Текст книги "Мы одной крови!"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

В коридоре остались лишь верный оруженосец и оба охранника. Слегка запыхавшийся Толик подошел к своей повелительнице, а сэр Персиваль, наконец-то заполучив заветную бумажку в свое полное распоряжение, самозабвенно драл её на клочки.

– Дай я. – Гена забрал у Толика нитку и быстро пошел в конец коридора, а Перс выпустил бумажку, но тут же устремился следом, воинственно задрав свой хвостик-морковку.

– Ты его кормил? – спросила Алла преданного Санчо Пансу.

– Ага, – расплылся в улыбке тот. – Ух, и жрать горазд, стервец! Сколь мяса ни дай, все метет. Уж раздулся, как шар, а все жрет и жрет.

– Ты, случайно, не перекормил его? – забеспокоилась Алла.

– Дак он, небось, сам знает, сколь ему надо. Пусть жрет, жалко, что ль, быстрей вырастет.

– Нет, маленьких перекармливать нельзя, – возразила хозяйка.

– А сколь ему надо-то? – тоже проявил озабоченность Толик. – У меня котов отродясь не было.

– А я и не знаю. Позвони-ка ты его бывшей хозяйке и все спроси. Достав из сумочки сигаретную пачку с записанным на ней телефоном Ксении, она протянула её верному оруженосцу. – Я сама бы позвонила, да некогда, у меня сегодня дел по горло. Хотела в офис всего на минутку заглянуть, да теперь и уходить не хочется...

Алла посмотрела в конец коридора, где Гена то поднимал, то опускал нитку с бумажкой, а сэр Персиваль прыгал за ней. Брюшко у него и в самом деле было круглым от съеденного мяса, и периодически он заваливался на бок, шлепнувшись на пол после очередного прыжка. Но тут же бодро вскакивал и снова прыгал за бумажкой. Потом Перс придумал игру поинтереснее подпрыгнув, вцепился в Генину штанину и повис на ней, раскачиваясь и пытаясь передней лапкой достать желанную бумажку. Наконец ему удалось зацепить коготком нитку, и он плюхнулся на пол вместе со своей добычей.

– Ладно, я погнала, – сказала она со вздохом, налюбовавшись на своего питомца, и пошла к выходу, но у дверей обернулась. – Ген, поймай-ка Перса и дай мне его на минутку.

Сэр Персиваль уже успел удрать в другой конец коридора вместе со своей добычей. Охранник не без труда догнал шустрого малыша, но как только наклонился, чтобы взять его на руки, Перс юркнул между его ботинок и весело помчался в противоположный конец коридора.

– Ну и шустрый! – одобрительно посмотрел ему вслед Толик. Потом обернулся к начальнице: – А ты говоришь – перекормили! Нажрался от пуза и вишь, как носится, чертенок!

Наконец Гене удалось догнать котенка в углу. Он взял его на руки и принес хозяйке. Взяв Перса из его рук, Алла отряхнула его шерстку:

– Всю грязь с пола собрал, дурашка. Ребята, не позволяйте, чтобы Перс валялся на полу, вдруг подцепит инфекцию, ему ещё прививки не сделали. Погладив пушистый комочек, она поцеловала котенка в розовый носик. – Пока, малыш. Не скучай без меня. Скоро увидимся.

В магазине Тамара и Соня почти не разговаривали, перебрасываясь лишь репликами, что нужно купить и в каком количестве. Услышав о намерении Тамары закупить немалое количество продуктов и напитков, Соня лишь приподняла брови, но оставила это без комментариев.

Загрузив продукты в машину, женщины отправились в обратный путь.

– А вы придете на похороны? – попыталась вновь перекинуть мостик Тамара.

– Разумеется, – бросила собеседница.

– Вы хорошо знали Валю?

– Видела несколько раз. Но на похороны приду. Мы своих подопечных не бросаем.

"Каких-таких подопечных?.. – подумала Тамара. – Точно Валя попала в какую-то секту".

– Судя по количеству купленного, предполагается, что поминки будут многолюдны? – прервал её размышления голос Сони.

– Да, мы все придем.

– Кто это – все?

– Я и мои подруги.

– У вас тоже свой Клуб?

– Нет, мы работаем вместе.

– А какое отношение ваши подруги имеют к Валентине?

– Ну... – растерялась Тамара под её холодным взглядом и наконец сказала первое, что пришло в голову: – Когда человек погиб, это уже не важно.

– Лучше бы вы ей помогли, когда Валентина была ещё жива, – опять в её голосе прозвучали обвиняющие нотки, и Тамара не сдержалась:

– А что же вы ей не помогли?

– Мы бы помогли, но не успели.

– А ко мне она почему-то не захотела обратиться. А если б позвонила, то я непременно помогла бы.

– Чем же?

– Всем, чем смогла бы.

– А что вы можете?

В запальчивости Тамара чуть не сказала, что "самаритянки" могут многое, но вовремя спохватилась. Они же проводят расследование, а собеседница сразу насторожится.

– Я ведь даже не знаю, какая помощь Вале требовалась, – миролюбивым тоном произнесла она.

– В вашей организации чисто женский коллектив?

– Нет, наш руководитель мужчина.

Соня отвернулась, утратив к ней интерес, и всем своим видом демонстрируя, что не расположена к дальнейшим разговорам.

Как только верная боевая подруга села в машину, затренькал её мобильник.

– Здравствуйте, Алла, – услышала она голос адвокатессы.

– Здравствуйте, Наташа.

– Есть новости. Мне удалось снять копию с акта судебно-медицинской экспертизы и ознакомиться с протоколами показаний свидетелей. Вы приедете ко мне или сказать по телефону?

– Если нужно обсудить, то могу приехать.

– Давайте я в общих чертах расскажу, а вы уж сами решайте. Виктор Евгеньевич Первенцев убит из пистолета системы "Макаров". Выстрел произведен с расстояния примерно метр, входное отверстие в левой затылочной области.

– Ни фига себе! – не удержалась Алла.

– Что вас удивляет?

– До последней минуты я думала, что он покончил с собой. А тут получается, в него выстрелили сзади, попросту говоря, пристрелили, будто приговор привели в исполнение. Не мог же Виктор отвести руку назад аж на метр.

– Да, нет никаких сомнений, что это убийство. Оружие не нашли. По показаниям свидетеля, у него был пистолет как раз системы "Макаров". Предположительно Первенцев хранил его в своем личном сейфе, находящемся в его домашнем кабинете, но мог держать и в служебном сейфе. Со слов сотрудников отдела безопасности "Промэкспоцентра", на работу он никогда его не брал. Однако так ли это, установить не удалось, поскольку своих подчиненных Первенцев в это не посвящал, мог принести пистолет в своем портфеле или в одежде, никто их охранников своего шефа никогда не проверял. Но оружия в его руках никто из них никогда не видел. В тир, где обычно тренируются охранники, Первенцев даже не заходил.

– Николай в тот вечер видел "Макаров" в открытом сейфе домашнего кабинета Виктора.

– Для какой надобности ему пистолет, установить пока не удалось, продолжала Наташа. – Право на ношение оружия Первенцев не имеет, хотя при желании мог бы оформить его документально. Оружие видел лишь один сосед по фамилии Шапошников. Он недавно закончил строительство своего дома и как-то раз по-соседски, без церемоний, зашел познакомиться к Первенцевым. Узнав от супруги Виктора, что муж у себя в кабинете на втором этаже, вошел к нему без стука.

– А что – Виктор даже не услышал его шагов? – перебила адвокатессу Алла.

– Шапошников говорит, что полы там устланы напольным покрытием с высоким ворсом, так что хозяин, видимо, не услышал, как он подошел. Открыв дверь, сосед увидел на столе пистолет, который Первенцев в тот момент чистил. Сам Шапошников в прошлом военный и хорошо разбирается в оружии, поэтому марку определил сразу, хотя хозяин тут же прикрыл пистолет газетой. Сосед понял, что допустил оплошность, и извинился за свою бесцеремонность. Больше об оружии не было ни слова.

– А вдова Виктора, Марина, знала, что у него есть пистолет?

– Дознавателю она сказала, что не знала. Якобы ей вообще мало известно о делах мужа, он ни во что её не посвящал. В его кабинете Марина никогда не бывала.

– Знаем мы, как она там не бывала, – пробурчала Алла.

– А вы в этом сомневаетесь?

– Да она вовсе не парализована, а притворяется. Истерический паралич. Марина может ходить.

– Нечто в этом роде я предполагала.

– Почему?

– Во-первых, потому, что специально изучала психиатрию. Во-вторых, судя по её показаниям, она слишком напирает на то, что калека, и не могла бывать на втором этаже. И, в-третьих, потому, что в доме, в котором проживает парализованная женщина, вынужденная передвигаться лишь в инвалидной коляске, нет ни лифта, ни подъемника на второй этаж.

– Вы умница, Наташа! Именно это и насторожило меня в первую очередь. А про истерический паралич мне рассказала наш психиатр.

– Следовательно, лифт Марине не нужен. Как раз наоборот, ей хотелось убедить всех, что она не может быть убийцей.

– То есть вы, как и наш психиатр, полагаете, что она ещё три года назад, при строительстве дачи, уже планировала это убийство?

– Скажем так – Марина его не исключала.

– Почему вы столь осторожны в своих предположениях?

– Потому что слишком мало времени прошло с момента, когда свидетель Николаев услышал выстрел, и когда он и второй свидетель, Онищенко, вошли в дом с центрального входа и увидели Марину. Сомнительно, что женщина, вынужденная большую часть времени передвигаться в инвалидном кресле и частично утратившая двигательные навыки, способна бегать быстрее лани. Со слов свидетеля Николаева, раздался выстрел, и тут же, через пару секунд, громко закричала Марина и кричала все время, не переставая, пока они не вошли в дом и увидели её сидящей в своем кресле возле лестницы на второй этаж. Если бы выстрелила она, то ей нужно было преодолеть коридор второго этажа, спуститься по внутренней лестнице и успеть сесть в свое кресло. Проделать все это, непрерывно крича и даже не запыхаться, согласитесь, очень непросто.

– Да-а... А я-то была уверена, что Виктора убила Марина.

– Вряд ли.

– Вот черт! Опять мы впотьмах. Кстати, Наташа, а того свидетеля, который слышал выстрел, допрашивали только один раз?

– Да. Почему-то он назвался вымышленной фамилией и дал вымышленный адрес. Я называю его Николаевым, как записано в протоколе допроса, однако по названному им адресу Глеб Емельянович Николаев не проживает. Мужчин с таким именем, отчеством и фамилией в Москве оказалось трое, но ни один не подходит по возрасту – двое пожилых и один из них юноша семнадцати лет. Никто из них в поселке "Орбита" ни разу не был. Это я установила. Непонятно, почему этот свидетель решил сохранить инкогнито.

– Я вам объясню, почему. Он был у любовницы по имени Зарема, муж которой страшно ревнив. Сам супруг проживает в Москве, а она завела себе хахаля. О том, что любовник невольно оказался свидетелем, Зарема и не подозревала. Он уже уходил от нее, когда услышал выстрел. Сгоряча помчался в дом Виктора, а потом, видно, спохватился, что муж любовницы может о нем узнать, и решил назвать первую пришедшую ему на ум фамилию.

– А вы-то как это выяснили, Алла?

– Мои "самаритянки" не дремлют.

– Теперь никто не собирается усиленно искать его. Раз Николаев уже дал показания, то органы не беспокоятся.

– А нам этот свидетель очень нужен.

– Поясните.

– Если вдова невиновна, подозреваемым может стать мой второй любовник, Николай Кузнецов.

– А он был там как раз в то время, когда произошло убийство?

– В том-то и дело. Вот черт, – спохватилась Алла. – Зря мы прямым текстом по телефону. Ну, да ладно, уже и так много сказали. Если кто-то нас слушает, уже все записано. Хуже уже не будет, а время дорого. Чует мое сердце, у Коли будут неприятности. Так что, не исключено, Наташа, вам придется исполнять свои прямые адвокатские обязанности.

– Я всегда готова, Алла.

– Это я знаю. Но лучше бы Николай не стал вашим подопечным.

– Я тоже на это надеюсь. Так что же против него, если уж вы решились говорить все по телефону?

– Вначале скажите, есть ли свидетели, которые видели в поселке "Олдсмобиль"?

– Да. Двое. Поселок "Орбита" небольшой, отстроен недавно, все строились примерно в одно время и хорошо друг друга знают. Свидетель по фамилии Тарасов сообщил, что трижды видел автомобиль этой марки в их поселке, в разное время, в том числе, и 24 декабря, в день убийства Первенцева. Описал сидящего там мужчину – примерно лет сорока, русоволосый, в пальто светло-серого или светло-бежевого цвета. Правда, Тарасов не знает, к кому он приезжал. А вторая свидетельница, Гурская, видела "Олдсмобиль" только один раз, 24 декабря. Описание внешности водителя совпадает с описанием Тарасова. Ей тоже не известно, к кому из жителей поселка он приезжал.

– Ах ты, черт! – вскричала Алла. – Как же нескладно! Ну, зачем Коля купил такую приметную машину!

– Ну, одного этого мало. Главное, что его никто не видел возле дома Первенцева.

– А этот Глеб Николаев, или как его там, сказал, что видел "Олдсмобиль" у ворот Виктора?

– Этого в его показаниях нет.

– И на том спасибо. Видимо, просто не придал значения. Ведь когда прозвучал выстрел, Николай сидел в машине, Глеб его видел и решил, что он не имеет отношения к убийству.

– Тогда почему же вы беспокоитесь?

– Так ведь некому подтвердить, что Коля в тот момент был в машине, а не в доме Виктора!

– Да, Марина на допросе сказала, что посторонних в доме не было.

– Но ведь кто-то же был, если не она его убила!

– Что ещё беспокоит вас в отношении Николая Кузнецова?

– У него был мотив.

– Достаточный для того, чтобы совершить убийство?

– Вполне. Даже два мотива.

– Один, как я понимаю, связан с вами. А второй?

– Компромат.

– Так, это уже серьезно.

– Наташа, а что с досье, которые собирал Виктор?

– Никаких документов в его домашнем сейфе не обнаружили.

– Как – совсем?

– Совсем. Сейф пуст.

– Вот это да! Тогда это точно не Марина. Коля говорил, что сейф был битком набит папками. А сейф большой, в человеческий рост. Унести такое количество бумаг и при этом громко кричать и не запыхаться женщине не под силу. Да и где бы она их спрятала? Не в своем же инвалидном кресле.

– Вы правы, Алла, и в самом деле невозможно быстро бежать, держа в руках кипу папок, и при этом кричать.

– Значит, дело в этих папках. Причем, свое досье Николай не забирал.

– Но документы могли забрать для отвода глаз. А мотив какой-то иной.

– Так, а что нашли в его сейфе на работе?

– Обычную служебную документацию. Сейчас с ней работают, но, похоже, зацепок там не найдут.

– Кстати, были ли деньги в обоих сейфах?

– Нет, ни в том, ни в другом.

– Вам это не кажется странным?

– Кажется. Первенцев был состоятельным человеком, и хотя у него есть кредитные карточки, однако все люди в нашей стране, и даже владельцы кредитных карточек, пользуются наличными, потому что есть много сфер, где кредитными карточками не расплатишься.

– А вот это уже интересно...

– Но и это тоже может быть всего лишь отвлекающим маневром. Допустим, убийцу интересовало только собственное досье, но он прихватил и все остальные, чтобы спутать карты следствию, а заодно и деньги, – по этой же причине. Оптимальной, конечно, была бы версия ограбления. Как вы думаете, мог Виктор хранить крупную сумму в своем домашнем сейфе?

– Мог. Он жил за городом, а там кредитками не расплатишься. Стройматериалы, то да сё. А кстати, когда Виктора нашли, его сейф был открыт или закрыт?

– Открыт. И совершенно пуст.

– Когда Николай уходил от него, он видел "Макаров" на верхней полке сейфа. Если оружия не нашли, значит, убийца каким-то образом взял пистолет из сейфа, а потом выстрелил ему в затылок. Причем, Виктор лежал у самого входа в комнату. Получается, что убийца выстрелил почти из коридора или стоя в дверях? Как же так – в присутствии хозяина дома он забрал его оружие, вышел из комнаты, а потом, когда Виктор подошел к двери, пальнул, да ещё умудрился сделать это сзади?

– Можно предположить иной ход событий. Пистолет Виктора не зарегистрирован, его серийный номер не известен. Убийца знал, какой марки у него пистолет, и специально взял с собой именно "Макаров". Постучал в дверь, а когда Виктор открыл и увидел направленное на него оружие, то непроизвольно попытался уклониться или убежать, и потому пуля попала не в лицо, а в затылочную область.

– Или Виктор открыл дверь, убийца в этот момент пистолет ещё не достал, они коротко переговорили, хозяин ответил, что сейчас не расположен к разговорам, закрыл дверь, а убийца резко распахнул её, когда Виктор уже повернулся к нему спиной, и всадил в него пулю.

– Пожалуй, Алла, ваша версия выглядит достоверней, – признала Наташа.

– А потом, когда Виктор упал, убийца подбежал к сейфу, сгреб все, что там было, включая досье, деньги и хозяйский пистолет, и был таков, развивала свою версию Алла. – А сбежать ему не составило труда. Когда я была на их даче, то обратила внимание, что вокруг дома много деревьев, кустов и построек. А Коля сидел в машине, как он сам мне рассказывал, слушал музыку, закрыв глаза, и ждал, когда прозвучит выстрел. За воротами не было видно его машины, но и ему самому ворота заслоняли выход из дома. Потом Николай увидел Глеба и подумал, что неплохо бы, чтобы выстрел прозвучал при нем, – тот будет свидетелем, что в момент выстрела он сидел в машине. А когда прозвучал выстрел, они в сторону дома и не взглянули – Коля смотрел на Глеба, а тот в этот момент шел спиной к нему, удаляясь от него, потом приостановился, сомневаясь, не послышалось ли ему, затем обернулся и издалека сказал Коле, что, похоже, будто стреляли. За это время убийца мог выскользнуть из дома и затаиться во дворе, за домом. Они ещё некоторое время поговорили, Глеб предложил пойти посмотреть, что случилось, а Николай ответил, что ждал приятеля, но ему уже пора уезжать, он и так опаздывает в Москву на переговоры. Глеб направился к дому Виктора, причем, ему нужно было пройти значительное расстояние. Пока он дошел, убийца мог спрятаться хоть в саду, хоть в хоть в любой постройке. Потом Глеб вошел во двор, увидел вдалеке соседа Онищенко, крикнул ему, чтобы тот подошел, и они, обогнув дом, прошли через центральный вход, откуда не видно входа, ведущего на второй этаж, в апартаменты Виктора. Сразу после этого Николай уехал, переулок был совершенно пуст. До приезда милиции прошло немало времени, все это время Глеб с Онищенко провели в доме, в окна не выглядывали. А убийца преспокойно улизнул.

– Вполне достоверная версия.

– Остается самая малость – кто же этот убийца?

До дома Вали они доехали молча. Так же молча загрузили продукты в лифт, внесли в квартиру.

– Мои услуги ещё понадобятся? – спросила Соня, не снимая шубы.

– Нет, уже все обязанности распределены, – ответила Зоя. – Спасибо, Соня.

– Не стоит благодарности, – холодно бросила та.

Чуть поколебавшись, она достала из сумочки визитку и протянула Тамаре. Та молча взяла и положила в свою сумку.

– До свидания, – сказала Соня и, не дожидаясь ответа, вышла.

– Ну и мегера... – пробормотала вслед Тамара, глядя на захлопнувшуюся дверь. Она чувствовала себя немного виноватой, что так мало выяснила. Понятно, что это какое-то женское сообщество, но почему эта дама так демонстративно недоброжелательна?

Вспомнив, что ещё не выяснила телефон Валиного мужа, она обратилась к Зое:

– У тебя есть телефон Василия?

– Есть, – ответила та. – Тебе он нужен?

– Да. Алла хочет с ним встретиться.

Зоя достала записную книжку и продиктовала номер. Тамара прошла в бывший кабинет Валиного отца, закрыла дверь и набрала номер верной боевой подруги.

– Привет, Ал, это я.

– Привет, дорогая. Что удалось нарыть?

– Пока не очень много. Наши девочки взяли по подопечной и пока в разъездах. А мне досталась жуткая мегера. Говорила со мной прокурорским тоном, будто я перед ней в чем-то виновата. Слова не дала вставить. Но я поняла, что у них какое-то сообщество. Валю она назвала своей подопечной. Но на секту не похоже. Хотя внешне эта Соня похожа на фанатичку – сухая жердь с холодными, светлыми глазами. Когда она на меня смотрела, как на букашку, недостойную её внимания, мне становилось не по себе.

– Гипнотизировала, что ли?

– Да нет. Просто в её взгляде было безграничное презрение.

– Что ж она пришла помочь с похоронами, а сама обливает всех презрением?

– Вот и я не поняла, что она за птица. Кстати, Соня поинтересовалась, работают ли в нашей организации одни женщины, а узнав, что руководитель мужчина, сразу потеряла ко мне интерес, замолчала и тут же ушла.

– Мужененавистница?

– Похоже.

– Так, кое-что уже проясняется. Телефон Василия узнала?

– Да, – Тамара продиктовала номер.

– А адрес?

– Адреса Зоя не знает.

– Ладно, я выясню по своим каналам. Если сегодня у меня будет свободное окно, навещу подонка в его логове. Не знаю, когда появлюсь в вашем офисе, но непременно вечерком загляну, чтобы узнать, что нарыли остальные "самаритянки". Как Зоя?

– Уже лучше. Они тут бегают по соседям, просят взаймы столы и прочую утварь.

– Ладно, тогда до вечера.

Снова оказавшись в гуще событий, когда непрестанно звонил её мобильный телефон, Алла отрешилась от своих переживаний. Сейчас не до анализа своего состояния, нужно принимать решения и действовать. А это её привычный стереотип поведения. Позавчера, когда Алла то лежала, тупо пялясь в потолок, то сидела в кресле, слушая и не слыша любимую музыку, больше всего её тяготили бездействие и собственная беспомощность.

"Все кончено, – думала она тогда. – Ничего уже нельзя поделать. Завтра похороним Витю, и все. А я буду пытаться жить без него... Как жить, когда вокруг пустота, и я ощущаю себя, будто в вакууме?.."

Все казалось ей бессмысленным – слова утешения, которые ей говорили друзья, их попытки отвлечь и расшевелить её, собственные попытки встряхнуться.

Во время расследования, которое проводили "самаритянки", Алла откинула мысли о своей утрате, собралась и руководила действиями подруг. Жизнь вокруг кипела, и некогда было думать о том, что Виктора уже нет.

За эти два дня она думала о нем не как о любимом человеке, которого потеряла, а как-то отстранено, будто это посторонний человек, оказавшийся жертвой убийства. Ей нужно было выяснить, кто его убил, и она только этим и занималась. Времени для терзаний и воспоминаний не оставалось. С шести утра и до поздней ночи Алла встречалась с разными людьми, настраивалась на разговор и вела непринужденную беседу, незаметно для собеседника подводя его к главной теме и внимательно следя за его реакцией.

А потом Николай сказал, что Виктор покончил с собой, и время остановилось.

Почему-то – вот ведь парадокс человеческой психики! – ей стало морально легче, когда она узнала от адвокатессы, что Виктор не сам свел счеты с жизнью, а убит. Казалось бы – какая разница! – ведь так и так потеряла его. И, тем не менее, сейчас она испытывала облегчение.

Алла не могла понять самоубийц. Будучи человеком действия, она считала, что нет тупиковых ситуаций. Нужно не зацикливаться на своих переживаниях, не погружаться в драматическую ситуацию, а внутренне собраться и активно искать выход. И решение обязательно найдется. "Даже из безвыходной ситуации есть хотя бы один выход", – таков был один из её любимых девизов.

Если женщина решила свести счеты с жизнью, то её ещё можно понять. Женщины – существа эмоциональные, ранимые, впечатлительные, да и способность к активным действиям присуща не всем. Но самоубийство мужчины Алла считала признанием бессилия, поражением и даже позором. Что ж это за мужчина, который в трудной ситуации решает покончить с собой, вместо того, чтобы бороться!

У Виктора, конечно, другие обстоятельства. Все считали его уважаемым человеком, о его двуличности никто не догадывался, а его деятельность считали обычной работой шефа по безопасности. И вот с него сдернули маску, обнажив истинное лицо. Да, как говорят китайцы, он потерял лицо и стал презираемым человеком.

И все равно самоубийство не выход.

Как бы она поступила, будь на его месте? – хотя Алла с трудом могла представить себя на месте сборщика компромата. В первую очередь в присутствии Николая она уничтожила бы досье. Сказала бы, что это наследство от бывшего президента компании, Вениамина Ромадина. Досье хранились по инерции, потому что команды от Светланы, как распорядиться этими материалами, не поступало. Быть может, Светлане тоже пригодилась бы информация о конкурентах и врагах "Промэкспоцентра", – а такой информацией владеет отдел безопасности любой коммерческой фирмы, – потому Виктор и не уничтожал досье. На его месте она признала бы, что некоторые методы работы и в самом деле были криминальны. Но что было – то было. Бизнес – это джунгли, выживает сильнейший, и для того, чтобы выжить, порой приходится сжирать более слабых. Николай бы это понял, он в бизнесе не новичок. Но хотя в целом оправданий подобно деятельности нет, но есть хотя бы маленькое оправдание – Виктор не использовал компромат против своих знакомых.

То, что у него была папка со снимками и видеокассетами её любовных утех, – не велик грех, – не он же её фотографировал, все это затеял и осуществил Головин, бывший заместитель Славы Миронова. Да, отправить эту папку сопернику, – поступок, недостойный мужчины. Но, с определенными оговорками, его тоже можно оправдать – Виктор сознавал, что Николай как личность, гораздо более привлекателен, и боролся за нее, Аллу, привычными методами. Уезжая с ней в Италию, он был ещё в подвешенном состоянии – знал, что у него есть сильный соперник, и не был уверен, кого из них предпочтет любимая женщина. Когда она призналась, что любит его и согласна выйти за него замуж, быть может, Виктор пожалел, что перед отъездом отправил Николаю пресловутую папку с фотографиями и видеозаписями. То, что он записывал их разговоры на вилле подруги, конечно, мерзко, но тоже можно оправдать его привычным стереотипом – хотел обеспечить себя ещё одним козырем в борьбе с соперником.

Да, в целом он вел недостойную борьбу. И все же это ещё не повод для самоубийства. Так думала Алла, когда Николай пересказал ей их разговор в загородном доме Виктора.

О чем он тогда думал? Хотел смыть позор кровью? Но самоубийство мужчины всегда считалось презираемым поступком. Будь Алла на его месте, она предпочла бы вызвать соперника на дуэль или сыграть с ним в "гусарскую рулетку", и пусть Бог рассудит. Николай бы не отказался, он человек отважный.

И вот она узнала, что Виктор не покончил с собой, а убит. Пусть он вел борьбу недостойными методами и, в конце концов, пострадал от руки того, против кого собирал компромат, но все же не совершил позорного самоубийства. Причем, был подло убит выстрелом в затылок. Наверное, он этого человека не опасался и спокойно повернулся к нему спиной.

А у неё опять появились злость и стимул к активным действиям. Надо найти того, кто так подло выстрелил в затылок Виктору.

Ее размышления прервало трение мобильника.

– Привет, Алла, – услышала она далекий голос Иры.

– Привет, Ириш. Что-то тебя очень плохо слышно. Можешь говорить погромче?

– Не могу. Я звоню из дома соседки Марины, боюсь, что она может меня услышать.

– Ладно, говори, а я напрягу слух. Видимо, срочные новости?

– Да. Эта жирная корова Вероника разболтала двум соседкам, что видела Николая в поселке. Пожаловалась на мужа, мол, какой ревнивый, разорался и опозорил её перед симпатичным незнакомцем. Описала его во всех красках русый блондин, симпатичный, лет сорока, в светло-сером пальто, без головного убора, – и сказала, что он был на "Олдсмобиле". Даже в марках автомобилей разбирается, чертова толстуха. И одеколон унюхала – "Хьюго Босс".

– Хреново. Все в масть. Ты узнала новости от самой Вероники?

– Нет, от обеих соседок, я же для конспирации делаю им массаж.

– А дальше эта новость не утекла?

– Да в том-то и дело, что об этом уже все знают! Зять одной из соседок какой-то чин в милиции. Узнав о незнакомце, подробно расспросил тещу, потом её приятельницу и Веронику. Та отнекивалась, дескать, её не так поняли, но теперь от неё уже не отстанут.

– Поговори с ней, Ириш. Попугай хорошенько, дескать, идти в свидетельницы и хлопотно, и опасно, мало ли – вдруг это крутые разборки.

– Поздно, Ал. Видимо, этот милицейский чин уже поделился новой информацией с коллегами. Сноха Вероники сказала, что свекровь вызвали в следственный отдел. Хотя та бурно протестовала, но вчера ей вручили повестку, Веронике пришлось расписаться в получении, и сегодня с утра, охая и коря свой длинный язык, она поехала в следственную часть.

– Ах ты, черт! – расстроилась Алла. – Но плюс хотя бы в том, что она видела Николая за полчаса до убийства.

– Да толку-то! Муж её увел, а дома устроил скандал, и Вероника не видела, что делал Николай потом, – остался ли в машине или вошел в дом Виктора. Муж так орал на нее, а она на него, что они даже не слышали выстрела. Узнали об убийстве только тогда, когда приехала милиция. Муж велел Веронике держать язык за зубами – ему не хочется привлекать к себе внимание органов. Да и тратить время на посещение следственной части он не жаждет. А она потом по большому секрету призналась приятельницам, что очень сожалеет, что из-за хама-мужа ей не удалось продолжить приятное знакомство.

– По секрету всему свету... А её мужа-то вызывали?

– Дома его допросил местный милиционер, а от посещения следственной части он пока уклоняется. Но повестку ему тоже принесли, за неё расписалась сноха.

– Значит, рано или поздно его тоже возьмут за жопу. А раз они с женой не слышали выстрела и не видели, где в тот момент был Николай, то их показания против него.

– Ал, может, мне сходить к Зареме, любовнице Глеба? Потолкую с ней по-женски, по душам.

– Да она боится своего ревнивого мужа и вряд ли раскроет душу первой встречной. Как бы ненужную волну не погнать.

– А я уже придумала легенду. Помнишь, я говорила Веронике, что меня подвез симпатичный мужчина, обещал дождаться, но почему-то уехал?

– И ты изобразишь, будто желаешь его разыскать с целью продолжения знакомства? – догадалась Алла.

– Да. Расскажу Зареме жалостливую историю, что влюбилась с первого взгляда, спрошу, не видела ли она его в поселке, не знает ли, к кому он приезжает. А потом переведу разговор на её Глеба – он же видел Николая. Попрошу у неё координаты Глеба, пообещав сохранить все в тайне. Мол, может, он что-то знает о моем незнакомце или тот сказал ему, к кому приезжал.

– Умница, Ириш. Может, тебе удастся растопить сердце Заремы своей жалостливой историей. Ты не из их поселка, её муж постоянно живет в Москве, так что ей нечего бояться, что ты ему что-то разболтаешь.

– Я уж постараюсь войти к ней в доверие.

– Действуй, дорогая, удачи тебе. На данный момент ты наша единственная надежда. Отзвонись, если что-то узнаешь от Заремы. Время дорого, уже пошел отсчет на часы.

Только-только Алла убрала сотовый телефон в сумочку, как он тут же снова затренькал. На этот раз звонил Виталий.

– Привет, напарница! – хотя он и старался произнести это бодрым тоном, но она сразу поняла – у него плохие новости.

– Привет, напарник, не трать время, излагай свои хреновые вести.

– Виктор убит выстрелом в левую затылочную область.