Текст книги "Кольцо судьбы. Том 2 (СИ)"
Автор книги: Диана Семёнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
– Тебе стоит попросить напарника, – посоветовал Тони.
– Ты сам-то без напарника работал.
– Да, но я вообще-то просил напарника и даже пробовал кое-с кем сработаться. Просто не срослось. Напарник – это не только тот, с кем ты работаешь, вы должны быть на одной волне, понимать друг друга, прикрывать, напарник – член семьи. Будь мы с тобой ровесники, то смогли бы стать напарниками. Но в то время, когда я в нём нуждался, мне не попадались такие, как ты. С мужчинами часто не сходились во мнении, у нас были разные ценности, а женщины то ненавидели меня, то хотели. Однажды даже был парень, который меня хотел... – Тони скривился, замолчав ненадолго. Я хохотнула. – Ага. Бывает и такое. Я ведь вижу и слышу их чувства. Эмпатия часто помогала моей работе, но и мешала порой тоже. Чужие мысли меня отвлекали от работы, – Тони причмокнул. – И дар, и проклятье – как всегда... – немного помолчав, он встряхнулся: – в общем, я просто не мог ни с кем сработаться, но у меня тоже были компаньоны. Люди, которые могли взглянуть на дело свежим взглядом. Это помогает, серьёзно. Когда ты долго концентрируешься на одном и том же деле, ты устаёшь и просто уже не способен мыслить в ином направлении. В результате чего стоишь на одном месте. Ещё один способ раскрыть дело – отвлечься. Когда отпускаешь проблему, решение неожиданно приходит. А напарник хорош тем, что вы можете разделить обязанности. Например, один разъезжает по местам, а второй – на задворках, если что-то не пошло – поменялись, смена рода деятельности скажется на свежести взгляда.
Я задумчиво хмыкнула. Прошлась пальцами по губам.
– Ну, не знаю. Вообще я, может, и не отказалась бы от напарника. Но, как ты сам сказал, я должна быть на одной волне с этим человеком. У меня нет тех, с кем бы я чувствовала эту связь. Ну, то есть... я бы, может, могла работать с Амелией. Но она сидит в своих вурдалаках, и ей нравится, а я в её отдел не хочу. С Морганом могла бы работать точно, но он в разведке, а я в следствии. И я не хочу в разведку.
– Отправь заявку Кингу, и он тебе список подгонит тех, кто тебе подойдёт психологически. В управлении ведь есть программа совместимости, основанная на тестах, которые мы все проходим.
– Я не очень-то доверяю тестам, после случая с Лоуренсом. Да и вообще, знаешь. Мне нравится живое общение – так, чтобы встретить человека и почувствовать что-то. Какое-то родство...
Тони свернул губы трубочкой, озадаченно покачав головой.
– Ну, тогда походи по управлению – присмотрись к кому-нибудь.
– Ага, – хохотнула я. – Все работать будут, я буду ходить и смотреть. К тому же, ты сам знаешь, что агенты по управлению редко слоняются.
– Ладно, давай проще: составим список качеств, которыми должен обладать твой напарник.
– Мы уже вроде решили, что мы с ним на одной волне должны быть.
– Да, но лучше составить список, может, я знаю этого человека, а вы просто не сталкивались ещё. Пока я понял только то, что он должен быть из оперативно-следственного отдела.
– И из отдела убийств. Или с желанием перевестись в убойный отдел, потому что у меня нет желания работать в другом направлении.
– Ясно, он, походу, должен быть ведомым, – фыркнул Тони. Я пожала плечами. – Мужчина или женщина?
– Наверно, лучше мужчина. С ними мне комфортнее. Но, проблема в том, что с мужчиной высока вероятность того, что мы упадём друг на друга. Сексуальные отношения испортят рабочие.
– Да, это точно.
– Так что... походу, мне гей нужен, – прыснула я. Тони заржал:
– Круг значительно сузился.
– Ага, – засмеялась я. – Ещё, видимо, он должен быть интровертом. Умный, весёлый, но не слишком, а то я в него втетендрюсь... – я перекатила глазами, потом посмотрела на Уокера. Он криво на меня смотрел. – Шансы падают? – догадалась я.
– Ну, может быть, в управлении имеется парочку весёлых геев – симпатичных, но не в твоём вкусе. Но их будет сложновато найти, поскольку они геи-интроверты. Да, шансы падают, – резюмировал Тони. Я грустно засмеялась. – На самом деле, – встряхнулся Уокер. – Ты ведь дружила в академии с Джоном, и вы даже не промышляли о том, чтобы упасть друг на друга. Так что всё же, думаю, тебе стоит походить и поискать в управлении этого бедолагу, – издевнулся Тони.
– Очень смешно, – буркнула я. Потянувшись к журнальному столику, я взяла сигареты и закурила.
– Слушай, Ли... я хотел попросить тебя о помощи.
– Ты и меня? – весьма изумилась я. Он хмыкнул. Потом выдохнул, откинувшись на спинку дивана:
– Семнадцать лет назад у меня была девушка...
– Ого. Нехилые у тебя интервалы, – пошутила я.
Тони снисходительно усмехнулся:
– Перестань, я серьёзно.
– Ладно, извини. Так что?
– Я тогда работал в Сан-Франциско. Кейт – та девушка – стала свидетелем преступления, совершённого визардом. Сама она – человек. Я вёл то дело. У нас с ней закрутился роман, он длился ровно столько, сколько я пытался раскрыть дело. Она проходила как случайный свидетель, я не заносил её в базу. Вскоре я переехал в Сакраменто, а потом ушёл преподавать. Три года назад Кейт нашла меня. Сказала, что замужем, живёт сейчас в Сакраменто. Сказала, что всегда знала, где меня искать, и даже специально переехала сюда, чтобы быть ближе ко мне, но не стала лезть в мою жизнь. Она рассказала о своей дочке, которой на тот момент было четырнадцать лет... – притихнув, Тони просто глянул на меня.
– В смысле... она твоя дочь?
– Да. Но я не знал... – заверил он, глядя на меня. – Честно. Я даже не знал о переезде Кейт. Да и она меня не искала, ничего не требовала. И раскрыла себя мне по веским причинам. Она стала замечать за дочерью странное поведение, просила меня посмотреть. Её зовут Алекс. Меня ей представили как психолога. Я с ней поговорил, прочитал её эмоции. Даже тест на отцовство сделал исподтишка – она моя дочь. У неё на тот момент стали проявляться способности оборотня.
– Почему оборотня? – нахмурилась я. – Ты ведь эмпат.
– У меня в роду были оборотни. Ты же знаешь, способности порой передаются через пятое колено. В общем, я говорил тебе, что наши способности зависят от нашего эмоционального состояния. Так вот, при помощи телепатии и эмпатии можно поставить эмоциональный барьер, через который способности не вырываются на свободу. То есть они не уйдут, просто не станут тебя беспокоить. Не каждый эмпат может это сделать, и это возможно только в детском или подростковом возрасте, когда способности ещё, так сказать, не дозрели. Барьер такого рода наиболее сильный, если визард не знает о том, что у него есть способности, тогда он даже подсознательно не будет ломать стенки барьера. После того, как Кейт узнала, что её дочь становится оборотнем, она просила меня как-нибудь от этого избавиться, и я поставил Алекс этот барьер. У Кейт была состоявшаяся семья, муж, которого Алекс считает своим отцом. В общем, я не стал влезать в их жизни, сделал дело и ушёл. Но регулярно звонил, чтобы удостовериться, что всё нормально. Кейт не злилась, всегда отвечала, благодарила. Я предложил помочь с деньгами, она открыла отдельный счёт – деньги шли исключительно на Алекс. В общем, всё было нормально. Но месяц назад, я позвонил в очередной раз, а телефон был отключен. Я не стал сразу бить тревогу, прошло пару дней, но телефон по-прежнему молчал. Я съездил к Кейт домой. Там никого не было, соседи сказали, что хозяева ушли в поход в лес четыре дня назад. Ну и... я вёл расследование...
Тони стянул свой телефон со столика, нашёл какую-то статью и передал мне смартфон. В статье говорилось о нападении животными на семейную пару. Кейт и Мэтт Уотсон были найдены мёртвыми, по показаниям свидетелей с жертвами в походе была их семнадцатилетняя дочь Алекс, но её так и не нашли...
– Ты видел тела?
Тони обречённо закивал:
– Оборотень.
Наверно, пришло время поговорить о наиболее фэнтезийный части нашего мира: вампиры и оборотни. Вампиры являются частью социума, потому что их очень сложно убить, а если они собираются в кучу, то невозможно истребить. Они владеют чёрной магией, позволяющей им передвигаться при свете дня. Скорость, сила, первоклассный слух и зрение, неуязвимость и самовосстановление, потребность в чужой крови – стандартный набор вампира. Все вампиры равнодушны к крестам, святой воде и церкви, и все вампиры отражаются в зеркалах. Ну и, разумеется, они не спят в гробах. А ещё они не телепаты. Ваши мысли им не доступны, но они обладают особой силой, способной вас как бы завораживать. Вампиры имеют телепатическую связь друг с другом, но они не мысли читают, а общаются на каком-то своём языке, схожим с инстинктами животных. Так вот, поскольку вампиров трудно истребить, с ними постарались договориться. Во всех крупных городах имеется главарь, что держит в узде свою свору на подследственной им территории. У каждой стаи есть свои законы и порядки, дипломатичность. Охота разрешена при определённых условиях, а также производятся поставки банка крови для лидеров вампирских стай. Взамен на такую роскошь вампиры обещают держать себя в руках, не истреблять человечество, не раскрывать себя людям. Кстати, обращение людей строго-настрого запрещено, преследуется законами Укуса. Проще говоря, управление надеется на то, что вампиры рано или поздно самоистребятся. Оборотней в мире намного меньше, чем вампиров – это вымирающий вид визардов. Очень многие из них служат вампирам, поскольку там им обеспечена регулярная кормёжка. Если вампир нарушил закон, то не Укус его наказывает, а главарь стаи, и, в большинстве своём, наказание – смерть. Если вампира растерзать на несколько маленьких кусочков, то он не воскреснет. Так что оборотни в вампирских стаях питаются предателями, каковых, как ни странно, хватает. Оборотни весьма зависимы от окружающей среды обитания: среди животных они – звери, среди людей – люди. Оборотни не могут менять лица, способны мутировать лишь в животных. Разных. Всё зависит от генов – один род оборотней может трансформироваться лишь в представителей собачьего вида, другой – кошачьего и так далее. Как и у любой другой способности, у этой тоже есть стадии контроля. Если вовремя начать контролировать свои способности, то оборотень может существовать в социуме, питаться обычной едой, животные инстинкты обостряются в полнолуние и при определённых эмоциональных всплесках. При первой степени контроля оборотни существуют в социуме в человеческом облике, но в полнолуние вырывается их зверь. Кто-то идёт на охоту (разумеется, это преследуется законом), кто-то запирает себя, чтобы никому не навредить. Кто-то закупает сырое мясо килограммами – сытый зверь не нуждается в охоте. При второй степени контроля животное начало проявляется в стрессовой ситуации и постепенно, что позволяет оборотню подавить в себе позывы и избежать трансформации. При третьей степени контроля, животное начало не просыпается даже в полнолуние. В этом случае оборотень может трансформироваться в зверя только, когда он сам того пожелает.
– Думаешь, это она? – спросила я Тони. – Барьер, что ты поставил, мог развалиться?
– К сожалению, да. Если Алекс каким-то образом узнала о своих силах, начала их звать, то барьер мог рухнуть под давлением. Селин. Помоги мне её найти. В обход Укуса.
Я напряжённо сглотнула:
– Если она убийца...
– А если это не она? Что если она была свидетелем? Испугалась и сбежала...
– Ты хочешь в это верить.
– Мне нужна твоя помощь, – вздохнул он. – Я могу выйти на неё при помощи заклинания поиска на крови...
– Тогда, с чем, ты хочешь, чтобы я помогла?
Тони посмотрел на меня молча и с болью. И я поняла: если выяснится, что его дочь – убийца, он не сможет. Он хочет, чтобы я её убила тогда...
– Просто... – буркнул Тони. – Пообещай мне не рубить с плеча. Надо выяснить, что стряслось и кто виноват. Точно. Чтобы не было никаких сомнений в том – она убила или не она.
– Ты понимаешь, что будет, если выяснится, что она – убийца?
– Да, поэтому и прошу тебя помочь... – он посмотрел на меня влажным взглядом голубых глаз. – Селин, я только тебе доверяю. Никто больше не знает о существовании моей дочери. Я верю тебе и твоему чутью на все сто процентов. Просто помоги мне... в обход Укуса.
Глава 7
Февраль 2014 года...
Я еду в машине по дождливым улицам Сакраменто. Льёт как из ведра, голова ватная, взгляд мутный, а я гоню. Время позднее, машин на дорогах немного, но то, что ездит, я бесцеремонно обгоняю, пользуясь преимуществом красно-синей мигалки. Не знаю, зачем. Есть ли смысл теперь спешить?
Еду пять минут, десять. В конце концов, пиликнул телефон на пассажирском кресле – навигатор сообщает о месте прибытия. Я резко надавила на тормоз. Встала. Дождь обливает лобовое стекло, дворники с трудом успевают расчищать его. Только лишь остановившись, я заметила три полицейские машины и одну машину скорой помощи, загораживающих закоулок между двумя однотипными квартирными домами. Полицейские мигалки сливались с прочими яркими неоновыми красками улиц. В округе было много круглосуточных заведений, несмотря на позднее время, работали даже магазины по продаже техники. Я знаю, почему. Дело в том, что в тех магазинах продают и наркотики, и оружие, и много чего ещё интересного. Место преступления окружал один из неблагополучных микрорайонов города, где убийство-ночь-полиция считается привычным делом. Местные улицы кишат проститутками, наркоторговцами и воришками. В большинстве своём, здания в районе были невысокими с множеством переулков и закоулков, где обитают бомжи, где насилуют женщин и убивают людей. По этим улицам лучше не ходить, особенно по ночам и в такую погоду. Здесь могут ограбить и даже убить как шавку, просто мимо проходя. Что же он здесь делал в такое время?
Я забрала телефон и вышла из машины. Холодная ночь, чертовски холодная и дождливая, меня нещадно колотило, хоть и было градусов семь-восемь. Я накинула капюшон кожаной куртки и прошла к полицейской ленте. Приподняла жетон, висевшей на цепочке, показывая патрульным. Они пропустили меня без вопросов, но стоило лишь пройти за ограждение, как на меня вылетел Чейз. Ник Чейз – тот, с кем мы на одной волне. Ему тридцать лет, он весьма смазливый брюнет, но не в моём вкусе. Натурал, интроверт, весёлый и умный... мой напарник.
– Ли, – произнёс он, выставив руки перед собой и касаясь меня, чтобы остановить. Я притормозила, перетаптываясь с ноги на ногу и часто дыша, с каждой секундой мне становилось всё тяжелее дышать. Чейз не знал, что сказать, было видно лишь то, что он совсем не хотел пропускать меня.
– Ты... – дрожащим голосом заговорила я, – уверен, что это он?
Чейз не ответил, но то, как он смотрел на меня – как на умирающего щенка – было ответом. Я зажала рот рукой, сдерживая слёзы.
– Ли, может... тебе не стоит это видеть? Я сам всё сделаю.
Но я отмахнулась от него, вырвавшись вперёд. Голову словно обложило ватой изнутри, пульс застучал в ушах, вскоре я уже ничего не слышала, кроме глухого стука собственного сердца. С каждым шагом было всё труднее идти – гриндеры неожиданно для меня стали намного тяжелее прежнего. Мне больно идти, знаю, что, когда увижу его и пойму, что его больше нет, вновь рухнет мой мир. Он снова обрушится мне на голову, оставив гнить мою душу в тёмной и сырой малюсенькой комнатке, где она будет метаться из угла в угол и биться о стены. Но то, что должно произойти, произойдёт...
Я прошла вперёд, свернула вправо, в закоулок, где стояли мусорные баки. В тот момент сердце на мгновение остановилось. В комнате улиц дождь стихал, глухо постукивая по натянутому белому брезенту. Сотрудники медицинской экспертизы делают это в дождливую погоду, чтобы не смывались улики. Сейчас они здесь толпились втроём: блондинка делала фотографии, парень – судмедэксперт и Сабина Беннет собирали улики. Да, та самая Сабина – наш главный эксперт-криминалист. В центре всего этого мёртвый ОН, лежит на спине с остекленевшими глазами цвета неба и четырьмя царапинами на груди, принадлежавшими похоже, что большой дикой кошке.
Под брезент я прошла нетвёрдым шагом, сняла капюшон и просто встала, не зная даже, что делать. Что мне теперь делать?! Здравствуй, боль, давно не виделись, привет и всем твоим кошкам, надеюсь, вы заточили коготки. Перед глазами всплывают картинки недавнего прошлого... одиннадцать лет. Одиннадцать! Их просто перечеркнули! Мой друг, наставник, тот, кто спасал меня много раз, кто помогал мне во всём, кто понимал меня. Его больше нет – убит, как собака на грязной улице! Тони... как же так? Я не могу в это поверить, этого не может быть! Я разговаривала с ним три дня назад по телефону, виделась с ним на прошлой неделе. Я не понимаю, до сих пор не понимаю, как такое может быть? Раз! И нет человека...!
Я подступила к Тони, села на корточки. Напротив меня сидела Сабина, наши взгляды ненадолго встретились. Мы вместе у него учились, может быть, Сабина была не так близка с ним, как я, но всё же он не был для неё пустым звуком. Кошачьи царапины на его груди были очень глубокими, разорвали одежду и кожу, было видно рёбра. Смерть наступила внезапно, быстро... он захлебнулся собственной кровью. Мне было невыносимо больно видеть его таким. Я не могла пошевелиться. Прикрыла рот рукой, сдерживая слёзы. Кто-то подошёл ко мне сзади и положил руку на плечо. Я даже не дрогнула, ощущая знакомую энергетику.
– Что он здесь делал, Чейз?
Ник откашлялся, не желая отвечать. Я оглянулась на напарника, выжидающе посмотрев.
– Ты выяснил?
– Ну, эм... – Чейз говорил неуверенно, опасаясь ранить меня ещё сильнее. – Кое-кто сказал, что часто его видел здесь в последнее время. Будто он проворачивал какие-то махинации с оружием и наркотиками, вёл дела с местными барыгами.
– Что за хрень? – нахмурилась я, поднимаясь с корточек. – Тони? Торговал оружием и наркотой?
– Я не знаю, Ли. Пока ещё не всех допросил, только тех, кто рядом слоняется. Нашёл его парень из магазина на углу, когда выносил мусор...
– Он видел убийцу?
– Нет. Даже ничего не слышал.
Я хмуро огляделась, мысленно рисуя картину произошедшего:
– Большая дикая кошка... неважно, оборотень или нет, животное, нет-нет да зарычит во время убийства. Но, допустим, что никто ничего не слышал, поскольку дождь льёт уже несколько часов. Но куда делся убийца? Как он ушёл?
– Может, обратился в человека.
– Если это сильный оборотень, то он, конечно, мог обратиться быстро, но как же одежда? Думаешь, он её тут припрятал заранее?
– Вряд ли.
– Даже если убийца работает в магазине неподалёку – здесь нет дверей никуда, ему всё равно пришлось бы выйти на улицу.
– А что, если он трансформировался из большой кошки в маленькую?
Я скептически скривилась:
– Редкий вид оборотня способен на быструю и лёгкую трансформацию.
– Но это возможно.
– Почему Тони пошёл с ним? Никто не видел, с кем он сюда зашёл?
– В том-то и дело, что нет. Время позднее, время смерти около часа ночи. Хоть и большинство местных заведений работает круглосуточно, по ночам люди не особенно внимательны к мелочам, кто-то спит на рабочем месте. Пару парней из ближайших магазинов видели Тони, проходившим мимо, но он был один.
– А тот, который нашёл Тони? Он видел, как Уокер заходил сюда?
Чейз обречённо вильнул головой. Я чавкнула, отмахнувшись. Нельзя хвататься за всё сразу. В первую очередь необходимо предположить:
– Как ушёл убийца? – я огляделась. Подняла голову – наверху был брезент, но он натягивался на края крыши, так что высота зданий была видна – три этажа.
Чейз догадался, о чём я подумала и напомнил:
– Оборотень не может одновременно обращаться и в птицу и кошку. А Тони абсолютно точно убила кошка. Здесь метров семь, зацепиться не за что, стена скользкая, окна на другой стороне, да и места для разгона нет.
– Может, ему помогали? Скинули канат или что-то...
– Я могу проверить на крыше, может, там остались какие-то засечки. Хотя... больше вероятности, что их дождь смыл.
Я прошлась взглядом вниз по стене, зацепилась за мусорный бак. Это был не просто бак, это был большой металлический контейнер, и он был закрыт.
– Убийца мог вставать на бак, – сказала я.
– Это мало что меняет, – скривился Чейз. – Ну, на метр меньше. Шесть и даже пять с половиной метров слишком высоко для кошки и тем более уж для человека. Даже если бы он смог прыгнуть так высоко, ему нужно было за что-то зацепиться наверху. Думаю, что всё же убийца вышел на улицу. Обратившись в маленькую уличную кошку или человека. Но я проверю крышу, когда закончу здесь. Малышка, – он коснулся моего плеча, чтобы я обратила на него внимание. Между нами нет интима, хоть и порой окружающие думают, что есть. Между нами нечто посерьёзнее – за год совместной работы, мы с Чейзом стали братом и сестрой. – Иди. Я закончу здесь.
Он заботился обо мне, не хотел, чтобы я видела Тони таким. Но мне было сложно уйти. Я выдохнула, подошла к Тони и села на корточки. Прошлась пальцами по его лицу, закрыла небесного цвета стеклянные глаза. Моргнула, выгнав слёзы из глаз. Я знаю, что нужно просто встать и уйти, иначе я никогда не смогу уйти. Ему уже не поможешь, по крайней мере, не таким способом.
Сглотнув, я обтёрла лицо руками и, поднявшись с корточек, направилась к выходу из закоулка, как можно быстрее. Хоть и идти было тяжело. При выходе спросила у патрульных, опрашивал ли кто-нибудь свидетелей. Мне сказали, что и сейчас сотрудники этим занимаются, данные предоставят позже. Добравшись до своей машины, я села на место водителя, приоткрыла окно и закурила. Я много курила, наблюдая за работой полиции, много и часто, практически одну за другой. Смотрела по сторонам, приценивалась, так сказать, запоминала расположение домов и названия магазинов, выискивала подозрительных личностей. Я просидела в машине несколько часов. Сначала стих дождь. Затем из закоулка вынесли Тони под простынёй и загрузили в машину скорой помощи. Чейз вышел за ограждающую ленту, уточнил что-то у местных и направился в обход здания, чтобы впоследствии взобраться на крышу. Десятью минутами позже, зачистив место преступления, закоулок покинули эксперты. Уехала машина скорой помощи, фургон с переносной лабораторией и две патрульные машины. Ко мне подошёл старший патрульный офицер с отсчётом о проделанной работе. Мы с Чейзом – детективы, ведущие это дело, так что допросом, следствием и розыском мы занимаемся, патрульные лишь помогают нам при необходимости. Офицер передал мне записи своих сотрудников с допросом свидетелей, и сказал, что я могу звонить, приходить, что-либо уточнять. После того, как офицер отчитался мне, с места преступления была снята лента и уехала последняя полицейская машина. Пять утра. Я одна на грязной, холодной, немного пустынной улице. Надо же... всё прямо, как у меня на душе. Я снова наблюдала за тем, как жизнь человека становится тленом. Пару часов шумихи, а потом – увезли человека, «помыли» улицу и уже забыли о том, что кого-то здесь убили прошлой ночью. Был человек, и нет его больше, лишь холодная, сонная улица. Кто бы что ни говорил, я всё же считаю, что смерть – это зло. Не просто забирающее людей в пустоту и оставляющее боль в сердцах живых, но и порождающее другое зло. Я не могу просто отпустить всё это, простить. Знаю, Тони уже не вернуть, но погиб не только мой друг, учитель, моя опора, тот, кто помогал мне справляться с гибелью мужа. Погиб хороший человек! Погиб преподаватель, агент Укуса. И я найду эту сволочь, которая лишила его жизни, оставив подыхать в грязном переулке, и прирежу, как свинью! Даже если это сделала она...
Чёрт, только в такие моменты я жалею о том, что после своей последней командировки в Афганистан я стараюсь не пользоваться экстрасенсорикой. Конечно, я не могу полностью перекрыть свои силы и блокировать спонтанные видения, особенно во сне, но я вполне могу существовать без создания временных петель. Благодаря чему ещё не достигла четвёртого уровня. Меня это устраивает до тех пор, пока не происходит нечто подобное. Если бы я достигла четвёртого уровня, то могла бы узнать, кто убил Тони, почему и как. Но я могу знать только то, что касается меня – хотя бы косвенно. Если бы я была на этой улице прошлой ночью, может быть, мне удалось бы нырнуть в своё прошлое, попутно разузнав о том, что происходило с кем-то другим на этой улице. Нечто подобное я и делала в Афганистане – я просматривала своё будущее, и мне удавалось попутно наблюдать чужое будущее. Также спонтанное видение может меня посетить, если я повстречаюсь с убийцей Тони. Но может, всё это и к лучшему – видеть убийство родного мне человека и ничего не сделать, что это если не издевательство над собой? Будем действовать по старинке – в конце-то концов, детектив я весьма неплохой...
Судя по тому, что Чейза не было около часа, он тщательно обследовал крышу и прилегающую территорию, я видела, как он ещё зашёл в парочку магазинов. Потом он подошёл ко мне, я к этому времени курила у своей машины, прислонившись к её двери спиной.
– На крыше я ничего не нашёл примечательного. Если хочешь, можешь сама там походить – ты видишь то, чего другие не видят.
Я мыкнула, не горя желанием бродить по крыше сегодня. Да и Чейз прибедняется – мы оба знаем, что он ничего не упустил, просто он знает мой тяжёлый характер и желание всё делать самой, проверять и перепроверять. Но ему я доверяю на все сто процентов. В нашем тандеме, в принципе, я работаю мозгами, а он ходит по местам преступления, опрашивает свидетелей.
– Посмотри, – сказал Чейз, продемонстрировав мне чёрный кошелёк.
– Это его? – потемнела я. Чейз угукнул, открыл портмоне и показал букет денег. Я свела брови. – Зачем он взял с собой столько налички в это место?
– Не знаю, но интересно другое. При нём нет ключей от машины, и поблизости его машины не обнаружено. Я звонил в академию, мне сказали, что он уехал на своей машине в пятницу. Сюда он, видимо, приехал на такси или телепортировался. Документы при нём. У него на руке дорогие часы, куча денег в портмоне из чистой кожи. Дорогая одежда и обувь при нём, а здесь порой грабят мертвецов...
– Место скрытое, ты ведь сам сказал – никто не видел, как он зашёл за здание, никто ничего не слышал. Да и пролежал он там недолго, где-то час?
– Около того, но я не к тому вёл. Дело в том, что при нём нет телефона.
– Ты уверен?
– Да, я проверил и перепроверил. Конечно, есть вероятность того, что он забыл телефон или не взял его специально. В это место лучше не брать большие деньги и дорогой телефон, но хоть какую-нибудь звонилку надо иметь, чтобы набрать полицию, если что.
– Тем более с такими деньгами в кошельке, – пробубнила я задумчиво. Чейз согласительно мыкнул. – Его заманили сюда. В телефоне вызов или смс – убийца забрал его, чтобы на него не вышли.
– Похоже на то.
– Или несколько сообщений и вызовов...
– Ты о чём?
Я глянула на Чейза. Повременила немного. Привстав, кинула окурок на асфальт и потушила ногой.
– То, что я тебе расскажу – между нами, – предупредила я чисто для проформы, я знаю его ответ:
– Как всегда.
– Восемнадцать лет назад во время работы в Сан-Франциско у Тони был краткосрочный роман с некой Кейт Уотсон. Сошлись-разошлись, затем он переехал в Сакраменто. Чуть позже Кейт вышла замуж, у них появилась дочь – Алекс. Когда Алекс было четырнадцать, Кейт пришла к Тони и сказала, что Алекс его дочь. Кейт знала о том, что у Тони есть способности, она просила его помочь Алекс. Он представился психологом, поговорил с девочкой, узнал, что в ней просыпается оборотень. Он поставил ей психологический блок. Часто звонил Кейт, помогал с деньгами, но Алекс не сообщили о том, что он её отец. Три года спустя в лесу, куда Алекс с родителями направилась в поход, нашли растерзанных зверем родителей, а Алекс объявили пропавшей. Тони просил меня помочь ему найти его дочь. Он знал, что если она – убийца, он не сможет её убить. В общем, мы нашли Алекс. Это было чуть больше года назад, в январе. Выяснилось, что у неё был парень – Джеймс, который на поверку оказался оборотнем-полукровкой. Он не мог полностью трансформироваться в животное, но при стрессе или при его желании у него вырастали когти и зубы. Парнем он оказался свихнувшимся, убил родителей Алекс из большой и чистой любви к ней. Он как бы, таким образом, освободил её. Она испугалась и сбежала. В результате серьёзного психологического удара её блок рухнул – она начала трансформироваться. Мы с Тони нашли её в глухом лесу далеко от города – она там пряталась, опасаясь причинить кому-то вред, питалась мелкими зверями. Тони помог ей научиться контролировать силы, вернул её в социум. Он не мог с ней жить, потому что не хотел, чтобы Укус узнал о её существовании. Он сделал ей документы на липовую фамилию, нашёл ей жильё, помогал с деньгами, оплатил ей учёбу – она поступила в сентябре в местный университет. Весь прошлый год они плотно общались, мы трое. Тони прямо расцвёл новой жизнью. Он доверял Алекс...
Чейз задумчиво покусал губы, мысленно будто бы ещё дослушивая мой рассказ.
– Так ты думаешь, что она убила своего отца? Что она за зверь?
– Кошка, – обречённо выдохнула я. Чейз цыкнул.
– А тот парень Джеймс? Он не мог...
– Я убила Джеймса.
– Это точно?
– Думаешь, я не знаю, как оборотней убивать?
– Но он ведь полукровка? Мало ли, может, у него от кого-то из родственников перепала способность восстания из мёртвых. Ты проверяла его генеалогическое древо?
– Разумеется. Но мало что нашла. Он – невидимка. Поэтому и оставался незамеченным столько лет. Я расспрашивала в школе о нём, никто не знал его родителей и каких-либо родственников в лицо, фамилия его в базе не числилась. Алекс говорила, что он рос в приюте, куда его выкинули в младенчестве.
– Ли, всё указывает на него. На вид обычный человек, хоть и у него есть когти. Он мог просто спрятать руку в карман и покинуть переулок.
– Да... – хмуро протянула я, размышляя над его словами. – Может быть, мы действительно ищем оборотня-полукровку. Но это абсолютно точно не Джеймс. Он сто процентов мёртв. Я застрелила его серебряной пулей, отрубила башку и сожгла его тело. Причём, я стояла и ждала, когда он полностью сгорит! После чего, я похоронила его пепел в коробке с серебром и наложила на могилу заклятие.
– Ого, – изогнув брови, резюмировал напарник. – Ты серьёзно подходишь к делу.
– Как и всегда, – хмыкнула я, на что Чейз положительно покачал головой.
– Ладно, – бросил Ник. – Джеймса отметаем. И запоминаем теорию об оборотне-полукровке. Что насчёт Алекс? Думаешь, она могла бы убить отца?
– Не знаю. Но если это так, то я... просто не представляю, что она за человек, – я выдохнула, вспоминая последний год жизни. – Тони нашёл в ней смысл, понимаешь? Он говорил, что всегда чувствовал себя нужным, исполняя работу. Это касалось работы и детектива и преподавателя. Но только с появлением Алекс он стал чувствовать, как оставляет след. Он видел в ней продолжение себя. Да и во мне тоже. Весь прошлый год мы были очень близки – все трое. Всё свободное время он посвящал нам, мы часто куда-то ходили вместе, порой они были вдвоём – ходили в кино, кафе, по магазинам. Он так счастлив был... – грустно улыбнулась я. – Если это сделала она, то он абсолютно точно не ожидал этого. Он её любил и доверял ей, как и мне... – я зажала рот рукой, чтобы не заплакать навзрыд.
