Текст книги "Женщин обижать опасно"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Без объяснений! – его голос набрал ещё большую начальственную силу. – Делай как велено.

– Нужно извиниться перед ними и немедленно отпустить, – шепотом подсказала верная боевая подруга.

Прокурор мрачно покосился на нее, но все же повторил с теми же барственно-начальственными интонациями:

– Нужно извиниться перед ними и немедленно отпустить.

– Возбудить дело в отношении Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова и сегодня же задержать их, – снова подсказала Алла.

Эдуард Владимирович скривился и отрицательно помотал головой. Она насмешливо улыбнулась и вполголоса оповестила его:

– Значит, не договорились.

Собрав с пола фотографии, верная боевая подруга сунула их в сумку, вынула кассету из магнитофона и подошла к видеодвойке. И тут прокурор сдался.

– Позвони Федулову и скажи, что я велел задержать Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова, – приказал он своему собеседнику, выдержав уверенный тон. – Немедленно приезжай в прокуратуру. Я скоро приеду и поясню детали.

Повесив трубку, Эдуард Владимирович утер пот со лба и посмотрел на неё затравленным взглядом.

– Ничего не бойся, кроме своего страха, – "успокоила" его жестокосердная Алла, ответив на его мученический взгляд презрительной усмешкой. – Хотя "телефонное право" никто не отменял, но не надейся, что отделаешься всего лишь телефонным звонком. Результат я желаю получить незамедлительно. Сейчас ты оденешься, и мы поедем вместе. Лично скажешь своим подельщикам все, что нужно, а я дождусь, пока Кудрявцев с ребятами выйдут из СИЗО, а на их место придет вторая смена, то бишь Руслан Мальцев и три его другана. Давай, поторапливайся, уже половина девятого. Хоть сегодня и суббота, но ради правого дела придется потрудиться в выходной день. Ничего, в гробу отдохнешь.

Видя, что прокурор не двинулся с места – то ли ослабел от переживаний, то ли стесняется спросить, где его одежда, верная боевая подруга решила облегчить ему жизнь:

– Твоя одежда в кабинете. Гувернеров поблизости нет, так что придется тебе пройти туда самостоятельно. Шевелись, Эдик, – уже сердитым тоном проговорила она, видя, что тот все ещё сидит, и вид у него жалкий. – Хоть ты и задрапировался, как в тогу, но на древнеримского патриция почему-то не тянешь. Честно говоря, твой вид эстетического чувства не вызывает. К тому же, черный цвет наводит на кое-какие ассоциации... Напомню, что твоя жизнь – в твоих руках.

Наконец Эдуард Владимирович нашел в себе силы встать и, опустив голову, пошел к двери. Минут через пять он появился уже одетым. Выглядел каширский прокурор неважно – щеки заросли щетиной, веки набрякли, под глазами типичные похмельные мешки, белки глаз приобрели красноватый оттенок и при этом отливали желтизной, цвет лица землисто-серый. Да и выхлоп от него был соответствующий.

– Иди хоть умойся, побрейся и зубы почисти, – брезгливо обронила Алла. – А то, похоже, будто тебя только что выпустили из вытрезвителя. Что о тебе подумают подчиненные! Ты же, хоть и насквозь продажный, но пока ещё прокурор.

Не сказав ни слова, ещё больше униженный Эдуард Владимирович поплелся в ванную. Через четверть часа он умылся, побрился, щедро облился хозяйским одеколоном, прикрыл плешь сохранившимися волосами, но, тем не менее, лучше выглядеть не стал.

– Да уж, красотой ты не блещешь... – покачала головой верная боевая подруга, сознательно унижая его, чтобы держать в узде. То, что прокурор разговаривал с неким Борисенко с начальственными интонациями, ей очень не понравилось – слишком быстро Эдуард Владимирович сумел сменить растерянно-униженный тон на приказной. Неумный, да к тому же, похмельный мужик вполне может взбрыкнуть, например, вспомнить, что облечен властью, и выкинуть неожиданный фортель. Она решила давить до последнего, пока намеченный ею план полностью не осуществится:

– Эти порнофотки я тебе дарю, как и обещала. А магнитофонную кассету, снимки, как ты берешь взятку, и видеокассету получишь, когда Мальцев, Ганеев, Курченко и Зотов лягут на нары. Не обольщайся, что тебе удастся соблюсти политес в отношении твоих кормильцев-бандитов. Напрасные надежды удел дураков, помни это, Эдик.

Прокурор подавленно молчал, а Алла напомнила:

– Не забывай, что это дело будет контролировать Слава Миронов.

– Меня убьют... – прошептал он.

– Не убьют, – без тени сочувствия произнесла она и многозначительно добавила: – Пока.

Эдуард Владимирович вздрогнул и испуганно уставился на нее, а Алла пояснила:

– Пока ты соблюдаешь все условия нашего договора. А если отступишь хоть на йоту – тогда точно убьют. Своих подельщиков-бандитов не бойся, они тебе ничего не сделают, ты им нужен. Попугать – попугают, но вся бандитская распальцовка рассчитана лишь на слабонервных.

Достав из видеомагнитофона кассету-адаптер, верная боевая подруга вынула маленькую кассету от видеокамеры и положила её в сумку. Закрутила пробку на коньячной бутылке и сунула бутылку и бокал Эдуарда Владимировича в целлофановый пакет, – а вдруг в Эдикиной голове опять помутнеет, и ему потребуется коньячный допинг?.. Посмотрела на прокурора долгим взглядом и презрительно обронила:

– Ну, надо же, какие ничтожные личности вершат российское правосудие!

– Кирилл, это я. Где ты был вчера?

– Дома. Я на больничном. А что?

– Да нет, просто так спросила.

Регина задумалась, стоит ли назначать свидание. Вообще-то настроение отнюдь не для любовных утех... Она позвонила любовнику, надеясь, что тот подтвердит – вчера всю вторую половину дня они были вместе. Но раз он провел вчерашний день дома, с женой...

"Может быть, Линка была на работе?" – загорелась Регина надеждой.

– А где была твоя супруга?

– К сожалению, тоже дома.

"Я тоже сожалею об этом, – подумала Регина. – Если Линка узнает, что ведется следствие, и Кирилл подтвердил, что 2 марта во второй половине дня был со мной, эта змея нарочно примчится к следователю и заявит, что её благоверный провел этот день с ней. Почему Кирилл мне так ответил? Догадался, что мне нужно алиби, а он не может мне его сделать?.."

Оказалось, что любовник сожалел вовсе не по этому поводу.

– Лина вчера нарочно осталась дома и весь день пила из меня кровь, привычно начал жаловаться он. Не могла отказать себе в этом удовольствии. Вызвала к ребенку врача и сказала, будто у него была температура. Получила больничный лист, и теперь будет терзать меня денно и нощно.

"Как всегда, Кирилл думает только о себе, – отметила Регина. – Даже не поинтересовался, почему я спросила, где он был вчера, почему у меня встревоженный голос... Мои проблемы его совершенно не волнуют. Нет, Кирилл не опора, не спутник жизни. Правильно я сделала, что не вышла за него замуж. От него бы я сразу родила, а потом мучилась бы с бесхарактерным мужем. Вроде бы, и придраться не к чему, у Кирилла нет резко выраженных недостатков, но он какой-то гелеобразный, не имеет собственного хребта, куда поставишь, там и расплывется бесформенной тушей... Ни на что не способен, не может принять самостоятельного решения. Жалуется мне на Линку, а сам не может её приструнить, рявкнуть на неё или разойтись. Нет, Кирилл не мужчина. Пусть и дальше сосуществует со своей супругой. Не я его женила, сам женился".

– Ну, пока, выздоравливай, – завершила она этот краткий и непродуктивный разговор.

– Когда мы увидимся? – спросил любовник.

– Не знаю. Ближайшее время я буду очень занята. Позвоню, когда выберу время.

"Никогда", – мысленно ответила Регина на его вопрос, повесив трубку.

У двери подъезда Алла крепко сжала локоть Эдуарда Владимировича и непреклонным тоном заявила:

– Поедешь на моей тачке, а я поеду со своим другом. Твоего водилу я отослала домой ещё вчера. Чего ему в машине маяться?! Ты же сказал, что желаешь куролесить всю ночь напролет.

Отбуксировав поникшего и еле передвигающего ноги Эдуарда Владимировича к "вольво" верного оруженосца, Алла незаметно подмигнула тому и показала большой палец, а сама села в "Жигули" Виталия.

– Все получилось, – полуутвердительным тоном произнес он.

– А то! Сейчас заберем Леньку с ребятами из СИЗО, а потом дождемся, когда туда привезут Руслана с его друганами, и отбудем в Москву. Толян вручил порнопродукцию прокурорской супружнице?

– Полчаса назад.

– Жаль, что мне не удастся стать свидетельницей семейной сцены. Это была моя маленькая женская месть за то, что вчера мне пришлось целый вечер терпеть подонка Эдика, делая вид, будто мне приятно его общество.

– Сережа, привет.

– Привет, сестренка, – обрадовался он, увидев её на пороге своего кабинета. Но, присмотревшись внимательнее, встревожился: – Что-то случилось?

– Случилось, – со вздохом ответила Регина, присаживаясь к столу. Моего мужа отравили.

О том, что сестра несчастлива в браке, Сергей знал и не раз предлагал свою помощь, но та отказывалась: "Как ты на него повлияешь? Он невоспитуем. Увещеваниями его не переделать. Я знала, что Володя не подарок, но у меня не было другого выхода. Мама погибала, срочно требовались деньги, да и мне нужны средства для реализации задуманного. И я сознательно продалась. Думала, что выхожу замуж по расчету, а мой расчет оказался неверен. Некого винить, кроме себя – просчиталась. Но скоро я со всеми разберусь и избавлюсь от мужа. А тратить душевные силы на то, чтобы переубедить этого подонка, не стоит. Бесполезно. Горбатого лишь могила исправит".

И вот теперь брат, похоже, о многом догадался.

– Какая помощь нужна от меня?

– Где ты был вчера?

– Здесь, в своем кабинете. Тебе нужно алиби?

– Да.

– Мне жаль, сестренка. – Сережа был искренне огорчен. – Но меня видели десятки коллег. Как назло, вчера весь день проторчал на работе, не было ни местных командировок, ни поездок в другие фирмы. Ты бы хоть заранее предупредила, и тогда бы я озаботился, чтобы у тебя было алиби.

Регина выразительно посмотрела на него, и брат спохватился:

– Ах, да... Что-то я несу чушь... Расстроился очень.

– Да ладно, – махнула она рукой. – Не переживай. Пробьемся.

– Я всегда гордился твоей силой духа.

Она вздохнула, подумав: "Да уж, сила духа мне сейчас очень понадобится".

– Сереж, подождешь немного с долгом?

– О чем речь, сестренка? Может, ещё подбросить?

– Не помешало бы. На новом месте я работаю всего вторую неделю, так что жалованья ещё не получала.

Сергей достал портмоне, вынул все деньги, которые там были, и протянул сестре.

– А ты без рубля останешься?

– У меня дома ещё есть. Приходится работать почти без выходных, зато платят хорошо.

– А перейти в "Атлант" ты категорически не хочешь?

– Категорически, – ответил брат. – Да и ты зря перешла.

– Не зря, – упрямо заявила Регина. – Скоро сам все узнаешь.

Сегодня у Серафимы ломило в области затылка и шумело в голове – и без тонометра ясно что, давление подскочило. Еще неделю назад она говорила себе, что будет следить за своим здоровьем, и вот опять позволила себе расклеиться.

"Нет, я не должна раскисать, мне нужны силы, – сказала она себе. Стоит одной болезни взять надо мной верх, как тут же вылезет весь букет моих болячек".

Бывший муж лишил её многого – семьи, любви, веры, работы, денег, смысла жизни. Недаром говорят, что только самые близкие люди могут причинить самую сильную боль.

Конечно, он сделал все это не сознательно, а в силу своего эгоизма. Его легкомыслие касалось лишь других людей, а к самому себе, любимому, всегда относился с должной серьезностью и уважением.

Почему муж так поступил с нею? Неужели настолько мелочен и жаден? Этих черт она в нем раньше не замечала. Или вступил в силу принцип – чем человек богаче, тем более алчен?

Вообще-то он мог бы сделать все цивилизованным образом. За тринадцать лет, пока они работали вместе, в деловом мире Серафиму Новицкую хорошо узнали и уважали. К ней относились не только как к супруге генерального директора, но и как к его компаньону и совладелице фирмы, как, впрочем, и было на самом деле.

Бывший муж не мог не предполагать, что столь известная деловая дама, как Серафима Николаевна Новицкая, не станет домохозяйкой, а по-прежнему останется в сфере бизнеса. У неё есть репутация, деловая хватка, большой опыт, профессионализм, практичность и интуиция, – очень важные качества для коммерсанта. И, разумеется, связи. Без них ни один бизнесмен не поднимется выше среднего уровня. Любой из их деловых партнеров или даже конкурентов мог бы предложить Серафиме Новицкой возглавить ключевой отдел в своей фирме или даже стать компаньоном и с её помощью расширить бизнес – пригодились бы и её связи, и опыт, и знания. Зная все нюансы коммерции, можно легко освоить любую новую область деловой жизни, а, будучи опытным юристом, работать без риска, умело обходя все подводные рифы громоздкого российского законодательства.

Муж должен был учесть и то, что обиженная на него экс-супруга может сильно попортить ему деловую репутацию. К примеру, раскрыть конкурентом его слабые стороны и коммерческие тайны фирмы – из чувства мести или на пользу той организации, в которой ей предложат работу. Известно, что люди ведут себя порядочно, если с ними поступают порядочно, а уж если нет... Тут и самый мягкий человек может решиться на неожиданный поступок.

Если бы Сима посвятила его деловых партнеров в перипетии их развода и недостойное поведение бывшего мужа, то это сильно подорвало бы доверие к нему. В данном случае Серафима не только жена, – хотя и по отношению к жене такая мелочность и непорядочность не красит коммерсанта, – но и компаньон, бизнесмен. Другие деловые люди задумались бы: раз Новицкий способен на бесчестный поступок, с ним нужно держать ухо востро – подставит, обманет, и глазом не моргнет.

Или все же бывший муж точно предугадал её поведение и был уверен, что Серафима никогда его не подставит, не предаст?..

Алла нетерпеливо поглядывала на часы – что-то долго ребята не появляются. Как бы Олег не пришел домой раньше, чем она предполагает. И все же верная боевая подруга решила дождаться освобождения Лени Кудрявцева и его друзей. Мало ли – вдруг прокурор, оказавшись в привычной обстановке, решит взбрыкнуть! А бандитов Руслана с дружками, в случае, если Эдуард Владимирович решит, что московский Мирон далеко, а местный авторитет, ближе к телу и легко может это тело изрешетить из АКМ, она все равно потом достанет. Если не удастся их посадить, значит, накажет по-другому, ещё круче. Или скажет Славе Миронову, и он сам с ними разберется.

Наконец железная дверь отворилась, и явила вначале Леонида Кудрявцева собственной персоной, а затем двоих его друзей. Частные детективы имели весьма помятый вид и были разукрашены синяками и ссадинами. Увидев любовницу и друга, Леня расплылся улыбкой и направился к ним.

– А вы тут какими судьбами? – издалека спросил он.

– Интересное кино! – Алла высунулась в окошко, тоже улыбаясь в тридцать два зуба, причем, своих, родных, а не металлокерамических, как у некоторых каширских бизнесменов. – А кто тебя из тюряги извлек?

– Неужели вы?

– Это все Алла придумала. – Виталий кивнул на напарницу. – Она была и сценаристом, и режиссером-постановщиком спектакля, и исполняла в нем главную роль.

– Не скромничай, напарник, – отозвалась та. – А кто фотоаппарат держал?

– Теперь я понял, как нужно держать канделябр. То бишь, фотоаппарат, с улыбкой кивнул тот.

Леня смотрел удивленно, не очень понимая, о чем они говорят.

– А чего ты стоишь столбом и бессмысленно таращишься? – обратилась к нему Алла. – Нет, чтобы темпераментно облобызать любовницу!

– Это я с удовольствием!

Леонид, ещё не забывший, как замечательно они проводили время, распахнул объятия. Правда, страстных объятий не получилось, поскольку из окна "Жигулей" торчала лишь Аллина голова, но она была не в претензии.

– Познакомь с друзьями-то, – ворчливо произнесла верная боевая подруга.

Те подошли сами и представились:

– Александр Малахов, – сказал невысокий русоволосый крепыш.

– Евгений Верник, – представился второй, симпатичный, стройный шатен.

– Ага, значит, это твоя подруга вчера телесно ублажала господина прокурора, – хихикнула Алла.

– Моя подруга? – удивился Евгений. – У меня нет подруги.

– Без тебя тебя женили, парень, – с многозначительной ухмылкой заявила она.

Тот перевел растерянный взгляд на Виталия, ожидая разъяснений.

– Да не бойся ты, Жека, никто тебя женить не собирается, – успокоил его коллега и пояснил напарнице: – Женька убежденный холостяк.

– Ну, это дело поправимое, – многозначительно произнесла та, внимательно глядя на Евгения, а Виталий усмехнулся – Алла в своем репертуаре, как только увидела симпатичного парня, тут же сделала стойку. Ну ладно, ребята, с вами хорошо, но мне пора в Москву. Есть человек, жаждущий моего общества. Вы пока оставайтесь тут, поглядите, как доставят ваших обидчиков, потом отзвонитесь мне, а я погнала. Труба зовет, по коням гусары!

– Регина, а мама знает?

– Нет, конечно. И ты не говори. Это её просто убьет.

– Но она могла бы сделать тебе алиби.

– К ней я обращусь лишь в самом крайнем случае. На её долю уже и так выпало немало стрессов. Подожду немного. Может быть, все обойдется.

– Но как же обойдется? Ведь наверняка начато следствие.

– Да, наверное, но ведь меня не сразу вызовут.

– И ты намерена ждать до последней минуты?

– Вообще-то я надеялась на тебя и на Кирилла. Но попробую ещё к кому-нибудь обратиться.

– Не вздумай, сестренка! – Сергей не на шутку встревожился. – Ни в коем случае не обращайся с этой проблемой к посторонним людям. Могут пообещать, а потом предадут.

"Откуда у моего двадцатичетырехлетнего брата опыт чьего-то предательства? – подивилась Регина. – Сережа всегда был благополучен. Девушки его любили, да и друзей у него много".

Сергей тут же ответил на её мысленный вопрос:

– В фирме, где я раньше работал, случилось типичное заказное убийство. Что было! Всех трясли, вплоть до рядовых сотрудников, как будто они могли заплатить киллеру! Тогда и вскрылась сущность каждого. Все боялись за свою шкуру, хотя никому ничего не грозило, и поливали друг друга такой густой грязью!.. Припомнили все прошлые грешки, кто с кем спал, кто в чем провинился, заодно и счеты между собой сводили. И тогда я понял, что никому нельзя верить и никому не нужно давать о себе ненужной информации о себе, потому что в экстремальной ситуации это может вылезти боком. А у тебя как раз экстремальная ситуация.

– Да, пожалуй... – согласилась Регина, ещё раз удивившись про себя, как мало знает о брате.

В общем-то, так и было. У них разный круг общения, они даже учились в разных школах. Регина окончила престижную школу, где большинство предметов преподавалось на английском языке американскими педагогами. А Сережа занимался спортом, а в свободное время предпочитал компанию сверстников. Он категорически отказался перейти в школу, в которой училась сестра, и ходил в обычную, районную. С двенадцатилетнего возраста за Региной ухаживали мальчики, а младший брат пропадал во дворе с ребятами. Два года разницы в том возрасте – это как два разных мира. Потом она поступила в юридический институт и закружилась в хороводе поклонников. Сережа решил пойти по стопам отца и поступил в строительный институт. Компании у них всегда были разные, общались брат и сестра мало. Сережа был скрытным, неразговорчивым. А Регине, честно говоря, было не до него – у неё были свои интересы и заботы.

Когда их отец ушел из семьи, Сергей занял какую-то непонятную позицию. Вроде бы, успокаивал маму, но как-то формально, без искреннего сочувствия. Она тогда даже была немного обижена на него, а Регина решила, что брат проявляет мужскую солидарность или хочет сохранить лояльность по отношению к отцу, чтобы тот потом взял его в свою фирму – недаром Сережа избрал ту же профессию. А Регина, как и их мать, стала юристом. С детства они с мамой были очень близки. Раньше, когда отец ещё был с ними, в их семье шутили: "Регина – мамина дочка, а Сережа – папин сынок".

В то время они совсем отдалились друг от друга. Регина ухаживала за матерью, содержала брата – тот ещё был студентом. Она не роптала, хотя могла бы сказать ему: "Ты в нашей семье теперь единственный мужчина, мама тяжело больна, мне трудно прокормить троих и оплачивать мамино лечение, устройся на работу и помоги мне ". Нет, подобного она и в мыслях не держала. Ее мама всегда была труженицей и работала, как вол, во благо семьи, а она её дочь. Недаром её прозвали "маминой дочкой". И характером в мать. Им обеим пришлось продать свои автомобили, а у Сергея осталась машина, и брат почему-то не предложил продать её в первую очередь.

Потом она вышла замуж, а через полгода женился и Сережа. Они стали ещё реже видеться. Регина старалась не напоминать маме о нем, чтобы не бередить её обиду на сына. Узнав, что брат устроился в небольшую фирму, а не в компанию отца, она удивилась – Регина была уверена, что Сережа поддерживает с ним отношения, а после окончания института непременно займет подобающее место рядом с отцом.

В один из выходных дней она навестила маму, а через час приехал Сергей. Ушли они вместе, по дороге разговорились. И тогда Регина многое узнала о брате, о чем раньше и не подозревала. Он не простил отцу предательства и всегда был на стороне матери. Правда, почему-то не говорил ей об этом. Такой уж он, скрытный с детства, всегда все носил в себе. А Регина вдруг тоже разоткровенничалась и рассказала ему о своем неудачном браке.

С тех пор брат стал её союзником. Правда, ему она тоже не все говорила. Сережа ссужал её деньгами, а месяц назад дал крупную сумму, когда Регина решила, что настала пора реализовать свой план. Брат даже не спросил, зачем ей деньги, но, кажется, понял все без расспросов.

– Сестренка, и все же, мой тебе совет – расскажи маме. Пусть не все, а то, что сочтешь нужным, но её нужно посвятить в случившееся. Во-первых, она опытный юрист и даст тебе дельный совет, а во-вторых, мама уже окрепла и выдержит твои признания. Она уже не такая сломленная горем женщина, какой была три года назад. Ты ведь и сама это видишь.

– Да, сейчас мама пришла в себя, но мне не хочется, ещё раз сломать её своей проблемой.

– Нет, она не сломается, – уверенно произнес Сергей. – В тот раз её потрясли предательство и подлость отца, а у тебя совсем другая ситуация. Как раз такая, когда всем нам нужно мобилизоваться и встать на твою защиту. И уверяю тебя, наша мама мобилизует все свои силы. Любая мать именно так себя ведет, когда её ребенку угрожает опасность, а наша мамуля – очень сильная женщина. Но если ты будешь держать её в стороне, а она узнает обо всем постфактум, ей это будет очень обидно.

– Пожалуй, ты прав... – задумчиво проговорила Регина.

– Рассчитывай и на меня. Всем, чем смогу – помогу. У меня есть три тысячи долларов, пусть сумма и небольшая, но я могу занять еще. Тебе пригодится на адвоката.

– Спасибо, Сережа. – Регина была тронута.

– А где ты сегодня ночевала?

– У соседки Милы. Когда тело мужа увезли, и следственная группа уехала, я не могла оставаться дома. Страшно было, – призналась она.

– А сейчас куда поедешь?

– К ней.

– Поезжай лучше к маме.

– Я ей уже несколько раз звонила, но телефон не отвечает. А ключи от её квартиры я второпях забыла дома.

– Тогда езжай ко мне. – Сергей достал из кармана ключи. – Моя жена в командировке, квартира в твоем распоряжении. Я постараюсь освободиться пораньше.

– Спасибо, брат, – ещё раз поблагодарила Регина. – В трудную минуту выручают только родные.

– О чем ты говоришь, сестренка! Только благодаря тебе я смог закончить институт. Я в неоплатном долгу перед тобой.

– Не надо об этом, Сережа.

– Не буду. Но знай – я всегда с тобой. А то, что этот подонок получил по заслугам, – правильно. Я уже и сам подумывал с ним поквитаться, но возмездие настигло его раньше.

Еще несколько лет назад Серафима Николаевна Новицкая считала себя счастливой женщиной. Любимый муж, замечательные дети, дружная семья – что ещё нужно женщине, чтобы ощущать себя счастливой! А у них, ко всему прочему, семейная фирма, дом – полная чаша и никаких материальных проблем. И Сима смотрела на мир веселыми карими глазами и ждала от будущего только хорошего.

... Серафима Харитонова познакомилась с Георгием Новицким, когда ей было семнадцать лет. Она только что поступила в юридический институт, её стаж студентки исчислялся днями, и настроение было соответствующее.

В тот знаменательный день она шла к метро, помахивая красивой кожаной сумкой, которую родители подарили ей к началу первого учебного года студенчества с пожеланием, чтобы она носила в ней тетради с конспектами и зачетку с одними пятерками. В этом круглая отличница и "золотая" медалистка Серафима Харитонова ничуть не сомневалась – у неё будут одни пятерки, и она окончит институт с "красным" дипломом.

– Девушка, вы не хотели бы сняться в кино? – услышала она веселый голос и обернулась. В двух шагах стоял, сверкая белозубой улыбкой, симпатичный черноволосый парень. – Я помощник режиссера, – представился он. – Набираю актрис для будущей картины "Девушка моей мечты".

"По-моему, такой фильм уже есть", – подумала Сима, но не стала подлавливать парня. Пусть она и не собиралась сниматься в фильме, но какой же семнадцатилетней девушке не понравится, если ей предлагают роль, а самое главное – считают столь привлекательной, что её лицо должно быть увековечено крупным планом!

– Среди тех, кто приходит на студию, подходящих типажей нет, – пояснил парень. – Вот режиссер и отправил меня в свободный поиск. Стою здесь, смотрю на проходящих девушек и мысленно примеряю их на эту роль. Ваше лицо как раз то, что нужно. Вы и в самом деле – девушка моей мечты.

Наивной Серафиме и в голову не пришло, что актрису на главную роль на улице не ищут, и уж тем более, не доверят это ответственное дело молодому человеку, едва разменявшему третий десяток.

– Познакомимся? – решил форсировать события незнакомец. – Меня зовут Георгием Новицким. А вас, прекрасная незнакомка?

– Серафима, – ответила та, смутившись. В который уж раз Сима подумала, что папа, решивший дать ей имя своей покойной матери, был не прав – мог бы подобрать и более современное имя для своей единственной дочери.

– Какое оригинальное имя! – восхитился парень. – А давайте проще. Все зовут меня Гошей, а вас близкие люди, очевидно, величают Фимой?

– Симой, – поправила она, ещё пуще заливаясь краской, и мысленно поминая любимого папу недобрым словом.

– Отлично! – непонятно чему обрадовался Гоша. – А давайте-ка, милая Сима, посидим в симпатичном кафе и поболтаем.

В те времена наиболее популярными среди молодежи были кафе "Метелица" на Калининском, "Шоколадница" на Октябрьской и "Север" на Горького. Попасть в "Метлу", как её называли, вряд ли реально – нужно несколько часов отстоять в приличной очереди, но Сима, ни разу там не бывавшая, мечтала, чтобы новый знакомый пригласил её именно туда. И её мечта сбылась.

Через десять минут они сидели в такси, ещё через полчаса были у входа в "Метлу". Увидев привычную очередь, Серафима приуныла. Но Гоша, приложив палец к губам, весело подмигнул, попросил её пять минут подождать, внедрился в толпу, не обращая внимания на недовольные возгласы, сделал какие-то знаки швейцару, и тот тут же открыл дверь и пропустил его внутрь. Вскоре Гоша выглянул, поманил Симу, и девушка, не чуя под собой ног от счастья, влетела в вестибюль.

– Как тебе это удалось? – замирая от восхищения, прошептала она, когда официант усадил их за свободный стол.

– Уметь надо! – самодовольно отозвался Гоша. И пояснил: – Я везде свой человек.

В общем, с первой встречи он сразил её наповал. Сима безоглядно влюбилась и не стала брать в голову, что при знакомстве он ей наврал – Гоша не имел никакого отношения к кинематографу. Да какое это имеет значение! Тем более, что он признался ей в розыгрыше уже в первый же вечер, пояснив:

– Ты произвела на меня сильное впечатление, и я придумал первое, что пришло в голову, лишь бы ты остановилась и обратила на меня внимание.

Это звучало почти как признание в любви, и Сима совсем растаяла. По сравнению с двадцатидвухлетним красавцем Гошей её семнадцатилетние сокурсники, ещё не избавившиеся от юношеских прыщей, казались ей недозрелыми юнцами. Разве можно сравнить их и Гошу!

Разумеется, он стал её первым мужчиной. Серафима напрочь забыла про учебу, она прогуливала лекции и семинары, чтобы уединиться с обожаемым бойфрендом в комнате общежития, когда хозяева были на занятиях. У общительного Гоши были десятки друзей-приятелей, ключи от их комнат и квартиры родителей. До учебы ли тут, когда бурлят страсти, играют гормоны и двое любит друг друга! Даже когда Серафима завалила первый экзамен в зимнюю сессию, это не остудило её жарких чувств.

"Не беда, пересдам", – решила она, убегая из дома на свидание с любимым. Родителям было сказано, что у неё консультация перед следующим экзаменом.

И вот второй неуд, и Сима немного призадумалась. Стипендия ей уже так и так не светит, но есть шанс вылететь из института... Собрав всю волю в кулак, она отказалась от свиданий и засела за учебники. Но освоить за три дня до следующего экзамена то, что другие изучали весь семестр, оказалось не так-то просто. Остальные предметы Серафима вытянула на троечки, но, тем не менее, вздохнула с облегчением. Наконец-то сессия закончилась, и впереди каникулы – светлая мечта каждого студента. Ура!

И вдруг любимый папа с улыбкой говорит:

– Ну, покажи-ка свою зачетку, доченька, похвастайся пятерками.

Сима мялась, пыталась соврать, что её зачетка в деканате, но не помогло. Злосчастная книжечка была извлечена из дареной любящими родителями сумки, а затем последовала немая сцена. Папу едва удар не хватил, а маму пришлось отпаивать валокордином. Отдышавшись от потрясения, родители потребовали немедленно привести виновника неуспехов дочери.

Гоша согласился предстать пред суровые очи родителей любимой и явился нарядный, с букетом цветов. Галантно поцеловав Симиной маме руку, он непринужденно заговорил с ними, но то, что произвело сильное впечатление на Серафиму, не произвело положительного впечатления на её родителей. Как раз наоборот – впечатление у них сложилось крайне отрицательное.

– Фанфарон! – грохотал папа, когда избранник дочери ушел. – Пустышка! Ни капли серьезности! Может только языком молоть.

– Бабник, – вторила ему мама. – У него даже взгляд неприятный. Смотрит, как кот на сметану. Он намного старше Симочки и заморочил голову нашей девочке.

Сима пыталась их переубедить, рыдала, упрекала, что они консервативны, у них отсталое мышление, они уже забыли, что значит любовь, – не помогло.

– Этот легкомысленный шалопай тебе не подходит, – вынес окончательный вердикт папа.

– Поматросит и бросит, – внесла свою лепту мама.