Текст книги "Руби и Зверь"
Автор книги: Диттер Келлен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Фамилия Бароне показалась Руби знакомой, хотя она не могла вспомнить, где слышала ее.
– Вы – юрист?
– Я – адвокат мистера Бароне, да.
– Так зачем вы пожаловали к нам?
– Если вы будете так добры и позволите мне войти внутрь, я все объясню.
Шагнув назад, Руби открыла дверь пошире.
– Пожалуйста, проходите.
Кивнув в знак благодарности, адвокат прошествовал мимо нее и направился на кухню, как если бы он был здесь сто раз. Руби закрыла дверь и последовала его примеру, удивленная тому, что он уже сидел возле бара, открывая свой портфель.
Он положил какие-то бумаги перед собой.
– Я слушаю вас, – повторила Руби, садясь напротив него.
Темплтон посмотрел на нее поверх своих очков.
– Я с сожалением сообщаю вам, что ваш отец отписал этот дом, прежде чем умер.
Рубин потрясенно вздохнула.
– Что? Он... почему... это невозможно. Папа бы никогда не сделал ничего подобного.
Передвинув стопку бумаг к ней через бар, адвокат впился в нее ястребиным взглядом.
– К сожалению, это именно то, что он сделал.
– Здесь должно быть какая-то ошибка.
Темплтон резко встал.
– Простите, мисс Этвуд. Я вас уверяю, не было никакой ошибки. Условия предельно ясны. Если долг вашего отца не будет выплачен в полном объеме в течение 29 дней, дом перейдет мистеру Бароне.
Руби едва могла сформировать слова, ее ум лихорадочно поглощал удар за ударом.
– Долг моего отца? Я понятия не имею, о чем вы говорите.
– Его карточный долг, мисс Этвуд. Я оставлю эту копию для вас, чтобы вы прочитали ее в удобное для вас время. Как я понимаю, у вас еще похороны впереди. Но не затягивайте с этим слишком долго.
С этими словами он схватил свой портфель и вышел из кухни. Руби осталась сидеть на месте, глядя прямо перед собой, когда звуки его шагов наконец затихли и дверь за адвокатом закрылась.
Она опустила взгляд на документы, которые юрист оставил на барной стойке, и ее желудок сжался в недоумении. Ее отец подписал отказ от дома – единственного, который Руби когда-либо знала. Дома, в котором родилась ее бабушка.
О Боже, папа. Что ты наделал?
ГЛАВА 6
Зверь накинул на голову капюшон плаща и проделал путь вниз по лестнице.
– Стайлс? Готовь лодку. Я ухожу через пять минут.
Стайлс опустил глаза, он всегда так делал в присутствии Зверя.
– Как долго вы будете отсутствовать?
Нетерпеливо вздохнув, Линкольн шагнул в сторону кухни, тем самым показывая слуге следовать за ним.
– Так долго, сколько потребуется.
Зверь влетел на кухню, почти заставив миссис Туф выскочить из фартука.
– Господи, вы меня напугали, – ахнула экономка, ее рука взлетела к горлу.
Она быстро развернулась лицом к плите, явная попытка не смотреть на него.
– Что я могу сделать для вас, сэр?
– Я собираюсь спуститься по реке. Не знаю, как долго буду в отъезде, поэтому приготовьте мне что-нибудь с собой.
Экономка кивнула, продолжая стоять к нему спиной.
– Я оставлю еду в духовке, сэр. Это сбережет ее в тепле на какое-то время.
Не удосужившись ответить, Линкольн вышел из кухни через заднюю дверь и направился в сторону эллинга. Стайлс появился за секунду до того, как Линкольн достиг пристани.
– Мне стоит отправиться с вами, господин Бароне?
Линкольн покачал головой, прикрытой капюшоном плаща.
– Я пойду один.
– Очень хорошо. Могу я спросить, куда вы направляетесь, сэр? В случае, если позвонит Темплтон.
– Это касается его не больше, чем тебя, – рявкнул Линкольн, проносясь мимо дворецкого, на пути в эллинг.
Мужчину раздражало до чертиков, когда его допрашивали. Особенно оплачиваемый персонал. Он шагнул в лодку, приготовленную для него Стайлсом, и крепко взялся за руль.
Отплыв от лодочной пристани, Линкольн повернул судно к противоположному берегу. Его взгляд был приклеен к огням Французского квартала Нового Орлеана. Линкольн вспоминал, когда в последний раз видел Руби Этвуд.
Ей было не больше шестнадцати лет. Он наблюдал за ней в тени, пока она шла домой после подработки в каджун-гриль Коулмана. Зверь внутри Линкольна хотел затащить ее в переулок и вырвать горло, чтобы разрушить ей жизнь, как ее бабушка уничтожила ранее его.
Он не забыл, как Руби шла по тротуару, будто ей принадлежит весь город: подбородок высоко поднят, пружинистая походка; как она остановилась в Белом доме Спенсера на улице Бургундии и пробыла в нем около часа, прежде чем направиться домой.
Зверь скрежетал зубами от гнева, который все еще горел в его жилах. Руби Этвуд жила в любви и роскоши, в то время как он, Линкольн, держался в тени, одинокий и злой, не имеющий возможности посещать школу или делать нормальные вещи, которые делали все ребята в его возрасте.
В детстве над ним смеялись и издевались. Его запугивали, избивали, пока он не потерял контроль и не напал на соседского хулигана, который после провел в больнице несколько дней.
Стэнфорд быстро забрал его из школы и нанял репетитора, чтобы тот учил его. Чувство одиночества, испытываемое Линкольном, переросло в обиду, горечь и, наконец... в ненависть.
Он избавился от нежелательных мыслей и припарковал катер на Площади Джексона во Французском квартале. Привязав лодку к пристани, Зверь вскочил на дамбу и плавно опустился на землю.
Благодаря черному плащу и покрову темноты он, незамеченный, проскользнул в переулок и направился к Королевской улице. На стене дома Руби не было окон, только штукатурка и виноградные лозы. Зверь тихо проскользнул на задний двор, прижавшись к стене, когда рядом с ним раздался всплеск.
Кто-то плавал в бассейне, понял он, расслабившись за кустом роз, расположенным на углу дома. Он опустился на корточки, раздвинул куст и увидел силуэт женщины, скользящей по дну бассейна. Она неожиданно всплыла, и у Линкольна перехватило дыхание. Девушка, вышедшая из бассейна и одетая в откровенное розовое бикини, была никто иная, как Руби Этвуд.
Линкольн не мог двинуться с места. Воздух, казалось, застыл в легких. Он никогда не видел ничего столь совершенного за всю свою жизнь: девушка выходила по ступенькам из бассейна, вода скатывалась по ее телу, откровенный купальник охватывал женственные формы, словно вторая кожа. Его взгляд остановился на ее груди, и он был заворожен камешками сосков, которые обтягивал материал.
Зверь сглотнул, чтобы смочить сухое горло, и позволил своему взору пропутешествовать от ее живота к маленькому пупку. Затем еще ниже, к верхней части бикини, и остановился на небольшом тоненьком треугольнике, на стыке ее бедер.
Нижняя часть купальника не оставляла места для воображения, безумное желание пнуло его в живот. Он жаждал своего самого ненавистного врага... Руби Этвуд. Гневное рычание поднялось в его горле, но он сумел проглотить его обратно. С трудом.
Руби обернулась, чтобы дать ему увидеть ее шикарный округлый зад. Пульсирующая эрекция только усилила быстро растущий гнев Линкольна. Он убрал руки с куста роз, позволив рубиново-красным цветам вернуться на место. Даже их цвет напомнил ему ее имя.
Сопротивляясь сексуальному напряжению, сосредоточившегося в паху, Линкольн встал и прислонился к стене дома, сделав большой глоток воздуха. Но как бы он не старался выбросить ее из головы, воспоминание о девушке в этом проклятом клочке не исчезало.
– Руби? – позвал тоненький голос, вытащив Зверя из его душевных мук.
Он снова опустился рядом с растением. Маленький мальчик появился в зоне его видимости с телефоном в руке.
– Кто-то хочет поговорить с тобой, – объяснил ребенок, вручив Руби телефон.
– Спасибо, Кэм. Я скоро подойду.
Кэмерон Этвуд, догадался Зверь, наблюдая за тем, как мальчик ушел в дом. Младшее отродье Чарльза.
– Слушаю, – пробормотала Руби, поднося телефон к уху.
Линкольн замер, напрягшись, чтобы услышать приглушенный голос, доносящийся из телефона, но тот был слишком далеко.
– Спенсер, привет.
Зверь заметил, что плечи Руби немного расслабились. Она рассеянно покачала головой, поднеся телефон к другому уху.
– Меня долго не было дома.
Руби затихла на мгновение.
– Спасибо, Спенсер, это для меня много значит. Ладно. Скоро увидимся.
Линкольн остался в тени. Его взгляд был приклеен к Руби, когда она положила телефон на стул и вернулась в воду. Она четко поплыла, ее взмахи были точными и сильными.
«И почему все ее движения такие уверенные?» мысленно спросил себя Зверь. Ее тело было совершенством. В отличие от его собственного.
Старая знакомая обида вышла на поверхность, просачиваясь в его жилы и затемняя видимость. Зверь ничего не видел, кроме Руби: ее тела, рассекающего воду, ее голоса, эхом звучавшего в его голове снова и снова. Она жила роскошной жизнью, в окружении семьи и друзей, в то время как Линкольн прятался, был изгоем... нечестивой мерзостью.
«Хватит», Линкольн молча выругался. Она больше не будет свободной, в то время когда он проживает остаток своих дней в изоляции. Может быть, Руби и не ответственна за проклятие Линкольна, но кровь Агаты Этвуд текла в ее жилах. И сейчас Зверь был близок к осуществлению своей мести, как никогда раньше.
__________________________________________________________________________
• Эллинг – гараж для водного транспорта, лодок.
• Французский квартал – старейшая часть Нового Орлеана.
• каджу́нская ку́хня (острые блюда).
ГЛАВА 7
Руби вылезла из бассейна и потянулась за сухим полотенцем на стеклянном столике. Она вдохнула родной запах дома, пропитавший ткань, прежде чем надеть любимые шлепанцы. Вдруг ее настигло ощущение того, что кто-то наблюдает за ней.
Она медленно опустила полотенце и осмотрелась. Ее взгляд остановился на старом кусте роз, росшем на углу дома. Он колышется?
Бросив полотенце на спинку стула, Руби пошла вперед, зажмурив глаза от чернильно-черной темноты аллеи между ее домом и соседним.
– Привет?
Большая часть куста роз оказалась в тени, оставив видимой только несколько веток. Она подняла руку, продвинувшись вперед на дюйм.
– Руби?
Почти подпрыгнув на месте, Руби опустила руку и развернулась.
– Спенсер, ты меня напугал.
– Я не хотел.
Он встретил ее на полпути через двор, укутывая в уютное тепло своих рук.
– Что ты делаешь в темноте?
Руби обняла его в ответ.
– Я уверена, что услышала что-то. Боже, я так рада тебя видеть.
Спенсер поцеловал ее в макушку.
– Я тоже рад тебя видеть, детка. Сожалею о твоем отце.
Упоминание об отце снова вызвало слезы. Руби прижалась ближе, нуждаясь в комфорте, который давал ей Спенсер.
– Я соскучилась.
– И вполовину не так сильно, как я скучал по тебе.
Спенсер отступил назад, чтобы взглянуть ей в глаза.
– Когда ты вернулась домой?
– Вчера около полудня.
Разочарование омрачило его красивое лицо.
– И ты только теперь видишься со мной?
Руби почувствовала раскаяние.
– Это действительно первый раз, когда мне удалось это сделать. Слишком много всего произошло... в связи со смертью отца.
– Я понимаю, – пробормотал Спенсер, пробежав пальцами по ее щеке. – Но я мог бы помочь. Вот то, что делают парни, Руби.
Едва различимый звук достиг ушей девушки. Она повернула голову обратно в сторону куста.
– Что случилось? – Спенсер убрал руку c ее лица.
– Мне кажется, я слышала какой-то звук на аллее.
Отстранившись, Спенсер зашагал к указанному месту.
– Возможно, это просто бездомная кошка, – сказал он через плечо.
Руби быстро догнала его, остановившись рядом.
– Может, нам лучше захватить фонарик? Здесь очень темно.
Спенсер обошел куст, вытащив ключи из кармана. Он шебуршал мгновение, а затем темноту прорезал свет от ярко-синего светодиода.
– Никогда не выходи из дома без него.
Маленькое животное резко поспешно пронеслось по аллее, вызвав вздох у Руби.
– Господи, – прошептала она, подойдя ближе к Спенсеру, – это крыса?
Мягкий смех вырвался из него.
– Иди сюда.
Он мягко потянул Руби за руки и уткнулся лицом в шею.
– Я поймал тебя.
Запах одеколона был удушающим, заметила Руби, отвернувшись лицом в сторону.
Она встречалась со Спенсером с десятого класса. И насколько она заботилась о нем, что-то всегда удерживало ее, когда дело доходило до близости.
Спенсер всегда уважал желание Руби не торопиться, когда доходило до секса. Конечно, они проделывали некоторые интимные ласки и не один раз, но Руби всегда останавливала его, прежде чем ситуация могла выйти из-под контроля.
Она хотела, чтобы ее первый раз был идеальным, особенным. Не на заднем сиденье автомобиля или в каком-то дешевом номере мотеля.
Руби хотела сказку.
Руки Спенсера спустились по спине девушки, чтобы накрыть ее попку в бикини. Он крепче обнял Руби, прижимая теперь очевидную эрекцию к стыку ее бедер. Девушка уставилась в темноту, удивляясь, почему она не отвечала на его желание, но ей как-то полегчало, что она этого не сделала.
– Спенсер...
Он немедленно отступил.
– Прости, детка. Я знаю, что сейчас не время. Я просто не могу себя контролировать рядом с тобой. Давай зайдем внутрь.
Руби приняла его руку и позволила ему увести себя с аллеи.
Она схватила полотенце со спинки стула, обернула его вокруг тела и последовала за Спенсером через стеклянные раздвижные двери.
– Чувствуй себя, как дома, – заявила она, когда дверь закрылась за ней. – Я скоро вернусь.
Промчавшись вверх по лестнице в свою комнату, Руби быстро переоделась в короткие джинсовые шорты и розовую футболку с V-образным вырезом. Пробежавшись расческой по влажным волосам, она стянула их в хвост.
Посмотрев в зеркало, Руби почему-то почувствовала себя отстраненно, будто девушка, смотревшая на нее, была кем-то еще. Ее карие глаза выглядели уставшими, а обычно оливкового цвета кожа стала бледной, дисгармонируя с темным оттенком каштановых волос.
Ее жизнь навсегда изменилась за последние несколько дней. И не важно, сколько она, возможно, пожелает, чтобы это было так, она не могла повернуть время вспять и все исправить. Ее отец ушел и никогда не вернется.
Сделав глубокий вдох для решимости, Руби отвернулась от своего отражения и направилась вниз, найдя Спенсера на кухне, где она и оставила его.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросила Руби по пути к холодильнику.
– Я возьму пиво, если и ты возьмешь.
Она остановилась, вцепившись в ручку холодильника, и взглянула через плечо.
– Кое-кому из нас еще не исполнилось двадцати одного.
Спенсер усмехнулся.
– С каких пор это тебя останавливает, студентка? Ты сбежала в Калифорнию и стала религиозной?
Руби обнаружила, что возвращает ему улыбку.
– Я думаю, одна или две банки не повредят.
– Это моя девочка.
– Руби? – Камерон забежал на кухню. – Миссис Флеминг хочет знать, смогу ли я помогать ей с некоторыми делами по утрам. Она сказала, что будет платить мне по двадцать долларов.
Бедный Кэм, подумала Руби, глядя в его добрые карие глаза. С тех пор, как он узнал о смерти отца, он не переставая занимался каким-либо делом.
– Конечно. В какое время она хочет, чтобы ты приходил?
– Она сказала, что я могу оставаться у нее на ночь, потому что мы не должны будить тебя так рано.
Мысль провести ночь в одиночестве в своем большом пустом доме не показалась Руби привлекательной, но Кэмерон решил отвлечься, поэтому она уступила. Не говоря уже о том, что она должна была устроить похороны, а отсутствие Кэма под ногами немного облегчило бы некоторые вещи.
– Иди, собери свои вещи. И не забудь зубную щетку.
Он подбежал и обнял ее за ноги.
– Я люблю тебя, Руби.
– Я тоже люблю тебя, Кэм.
Спенсер за ней успокоился, как только Кэмерон исчез за углом.
– Я могу остаться, если ты не хочешь быть одна.
Руби покачала головой.
– Я ценю это, Спенсер, но у меня много дел, и мне нужно быть в состоянии ясно мыслить.
– Ты ничего не сможешь сделать сегодня, детка. Ты можешь сделать то, что тебе надо, завтра, пока Кэмерон будет в школе. Я помогу тебе.
Она взглянула на пиво в руке, прежде чем поставить его на стойку.
– Завтра начинаются летние каникулы. Кэмерон свободен от школы на следующие десять недель. Сильно расстроишься, если я выдам все свои «спокойной ночи» сейчас?
Как бы она ни хотела поговорить с ним о деньгах, причитающихся за дом, Руби не могла заставить себя сделать это. Она не хотела его жалости. Нет, она сама что-нибудь придумает.
– Конечно, я не буду расстроен. Я все понимаю, милая. Просто знай, что я лишь в паре кварталов отсюда, если понадоблюсь тебе.
Руби обернулась и обняла его.
– Я знаю. Ты всегда поддерживал меня.
– Это потому, что я люблю тебя.
Немного отодвинувшись, она встретила взгляд Спенсера.
– Правда?
– Ты же знаешь, что да. Так к чему этот вопрос?
Она отвернулась, прежде чем снова встретиться с ним взглядом.
– Просто...
– Просто, что? – подсказал он, нежно подтолкнув ее в руку.
Вырвавшись из объятий, Руби повернулась, чтобы посмотреть на стеклянную раздвижную дверь при свете бассейна.
– Мы встречаемся с десятого класса. Сейчас я на втором курсе в колледже, и нам еще предстоит...
– Секс?
– Я собиралась сказать – занятие любовью. Но, да, секс. Я не ожидаю, что ты будешь меня ждать, Спенсер.
– Ты же ждала?
Не удивленная его вопросом, Руби повернулась к нему лицом.
– Ты думаешь, я изменяла тебе?
– Извини, если это прозвучало как обвинение, – заявил Спенсер. – Я только хотел сказать, что... ну, я... Ты – великолепная девушка, Руби. Я знаю, что тебе было нелегко отказывать всем этим парням в колледже. В течение двух лет.
– Я ни от кого не отбивалась, Спенсер. Похоже, мы заводим этот разговор каждый раз, когда я приезжаю домой.
Спенсер провел рукой по светлым волосам.
– Я знаю, сейчас не время. Мне очень жаль, Руби. Мои неуместные вопросы... твой отец. Серьезно. Простишь меня?
– Нечего прощать.
Девушка подошла к раздвижным стеклянным дверям.
– Но у меня куча дел, которые необходимо сделать сегодня вечером и к похоронам. Позвонишь завтра?
Спенсер наклонился и прижался губами к уголку ее губ.
– Я принесу тебе кофе и пончик около девяти часов утра.
– Звучит неплохо. Спокойной ночи, Спенсер.
Волоски на руках Руби встали дыбом, когда она стояла в кухне и смотрела, как Спенсер исчез за углом дома. Ее взгляд еще раз пробежался по темноте. У Руби было стойкое ощущение, что кто-то продолжает наблюдать за ней. С легкой дрожью она закрыла дверь и заперла ее за собой.
ГЛАВА 8
Зверь еще долго оставался в тени двора после отъезда Спенсера Райта.
Линкольн знал все о нем. Он сделал миссией своей жизни – знать все о Руби и о тех, кто ей близок.
А Спенсер определенно был близок ей, признал Линкольн, наблюдая за их интимным разговором. Если у него и были какие-то сомнения, то они рассеялись после того, как блондин-качок положил свои ладони на полуголую задницу Руби.
Рычание поднялось из глубин, когда Зверь вспомнил, как руки Спенсера лежали на ней. Рассерженный, что он позволил маленькой шлюхе залезть ему под кожу, Линкольн обогнул кусты вдоль ограды и направился к восточной стороне дома.
Он оттолкнулся от центрального воздушного блока и прыгнул, вцепившись пальцами в перила балкона. Балкона в спальню Руби.
В ее комнате не горел свет, и Линкольн неслышно раздвинул стеклянную дверь и проскользнул внутрь.
Аромат девушки ударил ему в лицо, почти поставив его на колени из-за дразнящей сладости. Он никогда не нюхал ничего столь невероятного за всю свою жизнь.
Омерзение охватило все его мысли. Как он мог думать о внучке Агаты Этвуд каким-либо образом, кроме как отвратительно?
Звук хлопнувшей передней двери привлек внимание Линкольна. Он отступил назад, внимательно прислушиваясь, как эхо шагов разнеслось на кухне внизу и направилось к лестнице.
Мужчина быстро исчез на балконе, в спешке оставив стеклянную раздвижную дверь приоткрытой.
Внезапно в спальне загорелся свет, и Руби появилась в поле его зрения. Она остановилась перед своим комодом, открыла верхний ящик и вытащила несколько вещей наружу.
Линкольн стоял, застыв на месте, когда она сжала низ своей футболки и подняла его над головой.
Он чуть не проглотил свой язык, когда ее прекрасные груди открылись его взору. Он никогда не видел более чувственного тела за всю жизнь. Ни по телевизору и, конечно, ни в каком-либо журнале.
Она бросила футболку на кровать и принялась за шорты. Она носила пару белых кружевных трусиков.
Ненависть к ней боролась с необузданным желанием прикоснуться к ней, ощутить запах ее кожи, ее вкус...
Какого черта я делаю?
Эрекция, отличная от любой другой, что он когда-либо имел прежде, пульсировала за молнией его джинсов, болезненное напоминание о слабости, жертвой которой он позволил себе стать.
Черт бы ее побрал! Линкольн тихо кипел, поправляя свой стальной член в более удобное положение.
Руби вдруг замерла, поднимая глаза к зеркалу и всматриваясь в то самое место, где стоял Линкольн.
Мягкий вздох вырвался из нее, она схватила кусок ткани, чтобы прикрыть грудь, прежде чем повернуться лицом к двери.
Зверь стремительно прошел по балке балкона, плавно приземляясь на ноги. Он скрылся в тени, прежде чем она успела добраться до двери.
Ругая себя за такой риск, он проскользнул через переулок Нового Орлеана, не в состоянии выкинуть из головы образ полуобнаженной Руби.
Она была частью его проклятия? Искушение самого дьявола? Как, черт возьми, он хотел чего-то, что презирал со страстью, которая мучила его душу?
Он прибыл на дамбу спустя короткое время и в полном безмолвии спустился в свою лодку, перед тем как запустить двигатель и направиться в сторону дома.
Стайлс встретил его в эллинге.
– Я позабочусь о лодке, мистер Бароне. Ваш ужин в духовке.
Кивнув головой, прикрытой капюшоном, Линкольн прошел мимо него, не сказав ни слова. Этого и не требовалось. Слуги понимали, что не нужно его расспрашивать о приездах и отъездах.
Проигнорировав свой ужин, Линкольн в два шага преодолел лестницу в свою комнату, на бегу чуть не столкнувшись с Сэйтеном. Гигантский волк поднял голову и издал хриплый звук. Он поднялся на ноги, устремился к Линкольну и понюхал плащ.
– Ты чувствуешь ее запах, не так ли? – он погладил голову волка. – Я сам все еще чувствую его.
Сдернув плащ с плеч, Линкольн бросил его через всю комнату и подошел к окну.
Его взгляд коснулся огней, сверкающих за рекой. Руби была там, среди этих огней, в этих проклятых кружевных белых трусиках.
Из его горла вырвался вопль, прежде чем он смог остановить его, пугая волка у его ног и заставляя его тем самым издать собственный вопль.
Линкольн не был уверен, как долго он стоял там, прежде чем развернулся и отошел от окна.
Мужчина поднял опрокинутое зеркало и поставил его обратно. Кусок стекла упал на пол, где до этого он в ярости разбил его. Он быстро схватил покрывало, которое обычно использовал, чтобы спрятать зеркало, и заколебался, когда увидел свое отражение на его проклятой поверхности.
Его сердце окаменело от злости на мужчину, уставившегося на него.
Не в силах остановиться, Линкольн тяжело упал на кровать и беспомощно взглянул на свое отражение.
Если бы он не родился проклятым, его жизнь была бы совсем другой. Он мог бы иметь любую женщину, которую хотел. Врата возможностей открылись бы перед ним, и свет бы был его другом.
Но он никогда не узнает свет. Тьма стала постоянным спутником с того дня, как он прибыл с криком в этот мир.
Образ Руби, плавающей в бассейне, возник в его голове, и он моментально затвердел.
Его рука опустилась на молнию джинсов, и он бессознательно расстегнул ее. Зверь сдвинул молнию вниз, освобождая ноющую эрекцию.
Линкольн сдернул через голову рубашку и бросил ее позади себе, его взгляд был прикован к собственному отражению в зеркале.
Он слегка поднялся и приспустил джинсы вниз по бедрам, прежде чем сжать свой пульсирующий член. Руби, он тихо застонал, представив ее в этих кружевных трусиках. Стиснув руку, Линкольн заскользил вверх и вниз по всей длине, все время представляя, как Руби стоит перед ним. Ее тонкая талия, чуть округлые бедра и крепкие бедра дразнили его, когда он продолжал поглаживать свою эрекцию, не отрывая взгляда от своего отражения.
– Руби, – застонал он, увеличивая темп. Он ненавидел себя за то, что фантазирует о ней, но он чувствовал себя беспомощным, потому что не имел возможности остановиться.
Звук дверного звонка достиг его ушей, возвращая к реальности и осознанию того, что он едва не кончил, думая о своем самом ненавистном враге.
Рыча от омерзения к себе, он выпустил болезненно пульсирующую плоть и вскочил на ноги. Линкольн поправил джинсы, надел рубашку через голову и набросил покрывало на зеркало.
Молча замерев в комнате, Зверь прислушался, как миссис Туф говорила с кем-то за входной дверью.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Мне нужно увидеть мистера Бароне.
При звуке голоса Руби губы Линкольна раздвинулись, открывая зубы.
– В такой час? – нервно спросила миссис Туф.
Руби тут же ощетинилась.
– Он может либо сейчас встретиться со мной, либо я буду ждать здесь всю ночь, пока он не выйдет утром. В любом случае, я не уйду, пока не поговорю с ним.
– Подождите здесь, – сухо ответила миссис Туф.
Линкольн быстро схватил свой плащ, прежде чем экономка достигла вершины лестницы.
– Я слышал, – прорычал он, прежде чем у нее был шанс объявить о его посетителе.
Миссис Туф фыркнула, уставившись на место над его правым плечом.
– Что мне ей сказать?
– Отправьте ее в мой кабинет.
Это привлекло внимание миссис Туф к его затененному лицу. Она прищурилась и посмотрела в капюшон его плаща, явно пытаясь увидеть его глаза.
– Простите, куда вы сказали мне ее отвести?
– Вы услышали меня. И это не должно вас беспокоить. Неважно, что вы услышите. Я ясно выразился?
– Да, да, сэр, – пробормотала она, развернувшись на пятках и убежав.
– Пойдем, Сэйтен.
Линкольн ждал, когда волк последует за ним, прежде чем пройти по залу, чтобы исчезнуть в своем кабинете.
Он завернул за стол, потянулся назад, чтобы включить лампу позади него, и сел.
Освещение, бьющее в спину, позволяло ему оставаться в тени, пока он будет смотреть ей в лицо.
– Место, Сэйтен.
Гигантский волк сразу же обежал вокруг стола, чтобы лечь у ног Линкольна.
Шаги на лестнице заставили Сэйтена подать голос.
– Спокойно, парень. Не двигайся.
Злобное рычание ослабло, но это не удержало волка на месте.
Натянув капюшон ниже, Линкольн спрятал руки под толстым материалом плаща, откинулся на спинку кресла и стал ждать.
ГЛАВА 9
Руби не могла поверить, что на самом деле оказалась в особняке Линкольна Бароне.
Хотя прежде девушка никогда не видела его, она знала, что этот мужчина был очень влиятельным человеком в Луизиане. В его владении были не только несколько авторитетных компаний по транспортировке, но и клуб «Джентльмен», самый большой развлекательный клуб вип-класса в Новом Орлеане.
– Мистер Бароне будет ждать вас в своем кабинете, – негромко сообщила экономка. – Первая дверь справа на втором этаже.
С этими словами она исчезла за углом.
Нервно озираясь, Руби положила руку на перила и медленно двинулась по ступенькам вверх. В массивном доме не было слышно никаких звуков: ни телевизора, радио или шумов иного рода. Жутко, подумала Руби, всматриваясь в замысловатые узоры перил.
Стены, в направлении второго этажа, украшали картины. Некоторые из них были полотнами или портретами. На большинстве из них была изображена красивая темноволосая женщина с поразительными голубыми глазами. Руби никогда не видела таких голубых глаз. На других был изображен великолепный мужчина на разных этапах своей жизни, который улыбался и обнимал голубоглазую женщину.
У них, должно быть, не было детей, пришла к выводу Руби, заметив, что ни на одной из фотографий не было малышей. От нее также не ускользнуло, что голубоглазой женщины не было на более поздних фотографиях с мужчиной.
Руби поднялась на второй этаж и нерешительно направилась к первой двери справа. То, что она увидела, войдя в комнату, на мгновение ошеломило ее. Она не могла вымолвить ни слова.
Кто-то сидел за большим рабочим столом из вишневого дерева, одетый в плащ с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Это было странно само по себе, но ничто не подготовило ее к огромному животному, лежащему под столом, показывающего свои зубы и рычащего на нее.
– Это волк? – Руби задохнулась, ей было очень страшно, и она не могла двигаться.
– Хватит, Сэйтен! – человек в плаще огрызнулся.
Остановившись у двери, как вкопанная, Руби смотрела на фигуру в капюшоне несколько мгновений перед тем, как вернуть свое внимание обратно к зверю, известному как Сэйтен.
– Он ... Это ... Он собирается...
– Садитесь, мисс Этвуд, и не делайте резких движений.
Руби попятилась назад.
– Я зайду позже.
– Сядьте!
Мужчина практически зарычал, заставив напуганную Руби упасть в кресло перед столом.
Ее сердце колотилось так сильно, что она была уверена, что Сэйтен услышит это и вырвет орган у нее из груди.
– Откуда вы знаете мое имя? – прошептала девушка, ненавидя страх, звучавший в ее голосе.
Мужчина в капюшоне проигнорировал ее вопрос, вместо этого кивнул на бумаги, которые она держала в руке.
– Это дело о вашем доме?
Челюсть Руби отвисла. Она положила бумаги на стол и сделала большой глоток драгоценного кислорода.
– Да. Как вы...
– Я уверяю вас, что документы являются законными, мисс Этвуд.
– Я не сомневаюсь в этом, – ответила Руби, ее голос набирал силу. – Но я пришла не поэтому.
Он просто сидел неподвижно, как камень, и наблюдал за ней из-под темного капюшона. Прочистив горло, Руби взглянула на волка под столом и заерзала на сиденье.
– Я читала бумаги, мистер Бароне. Предполагаю, что вы – это он?
Он слегка кивнул, и она продолжила.
– Понимаю, что все законно. Я здесь, чтобы договориться с вами об оплате. Я не могу потерять свой дом. Он принадлежит моей семье уже много лет.
– Ваш отец должен был подумать об этом прежде, чем его проиграть, мисс Этвуд. Его, очевидно, не заботило, сколько лет он принадлежит вашей семье.
Руби с трудом сглотнула. Хриплое рычание мужского голоса послало дрожь по ее позвоночнику. Она бы все отдала за возможность увидеть его лицо, заглянуть ему в глаза, когда умоляла его.
– Я знаю об этом, сэр. Но вы должны понять, папа был зависимым. Азартные игры были его слабостью. Пожалуйста, не заставляйте моего младшего брата и меня страдать больше, чем уже есть.
– Он заключил сделку, Руби. Долг есть долг.
Ее имя из его уст застало Руби врасплох.
– К-как...?
Она сглотнула и попробовала снова.
– Мы раньше встречались?
– Нет. Но я знаю, кто вы. Вы – дочь Карла Этвуда. Внучка Агаты Этвуд.
Странное предчувствие овладело Руби. Тон голоса Бароне выражал гнев, обиду... злобу. Но почему это должно быть направлено на нее? Она ничего не сделала ему. На самом деле, у него были все козыри в этом деле.
Она набрала больше воздуха и продолжила.
– Послушайте, Мистер Бароне. Все, что я прошу, это немного времени. Уверена, если бы вы продлили срок на тридцать дней...
– Не будет никакого продления, – перебил он, его голос не оставлял места для возражений.
