Текст книги "Людоед на первом этаже (ЛП)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 4

Выяснилось, что кто-то из соседей увидел, как Джонни висит на стене дома, и позвонил Людоеду. Возможно, и к лучшему. К тому времени, как Людоед связал две лестницы и забрался по ним наверх, Джонни был крайне близок к тому, чтобы разжать руки. Но во всех остальных смыслах им не повезло.

Естественно, Людоед пришел к выводу, что Джонни сорвался с крыши, когда они играли на ней, и отправил Джонни спать без ужина. После чего заколотил гвоздями сначала люк, а потом чердачную дверь и запретил всем троим под страхом смерти прикасаться к ним. Дуглас, которому велели помогать заколачивать и который по крайней мере Каспару мог предоставить алиби, к горькой досаде последнего, не произнес ни слова. Он просто слушал, как Каспара обвиняют в том, что он подверг Джонни и Гвинни опасности. И Малколм, который должен был открыть люк, чтобы впустить Людоеда и Джонни, прибыл как раз вовремя, чтобы услышать это. И он смеялся. Это так взбесило Гвинни, что она укусила Малколма – единственное, что пришло ей в голову в данную минуту. Так что и она получила свою порцию неприятностей. Людоед обозвал ее маленькой кошкой и тоже отправил спать без ужина.

Наверное, Каспару повезло, что ему позволили поесть. Но ужин проходил в далеко не уютной атмосфере. Заколотив чердачную дверь, Людоед спустился и энергично высказал всё Салли, и Каспар видел, как его мать плакала. Он чувствовал себя просто ужасно. Дуглас и Малколм вели себя как всегда благовоспитанно и серьезно и почти не разговаривали. Каспар тоже сидел молча, мечтая, чтобы Людоед ел не так шумно. В конце концов, Салли попыталась завязать разговор, спросив Дугласа, когда приходят его друзья.

– Около восьми, если вы не против, – спокойно и вежливо ответил тот.

– Конечно, – сердечно произнесла Салли. – Я так рада, что тебе уже удалось завести друзей.

– Спасибо, – вежливо сказал Дуглас.

– Ведь когда переходишь в другую школу, сложно бывает с кем-то подружиться, правда?

– Всё не так плохо. Спасибо.

Салли сдалась. Больше никто ничего не говорил. Каспару остро не хватало Гвинни и Джонни, поскольку на них, по крайней мере, можно рассчитывать в плане беседы.

В конце ужина Дуглас и Малколм вежливо предложили помыть посуду, и Дуглас удивил Каспара, когда повернулся к нему и с той же вежливостью спросил, хочет ли он прийти в столовую послушать пластинки.

– О, нет, спасибо, – поспешно ответил Каспар – ему уже хватило Дугласа с лихвой.

– Очень удачно, – позже на кухне сказала ему Салли, – потому что я хочу возложить на тебя тайную миссию – отнеси поесть Джонни и Гвинни. Знаю, Джек велел, чтобы они остались без ужина, но мне невыносима мысль, что они лягут спать голодными. Но ты должен быть крайне осторожен.

– Хорошо, – ответил Каспар и многозначительно посмотрел на Малколма, который продолжал деловито и тщательно протирать тарелки.

Поскольку Салли явно не поняла, что он имеет в виду, он попытался дать ей понять, играя бровями.

– Перестань строить рожицы, – сказала Салли. – Малколм не расскажет. Правда, Малколм?

– Конечно, нет, – холодно произнес Малколм.

Каспар не поверил ему ни на мгновение, тем не менее прокрался наверх с нагруженными подносами. Его задача оказалась проще из-за того, что Гвинни пробралась вниз к Джонни. Оба сидели на кровати Джонни, порозовевшие и взбудораженные, и ели одну на двоих пластинку ириски.

– Когда мы будем летать? – спросил Джонни.

Каспар думал, что повисев на стене дома, Джонни достаточно насытился полетами, и потому был ошеломлен.

– А когда ты собирался?

– Не слишком поздно, – ответил Джонни.

– Я хочу посмотреть сверху на огни Маркет стрит, – объяснила Гвинни. – Ты знаешь, что уже установили Рождественскую иллюминацию?

– И посмотреть на ночную жизнь, – добавил Джонни. – Если нам повезет, может, увидим какой-нибудь порок. Я еще ни разу ни одного не видел.

– Мы размышляли над этим, – сказала Гвинни. – Снаружи ужасно холодно. Так что нам придется надеть пальто, и ботинки, и перчатки.

– И полить ноги летучей смесью под брюками, – продолжил Джонни. – Втереть хорошую пригоршню – мы же не хотим, чтобы она иссякла прямо посередь города.

– Хорошо, – бессильно произнес Каспар. – Около пол-одиннадцатого?

– И надо положить подушки в наши кровати, – вслед ему сказал Джонни, когда он начал пробираться к двери.

Каспар снова спустился на первый этаж, чтобы доложить, что его миссия выполнена. Он был так возбужден мыслью о предстоящем прямо этой ночью полете, что забыл отказаться, когда Салли попросила:

– Не уходи обратно наверх, Каспар. Посиди с нами в гостиной для разнообразия.

– Как хочешь, – не думая, ответил Каспар и только потом осознал, что обрек себя на целый вечер в обществе Людоеда.

Когда они с Салли дошли до прихожей, там начали появляться друзья Дугласа. Каспар бросил на них взгляд и от всей души порадовался, что отказался хотя бы от приглашения Дугласа. Все они были такими же высокими, как Дуглас, и поскольку ни один не надел школьную форму, казались даже взрослее, чем были на самом деле. Они несли кипы пластинок, а двое из них – гитары. И они смеялись и обменивались шутками, которых Каспар не понимал. Дуглас, проводя их внутрь, тоже смеялся и отвечал такими же шутками. Каспар пораженно уставился на них – и потому что он едва ли хоть раз прежде видел Дугласа смеющимся, и потому что Дуглас переоделся и выглядел таким же взрослым, как его друзья.

– Кофе и всё остальное – на столе в кухне, Дуглас, – сообщила Салли.

– Спасибо, – ответил Дуглас, явно слишком занятый сопровождением друзей в столовую, чтобы слышать, что сказала Салли.

Людоед стоял в дверях столовой с тем мрачным видом, который обычно приберегал для Каспара и Джонни.

– Я уже начинаю об этом жалеть, – сказал он. – Где Дуглас взял эту ужасную одежду?

– Я купила ему, – слегка виновато ответила Салли. – Он вырос из всего остального.

– Она модная, что ли? – спросил Людоед.

– Очень.

– Этого я и боялся, – сказал Людоед и пошел включать телевизор.

Поскольку Людоед явно пребывал в своем самом яростном настроении, Каспар осмеливался лишь молча сидеть над картой Южной Америки, пытаясь выбрать проект для географии. Людоед бросил на него несколько раздраженных взглядов, но ничего не сказал. Телевидение предоставило его любимый сорт программ – тот, в котором чиновники и министры объясняют, что страна находится в состоянии значительного кризиса, но они делают то и это и еще другое, чтобы выйти из него. Каспар подавил несколько зевков, вызванных скукой, и задался вопросом, как его мать это выносит. Она спокойно проверяла длинные списки, которые, скорее всего, относились к ее завтрашней работе. Каспар думал, что сам он, если бы не пребывал в столь приятном трепете от предстоящих полетов, ни за что не смог бы этого выдержать.

А потом довольно-таки громко зазвучали «Индиго Раббер» – с середины их лучшей песни. Каспар поднял голову и почти пожалел, что не находится в столовой. То ли аппаратура Дугласа была в десять раз лучше, чем у него, то ли пластинки нуждались в чистке сильнее, чем он полагал. «Индиго Раббер» звучали великолепно – хотя лучше бы один из друзей Дугласа не начал в тот же момент, запинаясь, подбирать песню на гитаре.

– Это невыносимо! – воскликнул Людоед и включил звук телевизора на полную мощность.

Результатом стал поистине кошмарный шум, когда министр жужжал по поводу торговли, а «Индиго Раббер» храбро соревновались с ним изо всех сил, на какие были способны.

– Я сойду с ума! – скривившись, зарычал Людоед.

– Не сойдешь, – засмеялась Салли. – Убавь звук. Я хочу составить список людей, которых мы приглашаем на прием.

Людоед, конечно же, отказался убавить звук. Так что они с Салли были вынуждены в течение следующего получаса или около того орать друг другу имена, перекрикивая шум. У Каспара начала болеть голова. Его мать тоже выглядела измученной. К счастью, после этого Дуглас и его друзья взялись играть песни «Индиго Раббер» на гитарах – хотя и пронзительно, зато не настолько громко.

– Не отправить ли их по домам? – несколько раз спрашивал Людоед, но Салли не желала и слышать об этом.

– Я хочу доделать приглашения, – сказала она.

– Ты, должно быть, железная, – в итоге заявил Людоед.

Потом он заметил Каспара и велел ему идти спать. Будучи только рад уйти, Каспар начал собирать свои карты и бумаги, когда в прихожей раздались голоса, и в гостиную радостно влетел Дуглас.

– Я… – начал он.

– Я не собираюсь терпеть тебя и твой шум здесь, – сказал Людоед.

Дуглас застыл, став подавленно вежливым.

– Прошу прощения, отец. Я только хотел спросить… Понимаешь, мои друзья собираются на дискотеку. Могу я тоже пойти?

– Нет, – ответил Людоед.

Дуглас сглотнул и очень терпеливо и вежливо произнес:

– Я буду там не больше часа. Обещаю, что вернусь до одиннадцати.

– И это добрый час после того, как ты должен быть в постели. Нет.

– Может, пусть идет? – спросила Салли.

– Я уже высказывал тебе свое мнение насчет твоей снисходительности, – неприятным тоном ответил Людоед. – Это проклятое место – прибежище половины пороков города.

Желудок Каспара скрутило. Похоже, Джонни удастся-таки увидеть какой-нибудь порок.

– Но туда все ходят, – умоляюще произнес Дуглас. – Мои друзья часто там бывают.

– В таком случае мое мнение о твоих друзьях ухудшилось.

– Но они…

– Абсолютно НЕТ!

Дуглас вышел и спокойно прикрыл за собой дверь. Когда Каспар отправился наверх, он провожал друзей.

Гвинни и Джонни спали, уместившись в кровати Джонни. Каспар при виде них и сам захотел спать, но вместо этого сел на свою кровать, чтобы подождать. Он слышал, как поднялся Дуглас, и почувствовал слабый запах химикатов, когда Дуглас открыл дверь на другой стороне лестничной площадки. Затем последовала долгая, долгая тишина. Каспар почти заснул, когда Джонни вдруг резко сел.

– Сколько времени?

Каспар нашел погребенные под кучей комиксов часы.

– Десять пятнадцать.

– О, хорошо. Я раз десять уже падал на подушку, – Джонни начал трясти Гвинни. – Давай. Пора.

Они тихо засуетились, надевая теплые вещи и засовывая подушки в кровати. Десять минут спустя они стояли рядом с открытым окном, испытывая сильное возбуждение и желание захихикать. Джонни осторожно достал почти полную пробирку с химикатом и торжественно передал ее Гвинни. Гвинни закатала брючину старых брюк Джонни, которые надела для тепла, аккуратно налила жидкости в ладонь и сильно натерла ею голень.

– Ууф! Холодно!

Джонни едва успел забрать пробирку из ее руки, когда она взлетела мимо него. Пока он втирал жидкость в свою ногу, Гвинни тихонько барабанила пятками по потолку.

– А я и забыла, какое это чудесное чувство, – произнесла она.

В тот момент, когда Джонни взлетел, чтобы присоединиться к ней, Каспар смотрел на Гвинни. Он упустил возможность взять пробирку, и ему пришлось взобраться на шкаф, чтобы забрать ее из руки Джонни. Всё это казалось таким глупым и волнующим, что оба начали смеяться.

– Мальчики, вы в кровати? – позвала снизу Салли.

– Да. Как раз легли, – соврали они, крича во всё горло.

Скрючившись наверху шкафа, Каспар закатал штанину. Он так хрюкал от смеха, что налил в ладонь гораздо больше жидкости, чем собирался. Он плеснул всю ледяную пригоршню на ногу, и, когда в нем разлилась восхитительная легкость и он тоже всплыл к потолку, он обнаружил, что держит почти пустую пробирку, на дне которой осталось около четверти дюйма жидкости.

– Что с этим делать? – спросил он.

– Поставь на абажуре, – предложила Гвинни.

– Мы еще должны погасить свет, – заметил Джонни.

Опьяненный восхитительным новым чувством воздушной легкости, Каспар проплыл к центру комнаты и устроил пробирку на абажуре. Это было лучше, чем плавать. Один толчок позволял ему без малейших усилий пролететь несколько ярдов. Трудности начались, когда он попытался дотянуться до выключателя. Как раньше Гвинни, он гораздо больше весил наверх, чем когда-либо внизу. Он попытался прыгнуть – как бы ныряя – от потолка к выключателю, но как бы сильно он ни отталкивался ногами, его рука не приближалась к выключателю ближе, чем на фут.

– Почему бы не вывернуть лампочку? – предложил Джонни, которому не терпелось побыстрее отправиться.

Каспар проплыл обратно, надел перчатки и осторожно вывернул лампочку, не потревожив пробирки. Но как только в комнате стало темно, он перестал ее видеть. Он почувствовал, как перчатка коснулась верхушки абажура, вслед за чем с пола донесся глухой удар и звук бьющегося стекла.

– Пробирка упала, – сообщил он.

– Ну, мы всё равно уже использовали большую часть, – сказала Гвинни. – Пойдемте.

Каспар положил лампочку в карман и поплыл к окну. Темные фигуры Гвинни, а потом Джонни по очереди закрыли собой окно и начали подниматься ввысь. Дул довольно свежий ветер. Когда Каспар восхитительно устремился наверх мимо стены, водосточного желоба и блестящей крыши, он обнаружил, что его несет над крышей следующего дома к центру города. Джонни плыл на фоне оранжевого сияния городских фонарей примерно в десяти ярдах впереди, а Гвинни в десяти ярдах за фонарями и на несколько футов выше, поскольку она была легче. Зрелище вызвало у Каспара странное, потрясающее, возбуждающее чувство – как если бы должно было случиться нечто великолепное. Будучи хорошим пловцом, он легко догнал брата и сестру.

– Как чудесно смотреть вниз на крыши! – воскликнула Гвинни.

И действительно. Уличные фонари и большая круглая луна позволяли прекрасно всё видеть. Крыши обладали всевозможными странными формами, о каких, глядя с земли, и не заподозришь. Дети могли смотреть сквозь застекленные крыши и видеть двигающихся внизу людей, а телевизионные антенны вблизи оказались неожиданно большими.

Еще удивительно было то, какими прямыми выглядели изогнутые улицы, а улицы, которые они считали прямыми, наоборот имели неожиданные маленькие завитки или длинные изгибы. Они весело проплывали по округе – над проводами, дорогами, садами, домами и парком, – пока не поняли, что не имеют ни малейшего представления, где находятся.

– Почему всё выглядит так по-другому? – сердито спросил Джонни.

– Нас явно сдувает ветром, – сказал Каспар. – Лучше найти знакомую дорогу и следовать по ней, иначе мы потеряемся.

Самое яркое оранжевое сияние теперь находилось далеко справа. Они поплыли против ветра в том направлении. Так продвигаться было гораздо сложнее. Скоро Гвинни начала громко жаловаться, что устала.

– Замолчи, – велел ей Каспар. – Представь, кто-нибудь услышит тебя и сообщит полиции.

К этому времени он и сам сильно устал. Чувство потрясающего возбуждения, которое он испытывал вначале, полностью исчезло. Он взмок, и его охватило беспокойство. Единственное, что не давало ему предложить вернуться домой – то, что это ужасно скучно. Но факт состоял в том, что одна темная улица походила на другую, и просто летать вдоль них быстро перестало быть интересным.

– Давайте отдохнем, – предложил Джонни.

Они уцепились за подходящую телевизионную антенну и парили, тяжело дыша. Под ними на углу находился паб, и люди шумно входили и выходили из него.

– Вот тебе порок, Джонни, – сказал Каспар, когда толстый мужчина вразвалку подошел к краю тротуара и, остановившись там, начал петь.

Гвинни засмеялась, поскольку он был таким толстым, что она не видела его ног. Джонни с сомнением посмотрел на него. Толстый мужчина перестал петь и начал выкрикивать грубые замечания в адрес воображаемых людей на другой стороне дороги.

– Это не порок, – возразил Джонни. – Он просто пьяный.

– Слушайте! – воскликнула Гвинни. – Это же тот паб на углу рядом с домом, где мы раньше жили! Я знаю этого толстяка. Это зеленщик, который дал мне неправильную сдачу. Мы должны быть недалеко от Маркет стрит. Да, смотрите, – она указала перчаткой на большой комплекс зданий, возвышающихся на фоне оранжевого сияния. – Офис Людоеда. Я встретила его неподалеку оттуда, поэтому знаю, что если мы пройдем мимо него, Маркет стрит будет всего через несколько крыш.

– Так и есть! – согласился Джонни.

А Каспар почувствовал себя дураком из-за того, что не узнал окрестностей давным-давно.

Снова против ветра они направились к зданию, отталкиваясь от антенн. Каждая антенна при этом сгибалась и звенела как струна, и в итоге позади них улицы гудели. Затем они оттолкнулись, в длинном броске пересекая небольшое темное пространство, похожее на глубокое ущелье, и смогли подтянуться, перебирая руками, вдоль высокой стены офисного комплекса. Внутри везде горел свет. Они пробрались мимо окна, которое могло быть окном офиса Людоеда. Внутри стояли накрытые пишущие машинки и выглядевшие не слишком удобными столы и стулья.

– Немного похоже на школу, – заметила Гвинни. – Когда я вырасту, в офисе работать не буду.

– Не представляю, как Людоед это выносит, – сказал Джонни. – Наверное, потому что он не человек.

Они нырнули от офисного комплекса через несколько высоких крутых крыш – почти слишком высоких, чтобы перебраться над ними – и, наконец, оказались в конце Маркет стрит. И она великолепно выглядела с воздуха. Вспыхивали и гасли цветные уличные вывески, спешили люди, сияли магазины, а по центру в ряд ехали автомобили – так близко друг к другу, что, как заметил Джонни, сверху они казались поездом, который кто-то разрезал на кусочки. Снизу поднимался сильный шум, а выхлопы бензина заставили Каспара зачихать. Разочаровала только Рождественская иллюминация. С воздуха она выглядела каркасом и проводами с небольшим, почти незаметным мерцанием внизу.

– Она сделана так, чтобы ее было видно с земли, – сказал Каспар.

Они начали пробираться по улице, почти навстречу ветру. Продвижение шло ужасно медленно, даже с использованием парапетов и слуховых окон для отталкивания, и Каспар не мог перестать нервничать из-за натянутых вдоль улицы электрических проводов. Они миновали дискотеку на другой стороне дороги. Каспар узнал ее по большому красному светящемуся диску снаружи и приглушенному звуку музыки.

– Дуглас хотел сегодня пойти сюда со своими друзьями, но Людоед его не пустил, – сообщил он остальным.

Они не удивились. После этого они остановились, уцепившись за арку над Таун Холлом, с которой, спасаясь от их парящих ног, с хлопаньем крыльев слетело несколько испуганных и оскорбленных голубей. Здесь Джонни решил, что видит порок, который представлял собой группу молодежи прямо под ними – смеющуюся, кричащую и перебирающую струны гитар.

– Нет, это всего лишь друзья Дугласа, – сказал Каспар. – Наверное, они возвращаются домой после дискотеки.

– Я почти готова решить, что Людоед в кои-то веки был прав, – сурово произнесла Гвинни. – Эти друзья выглядят шумными и грубыми.

– Они просто старые, – ответил Каспар.

– Готов поспорить, Людоед запретил просто из вредности, как всегда, – заметил Джонни. – Не так ли, Каспар?

– Давайте возвращаться домой, – предложил Каспар.

Он вдруг подумал, что Людоед скажет и сделает с ними, если узнает, что они были на Маркет стрит, и эта мысль заставила его заметить, что он замерз и очень устал. Джонни и Гвинни чувствовали то же самое. Они снова двинулись по Маркет стрит.

Они почти добрались до кругового движения в начале улицы, когда Гвинни пронзительно вскрикнула, прихлопнула ладошкой рот и указала на другую сторону улицы. Мальчики посмотрели туда. Они были так поражены увиденным, что перестали грести, и ветер понес их обратно к концу улицы.

На другой стороне Маркет стрит, примерно десятью футами ниже них плыл некто, похожий на воздушного водолаза. Он продвигался мимо освещенных окон над головами людей, опустив лицо вниз, прижав руки к бокам и равномерно размахивая громадными черными ластами на ногах.

– Ничего себе – они приземлились! – воскликнул Джонни.

Им всем в первую очередь пришло в голову именно это. Но когда фигура поравнялась с фонарем, они увидели, что это Дуглас, который надел ласты и накинул на голову капюшон анорака. Они все в глубине души согласились, что ласты – отличная идея, и пожалели, что сами до этого не додумались.

– Они тоже обнаружили летучий порошок, – заметил Джонни.

– И он воспользовался им, чтобы пойти на дискотеку, – сказал Каспар, пришедший в благоговение от дерзости Дугласа. – Он опоздал. Остальные уже ушли.

– Давайте проследим за ним, – предложила Гвинни. – Тогда мы сможем делать ужасные намеки о том, где он был.

– И пугать его до смерти тем, что расскажем Людоеду, – добавил Джонни. – Ага! Он даже не догадывается, что он в нашей власти!

Хихикая над этой крайне приятной мыслью, они понеслись обратно по Маркет стрит так быстро, как могли. Попутный ветер помогал, но Дуглас – тоже с попутным ветром, а кроме того с ластами – неизменно плыл впереди. Как бы сильно они ни отталкивались от окон и балконов, к тому времени, как он добрался до дискотеки, они нисколько к нему не приблизились. Но, к их великому удивлению, Дуглас промчался мимо над большим красным диском и дальше по улице.

– Наверное, ему надо подождать, пока оно не выветрится, и где-нибудь незаметно приземлиться, – предложил Каспар возможное объяснение.

Даже если так, странно, что теперь далекая фигура Дугласа, размеренно махая ластами, пересекла уличное движение и продолжила подниматься по Маркет стрит по той же стороне, на которой находились они.

Они поспешили следом. Но к тому моменту, как они добрались до отеля Маркет Кросс, они потеряли его.

– Возможно, он уже спустился, – сердито произнес Джонни.

Гвинни уцепилась за каркас над буквой К большой синей вывески отеля и отказалась двигаться дальше.

– Я устала, – сказала она, выплывая из-за полосы, будто в бассейне.

– Не трогай это! – велел Каспар. – Тебя ударит электричеством.

– И, возможно, погасит все огни на улице, – добавил Джонни.

– Плевать, – сказала Гвинни. – Я так устала, что могу умереть.

Джонни вдруг тоже схватился за каркас, прямо над буквой Е.

– Джонни! – воскликнул Каспар.

– Я тяжелею! – сказал Джонни.

– И я! – задохнулась Гвинни. – Каспар, что нам делать?