Текст книги "Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Диана Луч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Между тем мой марафон в положении лёжа на несущейся неизвестно куда каталке продолжался. Я увидела, как впереди забегали, засуетились медицинские работники, наверняка, обсуждающие возможные последствия моего столкновения с входной дверью приёмного отделения неотложки. В результате этого я и входные двери пострадали бы в той или иной степени, определить которую, скорее всего, пытались впопыхах эти медики. Вопреки моим ожиданиям, вместо того, чтобы навалиться на мою каталку втроём, вчетвером, впятером или даже вшестером и её остановить, медицинский персонал предпочёл умыть руки и отпустить нас с каталкой на волю вольную. В последующие пару минут стало ясно, что спасать меня никто не собирается, и что врачи и медсёстры озабочены проблемой спасения лишь самих себя. Они встали рядком по краям больничного коридора и открыли передо мной двери, ведущие на уличную стоянку машин скорой помощи, предназначенных для доставки больных. В этот момент санитары осторожно выгрузили из неотложки неподвижно лежащую пожилую женщину. Не успела я оглядеться по сторонам, как на уже привычной для себя скорости влетела в её транспортный отсек и, ударившись о кресло водителя, застонала. «Эй, Роберт, ты что там хулиганишь? – бросил в мою сторону водитель и скомандовал: – Давай, закрывай двери, и поехали! Всё, отправляемся на стоянку, слава богу, смена закончилась!» В следующую минуту в машину скорой помощи зашёл тот самый Роберт и захлопнул за собой двери. Водитель завел мотор, и мы куда-то поехали. «Ну и денёк! – уставшим голосом сказал водитель. – Целые сутки не скорой помощью работали, а катафалком из бюро ритуальных услуг. Слушай, а с этой, последней женщиной, что случилось?» «Не знаю, вскрытие покажет, – отозвался Роберт, стоявший ко мне спиной, – хотя всё указывает на кровоизлияние в мозг». Неожиданно из моей груди вырвался протяжный стон. Работник скорой помощи обернулся, увидел меня и истошно завопил, затем упал на сиденье и погрузился в ступор, а минуту спустя сделал над собой невероятное усилие и пролепетал: «Так Вы живы?!» «Да вроде бы пока ещё...» – кисло улыбнулась я. Включив на потолке дополнительный свет, он стал пристально меня разглядывать, а потом крикнул водителю: «У нас гости!» «А чего они тут делают?» – недовольно откликнулся тот. «Не знаю, – пожал плечами медик. – Девушка, Вы как к нам попали?» «На каталке... приехала», – обессиленным голосом отозвалась я. «Хорошо хоть не на метле прилетела!» – пошутил водитель. «Я вообще-то... болею... у меня грипп... температура – тридцать девять и пять, мне в больницу надо...» – умоляюще простонала я. «Н-да, видок у тебя неважный, – приглядевшись ко мне, заключил медик и, подержав с минуту руку у меня на пульсе, крикнул водителю: – Поворачивай назад, Марио! Доставим её в неотложку».

Водитель включил сирену и в мгновение ока довез меня до отделения скорой помощи. Он подогнал машину к самому входу, а медработник по имени Роберт принялся меня выгружать. «Держись крепче за края каталки, чтобы с неё не свалиться!» – предупредил меня он и одной рукой потянул её на себя. Каталка накренилась и покатилась по наклонной плоскости по направлению к лестнице, ведущей вниз. «Ё-моё»! – только и успел прокричать мне вслед Роберт, а каталка доехала до ступенек и покатилась, громко бренча, по ним вниз. Я тихо застонала: «А-а-а!», но из-за ритмичных ударов о ступеньки изо рта у меня вылетело только: «Аб-б-б!» Вцепившись мёртвой хваткой в края каталки, чтобы не упасть, я желала лишь одного – доехать на ней до конца лестницы, а дальше, как говорится, видно будет. Когда спуск по лестнице завершился, я въехала в большой коридор, в самом конце которого мерцал слабый свет. Невольно подумалось: «Как же здесь темно, неуютно, и к тому же сильно пахнет сыростью!» Между тем каталка всё больше разгонялась на влажном кафельном полу. Неожиданно из бокового помещения вышел мужчина в зеленом халате и рассерженным голосом прокричал мне вслед: «Вам делать что ли нечего стало? Совсем распустились эти санитары! Работы невпроворот, а они тут гоняют каталки туда-сюда по коридору!» В тот же самый момент у себя за спиной я расслышала топот и голоса водителя и медика скорой помощи: «Остановите её! Задержите! Ту, что на каталке!» «Не на каталке, а на катафалке», – поправил их недовольный моим скоростным передвижением медработник в зеленом халате. «Да нет же, ядрёна корень, она живая!» – крикнули работники скорой помощи.

Каталка неслась все дальше, и мне подумалось: «Куда это меня закатило?» В следующую минуту моё транспортное средство наткнулось на непредвиденное препятствие в виде шкафа. От удара его дверцы открылись и оттуда на меня упал большой анатомический скелет. По правде говоря, когда меня обняли чьи-то длинные и костлявые руки, это ощущение мне не понравилось. Я стала отдирать его от своей одежды и в конечном итоге усадила скелет, как куклу, прямо перед собой. В этот момент из бокового помещения вышла санитарка с тряпкой и тазом воды в руках. К несчастью, ей не удалось увернуться от несущейся на немыслимой скорости каталки. От столкновения с ней женщина упала набок, вода из тазика вылилась на пол, а сам он, будучи выбитым у неё из рук, взмыл вверх, плюхнулся скелету на голову и застыл там в виде оригинальной шляпы красного цвета. «Ну и что такого? – решила я. – Снеговикам тоже надевают на головы вёдра». Каталка заскользила на пролитой воде и как волчок закрутилась на месте, а на ней и мы со скелетом. В процессе кручения за костлявую спину скелета зацепилась белая простынь, лежавшая на стоящей рядом тележке, и повисла на нём в виде накидки средневековых рыцарей. Когда вращение было прекращено парой ударов о стены, мы проследовали по прежнему маршруту в быстрой езде вперёд. Всё это время я пыталась удержаться на каталке в положении полусидя, ухватившись одной рукой за её боковую поверхность, а другой – за скелета. Через некоторое время каталку занесло вбок, она снова врезалась в стену, а затем вкатилась в просторное и хорошо освещённое помещение.

Сказать, что присутствовавшие там люди немного струхнули, было бы ничего не сказать. Все пятеро человек вытаращили на нас со скелетом глаза, как на пришельцев с другой планеты, и с криками бросились врассыпную. Причем далеко не всем из них удалось избежать столкновения с моей каталкой. Её мокрые колеса и гладкий кафельный пол способствовали тому, что каталку продолжало бешено крутить вокруг своей оси и ударять о стены, отчего мы со скелетом совершали периодические наезды на перепуганных медиков. Только один человек после каждого наезда почему-то не кричал и не пытался спастись бегством. После того, как моя каталка врезалась в его каталку, он упал на пол и застыл в неподвижной позе, с неестественно загнутой за спину рукой. Все это время каталка не прекращала своего непрерывного вращения и в какой-то момент врезалась в низенький шкафчик, из которого выпал небольшой чемоданчик, наподобие сумок-холодильников, предназначенных для пикников. Он открылся, и оттуда на пол выкатился небольшой пакетик, в котором лежал кусок мяса. Кто-то из медицинского персонала прокричал: «Сердце, ловите его, ловите!» Предчувствуя, что моя каталка неминуемо наедет на этот человеческий орган, ближе всех находившийся к нему медицинский работник бросился под колёса, схватил лежавшее на полу сердце и перекинул его другому врачу. При приближении моей не на шутку разбушевавшейся каталки, которая, казалось, обрадовалась возможности покататься на гладком полу этого помещения, как заправская фигуристка, все присутствовавшие там медики принялись перебрасывать один другому лежащий в пакете внутренний орган. Все это время, передвигаясь зигзагообразно на каталке от одной стены помещения к другой, я не переставала удивляться сноровке медицинского персонала. Одна женщина в туфлях на высоких каблуках, поймав сердце, чуть было не упала, но, широко расставив ноги в виде раскрытых ножниц, будто пытаясь сесть на шпагат, в последнюю секунду сумела удержать его на вытянутой руке. Другой медицинский сотрудник прижал беспризорное сердце к своему сердцу и, скрючившись, проскочил под моей каталкой, поскольку только так можно было избежать фронтального с ней столкновения, однако, в следующую секунду на него упал сидевший рядом со мной скелет. Впрочем, и тогда отважный медработник сумел отвести в сторону руку, удерживавшую сердце. Иначе говоря, он сделал всё возможное, чтобы спасти его от разрыва и бог знает каких ещё разрушительных последствий. От многочисленных ударов о препятствия моя каталка, наконец-то, сбавила скорость и самостоятельно припарковалась среди других таких же каталок, стоящих в ряд и покрытых белыми простынями. «Что это?» – оглянувшись по сторонам, спросила я. «Правильнее будет сказать, кто? – поправил меня мужчина, который во время вышеописанных событий спрятался под каталку, стоявшую в самом углу, и растерянно добавил: – А ты что у нас в морге делаешь?»

Когда работники морга доставили меня в приёмное отделение скорой помощи, от высокой температуры не осталось и следа. Наверное, причиной тому был испуг, от которого я вспотела так, что с меня стекло полведра жидкости. В тот же день медицинский персонал неотложки оценил моё состояние, как удовлетворительное, и меня отправили домой на долечивание.

******

Вероятно, кто-нибудь удивится: "Как же людям удаётся попадать в такие истории?" Но разве бывает так, чтобы с человеком за всю его жизнь не приключилось ничего комического? Просто одни об этом быстро забывают, а другие не хотят говорить. Факт остаётся фактом: большинство людей попадают под влияние форс-мажорных обстоятельств. Только одни рассказывают об этом своим родственникам, друзьям и знакомым, а другие тщательно ото всех скрывают.

Чаще всего смешные истории происходят в быту. Расскажу об одной такой из личного опыта. Случилось это во времена, когда я была молодой, несмышлёной и наивно полагала, что кухонная мебель прочна, как крепость. На тот момент мне было лет четырнадцать, и эта история произошла не у меня дома, а в квартире одной моей родственницы. К её приходу я решила приготовить плов, зашла на кухню, залезла на табуретку и стала искать конкретную баночку со специями в верхнем ящике кухонного гарнитура. Вдруг у табуретки сломалась ножка, а я, чтобы не грохнуться на пол, уцепилась обеими руками за дверцу подвесного шкафчика. Дверца надсадно заскрипела, и на моих глазах из неё стали выскакивать маленькие гвоздики, отчего она стала отделяться от шкафа. По правде говоря, перспектива грохнуться на лежащую внизу сломанную табуретку была не слишком приятной, и это подвигло меня на молниеносное решение. Я прыгнула на дверцу стоявшего рядом холодильника и села на нее сверху. Она хлопком открылась, и из холодильника на пол выпали баночки со сметаной и йогуртами. Как того и следовало ожидать, при ударе об пол их содержимое вылилось, отчего образовалась большая белая лужа. Я моментально сообразила, что попадание в неё может закончиться для меня очень плохо: поскользнувшись, я запросто могла удариться головой о стол и получить сотрясение мозга или сломать себе кости. Но когда дверца холодильника повторила звук, воспроизводимый до того дверцей подвесного шкафчика, стало ясно, что нельзя медлить ни секунды. Тогда я одним броском перемахнула на кухонную дверь, уцепилась за нее и повисла на ней сосиской. В это время дверца холодильника окончательно оторвалась и рухнула на пол, а вслед за ней на пол посыпались остальные продукты и образовали большую лужу, по консистенции похожую на пюре колоритных расцветок. В довершении ко всему, входная дверь квартиры щёлкнула ключом, и переступившая через порог родственница удивлённо на меня посмотрела и проронила: «Ты что это на двери катаешься?»

Если кто-то считает, что это из ряда вон выходящий случай, позвольте возразить. Всё из ряда вон выходящее в нашей жизни – вполне нормально, если это происходит не регулярно, а периодически. Если же вы считаете меня своего рода аномалией, поведаю вам пару не своих, а чужих историй. Один мой знакомый, житель российской столицы, рассказал, как однажды ему приспичило сходить по-маленькому зимой, в сильный крещенский мороз. Произошло это в спальном районе со стоящими друг напротив друга высотками. Этот мужчина нашел безлюдное место, расстегнул ширинку на брюках и с чувством глубокого облегчения стал обильно поливать угол дома. В этот момент ему на шапку упало что-то жидкое и скверно пахнущее. Автоматически ткнув в жидкую субстанцию пальцем, мужчина понял, что, пока он был занят мочеиспусканием, ему на голову опорожнила свой кишечник птица, скорее всего, голубь или галка. Он, конечно, расстроился и уже собрался застегнуть брюки, как вдруг из-за угла дома появилась девушка. Натолкнувшись на него, в испуге она прокричала: «Маньяк! Спасите меня, о боже, спасите!», – и помчалась прочь. У мужчины заложило уши от её крика, к тому же он испугался неприятных последствий. Мало ли что может прийти в голову напуганной девушке. И не напрасно. Последствия этого не заставили себя долго ждать. Не успел он глазом моргнуть, как из-за угла дома выехала снегоуборочная машина. Когда водитель этого транспортного средства, расчищавший улицу от снега, услышал от девушки, что на нее чуть не напал маньяк, то, не теряя ни минуты, ринулся в указанное ею направление. Увидев стоящего там мужчину с расстегнутой на брюках ширинкой, водитель рассвирепел и повел снегоуборочную машину прямо на него, а тот закричал с перепугу и помчался по пешеходной дорожке, по обеим сторонам которой высились четырехметровые горы снега. Разъяренный водитель погнался за тем, кого по ошибке принял за маньяка, на снегоуборочной машине по узкой колее, откуда невозможно было свернуть, разве что убегавший был чемпионом по прыжкам в высоту. Совок снегоуборочной машины был шириной с колею, и моему знакомому пришлось бежать спринтерским темпом несколько сотен метров до ближайшей автобусной остановки. Там водитель снегоуборочной машины оставил его в покое, но в окружении людей бедняге стало очень неловко за свой внешний вид: расстегнутую ширинку и испачканную птичьими экскрементами шапку.

Следующую историю из разряда комических рассказала мне знакомая россиянка. Ей предстояло отправиться в отпуск на поезде, поэтому она заранее приобрела билет на нижней полке. В день отъезда эта девушка прошла в вагон и увидела, что прямо над её местом, на верхнем ярусе лежит огромных размеров мужчина, эдакий Илья Муромец во всей своей красе. «Да уж, не повезло мне, – мысленно оценила она обстановку, – такой дядя заденет ногой – мало не покажется!» Вскоре в купе зашла проводница и предупредила: «Девушка, Вам сегодня спать здесь, на нижней полке, поэтому будьте бдительны! У верхней, которая прямо над Вами, одно из креплений очень слабое. Если на ней лежит человек крупной комплекции, то она может разом сложиться. Заранее пугаться не надо, но, если это произойдёт, то лежащий сверху упадёт прямо на Вас. По этой причине мы обычно пересаживаем пассажиров на другие полки. Но сегодня, к сожалению, этого сделать не получится – наш вагон забит битком, свободных мест нет». Поблагодарив проводницу за полезную информацию, моя знакомая решила всю ночь не смыкать глаз, чтобы успеть вовремя предотвратить падение себе на голову крупного мужчины, лежащего сверху. Она села на свою нижнюю полку, а через некоторое время задремала от укачивающего движения поезда. И тут машинист резко затормозил. От внезапного толчка девушка проснулась и, не отдавая себе отчёта, схватилась рукой за слабое крепление. В результате верхняя полка сложилась, лежащий на ней мужчина с грохотом рухнул вниз на стоящий в середине столик, а мою знакомую ударило его спальным местом, отчего у нее на голове вскочила большая шишка. Сначала «Илья Муромец» приземлился на столик купе, а оттуда, отскочив как мяч, плюхнулся на женщину, лежавшую на нижней полке напротив. Ее это заставило проснуться, да с таким криком, что шедшая по вагону проводница от испуга выпустила из рук тележку с чашками чая. Тележка перевернулась, и содержимое чашек разлилось по всему коридору. На шум и грохот из своих купе выскочили пассажиры. Некоторые из них стали поскальзываться на мокром полу и падать, как правило, тоже с криками. К счастью, большинство отделалось испугом, и лишь единицы получили растяжения, и набили себе синяки и шишки.

******

Теперь о серьезном. Учеба на психолога заставила меня задуматься о целесообразности изучаемого. Скажу, что, прочитав за год несколько учебников, объёмом по пятьсот страниц каждый, я не почерпнула для себя абсолютно никакой новой и полезной информации, по причине отсутствия таковой. Именно это навело меня на мысль о том, что психологи – это "великие комбинаторы", продающие всем подряд, включая студентов, известные истины. Схема их действий напоминает сюжет из книги Ильфа и Петрова, в котором главный герой, Остап Бендер, торговал входными билетами на смотровую площадку с видами на водопад, доступ к которой был совершенно бесплатным. Аналогично этому, в качестве гипотезы, современными психологами выдвигались всем известные истины, а затем они тщательно доказывались различными экспериментами. Чтобы не быть голословной, приведу несколько примеров. Известный закон Йеркеса-Додсона гласит, что при выполнении какой-либо задачи производительность постепенно возрастает с повышением уровня активации до той точки, где любое дальнейшее повышение активации приводит к снижению производительности. Проще говоря, работать нужно в меру. Если кто-то захочет перевыполнить норму, то, вероятнее всего, надорвет себе пуп, и тогда его трудоспособность неминуемо снизится. Но разве без учебников психологии мы с вами этого не знали? Недаром же существует целый ряд пословиц и поговорок, которые свидетельствуют именно об этом: "Не диво дело начать – диво кончить", "Через силу и конь не везет", и т.п. Создается ощущение, что желающим сделать открытие в психологии достаточно взять любое народное изречение, составить схему эксперимента для его доказательства, заполнить её специальными терминами, математическими формулами, и всё – научная истина готова.

Как-то раз в университете нам дали задание ознакомиться с экспериментом, в котором исследователи пытались выяснить, какая из крыс побежит по коридору быстрее: та, у которой в конце него будет много еды, или та, у которой пищи будет мало. Подразумевается, что оба грызуна одинаково голодны. Не нужно быть профессором по психологии, чтобы догадаться, кто из грызунов рванёт к еде что есть мочи. Вне всякого сомнения, ею станет крыса, которую в конце коридора будет ждать большая награда, а другая, унюхав небольшую порцию еды, отправится к ней размеренным шагом. На этот вопрос в учебнике поначалу не давалось четкого ответа, как в триллере с закрученной сюжетной линией. Только в самом конце эксперимента раскрывался этот «большой» секрет. Там же сообщалось, что, по аналогии с мышиным поступком, служащий, которого переведут на большую зарплату, будет работать лучше, нежели тот, кого оставят на прежней. Но в чём же тут, простите, психологическая заковырка и интеллектуальный фикус-пикус? Любому понятно, что это так. Равно как и то, что проявление эмоций у людей не всегда искренно. Автор одного из учебников по психологии приводил ряд доводов в пользу того, что улыбка, смех, обида, возмущение в некоторых случаях служат прикрытием для противоположных по смыслу эмоций. Надо же какое открытие! Разве что для тех, кому за всю свою жизнь ни разу не пришлось соврать.

Наподобие того, как в искусстве есть художники, которые стали известными, нарисовав синюю каракатицу в центре двухметрового полотна, в науке психологии были сделаны столь же «гениальные открытия глобальных масштабов». К слову сказать, один из базовых психологических экспериментов, направленный на понимание человеческих взаимоотношений, свидетельствовал о том, что мнение окружающих влияет на наше собственное. Психологи выяснили, что люди склонны обижаться, узнав, что в эксперименте, в котором они участвовали, был задействован подсадной человек, манипулировавший их мнением. Позвольте спросить, а разве их реакция могла быть иной? По мнению психологов – да, в качестве гипотетического предположения, недаром любой научный тезис формулируется так: «В этом эксперименте мы ставим перед собой задачу выяснить...» Интересно, каким в данном случае было его продолжение: «Обидится ли человек, если узнает, что кто-то манипулирует им в своих целях?» Вкратце расскажу о другом «великом» открытии, сделанном в ходе эксперимента, проведённом с двумя группами людей, у которых, по задумке психологов, предстояло проанализировать состояние памяти. Одной группе участников перед экспериментом дали задание: прочесть и запомнить короткий стишок, в то время как участники другой, контрольной группы отдыхали. Во второй части эксперимента членов обеих групп попросили быстро вспомнить и написать на бумаге какой-нибудь стих. Как вы думаете, какая группа быстрее и лучше выполнила это задание: те, кто выучил стих в первой части эксперимента, или те, кому пришлось покопаться в своей памяти и вспомнить какое-нибудь стихотворение? Догадались? Между прочим, это не делает вам чести. И первоклассник бы догадался. Яснее ясного, что с этим заданием быстрее всего справились люди, выучившие стишок в ознакомительной части эксперимента. Шутка ли сказать, но в учебнике, для того, чтобы студенты пришли к подобному выводу, прилагалось около шести таблиц, заполненных сверху донизу расчётами, наглядно демонстрирующими, что данное утверждение в высшей степени правомерно. Грандиозный эксперимент, нечего сказать! По такому же принципу можно поставить на стол несколько тарелок, наполовину выступающих с его поверхности, и попросить группу трезвых людей, а затем находящихся в разной степени алкогольного опьянения пройтись рядом со столом. Остаётся лишь посчитать количество тарелок, задетых нетрезвыми участниками эксперимента, которые, скорее всего, упадут на пол и разобьются, и на основании этого «сногсшибательного» наблюдения сделать вывод о том, что подшофе трудно удерживать равновесие.

Другой вопрос на засыпку. Как вы считаете, что сложнее: обнаружить предмет в ряду других, с похожими внешними признаками, или в окружении совершенно иных объектов? Стоит ли вообще ломать над этим голову? Разве что с минуту, не больше. Попробуйте-ка найти в строю нужного вам солдата. А если на него надеть розовую шляпу со страусовыми перьями? Тогда сделать это будет совсем нетрудно. Представьте себе, чтобы прийти к такому выводу, десятку учёных-психологов потребовалось провести множество экспериментов и защитить научные диссертации. А ещё, нужно ли учиться в университете на психолога, чтобы узнать о том, что ситуации с сильными положительными или отрицательными эмоциями запоминаются лучше промежуточных? То есть, если вас что-нибудь очень сильно напугает или обрадует, это запомнится надолго, а если только чуть-чуть, с серединки на половинку – то такие события, вероятнее всего, не останутся в вашей памяти. Чистосердечно удивлюсь, если без психологов кто-то этого не знал.

******

Считается, что психологи способны обнаружить скрытые мотивы поведения и, основываясь на этом, правильно оценить ситуацию. Однако их выводы могут быть самыми неожиданными. К примеру, если вы долго смотрите на зелёное пятно, и в определённый момент оно начинает казаться вам красным, возможно, психолог скажет, что у вас – проблема самоутверждения или самовыражения. Засиделись на месте, выдохлись, устали, потеряли вкус к жизни – встаньте, но только быстро, рывком, так, чтобы голова закружилась, и тогда у вас возникнет ощущение необходимого вам полета. Выйти замуж по расчёту – коварно и неэтично, а вот "в расчёте на..." – почему бы и нет, если при этом преследуются благие цели. Бросить кошку или собаку на улице – настоящее свинство, но если отдать их в цирк, приют или в руки ветеринарам, которые быстро и профессионально усыпят вашего четвероногого друга – это совсем другое дело. Как юристы с адвокатами, психологи могут ответить на многие сложные вопросы, но при этом на самые простые, зачастую не могут. Даже на те, ответы на которые знает любой обыватель.

В одном из учебников по психологии был описан следующий опыт. В течение нескольких лет группа учёных-психологов обучала енота бросать монеты в свинью-копилку. Напомню, что у енота короткие лапы с длиннющими когтями. Нетрудно догадаться, что с такой конституцией совсем непросто выполнить это задание. К тому же енота зовут «полоскун» потому, что от природы он наделен способностью совершать лапами трущие движения, а не складывающие монеты в копилку. Тем не менее, учёные-психологи долго бились над этой задачей и наконец-таки научили енота захватывать монету, удерживать её в лапах и даже бросать в щель свиньи-копилки. Правда, у натренированного ими животного это получалось через раз, а когда дело дошло до осуществления той же самой процедуры с двумя монетами, этого енот выполнить уже не смог. Другими словами, то, что и ёжу понятно, психологам пришлось уяснить, потратив на это кучу сил, времени и денег. Кстати, если вы полагаете, что ученые, потерпевшие фиаско в эксперименте с енотом, на этом успокоились, то вы ошибаетесь. Специалисты по психологии не опустили руки, а принялись обучать тому же самому других животных. Ни за что не догадаетесь, каких! Свиней. Оригинальный эксперимент, не правда ли? Свинья, бросающая монетки в копилку подобной себе формы. Интересно, а можно научить пони ездить верхом на лошади или быка доить коров? У быка же полно свободного времени, и, поскольку он – самец, наверняка ему бы понравилось по несколько раз в сутки пальпировать грудную часть тела буренок. Что касается описанного эксперимента, то, согласно почерпнутой из учебника информации, на его проведение у учёных ушёл не один год, поскольку подопытная свинья оказалась ужасной упрямицей. Вместо того чтобы взять монету копытами и бросить в щелку копилки, она катала её по земле рылом. Учёные-психологи искренне не понимали, почему ей это не удаётся, и эксперимент продолжался до тех пор, пока в один прекрасный день кто-то из них не прокричал «эврика!», а затем разъяснил своим коллегам причину, по которой свинья не хотела бросать монеты в копилку со своим же изображением. Оказывается, животные затрудняются в выполнении генетически не свойственных им движений, поэтому научить их этому сложно и, чаще всего, невозможно. Остаётся добавить, что «грандиозным открытием» это было только для психологов.

******

Тексты университетских учебников по психологии отличались крайней путаницей и жутким нагромождением теорий с противоречащими друг другу выводами. Да и вообще там было много откровенно абсурдного. Приведу такой пример. Известно, что учёный И. П. Павлов стал первооткрывателем условных рефлексов. В ходе его эксперимента подопытной собаке включали лампочку, а затем давали еду. Вскоре при виде лампочки у неё стала выделяться слюна, означающая готовность к поглощению пищи. На основании этого был сделан вывод о том, что сочетание сигнала с подкреплением позволяет организму набраться опыта, а значит, выработка условных рефлексов лежит в основе обучения. Отсюда следует, что, зная условия, от которых зависит создание условного рефлекса, можно предписать программу поведения индивида. Кроме того, логично предположить, что если предмет, на который был выработан условный рефлекс, заменить другим, с похожими характеристиками, то ответная реакция будет точно такой же. Но иногда, несмотря на необходимые предпосылки, обучения не происходит. Скажем, когда учёный И. И. Павлов пытался вызвать слюноотделение несколькими блестящими предметами, похожими на лампочку, это не всегда срабатывало, и он предположил, что причина этого лежит в недостаточном обучении. Далее из университетского учебника следовало, что два известных психолога усомнились в правильности его вывода, посчитав, что в этом эксперименте собака не отличала лампочки от блестящих предметов совсем по иной причине. На их взгляд, в корне проблемы лежало не недостаточное закрепление условных рефлексов, а отсутствие тренировки по обнаружению похожих предметов. Возможно, это так. Но сколько в окружающей нас обстановке блестящих предметов! Многие искусственные материалы, если поставить их под лучи солнца или направить на них пучок света, начинают блестеть и переливаться. К тому же, собака не галка и не ворона, по природе своей на блестящее не бросается. И вообще, что считать блестящим предметом, а что полублестящим, с отдельными блестками, и как собаке во всем этом разобраться? Сложно и даже абсурдно. Хотя с другой стороны, ведь есть же люди, которые умудряются заявить отчитывающему их за очередное опоздание начальнику: "Я опоздал только потому, что не хотел обидеть сотрудника Сидорова, который опаздывает чаще всех. Я решил, пусть лучше Вы накричите на меня, чем на него, поэтому пришел сегодня на работу на час позже".

К слову, не могу удержаться, чтобы не рассказать об «эффекте блокировки», механизм которого разъяснялся в учебнике по психологии на «типичном бытовом» примере: «Одна девочка часто навещала свою бабушку, а та к её приходу каждый раз готовила отвратительный по вкусу суп. От этого блюда внучку тошнило и мутило. В итоге за долгие годы визитов к бабушке у нее выработался стойкий рвотный рефлекс. При виде супа она еле сдерживалась, чтобы не срыгнуть». Иначе говоря, приходит девочка к бабушке, та ставит на стол кастрюлю с супом, а внучка сразу – раз! и голову под стол. Бабушка у неё спрашивает: «Ты что там делаешь?» «У меня, бабуля, шнурочек на кроссовке развязался!» – отвечает ей из-под стола любимая внучка, изо всех сил стараясь подавить приступы рвоты. Проходит ещё несколько минут. Бабушка опять вежливо интересуется: «А теперь что с тобой происходит?» – «Я сейчас другой завязываю». Между тем заботливая бабушка не унимается: «Когда же ты поешь моего супчика?» «Как только найду на полу расчёску, которая выпала у меня из сумки!» – стонет из-под стола внучка, готовясь к очередному испытанию отвратительным бабушкиным блюдом. К несчастью, девочке не удаётся улизнуть от назойливой просьбы откушать приготовленного супчика, и она, скрепя сердце, глотает ложку-другую исключительно для того, чтобы порадовать бабушку, а после этого долго освобождает свой хрупкий детский организм от скопившихся в нём рвотных масс. Далее в учебнике следовало: «Но вот однажды бабушка вместо супа предложила своей внучке другое приготовленное ею блюдо – печенье. Увидев поднос с печеньем, внучка долго колебалась, но, в конце концов, пересилила себя и проглотила маленький кусочек, и тут, с удивлением для себя, обнаружила, что её совсем не тянет опорожнить желудок». О чём это свидетельствует? Возможно, внучке надоело истязать себя тошнотой и рвотой, и она подарила бабушке кулинарную книгу. А может, хитрая девочка выкрала рецепт того супа, без которого больная Альцгеймером бабушка не могла его приготовить, и вместо этого подсунула ей рецепт вполне съедобного печенья. Словом, что произошло на самом деле, осталось для студентов психологического факультета тайной, покрытой мраком. Зато могу вам сказать, для чего в учебнике по психологии приводился этот пример: чтобы разъяснить, что отвращение вырабатывается лишь к конкретному виду пищи, а не ко всей подряд, и что оно не привязано ни к месту, ни ко времени, ни к какому-то человеку, то есть в данном случае – к бабушке. С точки зрения психологов, «эффект блокировки» происходит, когда, зафиксировавшись на одном стимуле, мы не придаём значения остальным. В описанном случае, когда девочка увидела приготовленное бабушкой печенье, ее даже не стошнило. Возникает вопрос: а если бы от этого печенья исходил отвратительный запах? И тогда бы внучку не вырвало, поскольку её внимание было полностью сфокусировано на возможной подаче на стол супа? А если бы вырвало, то этот эффект носил бы название «разблокировки»? К чему это я? Да к тому, как легко и быстро появляются в психологии разные научные истины.