Текст книги "Лжешь или любишь?.."

Автор книги: Дэй Леклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Хантер был по-настоящему красив и за прошедшие восемь лет не растерял своей красоты. Наоборот, Лии даже показалось, что его плечи стали еще шире, а черты лица – резче, словно над ними потрудился резец опытного скульптора. Как бы ей хотелось, чтобы они находились сейчас совсем в другом месте, где ей не приходилось бы опасаться, что благодаря этой красоте он снова добьется своего и отомстит ей.

Сделав над собой отчаянное усилие, Лия постаралась направить разговор в деловое русло:

– Любые переговоры здесь точно так же дают тебе неоспоримое преимущество. Надо думать, здесь, где все полно воспоминаниями о прошлом, тебе легче обвинять меня, самому при этом испытывая явное превосходство. Так?

– Да. Я играю, чтобы выигрывать. Будешь умницей, если запомнишь это раз и навсегда.

Лия яростно скрипнула зубами.

– А если не запомню?

Он улыбнулся.

– Придется. Мы с тобой завершили полный круг и вернулись к исходным позициям. Однако теперь все уже по-другому. Ты уже не та. И я уже не тот. – Он помолчал и многозначительно добавил: – И наши роли уже давно изменились.

– Вот как? – неожиданно заинтересовавшись, спросила Лия. – Так ты переменился? А чем ты занимался после того, как уехал отсюда?

Хантер заколебался, и на мгновение Лии показалось, что он не ответит ей. Однако он заговорил.

– Прежде всего я получил образование. Затем принялся работать по двадцать четыре часа в сутки, создавая мое… состояние.

– Надо полагать, ты в этом преуспел? – настойчиво спросила она.

– Можно сказать и так.

– Значит, это все? Только это ты и можешь мне рассказать – получил образование и сколотил состояние?

Он пожал плечами.

– Так оно и есть.

Лия с подозрением уставилась на него, пытаясь сообразить, что он может скрывать. Ни на минуту она не переставала сомневаться в том, что Хантер рассказал ей далеко не все. О чем же он умолчал? И, что намного важнее, почему?

– Зачем такие тайны? – потребовала Лия, и дрогнувший голос выдал ее волнение. – Что ты скрываешь?

Хантер выпрямился.

– А ты по-прежнему стараешься играть первую скрипку, верно, Лия? Я думаю, тебе пора расстаться с этой привычкой, pronto [3]3
  Быстро (исп.).


[Закрыть].

– Это же мое ранчо, – возразила она. – Чего же удивляться, что я все еще командую тут.

Он покачал головой.

– Может быть, ранчо и принадлежит тебе, но теперь тут буду командовать я. Тебе все понятно?

– Нет, мне ничего не понятно! – яростно возмутилась она. – Собственно говоря, абсолютно ничего! Я не допущу, чтобы меня изо дня в день попрекали моим прошлым. И не желаю проводить остаток своей жизни, пытаясь загладить вину за то, что тогда произошло.

– Я вовсе не собирался снова об этом говорить. Я просто хотел дать тебе понять, что все теперь будет по-другому, и ты должна это ясно себе представлять. Мне вовсе не хочется, чтобы потом ты принялась упрекать меня за то, что я тебя не предупреждал.

Лия настороженно посмотрела на него.

– И о чем же ты меня предупреждаешь?

– Ты управляешь этим ранчо уже почти семь лет и за это время оказалась на грани разорения. Предполагается, что теперь должен появиться я и поправить дела. Так оно и будет. Однако тебе придется понять и принять, что делами теперь буду управлять только я. Только мое слово имеет отныне вес. Я не допущу, чтобы ты задавала мне вопросы перед наемными работниками или же пыталась оспорить принятые мною решения. Тебе придется доверять мне. Доверять полностью. Не задавай никаких вопросов. С этого дня все должно быть именно так.

– Но ведь тебя не было столько лет. Это же просто неразумно…

Он взялся за манжет своей рубашки и резким движением закатал рукав.

– Видишь этот шрам? – Длинный, неровный шрам серебристой змеей поднимался от его запястья.

Лия с трудом сглотнула, чувствуя, что кровь отлила от ее лица.

– Вижу.

– Я заработал его, когда шериф помогал мне покинуть сторожку вот через это окно. – Кивком головы он указал на южную стену. – На внутренней стороне бедра у меня есть еще один. Кто-то из помощников Ломакса решил испробовать на мне свои шпоры. Это ему чуть было не удалось. А около этой двери я тогда сломал ключицу и пару ребер. – Хантер легонько потряс дверную притолоку, и под его руками она заходила ходуном. – Видишь, до сих пор не починили. Похоже, я все-таки оставил о себе память.

Лия почувствовала, что к горлу подступает тошнота. Как только ее отец и шериф Ломакс могли оказаться столь жестокими? Неужели Хантер был для них так опасен?

– Ты все это делаешь из мести? – тихо прошептала она. – Пытаешься завладеть ранчо потому, что отец так скверно обошелся с тобой и я тогда не сбежала из дому?

– Можешь думать, что тебе угодно, но пойми одно… – Он подошел ближе, и слова его прозвучали холодно и резко: – Когда-то меня вышвырнули с этой земли. Больше этого не случится. Если тебе это не подходит, можешь продавать ранчо. Но если ты все-таки выйдешь за меня замуж, не рассчитывай найти во мне партнера. Я работаю только в одиночку.

– Значит, это и есть твои условия? Только твое слово имеет отныне вес? Так?

Он наклонил голову.

– Пожалуй, на этом мы и кончим.

– Мы даже еще и не начинали, – возразила она. – У меня тоже есть несколько условий.

– Насчет этого я ни минуты не сомневался.

Лия достала из кармана составленный ею список и, не обращая внимания на тихий смех Хантера, спросила:

– А что будет с моими служащими? Они работают у меня уже довольно давно. Какие гарантии ты можешь предложить им?

– Я не предлагаю никому никаких гарантий. Если они работают в полную силу, пусть остаются. Все очень просто.

Лия обеспокоенно уставилась на него. Работают в полную силу? Да ведь они все только и делают, что работают в полную силу и стараются изо всех сил. Хотя, вероятно, это не сможет удовлетворить явно завышенные требования Хантера. У Патрика, например, искалечена нога, и он далеко не так быстро передвигается и не так силен, как мог бы быть другой загонщик.

А как же семейство Арройя? Ведь Матео и его жена Инес умерли бы с голоду, если бы Лия не приняла их к себе. Хотя Инес и старается исполнять обязанности экономки, все-таки у нее шестеро детей. Лия всегда настаивала на том, что в первую очередь Инес следует заботиться о своих детях, даже если от этого страдает работа по дому. Неужели и Хантер сможет сказать ей то же самое? Матео на редкость умело обращается с лошадьми, но ведь в автокатастрофе он потерял руку, и, разумеется, кое-что ему совсем не легко делать! Лия старается подменить его в таких случаях.

– Но ведь…

– Ты уже пытаешься оспорить мои решения? – мягко поинтересовался Хантер.

Лия нетерпеливо передернула плечами.

– Нет, не совсем. Мне бы просто хотелось получить что-то вроде гарантий, что мои служащие не потеряют работу. – Она заметила, что выражение лица Хантера снова стало замкнутым. – Я ведь за них отвечаю, – с трудом призналась она. – Их никто не брал на работу. По крайней мере у меня они не голодают.

– Я вовсе не считаю себя несправедливым человеком, лишенным здравого смысла, – едко ответил ей Хантер. – Без серьезной причины я никого не стану увольнять.

Пожалуй, на большее он не пойдет.

– А что будет с бабушкой Роуз?

Искорка гнева мелькнула и погасла в его черных глазах.

– Неужели ты полагаешь, мне неизвестно, как много значит для нее ранчо Хэмптонов? Поверь мне, я прекрасно осведомлен о том, на что она готова решиться, лишь бы сохранить ранчо.

Лия крепче сжала листок бумаги с просьбами.

– Ты ведь не заставишь ее уехать?

По выражению его глаз Лия поняла, что жестоко оскорбила Хантера, и у нее появилось подозрение, что он не скоро теперь сможет простить ее.

– Как бы мне этого ни хотелось, в мои намерения не входит выгонять ее из дому, – резко откликнулся он. – Что там у тебя дальше?

Решив поймать его на слове, Лия быстро заговорила.

– Мне бы хотелось заключить перед браком контракт, согласно которому в случае развода ранчо все равно останется у меня.

– Развода не будет.

Лия вздернула подбородок.

– Значит, ты не будешь возражать против заключения брачного контракта на таких условиях, не так ли?

Он потер ладонью затылок, явно начиная испытывать легкое раздражение от количества ее просьб.

– Предоставим нашим юристам разработать все детали подробно. Однако я решительно отказываюсь вступать в брак, обсуждая при этом условия будущего развода.

Похоже, и по этому пункту он не пойдет больше ни на какие уступки.

– Решено.

– Что еще?

Лия глубоко вздохнула. Вот это условие, вероятно, окажется самым коварным.

– Я не буду с тобой спать.

Он насмешливо ухмыльнулся.

– Это абсолютно нереально, и тебе, черт возьми, самой об этом известно.

– Вовсе нет. Я просто…

Он, не раздумывая, перебил ее:

– Это будет настоящий брак – в буквальном смысле этого слова. Мы будем вместе есть, пить, спать и заниматься любовью.

– Можешь не надеяться, – пообещала ему Лия, и в голосе ее прозвучало такое отчаяние, что даже ей стало понятно, как она волнуется. – Тебе нужно заполучить ранчо – ты его получишь. Я не собираюсь становится частью этой сделки. Я не торгую собой.

Сардоническая улыбка тронула уголки его губ.

– Ошибаешься, Лия, все будет не так уж плохо, – тихо проговорил он. – Я настолько хорошо тебя знаю, что сумею доставить тебе наслаждение.

– Ты знал неопытную, наивную восемнадцатилетнюю дурочку, – страстно воскликнула она. – Тебе ничего не известно о том, какой я стала. Ты ничего не знаешь ни о моих надеждах, ни о моих желаниях или мечтах. И никогда не узнаешь.

– Ты снова бросаешь мне вызов? – Он шагнул к ней. – Может быть, нам стоит сейчас же раз и навсегда обо всем договориться? Кровать, правда, немного узковата, но все равно сойдет. Гарантирую, что ты не будешь разочарована.

Лия торопливо отступила назад, понимая, что, если только он решит исполнить свое намерение, она не сможет убежать от него.

– Ублюдок, – прошептала она. – Я не позволю себя изнасиловать.

– Я не сторонник силы. Да мне и не придется к ней прибегать. – Целое мгновение Лия опасалась, что он изменит свое решение, подхватит ее на руки и отнесет на кровать, сломив ее сопротивление, как ветер ломает пустой, высохший стебель травы. Однако он расслабился, хотя и продолжал смотреть на нее настороженным, внимательным взглядом. – А как же дети? – неожиданно поинтересовался он. – Или в твоем списке о них ничего не говорится?

События развивались с такой быстротой, что этот вопрос Лия совсем упустила из виду.

– А ты хочешь иметь детей? – нерешительно спросила она.

Склонив голову набок, Хантер посмотрел на Лию так внимательно, что ей стало не по себе.

– А ты? Или, может быть, стоит спросить так: а ты хочешь иметь детей от меня?

– Когда-то я только об этом и мечтала, – тихо призналась ему Лия.

– А теперь?

Она подняла на него взгляд, пытаясь справиться с волнением.

– Да, я хочу иметь детей.

– Если я соглашусь на твое условие, этому не бывать. Так что вычеркивай этот пункт, Лия. Здесь даже говорить не о чем.

Ей не хотелось признавать свое поражение, не хотелось отдаваться ему без любви, без ответного чувства с его стороны. Однако выбора у нее не оставалось.

– Хантер, прошу тебя…

Он шагнул еще ближе, оказавшись рядом с ней. Взяв ее за подбородок, он заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Мы будем заниматься любовью, ты и я, и у нас будут дети. Много детей. Хотя, судя по всему, вряд ли у них будут белокурые волосы и голубые глаза. Ты, часом, не против?

– Я думаю не так, как думал мой отец. Знаю, ты в это не веришь, но это правда. Неужели ты действительно считаешь, что я буду любить моего ребенка меньше только из-за того, что у него смуглая кожа и темные волосы… – она осмелилась провести рукой по его волосам, – как у тебя?

Он поймал ее руку и поднес к своему запястью, и контраст между ее бледной кожей и его бронзовым загаром стал особенно заметен.

– Есть люди, для которых это имеет значение.

– Только не для меня. Для меня это никогда не имело абсолютно никакого значения.

Хантер кивнул, вероятно принимая ее слова на веру.

– Есть еще какие-нибудь условия? – спросил он, постучав пальцем по списку ее просьб.

– Больше нет, – призналась она. – Но тебе стоит узнать с самого начала… Не могу тебе обещать, что не стану спорить с тобой. Я люблю свое ранчо. И сделаю все, что будет в моих силах, чтобы защитить живущих тут людей.

Он покачал головой.

– Теперь это моя работа.

– Но это же не означает, что я перестану беспокоиться.

– Беспокойство – тоже моя работа, – серьезно проговорил он.

Лия кивнула. Оставалось договориться лишь об одном.

– Что касается свадебной церемонии…

– Я хотел бы обвенчаться к концу недели. Назови мне место и время, и я подъеду. Только постарайся, чтобы это вышло не позже субботы.

– Так быстро? – в отчаянии спросила она. – Но ведь осталось меньше недели!

– Ты уже передумала?

– Я только и делаю, что передумываю. Однако теперь уже ничего не изменишь. Я не продам ранчо и не смогу его сохранить, если не выйду за тебя замуж. Но вот венчание… Предстоит еще столько всего сделать, а времени почти не остается.

– Ну так постарайся. – Он привлек ее в свои объятия. – Мне пора, – проговорил он и поцеловал ее.

Едва он прикоснулся к ней, как призраки прошлого, беспокоившие и смущавшие ее, незаметно исчезли. Как бы ей ни хотелось сопротивляться ему, держаться от него на расстоянии, пытаясь сохранить независимость и уверенность в себе, его поцелуй снова лишил ее самообладания. Целуя, Хантер обхватил ладонью ее грудь, дразня напрягшийся сосок через тонкую ткань футболки. И Лия позволила ему… позволила ему притрагиваться к ней, как ему хотелось, позволила его рукам скользить туда, куда им не терпелось дотянуться, позволила ему почти подвести ее к той сладкой вершине, на которую когда-то она не раз всходила вместе с ним.

На мгновение Лия почти сумела убедить себя в том, что она по-прежнему что-то для Хантера значит, что в первую очередь он думает именно о ней, а не о ее ранчо. Однако, как она ни старалась забыться в его объятиях, мысль о том, что все это, вероятно, лишь игра, входящая в хитроумный план мести, постоянно мешала ей и наконец заставила ее освободиться из его объятий.

Он отпустил ее, не пытаясь снова поцеловать.

– Позвони мне и сообщи детали, – проинструктировал он и направился к двери. – Нужно как можно скорее получить лицензию.

– Есть и еще кое-что, – неожиданно припомнила Лия. Хантер остановился, ожидая, когда она продолжит, и, слегка заикаясь, она проговорила: – Конрад… Конрад Майклз. Он ушел в отставку. – Хантер промолчал, вынуждая Лию в открытую заговорить о том, что так тревожило ее. – Это ты постарался, чтобы он ушел?

– Да.

Честно говоря, именно это она и подозревала, однако сейчас, когда он сам признался ей, Лия была по-настоящему потрясена.

– Но почему?

Хантер ничего не ответил. Он просто вышел на улицу, заставляя Лию почти бегом броситься за ним вдогонку. Так и не остановившись, Хантер прошел к столбу, к которому была привязана его лошадь, отвязал поводья и вскочил в седло. Лия ухватилась за стремя, пытаясь задержать его и добиться ответа. – Хантер, прошу тебя. Скажи мне, почему. Почему ты заставил Конрада Майклза уйти в отставку?

На долю секунды он заколебался, а затем немного наклонился, пристально глядя на нее холодными черными глазами.

– Потому, что по его вине ты подвергалась риску.

Ошеломленная, Лия отступила на шаг назад.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю об объявлении в газете.

– Но ведь его поместила я, а вовсе не Конрад.

– Однако он знал об этом и не только не попытался тебя отговорить, а, напротив, являясь твоим официальным финансовым консультантом, молчанием дал свое согласие и одобрение. – В эту минуту Лии подумалось, что вот так, наверное, может выглядеть лицо гранитной статуи, если бы она заговорила. – Неужели ты сама до сих пор не понимаешь, какой опасности ты подвергалась?

– Но я ведь старательно выбирала, – возразила Лия.

– Ты вела себя как последняя идиотка, – сообщил он ей сухо. – С таким же успехом можно было нарисовать мишень на спине, а затем расправить перышки и отправиться на прогулку, предварительно объявив, что начинается сезон охоты. Можешь считать, что тебе по-настоящему повезло: ни ты, ни твоя престарелая бабуля не пострадали от рук проходимцев или даже бандитов.

– Выходит, ты уволил Конрада.

– Мне этого хотелось! – почти выкрикнул он. – Поверь, больше всего на свете мне хотелось уволить его за то, что он подсказал тебе столь опасный план. Однако, учитывая, что он старинный друг твоей семьи, я позволил ему отделаться довольно легко и согласился на то, что он просто уйдет в отставку.

Неожиданная мысль пришла Лии в голову.

– Если ты обладаешь такой властью… если ты настолько могуществен, что можешь заставить Конрада уйти в отставку… тогда зачем тебе ранчо? – Лия заговорила еще быстрее. – Если ты настолько влиятелен, для тебя наверняка все это просто семечки. Почему ты все это делаешь, Хантер?

Мрачная улыбка тронула уголки его губ, и он надвинул широкополую стетсоновскую шляпу [4]4
  Стетсоновская шляпа – шляпа с широкими, загнутыми с боков полями и высокой тульей, знакомая читателям по ковбойским вестернам (названа по имени американского шляпника Стетсона).


[Закрыть]пониже на лоб.

– А уж это, милая моя нареченная невеста, как раз один из тех вопросов, отвечать на которые у меня нет ни малейшего желания.

Сказав это, он пришпорил лошадь и поехал по направлению к приближающейся грозе, туда, где темные, словно разгневанные тучи клубились, застилая недавно еще такое голубое небо и тая в себе грозовые вспышки и ярость первобытной стихии. Неужели это символ неизбежных потрясений, с беспокойством подумала Лия. Или предзнаменование новой жизни?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Для подготовки к свадьбе оставалось только четыре дня, и Лия поняла, что проще всего будет организовать церемонию на ранчо. Она подумала, что хорошо будет устроить все вечером и пригласить только самых близких друзей и работников ранчо.

Принимая такое решение, она думала вот о чем. Ей не хотелось устраивать празднество на целый день – сама мысль о том, что можно пышно праздновать заключение брака, который на самом деле является обыкновенной сделкой, ей претила. Кроме того, если бракосочетание состоится вечером, можно будет подать гостям легкий ужин и покончить со всеми формальностями довольно быстро. Чем скромнее все получится, тем лучше.

Узнав о планах Лии, бабушка ни разу не попыталась с ней спорить. Однако был вопрос, по которому она горячо отстаивала свое мнение. Бабуля убеждала Лию в том, что надо пригласить Конрада Майклза.

– Ведь он – близкий друг нашей семьи. Именно ему должна принадлежать честь стать посаженым отцом. Если в его присутствии Хантеру будет не по себе – что ж, такая, видно, у него судьба.

– Вряд ли именно Хантеру будет при этом не по себе, – сухо откликнулась Лия. – Давай сделаем вот что: я позвоню Конраду и тогда уж решу, звать его или же нет. Если он предпочтет не приходить, я не стану настаивать.

Но оказалось, что Конрад прямо-таки горит желанием прийти на свадьбу.

– Я очень благодарен тебе за то, что ты даешь мне шанс поправить отношения с Хантером, – признался Конрад. – Я заслуживаю все те резкие слова, которые он мне высказал, и даже больше того.

– Резкие слова? – в испуге переспросила Лия. – Что именно он тебе наговорил?

В ответ повисла длинная, тяжелая пауза. Наконец Конрад ответил:

– Ну, как тебе сказать… В общем, много всего. Давай просто скажем, что у нас с ним состоялся несколько напряженный разговор, и забудем обо всем этом. Должен признать, что во многом Хантер был абсолютно прав – в особенности в том, что касалось твоего объявления.

Значит, Хантер действительно отругал Конрада за ее объявление. Следовало догадаться обо всем раньше.

– И в чем же это он был прав? – поинтересовалась Лия.

– Мне не следовало соглашаться, чтобы ты поместила в газете объявление о том, что тебе требуется муж, – немедленно ответил Конрад. – Сейчас, когда я думаю об этом, я сам понимаю, насколько это был идиотский совет. До тех пор пока Хантер не заговорил об этом, мне и в голову не приходило, что на твое объявление мог откликнуться какой-нибудь опасный сумасшедший и мы узнали бы обо всем слишком поздно. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я ни за что не простил бы себе.

К сожалению, это «что-то» уже случилось. На объявление откликнулся сам Хантер. Лии было отвратительно сознавать, что только она понимает, как жестоко посмеялась над ней судьба.

– Ну, что ты, ведь все это только к лучшему, – стиснув зубы, солгала она. – Так что не беспокойся. – Заручившись согласием Конрада стать посаженым отцом и отвести ее к алтарю, Лия поспешила закончить разговор и повесила трубку.

Следующие два дня пролетели в сплошном водовороте множества дел. Пришлось срочно решать, какой ресторан поставит угощение и какая фирма привезет цветы, в чем будут официанты, как будет украшен дом. Кроме того, надо было успеть получить самый важный документ – разрешение на заключение брака. Наконец наступил момент, когда Лия сдалась и попросила бабушку и Инес Арройя заняться всеми предсвадебными мелочами.

– Решайте сами, – умоляюще обратилась она к ним. – Только постарайтесь, чтобы все вышло поскромнее и попроще.

– Но, señorita, por favor [5]5
  Сеньорита, прошу вас (исп.).


[Закрыть], – запротестовала Инес. – Ведь это свадьба, и все должно быть по высшему разряду. А что, если мы сделаем что-то не так? Тогда вы будете очень несчастливы. Разве вам все равно?

А разве нет? Лия торопливо отвернулась. Да, ей совсем не все равно, в этом-то все дело. Разве можно готовиться к свадьбе, о которой она когда-то столько мечтала – как мечтает любая женщина, – если ее брак сплошная фикция, далекая от ее грез?

– Что бы вы ни придумали, все будет отлично, – бесстрастным голосом ответила она Инес. – Только прошу тебя, не забудь: я хочу, чтобы все было поскромнее.

– А как насчет платья? – напомнила ей Роуз, когда Лия уже совсем собралась уйти. – Или ты намеренно стараешься не думать о такой мелочи?

– Мне казалось, я вполне могу купить что-нибудь подходящее в четверг, – ответила Лия, отказываясь признать, что бабуля совершенно права.

Однако Роуз проявила свое обычное упрямство и настойчивость:

– Нет, нет, ни за что, девочка. У меня есть для тебя очень подходящее платье. Его надевала в день свадьбы твоя мать, и это самое необыкновенное платье из всех, что мне когда-либо приходилось видеть. Если память мне не изменяет, оно должно быть в одной из коробок на чердаке. Найди его и проверь, хорошо ли оно сидит. Но, с другой стороны, ты так похожа на свою мать, что я удивлюсь, если оно тебе не подойдет.

Лия повиновалась, но весьма неохотно. Потребовалось организовать настоящие раскопки, но вот наконец ей удалось обнаружить громадную, плотно запечатанную коробку, на которой были написаны имя ее матери и дата ее свадьбы с отцом. Обтерев пыль, Лия потащила коробку вниз. Она не стала возвращаться в кухню, решив, что лучше одна у себя в комнате как следует рассмотрит венчальное платье матери. Заперев дверь, она поставила коробку на пол и осторожно открыла крышку.

Лия присела на пятки и почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Бабуля оказалась права. Никогда в жизни Лии не доводилось видеть столь необычного платья. Мама была учительницей, преподававшей историю средних веков, и платье было доказательством ее увлечения своей профессией – даже прозрачная, как туман на заре, фата и серебряный обруч, которым она крепилась к прическе, напоминали старинные гравюры. Это был прекрасный и романтичный наряд, надеть который, должно быть, мечтает в день свадьбы каждая молодая женщина.

И тотчас же Лия возненавидела это платье – столь сильно, что у нее задрожали руки.

Такое платье обещало наслаждение и счастье и едва ли подходило для заключения обычной деловой сделки, в которую суждено превратиться ее браку. Платье как будто говорило, что вся жизнь пройдет с улыбкой, в любви и согласии, тогда как от своего поддельного брака Лия ждала лишь ссор и споров. Кроме того, платье предсказывало вечную, страстную любовь, любовь до гроба, тогда как от своего будущего мужа Лия ждала лишь боли и страданий. Ей страстно хотелось, чтобы ее будущее стало именно таким, как обещало это волшебное платье, но она сознавала, что все это – только пустые мечты.

Этот брак должен стать актом мести, и сама она отныне лишь пешка в игре, которую затеял Хантер. Таким образом он просто пытается свести с ней счеты, отомстить за то, что когда-то ее отец так жестоко обошелся с ним. Еще немного – и Хантер вступит в замок своего поверженного врага, и сама Лия сдастся на милость победителя. Долго ли она продержится, прежде чем Хантер завладеет и ею? Сколько времени пройдет до той минуты, когда он сможет не только командовать на ранчо, но и повелевать ее сердцем и душой?

Скоро ли ему удастся отомстить ей?

Осторожно прикасаясь к старому картону, Лия накрыла коробку крышкой. Нет, она не может надеть мамино подвенечное платье. Этого нельзя делать. Это будет… кощунство, святотатство. Ей надо съездить в город и подыскать себе подходящий костюм цвета слоновой кости, в котором будет так легко думать о современных браках и молниеносных разводах. А вместо прозрачной фаты она купит себе небольшую шляпку смелого фасона, и никому тогда и в голову не придет назвать ее брак «романтичным».

Не давая себе времени передумать, Лия затолкала коробку под кровать. Затем, выбежав на улицу, свистнула, подзывая Фантазера, неожиданно почувствовав, что ей необходимо ощутить состояние необъезженной лошади – ощутить свободу вести себя так, как хочется только ей, и никому больше. Однако Фантазер не явился на ее зов. В эту минуту Лии показалось, что еще никогда в жизни она не чувствовала себя более одинокой.

– Как это, что ты такое говоришь? Почему я не могу надеть костюм? – решительно возразила Лия, обращаясь к Инес. – Почему? Где костюм?

–  Arrunina, señorita, lo siento.

– Испорчен? Каким образом?

– Это все утюг – я прожгла дыру в вашем наряде!

– Да ведь костюм не надо было гладить!

Похоже, экономка готова была расплакаться.

– Простите! Мне просто хотелось, чтобы в этот день, такой особенный для вас, все вышло как можно лучше. Я так волнуюсь, что… – Она принялась ломать руки. – Простите меня!

– Все в порядке, Инес, – со вздохом ответила ей Лия. – Но ведь меньше чем через час я выхожу замуж. Что же мне теперь надевать? Я же не могу пойти вот так, – она указала на шелковое с кружевами белье, видневшееся под халатом.

–  SeñoraРоуз, она предлагает вам надеть платье вашей madre. Es perfecto, si?

Лия прикрыла глаза, неожиданно догадавшись, что произошло на самом деле. Ей вдруг стал ясен дьявольски хитрый план проницательной бабули, которая до этого момента почему-то ни во что не вмешивалась. Ах, старая упрямица… Не успела Лия собраться с духом, чтобы вытащить из платяного шкафа первое же платье, какое попадется под руку, как Инес уже разложила на кровати мамино подвенечное платье. Украшенный множеством легких, как лебединый пух, оборок, серебристо-белый шелк переливался на покрывале, словно водопад сверкающих брызг волшебного потока.

В ту же секунду Лия потеряла голову. Она дотронулась до облегающего лифа – он немного походил на корсаж, расшитый крошечными серебряными бусинками, узор которых напоминал пчелиные соты, и блестящими серебристыми нитями. Ей показалось, что тонкая, как осенняя паутинка, вуаль, должно быть, соткана каким-то чародеем. Это было необыкновенное платье. И, помимо всего прочего, это мамино платье.

Понимая, что все споры бесполезны, Лия позволила экономке надеть на себя платье. Он сидело, словно было сшито на заказ, но Лия этому нисколько не удивилась. Длинные узкие рукава с буфами были расшиты так же, как и лиф, а пышные складки юбки ниспадали почти до самого ковра.

– Пояс, señorita, – сказала Инес.

Экономка взяла с кровати серебряную цепочку и дважды обвила ею талию Лии, застегнув спереди украшенную жемчугом пряжку. Концы цепи, к которой были прикреплены две крошечные фигурки единорогов, покачивались у колен, и серебряные безделушки позванивали, словно маленькие куранты, при каждом ее движении.

– Символ чистоты, – пробормотала экономка, притрагиваясь к фигуркам.

– Едва ли это к месту, – сухо откликнулась Лия. – Интересно, может быть, у нас еще есть время заменить их чем-нибудь?

– Вы чисты сердцем – а это самое главное, – упрямо ответила ей Инес. – Теперь я причешу вас. Или, может быть, вы распустите волосы?

– Я думала, может, стоит их заплести.

– О, нет señorita. А что, если не так и не так? – Не дожидаясь ответа Лии, Инес быстро заплела две тонкие косички по обе стороны лица девушки, вплетая в каждую по серебряной нити. Стянув косички на затылке, экономка уложила их затейливым узлом.

– Смотрится красиво, – согласилась Лия.

– А остальные волосы мы просто распустим, – сказала Инес, осторожно расчесывая доходившие Лии до бедер локоны и стараясь заставить их лежать как надо. Под самый конец она накинула фату и закрепила ее серебряным обручем. Отступив назад, Инес всплеснула руками, увидев результат своих трудов. – Que hermosa. SeñorХантер, ему так повезло!

Лия не отвечала. А что тут можно было сказать? Что везение не имеет к происходящему никакого отношения? Что все это, скорее, можно назвать невезением? Да, именно так – ее невезением.

– Сколько у нас осталось времени? – спросила она вместо ответа.

– Только несколько минут, не больше. Señor Майклз уже ждет вас внизу, около лестницы.

– Я готова, – объявила Лия. Взяв в руки букет из самых красивых диких цветов, заботливо собранных детишками Арройя, она поцеловала Инес в щеку. – Спасибо тебе за помощь. Спускайся без меня. Я спущусь сама, только через минутку.

Экономка прикрыла за собой дверь, и вот, оставшись наконец одна, Лия поглядела на незнакомку, смотревшую на нее из зеркала. Интересно, что подумает Хантер? – обеспокоенно размышляла она. Может быть, ее платье покажется ему смешным? Или, наоборот, сказочно прекрасным? Да и придет ли когда-нибудь день, когда ему станет не все равно, что на ней надето и как она выглядит? Лия прикрыла глаза и быстро зашептала молитву, отчаянно надеясь, что придет день, и Хантер сможет обрести в этом браке и счастье, и душевный мир… что, может быть… может быть, он обретет и любовь. Это помогло ей немного расслабиться, и Лия отвернулась от зеркала. Медлить больше нельзя. Пора спускаться к гостям.

Едва она сделала несколько осторожных шагов вниз по лестнице, расшитая серебристым жемчугом юбка заплескалась у ее ног, подобно облакам сверкающего тумана. Конрад ждал на нижней ступеньке лестницы. Подняв глаза, он застыл, и она была ему благодарна, так как надеялась встретить именно такую реакцию. Не веря своим глазам, он ошеломленно смотрел на нее, приоткрыв от удивления рот.

– Лия… – произнес он едва слышно, и голос его неожиданно прозвучал хрипло и взволнованно. – Мой Бог, ты похожа на фею. При виде тебя я сожалею о том, что…