вопросы он обязательно получит ответы, но, позже.

Действительно, уже на выходе из госпиталя Пенкина поразил нереальный мир, в котором преобладали фиолетовые цвета. На месте луны находилась огромная фиолетовая планета. Кроме этого, ему дали маску для дыхания, хотя сопровождающий прекрасно обходился без нее.

Пройдя около километра, они вышли к летному полю, где находился самый необычный корабль, когда-либо виденный Дмитрием. Ощущения от полета, так же не укладывались ни в какие знания и опыт.

Корабль приземлился возле небольшого военного городка, обнесенного относительно не высоким забором.

Их встретил пожилой мужчина, представившийся Никитой Фроловым и объяснивший, что в его обязанности входит изучение морального и психического состояний курсантов. Так Пенкин попал в учебный центр Граберов. Единственное его отличие от других курсантов состояло в том, что они все прибыли сюда одновременно, а он с опозданием на месяц. В центре он и узнал, что ни мамы, ни Зины, ни кого-либо других, он больше не увидит, так как попал на службу к инопланетянам – Граберам.

По окончании курсов Пенкин, как и все остальные, прошел тестирование на специальном приборе, читающем мысли. На занятиях Дмитрий смог лично убедиться, что этот прибор обмануть нельзя. Перед тем как зайти в кабинет для обследования на предмет верности новым хозяевам, его вызвал к себе Фролов. Они долго беседовали на различные темы, и в завершении разговора старик попросил согласиться с необходимостью служения инопланетянам, так как умереть он всегда сможет, а такие люди должны жить и приносить пользу своей Родине– Земле.

Пенкин вышел из кабинета Фролова совсем удрученный. Он не желал служить этим таинственным инопланетянам. Он пока живьем их так и не видел, но они уже бесцеремонно лишили его самого ценного– родных, близких, друзей и Родины. А без этого он жить не собирался.

С такими мыслями Дмитрий улегся в кресло. После проверки Пенкин с удивлением обнаружил, что прошел испытание и фактически присягнул Граберам на верность. Ничего не понимая, Дмитрий еще раз обратился к Фролову, но тот в резкой и грубой форме потребовал заткнуться и идти учиться.

После учебного курса его отправили в школу летного состава. С первых дней Дмитрий с головой погрузился в процесс обучения. Все оказалось настолько интересным и необычным, что он даже на некоторое время забыл о то, что его терзало. Летную школу закончил с самым высшим балом и сразу получил назначение в состав экипажа боевого корабля– элиту космических сил Граберов. Очень редкие пилоты могли похвастаться таким стремительным ростом в карьере. Через год Пенкин стал командиром корабля, а на третий уже командовал отрядом из десяти кораблей.

Тоска по родным и Земле терзала постоянно, но Дмитрий помнил о проклятой капсуле с ядом и все это время искал пути как от нее избавиться и сбежать.

Прошли годы, а он так и не нашел выхода из этой ситуации. Постепенно боль разлуки притупилась. Пенкин так и не стал больше искать себе спутницу жизни и все свободное время посвящал образованию, рисованию и . . . проституткам. На них он и тратил весь свой заработок, к слову сказать, очень и очень приличный. Местный аналог спиртного так же пользовался его благосклонностью, но, к счастью, он не имел таких побочных эффектов как Земная водка и не вызывал привыкания.

У Граберов имелись боевые космические корабли более высокого класса, но Пенкин больше не стремился к дальнейшему карьерному росту и довольствовался должностью вечного командира отряда легких боевых кораблей. Тем более, что именно эти корабли выполняли самые сложные и опасные задачи по охране рубежей империи Граберов и разведке неизведанных планет.

Когда началась война с Фарамонтами, Пенкин встретил ее, так же как и в 1941. Так же подло исподтишка враг напал на их патрульный корабль. В этот день Дмитрий опять испытал то самое чувство наслаждения боем, когда по всем законам ты уже умер, причем не один раз, а враг все несет и несет потери в результате твоих безумных атак.

Из трех напавших кораблей Фарамонтов только одному удалось убежать, да и то из-за того, что его корабль получил серьезные повреждения и не имел возможности преследовать противника.

При возвращении на базу Пенкин услышал от своего командира то, что должен был услышать еще много-много лет назад.

Командир объединенной группы радушно обнял победителя и обратился к другим пилотам.

– Уважаемые мои друзья! Я очень рад, что наши разведчики смогли найти на Земле этого пилота от Бога и теперь он среди нас. Честно говоря, когда я узнал, что пришлось совершить, что бы вернуть Дмитрия к жизни– из обгорелого и покореженного куска мяса опять воссоздать тело человека, я подумал, что это все  лишнее. Потом я с радостью осознал, что оказался не прав. А теперь могу с еще большей радостью сказать Вам, что лучшего пилота у меня в отряде нет, и не будет. Поздравляю с назначением ко мне в заместители, Дмитрий.

Командир прослезился и сердечно обнял Пенкина.

Вечером этого дня Дмитрий с удивлением обнаружил, что его счет в коммуникаторе увеличился в 5 000 раз. Все это, он и друзья-пилоты, обмыли самым наилучшим образом, уйдя в настоящий разгул на три дня.

Потом начались боевые будни. Конечно, эта война не шла ни в какое сравнение с Великой отечественной. Так, вяло текущая и осторожно-прощупывающая.

Это больше напоминало бой двух отчаянно трусливых и ленивых тяжеловесов– гомосексуалистов, ведущих бой при абсолютно пустых трибунах и во время того, как судьи уехали на месяц в отпуск. Никакой злости и напора. Долгое планирование самой незначительной операции и моментальный отказ от ведения боя, если появлялась хотя бы малейшая возможность погибнуть.

По происшествию трех месяцев войны два сбитых им корабля так и оставались ее единственными жертвами. Через три месяца Пенкин не выдержал, и на своем корабле без приказа атаковал отряд Фарамонов, состоящий из трех больших и пяти малых боевых кораблей, сопровождавших пять транспортников.

У Дмитрия сложилось впечатление, что это все страшный сон. Во-первых, противник абсолютно оказался не готов к его атаке. Конечно! Один малый боевой корабль размером с блоху кидается на трех здоровенных псов, у которых своих таких блох  навалом.

Пока противник раздумывал, как отреагировать на такое хамство, Дмитрий подорвал два транспортных корабля и один малый боевой. Уходя   с разворотом от ленивых выстрелов, Пенкин удивил врага еще больше.

Вместо того, что бы вернуться на базу конченным героем этой войны, он, вопреки всему, опять пошел в атаку. Единственное о чем он сейчас сожалел– что его корабль не имеет вооружения старого доброго «Ишачка».

Имевшаяся на его корабле спаренная установка выпускала один раз в пять секунд два сгустка энергии, а потом накапливала энергию целых две минуты. Если бы у его оружия имелась скорострельность как на его самолете, он бы разорвал всю эту эскадру на мелкие клочки еще до того как противник решит, что делать.

В этот раз он атаковал большой корабль, имевший на вооружении не менее двух десятков аналогичных орудий. К слову сказать, если бы на этом корабле заправляли немцы ТОЙ войны, он бы вряд ли решился на такую наглость. Но тут, все по другому!

Легко увернувшись от более чем ленивого огня корабля, Дмитрий всадил в его корпус два спаренных выстрела на подлете, затем заложил вираж вокруг его корпуса и после перезарядки оружия всадил в брюхо еще два заряда.

Очухавшиеся малые корабли он вообще сбил с толку очередным оборотом вокруг распадающегося на части корабля. Они то думали, что после такой победы их противник точно кинется удирать. ЩАС! Не знают они «Сталинских соколов»!

Когда тройка малых кораблей рванула в сторону его предполагаемого бегства, Дмитрий заложил очередной вираж и вышел им в хвост. Начавшаяся активная стрельба по его кораблю прекратилась, как только он оказался позади кораблей противника. Пенкин попал в самое идеальное положение, когда корабли противника не имеют возможность вести по нему огонь из опасения поразить своих.

Дмитрий мгновенно оценил это по достоинству, и поступил так как поступал всегда –начал самым наглым образом уничтожать врага. Атакуя тройку неудачных преследователей, он завалил один корабль, а затем сбавил скорость и позволил двум другим развернуться для атаки. При этом, Пенкин самым беспечным образом остался на месте вместо того, что бы использовать это время для почетного бегства.

Вероятнее всего, его враг совсем обалдел от такой наглости. Дождавшись залпа по себе, он, Пенкин, крутанул машину и бросил ее  в сторону второго большого корабля. Два выстрела из четырех его преследователей попали, как он и ожидал, в борт собственного корабля.

Дмитрий добавил поврежденному противнику еще два заряда и заложил вираж влево. Еще начиная атаку, он увидел, что транспортные корабли сбились в очень аппетитную кучу, прикрываемую сверху и снизу двумя малыми кораблями. Используя как прикрытие второй горящий большой корабль, Пенкин направил свою машину на транспортники так, что бы оказаться между ними и верхним боевым кораблем прикрытия.

Ссади его закрывал большой горящий корабль. Используя эту ситуацию, Дмитрий всадил в первый транспортник два заряда и, облетая эту группу вплотную вниз, завалил корабль. К слову сказать,  в космосе понятия верх и низ относительные, поэтому, Пенкин ориентировался по положению кораблей, имеющих такие понятия и для удобства управления и маневрирования расположенных  в одной плоскости.

Получилось, что его корабль свалился «на голову» нижнему боевому кораблю прикрытия, как раз перезарядив свое оружие. Как и следовало ожидать, получив два шара энергии, корабль Фарамонов буквально расплавился на глазах.

По всем законам жанра его везение заканчивалось. Истратив всю свою энергию для орудия, он становился легкой жертвой для противника и подлежал долгому и нудному битию с последующим уничтожением.

Понимая это, Пенкин «быканул на прощание»– развернул машину и начал убегать но, прямо через боевые, точнее говоря, остатки боевых порядков противника. Эффект бегству добавили транспортники, при его приближении брызнувшие во все стороны на максимальной скорости, при этом, один умудрился врезаться в оставшийся невредимым большой корабль.

В результате всех этих событий, кораблю Дмитрия вслед не последовало ни одного выстрела.

Только сейчас Пенкин посмотрел на второго пилота, сообразив, что тот за все время боя не то, что не помог, он даже его не слышал. Круглые безумные глаза и состояние ступора напарника сказали все сами за себя.

После возвращения на базу Дмитрий столкнулся со стеной молчания. Первоначально Пенкин даже подумал, что по ошибке напал на отряд своих кораблей или, не дай бог, кораблей под управлением Граберов.

Командир отряда сухо поздравил с победой и поинтересовался о причине так явно выраженных суицидальных наклонностей.

Дмитрий ничего не ответил и отправился в свое любимое заведение, где долго и какой то злостью насиловал местную путану, а потом выпил залпом три рюмки «горячительного» напитка и отключился.

Придя в себя, Пенкин долго размышлял над словами командира и пришел к выводу, что тот явно не прав. Будь у него мысль покончить с собой, он бы банально подставил корабль под огонь и сгорел, быстро и безболезненно.

Но, все-таки, и доля истины в замечании имелась. Он действительно стал абсолютно безразлично относиться к своей жизни. Пенкин потерял главный стержень– ему незачем стало жить. Ни Родины, ни любимой, ни родственников. Дмитрий усмехнулся тому, как расставил приоритеты. – Молодец Иосиф Виссарионович! А Родина-то, на первом месте.

Его отстранили от командования отрядом и перевели на самый убитый временем малый боевой корабль, правда, оставили первым пилотом. На задания практически не отправляли, и он все больше времени проводил в свое удовольствие, а точнее говоря, убивая его, время, как только мог.

Как то Пенкин случайно встретился  с Фроловым. Они очень хорошо пообщались со стариком, и  в заключение вечера тот пригласил Дмитрия к себе в гости, соблазнив целой бутылкой благородного напитка. Дмитрий уже знал, что Фролов один из очень не многих кто умудряется каким-то образом доставать то, что больше трех рюмок нигде и никому за сутки не подавали.

Причем, если ты выпил в одном заведении и сразу перебегал в другое, там уже чудесным образом знали, что тебе больше выпивки не полагается. Такое совсем не по душе русскому человеку. По этой причине, Дмитрий без раздумий согласился на такое предложение.

В доме у Фролова они принялись с удовольствием вкушать запретный плод, и в ходе этого занятия старик невзначай сообщил Пенкину, что на самом деле экзамен на верность Граберам Дмитрий не сдал. Прекрасно освоившийся с простыми но, жестокими нравами этого мира, Пенкин просто опешил и осторожно поинтересовался причиной такого необычного решения оставить его в живых или не превращать в бездумного раба в желтом комбинезоне.

Фролов прямо сообщил, что он с группой единомышленников уже давно готовят побег с планеты и подбирают нужных специалистов. Таким является, по его глубокому убеждению, именно он– Пенкин, обладающий специальностью пилота, причем именно с таким характером и классом мастерства. Серые мыши не нужны. В таком деле необходима только самая яркая  в своем роде личность.

Дмитрий оглянулся и не спешил продолжать разговор. Фролов усмехнулся.

 – Здесь нет ни чьих ушей дорогой. А если ты сомневаешься, то и тут ничем помочь не могу. Так же как и ты, я не хочу жить здесь. Мое место на планете Земля, . . . или в могиле. Чем ты рискуешь? Тем, что тебе активируют капсулу? Ты так этого боишься? Наслышан, наслышан! Страх смерти – твой самый главный недостаток!

– Вот от Вас я такого не ожидал. Это точно. Самый проницательный контрразведчик, и вот так . . . Ну и как вы собираетесь «сдернуть» отсюда?

– Дима, я тебе больше наливать не буду! Конечно на корабле, коза для полета между планетами, годиться мало. А кораблем должен же кто-то управлять. Я, лично, умею, но не очень.

Пенкин знаком показал, что раскаивается в сказанной глупости и не против бы выпить еще. Они замахнули еще по одной рюмке.

– Так, все-таки, Вы можете объяснить мне, почему? Почему, Вы, один из самых старейших Землян на этой планете, и вдруг решили бежать? И второе. Почему я? И почему, вот так сразу и в лоб?

– Именно потому, что я слишком долго здесь прожил. Надоело. Хочу умереть на родной Земле. А ты выбран именно потому, что проверкой установлено, что ты никогда не смиришься  с этим рабством. Сразу скажу, среди врачей есть наши люди, и именно они помогли «замылить» результаты твоего теста.

– А кто еще?

– Поляков Иван. Но, он погиб раньше, чем я с ним поговорил. Он пропал во время экспедиции на Землю в Омске. Больше я тебе ничего не скажу, можешь и не спрашивать.

Пенкин немного помолчал. Они налили и опять выпили.

– Когда? Да, прости. Я согласен.

– Скоро. А сейчас пойдем со мной.

Они пошли в здание госпиталя учебной части. Там находился уже знакомый доктор, проводивший исследование на предмет его правдивости при клятве Граберам. Дмитрия уложили в медицинский модуль, предназначенный для экстренных несложных операций.

– Верь мне парень и ничего не бойся– обратился к нему Фролов.

Старик достал  инопланетный автомат. Доктор приготовил шприц.

– Процедура проста как все гениальное. Сейчас мы выстрелим тебе  в плечо рядом с тем местом, где зашита капсула. Перед этим, доктор вколет тебе лекарство, что бы ты на некоторое время отключился и не так страдал от боли. Для лечения модуль отключит и на время извлечет капсулу из твоего плеча, что бы обработать рану. Капсула на это время помещается в специальный контейнер модуля. Конечно, Граберы все предусмотрели.

Кроме одного! Мы, русские, их все равно хитрее. В контейнере есть технологическое отверстие для дезинфекции. Так вот. Пока модуль обрабатывает твою рану, мы через это отверстие извлечем капсулу, и заменим ее на уже активированную и обеззараженную, заранее извлеченную из трупа. Когда модуль обработает рану, эту капсулу он вошьет тебе обратно. И все. Наши рабовладельцы не смогут нас убить таким способом. А до других способов может дело и не дойти.

Пенкин слушал  Фролова и поймал себя на мысли, что ему абсолютно не страшно. Получится или нет, но смерти он точно не боялся. Главное, что в случае успеха появляется хоть призрачная, но надежда вернуться домой. А не получиться, ну и ладно.

Доктор ввел лекарство, и голова сразу потяжелела. Дмитрий видел как Фролов перекрестился, приставил ствол оружия к его плечу и, состроив смешную гримасу, выстрелил.

Пенкин в очередной раз возвращался из пустоты в этот мир. Черт возьми! Что-то часто он за последнее время терял сознание. Прямо юная девственница в солдатской бане!

В голове еще сохранялась тяжесть, веки поднимались с трудом, а плечо побаливало.

Дмитрий посмотрел на Фролова и тот кивнул ему с радостным видом.

– Добро пожаловать сынок в наши ряды. Капсула самая настоящая и никто не сможет выявить подделку. А теперь домой. Спать. Когда придет время, я с тобой свяжусь. Я приглашу тебя побухать. Запомнил? ПОБУХАТЬ.

Дмитрий слабо кивнул, пожал новым друзьям руку и поплелся спать в отведенную гостевую комнату. На следующий день Пенкин проснулся в относительно нормальном состоянии и, ни с кем больше не встречаясь, отправился домой.

Через неделю им объявили о предстоящем вылете. Сначала Дмитрий не придал этому значения, предполагая, что предстоит самый обычный патрульный полет, но прибыв на летное поле, понял, что затевается, что-то грандиозное.

Их отряд в полном составе поднялся в воздух. И тут Пенкина ожидало новое удивление. На орбите уже собрались больше десятка аналогичных групп, а корабли все прибывали и прибывали. Ну, наконец-то! По всей видимости, предстояло грандиозное сражение. Пенкин запоздало подумал о том, что в последнее время мало уделял внимание техническому состоянию корабля. А стоило! Его машине исполнилось 424 года -возраст более чем приличный.

В эфире наступила обычная в таких случаях чехарда, связанная с порядком построения кораблей. Обмениваясь информацией с командиром группы, Дмитрий с удивлением понял, что собственно, никакой подготовки не проводилось. Даже обычного плана никто не составлял.

Тут его окончательно добил второй пилот, сказав, что новые элементы питания завести не успели и боекомплект корабля не больше половины от положенного. Такого Пенкин в своей жизни не встречал! Крупная боевая операция, и вот так, без подготовки. Попахивало крупной катастрофой.

 Чувство тревоги усилилось, когда Пенкин увидел, что для похода собрался весь флот. К ним присоединились даже несколько транспортников, хотя их оружие в открытом космосе по эффективности приравнивалось к рогатке против мессершмитта.

Все ждали прибытия Грабера– командующего флотом. Тут настроение у Пенкина совсем испортилось, так как он хорошо знал неторопливость хозяев. Иногда казалось, что у Граберов вообще нет понятия о времени. Да и командно-боевые качества, по мнению Дмитрия, отсутствовали полностью. Лучше недоученный сержант летных курсов Красной армии, чем «великий» Грабер.

Они болтались на орбите уже вторые сутки. Самое интересное, что за это время никто не удосужился исправить недоработки. Например, так и не подвезли на базу новые элементы питания для оружия. Пенкин тихо закипал.

После того как у него заменили капсулу, Дмитрий чувствовал себя намного лучше и увереннее. Все-таки, эта мерзость в плече не давала чувства спокойствия. Мало ли, что у этой электроники переклинит, особенно у Граберов, с их конченным антиквариатом.

На четверные сутки  к отряду присоединился большой корабль командующего, и армада, наконец-то, начала движение.

Окончательно «добило» Дмирия то, что никто так и не удосужился определить порядок взаимодействия. Никаких групп прикрытия. Никаких указаний о наблюдении и отражении возможных атак. И наконец, никакой информации о характере и цели предстоящей операции. Только координаты места назначения.

Пенкин мрачнел с каждым часом. Через 30 часов пути им встретился первый отряд кораблей Фарамонов.

Несмотря на малочисленность, корабли противника смело атаковали стадо Граберов. Именно стадо, потому, что каждый корабль шел сам по себе соблюдая единственное условие– не выходить из толпы.

Не удивительно, что пять средних боевых кораблей противника за первые мгновения боя завалили три больших и один малый корабль флота Граберов. На втором заходе подбили еще пять боевых кораблей и один транспортный.

Вот тут их хозяева, наконец-то, забеспокоились. Но это выразилось очень странным образом– поступившая команда окончательно сбила с толку– всем защищать транспортные корабли, вплоть до того, что закрывать их собой. А атака? По смыслу команды, «великий» Грабер– полководец, предлагал им закрывать своими телами транспортные корабли до тех пор, пока у противника не закончиться боезапас. Такого Дмитрий точно стерпеть не смог.

Пенкин рванул ручки управления. Старое корыто жалобно заскрипело от перегрузки. Через несколько мгновений его корабль уже заходил справа от группы обнаглевших от своей безнаказанности кораблей противника. Фарамоны даже снизили скорость до самой малой, что бы лучше целиться  в корабли, выставившие как в тире свои борта.

Наглый маневр в очередной раз принес хороший результат. Даже предельно экономя боекомплект, Пенкин сумел подбить один едва двигавшийся корабль, а оставшиеся рванули в рассыпную как воробьи. Помня старую добрую поговорку про двух зайцев, Дмитрий сел на хвост ближайшему кораблю и начал преследование, выжимая из своего корыта все 200 % мощности, хотя и прекрасно понимал, что такая гонка вряд ли закончится чем-то хорошим, но, азарт гнал вперед.

Тут его и «выручил» еще один корабль противника, решивший  спасти боевого товарища, для чего начал заходить ссади. Для Дмитрия это послужило самым настоящим подарком, так как он уже понял, что убегающего противника точно не догнать.

Совершив кувырок на 180 градусов, Пенкин пошел в лобовую. О, это чудесное мгновение лобовой атаки! Нервы сжаты в пружину, мозг спокоен и расчетлив. Никакой злости! Злость губит. Только расчет и еще раз расчет. Погибает тот, кто не выдержал напряжения атаки, или . . . сразу оба.

Противник первоначально даже не понял во что он «вляпался», и упустил те не долгие мгновения, когда еще мог выйти из боя и попытаться спастись бегством.

Пенкин, не снижал скорости, что– бы не дать командиру корабля противника возможность собраться с мыслями. И вот тот самый миг! Два корабля сближались друг с другом на скорости близкой к скорости звука. До встречи пять, четыре, три, две секунды.

И тут только враг все понял. Корабль противника начал резко снижать скорость, тем самым предоставляя сопернику  возможность лучше прицелиться если он отвернет. И враг, отвернул, подставляя для расправы брюхо. Тут размеры корабля сыграли свою положительную роль. В такое брюхо Дмитрий никогда бы не промахнулся. Два сгустка энергии впились в корпус корабля. Больше этот противник не интересовал.

Пенкин огляделся и резко развернул корабль, отыскивая новую цель. Приборы показывали, что три корабля Ферамонтов улепетываю в разные стороны на предельной скорости. Флот Граберов, сбившийся было в кучу, опять продолжил движение.

Пенкин хотел красиво вернуться в строй и заложил вираж с одновременным увеличением мощности. Вот тут старое железо и подвело. В первом двигателе, что-то грохнуло, и он замолк. Работающий на предельной мощности второй двигатель крутанул машину вокруг своей оси. Дмитрий выключил исправный двигатель, но корабль еще почти час крутило.

Только с очень большим трудом Пенкину удалось, переводя рабочий двигатель в разные режимы, остановить хаотичное вращение корабля. Он откинулся на спинку кресла и перевел дух. Второй пилот находился в состоянии беременной амебы и не шевелился.

Дмитрий проверил запас энергии. Остался один спаренный выстрел. Топливо в норме. Датчик первого двигателя указывал на то, что полетела ось. Хреново. Ремонт, тем более в космосе, невозможен, только замена на базе. Датчик второго двигателя показывал смешение оси до предельно допустимого показателя. В принципе, работать может, а может и накрыться сразу, как только его запустишь.

Дмитрий задумался. Идти крейсерской скоростью с эскадрой, он не мог, да и боеприпасы практически на нуле. В этой ситуации оставалось одно– попытаться возвратиться на базу. Об этом он и доложил командиру группы, и тот, после непродолжительной паузы, такое разрешение дал.

Пенкин поморщился. Дмитрий не понял почему с ним опять разговаривали сквозь зубы после того как он фактически спас эскадру от провала задания. Пять средних кораблей противника при благоприятных условиях, а они из-за инертности командования и экипажей судов явно имели место, могли уничтожить до половины флота Граберов. То, что вражеские корабли вылетели на задание с полным боекомплектом, как то у Дмитрия сомнения не вызывало.

Плюнув на условности, Пенкин попытался нащупать способ управления своим корытом на одном двигателе. Получилось не сразу, но потом, он смог подобрать оптимальный режим работы двигателя и направился в сторону базы.

Помощь Дмитрий не вызывал и не собирался этого делать. Почему то он не сомневался, что  в этой ситуации его начальники просто-напросто активируют капсулы экипажа. Для него это не страшно но, ведь могут и проверить результат. А это однозначный провал. Сопротивляться нечем и не на чем. Поэтому, матерясь каждые десять секунд, когда он запускал двигатель, Дмитрий двинулся домой.

Корабль находился в пути уже больше 12 часов, и Пенкин почувствовал, что очень устал и буквально вырубается. Второго пилота Дмитрий решил не допускать до такого виртуозного занятия как рывками запускать еле живой двигатель. По этому, грозно рявкнул на напарника, что бы тот и не думал, что-либо делать, а только наблюдал обстановку вокруг, и отрубился.