Текст книги "Лжешь или любишь?.."

Автор книги: Дэй Леклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Да, я знаю.

Она вздрогнула.

– Ты знал? – Знал и даже не подумал о том, чтобы вернуться? Не поинтересовался, как она себя чувствует, не спросил, нужна ли ей помощь или поддержка? Лия расправила плечи. Ну, нет, поддержка ей не нужна. Она сама может за себя постоять. И защитить свою бабушку. И ранчо. И всех, кто рассчитывал на нее и ее защиту. Неважно, чего это будет стоить.

– Я прочитал некролог в газетах. – Он наклонился ближе, и Лия почувствовала на щеке его теплое дыхание, вдохнула пряный, волнующий аромат его одеколона. – Насколько я понимаю, дела на ранчо с тех пор идут все хуже и хуже. Может быть, ты такая же бессердечная и прямолинейная, как и твой отец, но тебе ни за что не стать таким первоклассным скотоводом, каким был он.

Лия дернулась, словно от удара, и на какую-то долю секунды маска вежливости и благоразумия, за которой она пыталась спрятаться, соскользнула с нее, отчего девушка сразу почувствовала себя беззащитной и ранимой. Как только могло случиться, что когда-то именно этот мужчина соблазнил ее? Пусть ей было всего восемнадцать лет, но и тогда ей следовало рассмотреть холодную, безжалостную душу, правившую его острым умом, а не обращать внимания на красивую оболочку этой души.

– Я не стану оправдываться перед тобой. Да и с какой стати? И не позволю тебе судить меня, – яростно возразила она. – Так что выкладывай, зачем явился, а затем убирайся с моей земли.

Она заметила, как в его взгляде загорелся хорошо знакомый ей огонек гнева, и спросила себя, не слишком ли далеко она зашла. Ну да все равно. Теперь, когда ей некуда деваться и в прямом, и в переносном смысле, следует думать только о том, как выпутаться из этого положения, и к черту всякую осторожность.

Быстро протянув руку, Хантер обхватил Лию за талию, вынудив подняться, и поставил ее между своих ног.

– Разве тебе неизвестно, почему я здесь? – Он схватил ее за плечи, не давая сопротивляться, и в голосе его прозвучало грубоватое веселье.

Как ей ни хотелось послать его к черту, Лия знала, что он ни за что не отпустит ее, пока не услышит ответа. Яростно глядя на него, она проговорила:

– Ты приехал, прочитав объявление в газете.

– Не только поэтому, Лия. Есть и другая, куда более важная причина, – поправил он ее, и горькая улыбка искривила его губы. – Я приехал из-за ранчо. – Глаза его потемнели, и ей показалось, что этот безжалостный взгляд обжигает ее, лишает сил своей мрачной решимостью. – И… я приехал из-за тебя.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Услышав это, Лия буквально оцепенела. Однако она постаралась быстренько справиться с потрясением и вызывающе вздернула подбородок.

– Мне тебя искренне жаль, Хантер, – проговорила она, по-прежнему пытаясь вырваться из его объятий. – Потому что ты не получишь ни того, ни другого.

Его пальцы сильнее впились в ее плечи.

– Посмотрим.

Она перестала вырываться, понимая, что сопротивление бесполезно. Вместо силы пришлось прибегнуть к единственному оружию, которое еще оставалось в ее распоряжении, – к словам.

– Неужели ты действительно веришь, что теперь, спустя столько лет, ты можешь вот так взять да и подъехать к моему дому? Меня просто поражает твоя самонадеянность. После всего, что ты сделал мне, я не ответила бы тебе, если бы ты спросил, который час!

– Слишком мелодраматично, ты не находишь?

Гнев охватил ее, и она дала волю ярости, чувствуя, что ей необходимо разрядиться и хоть как-то успокоиться.

– Мелодраматично, вот как? Да неужели! Ты украл мою юность, лишил меня невинности, ублюдок! И только потому, что тебе не терпелось заполучить это ранчо. – Горечь переполняла ее, и жгучая обида обжигала душу даже спустя долгие годы молчания и вынужденного равнодушия. Боль и страдания пробились сквозь маску притворной вежливости, и Хантер ясно это увидел. – Ведь мне тогда было всего восемнадцать, и я до безумия была в тебя влюблена. А ты взял и воспользовался мной. Ты воспользовался мной!

– Черт побери, ничего такого я не делал. Просто взял то, что ты сама мне предложила.

Его жестокость потрясла Лию до глубины души, и девушке потребовалось напрячь всю силу воли, чтобы не ударить его. К тому же она вспомнила, с какой молниеносной быстротой он умел реагировать в прежние дни. Ее удар не успеет попасть в цель, а возмездие окажется быстрым и едва ли будет приятным. Лия посмотрела Хантеру прямо в глаза.

– Ну уж нет! Ты добился того, чего хотел, и тебе было плевать, если это могло причинить боль другому человеку.

Возле его рта пролегли жесткие складки.

– Ты никогда не знала, чего я хотел на самом деле. И сейчас не знаешь.

– Не знаю? Да что ты такое говоришь! – Неужели он действительно думает, что она так слепа, так неопытна, что до сих пор понятия не имеет, какие низменные побуждения могут руководить действиями мужчины? Может быть, восемь лет тому назад ее и правда можно было упрекнуть в подобной инфантильности, но теперь она уже не та. Именно он излечил ее от привычки слепо доверять людям. – Тогда было то же самое, что и сейчас. Тебе нужна была моя земля. Ну, признайся, что это так.

– Мне не в чем признаваться, – почти выкрикнул он. – Зря надеешься. Так что лучше прими это на веру раз и навсегда.

Он привлек ее ближе, словно предупреждая любую попытку сопротивления. Медленно, но неуклонно он прижимал ее все крепче и крепче, и Лия почувствовала себя так, как, должно быть, чувствует себя птичка, отчаянно трепещущая и еще сильнее запутывающаяся в сетке птицелова. Ладони Лии прижались к груди Хантера в попытке сохранить между ними хоть какое-то пространство. Однако малейшего прикосновения к его телу оказалось достаточно, чтобы воскресить давно ушедшие воспоминания, и вновь с ужасающей ясностью прошлое встало перед ней. Слезы подступили к ее глазам, но она быстро заморгала, стремясь загнать их обратно. Слезами ничего не добьешься. Тем более когда имеешь дело с этим мужчиной.

– Почему ты так ведешь себя? – спросила она. – Почему, ведь прошло столько лет?

– Потому, что и теперь я пытаюсь добиться того, чего хочу больше всего на свете.

Она тихо рассмеялась – смех вышел грустный, в нем слышалось отнюдь не веселье, а, скорее, боль и разочарование.

– Когда ты говорил это восемь лет назад, я наивно полагала, что речь идет обо мне. Но теперь-то я понимаю, что ты имел в виду ранчо.

Его лицо стало жестким.

– В самом деле?

– Да! Наверное, именно поэтому ты и уложил меня к себе в постель? Уложил потому, что таким образом приближался к своей заветной мечте? Только все вышло совсем не по-твоему.

– Уложил тебя в постель? Да уж, довольно оригинальное описание того, что было тогда между нами. Несколько менее приличное выражение оказалось бы сейчас куда уместней. Кстати, если память мне не изменяет, мы с тобой так ни разу и не воспользовались постелью.

Лия решительно отказывалась испытывать стыд за то, что было самым восхитительным ощущением в ее жизни.

– Да, ты прав. Мы просто не успели, ведь ты слишком быстро уехал, и нам не хватило времени. Конечно, ты отправился в далекий путь лишь тогда, когда отец пригрозил лишить меня наследства, когда он поставил меня перед выбором: или ты, или ранчо.

– И мы оба прекрасно знаем, каков был твой выбор.

Лия вцепилась в его рубашку.

– Откуда тебе знать! – Снова горечь и боль лишили ее самообладания. – Ты решил даже не задерживаться, чтобы все как следует выяснить. Однако могу тебя заверить, что, выбрав именно тебя, я совершила ошибку, за которую до сих пор расплачиваюсь. Мне и в голову не могло прийти, что без ранчо я стану для тебя обузой. – В который раз мысль об этом уязвила ее гордость. Однако прошедшие годы многому ее научили. Если гордость еще могла пережить горькую правду, сердце отказывалось признать поражение. – Так что ты предпочел воспользоваться тем, что сумел заполучить, и спокойненько удалился.

Жесткая улыбка перекосила его рот, а руки опустились на ее пальцы, высвобождая из них рубашку.

– Давай придерживаться фактов: я не удалился – меня увели.

– Не пытайся меня обмануть. Я несколько часов ждала тебя в сторожке на границе нашей земли. Тебе это кажется таким забавным? – Дыхание ее участилось, казалось, ей не хватало воздуха, так подействовали на нее горькие воспоминания, вызывать которые она нечасто решалась. – В тот день стояла удушающая жара, но я все равно сидела в сторожке и ждала тебя. Я так боялась, что туда может заехать один из ковбоев… что поблизости окажется какая-нибудь отбившаяся от стада скотина… что кто-нибудь из работников вздумает починить изгородь и решит заночевать в домике… Ведь тогда бы все открылось. Но я не уходила. Я твердила себе, что ты обязательно придешь. Время, казалось, ползло, как черепаха, я готова была поверить, что земля все крутится, а я застряла во времени и пространстве. Даже вечером, когда солнце уже село, я все искала оправдание за оправданием твоему отсутствию.

– Прекрати, Лия.

Но она уже не могла остановиться. Стоило только начать вспоминать, и поток мыслей было уже не остановить, а клубок памяти разматывался и разматывался. Так старинная музыкальная шкатулка все играет и играет простенький мотив, пока не кончится завод.

– В ту ночь было полнолуние. Я сидела на полу и смотрела, как луна перемещается по небу, заглядывая то в одно окно, то в другое.

Он уставился на нее бесстрастно и отчужденно.

– В ту ночь шел дождь.

Вынырнув из глубин прошлого кошмара, Лия внимательно посмотрела в глаза Хантеру.

– Дождь кончился уже в два часа, – поправила она его безразличным, безжизненным голосом. – Гроза собиралась с вечера, а когда она прошла, снова вышли звезды и засветила луна. Крыша сторожки протекала не хуже решета, но я была такой идиоткой, что все ждала тебя. – Она склонила голову – сил продолжать у нее почти не оставалось. – Я все ждала, и ждала, и ждала…

– Но почему? Почему ты ждала? – настойчиво спросил он. – Посмотри на меня, Лия. Посмотри мне в глаза и расскажи конец своей лживой байки. Это ложь, и мы оба прекрасно это знаем.

– Откуда тебе знать, что правда, а что вымысел, – прошептала она, – когда тебя там не было?

– Говори же!

Повинуясь этому безжалостному приказу, она подняла голову. Хантер откинул прядку золотистых волос с ее лица, и, хотя его прикосновение было нежным и осторожным, глаза по-прежнему оставались холодными и чужими.

– Я ждала потому, что все надеялась: ты приедешь и увезешь меня, как обещал, – призналась она, и голос ее дрогнул. – На рассвете я наконец поняла, что ты не придешь. И я поклялась, что никогда в жизни не поверю мужчине. Не дам ему такой власти над собой, не позволю подвергнуть себя такому унижению, не дам ему причинить мне такие страдания. Так что теперь твоя очередь говорить, Хантер. Скажи мне правду. Что тогда произошло? Что такое случилось, кто это тебя «увел» и чем ты был настолько занят, что предпочел не возвращаться?

– Что случилось? Шериф Ломакс.

Прошла целая минута, прежде чем Лия окончательно осознала смысл его слов.

– Что ты хочешь сказать? – спросила она, чувствуя, как внутри ее что-то обрывается.

Он расхохотался, и его смех резанул по ее натянутым нервам, подобно остро отточенному лезвию.

– Хватит врать, Лия. Хватит рассказывать ерунду о том, как ты ждала и ждала меня в сторожке, изнывая от жары и наблюдая за луной. Всего этого просто не было. Это я точно знаю. И ты тоже это знаешь. Однако мне понравились твои слова о протекающей крыше. Очень трогательно.

– Какое отношение ко всему этому имеет шериф? – потребовала Лия более настойчивым тоном.

– Я приехал в сторожку, как мы договорились. Тебя там не было. – Хантер многозначительно помолчал. – А вот шериф – был. И был не один, а с несколькими из своих подручных.

– Неправда. Я тебе не верю.

– Потребовалось шесть здоровенных мужчин, чтобы вытащить меня наружу. В своей душераздирающе грустной истории ты забыла упомянуть, что мебель в домике была сломана, а окно – разбито. А также о том, что дверь была сорвана с петель. В итоге им удалось справиться со мной, но это было не так легко.

– Не знаю… – Лия пожала плечами, стараясь вспомнить. Неужели мебель действительно была сломана, а окно разбито? – Пожалуй, там было довольно неприбранно, но все же…

Он не дал ей закончить:

– Полагаю, ты была так занята, наблюдая за звездами, что ничего не заметила. – Схватив длинную косу, Хантер намотал ее на руку, привлекая Лию ближе к себе. Его губы почти прикасались к ее губам. – Или, может быть, ты потому ничего не заметила, что каждое из произнесенных тобой слов – ложь? Так признавайся! Тебя не было в сторожке?

– Нет, я была там!

– Ничего подобного. Только два человека знали о нашем свидании там. Ты… и я. Я ни единой душе не обмолвился об этом. Но поскольку вместо тебя там оказался шериф, может быть только одно объяснение. Ты передумала. И, боясь моей возможной реакции, во всем чистосердечно призналась папочке, умоляя его помочь тебе и вытащить из этой щекотливой ситуации.

– Нет! Ничего этого не было!

– В самом деле? Ну, тогда ответь мне вот на какой вопрос. Если бы в тот день мы все-таки встретились, ты уехала бы со мной? Так что же?.. – Он вонзился в нее тяжелым, безжалостным взглядом. – Уехала бы или нет?

Лия никогда не лгала Хантеру в прошлом, и она знала, что не сможет солгать и сейчас. Неважно, что ей невыносимо больно смотреть ему в глаза, и ей нет дела до того, как он может среагировать, но она все же скажет ему правду.

– Нет, я бы не уехала с тобой.

На какое-то мгновение его пальцы сильнее сжали ее плечи, и Лия опасливо ждала, когда он справится со своим гневом, хотя и знала, что он никогда, ни при каких обстоятельствах не причинит ей боль.

– Так я и думал, – сказал он и отпустил ее, соскочив со стола, и Лия почувствовала, что он отдаляется от нее, пытаясь успокоиться.

Объяснениями ничему не поможешь, но все же она должна попробовать. Первый раз за долгие годы она сознательно прикоснулась к нему, положив руку ему на плечо, чувствуя, как стальные мускулы непроизвольно дрогнули от ее прикосновения.

– Существовала важная причина, по которой я не могла тогда уехать с тобой.

– Достаточно, Лия. – Он обратил на нее безразличный взгляд холодных глаз. – Я уже достаточно услышал. Все это было и прошло, все осталось в прошлом. И, честно говоря, твои оправдания нисколько не интересуют меня.

Бессмысленно пытаться заставить его выслушать. Не сейчас. Может быть, уже никогда.

– Тогда зачем ты приехал? – вновь спросила Лия. – Зачем причинять новое горе… новое страдание, если оно не нужно ни тебе, ни мне?

– Затем, что для меня важно то, что происходит сегодня. Сегодня и здесь. В особенности – твое ранчо и ты сама.

– Я не допущу, чтобы ты заполучил ранчо… или меня, – яростно сообщила она ему. – Так что можешь и не надеяться, что я выйду за тебя замуж.

Он рассмеялся жестоким, почти издевательским смехом.

– Что-то не припомню, чтобы я делал тебе предложение, золотко.

Волна горячего румянца обожгла лицо Лии, едва она услышала насмешливый ответ Хантера.

– Просто мне показалось, ты приехал именно с этой целью. У тебя есть мое объявление, и ты дал мне понять, что…

Он поднял бровь.

– Что же именно?

– Что заинтересован в женитьбе на мне, – упрямо продолжала Лия. – Ведь ты приехал по моему объявлению, разве нет?

– Да, но только не затем, чтобы делать тебе предложение руки и сердца. В этом ты, черт побери, можешь быть совершенно уверена. Я приехал потому, что понял: ты не напечатала бы подобное объявление, если бы не оказалась в безвыходном положении. А раз так, значит, есть о чем поторговаться. Так что давай поговорим. Мне нужно ранчо, Лия, и я намерен получить его.

Несколько бесконечно долгих секунд они пристально смотрели друг на друга. Однако не успела Лия хоть что-то ответить, как совсем рядом с домом просигналил автомобиль, и Хантер бросил взгляд в окно.

– Кто-то подъехал. Может быть, это еще один претендент?

Скользнув мимо него, Лия подбежала к окну и сразу же узнала пикап, остановившийся перед домом. Водитель снова нажал на клаксон, и жесткая складка появилась у губ Лии.

– Похоже, сегодня меня ждут сплошные сюрпризы, – пробормотала она. – Один неприятнее другого. – Она подошла к стене с фотографиями, возле которой Хантер оставил винтовку, и взяла ее в руки.

– Что происходит, Лия? – спросил Хантер, беря со стола свою шляпу. – Что это за посетитель?

Сосредоточенно перезаряжая винтовку, Лия удостоила Хантера лишь мимолетным взглядом.

– Некто по имени Булл Джонс – старший загонщик на ранчо «Сёркл Пи».

Хантер прищурился.

– «Сёркл Пи»?!

– Это новое хозяйство. Собственно говоря, единственное ранчо в здешних краях, не считая нашего. Ранчо принадлежит громадному концерну под названием «Лион Энтерпрайзиз», и люди оттуда ведут себя не слишком-то дружелюбно. Так что, сделай одолжение, оставайся в стороне, ладно? Все это тебя не касается.

Вид у Хантера был такой, словно он не собирался соглашаться, однако затем, коротко кивнув, он последовал за Лией на крыльцо. Выйдя наружу, Хантер прислонился к одному из столбиков, поддерживающих крышу, и надвинул шляпу на лоб, так что его лицо целиком оказалось в тени. Радуясь тому, что Хантер, судя по всему, не будет мешать, Лия обратила свое внимание на более срочную и гораздо более опасную проблему, появившуюся перед ней.

Булл Джонс стоял, небрежно прислонившись к дверце своего пикапа, припаркованного точно в центре узкой полоски бегоний, которые бабушка Роуз прилежно возделывала вот уже несколько недель.

– Приветствую, мисс Хэмптон, – ухмыльнулся гость, не вынимая изо рта окурка толстой сигары.

Лия не ответила на приветствие, предпочитая потверже встать на одной из ступенек крыльца.

– Убирайся с моей земли, ты, гремучая вонючка! – холодно обратилась она к нему. – Отваливай, пока я не позвала шерифа.

– Ах вот как… Наша девочка снова огрызается? – Лия не удостоила его ответом, и Джонс вздохнул. – Ну что же, зовите шерифа, если только от этого вам станет легче. Только ведь и вам и мне отлично известно, что он не приедет. Он уже устал от ваших бесчисленных звонков.

Лия решила не спорить. Вместо этого она вскинула винтовку к плечу и направила ствол на шесть дюймов ниже массивной серебряной пряжки, украшавшей пояс Булла.

– Выкладывайте, зачем явились, и катитесь к черту, прежде чем я сама отправлю вас домой и помогу потерять при этом кое-что из жизненно важных частей тела, – проговорила Лия.

Такой отпор нисколько не смутил гостя. Он даже расхохотался, совершенно искренне наслаждаясь тем, что разговор приобретает подобный оборот.

– Да уж, язычок у вас острый! – Кивком головы он указал на Хантера. – А этот hombre [1]1
  Hombre – мужчина, человек (исп.). (Прим. перев.).


[Закрыть], вероятно, не кто иной, как один из ваших женихов? Похоже, ему и вовсе сказать нечего?

Хантер зловеще усмехнулся.

– Не спеши, дружище.

Лия не смогла скрыть свое удивление. Если Булл считает Хантера потенциальным женихом, выходит, он знает о ее объявлении? Но каким образом ему удалось это выяснить? Не успели двое мужчин обменяться новыми репликами, как Лия поспешно спросила:

– Неужели дело только в этом, Джонс? Именно поэтому вы и приехали? Из-за моего объявления?

– И поэтому тоже, – согласился Булл. – Я даже раздумывал, не предложить ли и мне вам руку и сердце. Только почему-то мне кажется, что вы на это не согласитесь.

– Очень правильно кажется.

– Ну, а что касается других дел… – Джонс замолчал, посасывая сигару, и хранил важное молчание не меньше минуты. Лия поняла, что он делает это совершенно сознательно – очередная попытка вывести ее из себя. К сожалению, надо было признать, что его тактический маневр вполне удался.

– Выкладывайте, Джонс.

– Ну и ну!.. Вы явно торопитесь. – Джонс пожал плечами, и широкая ухмылка мелькнула на его лице. – Значит, хотите все начистоту? Ладно. Я пришел сделать вам небольшое дружеское предупреждение.

–  Дружеское?

– Да ведь я-то человек мирный. – И он шагнул к ней. – Вот только дайте мне хоть полшанса – сами увидите, какой я дружелюбный и мирный…

Лия сперва не поняла, почему Джонс неожиданно остановился: потому ли, что она взвела курок винтовки, или потому, что Хантер неожиданно оттолкнулся от стены и встал рядом с девушкой. Как бы то ни было, гость застыл на месте. В эту секунду Лия посмотрела на Хантера, и у нее не осталось никаких сомнений относительного того, что именно остановило посетителя.

Ей и раньше не раз казалось, что взгляд Хантера может гипнотизировать. Создавалось такое впечатление, что его глаза то обдают холодом отчуждения, то, наоборот, горят черным, страстным огнем. А сейчас Лия впервые увидела, что в его взгляде светится неприкрытая угроза, и поняла, что такой взгляд не может не внушать серьезные опасения.

Хантер в упор посмотрел на Булла.

– Если у вас есть что еще сказать, – вкрадчиво проговорил он, – то предлагаю говорить, и побыстрее.

Булл Джонс яростно посмотрел на Хантера, но Лия заметила, что он все-таки повиновался.

– Похоже, фирме «Лион Энтерпрайзиз» уже слегка надоело играть в детские игры. – Он взглянул на Лию. – Мне просто подумалось, вам стоит знать, что они намерены перейти к решительным действиям.

– Ой, как мне страшно!.. – парировала Лия.

Джонс вынул изо рта окурок сигары и швырнул его на землю, прямехонько в середину клумбы со сломанными розовыми бегониями. В воздух поднялся едва различимый дымок.

– Ну так будет страшно, – пообещал он. – Судя по тому, что я слышал, этот новый хозяин – крутой парень. Так что шансов у вас – никаких!

Его слова привели ее в ужас, однако Лия не могла показать, как она напугана. Что угодно, но этот ублюдок не должен увидеть ее волнение.

– Вы твердите об этом уже год, – почти спокойно проговорила она. – И до сих пор у меня все было прекрасно.

– До сих пор с вами обращались вежливо и по-соседски.

Лия почувствовала, как гнев охватывает ее. Искушение нажать на курок и покончить с этими унижениями стало почти невыносимым.

– Ах вот как? Значит, это вежливость добрых соседей, когда вы отравляете воду в моих колодцах, обрезаете проволоку на моих изгородях и распугиваете мой скот?!

Он пожал плечами.

– Мы просто немного повеселились. Но теперь все пойдет иначе. Так что можете потом не говорить, что я вас не предупредил.

Сказав это, Джонс раздавил ногой остатки того, что было когда-то лучшими бегониями на клумбе бабушки Роуз, и забрался в свой пикап. Взревел мотор, и машина, резко рванув с места, взметнула за собой, словно петушиный хвост, шлейф пыли и сорванной травы. Лия и Хантер молча наблюдали за тем, как машина скрылась за поворотом. Спустя минуту о визите Булла Джонса напоминал лишь крошечный вихрь пыли, лениво перемещавшийся где-то вдали. Лия следила за ним, задумчиво нахмурившись.

Хантер взял винтовку из ее рук и поставил оружие вертикально, прислонив к перилам крыльца.

– Ты ни о чем не забыла мне рассказать? – насмешливо поинтересовался он.

Лия возмущенно вздернула подбородок.

– Может быть, найдется одна-две незначительные детали, которые мы с тобой забыли обсудить. Только все это – не твоя забота и ничуть тебя не касается.

– Вот тут я с тобой не согласен. Предлагаю вернуться в дом и обсудить эти незначительные детали.

– Нет! – Лия круто повернулась к нему. Хватит! Сначала Титус Ти, затем Булл, а теперь еще и Хантер. Да уж, сегодня ей явно не везет. – Тебе отлично известно, что больше нам с тобой не о чем разговаривать. Ты хочешь заполучить ранчо, но я этого не допущу. Даже если бы ты заинтересовался моим объявлением и решил жениться на мне, я бы ни за что не выбрала тебя на эту роль. Неужели ты думаешь, что я на такое способна?

Хантер поднял бровь.

– На эту роль? А я-то думал, тебе нужен муж…

– Это правда, нужен. Но поскольку тебя это не интересует… – Пытаясь скрыть горечь в голосе, она закончила: – Будем считать, ты уже достаточно повеселился. Почему бы тебе не уехать?

Он покачал головой.

– Мы еще не закончили наш разговор, и я не собираюсь никуда уезжать, пока мы его не закончим. Если для этого необходимо, чтобы я… решил пробоваться на эту роль, можешь считать, что я уже заявил о своем участии.

– И думать забудь об этом. Ты все равно не подходишь, – настаивала Лия. – Что касается меня, я считаю наш разговор законченным.

– Очень даже подхожу, по всем требованиям.

Лии вовсе не хотелось продолжать эту игру в слова, но выхода у нее не было. Можно, конечно, взять в руки винтовку и попытаться выкинуть его за пределы ранчо Хэмптонов, но если вспомнить, что получилось, когда она меньше часа тому назад попробовала этот способ…

– Отлично. Ты, значит, считаешь, что подходишь? Докажи, – потребовала она.

– Ты бросаешь мне вызов? Мне кажется, это не совсем осмотрительно, Лия, ведь, как только я докажу тебе, что прав, нам придется закончить дискуссию. – Он склонил голову набок, задумчиво наморщив лоб. – Давай-ка посмотрим, правильно ли я запомнил. Во-первых. Тебе нужен мужчина в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти лет. С этим все в порядке.

– Тебе следовало прочитать объявление повнимательнее, Хантер. Там ясно сказано: «добрый, мягкий человек»! К тебе ни одно из этих определений не подходит.

Его взгляд, настороженный и безжалостный, встретился с ее глазами.

– А ты, оказывается, ничего не забыла.

Искушение было велико, но она все-таки сдержалась.

– Да, я не забыла. В объявлении также говорится о том, что кандидаты должны хотеть стабильных и прочных семейных отношений. – Лия скептически посмотрела на Хантера. – Уж не хочешь ли ты сказать, что решил наконец остепениться и обзавестись семейством?

– Ты права, в первую очередь я подумал вовсе не об этом. Однако я готов провести переговоры, если какое-нибудь конкретное предложение особенно заинтересует меня. Во-вторых, если мне не изменяет память, ты упомянула что-то о значительном опыте ведения хозяйства на ранчо. – И он скрестил руки на груди. – Может быть, ты будешь отрицать, что у меня есть подобный опыт?

Лия покачала головой. Хантер прав, бессмысленно спорить с ним по этому пункту.

– Да, – согласилась она, – в умении вести дела в большом хозяйстве тебе не откажешь.

Мрачная улыбка искривила его губы.

– Ты не сможешь мне отказать еще кое в чем, когда мы закончим. В-третьих. Кандидат должен также обладать познаниями в бизнесе – особенно такими, которые помогут ему справиться с тупоголовыми банкирами. – Он пониже надвинул шляпу на лоб. – Здесь ты тоже попала в точку.

– Правда? – Что-то в его манере держаться смутно беспокоило Лию. Он ведет себя так, словно все это – игра, словно она уже проиграла, но еще не догадывается об этом. Ей никак не удавалось сообразить, в чем же дело. Разве можно проиграть партию, если даже не участвуешь в игре?

Его улыбка стала насмешливо-хищной.

– Ты испытываешь финансовые затруднения, и банк отказывается тебе помочь, поскольку в твоей семье нет мужской руки. Так?

Лия стиснула зубы.

– Почти, – выдавила она из себя признание. – Только ты вряд ли этим мужчиной станешь. И не о чем спорить.

– Ничего подобного. Нет на свете такого банка, который рискнул бы отказать мне.

Такое заявление дало Лии надежду на краткую передышку.

– И с каких же это пор?

Он шагнул к ней, заставляя Лию прижаться к перилам крыльца.

– Со дня нашей последней встречи миновало восемь лет. За это время много чего произошло. Я уже не поденщик без гроша в кармане, с которым ты была когда-то знакома. Я нужен тебе, Лия. И скоро – очень скоро, надеюсь, – я докажу тебе это.

– Ты мне не нужен! – страстно возразила она. – И никогдане будешь нужен!

– Ошибаешься. – Он заговорил тише, и тембр его голоса неожиданно стал почти ласковым, хотя слова казались острыми, словно высеченными из кремня. – Ошибаешься, потому что без меня банк не согласится помочь тебе. И уже завтра ты будешь знать это наверняка.

Лия почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

– Это шантаж?

– Нет. Просто я прав, и ты получишь доказательства. Так что жди. – Он ниже пригнул голову, и его губы оказались совсем близко от ее лица. – Получается, я все-таки подходящий кандидат.

Лия ответила ему яростным взглядом и проскользнула к двери.

– Не могу с тобой согласиться. Я ведь уже сказала, что тебя нельзя назвать ни мягким, ни добрым человеком. И поскольку это входит в число необходимых условий… – Она пожала плечами. – Извини, но мне надо идти.

– Нет, это ты извини, но я буду настаивать. В мире бизнеса все переговоры проводятся с учетом возможных компромиссов. Так что придется тебе отказаться от желания заполучить кого-нибудь «доброго и мягкого».

– А на какие же уступки готов пойти ты? – ядовито поинтересовалась Лия.

– Пожалуй, ни на какие… по крайней мере не хотел бы. – Он присел на перила и посмотрел на Лию. – Ответь мне на один вопрос, Лия. Почему ты до сих пор не продала ранчо?

Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

– Думаю, ты и сам можешь догадаться. Ранчо Хэмптонов принадлежит нам вот уже…

– …несколько поколений. Да, твой отец тоже любил это говорить. Так же, как любил говаривать, что никогда не допустит, чтобы его ранчо или же его дочь достались какому-нибудь безродному и нищему ублюдку, о происхождении которого не известно ничего, кроме того, что его подбросили в один из приютов.

Лия уставилась на Хантера, искренне потрясенная.

– Неужели он мог сказать тебе такое?

– И мог, и сказал. Но сейчас речь не об этом. У тебя нет выхода, Лия. А скоро у тебя не останется и выбора. Если верить моим источникам информации, ты или должна продать ранчо, или разоришься. По крайней мере, если продашь землю, ты сможешь уехать, имея в кармане достаточно денег, чтобы обеспечить себе вполне комфортную жизнь.

Лия подняла подбородок.

– Есть и другой выход.

Его губы дернулись в улыбке.

– Объявление…

– Не смотри на меня такими глазами! Это не такой уж идиотизм, как тебе кажется. Если только у меня будет муж, обладающий опытом и в бизнесе, и в ведении дел на ранчо, банки с удовольствием ссудят меня деньгами, необходимыми, чтобы хозяйство осталось на плаву.

Он усмехнулся.

– А они уже гарантировали тебе кредит? Лия помотала головой.

– Нет, если ты имеешь в виду письменные гарантии. Но Конрад Майклз, который работает старшим консультантом кредитного отдела, – старинный друг нашей семьи. И хотя раньше он был бессилен помочь мне, сейчас он считает, что, приложив определенные усилия, все-таки можно будет сохранить имение. Он немного… немного старомоден. Именно он подал идею о том, что мне надо подыскать подходящего мужа. До сих пор ему не удавалось добиться согласия кредитного комитета банка на предоставление ссуды, но он абсолютно уверен в успехе, если я выйду замуж.

Никогда еще за время их давнего знакомства Лия не видела Хантера в такой ярости.

– Ты что, серьезно? Какой-то там Майклз посоветовал тебе дать объявление в газету, что тебе срочно требуется муж, и ты, не задумываясь, последовала совету этого слабоумного?