Текст книги "Осколок (СИ)"

Автор книги: Диана Морьентес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Галина Филипповна пригласила его к себе в машину, сказав, что устала сегодня от кабинетов, и Макс с удовольствием согласился. Было очень приятно слышать спокойный тон от этой женщины. Сидели вдвоем на передних сиденьях и довольно мило беседовали под негромкую музыку из динамиков. Мама Вадика не могла признаться даже самой себе, что Макс подкупил ее чисто психологическим трюком: наговорил ей комплиментов о ее сыне. Женщина с сожалением признавала, что слишком много работает, и потому уделяет сыну мало внимания. Но все равно настаивала на своем: чтобы Максим прекратил просвещать Вадика.

– Придет время, и он сам все узнает, – твердила Галина Филипповна. – Незачем заставлять его думать о сексе уже сейчас!

– Галина Филипповна! – пытался терпеливо объяснить Максим. – Мы с Вами говорим о разных вещах. Да, Вы правы, придет время, и он узнает о сексе на практике. Но Вам же не хочется, например, стать бабушкой раньше времени?! А для этого очень важно рассказать Вадиму все в деталях – не порнографию рассказать, а физиологию, биологию, анатомию! Вас пугает слово «секс», но Вы упускаете один момент: мы с Вадимом говорим вовсе не о сексе! Не беспокойтесь, я не испорчу Вашего сына!

– А эти трусы пошлые кто ему посоветовал носить?! – не удержалась женщина от упреков.

– Это не «пошлые трусы»! – возразил Макс. – Это наша современная мужская одежда, точнее, нижнее белье, которое, кстати, мало кто видит. Чего Вы переживаете? Я же не стринги ему советую носить! Вот это уже – излишество для тринадцатилетнего мальчишки, – и добавил с улыбкой, искренне и совершенно не вульгарно: – Хотя лично мне стринги очень нравятся и мою жену в восторг приводят!

Галина Филипповна красноречиво закатила глаза и отвернулась. Так и хотела сказать мужчине что-то вроде «Хам!», но от смущения не решилась. А Макс просто использовал возраст своей собеседницы в личных целях. Она женщина, молодая, его ровесница – только и всего.

– Не переживайте! – успокоил Макс. – Мальчишки многого обо мне не знают, потому что я не хочу, чтобы они начали повторять за мной. Я говорю им только то, что считаю нужным как педагог. И даже если Ваш сын будет много знать о сексе и добавит сюда свои личные качества, он не станет от этого плохим мужчиной, скорее, наоборот. Просто не подменяйте понятия. Вадик растет без отца, а точнее, вообще без мужчины в семье. Так пусть он сам вырастет мужчиной, а не чем-то средним… Грамотным, уверенным в себе, успешным. Он очень эрудированный мальчик, не отстраняйте его от интимных тем.

– А потом этот уверенный в себе начнет успешно соблазнять девушек!!! Мой сын!!!

– Может, Вы просто ревнуете? – подколол Максим вежливо.

– Я хочу воспитать порядочного человека! – упорно твердила мама.

– Да! – воскликнул Макс и радостно добавил, демонстрируя, что они хотят одного и того же: – Для этого и есть такая профессия, как педагог! Я пять лет учился в институте, шесть лет работаю учителем, у меня есть дочь – я сам родитель и прекрасно понимаю других родителей. Но я не могу абстрагироваться и просто преподавать детям физику! Меня искренне интересуют проблемы моих учеников! Я с ними дружу и считаю, что это правильно.

– Я Вас боюсь, – призналась Галина Филипповна со вздохом. – От Вас так много зависит…

– От Вас тоже, – улыбнулся Макс. – Доверяйте мне, я Вас не подведу.

– Вы со мной заигрываете? – вдруг строго спросила женщина.

– Я женат! – ответил Максим таким тоном, что Галина Филипповна сильно смутилась:

– Простите.

«Я женат»… Сколько еще времени у него будет право так думать? Наташа приедет в июне. Как скрыть от нее Светкину беременность? Точнее, как скрыть свое отцовство? Надо ли скрывать? Макс уже точно решил, что не останется в стороне от своего второго ребенка. Собирается принимать участие в его воспитании, помогать материально. Вряд ли Наташа этого не заметит… Вряд ли Наташа это простит… А выбора нет. Априори известно, если придется выбирать между Наташей и ребенком, выберет ребенка.

Попрощавшись с мамой Ефремова и вернувшись к себе в машину, застал на заднем сиденье маленькое уснувшее тельце, свернувшееся клубочком и подмявшее под себя куклу Барби. Протянул руку и потрогал Катькин носик, от чего девочка проснулась.

– Тебе не холодно? – спросил папа шепотом.

– Нет, – помотала головой Катюха, еще не поняв до конца, что происходит.

– Точно? А нос холодный! Иди сюда!

Макс указал себе на колени, и малышка с радостью переползла вперед, легко пробравшись между сиденьями, и устроилась у отца в объятиях. Из школы все ушли уже час назад – Макс видел, как Андрей и новый охранник замкнули двери изнутри и вышли через черный ход, метров за пятьдесят обойдя иномарку Ефремовой и помахав другу на прощание. Уже темно, а школьный коридор на первом этаже просвечивается насквозь дежурным светом. Саня уволился. Видимо, ему тут нечего делать без Наташи. Как и Максиму Викторовичу… Только Макс изо всех сил пытается сублимироваться в работу, забывая о том, что есть детали намного важнее… Маленькое тело дочки тяжелело в его руках с каждой секундой – Катя согревалась и снова засыпала.

– Мам, я когда-нибудь говорил вам с отцом «спасибо»? – уточнил Максим, сидя за столом на кухне своего детства.

– О-о! – улыбнулась женщина. – Видать, тебе совсем плохо!

Налила ему борща – щедро, едва не перелив через края тарелки, и медленно поставила перед ним.

– Поешь, сынок, настроение сразу поднимется!

Макс послушно и молча принялся хлебать борщ ложкой.

Мама села рядом с ним, ничего не ела, а только смотрела ему в лицо, поставив локти на стол и уперев подбородок в ладони.

– Скучаешь по своей девчонке?

Макс кивнул робко, потом взглянул матери в глаза, но сразу же взгляд отвел. Отломал половинку черного хлеба.

– Так одиноко… – пробормотал он. – Не пойму иногда – столько всего происходит, а время без нее как будто стоит на месте…

– Надо было выбирать женщину постарше! Которая бы уже созрела для того, чтобы создать настоящую семью! Я столько раз тебе говорила…

– А еще раз скажешь – перестану с тобой общаться! – перебил Макс строго.

– Хорошо, хорошо! – испугалась Мария Анатольевна. – Не кипятись!

– Мам, почему ты не воспринимаешь ее всерьез? – обиделся Максим. – Я не знаю, как тебя убедить, что эти отношения – не такие, какие были у меня раньше. Даже с Дашкой было не так! Я с первого поцелуя знаю, что именно Наташа та девушка, которую я хочу видеть рядом с собой. Нескольких секунд хватило, чтобы осознать, что это будет моя лучшая любовница, моя жена, заботливая и упрямая ровно настолько, насколько я искал. Мы – одно целое, понимаешь? Причем, Наташа – большая часть, а я – просто осколок…

– Это точно, – подтвердила Мария Анатольевна игриво, – осколок. Острый и колючий. Ты меня пугаешь, сынок. Ей хоть восемнадцать есть, твоей Наталье?

Максим покачал головой:

– Нет. Но скоро будет.

– Ну, женись на ней, раз так любишь.

– Ничего не изменится, – вздохнул мужчина грустно.

Опустил голову и даже перестал есть, только ложку полоскал в тарелке непрерывно… Мама обняла его за плечи:

– Не переживай, сынок, скоро лето, она приедет, все наладится!

Мама весь год, наблюдая страдания Макса без своей любимой, упорно твердит сыну, что «эта девчонка» наверняка с помощью экстрасенса наложила на Максима приворотное заклятие. Мария Анатольевна всегда с удовольствием и знанием дела рассказывает одну и ту же историю, как у Людки из третьего подъезда сына так заколдовали, и он стал несчастен… Макс уже так устал на это реагировать! При хорошем настроении отвечал что-то вроде: «Мам, зачем Наташе прибегать к услугам сомнительной магии, если она и сама прекрасно справляется?» Но мама все равно настаивает на своем…

– Мамуль, у меня будет ребенок, – признался Макс, затаив дыхание и ожидая реакции.

– Ну дай Бог! Мы с Витей будем только рады, – улыбнулась Мария Анатольевна.

Макс вздохнул и передумал откровенничать. Наверно, мама поняла, что ребенок будет у Наташи. Наверно, мама сильно огорчится, если узнает о том, что ее сын – изменник, да еще и безмозглый. Когда отец-моряк вернется с корабля на сушу, надо будет с ним посоветоваться. Хотя, сам он, залетев, женился на своей любовнице и, может, будет советовать то же самое, но, по крайней мере, отец любит Наташу.

Еще чуть-чуть, и эту мебель можно будет считать антиквариатом. И эту атмосферу – тоже. На дворе третье тысячелетие, а здесь до сих пор восьмидесятые двадцатого века. Отец делал эти ящики своими руками. Краска – синяя – уже давно потрескалась и облупилась, и из-под нее видны три других слоя. Поэтому дверцы мебели с лицевой стороны аккуратно оклеены пленкой под мрамор. Эмалированная (прости, господи) белая (тоже под сомнением) раковина – глубокая, кривая – висит сама по себе, даже не прикрытая тумбочкой. Под ней видны трубы – относительно опрятные, так как несколько лет назад сантехники из ЖЭКа заменяли старое оборудование. Холодильник «Снегурочка»… Это вам не «Орск»!.. В доме была дикая радость и гордость, когда этот холодильник купили на замену старому! Вся семья ходила вокруг да около и беспрестанно любовалась. А сам, переехав в Дагомыс, купил себе «Bosh»…

– Я так мало для вас делаю! – сказал Максим сам себе.

– Максим, ну ты что?! – забеспокоилась мама и принялась переубеждать: – За квартиру платишь, стиральную машинку нам купил, телевизор…

– Да, а вы взамен еще больше тратите на Катьку.

– Так это же наша внучка! Сыно-ок!

– Мам, да я не о деньгах говорю.

– Сын, ты замечательный сын, даже если я не всегда с тобой согласна! Просто сегодня у тебя какая-то меланхолия. Потерпи, – мама нежно погладила Максима по голове, как маленького, и убаюкивающе добавила: – Все проходит, и это пройдет.

Да, а Светкина беременность рассосется! Макс укусил себя за губу и кивнул:

– Да, мам, ты права. У меня все хорошо. Все хорошо на работе, все хорошо у моих друзей, все хорошо у моих родителей и у дочери… Скоро заканчивается учебный год, скоро приедет моя девушка… И борщ, как в детстве… Очень вкусный!

*

Наташа уже перестала присылать sms с указанием, какую страницу читать теперь. Наверно, забыла, что когда-то состряпала ему удивительную тетрадку. Он начал читать ее без разрешения. Причем, не удержался и прочел все сразу до конца. Больно было осознавать, что это все она писала зимой, в одно время, совершенно не догадываясь, как будут складываться их отношения после каникул. И здесь каждое ее слово словно законсервировано, спрятано от безжалостного времени, убеждает его в чем-то наперекор жестокой действительности.

«Я поддержу тебя во всем. Если что случается, не бойся. Я буду на твоей стороне. Наверняка, ты замечал в жизни такую особенность: те, кто тебя любят, будут с тобой, несмотря ни на что. А я тебя люблю. Не бойся.»

***

Пятый месяц беременности. Только Макс принял окончательное решение налаживать со Светкой отношения, как ее отправили в больницу на сохранение. Долго там держали. Узнав об этом от Инессы, стал навещать ее каждый день – так нелепо, по-дружески. В чем проблема, смог узнать только от лечащего врача. Светкин сифилис нанес сильные повреждения плоду, и Светкин организм не желал вынашивать ущербное существо. На маленьком сроке беременности это было еще не доказано, но Свете рекомендовали делать аборт. А она отказалась, понадеявшись на маленький шанс.

Едва выписавшись из больницы, Света попала туда снова уже через день – с кровотечением, сильнейшей болью и очень тяжелым выкидышем.

Плакала все время, ни с кем не желала разговаривать. Отворачивалась к неуютной больничной стене, когда кто-то приходил ее навещать. Еще больше скулила в подушку, когда Макс, сев рядом с ней на пропахшую лекарствами больничную койку, гладил девушку по плечу – так же молча. Наверно, чувствовала, что он ненавидит ее за все: и за то, что забеременела, и за то, что потеряла ребенка…

И Макс не мог себя понять. Вроде, должен испытывать облегчение, но что-то кроме горя ничего не было. Заметившей его состояние маме все же признался, что ребенок был не Наташин, но теперь это не важно… Был растроган тем, что отец, знавший его тайну, до сих пор не проболтался жене. Виктор сказал только по-мужски скудно:

– Не переживай, это к лучшему.

Зато мама утешала его по-настоящему! Наперекор его ожиданиям не сказала ни слова обидного и унижающего, от нее не было ни нотаций, ни упреков, ни нудных причитаний.

Через две недели, когда курс лечения уже подходил к концу, Света набралась решимости и поймала Макса за руку.

– Прости, – попросила она многозначительно.

Смотрела мужчине в лицо мокрыми черными глазами, вспухшими и ненакрашенными, бесцветными, но (наконец-то) искренними. Макс ничего не сказал, но уверенно покачал головой – отрицательно.

Глава 5. Чтобы удержать

Знать свой город наизусть и удивляться каждый раз, когда возвращаешься, – это не единственная черта путешественника. Живя вдалеке, можно сколько угодно вспоминать Сочи, но, приехав, все равно найдешь здесь уйму нового. Хотя так оно и есть. Время не стоит на месте, и слава богу!

Наташа оставила сумку в камере хранения на вокзале, который ценится своей архитектурной красотой даже среди обитателей таких многовокзальных мегаполисов, как Москва и Питер. У Максима сейчас экзамен, он не может ее встречать. А сама отправилась к нему в школу пешком, включив плеер и закрыв глаза.

Несмотря на почти середину лета в Сочи было невероятно свежо. Солнце припекало спину, но вскоре Наташа спряталась под тенью пышных каштанов на набережной реки. Река называется Сочи, но еще со времен прабабушек и прадедушек так повелось, что все называют ее Сочинкой. Да уж, по самой речке видно, что дождей здесь давненько не было, и ледники в горах тоже растаяли уже давно. Если учесть, какой ширины русло предусмотрено бетонными берегами, то ручеек вполне оправдывает свое ласковое названьице. Взяла и молниеносно осуществила одну бредовую затею: спросила у пожилого мужчины:

– Извините, Вы местный? Дождь в Сочи давно был?

– Да вот сегодня утром был маленький, – улыбнулся дедушка.

– Наверно, поэтому так свежо! – догадалась Наташа, обведя носом ближайший воздух.

У железнодорожного моста свернула на Цветной бульвар. Под музыку шагается очень легко! Хотя Цветной – спальный район, здесь, как в центре возле вокзала, царит пестрое многообразие прогуливающихся отдыхающих. Наташа с завистью смотрела на загорелых людей с пляжными сумками: те, кто молод и красив телом, вообще шли в купальниках, слегка прикрыв бедра легкими парео, или – парни – просто в шортах. Вот бы побыстрее Макс освободился – и сразу на пляж!

На входе школы была неприятно удивлена: вместо Сани с Андреем работает другой мужчина, взрослый и совершенно неинтересный. Совесть не позволила расспрашивать о Сане Андрея, и Наташа надолго здесь не задержалась, только улыбнулась Андрюхе:

– Пойду позаглядываю в замочную скважину!

Возле кабинета физики стояло около пятнадцати школьников довольно взрослого формата, большинство из них – девушки. Ну конечно, как всегда! Девушкам же больше всего нужна физика, нежели другие, более женские, предметы. Глядя на их нарочито высокомерные лица, не удержалась и принялась подчеркнуто доброжелательно разговаривать. Одиннадцатиклассницы знали, разумеется, что это жена Максима Викторовича, и отвечали исправно, хоть и неохотно.

Наташа выяснила, что экзамен почти закончился, остались только двое; сейчас они ответят, выйдут, и экзаменационная комиссия закроется в кабинете для выставления оценок. Школьники нервничали, а Наташа ласково их успокаивала… Чувствовала себя значительно старше их – больше, чем на фактический год.

Почему-то школа не вызывала той ностальгии, какая была зимой. Наташа искренне радовалась, что школьные годы – позади! Вспоминалось не столько хорошее, сколько плохое. Как девчонки доставали ее из-за дружбы с физиком, как портили ее тетради уродливыми каракулями и надписями дурного характера, как дрались с ней, поджидая за поворотом коридора, или в раздевалке физкультуры, и кололи ее иголками в спину на уроках труда, когда их обучали шитью, а Ленка Никитина отрезала ей прядь волос. А какие изысканные сплетни про нее девчонки распускали по школе и старались, чтобы эти сплетни услышал и физик… Учителя время от времени пытались промывать ей мозги на предмет внеурочных посещений кабинета молодого учителя. Больно было видеть Макса с другой девушкой, и после этого перестала ходить на его уроки. Хорошо, что это все в прошлом!

Все могло бы быть иначе, если бы… Похоже, что «как есть» ее больше не устраивает. Макс – это уже что-то другое, не такое, как раньше. Макс – это сдерживающий фактор в Москве, но и бросить его после всех тех мучений – жалко.

Из кабинета вышли завуч и еще одна тетка, и Наташа увидела в приоткрывшуюся дверь, что за столом остались только физик и директор. Тогда осмелела и заглянула в класс.

– Добрый день! – поздоровалась она, не входя.

Мужчины повернулись.

– Фролова! – обрадовался директор. – Ну-ка, быстро заходи!

Наташино лицо распустилось, как цветок, Максим даже не смог удержать улыбку. Наташа смотрела на него во все глаза и не могла налюбоваться. Нет, все-таки, красота – страшная сила! Так много хочется сказать, так много сделать… А тут, блин, экзамен: вообще представить не могла, как себя вести. Пока директор командовал, где она должна сесть, Наташа все же подошла к любимому и поздоровалась с ним робким чмоком. Потом послушалась и села к директору.

– Максим Викторович, Вы не отвлекайтесь! – язвительно подколол начальник, кивнув на отвечающую перед учителем девчонку. – Ира всю концентрацию потеряет. Я сам Вашу невесту поразвлекаю.

Учитель снова принялся слушать монотонную и скучную речь ученицы, а директор шепотом расспрашивал Наташу о ее жизни после школы, о Москве.

– Как дела в институте? – спрашивал тихонечко директор.

И Наташа, к удивлению Макса, вдруг ответила:

– Я перевелась во ВГИК. На актерский факультет. Мне посоветовал один очень знающий человек. Правда, снова на первый курс, у них там предметы слегка отличаются от тех, которые я уже сдавала в ГИТИСе…

– Что-о?! – тут же воскликнул Макс, и, очнувшись, обратился к школьнице: – Извини, Ирочка, секунду! – снова перекинул свое внимание на Наташу, уж больно сильно она задела его чувства: – Ты перевелась во ВГИК? Нормально… – протянул он расстроено. И с упреком пояснил: – Ты не просто не посоветовалась со мной! Ты вообще не поставила меня в известность!

– Тише, Максим Викторович! – попросил директор с настойчивостью. – У Вас экзамен! Оставьте семейные ссоры на более подходящее время.

Максим грустно уставился на стол с листками бумаги.

– Макс, ну тебе же без разницы, в каком институте я буду учиться! – навязчиво вставила свое оправдание Наташа. – Это же все равно в Москве.

Макс непримиримо молчал. Они с Наташей сидели по разные стороны от директора. Хоть и не виделись пять месяцев, но словно не было этих месяцев – снова оказались в привычной среде своих личных отношений. Снова Макс хочет командовать, снова Макс не желает смириться с тем, что Наташа тоже имеет право кое-что решать сама… Снова Макс хочет быть нужным и важным в ее жизни человеком…

– Продолжай, Ира. Извини.

Наверно, Ира влюблена в Максима Викторовича. Ей явно неприятно присутствие Наташи. Она опустила голову и начала шептать тему обиженным голосом.

– У тебя на коленях шпаргалка? – предположил учитель.

Теперь уже школьница оскорбилась с полным правом.

– Мне не нужна шпаргалка!

– Я за тебя рад, – вежливо ответил Максим. – Тогда смотри мне в глаза.

Ученица с вызовом послушалась. Продолжала рассказывать, только теперь уже не так смело, как раньше. Волновалась, цепляясь за его непостижимый взгляд; много раз вставляла словечки «кажется», «по-моему», и Максим подбадривал ее кивками «все правильно».

Директор на всякий случай перестал расспрашивать Наташу, чтобы не провоцировать Максима Викторовича, хотя самому было чрезвычайно интересно узнать, как складываются судьбы его лучших выпускников. И Наталья сидела, словно в изоляции. Даже случайно допустила ужасную мысль: «Может, вообще не надо было приезжать?» Но потом поняла, точнее, пообещала себе, что все наладится, это просто недоразумение.

После Иры ответил последний ученик, успели вернуться две тетки: завуч и учительница; вся экзаменационная комиссия обсудила оценки (как обычно, поставили немного завышенные); позвали всех учеников и обрадовали их беспокойные нервы – все как всегда – Наташа переживала это и сама в девятом и в одиннадцатом, но впервые видела сей процесс изнутри. И все разошлись, оставив Максима Викторовича наедине с Наташей и еще двумя девочками, которые разбирали стол, складывали скатерть.

– Максим Викторович, а куда минералку? Тут несколько неоткрытых бутылочек.

– Девчонки, забирайте себе. Пойдёте, на Цветном на лавочке отметите сдачу экзамена.

– Минералкой? – насмешливо переглядывались ученицы.

– Да, мои милые, минералкой! Шампанского у меня для вас нет.

Пока девчонки наводили порядок, Наташа тщательно мешала Максу помогать им. Пыталась брать его за руку и уговаривала:

– Макс, я не посоветовалась с тобой, потому что ты все равно сказал бы: «Решай сама».

– Знаешь, что бы я тебе сказал? – не выдержал Макс и заорал на нее. – «Если тебя ничто не держит в ГИТИСе, то возвращайся в Сочи»!

Было трудно. Впрочем, трудно было всегда. Наташа уже не новичок в этом деле. Да и какой мужчина устоит перед стеныпробивающей женской лаской? Полноценно оставшись без свидетелей, зажала его к подоконнику.

– Соглашайся на поцелуи! – улыбнулась она. – Пока я не начала еще чего-нибудь…

– Ты даже не хотела, чтобы я тебя встретил на вокзале! – упорно обижался Макс.

– Так у тебя же экзамен был! – напомнила девушка.

– Ну да! А ты выбрала именно тот поезд, который приезжает во время моего экзамена!

– Котик! Я смогла сесть на поезд только вчера! Позавчера я была еще занята, а ждать не могла! Я так тебя люблю!!!

Наташе кажется, что чем больше она взрослеет, тем чаще Максим ведет себя, как ребенок. Много раз слышала, что мужчины – это большие дети, но также слышала, что все мужики сволочи. Поэтому не верила ни тому, ни другому утверждению. А теперь сама убеждалась в одном из них. Потребовала обнять себя и с удовольствием наслаждалась его уверенными поцелуями, страстными и крепкими от обиды. Этого не было ни по телефону, ни по интернету… Соскучилась.

– А Катя долго еще в лагере пробудет? – спрашивала Наташа, когда они стояли в пробке, пытаясь довезти Наташин чемодан до Дагомыса.

– Еще одиннадцать дней.

– Как она в незнакомой обстановке?

– Нормально. Там многие ее одноклассники, ей очень нравится. Я к ней через день езжу, лагерь-то тут, недалеко, на Мамайке. Их на экскурсии возят, в дельфинарии были недавно, в море купаются… Я, наверно, параноик, но почему-то очень беспокоюсь, что она там с мальчиками «дружить» будет…

Наташа хихикнула:

– Ну да, восемь лет, пора уже.

Долго еще подсмеивалась над Максом, выдумывая и картинно изображая ему всевозможные варианты «дружбы» с мальчиками; так и доехали до дома – незаметно и легко.

А Макс ведь на самом деле переживает! Катя с раннего детства увлекается мастурбацией! Года в три вообще смело задирала юбочку прямо в общественных местах и начинала трогать себя в местах сугубо интимных. Папе с трудом удалось отучить! Точнее, не отучить, а отвлечь. Боялся с раннего детства случайно внушить дочке, что секс – это грязь, ведь дети весьма впечатлительны: уловит твой недовольный тон и будет думать, что половые органы – это противно. А отсюда – интимные проблемы в зрелом возрасте. Старался упаковывать дочку в брюки, и это помогало избежать прилюдной мастурбации, но старомодная бабушка – мама Макса Мария Анатольевна – настаивала на том, что девочку с детства надо приучать выглядеть по-женски. Марию Анатольевну дико раздражает стиль унисекс, так что в отсутствие Максима она упорно перевоспитывает внучку в куклу с нарядными платьицами. Кстати, бабушка всегда водит Катю за руку, и лазить под юбку девочке становится неудобно.

Правда, сейчас, к восьми годам, Максим уже объяснил дочке, что ласкать себя можно, только когда никто не видит, потому что показывать это можно только самому-самому близкому человеку – мужу. Мария Анатольевна в шоке от такого воспитания. И из-за этого постоянно возникают настоящие скандалы.

А уже на пляже ближе к вечеру Наташа с беспокойством расспрашивала, как Макс собирается вести половое воспитание в школе. Немножко ревновала, но успокаивалась, понимая, что от нее ничего не зависит. Только буркнула недовольно:

– Натренировался на мне, а теперь у других девчонок будешь вызывать адекватные ассоциации…

Наташа почему-то не хотела думать о том, что Макс будет работать с мальчиками, а не с девчонками. Слушала его внимательно, но метко выловила только самую «важную» информацию – что раз в месяц у каждого класса будет общий, а не раздельный, урок.

– Я постараюсь не вызывать у девчонок ассоциации! – пообещал он и засыпал песком Наташину ножку. – К тому же ты упорно полагаешь, что речь будет идти только о постели. И мне до тебя никак не удается достучаться! Это, скорее, будут уроки биологии и психологии, а вовсе не обсуждение интимной жизни учеников.

*

То, что Наташа избегает близости с ним, Максиму стало ясно еще в первый день ее сочинских каникул. Да и вообще, между ними уже давно наметилась отчетливая полоса разделения судеб. В отсутствие Наташи Максим успел прожить целую отдельную жизнь с переживаниями и откровениями, многочисленными событиями и выводами… Максим успел прожить жизнь, о которой Наташе не говорил ни слова. И Наташа – тоже.

Она каждый вечер садится за компьютер и играет в игры до тех пор, пока Макс не уснет. Делает вид, что ей очень интересно. А побыть с любимым мужчиной, поваляться в постельке, пообниматься и заняться самым увлекательным занятием, от которого теряешь реальность происходящего, – это разве не заманчивая перспектива?

Сегодня ночью Наташе приснился какой-то ужасный сон – Макс только уснул после работы в клубе и спросонок сильно испугался: Наташа, свернувшись клубочком, крепко вцепилась руками в подушку, плакала и неразборчиво кричала что-то вроде «я не хотела» или «что я наделала». Макс разбудил ее, обнял и пытался успокоить, но она рыдала и успокоиться, казалось, просто физически не могла…

– Это опять что-то из прошлого? – спросил Макс.

Но Наташа отвечать не стала, вместо этого принялась расспрашивать, что он успел понять… Потом зачем-то начала взволнованно сквозь слезы его убеждать:

– Это неправда! Я этого не хотела!

– Хорошо, хорошо, я тебе верю! – повторял Макс.

Он так и не понял, о чем речь, хотя Наташа была очень близка к тому, чтобы проболтаться. Сделал ей чай с малиновым вареньем и принес угощенье прямо в постель. Через час Наташа перестала плакать, но уснуть больше так и не смогла. Сидела в постели, обхватив коленки, и раскачивалась, как маятник.

И вот, вечер, а она – невыспавшаяся – стойко сидит за компьютером, уставившись в монитор и отгородившись от посторонних шумов огромными наушниками. Зевает примерно раз в тридцать секунд. Макс уже в кровати, лежит и не сводит с нее глаз. Она устала сегодня: бессонная ночь, насыщенный день, масса мероприятий лишь для того, чтобы она отвлеклась и сфокусировала свой отсутствующий взгляд. К вечеру она все-таки успокоилась. Максим понимал, что ее выводит из равновесия вполне конкретное воспоминание, но спрашивать не стал. Хотел предложить ей свою помощь и поддержку, если она захочет поделиться переживаниями, но промолчал. Если бы она по-прежнему считала его лучшим другом – сама бы поделилась даже без всяких предложений…

После очередного ее зёва и протирания глаза Макс поднялся с постели и подошел к своей девушке. Положил ладони на ее прохладные плечики, и она, робко взглянув на него, сняла наушники.

– Ложись спать, – посоветовал мужчина и с издевкой добавил: – Не бойся, я не стану к тебе приставать.

Высказав ей это вслух, невольно обиделся и гордо отправился на кухню.

Наташа выключила компьютер. Поняла, что попалась. Сидела на кровати и слушала спокойные и редкие постукивания стакана по столу на кухне.

…

– Ты так изменилась, – сказал он ей несколько дней назад. – Повзрослела.

– Нет, Макс, – улыбалась она, – я все та же.

Лежали в обнимку на мокрой мелкой гальке по пояс в прибое и чувствовали одно и то же – волнение моря один балл, который едва меняет границу на теле.

– Не смотри на меня так внимательно! – хихикала девчонка. – А то увидишь недостатки! Я вот, например, только в Москве, разглядывая твою фотку перед сном, заметила, что у тебя немного кривой нос!

– Ну-у, – огорчился Макс и слез с Наташи, перевернувшись на спину, – похоже, ты просто перестаешь быть в меня влюбленной.

…

Девушка все же набралась смелости и пошла за любимым на кухню.

– Я без тебя спать не буду! – заявила она по-доброму, остановившись в дверях.

Случайно Макс поймал себя на мысли, что причиной Наташиной неприязни к интимным связям может быть изнасилование. Уже много знает об изнасиловании – специально копался в интернете и в библиотеке для Оли. И, вспомнив Олю, понял, что все-таки у этих двух девушек совершенно разные причины. Изнасилование пережила Ольга – и с тех пор вообще не доверяет людям, причем, не только мужчинам и не только в отношении интима. А Наташа, кроме побегов из постели, никаких признаков не проявляет. Вывод напрашивается сам собой: дело не в сексе как таковом, а в Максиме. И очень пугает тот факт, что нормальный, взаимный секс у них был чуть ли не год назад!

– Иди сюда, – позвал он, указав себе на колени.

Наташа с удовольствием послушалась.

– Мы же с тобой близкие друг другу люди? – продолжал Макс, обняв ее и заглянув в глаза. – Давай поговорим по душам.

– О чем? – испугалась девушка, вспомнив свою истерику из-за сна.

– О нас, – успокоил Максим. – Всего лишь о нас.

– О счастливой любви не говорят, – робко намекнула девчонка.

– А у нас с тобой, видимо, что-то не так. Знаешь, мужчины не любят выяснять отношения, но если отношения затрагивают секс… Говори прямо, что у тебя на уме? Как ты себе представляешь нашу дальнейшую «счастливую любовь» – без секса?

– Нет, с сексом.

– Наташ, хватит морочить мне голову. Ежу понятно, что ты меня не хочешь. А поскольку я не имею никакого права заставлять девушку…

– Я не «не хочу»! Просто у меня какой-то спад… Может, потому что мы с тобой уже все перепробовали…

– Да? – удивился Макс. – Не знал, что твои познания так ограничены! И не знал, что ты ложишься с мужчиной в постель только для того, чтобы попробовать что-то, а не для того, чтобы заняться любовью, – и вздохнул: – Ну что ж, раз наши отношения исчерпаны…