Текст книги "Осколок (СИ)"
Автор книги: Диана Морьентес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Макс, расслабься, – предложила она ему шепотом. И, не сдержав эмоций, пробормотала: – Я больше всего в жизни хочу, чтобы тебе было хорошо.
Максим не сказал бы, что это был особенный секс. Так, весьма средненький. Но Максим был безумно счастлив, что этот весьма средненький секс случился в его жизни. Она не хотела – ни его самого, ни интимных отношений вообще. Она просто отдалась ему. Потому что любит. И только по-настоящему любящий мужчина может это оценить. Был так растроган, что мог только бормотать ей на ушко:
– Кошечка… Моя прелесть… Смысл моей жизни…
***
Сегодня Наташина мама пришла в гости, и Максим часа полтора развлекал ее на кухне, выясняя, какие сложности были у Наташи в детстве из-за того, что она левша. Он решил писать кандидатскую диссертацию именно на такую тему. Точнее, тема про то, какие проблемы могут быть у педагога в связи со специфическими особенностями ребенка, а целая глава посвящена как раз левшам. Макс просто не мог избежать возможности поработать над своим подручным материалом – над своей любимой левшой. Наташа сидела рядом и все время удивлялась, что то, что сообщает мама, действительно, было.
Наташа поздно научилась говорить. Хотя рано полюбила чтение. В два года стала говорить, а в три уже с удовольствием сама читала простые сказки. Писать научилась только в школе. И то, поначалу упорно отзеркаливала буквы. С письмом вообще очень проблематично было: Наташа словно не понимала, что букву нельзя перевернуть – вертела и зеркально, и по горизонтали, и по вертикали. И мама объясняла ей образно: что «Ф» похожа на очки, например. Вскоре Наташа и сама стала с легкостью придумывать себе ассоциации, причем такие, до которых мама сама бы не дошла.
У первоклассницы-Наташи все тетрадки были вымазаны чернильными пятнами, ведь прежде чем написать следующее слово, Наташина левая рука сперва размазывала предыдущее. Но мама нашла выход: сама подбирала ей такие ручки, которые не пачкаются.
– Жаль, что Вы перестали подбирать ей ручки! – съязвил Макс. – У нее по физике всегда такая тетрадь ужасная была! Еще и почерк отвратительный такой, совершенно нечитабельный!
Максим даже дневник ей потом сам заполнять стал – все-таки дневник – ее лицо, и он не должен быть неопрятным.
Макс рассказал то, что узнал из материалов, собираемых для диссертации. Что левши обычно склонны фантазировать, имеют музыкальный слух и хорошую память. Кроме того, они чувствительны, оригинальны, отлично ориентируются в пространстве и образно мыслят. Зато у них очень туго с логикой…
– Да, – призналась девушка, – логику я очень уважаю! Стараюсь развивать ее у себя… Всегда думала, что успешно, а благодаря Максу понимаю, что нет.
Еще Наташа совершенно невообразимым образом считала! Например, обычно дети прибавляют единицы к единицам, а десятки к десяткам. А Наташа, складывая 14 и 55, к 55 сначала прибавляла 5, потом 10, а потом вычитала единицу. И до сих пор ей так легче. Макс хихикнул:
– Да, мне учительница математики все время жаловалась, что Фролова не желает решать задачи по общеизвестному алгоритму. И на физике иногда я просто в панике был, никак научить ее не мог по-своему: она приходила к правильному результату совершенно нерациональным способом!
И Наташа всегда была небрежной, что, впрочем, со временем так и не изменилось.
Максим показал дамам распечатки с текстами из интернета, и Наташа ужаснулась: это реально про нее… «Такой ребенок непосредственен, доверчив, легко попадает под влияние сиюминутных чувств и настроений, плаксив, капризен и подвержен ярости и гневу, настойчив в осуществлении желаний»… Не самые лестные характеристики… Но ей очень понравилось, что многие известные люди: музыканты, актеры, художники, политики – левши! Сразу захотелось достигнуть яркой творческой вершины, стать самой знаменитой в мире звездой и затмить своим сиянием всех недостойных!
– Это я пока еще только «солнышко»! – улыбнулась она Максиму. – Потому что пока маленькая…
***
Макс проснулся среди ночи оттого, что Наташа отлежала ему руку. Сегодня снова был упоительно нежный и чувственный секс, на этот раз по инициативе Макса. Наташа честно призналась, что его ласки ее не возбуждают, но очччень приятны. И Макс так и не смог понять, как может быть очччень приятно, но не возбуждающе. Словно у нее в голове какой-то шлагбаум, не разрешающий переводить приятные ощущения в любовные. Но при этом она все же идентифицирует секс как близость…
Они уснули прямо поверх одеяла и поперек кровати. Макс попытался осторожно вытащить из-под любимой занемевшую руку, а чтобы ей было по-прежнему удобно, подложил взамен подушку. Съежившись, она карабкалась поближе к его согревающему телу, но, недостаточно завернувшись в Макса, сквозь сон хмурила бровки: Макс улыбался, наблюдая ее личико в полутьме. Потом сжалился и натянул на нее угол одеяла, закрутив ее, как младенца в пеленку. Поцеловал ее в щечку и сказал тихо:
– Я тебя люблю.
– Я тебя тоже, – отозвалась она, не проснувшись, и, может, не ему вовсе, а кому-то во сне.
– Давай знакомиться! – предложил он ради прикола.
– А разве мы не знакомы? – удивилась девушка пьяным голосом.
Так интересно! Во сне она говорит иначе, чем в жизни! Чуть быстрее и без знаков препинания. И ее мимика – театрально преувеличенная. Реакция словно более яркая, чем наяву.
– Я Макс, – не сдавался Макс.
– Наташа, – послушно представилась девчонка.
– Милое имя. Тебе идет.
Мужчина подпер голову рукой, и зависнув над любимой, ждал, что она на это скажет. А она молчала. Видимо, во сне зря слов на ветер не бросают. Надо что-нибудь спросить.
– Что тебе нравится в мужчинах?
Наташино блаженное личико растянулось в улыбке:
– Их внимание!
Максим чуть не рассмеялся, но изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не разбудить свою болтунью.
– А какие парни тебе нравятся?
– Брюнеты, – ответила она.
– Что-о? – возмутился Макс.
– Брюнеты, – повторила Наташа, как магнитофон, стопроцентно так же, как сказала это в первый раз.
– Так, так, так… Очень интересно, – пробормотал Макс озабоченно. – Сколько у тебя было любовников?
– Не твое дело! – ответила девушка грубо. Интересно, кто там во сне задал ей этот вопрос?
А Максим просто спросил иначе:
– Трое?
– Да.
Значит, в Москве у нее точно никого не было, и значит, отвращение к сексу не из личного опыта…
– Ты бросишь институт ради меня? – спросил он тихо и несмело.
– Да, – ответила девушка, и ее личико стало совершенно серьезным и осмысленным.
Наутро Наталья, разумеется, не помнила никаких сонных разговоров, зато дико хохотала, когда Макс хвастался, что теперь знает все ее тайны.
***
– «Изучение функциональной организации мозга у леворуких детей ведется в разных направлениях, одно из них… Так-так-тАк… Считается, что предпочтение правой и левой руки связано с различными вариантами функциональной организации мозга, и предпочтение правой руки связано с несколько большим функциональным объединением корковых структур…» Боже, как сложно! Макс, ну и бред же у тебя будет в диссертации!
– Ты не согласна с мнением ученых? – отозвался Макс, надевая рубашку и с эстетическим удовольствием разглядывая в зеркале получающуюся картину.
Наташа сбежала глазами ниже по тексту, потом верхнюю страницу подложила под низ всей пачки и снова побежала глазами. Вдруг воскликнула:
– Слушай, а ведь правда… Вот оно: «стремление к нестандартным ситуациям»!
– Если бы я не знал, что ты левша, то, прочитав эти статьи, все равно бы догадался. Знаешь, что там еще есть? Правое полушарие – оно у тебя доминантное – отвечает за интуицию, продуцирует сновидения… Может, поэтому ты видишь сны с твоим прошлым? А переучивать ребенка нельзя потому…
Максим завязывал галстук, кривляясь – строя себе глазки. Наташа стояла рядом с пачкой бумаги и уже перестала читать: отвлеклась на его артистичность. Когда-то Наташа даже переживала, что он не любит ее по-настоящему, а просто притворяется. Ведь с его актерским талантом обмануть девушку – проще простого. Такой заманчивый красавчик! Если бы у него были пухлые губы – он вызывал бы сомнения в традиционной сексуальной ориентации. Или напоминал бы мальчика, ребенка. А так внимание больше привлекает не рот, а линия подбородка: образец притягательной мужественности…
– Ты меня не слушаешь? – испытательно взглянул Максим ей в глаза.
– Да, извини, – заулыбалась девушка. – Я что-то случайно тобой залюбовалась…
– Даже не знаю, злиться на тебя за это, или нет, – Максим улыбался в ответ, поправлял и без того идеальный галстук, но при этом в зеркале смотрел куда-то вниз.
– Я что, засмущала тебя? – удивилась Наташа пробным намеком.
Максим молчал и старался спрятать улыбку.
– Я тебя засмущала! – завопила Наташа радостно и заключила его в объятия.
Смутить непоколебимого мужчину – это ли не величайшее достижение в жизни?!
– А знаешь, о чем я тебе говорил? – прервал ее Макс несдающимся тоном. – О том, почему нельзя переучивать леворукого ребенка!
– А знаешь, о чем я думала?! – не отставала Наталья. – Я полюбила сильного мужчину. Мужчину, к которому можно было прийти за советом; который защитил бы меня от всего! Будь сильным, и я останусь рядом с тобой столько, сколько тебе это будет нужно!
– Ты полюбила двадцатипятилетнюю внешность, – возразил Максим, – и больше ничего! И до сих пор любуешься. Мучаешься со мной, но не бросаешь… Пойми одну вещь, малышка, – Макс загородил ей дорогу к бегству, облокотившись на шкаф, и поцеловал ее в лобик. – Ты в любом случае будешь со мной столько, сколько мне будет нужно!
Наташа хихикала и чмокала, чмокала его в губы, а Макс дразнил ее, не позволяя поцеловать крепче. И, поймав его взгляд на долгое время, Наташа вдруг спросила:
– Ты когда-нибудь тонул в глазах?
– Не знаю, – пожал Макс плечами и задумался, пытаясь вспомнить.
– Значит, нет! – авторитетно сделала вывод девчонка. – Это как оргазм! Если сомневаешься, значит, его не было. Макс, тут невозможно ошибиться! Либо ты тонул в глазах, либо нет! Это такое впечатление, ты бы не забыл!
– А ты, видимо, до сих пор под впечатлением? – ревниво уточнил парень.
– Да! – Наташа прикрыла глазки и стала рассказывать: – Ощущение такое, словно ты реально тонешь, как в море! Как во сне, бывает, кажется, что падаешь с кровати…
– Так это, наверно, глюки твоего вестибулярного аппарата! – съязвил Максим.
Но девчонка не обращала внимания на подколки:
– …И видишь только глаза перед собой, и больше ничего! Понимаешь, словно ты в зрачке! Вокруг только цвет этих глаз! Только голубые хрусталики…
– Голубые хрусталики, – повторил Макс вслед за ней. И тут же привел ее в сознание вопросом: – Это ты в чьи глаза смотрела, в мои или в Санины?
– В твои. В седьмом классе. Ты четвертные выставлял.
– Вот это ты в тему напомнила! – улыбнулся учитель. – Интересно, я успею в школу хотя бы к тому моменту, когда надо будет выставлять четвертные?
– Езжай осторожней, ладно? Не гони. Четверть только началась!
«Мой милый», – начала Наташа в чистой тетрадке сорока восьми листов. И остановилась.
Вела дневник только в те периоды, когда жила у родителей… Очень давно. Немножко пыталась в Москве, но так сложно было что-то писать, уже непривычно. Может, переросла всю эту подростковую чепуху с дневниками? Улыбнулась только что возникшей идее – и тут же принялась ее реализовывать. В материалах к его диссертации было написано, что у левшей часто хорошая интуиция. Вот и доверимся интуиции: будем делать то, что кажется стоящей идеей. А потом подумаем – как, и что из этого выйдет.
«Мой милый, «образование – это то, что остается, когда мы забыли все, чему нас учили». Автора не помню, но мысль хорошая. Москва дает мне слишком много, чтобы отказаться от этого без сожаления. Я учусь здесь гораздо большему, чем сценической речи или истории Отечества. Пойми меня и не сердись. Я люблю тебя независимо от того, где живу.» «Страница 1». «Переворачивать страницу только после моего разрешения!»
И уже дорисовывала карикатуру с их с Максимом фотографии, как в замочной скважине зашевелился ключ, а через секунду громыхнула и сама входная дверь. Наташа захлопнула тетрадку и судорожно стала искать, куда бы ее спрятать. Он уже вернулся! Время так быстро летит! От растерянности кинула тетрадь под кровать.
***
– Может быть, мне подстричься? – спросил Макс самого себя, глядя в зеркало в прихожей. – Так, коротко, как после армии.
– Не вздумай! – взмолилась Наташа и схватила его за руки, словно он уже держал ножницы, и она пыталась его остановить. – Макс, не надо! Тебе так лучше!
– Ты же не видела меня с короткими волосами!
– Я видела на фотографиях. Макс! Ты станешь обычным, таким же, как все! Ты потеряешь самого себя!
Максим еще раз критично оглядел информацию зеркала и признал:
– Твои слова звучат так угрожающе! Я напуган! Инесса тоже меня отговаривает. Говорит, с короткими волосами я пацан, а с длинными – мужчина. Что-то про нижнюю челюсть объясняет…
Ну вот, снова Инесса! Наташа оскорбилась и замолчала.
– …Ее слушать я, конечно, не стану. Но твое мнение для меня свято!
Наташа улыбнулась и позволила обнять себя за талию. Любовалась его безупречно сложенным лицом и прошептала с чувством:
– Зайчик, ты самый красивый мужчина в мире!
– Ого! К «котику» я еще не привык, а тут следом и «зайчик»! – игриво воскликнул Максим и притворился ревнивцем: – Я смотрю, вас там, в институте, многому научили! Когда ты успела привыкнуть называть мужчину ласковыми словечками? Кого ты там постоянно называла зайчиком, а?
– Тебя! – проворковала девушка и потянулась с поцелуем к его губам. – Все время о тебе думала и называла тебя зайчиком!
– Правда? – прищурился Макс недоверчиво.
– Ага! – закивала Наташа.
– Ну, хорошо, допустим, верю, – сдался парень и все же ответил на ее поцелуй. Но отвлечь его Наташе не удалось. – Тогда, может, мне опять покрасить волосы? Так же, как в прошлый раз. Мне так понравилось!
– У Инессы? – девушка недовольно отошла от любимого на расстояние вытянутой руки.
– У Инессы, – подтвердил Макс. – Чем ты недовольна? Она очень хороший мастер! Я, например, не хочу, чтобы в нейтральной парикмахерской мне сделали эти примитивные полоски на голове!
– Ты просто хочешь с ней встретиться! – завопила девчонка жалобно.
– Малыш, я и так с ней встречаюсь – она в клуб приходит.
Наташа уставилась на парня широко открытыми ревнивыми глазами. Инесса приходит в клуб, а Наташа доверчиво сидит дома! Ее тон стремительно набирал обороты:
– Ты просто ищешь способ поразвлекать ее! Ты так о ней печешься, что просто теряешь реальность происходящего! Я твоя девушка! Я, а не она! Или ты без нее жить не можешь?! Ты так настойчиво убеждаешь меня, что ты ей только друг, а вот потом окажется, что ты не прав… Это будет даже не измена, а настоящее предательство!
– Слушай внимательно, что я тебе скажу, – прервал ее Макс грубым тоном. – Ты меня уже достала своими подозрениями! Что ты так приколебалась к Инессе? Мне надоело слышать от тебя каждый день одно и то же! Мне надоело успокаивать тебя одними и теми же словами! Мне надоело объяснять тебе, что Инка тебе не соперница по многим причинам! – Макс строго взглянул ей в глаза и показал ребром ладони по шее. – У меня уже вот здесь твои причитания! Если ты еще хоть раз подымешь эту тему – мы расстанемся.
– Макс, ну я же ревную!
– Ты поняла, что я сказал?! Я хочу спокойствия! Если еще хоть раз услышу от тебя упреки в том, что я с ней общаюсь, – можешь собирать вещи и уходить. И пойми, это будет навсегда. Дороги назад ты уже не найдешь. Если я уступлю однажды, ты перестанешь воспринимать всерьез мои просьбы. Поэтому я пойду на принцип, лишь бы остаться верным самому себе. Так что решай сама.
Наталья внезапно посерьезнела: поняла, что он не шутит. Было обидно только от одного:
– Ты же знаешь, что я могу на самом деле психануть и уйти. Неужели ты совсем не дорожишь отношениями со мной?
– А я вовсе не хочу, чтобы ты уходила, – признался Максим настойчиво, но ласково. – Просто здоровые нервы мне нужнее, чем твоя бесконечная ревность. Малыш, все в твоих руках. Думай. И знаешь, пожалуй, решай прямо сейчас, сию минуту – один раз и на всю жизнь!
Нам всегда приходится делать какой-либо выбор. И вообще-то, хорошо, что выбор есть даже сейчас!
В субботу, когда Макс собирался к парикмахеру Инессе, вежливо позвал с собой и Наташу. Но при этом так хитро составил предложение, что девчонка решила – достойнее будет отказаться.
Макс сказал так:
– Если ты хочешь меня проконтролировать, то пойдем со мной.
И Наталья гордо ответила:
– Иди один. Я тебе доверяю.
Поехала вместе с ним только до центра – походить по магазинам. На вокзале вышла из машины, скрепя сердце отпустила его к Инессе одного и только попросила забрать ее отсюда на обратном пути.
Почему все так сложно? Почему простые отношения мужчины и женщины так сложно строить? Почему путь к миру лежит только через боль? Через боль, через трудности и через уступки… Может быть, Макс и прав, что ставит вопрос ребром, не оставляя никаких других вариантов? Наташа понимала, что, пообещав не устраивать ему скандалы про Инессу, саму себя ограничила в переживаниях. И это хорошо. Нечего подливать масла в огонь. И Инесса права – если беседу поддерживать, то беседа затянется надолго. Взрослые люди, действительно, больше разбираются в жизни. Наташа боялась только одного: ее, такую маленькую и доверчивую, эти взрослые люди могут и обмануть…
В четырнадцать лет знала, что есть вещи, с которыми надо просто смириться, а сейчас так не хочется следовать этому правилу! Почему?
Увидев любимого вечером – красивого и стильного, сама пригласила его в кафе. А там робко вручила ему подарок – безумно дорогой и качественный набор для волос: шампунь, кондиционер, маска для восстановления… Сам Макс ни за что не купил бы себе. К тому же он все равно не разбирается в средствах по уходу за волосами так, как Наташа.
– Тебе так идет! – шептала она восторженно уже через десять минут, забыв обо всем на свете.
А Макс начинал злиться, наблюдая Наташин восхищенный, чумной взгляд:
– Малыш, отвлекись немного! Давай просто поговорим!
***
– Отвали немедленно! – Наташа брыкалась ногами и, не желая открывать глаза, натягивала одеяло на голову.
Максим уже собирался уходить на уроки, Катюшка тоже стояла в пальтишке, и оба безуспешно пытались разбудить Наташу.
– Зай-ка! – позвал Макс ласково и настойчиво. – Просыпайся! Больше такого шанса у тебя не будет! А то проспишь мой подарок!
– Чё? – сонный прижмуренный глазик хитро вынырнул на белый свет.
– У меня есть для тебя билетик в салон красоты на специальный утренний сеанс! Начало через час. На, почитай программку.
Наташа лениво взяла предложенный мужем буклет и попыталась сфокусировать взгляд на буквах. Но в первую очередь внимание привлекали картинки. Сон сразу начал улетучиваться.
– Все уже оплачено, – прорывался голос Максима сквозь ее зевания. – Все, что от тебя требуется, просто прийти туда к девяти.
– А сейчас сколько? – встревожилась девушка.
– Сейчас восемь, – терпеливо объяснил парень.
– А, да, точно. Вы уже уходите?
– Нет, пока тебя на ноги не подымем – никуда не уйдем.
– А в честь чего это? – Наташа указала на талончик.
– Просто так. Больше всего в жизни хочу, чтобы тебе было хорошо! – улыбнулся Макс. И, поцеловав ее в щеку на прощание, добавил: – Буду ждать тебя в школе, как освободишься. И не строй никаких планов на вечер – они уже есть.
Как только любимые ушли, и будить ее стало некому, Наташа тут же встала и с разбегу влетела на кухню. Машинально налила воды в чайник и включила его. С незнакомым доселе азартом перечитывала рекламку студии красоты, мимо которой столько раз проходила, вожделенно облизываясь.
Разумеется, собралась за считанные минуты! Если с массажем и парикмахером в своей жизни уже сталкивалась, то о солярии, косметологе и визажисте – только мечтала!
Сначала с ней побеседовала женщина-доктор, выяснила, не жалуется ли она на боли в спине, или в голове, или… Смерила ей давление, и после обстоятельного знакомства Наташу повели в сауну с бассейном.
Потом был бодрящий массаж с такими изумительными запахами, что девчонка, закрыв глаза, была уверена, что лежит голая прямо на природе – на свежей весенней поляне, а рядом кто-то чистит ароматный апельсин. Здесь было тихо, играла приятная музыка – причем, отовсюду – без единого источника, а массаж делал молодой мужчина… Он особо ее не смущал – с самого начала отворачивался, пока она раздевалась и укладывалась на кушетке, потом прикрыл ей попу полотенчиком. Но массаж все-таки на все тело – вместе с антицеллюлитным (Наташа уже давно переживает, что у нее появился невидимый Максиму целлюлит), так что через какое-то время полотенчику пришлось уступить место нежным профессиональным рукам.
Наташа сперва немного волновалась, и между прочим, даже не оттого, что совершенно незнакомый мужчина видит ее голую спину, а оттого, что, наверно, это не понравилось бы Максиму. И сама неожиданно для себя открыла, что Максима стесняется, а постороннего парня – совершенно нет!
Потом был солярий – совсем недолго: ознакомительная беседа с целью назначить несмертельный сеанс заняла гораздо больше времени. Девушка – специалист из солярия – тщательно осматривала Наташину кожу на предмет повреждений или пигментных пятен и только после этого запустила ее в кабинку.
Пока ей делали маникюр и педикюр, Наташа нетерпеливо рассматривала части своего тела – уж очень хотелось, чтобы загар поскорее проявился!
Косметолог – очень приятная разговорчивая женщина – констатировала, что кожа у Наташи очень сухая, а поскольку еще и после солярия, то решила отшлифовать лицо нежным скрабом для чувствительной кожи и сделала успокаивающую и очищающую маски. Потом слегка побила лицо и шею подушечками пальцев с каким-то кремом, а потом намазала дневным увлажняющим кремом – не от морщин, а специально для молодых девушек. Наташа ничего не видела, только чувствовала – у нее на глазах лежали маленькие прохладные компрессики, чтобы не было ни припухлостей после раннего пробуждения, ни темных кругов от недосыпа.
Потом был парикмахер. Над Наташей особо не издевались – она сразу заявила, что убьет того, кто причинит вред ее волосам. Ей немного подравняли кончики волос, помыли голову шампунем и бальзамом, потом сбрызнули волосы какой-то ерундой – и они невероятно заблестели! А потом с помощью невесомых укладочных средств и фена создали объемную прическу из крупных прядей, слегка завивающихся снизу. Получилось шикарно, и Наташа осталась довольна.
А визажист сделала ей красивейший утонченный дневной макияж, подобрав оттенки тона, румян, теней и помады специально под Наташин тип внешности и черты лица. Вся косметика водостойкая, предупредила мастерша, и Наташа обрадовалась: ведь сегодня погодка – не очень: мелкий мокрый снег. Решила купить себе эту помаду, светлую, почти бежевую – не многое на ее пухлых губах выглядит настолько совершенно.
Разглядывая себя в зеркале фойе, была чертовски довольна! Самой себе напоминала девушку с обложки – еще и при таком освещении, как здесь. Была рада, что в своем гардеробе не позволяет задерживаться вещам, которые перестают быть элегантными или становятся неновыми. Иначе выглядела бы просто нелепо – с такой головой и в каких-нибудь примитивных потертых джинсах!
Ну и конечно, везти такую красоту на автобусе – абсолютно неприемлемо, поэтому Наташа заказала себе такси и села ждать на мягком кожаном диванчике возле регистратуры. Да и хотелось найти предлог побыть в этом раю еще хоть немножко…
Вошла в школу, счастливая до поросячьего визга – но такая манерная, словно на нее направлены объективы всего мира, ну или хотя бы взгляды всех встречных мужчин! Андрюха на входе рассыпался в комплиментах и так и не смог больше собраться, и Наташа от безысходности направилась на третий этаж.
Влетела в кабинет физики, даже не заглянув в замочную скважину! Во-первых, теперь это незачем, а во-вторых, такая девушка не должна опускаться до уровня замочной скважины!
Максим Викторович ходил по кабинету и рассказывал десятому классу про электромагнитное поле. Обернулся на открывшуюся дверь и замер. Наташа молча и совершенно серьезно уверенной походкой догнала его посреди кабинета и, обхватив его ладонями за шею и притянув к себе, надолго посвятила себя самому лучшему в своей жизни поцелую. Максим сперва не понял, что это с ним делают, а потом тоже крепко обнял ее за талию и принялся с удовольствием заниматься своим любимым делом прямо в обществе учеников.
Школьники удивительно долго молчали, но вскоре пацаны начали обмениваться возбужденными обсуждениями и остренькими фразочками и хихикать. Девчонки при этом по-прежнему сидели тихо.
– Видимо, тебе там очень понравилось! – улыбнулся Максим, отстраняясь от поцелуя и снова неудержимо приковываясь к ее губам.
– Я с трудом ушла оттуда. Желание поцеловать тебя взяло верх!
– Ты потрясающе выглядишь! – воскликнул Макс и поцеловал ее в щечку, вдохнув аромат ее волос. – А пахнешь вообще сногсшибательно! И от твоей благодарности я в восторге! Забери Катю из продленки, ладно? Это возле вашего женского кабинета трудов. Урок скоро закончится.
Едва Наташа вышла, пацаны начали шумно переговариваться, а один даже довольно громко присвистнул:
– С ума сойти! Вот это ангелочек!
– Абрамов! – строго предупредил учитель. – Это мой ангелочек!
– У Вас прикольная девушка! – Абрамов обрадовался, что можно поговорить без напряга.
– А где Вы такую нашли? – выкрикнул другой пацанский голос. – Я бы тоже там с удовольствием поискал!
– В этой школе, Женя, – улыбнулся Макс. – Ты посмотри вокруг, может, найдешь.
Женя новенький, он перевелся сюда в этом учебном году, поэтому Наташу в лицо не знал. А девочки, видимо, Наташу все же помнят, хотя у них разница два года, и, когда этот школьный роман только набирал обороты сплетен, нынешние десятиклассники были в седьмом – неискушенные интригами.
– Максим Викторович, отпустите нас домой! – обнаглел третий голос. – Все равно мы уже ничего учить не будем после такого эротического спектакля.
Учитель посмотрел на часы – подарок Наташи и ее мамы – и уступил:
– Хорошо. На следующем уроке будет лабораторная работа, готовьтесь. Записывайте домашнее задание…
Сразу после этого девчонки разошлись по домам, обиженно проигнорировав любимого физика, зато вокруг его стола собралось четверо мальчишек.
– Максим Викторович, а что нужно сделать, чтобы девчонки так накидывались с поцелуями? – не сдавался все тот же Абрамов.
– Нужно отличать одну от другой! – съязвил Макс. – А для тебя, Денис, они пока все одинаковые, – обрисовал перед носом ученика скрипку и два полушария в верхней части: – Вот это есть, и ладно.
– А Вы не стесняетесь при нас целоваться? – удивился всегда веселый щупленький мальчишка.
– Вы же при мне не стесняетесь! – напомнил учитель.
– Ой! – воскликнула Наташа застенчиво, войдя на порог вместе с Катюшкой за руку. – Я не помешала?
– Ни капельки! Я всегда рад тебя видеть! – улыбнулся Макс и кивнул на пацанов. – И они тоже. Ты тут покорила несколько сердец…
Пацаны задергались, занервничали под взрослыми взглядами учителя и его жены и тут же, сталкиваясь друг с другом, попрощавшись, быстренько разбежались по коридору к выходу. Наташа с намеком опустила лицо и взглянула на Макса исподлобья:
– У меня такое впечатление, что тебе нравится ставить учеников в неловкое положение. Раньше я думала, что ты только над девчонками так издеваешься, а ты, оказывается, и парням нервы щекочешь.
– Да, – признал Максим со вздохом. – И ни один из них не поступил сейчас достойно мужчины…
– А как, например?
– Ну, взять и признаться: «Да, девушка, Вы очаровательны!»
– Ну и как тебе массажист? – спросил Макс первым делом, как только отъехал со школьной стоянки.
– Как массажист – очень хорош! – съехидничала Наташа. – А вот как мужчину я его плохо разглядела, – и добавила специально для любимого: – Я была к нему задом!
Нарочно язвила: уж Максу-то отлично известно, как Наташа старательно избегает в постели позы «задом».
– Он мой одноклассник, – познакомил Макс.
– Твои одноклассники – один лучше другого. Только как-то странно: ты свою девушку предъявляешь своим знакомым в голом виде, только вот в таких трусиках… – Наташа нарисовала в воздухе тонкую, изогнутую линию-паутинку.
– А он не знает, что ты моя девушка. Если, конечно, ты там ему не повыдавала все секреты.
– Если только он сам все выведал, пока я спала… – хихикнула девчонка, вспомнив, как разговаривала с Максом во сне.
Отвезли Катю к бабушке, сами даже из машины не выходили. Макс только подождал, пока Катя поднимется домой и помашет из окна, что все нормально. Прильнув к лобовому стеклу и задрав голову вверх, на четвертый этаж, выключил дворники и смотрел, как упав почти ему в глаз, на теплом стекле моментально таят крохотные снежинки. Макс так засмотрелся, что его отвлекла только Наташа:
– Милый, Катя уже полчаса тебе маякует.
– Красиво! – протянул он.
Махнув дочке рукой, сразу же тронул машину с места: сзади уже сигналил другой автомобиль. Здесь такие узкие дворы, на одну машину. Хорошо хоть выезд с двух сторон. А в Дагомысе вдоль всего дома расчерченные наискосок места для стоянки.
– А мне записочку подкинули! – похвастался Максим. – Хочешь почитать?
Вытащил из кармана пиджака бумажку и отдал девушке.
«Максим Викторавичь! – гордо красовалась надпись на самом верху – и уже с двумя ошибками. Но дальше Наташа вообще с трудом читала – была слишком непривычна к таким гиперболизированным формам неграмотности. – Никагда недумала што смагу полюбить учителя. Но вот уже три месица схажу по вам сума. Вы непаймёти што это для миня значит.»
– Это что, второй класс? – удивилась Наташа.
– Нет, что ты! – возразил учитель с показной обидой. – Второй класс таких ошибок не делает! Это седьмой!
– Танька Смольченко так же писала в седьмом классе, – протянула девушка, вспомнив такое далекое прошлое. – Слушай, а в каком она сейчас?
– В девятом, – ответил Макс. – А пишет, между прочим, так же до сих пор. Очень рассчитываю, что она уйдет из школы после девятого! Я даже тройку ей поставлю, лишь бы она больше не оставалась на второй год! Надеюсь, что и другие учителя меня не подведут. Это невыносимо: ладно, она сама ничего не знает и не учит. Но остальных-то зачем отвлекать?! Урок мешает вести, сидит такая, на стуле развалится и сплетничает со всеми в округе громко так, неуважительно… Или мальчишкам ручкой в спину тычет – это у нее забава такая. Ну, а те себя в обиду не дают, разворачиваются и давай ее лупить… Они-то младше на три года! Им девчонку ударить – раз плюнуть. Смольченко мне вообще никогда не нравилась. Такая дура! Не понимаю, как ты с ней дружила? О чем, например, вы разговаривали?
