Текст книги "Ценою крови"
Автор книги: Дэвис Робертс Вилло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
20
С каждым днем солнце становилось теплее, пели птицы, и казалось, счастье Солей беспредельно. Несмотря на то что уже наступил июнь, ночи стояли довольно холодные. Солей радовалась, когда удавалось провести ночь в хижине. Но больше всего ей нравилось проводить ночи вместе с Реми под открытым небом. А когда шел дождь, они были вынуждены сооружать навес из больших еловых веток, и им вдвоем было тепло и уютно.
Первый раз, когда Реми настоял, чтобы они спали обнаженными, поскольку влажная одежда охлаждала тело, Солей была возмущена.
– Так мы никогда не уснем, – сказала она, повернувшись к нему лицом.
– Не беспокойся, – прошептал Реми. – Всю остальную жизнь мы проведем во сне.
* * *
Они заметили клубы дыма еще на подходе к форту Бозежур. Слишком много дыма для дымоходов. Даже и без пояснений Реми Солей понимала это.
– Это горят дома? – спросила она.
– Похоже, много домов, – он поднял голову, принюхиваясь, а затем и Солей ощутила запах гари, когда ветер подул в их сторону. – Человек, которого мы встретили на тропе, был прав, советуя обойти Бобассен стороной.
Солей почувствовала, как забилось ее сердце. Она посмотрела в сторону Бобассена.
– Ты думаешь, это англичане?
– Англичане, – проговорил Реми, следя за дымом, – или Ле Лутр и его дикари. В любом случае, у меня нет ни малейшего желания встречаться с ними. Я знаю здесь одного поселенца, его зовут Бресли. До него еще полчаса ходьбы. Он, возможно, сможет объяснить все.
Некоторое время они шли молча. Запах дыма становился все сильнее, и вскоре у них защипало в глазах и запершило в горле.
– Тебе понравится мадам Бресли, – сказал Реми. – У них несколько малышей, и с ними живет отец, месье Бресли. Сейчас направо, вот за этой рощицей…
Его голос сорвался. Хижина была сожжена. Остались только труба и очаг посреди обуглившихся бревен. Реми шагнул вперед и ударил ногой по одному из них. Бревно с грохотом упало и покатилось. Реми выругался.
– Холодное. Это случилось несколько дней назад.
Солей заметила деревянную куклу с оторванной рукой, валявшуюся на земле… У нее засосало под ложечкой.
– Ты считаешь… они все… убиты?
– Нет. Не видно ни одного тела. С таким же успехом их могло не быть дома, – ответил Реми. – Если они и спаслись, то, полагаю, прячутся в лесу.
Солей представила людей в лесу, ночью, с маленькими детьми. Если дом был сожжен, у них нет ни одеял, ни еды…
Она почувствовала, что кто-то наблюдает за ними. Когда прошел испуг, Солей поняла, что это не индеец Ле Лутра и не английский солдат.
– Реми, – позвала она.
Реми обернулся и увидел у кромки леса старика.
– Месье Бресли, – спросил он, – что здесь произошло? Где все остальные?
– Ушли. Они все уехали на остров Святого Жана, хотя эти дьяволы и там доберутся до них.
– Бобер? – предположил Реми, но старик затряс головой и сплюнул.
– Красные мундиры, – сказал он. – Вы же идете с юга и ничего не знаете.
– Мы увидели дым.
Старик снова сплюнул.
– Форт пал. Осада длилась недели. Кончилась еда, а вокруг одни англичане. Сотни. Они сказали, что поселенцы оказывают помощь неприятелю. А Бобер и его люди для нас такие же неприятели, как и англичане. Но нет никакого смысла объяснять все это Лоуренсу. Сейчас Лоуренс контролирует Бобассен и форт Бозежур и каждого, кто захочет уехать отсюда в более безопасные места.
– А как же вы, месье? Почему вы остались?
Месье Бресли покачал головой.
– Я слишком стар, а нужно идти быстро. Одному Богу известно, что будет, если солдаты устроят облаву. Но сейчас их не видно. Мой сын не хотел оставлять меня, но я сам настоял. Мои дни в любом случае сочтены. И я не хочу продлевать их ценой жизни моих близких.
– У вас хотя бы есть еда? – спросил Реми. – Мы можем поделиться с вами.
Старик покачал головой.
– Нет, месье, хотя я и благодарю вас. Старому человеку, который не работает, не требуется много еды.
Реми помедлил, затем сказал:
– Нам нужно идти. Удачи вам, месье.
– Держитесь подальше от города и форта, – посоветовал старик. – Дым поднимается уже четыре дня, и я не думаю, что кто-либо из французов спасся. Храни вас Господь, молодой сэр и мадам.
– Храни вас господь, – прошептали они и ушли.
Запах дыма становился сильнее. Солей казалось, что у нее в горле все время стоит комок. Вокруг было тихо. Они углубились в лес. Здесь было холоднее, чем на солнце. Или холод внутри нее? Солей не могла этого понять.
Очень хотелось есть, и солнце уже стояло прямо над головой. Но Реми шел не останавливаясь. Он боялся, что они могут в любое время попасть в окружение англичан, и хотел миновать опасные места до того, как устроить привал.
Через час они услышали выстрел. Солей споткнулась и чуть не упала. Кто это был? Солдат? Беженец? Они так и не узнали. Больше выстрелов не было.
Солнце было уже слева от них и начинало садиться, когда Реми объявил привал.
– Голодна? – спросил он, снимая свой узел. – У нас есть время только на то, чтобы съесть немного холодного мяса. А затем снова в путь.
Их отдых был недолгим, и они снова двинулись через молчаливый зеленый лес.
Запах дыма больше не чувствовался. Они вновь вышли на тропу. Реми обернулся и подмигнул ей.
– Мы еще возьмем свое, – сказал он весело.
Они остановились в стороне от тропы и, не разжигая огня, стали устраиваться на ночь.
– На пути в Квебек нас ждет то же самое, что и здесь? – задала Солей мучивший ее весь день вопрос. – Мы и там будем прятаться и не разговаривать?
Реми расслабился, сбрасывая напряжение.
– Нет. Насколько мне известно, к западу отсюда англичане не жгут дома. Я полагаю, что завтра ночью мы уже сможем развести костер.
Чувство тревоги не покидало Солей даже во сне. Она с ужасом просыпалась и вздрагивала, представляя, что сделали бы английские солдаты, обнаружив их в лесу.
Тропа расширилась, и они продвигались быстрее. Навстречу им попадались беженцы, успевшие уйти из города до прихода туда войска полковника Лоуренса. Беженцы были все одинаковые, странно спокойные. Они передвигались маленькими молчаливыми группами и напоминали Солей о Луи и Мадлен, вызывая боль в ее душе. Что пришлось им испытать во время их путешествия? И как они сейчас?
21
В Гран-Пре Сиры продолжали вести свою обычную жизнь. Летом близнецы опять отправились в увеселительное путешествие. На этот раз они отсутствовали дольше обычного, а когда вернулись, Антуан с трудом передвигал перебинтованную ногу.
– Что случилось? – спросила Барби, не слишком беспокоясь.
Франсуа ухмыльнулся.
– Антуан вообразил, что он медведь и попал в капкан.
– Я был невнимателен, – подтвердил Антуан, – но это пройдет. Не стоит беспокоиться.
Он старался не показывать ногу, когда менял повязку, чтобы никто не обнаружил, что рана от капкана больше похожа на пулевое ранение.
А по поселку ползли слухи. Говорили, что вооруженный отряд Лоуренса в количестве более тысячи человек покорил Бозежур. Арестовано много поселенцев, даже священники. Семьи фермеров, живущих в районе Бобассена, умирали от голода. У рыбаков были отобраны и сожжены шлюпки…
Эмиль и Барби молились, чтобы Реми и Солей поскорее пересекли перешеек Шинькето и оказались в безопасности.
Еще говорили, что Ле Лутр и его дикари находятся далеко, в недоступных англичанам местах, что набеги на английских поселенцев совершают индейцы или люди, одетые в индейскую одежду и раскрашенные как индейцы…
За ужином Эмиль пресекал все разговоры на эту тему. Он не замечал, с какой тревогой посматривает на него Барби. После отъезда Луи и Солей он постарел на десять лет. Он стал нетерпим к новостям из внешнего мира. У Барби сжималось сердце. Мадлен, наверное, уже родила. Но не было никакой возможности узнать, жив ли ребенок. А Солей… ее, Барби, самое желанное дитя, дочь, после стольких сыновей… ее самый верный друг. Солей и ее красивый Реми. Возможно, дочь беременна. У Барби может быть внучка, которую она никогда не видит…
Когда Барби становилось совсем невмоготу от таких мыслей, она опускалась на колени и начинала молиться.
* * *
Солей не была беременна. Вскоре после свадьбы она опять увидела у себя кровь. Она так расстроилась, что чуть не плакала, пока Реми не спросил у нее, что случилось.
– Я так надеялась… Это все ежедневная ходьба… Может быть, все дело в этом? Я надеялась, что сейчас-то все должно было получиться…
– Знаешь, может, и к лучшему, что это не произошло так скоро, – произнес Реми. – Нам предстоит еще долгий путь, а женщинам лучше не пускаться в путешествия в таком положении.
Реми был прав. Солей сразу же вспомнила Мадлен.
– Ты не думаешь, что все дело во мне?
– В тебе? Ни за что. Ты – совершенство, – сказал Реми, целуя ее. – Не беспокойся. Придет время, и все получится.
– Но ведь мы занимаемся любовью почти каждую ночь…
– А иногда и утром, – радостно согласился Реми. – И я никогда не устаю от этого. Не беспокойся, однажды мы сделаем все как надо, ты увидишь… Нужно только немного попрактиковаться…
Был уже полдень, и они остановились перекусить на маленькой поляне. Реми посмотрел на Солей и лукаво улыбнулся.
– Чем больше мы будем практиковаться, тем скорее у нас получится, – он обнял Солей.
Солей нравилось, когда Реми касался ее. Никогда ни с кем она не была так счастлива. Ей еще бывало немного не по себе, когда Реми занимался с ней любовью при свете дня. Но и это уже не имело значения. Ей хотелось закрыть глаза и разрешить ему делать с ней все, что он пожелает.
Но все же она продолжала немного беспокоиться. Мадлен забеременела в первую брачную ночь. Были люди, которые могли точно вычислить время, когда произошло зачатие. За такими вещами внимательно следили, и начинались пересуды, если первый ребенок появлялся на свет на несколько дней раньше.
"Уж меня-то не в чем подозревать", – подумала Солей. И вообще, сможет кто-нибудь из тех, кто был на ее свадьбе, точно определить дату зачатия ее ребенка.
Но все эти мысли приходили и уходили, и Солей решила, что не стоит расстраиваться из-за вещей, которые от нее не зависят. Тем более что она была так счастлива с Реми…
На северной оконечности Шиньекто-Бей они опять сели в каноэ…
А однажды вечером, когда они жарили на костре мясо, Реми взглянул на нее и усмехнулся.
– А сейчас, мадам Мишо, мы находимся в Канаде.
– Далеко от англичан? – спросила Солей с надеждой.
Они продолжали путь к Квебеку. Солей совсем истрепала мокасины – свадебный подарок Реми.
– Они были так красиво расшиты, – огорченно проговорила Солей.
– Я знаю человека, который сможет их починить, – сказал Реми. – Бегущая Лань делает это очень искусно.
В том, как он произнес эти слова, не было ничего особенного. Но что-то насторожило Солей. Бегущая Лань? Он никогда не упоминал это имя раньше. Возможно, Бегущая Лань была очень давним другом Реми. Или больше, чем другом?
Солей знала, что до того, как они встретились, в жизни Реми были женщины. И как могло их не быть? Ему уже двадцать четыре года, он достаточно красивый мужчина, чтобы вогнать в дрожь любую женщину. Солей почувствовала ревность, но у нее не хватило смелости спросить Реми о Бегущей Лани.
Ночью, когда они занимались любовью, он сказал:
– Сегодня, я думаю, мы сможем сделать все, как надо. И это будет прекрасно, – он положил руку на ее живот. – Сегодня ночью, я полагаю, мы сделаем нашего ребенка.
22
– Вечером, – сказал Реми, – мы будем в селении моих друзей – Рассерженных Вод и Молодого Бобра. Мы проведем там целый день, я познакомлю тебя со всеми, и мы отдохнем перед следующим броском. Это у них я храню запасы меха.
– Значит, теперь наши узлы станут тяжелее, – сказала Солей, разминая уставшие мускулы.
– Да, нам предстоит еще тащить их на себе вокруг Больших Водопадов. Река слишком опасна, чтобы рискнуть плыть по ней, – он усмехнулся своей ставшей уже привычной усмешкой и продолжил незаконченный разговор: – Это будет проявлением уважения друзьям. Никто не сделал для меня так много, сколько сделали Рассерженные Воды и Молодой Бобер. Это посещение будет выражением моей признательности.
– А что конкретно нужно будет делать? – спросила Солей, размышляя, что потребуется от нее лично.
– Выслушивать их истории, даже если ты уже слышал их много раз раньше, раскуривать с ними трубку, пробовать их еду, ночевать в их вигвамах, одаривать их подарками.
– Ты привез подарки всему селению?
– Только моим близким друзьям – Рассерженным Водам и его сыну, Молодому Бобру. И, – добавил Реми, поколебавшись, – Бегущей Лани.
"Вот откуда не оставлявшая меня тревога", – подумала Солей. Предчувствие не обмануло ее. Бегущая Лань. Было что-то неуловимое в том, как он говорил о Бегущей Лани. Солей постаралась спросить как можно безразличнее:
– Какие подарки ты привез?
– Трубку для моего индейского отца, Рассерженных Вода, нож для моего брата, Молодого Бобра. И оловянную ложку для Бегущей Лани.
Солей сглотнула комок.
– Где ты достал оловянную ложку? Ведь это довольно редкая вещь. И ценная.
– Я купил ее в Луисбурге, – ответил Реми.
"Ведь он уже был у своих друзей после того, как покинул Луисбург прошлой весной, – думала она. – Почему он не отдал ложку тогда?"
Они добрались до селения далеко за полдень и сразу услышали крики приветствий и увидели людей, бегущих им навстречу.
Даже здесь, за много миль от ближайшего французского поселения, микмаки носили одежду из тканей, изготовленных на фабриках Европы и Канады. Они покупали ткани у белых торговцев, украшали их своими традиционными орнаментами из птичьих перьев, бус и оленьего меха, красили в различные цвета и включали в рисунок привезенные из Франции ленты и тесьму.
После недель, проведенных на тропе, Солей почувствовала себя неловко в своей практичной простой юбке, блузе, фартуке и чепце – традиционной одежде женщин Акадии. У нее даже не было красной ленты в волосах.
Радость бегущих к ним индейцев свидетельствовала о том, что Реми желанный гость для них. Реми учил Солей языку микмаков, но они говорили быстро, и она с трудом понимала даже те слова, которые знала. Заметив это, индейцы перешли на французский язык.
Рассерженные Воды показался ей представительным мужчиной средних лет с выразительными, правильными чертами лица, умными темными глазами. Он с интересом смотрел на Солей, хотя почти не говорил с ней.
Маленькие дети таращились на них, а женщины, не стесняясь, рассматривали жену Реми.
"Кто же из них Бегущая Лань, – подумала Солей. – Девушка, для которой Реми привез в подарок оловянную ложку?"
Внезапно Солей увидела ее. Лицо девушки выделялось среди других неподдельным интересом к Реми Мишо и его невесте. "Она влюблена в Реми", – подумала Солей и неожиданно для себя ощутила вину. Бегущая Лань знает, что потеряла его, но она желает его; даже зная, что все потеряно, она его любит.
Солей не могла объяснить, почему она так уверена в этом. Просто она чувствовала это, глядя на прекрасное лицо влюбленной девочки. У Солей сжалось сердце. Нетрудно понять, почему Реми испытывал что-то особенное к Бегущей Лани. Она была женственная и привлекательная, и она была рядом с ним в ту зиму, когда он привез в их селение свои меха. Боль, настоящая физическая боль не отпускала Солей. "Нет, – подумала она решительно, – даже если Реми когда-нибудь и имел другую девушку, я ничего не хочу об этом знать".
И тут лицо Бегущей Лани изменилось. Это произошло так внезапно, что Солей изумилась. Причиной этой перемены был высокий, интересный мужчина, идущий по берегу со стороны реки. Прежде чем Реми назвал его по имени, Солей поняла – это Молодой Бобер. Он так внимательно посмотрел на Солей, что она почувствовала, как краснеет. Закончив осмотр, Молодой Бобер повернулся к Реми и улыбнулся.
– Добро пожаловать, брат, – проговорил он по-микмакски, а затем повторил то же самое по-французски. – Ты всегда желанный гость в вигваме микмаков.
Затем все пришло в движение. Женщины бросились разжигать огонь. Реми ласково улыбнулся Солей и, оставив ее на попечение женщин, присоединился к группе мужчин. Женщины были очень внимательны к Солей. Улыбаясь, они усадили ее в тень и предложили холодной чистой воды. Солей медленно потягивала воду. Ей было не по себе. Она никогда не чувствовала себя так неловко в других индейских поселках, в которых ей доводилось бывать. Причиной ее состояния была, несомненно, Бегущая Лань.
Как и предупреждал ее Реми, в их честь был устроен праздник. Мясо лося и медведя, оленина, рыба, дичь, копченый угорь и земляника – все это было приготовлено в честь гостей. Когда все наконец было съедено, выкурено и обо всем переговорено, Солей с облегчением удалилась в отведенный для них вигвам. Начал накрапывать дождь, и она вспомнила ночи, которые она и Реми проводили прямо под открытым небом, под покрывалом из звезд. Затем ее мысли вернулись к Бегущей Лани и Молодому Бобру, ставшими не так давно мужем и женой. "Интересно, остался бы Реми жить с индейцами, если бы женился на Бегущей Лани?" – подумала Солей.
Лежащий рядом Реми шевельнулся и положил руку ей на бедро. Солей улыбнулась и погладила руку. Утром они покинут гостеприимное селение микмаков. А еще через несколько дней она, возможно, узнает, зачала ли она ребенка Реми. Солей свернулась около него клубочком и стала молиться.
23
Весь следующий день они были в пути. Их каноэ плавно скользили вдоль густых зарослей, благоухающих смолой пихт, елей, кедров и сосен. Часто мелькали белки и дикобразы, иногда они видели оленей. Реми греб часами, не разговаривая, и Солей понемногу становилась такой же молчаливой. Она погружалась в свои воспоминания, снова и снова убеждала себя, что все, что делал Реми до встречи с ней, не должно ее волновать, но мысли о Бегущей Лани не давали Солей покоя. Должно быть, пройдет много времени, прежде чем она сможет забыть о ложке, которую ее муж вез издалека в подарок другой женщине.
Неожиданно весла неподвижно застыли в руках Солей. Она услыхала странный звук, поначалу тихий, но постепенно переходящий в рев.
– Что это? – крикнула она.
Реми посмотрел через плечо, продолжая грести.
– Большие Водопады. Мы обойдем их по суше, перетащив груз на себе. И наверху, почти над ними, расположимся на ночлег.
Еще какое-то время они напряженно работали веслами, пока не достигли узкого ущелья. Рев нарастал, вода вокруг каноэ начинала понемногу бурлить. Солей тихонько вздрагивала, пока, наконец, Реми не развернул каноэ к берегу и не дат Солей знак следовать за ним. Она выбрала удачный момент, когда течение подхватило ее, и резко развернула каноэ боком. Затем Реми выволок его на берег.
Знаками Реми дал ей понять, что они оставят каноэ здесь, надежно укрыв, чтобы можно было воспользоваться им на обратном пути домой.
Тащить на себе груз было самым трудным из всего, что Солей приходилось делать до этого. Труднее даже, чем заставить себя идти целый день или без перерыва работать веслами. Реми шел чуть-чуть впереди нее вниз по тропинке, страхуя Солей. Когда она едва не упала, рывком преодолев последние несколько ярдов, он подхватил ее, прижал к себе и долго не отпускал.
– Ты в порядке? – спросил Реми, почувствовав, что она дрожит он напряжения.
Солей с трудом перевела дыхание и попыталась унять противную дрожь в ногах.
– Да, надеюсь. Мы можем… передохнуть немного?
Реми смотрел, как она пытается отдышаться.
– Конечно. Вот что. Посиди здесь немного, пока я пройду следующий отрезок и перетащу груз. Я поймал лосося, ты сможешь приготовить его пока меня не будет.
Солей кивнула с облегчением и пошла собирать ветки, чтобы развести огонь.
Они доедали лосося уже в сумерках. Солей тихо спросила:
– Есть в этих местах что-нибудь, похожее на Большие Водопады?
Реми потянулся за последним куском лосося.
– Есть еще Малые Водопады Мадаваски, но они ничто по сравнению с Большими. Слышала ты когда-нибудь легенду, связанную с этим местом? – он лег на спину рядом с Солей, уставясь в темнеющее небо, на котором начали загораться первые звезды.
– Рассерженные Воды рассказывал ее мне и молодому Бобру, когда мы были еще совсем маленькими мальчишками. Скорее всего это случилось около пяти веков назад, задолго до того, как в эти места пришли белые люди, – он дотянулся до руки Солей. – Недалеко отсюда, если плыть вверх по реке, было селение малиситов. Индейцы называют эту реку Бигуди. Сакоби и его дочь Малабим находились одни на островке посредине реки, когда внезапно были окружены большой группой воинов могавков – заклятых врагов малиситов и микмаков. Могавки убили Сакоби.
Солей так ясно представляла себе все это, лежа здесь, в темнеющем лесу, и прислушиваясь к реву воды, бурлящей далеко внизу в узком ущелье. Она сплела свои пальцы с пальцами Реми и думала об этой девочке, на глазах которой убили ее отца.
– Могавки пленили Малабим. Она была уверена, что ее убьют. Но их вождь сказал ей, что, если она покажет им дорогу в селение ее отца, они даруют ей жизнь и даже отдадут в жены одному из воинов могавков.
– Она отказалась, – предположила Солей.
– Она говорила очень смело для девушки, окруженной воинами врага. "Очень хорошо, – сказала она им, – Держите свои каноэ ближе друг к другу, и я приведу вас в мое селение, если вы обещаете сохранить мне жизнь." И они поплыли вниз по течению реки. Была черная ночь, когда они услыхали рокот реки, несущей свои воды сквозь узкое ущелье. Они очень встревожились, но Малабим успокоила их, сказав, что это всего-навсего маленький водопад, стекающий в Вигуди чуть ниже по течению. А потом был слышен ее крик радости, когда она вела их через Большие Водопады, где далеко внизу они нашли свою смерть. Тела могавков были обнаружены на следующий день. Тело Малабим исчезло…
Несколько минут они лежали молча. Затем Солей села и откинула назад свои темные волосы.
– Я не думаю, что у. меня хватило бы духу сделать так, как сделала Малабим. Ей, наверное, было очень страшно.
– Любому, кто видел водопады, было бы страшно, – согласился Реми. – Но человек, который по-настоящему любит другого человека, способен пожертвовать собой ради другого… Как я мог бы умереть за тебя, если бы это понадобилось.
* * *
Они увидели легендарный город Квебек за день до того, как вступили в него.
Путешествие было трудным, но они были молоды, и дневная усталость отступала после ночного сна.
Река Святого Лаврентия разочаровала Солей. Она ожидала увидеть что-то вроде реки Сент-Джон. Солей ничего не сказала, но Реми услышал ее вздох и поспешил успокоить жену:
– Если бы ты видела ее со стороны Гаспе, ты подумала бы, что это море.
– А город на той стороне? – спросила Солей.
– Река заметно сужается перед тем местом, где мы ее пересечем. Смотри, корабль из Франции, – он указал поверх колышущейся молочно-голубой воды на прекрасное судно, стоявшее под поднятыми парусами. – Ты не увидишь в этих водах ни одного английского корабля. Если кто-нибудь из англичан снова рискнет подняться по Святому Лаврентию, он, несомненно, нарвется на тот же самый ответ, который англичане получили шестьдесят или семьдесят лет назад, когда сэр Уильям Фипс осадил этот город. Губернатор Квебека поклялся тогда, что ответит англичанам пушечными ядрами. И сейчас будет то же самое, если они посмеют вернуться. Он взглянул на нее и озорно произнес: – Говорят, когда Шамплен впервые исследовал это пространство сто пятьдесят лет назад, он был поражен, увидев алконгинских женщин, танцующих обнаженными. Это было потрясающее зрелище.
Солей уставилась на него.
– Я тебе не верю.
– Клянусь тебе! Спроси кого хочешь в Квебеке.
– И спрошу, обязательно спрошу, – сказала Солей смеясь.
– Помнишь, ты и я, танцующие на отмели без одежды?..
Она вспыхнула, вспоминая.
– Мы не танцевали. Это было совсем другое. Мы стирали нашу одежду, потому что там было самое удобное место, и мы немного… – она остановилась, вспомнив, как Реми уговорил ее тогда снять одежду. Вода была совсем не холодная… и Реми убеждал ее, что никто их не увидит…
Теперь они шли вдоль берега, и Солей поняла, что Реми был прав, когда говорил, что город не так далеко, как показалось вначале. Постепенно далекий берег стал виден отчетливее, голубоватая дымка приобрела зеленоватый оттенок, и наконец, стал виден поросший зеленью противоположный берег реки.
– Зимой мы смогли бы перейти по льду, – сказал Реми. – Завтра мы легко переплывем реку в наших каноэ.
Солей охватило волнение. Гран-Пре, с его тысячью домов, был всего лишь маленьким поселком в сравнении с Квебеком. Завтра она увидит этот величественный город. Она будет там вместе с Реми, и он ей все объяснит и покажет, когда они будут гулять по городу.
