Текст книги "Мы одной крови!"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Спасибо, Наташа, – поблагодарила Алла. Повесила трубку и некоторое время задумчиво смотрела перед собой. Наконец произнесла, ни на кого не глядя и ни к кому конкретно не обращаясь, будто разговаривая сама с собой. – Та-ак, приехали... Ведь было же у меня смутное ощущение, что разгадка где-то близко... Ладно, – сказала она, вставая. – Похоже, скоро в этом деле будет поставлена последняя точка.

За солидной металлической дверью звонка не было слышно, и Алла от души жала на квадратную кнопку. Дверь отворилась. На пороге стояла симпатичная женщина средних лет, с прической а ля Анук Эме в фильме "Мужчина и женщина".

Увидев гостью, она улыбнулась:

– Здравствуйте, Алла, – и отступила назад, сделав приглашающий жест. Я ждала вас. – Когда гостья вошла в прихожую, хозяйка предложила: – Давайте помогу вам раздеться. Я знаю, что вы были ранены.

Оставив расспросы на потом, Алла позволила хозяйке снять с себя шубу.

– Проходите, – пригласила Ирина и первой пошла по широкому коридору.

Сев в кресла напротив друг друга, женщины некоторое время молча рассматривали каждая свою визави.

Алла отметила, что Ирина выглядит совсем не такой, какой она представляла предводительницу Клуба одиноких и обиженных. Элегантная женщина слегка за сорок с внешностью типичной француженки, каковыми россияне представляют француженок, судя по кинозвездам прошлых десятилетий. Удивительно женственная шатенка с теплым взглядом лучистых карих глаз, в которых светится и ум, и нежность, и страстность.

"Ну, и дурак же Коля, – подивилась про себя Алла. – От такой жены гулял, а теперь совсем ушел. Да она даст сто очков форы любой из его постельных партнерш. Несомненно умна и при этом очень красива и обаятельна".

И в самом деле, вокруг Ирины была словно ауры женственности грациозные движения с какой-то особой пластикой, мягкая улыбка, освещающая её лицо, и очень красивые глаза. Бездонный омут, а не глаза! Макияж, как и у многих француженок, совершенно не заметен. Ни капли наигрыша, желания предстать в более выигрышном ракурсе. Женщина, не подчеркивающая свою красоту, а свыкшаяся с ней, как с природным качеством. Все естественно, органично и потому очень привлекательно.

"Хороша!" – отметила про себя Алла.

Видимо, восхищение невольно отразилось на её лице. Ирина это заметила и улыбнулась в ответ:

– Вы удивлены, что бывшая жена вашего любовника столь лояльно настроена?

– Честно говоря, да.

"И голос у неё очень приятный – глубокий, грудной, – отметила Алла. Просто-таки сирена, которая околдовывает своим голосом".

– Вы допускали, что мы станем выяснять отношения? – В улыбке и голосе собеседнице не было ни капли иронии.

– Должна признаться, я ехала к вам с определенными намерениями. Устраивать потасовку я, конечно, не собиралась, но планировала кое-что прояснить.

– Вы имеете ввиду убийство Виктора?

– В том числе.

– И вам ещё неясно, кто его застрелил?

– Догадываюсь, но все же сомневаюсь.

– Тогда развею ваши сомнения. Это сделала я.

Алла помолчала, обдумывая, как вести беседу дальше. Неожиданное признание Ирины её слегка обескуражило. Она-то думала, что придется припирать её к стенке, давить эмоционально, а та сразу раскрыла карты. Почему? Ведь никаких доказательств нет, одни лишь предположения.

– Вас удивило мое признание? – Собеседница выглядела безмятежной.

– Удивило. И пока не пойму, зачем вы мне признались.

– А почему бы мне ни признаться, раз уж вы пришли меня об этом спросить? Какой смысл тратить попусту время, если вы уже обо всем догадались?

– Пока у меня лишь общее представление.

– Хотите узнать детали?

– Вообще-то хотелось бы. Не люблю оставлять вопросы не разъясненными, привыкла докапываться до сути.

– Хорошо, я вам все расскажу. Коля говорил вам о наших с ним отношениях?

– Несколько месяцев назад он порывался что-то рассказать, но я даже не стала слушать, – терпеть не могу, когда женатые мужчины жалуются на своих жен.

– Коля человек простой, я бы даже сказала, в чем-то примитивный, Ирина снова мягко улыбнулась. – Вас не задевает мое мнение о нем?

– Нет, почему это должно меня задеть?

– Так я и думала. Чувствую – мы поймем друг друга, потому и откровенна с вами. Мы ведь с вами в чем-то похожи, вы не находите?

– Не могу с вами согласиться. – Алла и сама не заметила, что стала говорить тоном светской дамы, – так влияла на неё аура этой обаятельной женщины. – Я – прямая, открытая, порой резкая, а вы утонченная и... – Она задумалась, пытаясь подобрать подходящее определение. – Одухотворенная. Нет, не совсем так. Мне трудно объяснить словами, какой я вас воспринимаю, потому что это какой-то неуловимый образ, который словами и не опишешь. Алла сделала паузу, глядя на собеседницу. Та внимательно, уже без улыбки, смотрела на неё с каким-то непонятным выражением. – Поверьте, Ирина, использовать такие поэтические определения совсем не в моем стиле, но в вашем присутствии язык не поворачивается произнести привычные стебные словечки. У меня нет подобной практики – говорить женщине о ней самой в возвышенных выражениях, но почему-то сейчас мне хочется изъясняться именно так. Единственный человек, которому я говорила нечто похожее, – моя самая близкая подруга Лариса, да и то обычно я подаю все в шутливой манере. Кстати, только сейчас поняла, почему, общаясь с вами всего лишь несколько минут, сразу почувствовала в вас родственную душу, – вы очень похожи на Лару. Не внешне – она зеленоглазая блондинка, а вы – кареглазая шатенка, а, я бы сказала, по тому внутреннему свету, который излучаете. Очень теплому и мягкому свету. Лариса такая же. Рядом с ней эмоционально тепло. И хотя мы с ней совершенно разные, но очень близки, я её очень люблю. – Алла опять сделала паузу и посмотрела на собеседницу. Та молча слушала, и её лицо снова осветилось мягкой улыбкой. – Сама не знаю, почему решилась на подобные признания, это мне совершенно не свойственно. Но хороших людей я чувствую сразу. Может быть, потому и разоткровенничалась.

– Вы все верно поняли, Алла. – Собеседница вновь стала серьезной. – Мы с вами и в самом деле родственные души. Когда я говорила, что мы с вами похожи, я имела ввиду вовсе не внешнее сходство, а именно родство душ. Я немало слышала о вас от самых разных людей. Оценки были примерно однотипны: женщина-вамп, тигрица, мужчины её побаиваются и вместе с тем, восхищаются ею, она может подавить любого. Но уже тогда я поняла, что это всего лишь ваш имидж. Вам хочется, чтобы вас считали женщиной-вамп, и вы создали такой образ. Но если отбросить эту шелуху, то останется женщина, порой беззащитная, страдающая, ранимая, которая защищается, и в первую очередь, от мужчин, создав такой имидж. Как яркое экзотическое животное, которое своей окраской предостерегает: "Не тронь меня! Это опасно!", – а на самом деле это животное совершенно безобидно, а яркий окрас – это способ защититься от тех, кто представляет опасность. Теперь, при личном общении, я убедилась, что мое предположение верно, – люди вас совсем не знают. Да и сами вы мало знаете себя, почти поверили в собственный имидж и потому органичны в нем. На самом же деле – вы просто женщина, которая, как и любая другая представительница её пола, желает быть защищенной. Но поскольку рядом нет достойного человека, способного её защитить, вы вынуждены защищать себя сами. А внешность, имидж, – в общем, яркая окраска, – лишь способ самосохранения. Красивая женская плоть – это ещё не женщина. Сколько угодно красивых тел и красивых лиц, не обладающих главной чертой, женственностью, – которая предполагает незащищенность и трепетность и создает истинную женщину. Общее у нас с вами то, что мы обе, – истинные женщины, которых не поняли мужчины, и потому нас некому защитить. И мы вынуждены защищать себя сами. Вы согласны со мной?

– Во многом согласна. Правда, теперь в моей жизни есть мужчина, который меня понял и хочет защитить.

– Этого я не знала и рада за вас.

– Мы с ним недавно познакомились. Это хирург, который меня оперировал. Олег сказал нечто близкое по смыслу сказанному вами. Примерно то же, правда, другими словами, мне говорила мой психиатр, – что я ношу маску бой-бабы, и эта маска мне не к лицу. Видимо, она, как и вы, увидела, что эта маска чужеродна. Многих мужчин я могу провести своим имиджем бой-бабы, или женщины-вамп, – называйте как хотите, – но настоящую женщину мне провести не удастся, она подсознательно почувствует фальшь и наигрыш.

– Ну вот, в главном мы с вами договорились, – спокойным тоном, будто о чем-то само собой разумеющемся, отметила Ирина. – Что касается моей оценки Николая, полагаю, тут вы тоже поймете мою точку зрения. Он не дал мне чувство защищенности. Хотя формально у меня, как это принято говорить, все есть. То есть, материальный эквивалент, которым Коля, как мне кажется, пытался своеобразно компенсировать отсутствие духовности и эмоционального контакта. Хотя сейчас я привыкла к комфорту, но для меня это не главное. Годы своей юности я вспоминаю с ностальгической грустью. И не только потому, что в те времена была молода, но и потому, что тогда были другие отношения, были чувства. Пусть я идеализировала его, но Николай в то время соответствовал моему идеалу – сильный мужчина, высокий, физически крепкий, уверенный в себе, способный решить любую проблему и отважно кидающийся её решать, не боящийся трудностей, целеустремленный, настойчивый, цельная натура. Казалось бы – что ещё нужно? Идеал мужчины-защитника, именно тот, кто нужен слабой женщине. Но все это лишь внешняя оболочка. Да, надо признать, Коля сильная личность. Из тех, кто готов чрез тернии идти к звездам. Или по трупам – к своей цели. Рисковый, азартный, для него цель это главное. И не важно, какими способами она достигается, не важно, что приходится чем-то поступиться во имя поставленной цели, не важно, что при этом будут жертвы, – я имею ввиду, не в физическом смысле, а в моральном. Николай рвется в бой, не замечая людей, которые рядом, порой пренебрегая ими или их интересами, причиняя им моральную травму. Жертвы его не смущают, он и сам готов многим пожертвовать, чтобы достичь своего. Образно говоря, расталкивает всех локтями, не обращая внимания на то, что кого-то может тем самым покалечить. Такие люди нередко калечат души других людей. Так произошло и со мной. В своем устремлении к цели Коля прямой, как лом, а когда лом пробивается сквозь мягкие ткани, то может их повредить. Потому я и сказала, что Николай простой и даже примитивный. Лом ведь тоже примитивное орудие для достижения цели. Коля не интриган, не лжив, не двуличен. Но лишен душевной тонкости. Когда я пыталась до него достучаться, он смотрел на меня удивленно, мол, чего тебе ещё надо? – у тебя же все есть. Да, мой бывший муж и в самом деле всегда стремился обеспечить меня и детей. С самых первых дней нашего брака он считал делом чести создать нам замечательные условия существования. Именно существования. На все остальное у него просто не хватало времени, потому что все свое время Николай отдавал достижению поставленной цели, пренебрегая тем, что казалось ему мелочами. И тем самым ежедневно, ежечасно невольно меня ранил. Да, он покупал мне все, что я хотела, и даже сверх того, дарил красивые украшения, тряпки, машины. А мне было нужно не это, а духовное общение, любовь, ощущение, что рядом со мной родной человек, который меня чувствует и понимает, а не кормилец, который зарабатывает на красивую жизнь. Что мне эта красивая жизнь! Конечно, сейчас мне трудно представить, что мы с ним снимали бы у кого-то грязную комнатушку, как было двадцать с лишним лет назад. Но если бы существовала машина времени, и можно было опять вернуться в те годы, я бы, поверьте, ни секунды не задумываясь, согласилась.

– Я вам верю, – тихо произнесла Алла.

Ирина тоже говорила тихим голосом, но в её мягком голосе была невероятной силы экспрессия и убежденность. Эта женщина не играла, она была искренней.

– Много-много раз я пыталась с ним поговорить, объяснить. Убеждала, что так жить нельзя, что в постоянной погоне за материальными благами утрачивается духовность. Ведь у нас было достаточно денег, мы вырастили детей, более, чем половина жизни уже прожита, пора остановиться и начать просто жить, замечать друг друга, видеть окружающее, радоваться солнцу, наконец. А Николая радовали удачные сделки. Когда-то он стремился заработать, чтобы создать своей семье оптимальные условия, чтобы мы ни в чем не нуждались, и вот теперь, когда его семья до конца жизни ни в чем не будет нуждаться, Коля никак не может остановиться. Деньги ради денег, а новые деньги рождают новые деньги. И так до бесконечности. Я считаю это бессмысленным. Но мужчины устроены иначе. У них иные приоритеты. Они не могут понять нас, женщин. Да, честно говоря, и не желают понимать. Для мужчин очень важны внешние атрибуты, все эти красивые игрушки – машины, дорогие зажигалки, дорогие часы и прочее, что можно купить за деньги. И они полагают, что женщины устроены так же, что им тоже нужны лишь красивые игрушки – драгоценности, туалеты, машины. Да, есть и такие женщины, которым нужно только это. Но в данном случае я говорю не о них, потому что не считаю их настоящими женщинами. Я говорю о тех, для кого важнее духовность. Мужчины же отмахиваются от наших потребностей, считая это просто блажью, капризами или склонностью к мелодраматизации.

– Но, Ирина, не все женщины с вами согласятся, – возразила Алла. – К примеру, до недавнего времени я сама не стремилась установить эмоциональный контакт ни с одним мужчиной.

– Потому что вы подсознательно ощущали бесполезность подобных попыток. А если бы вы попытались, то мужчина счел бы это типичными бабьими повадками и разочаровался бы в вас. И даже счел бы себя обманутым, потому что он купился на ваш имидж и желает, чтобы вы по-прежнему оставались в этом образе. Ему так проще, понимаете? Невозможно объяснить слепому, как прекрасно раннее утро в лесу. И невозможно объяснить мужчине, что нужно нам, женщинам. Слепой зрячего не поймет. Вы согласны со мной?

– Не совсем. Все же дело тут не только в мужчинах, но и в самой женщине. Мой психиатр говорила, что я подсознательно выбирала неподходящих партнеров, что на свете немало настоящих мужчин. Быть может, я не открывала душу своим мужьям и любовникам именно потому, что понимала, – это не те мужчины, которые меня поймут.

– Думаю, что даже если бы вы и встретили так называемого настоящего мужчину, то и он не смог бы понять вас до конца. Мужчины на это не способны, уж поверьте мне, Алла.

– Не могу с вами согласиться, потому что наконец-то встретила мужчину, который меня понимает. Может быть, не до конца, но в общих чертах понимает.

– Боюсь, что через несколько лет вы будете иного мнения, хотя от души желаю, чтобы вы не разочаровались.

– А вы категорически настроены против мужского племени?

– Да. С женщинами мне гораздо интереснее, потому что они тоньше, духовнее, эмоциональнее, мы говорим на одном языке и чувствуем одинаково. Нет, я не лесбиянка, – рассмеялась Ирина, заметив взгляд, который бросила на неё Алла. – В данном случае я имею ввиду вовсе не любовь, а родство душ. Это мои подруги, и их немало, и мне с ними эмоционально комфортно.

– Тут я вас понимаю. Хотя к женской дружбе многие, и в первую очередь, мужчины, относятся скептически, я считаю, что женщины могут по-настоящему дружить. Все зависит от самого человека. Почему-то именно женщин обвиняют в кознях против друга, сплетнях и мелких подлостях, хотя мужчины не меньше подличают, сплетничают и строят друг другу козни.

– Да, нередко собственные недостатки мужчины приписывают женскому полу. Или те же самые недостатки они себе прощают, а видя их в женщинах, тычут пальцем, преувеличивают и злорадствуют. Причем, если две женщины дружат, то мужчины, непременно подозревают их в лесбийских наклонностях.

– От зависти, наверное, – хмыкнула Алла.

– Возможно. Если они сами не способны по-настоящему дружить, если женщина не удостаивает их своей дружбой, то проще всего бросить обвинение, что она лесбиянка. Лично я не могу себе представить более близких отношений с женщиной, чем просто дружеские.

– Я тоже. Все ж с мужчиной секс поинтереснее. – Помимо воли в Аллином тоне проскользнули саркастические нотки.

– Не в этом дело. Хотя я могла бы вам возразить, что далеко не с каждым мужчиной в постели интересно.

– В этом вопросе я с вами согласна. Кстати, с большинством как раз не очень-то интересно, а примитивно.

– Хотя сексуальные игры лесбиянок более разнообразны, чем о них принято думать, но все же меня это не привлекает.

– А в вашем Клубе есть лесбиянки?

– Есть. Но остальные члены Клуба не придают этому значения. Ведь будучи парой и общаясь друг с другом наедине как им того хочется, они не перестают быть подругами для остальных.

– А я думала, что лесбиянки очень ревнивы.

– Но ведь никто из наших не покушается на чью-то подругу.

– А если бы покушались? – задала провокационный вопрос Алла. "Самаритянки", правда, никаких поползновений в свой адрес не заметили, но на всякий случай держали ушки на макушке.

– Полагаю, это исключено. Дружеские отношения для нас гораздо важнее, нежели сексуальные. Почему-то многие искренне верят в дружбу лишь когда нам по шестнадцать-восемнадцать лет... У каждой девочки такого возраста есть близкая подруга, а когда становимся взрослыми, дружба тускнеет. Но все зависит от нас самих. Как построишь отношения, такую и получишь эмоциональную отдачу. Если ты к подруге с открытой душой, то и она отвечает тебе тем же.

– Целиком с вами согласна. Подруг у меня много, и если проанализировать мои отношения с противоположным и своим полом, то получится, что с подругами у меня отношения гораздо лучше, чем с мужчинами. Самая близкая подруга у меня одна, и это мой родной человек, которому я могу доверять на все сто. И хотя у меня немало друзей-мужчин, но не могу назвать ни одного, с кем была бы та же степень доверительности, как с Ларисой. Она – человек, который понимает меня даже без слов. Не продаст, не предаст и кинется защищать изо всех своих слабых силенок.

– Вот видите! – обрадовалась Ирина. – И на этот вопрос у нас с вами общие взгляды.

У Аллы было пока ещё неясное ощущение, что на неё воздействуют. "Будто гипнотизирует", – подумала она, глядя в глаза собеседницы, хотя они были вовсе не такими, какими ей представлялись глаза гипнотизера. Алла сознавала, что невольно поддается необыкновенному магнетизму этой женщины. Та будто обволакивала её своими словами, взглядом, улыбкой, причем, все это было почти осязаемо, как легкие волны, исходившие от Ирины. Теперь Алла понимала, почему все члены Клуба так ей преданы, и почему она так понравилась "самаритянкам". Действительно, необыкновенная женщина.

Но почему Ирина так враждебно настроена к мужчинам? Хотя все, что она говорила, казалось бы, правильно, и Алла, ничуть не кривила душой, соглашаясь с ней в некоторых вопросах, и все же... И все же было какое-то неясное ощущение непонятности её натуры и незавершенности её психологического портрета.

Эта мягкая, обаятельная женщина произносила, в целом, правильные вещи, правда, утрировав некоторые аспекты и возводя собственное негативное отношение к мужчинам чуть ли не в мировоззрение. Но это чистой воды теория, с которой кто-то согласится, а кто-то нет.

Можно рассуждать, что мужчины толстокожие, что они не способны понять тонкую натуру женщины, что их психология устроена иначе. Однако Ирина произносит все это в контексте убийства Виктора. Неужели все сказанное ею является оправданием преступления? Раз мужчины не способны понять женщин, следовательно, не заслуживают того, чтобы жить?..

Невозможно представить, что Ирина, вооружившись собственным мировоззрением, достала из сейфа Виктора пистолет, а потом хладнокровно выстрелила в него. Как только Алла представляла себе эту картину, образ Ирины начинал рассыпаться на кусочки, как детская мозаика, – вроде бы, только что была целая картина, и вот от неё остались лишь осколки.

Сама Алла не раз держала в руках оружие и не раз стреляла, но пока ещё ни разу не выстрелила в человека, хотя не раз грозилась "пристрелить", "шлепнуть", "замочить" и прочее в аналогичных выражениях. И – тем не менее, ни разу не выполнила своей угрозы, хотя возможностей для этого было немало. Если бы она это сделала, никто бы не удивился. Да и вообще никто и никогда не сомневался, что верная боевая подруга, не моргнув глазом, может наказать того, кто, по её мнению, недостоин жить. Да, она по-своему наказывала, но ведь не убивала.

А Ирина убила. И не какого-то отпетого головореза, на счету которого немало загубленных жизней, а Виктора. И не в аффекте, впав в ярость, а обдуманно и хладнокровно. А потом все проделала так, что на неё никто не подумал. И Виталий, и Николай, и она, Алла, склонялись к мнению, что убийство совершил профессионал, наемный киллер. А убийцей оказалась эта обаятельная женщина, которая легко в этом призналась, и при этом мило улыбается.

Как же так? Неужели ей так легко лишить жизни человека?

В данный момент Аллу беспокоила не нравственная сторона дела, а непонятность психологического портрета собеседницы. Кто она? Страдающая, ранимая, непонятая женщина? Или беспощадная мстительница, избравшая убийство единственно приемлемым способом наказания? Или же Ирина, прекрасно сознавая свою власть над другими женщинами, солидарными с её взглядами, всего лишь преследовала собственные цели? И сейчас она всего лишь хочет обратить её в соратницу и единомышленницу? И ради этого затеяла длинную преамбулу, чтобы постепенно-постепенно подвести собеседницу к принятию её мировоззрения и одобрения её поступков?

А ведь она, Алла, уже невольно поддалась её необычайному обаянию и, хотя кое с чем не согласна, но уже почти готова все понять и принять. Но пока ещё не совсем. Все же в глубине души есть внутренний протест и желание все детально проанализировать и отыскать брешь в выстроенной Ириной системе оправданий её поступка.

И сейчас верная боевая подруга хотела получше в этом разобраться и сосредоточилась, не глядя на собеседницу и не слушая её, чтобы избавить себя от её влияния. А Ирина обладает каким-то особым даром влиять на людей, это несомненно. Если уж она, Алла, человек самостоятельный в своих суждениях, поддалась её магнетизму, – что говорить о других женщинах, более слабых характером! Ирина им все обоснует, подведет теоретическую базу, а потом скажет: "Иди и убей его". И та пойдет и убьет, свято уверенная в собственной правоте и праве совершить убийство.

В данный момент верная боевая подруга расценивала восторженные отзывы "самаритянок" о предводительнице Клуба одиноких как одно из доказательств способности Ирины влиять на других женщин. Олеся склонна всех идеализировать и видит в людях лишь хорошее. Да и остальные "самаритянки" слишком доверчивы и бесхитростны. Хорошие люди обычно и в других людях замечают преимущественно положительные стороны, потому что судят по себе, а видеть в человеке второе дно "самаритянки" пока не научились, опыта маловато.

Да, мужчины и в самом деле порой не понимают женщин и их психологию. Да, мужчины и женщины разные. И хотя раньше, до встречи с Олегом, Алле не встречался мужчина, который бы понял её истинную натуру, или хотя бы пожелал понять, что кроется за её поступками и поведением, заглянул ей в душу и увидел там ту рану, которую она пыталась скрыть внешней бравадой, нарочитой грубостью, пофигизмом, цинизмом и пренебрежительным отношением к мужскому племени, но сама она считала, что мужчины не обязаны её понимать.

Почему один человек непременно должен понимать другого? Вне всякого сомнения, каждому хочется быть понятым и обрести родственную душу, но если ты сама отгораживаешься от мужчины своим наплевательским отношением к нему, – как он может тебя понять? И захочет ли? Если им пренебрегают, то вряд ли захочет. Равно, как и женщина, которой пренебрегают, не желает вдаваться в мотивы поведения мужчины.

А может быть дело в самой женщине? Может быть, она меряет мужчин по себе и требует, чтобы он вел себя так, как хочется ей, а не так, как привыкли поступать мужчины? Но почему он должен ломать себя и подстраиваться под нее? Он же мужчина, у него другие приоритеты. И Ирина сама это отметила. У женщин свои приоритеты, у мужчин – свои. Женщина хочет, чтобы мужчина её понял, но ведь и он хочет, чтобы она его поняла. С точки зрения сильного пола, самая высокая оценка подруги жизни: "Она меня понимает". Однако и женщинам очень трудно понять мужчин. Почему же Ирина считает, что только у неё есть право требовать понимания? И возводит это в степень обвинения: раз он меня не понимает и не желает понять, то я его за это накажу.

А если посмотреть на ситуацию с позиции Николая? Быть может, он, в свою очередь, считал, что жена его не понимает? Ирина не хочет понять, что для мужчины бизнес – сродни азартной игре. И дело вовсе не в деньгах. При достижении определенного материального уровня деньги как таковые утрачивают свое значение. Зарабатывая, мужчины самоутверждаются. А женщины самоутверждаются, услышав комплимент и завоевав мужчину. Девочки играют в куклы, мальчики – в машинки.

Сознание собственной силы мужчине дает власть, а женщине осознать свою силу позволяет власть над мужчиной. Но деньги тоже дают ощущение власти. А власть – это почти наркотик, от которого трудно отказаться, и с каждой новой дозой потребность ещё больше возрастает. Вот в чем причина погони многих бизнесменов за все новой и новой прибылью. Казалось бы – если у тебя уже есть десять миллионов долларов, зачем тебе ещё один? Ведь и миллион ты вряд ли потратишь до конца жизни. Но мужчинам важно не то, сколько они могут потратить, а то, какую дополнительную дозу власти даст им дополнительный миллион. Наркотик.

Так же и женщины – если у неё уже есть десять обожателей, разве она откажется ещё от одного? Да пусть их будет хоть сто, хоть легион, поклонники лишними не бывают, хотя, разумеется, она не собирается спать с ними со всеми. Равно, как и мужчина не собирается потратить все, что заработал. У женщин свой наркотик – сознание своей привлекательности, у мужчин свой – ощущение собственной власти.

Алла, хоть и была истинной женщиной, в данном случае занимала двойственную позицию. Как женщине, ей нравилось соблазнять мужчин и ощущать собственную власть над ними, даже если они ничего в её жизни не значили. Но в отношении бизнеса она занимала чисто мужскую позицию. Алла уже заработала столько, что хватит до конца жизни, да и ещё много останется, даже если тратить с размахом. И, тем не менее, она не могла бросить бизнес. Почему? Да потому что была азартной. А бизнес – дело рисковое. Поставить все на карту, рискнуть, угадать и в результате выиграть, – это ли не кайф! Кайф, да ещё какой. Наркотик, одним словом.

А в отношении преферанса? То же самое. Хотя все играют на деньги, но какое значение имеют для неё деньги, выигранные за преферансным столом?! Мелочь по сравнению с тем, что она ежедневно зарабатывает. Но тут важна сама игра, кураж, который приходит во время игры, когда ты угадываешь прикуп или заказываешь рисковую девятерную в расчете на удачный для тебя расклад или на то, что обманешь партнеров, или они сами сделают ошибку и дадут тебе сыграть. И не столь важно, сколько ты выиграешь денег, когда пуля будет закрыта. Важно, что выиграла!

Аналогично и в отношении её занятий расследованием преступлений. Казалось бы – зачем ей решать чужие проблемы? Неужели своих мало? Однако и тут кураж. Искать, вначале в темноте, почти на ощупь, потом нащупать что-то и раскручивать дальше и в итоге раскрыть преступление и найти убийцу. Выиграть этот поединок. Это ли не кураж! Она могла бы поручить расследование "самаритянам", ведь для того и организовала фирму. Ан нет, во всем участвовала сама. Ей неинтересно, если все сделают другие, ей интересно самой этим заниматься. Равно, как неинтересно просто получить от кого-то деньги, ни за что ни про что, и неинтересно, когда с ней играют в поддавки во время преферанса. Со слабыми игроками она вообще не садилась играть, – никакого куража. Кураж – когда обыграешь равного себе партнера.

Мужчины все в какой-то мере любят играть, женщины – реже. Им не понять, зачем двенадцать здоровенных лбов зачем-то бегают по футбольной площадке, пытаясь затолкать мяч в ворота, и при этом ломают себе руки-ноги, растягивают связки, получают синяки и ушибы, хотя могли бы, с женской точки зрения, более приятно провести время. Женщинам не понятно, зачем лезть на какую-то гору, покоряя очередную вершину, рискуя свалиться вниз и переломать себе все кости. Ведь можно же спокойно и без всякого риска для жизни посидеть у подножья этой горы и полюбоваться закатом! А мужчине вовсе не нужен этот закат. Ему хочется покорить вершину. И если женщина будет держать его за фалды, уговаривая, что лучше бы он сидел рядом с ней, восторгался пейзажем и говорил ей красивые слова, то мужчина вполне справедливо решит, что она его не понимает. А та, в свою очередь, обидится, что он её не понимает, – ведь этот мужчина уходит, оставляя её одну любоваться закатом и думать о прекрасном, не желая понять её романтических устремлений, сосредоточившись лишь на своем хобби!

Поэтому мужская позиция Алле была ближе. И если бы кто-то спросил ее: "Зачем ты играешь в преферанс или занимаешься бизнесом, когда у тебя и так полно денег, зачем ввязываешься в расследование?", – она бы повертела пальцем у виска. О чем тут спрашивать? Ведь и так все ясно. Играет ради самого процесса игры и ради того, чтобы выиграть. И нечего обсуждать.

Если представить себе, что её спутник жизни стал бы требовать к себе особого внимания, мол, ты все свое время и силы отдаешь другим занятиям, а я из-за этого лишен твоего общества, хотя я тебя люблю и желаю постоянно быть рядом с тобой, – Алла решила бы, что он её просто-напросто не понимает. Психологию игрока может понять лишь такой же игрок.

Да, сейчас в её жизни появился Олег, и она была благодарна за его желание защитить её и не сомневалась, что это не пустые слова. Но как он может реально защитить? Бросить свою замечательную работу, в которой видит смысл своей жизни и которая достойна уважения, всюду бывать с ней и коршуном следить, чтобы её никто не обидел? И кому это надо? Да и надо ли вообще? Ведь результат будет нулевой. Олег талантливый хирург, а не телохранитель.

Если отыграть назад ситуацию, когда её ранили, и представить, что в машине они были бы вдвоем, – она и Олег, – как бы он её защитил, раз бандиты подкарауливали, чтобы убить? Кинулся бы закрыть её грудью? Получил бы пулю, вот и все. Мало того, помешал бы ей держать ситуацию под контролем, а бандитов под прицелом, если бы попытался защитить её своим телом. Сначала подстрелили бы его, а потом её. Олег стрелять не умеет, а она умеет. Так что же – пусть теперь он учится стрелять тоже? И станет из хирурга её личным бодигардом? Чушь. Каждый человек должен заниматься своим делом, тем, к чему у него призвание.