Текст книги "Руби и Зверь"

Автор книги: Диттер Келлен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Ты слишком узкая для меня.

Руби издала сдавленный звук в задней части горла, одна из ее рук опустилась, чтобы накрыть его. Она сильнее прижала его к себе.

– Не останавливайся.

Линкольну пришлось укусить внутреннюю часть щеки, чтобы не прореветь в знак отрицания. Судя по ее маленькому проходу, он не сможет проникнуть в нее, не разорвав. Не с его звериным размером.

И тут Руби приняла решение за него. Она потянулась другой рукой и обхватила его огромную эрекцию через джинсы. Зверь внутри него сражался с мужчиной в зеркале. Возьми ее, – требовал Зверь, сражаясь, чтобы вырваться. Но мужчина внутри сопротивлялся.

– Я причиню тебе боль, Руби. Если мы не остановим это сейчас, я причиню тебе боль.

Раздался стук в дверь спальни.

– Мисс Этвуд?

Приход его домоправительницы не мог произойти в лучшее время, подумал Линкольн.

Руби успокоилась, ее взгляд устремился к двери.

– Да, миссис Туф?

– Ваш брат пришел в себя. Он спрашивает о вас.

Мягкий вздох Руби эхом отразился по всей безмолвной комнате. Она отдернула ноги с колен Линкольна и сомкнула их.

– Мне нужно идти.

Линкольн держался совершенно неподвижно, не в силах двигаться, опасаясь положить ее на спину и закончить то, что они начали.

Девушка вскочила с кровати, схватила платье и повернулась к нему. Ее рот беззвучно открылся.

Линкольн не смог посмотреть на нее. Он быстро поднял капюшон и встал.

– Иди.

Руби кивнула, натянув платье через голову, скользнула в свои туфли и поспешила к двери, без слов покинув комнату.

Ввалившись в ванную, Линкольн включил воду в раковине и плеснул немного прохладной жидкости на свое разгоряченное лицо. Он почти взял Руби.

Часть его хотела этого. Еще одна часть – та, которая все еще чувствовала сострадание, – была в ужасе от мысли проникнуть в нее, пока она извивалась бы от боли. И ей было бы больно. Он видел, насколько она узкая.

Вид ее в руках Райта пронесся в голове Линкольна. Ей нравилось быть со Спенсером? Она стонала от удовольствия, когда он касался ее?

Спенсер, несомненно, родился с нормальной мужской анатомией. В отличие от Зверя. Даже не в возбужденной форме эрекция Линкольна была больше, чем у обычного мужчины. Совсем немного больше. Несколько врачей, которые изучали Линкольна в молодости, неоднократно указывали на его уродство.

Линкольн схватился за край раковины, расстроенный и сердитый на ситуацию. Неважно, решил он, глубоко вздохнув. Руби останется с ним, даже если бы ему пришлось провести остаток своих дней, просто держа ее в своих руках.

* * * *

Линкольн занял место во главе стола и поблагодарил миссис Туф за ужин. Очевидно, потрясенная его проявлением манер, она моргнула, выглядя комично со своим разукрашенным лицом.

– Вы хорошо себя чувствуете, мистер Бароне?

– Я в порядке, миссис Туф. Вы уведомили Руби о том, что пришло время ужинать?

– Да сэр. Она скоро будет. Она держала руку брата, пока он спал.

Искра ревности поселилась в животе Линкольна. Он отдал бы все, чтобы Руби любила его с той же яростью, с которой она любила своего брата.

– Я сильно опоздала? – Руби заглянула в комнату, выглядя более красивой, чем когда-либо. Хотя ее глаза казались усталыми.

Зверь встал и выдвинул стул.

– Ты как раз вовремя.

Руби сидела и ждала, пока Линкольн вернется на свое место.

– Не мог бы ты снять капюшон? Я бы хотела видеть твои глаза, если мы будем разговаривать во время ужина.

Линкольн затих.

– Ты хочешь смотреть на мое лицо, пока ешь?

– Я видела его раньше. Ты не такой страшный, как полагаешь.

Девушка пыталась поддразнить его, ставя бокал вина перед собой.

Не зная, снять ли капюшон и рискнуть ее желудком, Линкольн сидел там, пока она не наклонилась и не приняла решение за него.

– Вот, так лучше, – заявила Руби, стаскивая капюшон с его головы.

Линкольн встретил ее прекрасный взгляд.

– Тебе действительно не мешает... это? – он поднял руку и показал на лицо.

Руби сделала глоток вина.

– Ты другой, Линкольн. Но я вижу что-то внутри тебя, что, по моему мнению, ты в себе не замечаешь.

Мужчина отвернулся, опасаясь, что она увидит эмоции, которые он так отчаянно пытался скрыть. По какой-то причине он никогда не поймет, почему Руби не выбежала из комнаты, когда увидела его звериные черты. Она смотрела на него, будто он был совершенно нормальным, как будто он был... мужчиной.

ГЛАВА 29

Следующие две недели Руби провела в тумане печали и сумятицы. Она похоронила своего отца вскоре после переезда Кэмерона в особняк Бароне. Линкольн даже позволил провести поминки на территории своего поместья, чтобы Кэмерон мог попрощаться.

Некоторые из друзей Чарльза тоже пришли, большинство из которых с подозрением в глазах и вопросами, на которые Руби не могла ответить. Как ей рассказать им о своих причинах нахождения в особняке Бароне, чтобы в конечном итоге ее не обвинили? Хотя, в общем, она это заслужила. Ведь она позволила ему шантажировать ее в качестве его шлюхи на месяц.

Но Бароне не заставлял ее заниматься сексом с ним. Каждую ночь он заползал к ней в постель и прижимал к себе спиной. В сексуальному плане он не касался ее с того раза, когда они стояли у зеркала. Руби знала, что он хочет ее. Свидетельство его потребности прижималось к ее спине каждую ночь, пока она спала в его руках.

Девушка посмотрела на свое отражение, размышляя, что изменилось с тех пор, как он коснулся ее с такой страстью. И если бы она была до конца честна сама с собой, она бы призналась, что хочет, чтобы он снова это сделал. Руби никогда в жизни еще не была так невероятно возбуждена. Возможно, это связано с тем, что Линкольн непохож на никакого другого мужчину, которого она когда-либо знала раньше.

Но он не мужчина, прошептал ее голос. Он – зверь.

– Простите, мисс?

Руби вздрогнула при звуке голоса миссис Туф. Она была настолько увлечена мыслями о Линкольне, что не слышала, как подошла домоправительница.

– Да?

– Здесь миссис Гудсон из Департамента детей и семьи, чтобы увидеть вас.

Тревога быстро сменила предыдущие размышления Руби. Она поднялась на ноги.

– Работник DCF? Как, черт возьми, она узнала, что я буду здесь?

– Не знаю, мисс. Но это явно не дружеский визит.

Руби надела туфли и поспешила к двери, где стояла миссис Флеминг.

– Где она?

Домоправительница показала большим пальцем в сторону лестницы.

– В комнате Кэмерона.

– Что? Где Линкольн?

Миссис Флеминг пожала плечами.

– Я не видела его больше часа. Думаю, он готовится к ожидаемому урагану Уолтер*.

Девушка задалась вопросом, почему он ушел, не сообщив ей, но решила, что подумает об этом позже. Прямо сейчас ее мысли занимала работник DCF.

– Давайте молиться, чтобы ураган обошел нас стороной.

Спустившись по лестнице, Руби быстро освободила волосы из конского хвоста и провела по ним пальцами. Она поправила рубашку, прочистила горло и вошла в комнату Кэмерона.

– Миссис Гудсон. Вы хотели меня видеть?

Маленькая, пухленькая социальный работник сидела на стуле рядом с кроватью Кэмерона, держа в руках какую-то книгу. Она нацарапала что-то на одной из линий, прежде чем поднять взгляд на Руби.

– Да. Нас уведомили, что мистер Бароне запросил временную опеку над Кэмероном, как средство, чтобы заманить вас сюда. Можете ли вы рассказать мне, как долго здесь находитесь с мистером Бароне и каковы ваши отношения с ним?

Челюсть Руби отвисла.

– Я не понимаю, как мои отношения с мистером Бароне связаны с моим делом об опеке.

– На самом деле, больше, чем вы думаете, – фыркнула социальный работник. –

Особенно, если обвинения справедливы. Вы были вынуждены переехать сюда?

– Конечно, нет, – упорствовала Руби, нервно ступив вперед. – От кого вы услышали это?

Но она знала. Определенно стараниями Спенсера Райта.

Миссис Гудсон закрыла книгу и встала.

– Я не могу сказать. Все абоненты являются конфиденциальными, и любая информация, полученная с помощью этих вызовов, может быть использована для наших проверок. Теперь не могли бы вы показать мне, где спите?

Желудок Руби сжался. Если миссис Гудсон обнаружит, что она спит в кровати Линкольна, это только укрепит ее обвинения в том, что Руби заставили сюда переехать. Запаниковав, девушка сказала первое, что пришло ей в голову.

– Я сплю со своим женихом.

Миссис Гудсон подняла бровь.

– И кто ваш жених?

– Я, – ответил Линкольн, входя в комнату.

Руби повернулась лицом к завернутому в плащ Линкольну с потрясением и облегчением, боровшимися в ней. Она тут же подошла и тяжело прижалась к нему.

Социальный работник сделала шаг назад, ее голова наклонилась, чтобы посмотреть на лицо под капюшоном Линкольна.

– И вы?

– Линкольн Бароне, – прохрипел он, двинувшись вперед и возвысившись над женщиной. – Мой адвокат был уведомлен о вашей тактике издевательств, которая обеспокоила мою невесту. В данный момент он разговаривает с судьей. Я очень сомневаюсь, что к концу дня у вас будет работа. Теперь, я буду признателен, если вы, черт возьми, уйдете из моего дома.

Круглое, пухлое лицо миссис Гудсон покраснело от ярости. Она собрала свои вещи и двинулась к двери.

– Мы еще посмотрим.

Руби обхватила руками Линкольна в тот момент, когда миссис Гудсон выскочила из комнаты.

– Ты дрожишь, – заметил он, обнимая ее.

Безопасность, подумала Руби, сжимая его крепче. Он заставил ее чувствовать себя в безопасности.

– Она заберет у меня моего брата, Линкольн. Я просто знаю это.

– Я не допущу этого.

Руби прижалась ближе.

– Но я сказала ей, что ты мой жених. Что, если судья сочтет это уловкой с моей стороны, чтобы помочь моему делу об опекунстве?

– Ты должна мне доверять, Руби. Твое слушание через три дня. Все будет хорошо.

Она сделала шаг, чтобы взглянуть на его затененное лицо.

– Как ты можешь быть уверен?

Линкольн пожал плечами.

– Просто.

Руби нахмурилась, удивляясь, как он может быть настолько уверен в результатах ее слушания.

– Мы говорим о моем брате. Я не могу потерять его, Линкольн.

– Он в безопасности. Вы – оба. Я чувствую, что сейчас это лучшее место для вас. Независимо от обвинений социального работника. Только…

– Только что? – прошептала Руби, изучая его серьезное лицо.

– Твое слушание – это день, предшествующий моему дню рождения, – сообщил ей Линкольн, в его глазах была печаль. – Я не думаю, что для тебя разумно быть здесь в это время.

Понимание осенило ее.

– Твое проклятие.

Он кивнул.

– Я не знаю, что произойдет в этот день. Когда часы пробьют полночь в ночь моего дня рождения, это проклятие навсегда станет моей судьбой. Если что-то случится внутри меня, что-то более темное и неестественное, я бы предпочел, чтобы вы с Кэмероном не были рядом и не видели это.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, Линкольн, но если что-то случится с тобой в ту ночь, будет лучше, если я буду на твоей стороне. Тебе нужен друг.

__________________________________________________________________________

* Ураган Уолтер стал первым декабрьским атлантическим ураганом в истории человечества. Последний шторм в атлантическом ураганном сезоне 2016 года, Уолтер был известен своими крупномасштабными отключениями электроэнергии в юго-восточной части Соединенных Штатов в Рождество.

ГЛАВА 30

Линкольна будто лягнули в живот. С одной стороны, Руби предложила остаться, увидеть его тридцатый день рождения и то неизвестное, что будет сопровождать его. Но она останется только как друг. Чего он ожидал? Неужели он действительно думал, что Руби увидит его звериную форму и признается в бесконечной любви?

Зверь поглощал ее смех, ласки, сладкие слова утешения и держал их близко к сердцу. Но он знал, что настало время отпустить ее. Она никогда не полюбит его... не так, как он хотел быть любимым.

Руби Этвуд красива. У нее может быть любой мужчина, которого она захочет. И ей нужен мужчина. Не какой-то зверь, который никогда не сможет дать ей жизнь, которую она заслуживает. Он взял ее за руку и вывел из комнаты.

– Я удивлен, что Кэмерон проспал визит социального работника.

– Я тоже, – пробормотала Руби, крепко цепляясь за руку Линкольна. – Особенно, с этим ее носовым, высоким голосом.

Губы Линкольна дрогнули.

– То, что ты сказал ей там, это правда?

– О работе, которой у нее не будет?

Когда Руби кивнула, он продолжил.

– Да. Она не работает с детьми или семьями. Такие люди, как она, властолюбивы. Им нравится иметь власть над слабыми. Меня тошнит.

– Спасибо, что пришел мне на помощь, Линкольн. Извини, что переложила ответственность на тебя этим комментарием про жениха, но это было первое, пришедшее мне на ум.

Линкольн хотел притянуть ее к себе и заверить, что она ни сделала того, чего он сам не хотел бы. Что он отдал бы все, чтобы быть нормальным, быть ее женихом. Вместо этого он сказал:

– Все нормально. Ты сделала то, что посчитала нужным. Я не виню тебя за это.

– Я бы хотела поплавать в бассейне, пока Кэм спит, – внезапно объявила Руби, застав Линкольна врасплох. – Присоединишься ко мне?

Мысль о том, что Руби увидит его лицо снаружи в ярком свете дня, не понравилась Линкольну. Но умоляющий взгляд в ее глазах поставил точку в его сомнениях.

– Конечно.

Руби усмехнулась.

– Отлично. Бери шорты, и встретимся там.

У Линкольна не было шорт. Он никогда не нуждался в них, но он не хотел говорить об этом Руби.

– Хорошо. Дай мне пару минут.

Он подождал, пока она скроется в задней части гигантского дома, прежде чем в два прыжка оказаться на втором этаже. Миссис Туф протирала стол в зале, когда он бросился к своей спальне.

– Все в порядке, мистер Бароне?

Линкольн остановился в своей комнате и повернулся лицом к ней.

– Мне нужны шорты. И быстро.

Брови домоправительницы взлетели.

– Шорты, мистер Бароне?

– Да. Чтобы плавать. И, пожалуйста, поторопитесь. Руби ждет.

Миссис Туф понимающе улыбнулась.

– Передайте мне пару ваших джинсов, я подрублю их.

Линкольн достал пару штанов из своего шкафа и протянул их ей.

– Я очень скоро принесу их вам, – заверила его миссис Туф и выбежала из комнаты пружинистым шагом.

Сбросив плащ, Линкольн снял рубашку, туфли и штаны. Затем он схватил полотенце и обернул его вокруг талии, ожидая, пока миссис Туф закончит делать шорты. На тумбочке зазвонил телефон. Линкольн поднял его и приложил к уху. Он открыл рот, чтобы заговорить, когда голос миссис Туф прозвучал на линии.

– Резиденция Бароне.

– Привет, Вирджиния, это Стайлс.

Миссис Туф практически промурлыкала.

– Ну, привет, сексуальный. Почему ты звонишь на домашний телефон?

– Я опробовал твой мобильный телефон, – ответил он с легким нетерпением в голосе. – Я на рынке, но забыл список. Не могла бы ты мне кратко описать то, что ты хочешь, чтобы я забрал?

Линкольн собирался повесить трубку, когда последующие слова миссис Туф остановили его.

– Потом, но ты никогда не поверишь, что я делаю в данный момент.

– Ты скажешь мне или заставишь угадывать?

Женское хихиканье домоправительницы потрепало нервы Зверя.

– Я делаю Линкольну шорты. Он идет в бассейн с мисс Этвуд.

– Без своего плаща? – Стайлс казался шокированным, как и Линкольн, услышавший, что они обсуждают его таким образом.

– Да, бедняжка, – кудахтала миссис Туф. – Это грустно, если спросишь меня. Девушка явно жалеет его, и я не думаю, что мистер Бароне замечает это. Ему, кажется, нравится проводить с ней время.

Весь воздух оставил легкие Линкольна в одночасье. Он тихонько положил трубку и опустил свой большой вес на край кровати. Как он мог быть таким наивным? Миссис Туф была более чем права. Линкольн был так увлечен Руби, ведь она заставила его что-то почувствовать, поэтому он за деревьями не видел леса. Руби жалела его. Он должен был понять это в первый раз, когда она позволила ему коснуться ее.

Линкольн не мог вызвать желание разозлиться. Он этого заслуживал. Как глупо, что он действительно ожидал, что кто-то такой же красивый и драгоценный, как Руби, почувствует к нему что-нибудь, кроме жалости.

Сэйтен заскулил у дверного проема, очевидно, чувствуя боль своего хозяина. Он забежал в комнату, облизав руку Линкольна, прежде чем положить голову на его бедро.

– Хороший мальчик, – похвалил его Линкольн, поглаживая макушку животного.

Линкольн поднял свой взгляд на проклятое зеркало перед собой и собственную привлекательную внешность. В нем застыла глубокая печаль, чем дольше он смотрел на свое отражение. Через три дня его надежда когда-либо стать мужчиной, смотрящим на него, исчезнет.

Сэйтен снова заскулил.

– Все в порядке, мальчик, – мягко произнес Линкольн. – Ступай, ложись.

Волк потрусил к коврику у подножия кровати и опустил на него свое гигантское тело.

Линкольн не был уверен, как долго он просидел там, частично скрытый опущенным пологом своей кровати, прежде чем голос Руби проник в его мучительные мысли.

– Линкольн?

Сэйтен зарычал.

Линкольн схватил плащ, набросил его на плечи и закрыл свою отвратительную голову.

– Почему ты сидишь здесь в темноте? – мягко спросила Руби, не обращая внимания на рык волка. – Все хорошо?

Живот Линкольна сжался от страха. Он не мог смотреть на нее. Не сейчас. Не после того, как выступил в роли влюбленного дурака. Он никогда не сможет вынести жалость, которая, как он знал, будет в ее глазах.

– Я в порядке. Уходи.

Она сделала еще один шаг вперед.

– Нет, пока я не узнаю, что с тобой все в порядке.

– Я сказал, убирайся! – взревел он, кинув взгляд в ее сторону.

Но в ее прекрасных глазах не было жалости... только решимость.

ГЛАВА 31

Сердце Руби билось так сильно, что она могла поклясться, ее блузка поднималась с каждым ударом. Линкольн был в ярости. Но почему? Ее взгляд обратился к волку, защищающего своего хозяина. Хотя Сэйтен продолжал рычать, Руби знала достаточно о животных, чтобы ощущать уверенность, – он не нападет на нее. Если бы это было не так, волк уже был бы на лапах. Она медленно двинулась вперед на дрожащих ногах.

– Я не уйду. Пока ты не скажешь мне, что я сделала, чтобы рассердить тебя.

– Ты ничего не сделала, – прохрипел Линкольн, снова уходя в тень балдахина кровати.

Она сделала еще один шаг в его сторону.

– Тогда почему ты сидишь здесь в тени? Я прождала полчаса, когда ты присоединишься ко мне у бассейна. Начало темнеть.

– Не подходи ближе.

Руби слышала гнев в его голосе и еще что-то, что не могла определить. Девушка остановилась перед ним и встала между его голыми коленями.

– Я не уйду, пока ты не скажешь мне, что случилось.

Он отшатнулся, когда она протянула руку, чтобы снять капюшон.

– Я не хочу твоей жалости!

Руби вдохнула в шоке.

– Моей жалости? Думаешь, я жалею тебя?

– Зачем еще тогда ты здесь? – выдохнул он, схватив ее за запястья, не давая снять капюшон.

Сэйтен вскочил на ноги, но одно слово Линкольна, и животное повернулось и покинуло комнату.

Слезы разочарования жгли глаза Руби, но она сморгнула их. Как она должна была ответить на его вопрос, когда сама не была уверена, почему она оставалась здесь?

– Я не знаю, почему я все еще здесь, Линкольн.

Она попыталась вырвать свое запястье из его хватки.

– Мне только известно, что я не могу заставить себя уйти. Еще нет.

Его голова медленно поднялась. И хотя она не могла видеть его лица, она знала, что он смотрел на нее своими удивительными голубыми глазами.

– Зачем? Чего ты ждешь?

– Я не знаю. Я…

Линкольн усилил хватку.

– Скажи мне!

– Я не могу уйти, – прошептала Руби и вывернулась из его рук. – Пока не узнаю, каково это прикасаться своей кожей к твоей. Лежать под тобой, пока ты отправляешь меня в место, в котором я никогда ...

– Руби?

Она стянула влажную блузку через голову и бросила за спину.

– Прикоснись ко мне, Линкольн.

– Если я прикоснусь к тебе сейчас, – прохрипел он, сидя неподвижно словно статуя, – я не смогу остановиться.

Его слова разжигали огонь внутри девушки, который зарождался в низу ее живота. Руби сняла шорты.

– Тогда не останавливайся.

Мягкий вдох Линкольна означал поражение. Он схватил ее за бедра, развернул и притянул девушку к груди. Руби подняла свой взгляд на зеркало перед собой, потерявшись в дымке похоти и удивления, когда Линкольн снял капюшон плаща.

Эти удивительные голубые глаза горели страстью, такой же горячей, как и ее собственная.

– Беги, Руби. Я едва ли цепляюсь за свой контроль.

Влага разлилась по ее бедрам от его слов.

– Мне не нужен твой контроль, Линкольн. Я хочу тебя. Всего. Не сдерживайся со мной.

Его огромные руки обхватили ее нежные груди. Он осторожно ущипнул соски указательным и большим пальцами. Спина Руби изогнулась от голода. Она хотела, чтобы он сжал ее крепче, сильнее стиснул пальцами ее соски, чтобы отправить ее в место, которого она жаждала достичь.

– Откройся для меня.

Руби приподняла ноги и закинула Линкольну на колени, как делала это раньше, открывшись его горячему взгляду. Он наклонился к ее уху:

– Когда я возьму тебя, будет больно. У тебя очень узкий вход, я намного больше.

Желание, смешанное с беспокойством, заполнило Руби. Она хотела, чтобы он был внутри нее... заполнил ее.

– Я хочу тебя, Линкольн. Всего.

Его пальцы сжались на ее сосках, посылая мощные потоки желания прямо к сосредоточию женственности. Девушка чувствовала, как она набухает, пульсирует и готова принять его. Линкольн провел ладонью по ее телу, остановившись на внутренней стороне бедер девушки, шире раскрыв их.

Руби плавилась. Никогда, даже в самых смелых фантазиях, она не представляла себе, что захочет кого-то так сильно. Линкольн провел пальцем по ее набухшему центру. Бедра девушки дернулись в ответ на его действия.

– Линкольн, – выдохнула она, глядя в зеркало.

– Что, Руби? Скажи мне, что ты хочешь.

Он снова щелкнул пальцем по ней. В ответ она поднялась выше в стремлении найти что-нибудь, что облегчит необъятное желание, растекающееся по ее телу.

– Ты. Я хочу тебя. Займись со мной любовью, Линкольн.

Полузадушенный стон вырвался из его рта. Он развел колени шире, опустив полотенце, затем поднял Руби и направил свою эрекцию к ее центру. Девушка задохнулась от его огромных размеров.

– О Боже, Линкольн.

Его колеблющееся дыхание согревало ей шею.

– Пожалуйста, не проси меня остановиться.

Остановиться?! Руби накрыло оцепенение, полное вожделения. Теперь она не остановит его, даже если загорится дом. Девушка потянулась обеими руками и обвила его внушительную длину, вырвав из горла мужчины еще один задушенный полустон.

Взглянув на его красивое лицо, в его великолепные голубые глаза, Руби знала наверняка. Это Линкольну она хотела отдать себя. Всему. Не только красивому мужчине, смотревшему на нее из зеркала, но и Зверю, остававшемуся в тени.

Руби оторвалась от Линкольна и встала. Это почти разбило ей сердце, когда она увидела его опустошенный взгляд, услышала сдавленный стон разочарования. Девушка медленно повернулась между его раскрытыми бедрами и подняла руки, чтобы коснуться его лица. Он в ужасе отшатнулся.

– Что ты делаешь?

Руби проигнорировала его отчаянную попытку не допустить, чтобы она коснулась его, и забралась ему на колени.

– Я хочу тебя, Линкольн. Не только мужчину в зеркале, но и тебя.

Девушка убрала с его плеч плащ и положила ладони ему на щеку.

– Поцелуй меня.

– Руби... – он задохнулся, слезы собрались в его прекрасных голубых глазах.

Руби также не могла сдержать слез. Она позволила им пролиться, чтобы обнажить перед ним не только тело, но и душу.

– Пожалуйста, поцелуй меня.

Все тело Линкольна дрожало, когда он нерешительно наклонился и его рот оказался в дюйме от ее губ. Девушка чувствовала его горячее дыхание на лице, его удивительный запах, который увеличивал желание, скапливавшееся между ног.

– Пожалуйста…

С единственной слезой, сверкающей на его ресницах, Линкольн преодолел промежуток между ними и мягко накрыл своими губами рот девушки. Руби потерялась.

ГЛАВА 32

Сердце Линкольна рассыпалось на тысячу осколков, как только Руби коснулась его лица. Но ничто не подготовило его к слезам капитуляции в ее глазах или ощущению, как ее губы ощущаются на его. Он любил ее, любил так сильно, что понял, что без нее ему не жить.

Девушка поднялась на колени и углубила поцелуй, вырвав еще один стон из его наполненной болью груди. Боль была реальной. Напоминание о том, что он не может удержать ее, что эта ночь с ней будет длиться целую жизнь. И он сделает все, чтобы ей было хорошо, даже если это убьет его.

Прервав поцелуй, Линкольн схватил ее за бедра и повернулся, чтобы положить ее в центр огромной кровати. Она смотрела на него доверчивыми глазами. Руби доверяла ему, верила, что он не причинит ей боль, будет любить ее. И он будет любить.

Линкольн сел ближе к девушке, раздвинул ноги и устроился на коленях между ними. Казалось, он не мог отвести взгляда от ее лица и глаз, наполненных слезами. Не доверяя своим острым когтям, Линкольн положил свои дрожащие руки на икры ее ног и скользнул ими по коленям девушки.

– Я хочу тебя попробовать.

– Да, – прошептала Руби, открывая бедра, чтобы дать ему это сделать.

Линкольн никогда не пробовал женщину раньше. Он никогда не касался сексуально, если на то пошло. Мужчина молился, чтобы сделать все правильно.

– Что случилось? – тихо спросила девушка.

Как бы Зверь ненавидел необходимость признаваться ей в этом, он обязан быть с ней откровенным:

– Я никогда раньше не был с женщиной.

Больше слез наполнило глаза Руби.

– Я тоже девственница, Линкольн.

Зверь замер, не уверенный, что услышал ее правильно.

– Что ты сказала?

Она не отвела глаз в притворном смущении. Не сделала жеманных замечаний. Ее взгляд смягчился еще больше.

– Ты – мой первый, Линкольн.

Его сердце билось о ребра. Мало того, что Руби свободно предлагала себя ему, она к тому же дарила ему самый ценный дар, который женщина могла дать... свою девственность. Повергнутый в шок до крайности, Линкольн поднялся и обхватил ее лицо:

– Почему, Руби? Почему я?

– Не думай, Линкольн. Просто люби меня.

Убрав руку с ее лица, Линкольн скользнул ею по женственному телу, задержавшись между ее раскрытыми ногами. Черт, она красивая, подумал он, обхватив руками бедра девушки, чтобы открыть ее. Мягкий центр женственности Руби должно быть был самым эротичным зрелищем, когда-либо виденным Линкольном. Особенно, в сочетании с опьяняющим ароматом, который, как мужчина знал, принадлежал Руби. Зверь был потерян.

Он хотел похоронить лицо в ее жаре, вдохнуть ее, лизать и пожирать, пока не насытится. Но Линкольн понимал, что этого никогда не произойдет. Даже если он проживет тысячу лет, он всегда будет хотеть ее. С голодным рычанием мужчина прижался языком и осторожно провёл им по ее центру, и Руби издала стон удовольствия, который вырвался из ее горла:

– Линкольн... – простонала девушка, изогнув спину.

Она подняла колени и закинула их ему на плечи.

За почти тридцать лет Линкольн никогда не пробовал ничего такого невероятного, как Руби. Помня о своих острых зубах, он любил ее языком, кружил им вокруг ее мягкого влажного жара, пока не понял, что сойдет с ума от желания.

Руки девушки внезапно потянули его за волосы с силой, удивившей его. Ее дыхание ускорилось, она стала вращать бедрами, а с ее губ сорвался звук, который послал его через край.

– Линкольн, – простонала она, прижимая ноги к его шее.

Он втянул ее в рот. Спина Руби изогнулась. Все тело девушки дрожало, а хватка, с которой она сжимала его волосы, стала болезненной. Тем не менее, Линкольн продолжил мучить ее языком.

С последней дрожью она откинулась назад. Зверь осторожно отпустил ее и приподнял голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Я никогда не пробовал ничего такого восхитительного, как ты, Руби Этвуд.

Приоткрытые глаза девушки удерживали его. Через неровное дыхание она прошептала:

– Я хочу чувствовать тебя внутри.

Сердцебиение Линкольна ускорилось.

– Я не хочу причинить тебе боль.

– Меня не волнует боль. Я только знаю, что умру, если ты не окажешься внутри меня, и как можно скорее.

Поменяв положение своего тела, Линкольн схватил ее за бедра и переместил их себе на колени. Он положил большие пальцы по обе стороны от ее расщелины и мягко надавил. Линкольн не мог проникнуть в нее, он понимал это.

Руби приподняла бедра в приглашении.

– Пожалуйста…

Линкольн не выдержал. Он обхватил свою длину и направил во влагалище.

– Дыши глубже, Руби.

Он прижался так мягко, как позволяло его дрожащее тело, наблюдая, как набухшая головка его члена медленно проникала в ее узенькую щель. Руби вздрогнула, заставив его взглянуть ей в лицо.

– Слишком большой? – он почувствовал сопротивление, подойдя к барьеру.

– Нет, – выдохнула она, слегка двигаясь и заставляя его проникнуть в нее еще дальше. – Я могу принять его. Давай.

Линкольн накрыл Руби, но большую часть своего веса перенес на локти.

– Меня убивает мысль, что я причиню тебе боль, Руби. Я могу снова использовать свой язык. Всю ночь, если хочешь.

Ее ответ заключался в том, что она подняла ноги, обвила их вокруг его ягодиц , принуждая Линкольна войти глубже. Тот потерял контроль: схватил ее за волосы, чтобы удерживать неподвижно, закрыл рот своим и вошел. Руби закричала ему в рот.

Мужчина замер, не в силах двинуться, сопротивляясь желанию снова продвинуться вперед. Ощущение женского тела, удерживающего его, как в тисках, украло его дыхание и наполовину здравомыслие. Он пульсировал и дрожал от необходимости похоронить всю свою длину в ее горячем приветливом теле. Линкольн поднял голову и заметил одинокую слезу, соскользнувшую с глаз девушки.

– О, Боже, Руби, я причинил тебе боль.

– Не останавливайся, Линкольн. Это скорее натиск, чем боль.

Ноги девушки еще сильнее сжались. Глядя в глаза Руби, Линкольн положил ей руки над головой и полностью вогнал себя в нее. Из горла девушки вырвался болезненно-мучительный звук. Ее пальцы сжались в его ладонях, а шея выгнулась назад.

Линкольн застыл, кислород покинул его легкие. Но тут он почувствовал, как ноги Руби сжались на его ягодицах и дрожь пронзила ее, затем она выдернула руки, чтобы схватить его за затылок. Ее губы приблизились к его рту. В этот момент Линкольн сдался тысячу раз, потерявшись в объятиях одной женщины, которую он будет любить всегда.

Проведя руками по ее телу, мужчина крепко прижался к ней и снова толкнулся. Рай, подумал он, медленно входя в нее снова и снова. Дом.

ГЛАВА 33

Руби крепко держалась за Линкольна на вершине очередного оргазма. Как только боль от его первого проникновения утихла, она испытала такое удовольствие, которого никогда не знала прежде.

«Как я могла подумать, что он монстр?» – размышляла девушка, глядя ему в глаза, когда он проник в нее с изящностью, которое противоречило его звериной форме. Он был самым нежным любовником, которого она могла только представить. В отличие от Спенсера с его неуклюжестью и рывками. Нет, Линкольн подходил идеально.

Ощущение его большого члена, проникающего в нее, отправляло ее на невообразимые высоты и оставляло Руби в состоянии блаженства, откуда она никогда не хотела возвращаться. С каждым толчком девушка поднималась все выше. Линкольн брал ее, толкался в нее, требуя капитуляции. Нервы затрепетали снова, на этот раз сильнее. Все ощущения сосредоточились в низу живота, посылая импульсы по всему телу с каждым новым проникновением мужчины.