Текст книги "Дети Чёрного Солнца (СИ)"

Автор книги: Диана Ибрагимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13 Маленькая дикарка

Человек – существо, чья податливость среде и способность меняться превосходит даже воду с её текучестью и разностью состояний от льда до пара. За столько лет скитаний я понял: для того, чтобы обрести истинную сущность, нужно вначале потерять ненастоящую. Человек, проведший долгие годы в одном и том же месте, привыкает думать и поступать обыденно, удобно. Он не стремится пробовать новые пути. Но стоит изменить всё вокруг, и он начинает приспосабливаться. Он узнаёт такого себя, каким никогда прежде не был.

(Из книги «Летопись прималя» отшельника Такалама)

(Акулий остров, хребет На-Ла-Ха, 9-й трид 1019 г. от р. ч. с.)

Их выдали тени: по-вечернему длинные, по-человечески подвижные. Мужчины спрятались за валуном и притаились, словно гадюки. Нико тут же забыл о маленькой дикарке и прижался к отвесной скале. Биение сердца ускорилось. Дышать трудно, будто на голову накинули мешок. Воздух, заполненный душной влагой, едва проталкивался в горло. До отвращения тёплый ветер хотелось сдёрнуть с лица, как тряпку. Зной и качка вымотали Нико. Жажда была навязчивой до мути в глазах.

Сбежать не выйдет. Притвориться спокойным и пойти дальше вверх значит загнать себя в тупик. Но и спуститься обратно уже не получится: дорога только одна. Высовываться не стоит – можно стать мишенью для метательных ножей. Нико не переживал бы, окажись за валуном пара-тройка местных дикарей. Но девочка испугалась не просто так. Вряд ли там прячутся любопытные ребятишки из её племени.

Тени двигались, но пока никто не выглядывал. Нико почти уверился – это кто-то с «Пьяного Ульо». Капитан, видно, решил, что юноша надеется отыскать на острове клад. Чилит не раз пытался заговорить об этом. Да и остальные выспрашивали, зачем папаша Нико сунулся на Акулий остров. Юноша избегал этой темы, и люди сделали свои выводы. Нико догадывался, кого именно отправили следить за ним. За валуном Чилит – глаза и уши капитана, а с ним коброголовый Ноб.

Как же поступить? Как обмануть их? Нико прислушался к голосу мастера ножей внутри себя, но не получил подсказку. Мысли расплывались. Девочка неожиданно дёрнула его за штанину. Нико вздрогнул и обернулся. Сидя на коленях, маленькая дикарка протягивала подобие глиняного кувшина, заткнутого пробкой. В глазах – ужас, на щеках – слёзы, в руках – вода. Нико понял это безо всяких слов. Он схватил сосуд, освободил узкое горлышко и выпил всё до капли. Внутри разлилась прохладная нега. Воду наверняка держали в тени, она отдавала приятной кислинкой.

Нико не напился, но жажда ослабла, и вернулась способность мыслить. Сейчас Тавар устроил бы засаду. Спрятался и взял девчонку с собой, а потом вытолкнул к врагами, чтобы выиграть немного времени, пока её прикончат. Те двое испугаются, замешкаются. Пары секунд вполне достаточно для преимущества. Да и место подходящее. Наверху несколько крутых поворотов, за которыми можно притаиться. Главное, не выдать себя тенью.

Нико почти не колебался. После того случая с рабами он зарёкся потакать слабостям Такалама. Все кругом предают. Пользуйся людьми, если не хочешь оказаться ковриком для чьих-то ног. Кисловатый вкус воды всё ещё обитал на языке, но Нико не поддался и не принял сторону прималя.

Он обернулся к маленькой дикарке, схватил её за руку и потащил вверх. Девочка едва переставляла ноги. Она походила на затравленного зверька. Внутри Нико не возникло жалости. Он ощутил раздражение Тавара.

– Я понесу тебя.

Девочка отшатнулась. Ещё чуть-чуть и закричала бы. Нико перекинул её через плечо и ускорился, как мог. Дикарка тихонько подвывала – перепуганный волчонок. Дорога в гору нелёгкая. Юноша запыхался, но ему повезло: подходящий поворот отыскался быстро. Он опустил девочку и замер, вслушиваясь, нет ли позади шагов. Пальцы сжимали рукоять кинжала – ненадёжную, скользкую от пота. Нико то и дело отирал влажную ладонь об одежду. Страх отчаянно вопил: «Беги!»

Ноб искусный дознаватель. Ему ничего не стоит заставить Нико говорить. Почему он не сделал этого ещё на корабле? Капитан до последнего сомневался? Или велел проследить за юношей и выйти напрямую к нужному месту?

Одно известно точно – надолго они здесь не задержатся. Простой корабля стоит больших денег. У Нико только одно преимущество – никто не знает его боевых способностей. Убив пару слабосильных рабов, юноша никого не удивил и не напугал. Поэтому за ним идут только двое. Но после месяца плавания в теле не осталось и десятой части прежней силы. Выйдет ли отбиться?

Одна за другой в голове проносились картины. Вот Нико выскакивает из засады и нападает на Ноба. Ранит и пытается столкнуть в пропасть. Падает вместе с ним или заливается кровью из вспоротого Чилитом живота. Схватки мелькали перед глазами, и каждая оканчивалась смертью. Нико терял последнюю уверенность. Когда преследователи в самом деле добрались до засады, он не сделал ровным счётом ничего.

Первой из-за каменной стены появилась вихрастая голова капитанского сынка. Чилит сначала остановился и прислушался к тишине, а потом осторожно выглянул. Узкие серые глаза встретились с мятно-зелёными. На миг повисло напряжённое молчание. Потом послышался облегчённый выдох.

– Чтоб тебя солнце спалило! – Нико нервно рассмеялся, убирая кинжал в ножны. – Я уж думал, дикари меня выслеживают из-за девчонки. Кто там с тобой? Ноб?

Капитанский сынок растерянно молчал с минуту. Потом вышел из укрытия и, гундося, выдал:

– Д-да. Мы тут с Нобом решили подсобить чего. Поискать папашки твоего вещички. Сам-то век не найдёшь. Толку тогда от твоей бумазейки?

Он неловким движением заткнул за пояс нож, спрятанный за спиной.

– Сразу бы шли, чего так долго телились? Втроём быстрее.

Вслед за Чилитом из-за поворота появился Ноб.

– А-а-а, вон за кем ты бегал! – Коброголовый приподнял хлопковую шапочку и отёр лысину. – Уже нашёл подружку, чтобы на острове не скучать?

– Слюной не захлебнись, – хмыкнул тощий Чилит, не сводя глаз с маленькой дикарки.

– Опять табака нанюхался? – спросил Нико, заметив его распухший, покрасневший нос.

– Пыльца, – раздражённо отмахнулся Чилит. – Дрянь какая-то цветёт. Спасу нет. Давай, вяжи свою девку, и пойдём. Папаня долго ждать не будет. Где искать, знаешь?

Он шумно высморкался и сплюнул.

– Знаю, – сказал Нико. – Дуйте наверх, вон к тому шпилю. Поищите место на острове, которое больше всего похоже на рыбью пасть. Я пока разберусь с ней.

– Да чего искать, – возразил Ноб. – Там с юга грот здоровенный. Только что мимо проплывали. Надо брать лодку и чалить туда.

После этих слов Нико ощутил явное напряжение. Парни раздумывали, не убить ли его сейчас, когда место поисков обозначено.

– А откуда ты знаешь, где его вещички искать? – с подозрением спросил Чилит. – Ты говорил, что даже не уверен, точно ли он тут помер. Уж не призрак ли подсказал?

Нико растерялся, но ненадолго. Он скорчил несчастную мину и нехотя выдавил:

– Папаша мой сюда рвался не просто так. Тут много кораблей потопло. А все потому, что клад искали. Папаша знал, где его зарыли. И мне проговорился.

Уловка сработала. Глаза Чилита загорелись, Ноб ухмыльнулся ещё шире.

– Я хотел сам всё утащить. Теперь вижу, что без помощи никак, – виновато улыбнулся Нико. – Дайте девку свяжу. Я её загонял, ходить не может.

– Я и смотрю, аж дрыхнет, – Ноб облизнулся. – Или притворяется?

– Верёвка-то есть? – спохватился Чилит.

– Откуда? – отмахнулся Нико. – Из рубахи лоскутов нарежу. На кой она в такую жарень? Эй, Ноб, дай-ка свой нож, я этим серпом ни одной полосы ровной не сделаю.

– Я сам нарежу, а ты вяжи. Чили, глянь-ка, дикарей сзади нету?

Ноб не дурак. Сразу почуял подвох. Нико чертыхнулся про себя и взялся опутывать девочку, но делал это нарочно плохо, неумело, будто Тавар никогда не учил его мёртвым узлам.

– Чтоб тебя кобра сожрала, болван! – не выдержал нетерпеливый Ноб. – Вяжи как следует! Туго вяжи!

Нико пыхтел, изображая усердие, но ничего не выходило.

– Дай сюда, безрукий!

Ноб выхватил полосу и склонился над девочкой. Нико ударил его локтём в основание черепа. Коброголовый рухнул на дикарку.

– Ты-ы что тут!!! – завизжал Чилит.

– Стой на месте, – процедил Нико. – Мой нож догонит тебя за два вдоха, если попробуешь сбежать.

Чилит выпучил глаза и часто дышал. Тощий, как сушёная вобла, узкоглазый и нескладный, он совсем не походил на медведеподобного отца. Всклокоченные ветром волосы напоминали шар из сушёных кальмаров.

Нико пнул Ноба, чтобы перевернулся на спину. Уверенным движением перерезал сонную артерию. Для Чилита это было последней каплей. Он развернулся и бросился бежать вниз по тропе. Нико рванул следом, на ходу вынимая из крепившихся к ремню кожаных кармашков метательные ножи. Думал, что догонит, но куда там. Почва под ногами снова плыла. Шустрому Чилиту, всю жизнь проведшему в путешествиях по большой воде, морская болезнь казалась смешной. Он юркнул за поворот и скрылся. Остриё дзенькнуло о камень, нож остался лежать на дороге, собирая лезвием розовые отсветы.

– Проклятье!

Воспалённое закатом небо проливало в море кровавый кармин. По расчётам Нико, до чернодня осталось несколько часов. Пока Чилит доберётся до «Пьяного Ульо», пройдёт много времени. Капитан не станет отправлять людей сегодня. Сначала они переждут затмение. А потом спустят на воду все лодки.

Юноша маялся мрачными мыслями, когда вдалеке раздался крик дикарки. Девочка очнулась и увидела Ноба. Он не красавец, особенно с перерезанным горлом.

Нико решил, что дикарку лучше отпустить. Она покажет, где спрятаться на чернодень.

– Ай-я нала, ай-я на-а-ла! – подвывала девочка, вжимаясь в каменную стену.

Труп рядом с ней смотрел в небо широко раскрытыми глазами. Нико вынул нож и стал осторожно подходить. Девочка завизжала, задёргалась.

– Нахила! Нахила!

– Да успокойся, а то пораню!

Пришлось повозиться, чтобы срезать верёвки. Теперь Нико хорошо разглядел девочку. Её худенькую фигурку, короткие волосы цвета песка, огромные карие глаза, обрамлённые светлыми ресницами. Тельце дикарки, подаренное ветру и солнцу, прикрывала только затейливая повязка, украшенная ракушками, бусинами и мелкими камнями.

Девочка ещё долго не решалась встать и сидела, прижимая колени к груди, пялясь на мертвеца.

Нико раздражённо цыкнул, подтащил тело к краю обрыва и спихнул вниз. Мгновение спустя Ноб лежал на побережье поломанной куклой. Море слизывало кровь с его шеи. Во время прилива оно заберёт его и скормит рыбам.

– Эй! – Нико рывком поднял девочку, потряс за плечи, указал на небо. – Скоро затмение. Где ты прячешься, а? Ты понимаешь?

– Нахи-и-и-ила, – повторила дикарка, судорожно всхлипывая.

– Что за нахила? Имя твоё что ли?

– Цуна-а-а!

– Тьфу ты…

Он попробовал несколько языков, но девочка не понимала. Её лучше держать рядом. Если за Нико будут охотиться ещё и люди из её племени, бед не оберёшься.

– Ри! – неожиданно вскрикнула дикарка и прислушалась.

Нико напрягся. Кто-то идёт? После минуты молчания девочка с трудом поднялась, взяла Нико за руку и потянула вниз. От её прикосновения стало спокойно, и юноша ощутил болезненную усталость.

Ветер напитался прохладой. Жара отступала. Нико так вымотался, что было плевать и на затмение, и на тайник, и на сбежавшего Чилита. Когда они спустились к основанию верхней тропы, девочка подобрала узелок, валявшийся меж камнями, и заметно приободрилась.

– Цуна, – сказала она, остановившись и внимательно посмотрев на Нико.

– Это твоё имя?

– Цуна.

– Нико.

Она молча кивнула.

Вскоре похолодало. Небо нахмурилось дождевыми тучами. Серо-сизые, как лужа грязной воды, они растекались с запада на восток, пряча зародившиеся звёзды. Потом заклокотали, завихрились по воле ветра и разразились первой ослепительной вспышкой молнии. Громовой раскат возвестил о начале облачной войны. Цуна взвизгнула и бросилась бежать. Нико едва поспевал за ней.

Полил дождь. Такой сильный, что юноша не мог даже открыть глаза. Ладошка Цуны то и дело выскальзывала. Девочка ухватилась за рукав Нико и, прикрывая голову узелком, продолжала бежать одной ей ведомыми тропами. Юноша глотал воздух вместе с водой и задыхался. Спотыкался на гладких уступах, почти слепой от упавшей на мир темноты. Потом дорога нырнула в лес, где мокрые ветки хлестали по лицу, а под ногами чавкали, проминаясь, моховые кочки.

Нико пришёл в себя уже в пещере, когда Цуна закрыла вход плотной дерюгой и подоткнула края под камни, чтобы не сдуло ветром. Некоторое время тишину разрывало только частое, хрипловатое дыхание двоих.

Глава 14 Цена воды

На Валааре есть места, куда не ходят даже примали. Одно из таких кроется в логове вулканов, затаившихся на севере, у кромки пустыни. Я хочу увидеть его. Мне любопытно до ломоты в костях, до нервного зуда, однако, ни один пастырь мёртвых не согласился сопровождать меня в пучины тленных земель. Все они доходят лишь до жертвенного ущелья – последнего пристанища порченых детей. Это жуткая могила, полная останков, спрятанных под покровом пепла. Не знаю, откуда зародилась легенда об ущелье. Почему люди стали думать, будто только здесь можно сбросить груз совести, страха или правдолюбия. Сбросить так, чтобы он уже не вернулся. Как шелуху. Как мусор. Как отмершую кожу. Я закрываю глаза и вижу серый пейзаж: дыхание вулканов, смешанное с прахом людей – страшная картина мира, в котором я чудом живу и разумею столько лет.

(Из книги «Летопись прималя» отшельника Такалама)

(Архипелаг Большая коса, о-в Валаар, пустыня Хассишан, 13-й трид 1019 г. от р. ч. с.)

Самые страшные часы жизни Астре провёл здесь – в ловушке, полной песка и соли, жестоких вихрей, миражей и вулканов. В мире не найти места суровей и неприглядней. Тленные земли ютились на восточной окраине Валаара. Зажатые с одной стороны горами Гильх, а с другой Медвежьим морем, они тянулись с севера на юг необитаемой полосой. Только прибрежные скалы сохранили частицу жизни. Там обитали колонии птиц, питающихся рыбой. Большинство рек с горными истоками тонуло в песке, не успев принести пользу. Только три из них были сильны настолько, что несли жизнь через саму смерть. Падипа, Мирен, Салья. Они пересекали обитель праха с востока на запад и впадали в Медвежье море.

Иремил не один год изучал пустыню, прежде называемую Хассишан, и многое о ней знал. Догадки приходили во снах, и прималь порой не мог толком объяснить то или иное явление. Например, почему восточные ветра, дующие со стороны моря, не приносят влагу. Оказалось, всё дело в холодных течениях у побережий. Проходя над ними, воздух остывал и становился сухим. Ему не хватало тепла, чтобы поднять капельки над поверхностью. Тучи, шедшие с запада, упирались в каменную стену Гильх и проливались бурными дождями в вечно полноводную Лейхо. Тленным же землям не доставалось ничего, кроме туманов. Потому весь пепел, что приносили сюда валаарцы, мешался с песком и бродил неприкаянными вихрями по дорогам ветров. Ливень мог превратить пыль в плотную глазурь на плитках растрескавшейся земли, и тогда прах не поднимался бы в воздух, но это место не даром считалось самой сухой пустыней мира.

– О-ох, – протянула Сиина, утирая лоб. – С такой работой больше воды через пот потеряем.

Они с Астре упорно разгребали песок в месте, о котором рассказала Шариха. Руки ушли уже по локоть, а в глубине та же сушь.

Измождённая Бусинка спала в тени валунов. Тили был занят делом. Старшая сестра постелила ему на культи платок, наложила сверху кактусовых листьев и стеблей. Тили, высунув язык от усердия, отделял колючую кожицу от съедобной мякоти. В этом ему помогал маленький ножик, подаренный Шарихой. Тили часто кололся. Пальцы у него опухли, но он был так доволен собой, что и не думал жаловаться.

– Сколько лет тут дождя не было? – спросила Сиина, вставая и отодвигая ногой сделанные братом насыпи.

– Лет двадцать, – ответил Астре. – Но тут должна быть вода.

– Должна, – вздохнула Сиина. – Да будет ли на всех хоть с ладошку? Тут же пыль одна. И намёка на влагу нету.

От неё разило страхом, но Астре до последнего не верил плохому предчувствию сестры.

– Убежище есть, значит, и колодец должен быть.

Вода… Вода… Вода…

Астре казалось, что он выпил бы целое озеро. Муки брата и сестёр пропитывали его, заражали дурными мыслями. В голове только вопль о нехватке влаги. А ведь совсем не жарко. Солнце не пекло, но жажда была безумной. Иссушающий ветер. Губы потресканные, забитые пеплом и песком. Страх смерти навязчивый. Даже сила Цели не глушила его до конца, как Астре ни старался.

Он не раз хотел воспользоваться силой прималя, чтобы добыть воду. Но стоило подумать об этом, как у Сиины случался тревожный приступ. Калека понял – тело не выдержит ещё одной встряски. И впредь вряд ли удастся высвободить силу, равную той, что призвала грозу. Он ненавидел себя за самоуверенность. Жалел, что не послушал Шариху и теперь мучил близких.

– Ой! – воскликнула Сиина. – Тут камень! Камень! Гляди-ка! На крышку похоже, а?

– Погоди. Не спеши. Надо очистить хорошенько.

Астре сжался от нервного напряжения. Им нужна была эта вода. Нужна, чтобы пережить чернодень и добраться до Падипы. Только бы река не пересохла за лето!

Он сдвинул плиту, поддел и поднял. Сиина с надеждой заглянула в колодец. Внутри тайника одиноко лежали чешуйки мёртвых насекомых.

Сестра зашлась тихими рыданиями.

– Эй, Тили, дружок. Ты уже начистил чего-нибудь? – спросил Астре, давая Сиине время успокоиться.

Мальчик закивал.

– Молодец. У нас будет хороший ужин.

Калека с великим трудом удерживал спокойствие на лице. Сиина утёрла слёзы, испугавшись, что так потеряет ещё больше драгоценной влаги.

– Прости, – шепнул Астре. – Так не должно было выйти. Она, наверное, давно здесь не была. Не знала, что колодец высох…

– Да разве это колодец? Тут и хватило бы всего на одного…

– Вот и не расстраивайся. После чернодня ещё кактусов найдём. Справимся. До реки уже не так далеко.

Он положил ладонь на руку Сиины. Крепко сжал.

– Я соображу, как нам укрыться на чернодень, – выдохнула сестра, вставая.

Надежда в ней погасла, и калека знал это. В последние дни чувства болезненно обострились. С Астре будто содрали кожу и беспрестанно касались оголённых нервов. У прималей так бывает. Перед смертью.

В каменной гряде находилась небольшая выемка, где могло схорониться двое или трое. Общими стараниями, с помощью ветоши и заплаток из рыжей травы, похожей на лошадиную гриву, удалось соорудить неплохой шалаш. Бусинка тут же забралась внутрь. Тили продолжал деловито бороться с колючками на кактусе и угощать всех. Сиина заделывала просветы. Калека помогал ей, выдирая из песка скудную растительность.

В чернодень он не спал. Язык распух. Глаза щипало.

Вода… Вода…

Невозможно отгородиться от мыслей о ней. Жажда четверых сводила Астре с ума. В голове роились страшные мысли. У детей начались видения. Это признак конца. Первыми погибнут Тили и Бусинка. Завтра или через день. Их тела кричат о смерти. Потом не выдержит Астре. Сиина останется одна. И ей не хватит сил добраться до реки. Все обратятся пеплом в пустыне.

Сестра то и дело просыпалась от кошмаров. Астре гладил её по голове. Старался унять мучения, переложив их на себя. Уговаривал поспать. Сиина нащупала руку Астре. Сжала. Забылась дремотой. Калека сидел в кромешной темноте, слушая сопение братьев и сестёр, и принимал самое важное в жизни решение.

Снаружи завывал ветер. Убежище защищали с трёх сторон валуны, но сквозняк без труда проникал в щели. Сыпал в глаза колкими песчинками, заставлял кашлять. Астре в последний раз провёл пальцами по волосам сестры. Глубоко вздохнул. И позволил духу покинуть тело.

Нет рук. Нет культей. Нет преград.

Астре рассыпался на мириады подвижных крупинок и ринулся за пределы убежища. Скорей! Скорей!

Пока он ещё может думать.

Пока знает, что должен сделать.

Часть сознания пыталась соткать облака из туманов, пришедших с моря. Другая проникла в землю в надежде найти скрытый источник.

Вода. Где же вода?

Разум расширялся до тех пор, пока не коснулся глади далёкой реки. Астре не чувствовал, как вскочившая от страха Сиина трясла его за плечи. Не слышал криков и плача детей.

Только колебания воздуха вокруг. Только капли, сбитые в тучи. Калека растворялся в пространстве, рассыпался, словно пепел из руки Иремила, не покрытый рыбьим клеем. Частицы отдалялись друг от друга. Связь истончалась. Ещё немного, и мыслей не станет. Астре не поддавался. Он вызвал из глубины свою сущность и ухватился за неё. Цель всегда была с ним. Текла в крови, пульсировала вместе с сердцем. Она поможет. Она не даст забыть.

Астре стал ветром и гнал тучи к убежищу. Он грохотал громом. Вспыхивал молниями. И, наконец, пролился дождём. Бурный поток обрушился на мёртвую землю. Астре падал вниз тысячами капель. Прибивал пыль, просачивался в щели.

Пейте! Пейте!

Ливень усилился. Промочил шалаш. Закапал с потолка.

Сиина! Не плачь! Пей! Пей! Напои детей! Живите!

Пол убежища не успевал впитывать влагу. Со всех сторон ручейки. Астре тёк вместе с грязевыми потоками. Падал на своё безвольное, бестолковое тело, в которое уже не мог вернуться. Сиина пыталась поить его. Глупая. Не надо…

Тили и Бусинка подставляли рот струям. Глотали жадно.

Вода… Вода…

Колодец открыт. Нужно наполнить его.

Песня капель по глиняному дну.

Пустыня оживала. Бурлила. Текла тысячью рек. Астре не мог удержать мысли. Ему хотелось отдохнуть.

Вода… Вода…

Теперь достаточно.