Текст книги "Скажи мне «люблю»"

Автор книги: Дейзи Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 14

Отец иногда помогал местным полицейским, когда к нему обращались. Вот и теперь он быстро собрался и отправился в замок Камерон, попросив меня сообщить пациентам, что сегодня приема не будет.

В коридоре его ожидали человек шесть. Я объяснила им, что доктора срочно вызвали и он не скоро вернется. Посетители без возражений покинули наш дом, я закрыла боковую дверь и повесила на нее табличку «Приема нет».

Когда я вернулась в гостиную, Майк все еще сидел там. Тетя Эмми пыталась занять гостя разговором, но по выражению ее лица было ясно, что она напряжена и чувствует себя неловко.

Гость же, удобно расположившись в кресле отца перед камином, курил сигарету и листал журнал.

– Майк не хочет сегодня вечером возвращаться в город. Он все еще ждет, что сэр Дугальд позвонит ему, – доложила тетя, и я догадалась, Хендерсон надеялся, что я предложу ему переночевать у нас. Мне так же этого не хотелось, как и тете Эмми. Меня раздражало, что Майк считал подобное гостеприимство само собой разумеющимся.

Мне даже стало любопытно, как изменится ситуация, когда я сообщу ему новости.

– Сэр Дугальд мертв! – прямо объявила я. – Несколько минут назад позвонили по телефону и вызвали отца в замок Камерон, потому что на скалах прямо под окнами дома нашли тело сэра Дугальда!

Тетя Эмми прижала руку к сердцу и рухнула в ближайшее кресло.

– О нет! – прошептала она. – Какой ужас! – Ее руки тряслись, а милое пухлое лицо вдруг в одно мгновение сделалось старым и измученным.

– Что? – словно не осознав до конца, что произошло, переспросил Майк. – Он поскользнулся? Зачем он полез на скалы? В таком-то возрасте!

– Я ничего не знаю! – Я покачала головой. – Все, что мне известно, так это то, что какие-то рыбаки обнаружили его и сообщили в полицию. Поэтому-то отца и вызвали.

Дрожащие пальцы тети Эмми нервно перебирали складки на ее юбке. Она выглядела так, словно вот-вот потеряет сознание.

– Послушай, Майк, – решительно заговорила я. – Думаю, тебе следует покинуть нас. Полагаю, полиция захочет допросить тебя, когда станет известно, что ты был сегодня в замке. Но меня не слишком радует, что они опять придут сюда и вконец расстроят тетю Эмми.

Мои слова поразили Майка, но прежде, чем он успел запротестовать, я твердо заявила:

– Ты сможешь снять комнату в гостинице, где ты останавливался в начале недели. Позвони портье прямо отсюда, если хочешь, и договорись, а потом, пожалуйста, уходи. Тетя Эмми больше не выдержит всего этого.

Майк поколебался несколько секунд.

– Простите, если я доставил вам неудобства! – сухо проговорил он.

– Майк, все было отлично, – горячо заверила я его, – и твое участие неоценимо, тем более в такое трудное время, когда все от нас отвернулись. Но, пойми, сейчас нам хочется побыть одним!

Взгляд Хендерсона чуть смягчился.

– Вы не станете возражать, если я зайду к вам утром? – спросил он. – Боюсь, что это событие заставило журналистов снова собраться в стаю и, возможно, тебе, Дина, понадобится рядом друг.

– Спасибо, Майк. – Я проводила его к двери. – Ты был великолепен, и я уверена, Эван гордился бы таким преданным другом.

Я не стала дожидаться, пока он сядет в свой «ягуар» и уедет. Вместо этого я отправилась в кабинет отца, взяла там с полки бутылку бренди, налила немного в маленький бокал и понесла его тете Эмми. Я попросила ее выпить это, а сама поднялась наверх в ее комнату, чтобы выключить электрическое одеяло у нее на кровати.

Вернувшись, я заметила, что щеки тети слегка порозовели, но руки все еще дрожали. Тетя Эмми – мягкая и нежная душа, слишком много пережила за эти дни, начиная с неудавшейся свадьбы и заканчивая трагической смертью сэра Дугальда. Просто удивительно, что она еще так долго продержалась.

– Тетя Эмми, мне кажется, тебе надо подняться к себе и немного полежать, дорогая. – Я ласково ей улыбнулась и потянула за руку. – Ты просто перенервничала за последние дни. А нам совсем не хочется, чтобы ты заболела.

Она медленно встала и прижалась ко мне, я обхватила ее за плечи, и так мы простояли несколько минут.

Наконец я отстранилась, взяла ее за руку и сказала:

– Пойдем, дорогая, ты ляжешь в кровать, а я принесу тебе выпить чего-нибудь горячего и аспирин. Ты должна попытаться немного поспать.

Она уснула довольно быстро. Тетя Эмми была крайне измучена и физически, и морально. Напряжение последнего времени и домашняя работа сказались на ее самочувствии. Что ж, когда все закончится, возьму ее с собой куда-нибудь отдохнуть.

Спускаясь по лестнице, я услышала, как на улице хлопнула дверца машины – это вернулся отец.

Он вошел в дом с мрачным и усталым видом. Я взяла у него пальто, шляпу и медицинский саквояж, а он сразу прошел в гостиную, остановился перед камином и, задумчиво глядя на огонь, стал потирать руки.

Прежде чем расспрашивать его, я отправилась на кухню и приготовила крепкий черный кофе. Затем взяла кофейник с чашками, принесла все это в гостиную и поставила на столик.

– Спасибо, малышка. – Отец тяжело опустился в большое кресло. – Ты всегда точно знаешь, чего я хочу.

Я поцеловала его в лоб и передала чашку кофе:

– Бедный папочка!

– Мы все бедные! – устало проговорил он. – Где тетя Эмми?

– Я уложила ее в кровать, и она уже спит. – Я сделала глоток кофе. – Отец, что случилось с сэром Дугальдом?

– Все выглядит так, как будто он выпал из окна башни замка.

– О нет! – Я чуть не расплескала кофе. – Ты ведь не хочешь сказать… – я немного поколебалась, прежде чем продолжить, – что он покончил жизнь самоубийством!

– Полиция думает, что это, возможно, несчастный случай.

– Несчастный случай? – Я нахмурилась. – Если ты уверен в том, что сэр Дугальд упал из окна башни, то каким образом это может быть несчастный случай?

Теперь нахмурился отец.

– Полицейские поднимались в его кабинет? – продолжала я спрашивать.

– Кажется, они собирались это сделать, когда я уходил. – Отец посмотрел на меня. – Почему ты думаешь, что это не несчастный случай?

– Если бы ты хотя бы раз побывал в комнатах башни замка, ты бы не задал такой вопрос! – ответила я. – Там окна находятся на расстоянии больше чем два с половиной фута от пола, и расположены они в самом центре внешней стены. А ее толщина достигает, по крайней мере, четырех футов. А кроме того, окна открываются вовнутрь!

– Кажется, я начинаю понимать, на что ты намекаешь! – медленно проговорил отец. – Действительно, сложно выпасть из такого окна случайно!

– Это невозможно. Бедный сэр Дугальд! – Я смахнула слезу. – Он, скорее всего, забрался на подоконник и сам бросился вниз!

– Все отмечают, что он вел себя достаточно странно после смерти Эвана. – Отец покачал головой. – Могу представить, как тяжело пережить смерть единственного ребенка. И все-таки… – Он нахмурился. – Конечно, трудно догадаться, что происходит в закоулках человеческой души и как человек может прореагировать на то или иное событие, но готов поклясться, что сэр Дугальд не принадлежал к типу людей, склонных к суициду!

Он отхлебнул кофе.

– Бедняга! – Отец снова покачал головой. – Бедный, бедный старик!

Чуть позже позвонил Майк и рассказал, что к нему приходили полицейские и задавали вопросы о его визите в замок Камерон.

– Они спрашивали, не слышал ли я каких-нибудь криков или шума, – сообщил Хендерсон. – Полицейские считают, что я мог что-то заметить или услышать, потому что он упал из окна практически в то же самое время, когда я приехал в замок.

– Бедный, бедный! – Я невольно повторила за отцом те же слова.

– Возможно, на него что-то нашло в этот момент или закружилась голова, – предположил Майк, – но не думаю, что мы когда-нибудь об этом узнаем!

Сперва я тоже собиралась высказать свое предположение по поводу смерти сэра Дугальда, но не стала. В сущности, это не имеет никакого значения!

Я поблагодарила Майка за звонок и повесила трубку. Отец уже ушел в свой кабинет; в доме было тихо. Я походила по комнате, посидела в кресле, посмотрела в окно. Мне стало вдруг совсем грустно и одиноко. Может, позвонить Джонни Армстронгу и рассказать ему последние новости? Я подошла к телефону и уже начала набирать номер, но потом передумала.

С какой стати я должна обременять Джонни своими неприятностями? Он не имеет совершенно никакого отношения к произошедшей трагедии. Он уже сыграл свою роль в моей жизни, и, хотя я страстно хотела слышать его, голос разума подсказывал мне, что несправедливо преследовать Джонни и осложнять его жизнь своими заботами. Если я буду надоедать ему, он может потерять ко мне всякий интерес и станет обо мне плохо думать.

Мы вместе провели незабываемый день, который останется в моей памяти навсегда. И пусть все будет именно так!

На следующий день все газеты пестрели заголовками, сообщавшими о смерти сэра Дугальда.

Хотя ни в одной статье не было ничего определенного, некоторые журналисты явно намекали на существование некоей связи между смертью отца и сына.

«ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ

УБИТОГО ГОРЕМ ОТЦА!»

«СЭР ДУГАЛЬД ВЫБРОСИЛСЯ

ИЗ ОКНА ЗАМКА!»

Подобные заголовки с вариациями можно было видеть во всех местных газетах.

По почте мне доставили вместе с двумя-тремя анонимными письмами и письмо от моей подруги Маргарет Ангус, которая подробно рассказывала о своей работе в больнице. Кроме того, она сообщила, что в следующие выходные, возможно, ей удастся приехать ко мне в гости.

Ее веселое и жизнерадостное письмо пришлось как нельзя кстати и очень поддержало меня.

С самого раннего утра телефон в нашем доме звонил почти непрерывно. Это были и пациенты, и репортеры, которые опять хотели взять у меня интервью, и какие-то невероятно грубые и ужасные незнакомцы, побоявшиеся назвать свое имя, но имевшие наглость обвинить меня в смерти сына и отца!

Отец после одного из таких звонков сразу же связался с полицией и попросил принять соответствующие меры, но местные силы правопорядка уже и так из кожи вон лезли, стараясь контролировать ситуацию и пресекать попытки любопытствующих проникнуть на место недавней трагедии или преследовать людей, имеющих косвенное отношение к несчастью.

Муж сестры сэра Дугальда и его адвокат незамедлительно прибыли в Инсфери. Они согласились с тем, что нет никакого смысла откладывать похороны Эвана, назначенные на это утро. Предполагалось, что сначала в замке пройдет небольшая служба, а затем на здешнем кладбище состоится погребение.

Рано утром в нашем доме появился Майк Хендерсон, потом пришел шурин сэра Дугальда, дядя Эвана, и попросил моего отца присутствовать на церемонии. Мне же было позволено остаться дома, так как на мою долю и без того выпало немало тяжелых испытаний.

Мне стало любопытно, знал ли родственник сэра Дугальда, что тот вряд ли бы захотел видеть меня и моего отца на похоронах своего сына, так как считал именно меня виновной в его смерти. Но независимо от того, афишировал отец Эвана свои взгляды или нет, я прекрасно поняла, что дядя Эвана не разделял их. И проявление дружеского участия с такой неожиданной стороны особенно тронуло меня в столь грустный день.

Майк Хендерсон и отец отправились на церемонию, а я поднялась наверх к тете Эмми. Сегодня она выглядела уже гораздо лучше, но все еще не слишком хорошо себя чувствовала. На самом деле я даже была рада этому обстоятельству, так как тетя сегодня весь день собралась провести в кровати, что спасло ее от грубых телефонных звонков, назойливых репортеров и любопытных незнакомцев, разгуливающих по нашему саду и заглядывающих к нам в окна.

Когда я попыталась прогнать их, они просто проигнорировали меня, и мне пришлось опустить все шторы на первом этаже и больше не открывать входную дверь. Я также позвонила на местную телефонную станцию и попросила не пропускать к нам сегодня до вечера входящие телефонные звонки.

Я не беспокоилась о пациентах отца: они хорошо знали – если телефон отключен, значит, доктор находится в больнице, через дорогу от нашего дома.

Я бродила по комнатам, ожидая возвращения отца, и ни на чем не могла сосредоточиться. Все валилось у меня из рук. Я снова взяла утренние газеты, собираясь их прочитать еще раз. Возможно, я пропустила что-нибудь важное. Внезапно я поймала себя на мысли, что из человеческой трагедии, смерти всегда получается статья или просто заметка, которую люди охотно читают. Будь то смерть миллионера, владельца пароходной компании, о которой пишут на первой странице, или смерть маленькой, никому не известной девочки, сбитой на дороге пьяным водителем и найденной где-нибудь в канаве у обочины.

Наконец вернулся отец. Я вздохнула с облегчением. Как хорошо, что теперь я не одна. Он поможет мне справиться со всякими назойливыми и грубыми зеваками.

Майк Хендерсон пришел вместе с отцом. Они оба выглядели уставшими.

Новости о похоронах разлетелись по Инсфери как лесной пожар, и последовавшая реакция оказалась просто невероятной. Полицейские кордоны подкреплялись активистами из добровольных организаций по поддержанию общественного порядка из близлежащих деревень, но все равно им не удалось сдержать толпу зевак, ворвавшуюся на кладбище и затоптавшую множество соседних могил в попытке пробраться поближе к гробу Эвана и как следует все рассмотреть.

– Это просто кошмар! – рассказывал отец. – Пустые вытаращенные глаза, суета, пропихивающиеся к гробу любопытные, желающие наблюдать процесс погребения, стоя в первых рядах! Просто животные!

Он поинтересовался состоянием Эмми, я ответила на его вопросы, а затем рассказала про звонки и мое решение отключить на несколько часов телефон.

– Приготовь, пожалуйста, что-нибудь поесть, Дина. Я сейчас снова ухожу, у меня накопилось множество вызовов. И вечером, полагаю, придут пациенты. – Он вздохнул.

Майк тоже остался на ленч, а потом предложил отвезти меня за покупками. Я обрадовалась, потому что моя щиколотка снова дала о себе знать после беготни по лестнице к тете Эмми и обратно. К тому же следовало сделать довольно много покупок, и было бы тяжело нести все одной.

Я удивилась, сколько народу в этот час посещают магазины, как много прохожих на улице. Все сразу уставились на меня, когда я вышла из зеленого «ягуара» Майка, стали перешептываться и толкать друг друга локтями.

– Тебе нужно отсюда уехать, – сказал Майк, когда мы подъехали к дому. – Послушай, Дина…

Но я не стала слушать, так как увидела из окна, что у нашего дома на противоположной стороне дороги стоит полицейская машина. Из нее вышел инспектор, который вчера приезжал к нам из Глазго.

– Похоже, у нас снова неприятности! – прервала я Майка. – Спасибо, что отвез меня в магазин! – Я взяла свои покупки. – Увидимся позже.

Инспектор Рейд ждал меня у входной двери.

– А вот и вы, – быстро проговорил он. – Я жду вас. Просто подумал, что кто-то всегда должен быть на дежурстве в доме доктора.

– Да, почти всегда кто-то есть, – подтвердила я. – Но сегодня все иначе. Тетя Эмми в постели, отец на вызовах, и, так как мы должны что-то есть, мне пришлось сходить в магазин.

Я открыла дверь и пригласила всех в дом, а помощник инспектора взял часть моих пакетов, так как они выскользнули у меня из рук. Поблагодарив его за любезность, я попросила положить все на небольшой столик в коридоре.

Затем мы прошли в гостиную.

– Садитесь, пожалуйста, инспектор, и скажите, чем я могу вам помочь. – Я старалась говорить ровным, спокойным тоном, хотя, когда я увидела полицейских у своего дома, у меня внутри все задрожало от нехорошего предчувствия.

– Вы здесь в связи с само… – я внезапно поймала себя на мысли, что вместо слова «смерть», у меня чуть не вырвалось «самоубийство», – со смертью сэра Дугальда?

– Нет, мисс Ватсон, наш визит не имеет отношения к тому, что случилось в замке, – произнес инспектор. – Я все еще расследую убийство Эвана Камерона. Мы пришли к заключению, что он не был убит каким-то случайным грабителем, поэтому сейчас стараемся установить связь между его смертью и тем фактом, что он не смог прийти на свадьбу.

Я крепко стиснула руки, чтобы они перестали дрожать.

– Я не понимаю, как я могу помочь вам, инспектор. Я уже рассказала все, что знала.

– Мы все еще не нашли вашу пропавшую одежду, мисс Ватсон, – сообщил он, и мне не понравилось, как мрачно сжались его губы. – Мы опросили всех жестянщиков и обыскали их жилища, всех более или менее подозрительных типов, проживающих поблизости от дома Армстронга в Пайнтриз. Единственного, кого мы не допросили, так это старого Маккея. Но в данный момент его местонахождение еще не установлено. Все остальные явно не имеют никакого отношения к вашей одежде.

– Неужели вы думаете, что вор может признаться, что совершил кражу, и тут же выложит похищенную вещь, которая подтвердит факт воровства? – с негодованием закричала я. – Судя по тому, как вы себя ведете, можно сделать вывод, что вы предпочитаете верить ворам и всяким подозрительным личностям, а не мне!

Я вскочила с места и сердито топнула ногой, но тут же мою щиколотку пронзила острая боль, и я упала прямо на руки инспектора.

– Видимо, ваша лодыжка все еще беспокоит вас, мисс Ватсон, – заметил он.

– И не она одна! – грубо ответила я. – Хотела бы я знать, почему вы так уверены в том, что никто не мог украсть одежду из моей машины!

– Дело в том, – осторожно проговорил инспектор, – что у нас есть еще показания мисс Блэк. Она утверждает, что целый день работала в кабинете мистера Армстронга, окна которого выходят во двор, и никто за это время не подходил к дому вплоть до двенадцати часов ночи. Она это запомнила очень хорошо, так как примерно в этот час мистер Армстронг вернулся из Глазго. Мисс Блэк не видела никаких подозрительных людей, которые слонялись бы по двору или около ворот.

– Полагаю, мисс Блэк и ночью находилась на боевом посту! – зло бросила я.

Я сразу представила, с каким удовольствием Шина Блэк сделала свое заявление, прекрасно понимая, в какое неприятное положение меня ставит. Она, вероятно, все еще злилась за вчерашний безнадежно испорченный день, и сейчас у нее появился отличный шанс взять реванш.

Инспектор не обратил внимания на мое замечание.

– Вы должны понимать, мисс Ватсон, что эта одежда – важное вещественное доказательство, которое может подтвердить либо вашу невиновность, либо, наоборот, – вину. И ее исчезновение выглядит довольно странно. Не правда ли?

Я беспомощно на него уставилась.

– Я нахожусь в таком состоянии, что не могу даже думать! – устало сказала я. – Знаю только то, что я положила вещи в багажник своей машины. Они же не могли сами уйти оттуда!

– Нет, мисс Ватсон, они, разумеется, не могли этого сделать! – согласился инспектор и странно на меня посмотрел. – Возможно, старый Маккей в конце концов ответит на этот вопрос!

Рейд кивнул ассистенту, давая понять, что разговор завершен и можно идти. Я наблюдала в окно, как полицейские сначала идут по дорожке, затем садятся в машину и уезжают. Следствие зашло в тупик, и все факты обернулись против меня. Я чувствовала себя озадаченной и сбитой с толку.

Зачем кому-то, даже и какому-нибудь мелкому воришке, понадобилось красть непонятный сверток, который, на первый взгляд, напоминал всего лишь связку старых газет? Но одежда все-таки исчезла, а это означало, что кто-то ее украл.

Возможно, в дальнейшем этот кто-то, узнав, что полиция разыскивает вора, запаниковал и просто сжег свою добычу. Если одежду никогда не найдут, что будет со мной?

У меня по спине пробежали мурашки. Мне стало страшно!

Глава 15

Когда инспектор ушел, я поднялась к тете Эмми узнать, как она себя чувствует. К моей радости, она крепко спала и не подозревала, что в дом снова приходили полицейские.

Я присела к ней на кровать и стала гладить кошку, которая уютно свернулась на одеяле у тети в ногах. «Что же теперь делать?» – постоянно задавала я себе один и тот же вопрос.

Тетя Эмми пошевелилась во сне, что-то пробормотала, чего я не смогла разобрать, и перевернулась на другой бок. Вероятно, она действительно очень измучилась за последние дни, потому что проспала уже почти целые сутки.

Стараясь не разбудить ее, я тихо встала, вышла из комнаты и медленно спустилась по ступенькам.

Повинуясь внезапному порыву, я решила позвонить Майку, но в гостинице мне ответили, что он уже упаковал чемодан и уехал в Глазго. Я сердито бросила трубку и чуть не уронила маленькую вазу с букетом из веток и анемонов, которую тетя Эмми поставила на стол.

Я с нежностью дотронулась до пушистых соцветий, и в моей памяти сразу возник тот замечательный день, который мы провели вместе с Джонни.

Джонни. Как мне хотелось сейчас быть рядом с ним. Я уверена, что он мог бы помочь мне усыпить мои страхи своим разумным и практичным взглядом на вещи. Но эти мечты никогда не станут реальностью. Джонни Армстронг за сотни миль отсюда; Джонни Армстронг и не вспоминает про меня; Джонни Армстронг с удовольствием возвратится к своей древней рутине.

Он и Шина Блэк будут работать вместе в его кабинете, читать научные статьи, записывать свои исследования, обсуждать планы на будущее, готовиться к экспедиции в Северную Африку и, без сомнения, радоваться тому, что я наконец исчезла из их жизни.

Джонни так дружелюбно отнесся ко мне не потому, что я это я, а потому, что я – человек, который попал в беду. Он точно так же отнесся бы к кому угодно – молодой женщине, старику, ребенку. И тот день, который мы провели вместе и который так много значил для меня, для него не имел какого-то особенного значения.

Я не могла больше находиться наедине со своими мыслями. Мне необходимо куда-то уйти сейчас. Просто невыносимо было сидеть в четырех стенах.

– Ты здесь, Дина? – долетел до меня сверху голос тети Эмми.

Я поторопилась к ней, захватив с собой тарелку с печеньем и стакан апельсинового сока.

– Мне сегодня гораздо лучше, дорогая, – поприветствовала она меня, когда я вошла в комнату. Теперь она действительно напоминала прежнюю себя.

– Я хочу немного прогуляться, – сказала я. – Если я переключу телефон на спальню отца, ты не могла бы отвечать на звонки?

– Разумеется, Дина. Я сейчас встаю и одеваюсь. – Она взяла сок. – Ты выглядишь так, словно тебе тоже не помешало бы немного отдохнуть!

– Со мной все в порядке! – торопливо проговорила я. Мои нервы были напряжены до предела, я не могла сидеть около тети и обмениваться любезностями, и уж тем более мне не хотелось обсуждать с ней то, что беспокоило меня больше всего.

– Я пойду, – улыбнулась я. – Надеюсь, с тобой все будет в порядке? – И я нежно поцеловала ее в щеку. – Я недолго.

Надев свое верблюжье пальто, я вышла из дома и прошла через сад к гаражу, чтобы взять машину.

Хотя отец просил меня не садиться за руль, я подумала, что небольшая прогулка не причинит особого вреда моей ноге. Мне было просто необходимо хотя бы на час выбраться из Инсфери.

Гараж оказался не заперт. Я почти никогда не закрывала двери на замок, хотя отец постоянно напоминал мне об этом. Я вошла внутрь и села в машину.

Впервые с того памятного дня, проведенного с Джонни Армстронгом, я оказалась в своем автомобиле. К своему удивлению, я обнаружила, что в пепельнице целая груда окурков и весь салон засыпан пеплом. Я сама никогда не курила и с трудом переношу табачный дым и грязь, которую курильщики имеют свойство оставлять кругом после себя.

Помнится, Джонни почти не курил, пока вез меня из Пертшира, но тем не менее он мог бы убрать весь этот мусор.

Я ссыпала окурки и пепел на старую жестяную крышку в углу гаража и несколько минут стояла и смотрела на эту кучку. Единственный сувенир, который я получила от Джонни Армстронга! Забавно, но свидетельство нашей дружбы оказалось весьма символичным. Быстрая вспышка, недолгая жизнь и неожиданный конец.

Я вернулась к машине. И на этот раз обнаружила две заколки светлого цвета, лежавшие на сиденье рядом с водителем, а резиновый коврик на полу был усеян множеством маленьких дырочек от металлических шпилек на женских туфлях.

Во мне снова зашевелилось раздражение. Но не потому, что все это выглядело непривлекательно, а потому, что здесь с Джонни была Шина. Я взяла заколки и выбросила их через открытую дверь гаража на задний двор.

Они перевернулись в воздухе, блеснув на солнце, и упали куда-то в траву. Я подняла коврик и посмотрела, можно ли сделать с ним что-нибудь. Кое-где дырки оказались пробиты насквозь.

«Черт возьми эту Шину, – зло подумала я. – Она не имела никакого права находиться в моей машине и портить все вокруг своими дурацкими туфлями».

Дурацкими туфлями? Я снова задумалась. Когда я увидела Шину впервые, то, могу сказать точно, она была в твидовом костюме и в мягких туфлях на низком каблуке. Я отлично помню эти туфли! Из великолепной кожи и так ловко сидевшие на ее ногах, что я сразу подумала – они, без сомнения, ручной работы. У них просто не могло быть металлических каблуков, так же как не могло быть и у туфель, в которых она приезжала вчера. Впрочем, Шина вообще вряд ли носит такую обувь. Разве что по специальному случаю.

Значит, в машине находилась не Шина. Джонни, вероятно, просто кого-то подвозил, решила я, и эта мысль подействовала на меня успокаивающе.

Я выехала из гаража в переулок, повернула на восток, но не успела проехать и сотню ярдов по неровной дороге, как сразу поняла – отец прав, мне действительно не стоило садиться за руль.

Моя щиколотка заныла так сильно, что ехать дальше не представлялось возможным.

Я сбавила скорость и хотела свернуть в узкий переулок, но тут острая боль пронзила ногу, и я не сумела выполнить поворот. Машину стало заносить, а затем она остановилась, почти полностью перегородив дорогу.

Я уткнулась головой в руль и заплакала от бессилия. Вдруг с другой стороны переулка ко мне направился незнакомец. Он подошел к автомобилю и вежливо поинтересовался, не нужна ли мне его помощь.

Я объяснила, что случилось с моей щиколоткой, и мужчина предложил отвезти меня обратно в гараж. Ничего другого мне не оставалось, и я уступила ему место водителя, а сама села рядом. Незнакомец начал разворачиваться и после маневров, довольно сложных даже для человека с обеими здоровыми ногами, наконец выправил машину в нужное положение.

Он доставил меня в гараж и помог выбраться из автомобиля. Я поблагодарила его.

– Даже не знаю, что бы я делала, если б не вы, – сказала я. – Мне очень повезло, что вы оказались в нужном месте в нужное время!

К моему удивлению, мужчина вдруг вспыхнул и смутился.

– Рад был вам помочь, мисс Ватсон, – заикаясь, проговорил он и заторопился к выходу.

Потом я заперла ворота гаража на замок.

Я никогда в жизни не видела этого человека, тем не менее он назвал меня по имени.

Возможно, он видел меня на фотографиях в газетах? Вот почему он меня знает. И, наверное, поэтому так смутился.

Но все эти доводы выглядели как-то неубедительно. Я прикусила губу и задумалась. Прежде всего, почему этот человек находился в переулке? Там вообще очень редко проезжали машины: дорога вела в тупик.

Вдруг меня осенило, и я решила проверить свою догадку. Открыв дверь гаража всего на несколько сантиметров, я осторожно выглянула в образовавшуюся щель.

Высокий незнакомец по-прежнему стоял на противоположной стороне переулка, там, где грунтовая дорога выходит на главное шоссе. Выглянув еще раз через двадцать минут, я снова увидела его.

Похоже, инспектор Рейд не просто так интересуется моими действиями – куда я хожу, с кем встречаюсь, чем занимаюсь. Есть причина для такого интереса.

Инспектор считает, что я виновна в смерти Эвана. И пока не найдет доказательств обратного, будет вести за мной наблюдение, чтобы в один прекрасный день я не сбежала. Да он в любую минуту может появиться у нашей двери с ордером на мой арест!

Я вернулась в гостиную и, к своему изумлению, обнаружила там тетю Эмми, опять развлекающую Майка Хендерсона.

– Я думала, ты уехал в Глазго! – воскликнула я. – Так мне сказали в гостинице, когда я туда позвонила.

– Ты мне звонила! – воскликнул Майк. – Что случилось?

– Хотела кое о чем тебя спросить, – уклончиво ответила я, не желая при тете Эмми обсуждать серьезность моего положения. Я боялась, что подобные новости снова повергнут ее в шок.

– Что-нибудь личное? – Казалось, нервы Майка напряжены до предела – он так сильно сжал кулаки, что у него побелели суставы пальцев.

Интересно, он догадывается о том, что я собираюсь ему сказать? Впрочем, ничего удивительного, если Майк уже понял это. Ведь он видел полицейскую машину у ворот нашего дома, а инспектор Рейд вряд ли появился бы тут, если б у него не было никаких свежих новостей по делу.

– Да, – кивнула я.

– В таком случае, если твоя тетя не возражает, давай пойдем куда-нибудь, где сможем спокойно поговорить, – предложил он.

Я была искренне удивлена дружескому участию и готовности помочь, которые Майк демонстрировал со дня смерти Эвана. До этого Хендерсон держался со мной неизменно вежливо, но несколько официально, словно понимал, что не слишком интересовал меня.

– Моя машина у ворот. Предлагаю проехаться вдоль берега, – продолжал Майк.

– Ты себя хорошо чувствуешь, тетя Эмми? – поинтересовалась я. – Ты сможешь отвечать на телефонные звонки?

– Разумеется! – бодро ответила она. – Отдых пошел мне на пользу, я снова в отличной форме! А теперь идите. Когда вернетесь, вас будет ждать что-нибудь вкусненькое!

Я нежно обняла ее за плечи и пошла по дорожке за Майком к его машине.

Мы проехали по улицам Инсфери, а затем свернули к дороге, ведущей к побережью. Майк гнал «ягуар» с такой скоростью, что в одном месте, где шоссе не было огорожено, его автомобиль чуть не задел овцу, мирно пощипывающую траву.

Я стала нервничать еще больше и попросила его ехать немного помедленнее.

– Я не любитель гонок! – Я попыталась придать своему голосу беззаботность. – Советую приберечь свое мастерство для любительниц быстрой езды!

– У меня нет других девушек, кроме тебя, не важно, более быстрых или менее! – возразил Майк.

Я не поверила ему, но решила промолчать.

Сейчас мы ехали по той же самой дороге, что и с Джонни, но все почему-то выглядело совершенно иначе.

Ночью прошел сильный дождь, и трава была примятой. Дул пронзительный, холодный ветер, а море, еще недавно такое спокойное и ласковое, до самого горизонта вздыбилось от больших, тяжелых волн, увенчанных белыми гребнями. Приблизившись к берегу, эти буруны, словно в бессильной ярости, набрасывались на скалы и, забрызгав их пеной, шипя, отступали обратно.

Майк продолжал гнать машину все дальше и дальше.

– Майк! – запротестовала я. – Мы ведь поехали не для того, чтобы участвовать в гонках. Мне необходимо поговорить с тобой.

– Я тоже хотел бы сказать тебе кое-что! – откликнулся он и свернул с шоссе на грунтовую дорогу.

Хендерсон остановил машину, выключил мотор, повернулся на своем сиденье и прямо посмотрел мне в лицо.