Текст книги "Брат номер один: Политическая биография Пол Пота"

Автор книги: Дэвид Чэндлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Салот Сар со своими подчиненными и гостями позировал для фотографов на фоне водопадов, лесных просек, ангкорских храмов и во время фольклорных представлений. Принц и его жена ходили в свежевыстиранных крестьянских костюмах. Войска восставших, на всякий случай переброшенные в северную зону, были строжайше проинструктированы, не вступать в разговоры с Сиануком в неформальной обстановке. Впоследствии принц пожаловался на то, что во время визита он был изолирован от своих «детей».[170]170
  USLO (Управление по связям США), Пекин, микрофильмированное письмо А-8, «Sihanouk Interview with Stanley Karnow», May 17,1973. Описание поездки в изложении Ху Нима см. Pol Pot. Plans the Future p. 265–266. Насколько мне известно, в альбомах 1973 года содержатся последние опубликованные фотографии Кхьё Поннари. Другие снимки, датирующиеся 1972 годом, поразили Элизабет Беккер как «навязчивые видения»: «Постановочная фотография не может скрыть ее состояние: Поннари сходит с ума на службе революции ее мужа» (When the War Was Over, p. 160–161). На фотографиях 1973 года Поннари выглядит апатичной и нездоровой. Похоже, Нуон Чеа не принимал участия в поездке. Сиануку внушили, что за все отвечали «Три призрака», как он впоследствии признал в книге Prisioners des Khmers rouges. Paris, 1987, p. 229.


[Закрыть]

Сложно представить, что скрывалось за всеми этими улыбками, объятиями и позированием перед фотокамерами. Сианук находился не в том положении, чтобы задавать какие-то прощупывающие вопросы. Руководители партии не горели желанием делиться с ним своей социальной программой и называть имена партийных функционеров. Опасаясь связей Сианука, разговаривали в основном о дипломатических аспектах войны. Позже Сианук, например, утверждал, будто Кхьё Самфан сказал ему, что вьетнамцы недавно «разорвали» союз с камбоджийскими коммунистами.

Чтобы представить освобожденные зоны в привлекательном виде, Салот Сар и его коллеги субсидировали концерты популярной музыки, призвали несколько монахов (или солдатов, переодетых монахами), чтобы принцу было с кем поболтать, разместили его в комфортабельном доме, который его жена назвала «нашим Белым домом в освобожденной зоне», и обращались с ним как с наносящим визит главой государства. Возможно, Сианук подозревал, что «Три призрака» являлись лишь ширмой, прикрывающей других, менее симпатичных ему людей. Он не верил красным кхмерам, когда те убеждали его в своей преданности и говорили, что народ Камбоджи сражается с его именем на устах. Но делал вид, будто принимает все за чистую монету. Что еще ему оставалось? Принц находился полностью в их руках. Этот визит Сианука окутан каким-то ореолом мрачности, как это чувствуется по оставшимся фотографиям и фильмам. Все было ложно, за каждым словом приходилось следить. За исключением горстки остававшихся в тени лидеров, все остальные находились под наблюдением, подозрением и контролем. В этом смысле визит Сианука предвосхищал политическую атмосферу Демократической Кампучии.[171]171
  Насчет замечания Кхьё Самфана см. Shawcross. Sideshow, p. 281. По словам Чхит До, на политзанятиях, проводившихся после отъезда Сианука, подчеркивалось, что задабривать Сианука было по-прежнему важно, ибо «если он разочаруется, то, вернувшись из Пекина, может перейти на сторону американцев, и тогда мы проиграем войну».


[Закрыть]

Подготовка к последнему штурму

После отъезда Сианука Салот Сар с головой ушел в решение военных вопросов. Военные операции приняли форму трех последовательных штурмовых атак в 1973,1974 и 1975 годах, нацеленных на захват Пномпеня. Первая атака, отраженная благодаря американским бомбардировкам, проходила под командованием Салот Сара. Последовавшее за этим нападение на Компонгчам также не увенчалось успехом. Обе атаки доказали, что камбоджийские коммунисты превратились в дисциплинированную боевую силу, способную причинить серьезный урон. Согласно подсчетам, в распоряжении коммунистов находилось примерно шестьдесят тысяч вооруженных мужчин и женщин.

Первое наступление было драматичным и дорого обошлось восставшим. В мае – июле 1973 года их войска ринулись вперед, подталкиваемые мечтой освободить Пномпень и разгромить Соединенные Штаты. Потери, которые понесли коммунисты, главным образом, в результате американских бомбежек, были самыми большими за всю войну. Одной из причин выбора подобной стратегии могло стать желание Сара ошеломить вьетнамцев, захватив Пномпень до освобождения Сайгона. Однако это лишь домыслы. Наверняка известно, что в мае 1973 года число зафиксированных «военных столкновений» достигло своего пика. Большая их часть произошла вблизи столицы. В июле американские самолеты Б-52, вылетевшие с острова Гуам, и истребители-бомбардировщики Ф-111, вылетевшие из Таиланда, сбрасывали бомбы на цели, расположенные в менее чем пятнадцати милях от Пномпеня. Территория вокруг города была вся изрыта снарядами. Под прикрытием с воздуха войска Лон Нола сражались довольно хорошо. Воздушные налеты могли продолжаться месяцами, однако они были остановлены по решению Конгресса: конгрессменов ужаснуло бессмысленное разрушение, к тому же они откликнулись на антивоенные настроения в США. После прекращения бомбардировок и наступления сезона дождей подразделения повстанцев, осаждавшие столицу, отступили. Жителей Пномпеня охватила небольшая паника. По словам одного автора, «крушение Камбоджи», свидетелями которого стали десятки западных журналистов, «отсрочилось».[172]172
  Kirk. 1973. Shawcross. Sideshow, p. 295; здесь доказывается, что тяжелые потери, понесенные войсками красных кхмеров – возможно, в некоторых подразделениях было убито 25 % личного состава – свели с ума некоторых уцелевших. См. von Marschal. War in Cambodia, p. 117 (n 23), и? Becker. When the War Was Over, p. 172. См. также триумфальную статью «Long live the Revolutionary Army of the Communist party», Tung Padevat (September 1975) «Мы не боялись [американских бомбардировок], потому что ради национальной чести и независимости должны были бороться в одиночку и без оглядки на мир». Сианук сказал Стэнли Карнау, что он «советовал нашим войскам не брать Пномпень», ибо не хотел подвергать опасности свою мать, которая там находилась (USLO в Пекине, микрофильмированное письмо А-8, «Sinanouk Interview», p. 6).


[Закрыть]

Наступление на Компонгчам было предпринято, вероятно, затем, чтобы воспользоваться сложившимися обстоятельствами. Находившиеся неподалеку вьетнамские отряды ничем не помогли камбоджийским коммунистам. В какой-то момент войска красных кхмеров продвинулись на несколько сотен метров вглубь центра города. При отступлении они прихватили с собой несколько тысяч местных жителей, следуя обычаям войны, характерной Для доколониальной Юго-Восточной Азии, совпадавшим с их собственной политикой «истощения народонаселения, на которое опираются враги». Эти действия предвещали то, что армия красных кхмеров сделает в Пномпене и других крупных и мелких городах Республики в 1975 году.[173]173
  В. Kiernan. НРР, p. 371 и Стив Гедер – автору (в письме, август 1991). В 1974 году, когда войска красных кхмеров захватили бывшую королевскую столицу Удонг к северу от Пномпеня, они выгнали оттуда свыше десяти тысяч жителей. Сообщения о бессистемных наказаниях, осуществлявшихся кадровыми коммунистами, всплыли именно в то время. См. О. Kirk. Revolution and Political Violence in Cambodia, 1970–1974//Communism in Indochina/J. Zasloff and M. Brown eds. Lexigyon, Mass., 1975, p. 215–230.


[Закрыть]

Отступление вьетнамцев в 1972–1973 годах усилило антивьетнамские настроения у камбоджийских коммунистов. В 1972 году Коммунистическая партия Камбоджи организовала демонстрации против вьетнамских войск в тех районах, где размещались последние. Иногда члены партии называли вьетнамцев «врагом, переходящим из поколения в поколение». Насколько пристально за этой кампанией следил ЦК партии, определить невозможно, однако один из членов комитета, Та («Дедушка») Мок, военный секретарь на юго-западе страны, несомненно, являлся яростным противником вьетнамцев. Другие члены партии, в частности, начальник Мока Чоу Чет, занимали более умеренную позицию. С другой стороны, отступление вьетнамцев позволило камбоджийцам открыто критиковать их и казнить тех, кто обучался во Вьетнаме и не ушел вместе с вьетнамцами.[174]174
  B. Kiernan. HPP, p. 365 и далее. О соперничестве между юго-западом и домбоном 25 см. Vickery. Cambodia, 1975–1982, p. 91 и далее, а также признание Чоу Чета.


[Закрыть]

20 мая 1973 года, в период, когда бомбардировки американцев усилились, во многих районах, контролировавшихся коммунистами, прошла коллективизация. Частная собственность была упразднена, а людей согнали в группы по несколько семей. Коллективизация должна была гарантировать достаточное количество продовольствия для военных сил восставших, внедрить социалистические институты и развивать независимый революционный стиль действий. Проводя социалистические мероприятия, красные кхмеры надеялись подчеркнуть резкое различие между штурмовыми атаками Китая и более осторожной политикой вьетнамцев.[175]175
  См. неопубликованные интервью, взятые Стивом Гедером у бывших кадровых работников ДК, с. 35: «20 мая 1973 года состоялись повсеместные заседания для провозглашения кооперативного движения». См. также В. Kiernan. НРР, p. 369 и далее и выступление Пол Пота «Long Live the 17 th Anniversary», p. 57. В 1982 году Народная Республика Кампучия объявила 20 мая национальным «днем ненависти», приписывая предыдущему режиму демонические черты и в то же время ловко обращая внимание на тот день, в который камбоджийскя революция публично отошла от вьетнамской (из беседы автора с камбоджийским чиновником, октябрь 1990). Размах проводившейся в 1973 году программы коллективизации неясен. Из интервью, взятых у более чем ста человек, переживших тот период, Кейт Фрисон получила лишь разрозненные сведения, указывающие на широкое распространение коллективизации в 1973 году (из личной беседы).


[Закрыть]

В начале 1974 года силы повстанцев перегруппировались и окружили Пномпень в ходе подготовки ко второй штурмовой атаке. Поскольку их больше не устрашала перспектива американских бомбардировок, коммунисты стали чаще атаковать город. Им не удалось захватить столицу – второе наступление закончилось в апреле 1974 года. Однако к концу года они перекрыли дорогу из Пномпеня в портовый город Компонгчам. Теперь снабжать столицу всем необходимым нужно было по воздуху или через Меконг. Конвои, сопровождавшие грузы по реке, обстреливались из артиллерийских орудий, минометов и стрелкового оружия.

Военные столкновения стали происходить еще чаще, чем в 1973 году, и войска республики сражались лучше, чем раньше. Обе стороны несли существенные потери. Восставшие столкнулись с плохим снабжением и ослаблением политической поддержки в тех районах, где они поспешно насаждали жестокие программы социального контроля. Как и бомбардировки американцев в 1973 году, эти программы заставили тысячи сельских жителей искать пристанища в Пномпене. К концу года население столицы превысило два миллиона человек.

Двадцать третья годовщина основания Коммунистической партии Камбоджи праздновалась 30 сентября 1974 года в городе Амлеанг (провинция Кандал). За торжественной встречей, проводившейся по этому поводу, наблюдал шпион, подосланный правительством Лон Нола. Его рукописный отчет всплыл в 1980 году; он был найден в бывшем центре допросов, принадлежавшем красным кхмерам и известном как Туолсленг. Это донесение вызывает интерес по двум причинам. Во-первых, там утверждается, что Салот Сар (названный «секретарем партии») посетил торжество, однако, по-видимому, не выступал там. Главное обращение было озвучено Хоу Йоуном. Он писал историю партии и назвал ее предшественниками Демократическую партию и движение Иссарак, а не сопротивление французам, которым руководили вьетнамцы.

Во-вторых, список присутствовавших на праздничной встрече указывает на то, какими уверенными стали красные кхмеры к сентябрю 1974 года: члены Центрального Комитета и несколько военных командиров посетили полуоткрытую встречу в двадцати милях от Пномпеня! Учебно-подготовительное заседание, куда были приглашены лишь члены партии, в донесении не упоминается, возможно, потому, что агент республики не смог туда попасть.[176]176
  Этот пятнадцатистраничный документ существует в виде микрофильма под названием «The Hu Nim and Tivol files», отданный Энтони Барнеттом на хранение в Echols Collection, Cornell University Library, Ithaca, N.Y Имя Салот Capa появляется в списке пятидесяти семи членов партии и звучит как Номер 47 (как раз перед Хоу Йоуном). Кхьё Самфан назван Номером 37 – перед Иенг Сари. Ворн Вет в этом списке именуется Номером 52.


[Закрыть]

Вскоре после празднования годовщины Салот Сар сильно заболел: «половина тела онемела», как впоследствии писал Чхим Самаук, «онемела и одна сторона лица, у него озноб». Так продолжалось несколько дней. Самаук снова выходил Сара, как и в 1966 году. Пока Сар находился у власти, он болел по несколько раз в год, страдая от приступов малярии и кишечных расстройств.[177]177
  См. признание Чхим Самаука (Панга). Болезнь Сара могла обостриться из-за истощения. В своем признании (с. 79) Мен Тул (Сат) говорит, что «в 1974 году «Брат номер один» бывал иногда на северо-западе, на западе и на юго-западе, прежде чем вернуться на восток». В своем признании Ни Муонг (Йон), подчиненный Чхим Самаука, тоже сообщает о частых передвижениях Салот Сара и Нуон Чеа в 1974 году.


[Закрыть]

В 1974 году красные кхмеры распространили пересмотренную и исправленную историю своей партии. Большая часть текста не отличалась от предыдущего варианта, захваченного солдатами Лон Нола в 1973 году. Впрочем, отражая растущее отчуждение между Коммунистической партией Камбоджи и Вьетнамом, в новом документе умалялось значение периода, прошедшего под влиянием вьетнамцев. Ссылки на Ту Самута и Сьё Хенга, а также на Маркса и Ленина были пропущены. В пересмотренном издании подчеркивалась самостоятельность камбоджийской революции – тема, часто возникавшая в годы пребывания партии у власти. Интересно, что о времени, проведенном Салот Саром на Базе 100, во Вьетнаме и в Китае, когда революция в Камбодже как раз застопорилась, не упоминалось в обоих изданиях, однако «уроки», завершавшие оба документа, звучат одинаково. Задачи, на выполнение которых должна вдохновлять история партии, остаются неизменными: организовывать, обучать, пробуждать политическое сознание, выбирать хороших вождей и т. д.[178]178
  См. «Summary of Annotated party History», документ КПК, захваченный в 1973 году и переведенный Тимоти Карнеем; а также «History of the Communist party of Kampuchea» машинописный текст без даты [возможно, 1974]. Сравнение этих текстов см. В. Kiernan. НРР, р. 364–365. См. также «Chayo konto’p pdevat reboh pak kommunis», p. 24–64.


[Закрыть]

Ближе к концу 1974 года Чоу Чет, секретарь юго-западной зоны, встретился с Салот Саром в сельской провинции Компонгчхнанг, где тот координировал планы третьей штурмовой атаки, намеченной на 1975 год. В 1977 году Пол Пот объявил, что решение об этом последнем наступлении Центральный Комитет принял на заседании в июне 1974 года. «Мы отважились на это наступление, – писал Пол Пот, – потому что полностью контролировали и ситуацию противника, и свою собственную». Другими словами, правительство Лон Нола валилось с ног от усталости, а американцы ушли. Вскоре после своей победы Пол Пот расхвастался, сказав, что «ни один человек в целом мире не верил в нас. Все твердили, что нападение на Пномпень станет нелегким делом, что атака на американских империалистов – задача трудная; нам не хватало оружия и боеприпасов. Никому и в голову не приходило, что мы можем это сделать».[179]179
  Chayo konto’p…, p. 49–50. В похожем выступлении в начале 1977 года представитель партии похвалился тем, что Революционная Армия, которой в 1975 году исполнилось всего-навсего «семь лет», «разбила американскую армию [sic], которой двести лет» (Tung Padevat [December 1976 –  January 1977]: 61).


[Закрыть]

Последний штурм был запланирован на сухой период 1975 года. В конце 1974 года Сар посетил воинские подразделения, чтобы «проследить за подготовкой и размещением войск» перед наступлением.[180]180
  См. признание Чоу Чета; Pol Pot, «Long Live the 17 th Anniversary», p. 46; признание Сьет Чхае и признание Чхим Самаука. Бои, которые шли в 1974–1975 годах, были очень кровопролитными. Потери обеих сторон зачастую достигали 50 %. См. Vickery. Cambodia. 1975–1982, p. 69.


[Закрыть] Его стратегия всегда была нацелена на то, чтобы сначала изолировать Пномпень и лишь потом добить противника. В 1975 году сложились подходящие условия для выполнения этого замысла. К концу 1974 года все дороги, ведущие к столице, были перерезаны, и в ночь на 1 января силы повстанцев начали обстрел города. Республиканские войска, находившиеся на восточном берегу Меконга, вскоре отступили в Пномпень. В этом же месяце восставшие привезли из Китая плавучие мины и запустили их в Меконг. После затопления нескольких кораблей правительство запретило судоходство по этой реке. Тогда Сар сказал своим отрядам, что «существует возможность одержать полную победу над врагом».

Примерно в это же время Центральный Комитет решил, какие действия предпримут коммунисты после победы. Самое важное мероприятие заключалось в эвакуации населения Пномпеня и всех других городов, находившихся под контролем республики. Городских жителей, число которых превышало два миллиона человек, предполагалось переселить в сельскую местность, где они не представляли бы угрозы для партии и, теоретически, могли заняться производительным трудом. Подобное рассредоточение «врагов» поражало своей простотой. Тогда же ЦК решил отменить деньги, рыночные отношения и частную собственность по всей стране. Членов партии известили об этих решениях лишь накануне последнего штурма.[181]181
  См. В. Kiernan. НРР, р. 415; Carney. Unexpected Victory, p. 3; D. Chandler. Tragedy, p. 247. См. также G. Hildebrand and G. Porter. Cambodia: Starvation and Revolution. New York, 1976, p. 39.


[Закрыть]

В феврале и марте американские грузовые самолеты еще доставляли в столицу Камбоджи рис и боеприпасы, однако в конце марта Пномпеньский аэродром попал под ракетный и артиллерийский обстрел, и воздушное сообщение прекратилось. Несмотря на лоббирование преемника Никсона Джеральда Форда, американский Конгресс отказался оказывать дальнейшую помощь Кхмерской республике. Попытки в последний момент сблизиться с Сиануком тоже провалились. В начале апреля удрученный Лон Нол сбежал из столицы.[182]182
  См… U. S. Central Intelligence Agency, «National Intelligence Estimate: Prosrects for Cambodia through August 1975» (Pike Archives); (архив Пайка); A. Isaaks. Without honor. Baltimore, 1983, p. 252 и далее.


[Закрыть] Несколько дней спустя на вертолетах были эвакуированы американский посол Джон Гюнтер Дин, персонал посольства и иностранцы, пожелавшие покинуть Пномпень. Чуть больше чем за два часа 276 человек, 82 из которых были американцами, уехали из столицы. Для Салот Сара и его сторонников, стоявших на подступах к городу, эта эвакуация не означала отъезд остатков американской миссии; нет, она символизировала окончательное поражение «самой крупной, самой губительной империалистической державы в мире», причем нанесенное красными кхмерами. Руководители Коммунистической партии Камбоджи отнесли победу за счет своего мастерства, жертвенности, силы, скрытой усталости американцев, помощи вьетнамцев и неизлечимой болезни Кхмерской республики.[183]183
  См. Chandler. Tragedy. Chapter 7; A. Isaaks. Without Honor, p. 276 и далее; Shawcross. Sideshow, p. 361 и далее W. Duiker. China and Vietnam: The Roots of Conflict. Berkeley, Calif., 1986, p. 60 (n 47) – здесь утверждается, что в завершающей атаке на Пномпень участвовали «две вьетнамские дивизии». См. также К. Gough. Roots of the Pol Pot Regime in Kampuchea // Themes in Etnology and History. Meerut, 1987, p. 134; основываясь на интервью, взятые во Вьетнаме, Гоу утверждает, что вьетнамская артиллерия участвовала в нападении на столицу Камбоджи. См. также Burchett, China-Cambodia-Vietnam Triangle, p. 144, где заявляется, что в конце 1974 года Сар посетил Пекин и Ханой с целью просить оказания военной помощи. От Китая никакой помощи он не получил; вьетнамцы якобы предложили ему тяжелую артиллерию и несколько орудийных расчетов. Сведения об этой поездке не подтверждаются. Учитывая указанные сроки, она вряд ли имела место. Однако подобные просьбы очень даже могли передаваться по дипломатическим каналам. Салот Cap/Пол Пот всегда отрицал участие вьетнамцев в «исторической победе», одержанной в апреле 1975 года.


[Закрыть]

17 апреля войска камбоджийских коммунистов – тяжело вооруженные, молчаливые и, что тревожило, с огромным числом молодежи – появились на бульварах Пномпеня и собрались в центре города. Горожанам, заполонившим улицы, чтобы приветствовать коммунистов, красные кхмеры казались пришельцами с другой планеты. Победители, в свою очередь, смотрели на городских жителей с затаенным презрением, ведь они были «врагами» (кхманг) и «капиталистами»(най тун), отказавшимися присоединиться к революции. В течение двадцати четырех часов молодые бойцы приказали всем жителям Пномпеня покинуть город.

Красные кхмеры считали, что победа принадлежала армии, партии, а также рабочим и крестьянам. Те, кто не внес в это вклад, были объявлены врагами. После победы им не могло быть пощады. О моральной стороне дела никто не помышлял. Тех, кто приветствовал победу коммунистов, подобная политика целенаправленной ненависти привела в замешательство. Большинство жителей Пномпеня составляли сильно нуждавшиеся беженцы из деревень. Они были готовы помогать красным кхмерам. Теперь, когда война закончилась, все жаждали мудрого руководства и справедливости. Однако, как в 1977 году заявил Пол Пот, победа была обеспечена «классовой и национальной ненавистью», а не перспективой строительства справедливого и счастливого общества. Исходя из этих представлений, ненависть следовало поддерживать, а с врагами обращаться так, как они того заслуживали. Неожиданно они превратились в «новых людей», или «людей 17 апреля». Это означало, что они сделались париями безо всяких привилегий и прав.

Салот Сар, творец штурма Пномпеня, не появлялся в городе в течение недели после захвата, пока люди, которые могли его узнать, не были отосланы с глаз долой. Из всех решений, принимавшихся камбоджийским правительством за последние 30 лет, решение о принудительной эвакуации городского населения имело самые серьезные последствия. Для руководителей красных кхмеров это стало не столько жестоким и необдуманным мероприятием, сколько демонстрацией независимости и продолжением победоносной кампании. С этого момента в Камбодже запрещалась всякая иностранная продовольственная помощь. Нуждавшиеся люди отказались перейти на сторону победителей. В городе было полно людей, выступавших против революции. Им нельзя было доверять. Поэтому новой Камбодже предстояло начинать все с нуля, в опустевшем городе.

Последовавшие за этим события были описаны многими из тех, кому удалось остаться в живых. Сотни тысяч мужчин, женщин и детей выгнали из города и заставили плестись пешком. За несколько следующих недель тысячи из них умерли от потери сил, солнечных ожогов и голода. Особенно страдали старики и маленькие дети. В давке и неразберихе члены семей теряли друг друга, порой это было к лучшему. Через неделю в столице, Баттамбанге и в других городах, раньше контролировавшихся республикой, не осталось никого.

Салот Сар возвращается в Пномпень

Салот Сар появился в Пномпене 23 апреля, его прибытие держалось в тайне. На протяжении последних двенадцати лет он вел войну против этого города и всего, что он олицетворял. Победа, которую коммунисты стали называть «славным 17 апреля», подорвала авторитет Пномпеня. Должно быть, Салот Сар с трудом сдерживал восторг, пока объезжал столицу и видел тлеющий мусор, дохлых кошек, заброшенные магазины, опустевшие дома и безлюдные улицы. Он остановил империализм, пока тот еще не успел пустить глубокие корни. Он заставил американцев уйти. Два миллиона врагов революции были рассеяны по сельской местности. «Агенты ЦРУ» и «американские марионетки», скрывавшиеся среди врагов, были изгнаны. Впервые почти за двадцать лет никто больше не угрожал Салот Сару. Его партия пришла к власти. Победа стала доказательством того, что тактика и стратегия, которой следовали коммунисты, верны. Но даже с учетом этого секретарь партии продолжал скрываться. На вокзале Сар устроил временный штаб и организовал оборону по всему периметру обезлюдевшего города.[184]184
  См. признание Чхим Самаука, а также признание Чоу Чета. У Беккер, When the War Was Over, на с. 178 сказано, что Сар вошел в город «как ночной хищник [который] избегает дневного света». См. признание Мен Тула, с. 51, где утверждается, что в этот период «Брат номер один» «без предупреждения менял жилье каждые два-три дня». См. также Pol Pot. Plans the Future, p. 276.


[Закрыть]

Сар не стал выяснять, что стало с его братом Лот Суонгом и женой брата Чеа Сами. По-видимому, уже с 1960 года они прекратили что-либо значить для него. Кроме того, у него накопились куда более важные дела. В свою очередь, Суонг и Сами ничего не знали о высоком положении Сара. Он исчез из города еще в 1963 году, и с тех пор о нем ничего не было слышно. 18 апреля вместе с сотнями тысяч других жителей Пномпеня они отправились в ссылку. Старший брат Сара, Салот Чхай, тоже был с ними. Больше месяца они шли пешком в восточном и северном направлениях. Условия были ужасными, и Чхай, как и многие другие изгнанники, умер в пути. Суонг и Сами добрались до своей родной провинции Компонгтом и стали заниматься там крестьянским трудом. Благодаря тому, что они не высовывались и скрывали свои дворцовые связи, им удалось выжить.[185]185
  См. интервью автора с Лот Суонгом и Чеа Сами (октябрь 1990), а также интервью с ними Кейт Фрисон (январь 1990). В 1970-х Салот Чхай работал на республиканский журнал. Камбоджийский чиновник, посетивший в 1980-х годах родственников Салот Сара в Компонгтоме, заявляет, что сестра Сара, Сароён, в 1941 году покинувшая дворец, по приказу Салот Сара во времена Демократической Кампучии находилась на привилегированном положении. Эта информация резко контрастирует с тем презрением, с которым Сар относился к другим членам семьи, и не подтверждается интервью Йоук Чханга с Сароён и ее братом Салот Нхьепом.


[Закрыть]

Для Салот Сара апрель и май 1975 года пролетели, как один день, за бумажной работой, болезнью и официальными заграничными визитами. Осуществление власти требовало других талантов, чем те, что были необходимы для ее захвата. Однако Салот Сар верил, что штурмовые атаки и революционный пыл, которые привели его к победе, обеспечат ему такие же успехи и в мирное время. Он также считал, что для руководства государством, построенным с нуля, человеку требовались сверхчеловеческие способности. Должно быть, время от времени Сар улыбался, делая перерыв в работе. Однако многочисленные дела утомляли его. «Он работал целый день, – вспоминал впоследствии Чхим Самаук. – Обычно засиживался до одиннадцати или до двенадцати, а иногда и до часу ночи». Коммуникации находились в примитивном состоянии, и поставок не хватало. По словам Чоу Чета, «мухи летали повсюду; никто не знал, откуда бралась вода, которую мы использовали». Не хватало порой самого необходимого, в аппарате царила полная неразбериха.

Более того, Салот Сар и его соратники по-прежнему испытывали страх перед врагами. Они не доверяли «новым людям», иностранцам или кому бы то ни было, не входившему в партию. От напоминаний прошлого следовало избавляться. В мае 1975 года свыше ста офицеров республиканской армии было собрано в Баттамбанге. Им велели готовиться к возвращению Сианука. Их загнали в грузовики, увезли в глушь и расстреляли. Та же участь ждала многих служащих Кхмерской республики, включая рядовых солдат. В других районах страны, особенно в восточных, тысячи бывших офицеров и чиновников были помещены в тюрьму и находились там больше года.[186]186
  О резне армейских офицеров см. интервью автора с Тай Софеном (февраль 1989) и признание Чо Чхана (Сренга) (март 1977): «После освобождения всей страны Организация начала политику последовательного искоренения офицеров, начиная с генералов и кончая лейтенантами». В 1988 году Пол Пот сказал собранным кадрам, что «сокрушительный удар», нанесенный по солдатам и чиновникам Лон Нола, был намеренным, потому что они «представляли империалистический слой» (Роджер Норманд, в личной беседе, на основе его интервью с перебежчиками от красных кхмеров).


[Закрыть]

Коммунистическое руководство беспокоили и другие проблемы. К примеру, армия красных кхмеров была по-прежнему раздроблена на региональные подразделения, централизованное управление ею еще не было установлено. Еще одной проблемой была неуверенность руководства относительно намерений Вьетнама и Таиланда. Вдобавок ко всему нужно было расселить и контролировать целых два миллиона «людей 17 апреля». Во многих сельских районах царил беспорядок, причем именно тогда, когда нужно было собирать урожай риса. Поразительно, как новый режим вообще выжил.

В мае 1975 года, американское грузовое судно «Маягез» было задержано камбоджийскими властями вблизи побережья Камбоджи и освобождено только после того, как американцы нанесли бомбовые удары по камбоджийским портам. Сар в то время был «полностью измотан головными болями, болями в ушах, руках и ногах; он не мог есть». Эта болезнь продолжалась «три-четыре дня»; когда Сар выздоровел, кризис с «Маягез» уже миновал.[187]187
  Об инциденте на судне «Маягез» см. Chandler. Tragedy, p. 257. Также см. Я. Rowan. The Four Days of Mayaguez. New York, 1975.


[Закрыть]

Вскоре после этого Сар приветствовал в Камбодже несколько сотен китайских специалистов, прибывших поддержать его режим. В конечном итоге, в Камбоджу приехало работать несколько тысяч китайцев, однако их пребывание в стране никогда открыто не признавалось. Сар также посетил Ханой. Он пробыл там «пять-шесть дней» вместе с Нуон Чеа, присутствие которого указывает на то, что в Ханое обсуждались партийные дела, равно как ситуация на границе, экономические отношения, договор о дружбе и отвод вьетнамских войск с территории Камбоджи. Сара сопровождал Чхим Самаук. На короткое время Сар вернулся в Пномпень, а затем отправился в Пекин, где его сфотографировали с Мао Цзэдуном и сказали, что Китай обеспечит Камбодже экономическую и военную помощь на сумму в один миллиард долларов. В то время ни о визитах Сара в Китай, ни о помощи китайцев в прессе не сообщалось. Из Китая Сар совершил непродолжительную поездку в Северную Корею. Там ему обещали военную помощь. По возвращении в Пекин он прошел курс лечения.[188]188
  О поездке Capa во Вьетнам см. Livre noir, p. 72, а также интервью автора с Нго Дьеном (октябрь 1990). О помощи Китая см. В. Kiernan. НРР, р. 413. О фотографии Сара с Мао см. Y. Phandara. Retour a Phnom Penh. Paris, 1982, p. 52. Фандара видел эту фотографию в посольстве ДК в Пекине в 1977 году.


[Закрыть]

До конца 1975 года Сианук оставался номинальным главой государства; однако партийные лидеры, никогда ему не доверявшие, не пытались вернуть его на родину. Под давлением китайцев, которые хотели, чтобы с принцем обращались должным образом, в сентябре 1975 года красные кхмеры разрешили Сиануку вернуться в Камбоджу. Какое-то недолгое время Сианук прилежно работал над предписанными ему протокольными заданиями. Через неделю после его прибытия вьетнамцы вновь открыли свое посольство в Пномпене. Возможно, назначение послом Вьетнама в Камбодже Фам Ван Ба, который двадцать два года назад ввел Салот Сара в Коммунистическую партию Индокитая, казалось вьетнамцам каким-то священнодействием. Сведений о реакции Пол Пота на появление в Камбодже человека, который в свое время был его руководителем, не сохранилось.[189]189
  См. L. Picq. Au deladu ciel. Paris, 1984, гл. 1.


[Закрыть]

У вьетнамцев были причины стремиться к примирению: в апреле-мае 1975 года камбоджийские подразделения атаковали и оккупировали несколько вьетнамских островов в Таиландском заливе. По-видимому, это было частью попытки пересмотреть морские границы Камбоджи и предъявить требования на нефтяные месторождения в береговой зоне. Вьетнамцы, ответившие захватом, по меньшей мере, одного камбоджийского острова, не хотели идти на территориальные уступки, но в то же время перспектива открытой конфронтации их не прельщала.[190]190
  См. S. Heder. Kampuchea’s Armed Struggle: The Origins of an Independent, BCAS 10, 4 (1978), p. 2–23, а также Livre noir, p. 71 и далее.


[Закрыть]

В августе 1975 года Салот Сар в сопровождении небольшой группы партийных товарищей посетил бывшую военную мастерскую к западу от Пномпеня. Машинное оборудование здесь обслуживалось бывшими инженерами республиканской армии и несколькими китайско-кхмерскими ремесленниками – все они были «людьми 17 апреля» – набранными вскоре после освобождения благодаря опыту и навыкам. Политика такого набора действовала несколько месяцев. В 1989 году один из ремесленников красочно описал этот визит:

«Салот Сар вошел в мастерскую и попросил нас собраться вокруг него. Он спросил, есть ли у нас какие-нибудь идеи насчет создания и разработки новых машин. Он сказал, что, поскольку Камбоджа использует устаревшую технологию, у нас до сих пор нет новых машин. Он говорил медленно и показался нам прямым, честным и добрым человеком. Он держал в руке маленький веер, время от времени раскрывал его, обмахивался и складывал, словно персонаж из китайской оперы. Он говорил, расхаживая взад и вперед, обмахиваясь веером, – было так жарко! Он открывал и складывал веер [и указывал им на нас] вот так, для выразительности. На нем была простая черная одежда; никакого галстука или шарфа».[191]191
  Интервью с Таинг Ким Меном (июнь 1989). Я благодарен Кейт Фрисон за расшифровку этого интервью, которую мы провели вместе с ней. Таинг Ким Мен отметил, что телохранителями Салот Сара были «выходцы из меньшинств. Когда они говорили на кхмерском, я не мог разобрать ни слова». Мен виделся с Салот Саром еще раз в 1977 году, когда работал неподалеку от Печнил. Пол Пот приехал к его месту работы на белой «Тойоте», «которая выглядела как машина скорой помощи». Пол Пот запомнил Мена по их предыдущей встрече и «ласково» позвал.


[Закрыть]

Эти наблюдения перекликаются с отзывами людей, знавших Сара как учителя. Способ, которым представлялся Сар, – медленно произносимые слова, веер, полузакрытые глаза – кажется театральным и фальшивым, словно под этой маской скрывается безнравственная личность. Считать так было бы ошибкой, поскольку подобное мнение не учитывает кхмерскую традицию спокойного авторитаризма, обнаруживающуюся в буддийской и светской манере преподавания, которая в сочетании с видимой теплотой Салот Сара/Пол Пота делала его таким привлекательным. Своим дружелюбным поведением и самообладанием он добивался уважения и вдохновенного повиновения. Его выступления перед небольшими группами людей зачастую звучат более резко, чем те, которые он произносил перед более многочисленными собраниями. Однако при этом никогда не создавалось впечатления, что он повышает голос или теряет самообладание. Тиоунн Мумм, часто видевший Сара в этот период, описал его, процитировав характеристику, которую Г. Аксельрод дал Ленину: «Он был революционером двадцать четыре часа в сутки, а когда спал, ему снилась революция».[192]192
  Интервью автора с Тиоунн Муммом. Я благодарен Яну Камминсу за нахождение этой цитаты Аксельрода. Сравните панегирик Пол Пота Мао Цзэдуну, 18 сентября 1976 года: «Он отдал все силы революции. Вся его жизнь была посвящена революционной борьбе» (FBIS, Daily Reports, September 20, 1976).


[Закрыть]

Создание Демократической Кампучии

Революционные движения плохо подходят на роль действующих режимов: революция – это болезненный и противоречивый процесс. В конце концов, революционные движения сосредотачиваются на захвате государств, а не на управлении ими; они ведут к войне. Революционерам, по большей части, недостает навыков, которые есть у управленцев, и они пренебрежительно относятся к «правительству». Эти препятствия, стоявшие на пути нормального управления страной, по сути, не помешали лидерам Камбоджи считать, что революционный задор и поражение, нанесенное американцам, были лучшими верительными грамотами, чем любой опыт государственной службы. Их настойчивое желание продолжать бой и поддерживать ненависть в сочетании с недостаточным опытом привело к гибельным последствиям.

Коммунистам потребовалось больше года на формирование правительства. До этого они принимали секретные решения. Однако, к счастью, семнадцать важнейших документов этого периода все-таки дошли до нас. Это были протоколы заседаний постоянного партийного комитета, проводившихся с октября 1975 по июнь 1976 года. На тот момент было подготовлено лишь пять копий протоколов; в них отражено менее 10 % заседаний, состоявшихся за указанные восемь месяцев. Но даже с учетом этого ограничения протоколы позволяют бросить беглый взгляд на крошечное руководство Камбоджи и пролить свет на его деятельность после освобождения Пномпеня.[193]193
  Я благодарен камбоджийскому чиновнику, обеспечившему мне доступ к этим текстам в 1990 году. Они датируются октябрем 1975 (1 серия документов), ноябрем 1975 (1 серия), январем 1976 (1 серия), февралем 1976 (3 серии), мартом 1976 (7 серий), маем 1976 (2 серии) и июнем 1976 (2 серии). См. также «Decisions of the Central Committu on a variety of Questions» – еще один текст, датирующийся мартом 1976 года // Pol Pot Plans the Future, p. 1–8. Бен Кирнан в 1986 году достал оригинал этого документа на кхмерском. Судьба документов, отражающих происходившее на заседаниях ЦК после июня 1976 года, неизвестна, однако не следует сбрасывать со счетов возможность того, что после января 1979 года они были забракованы вьетнамцами.


[Закрыть]

Пол Пот в Пномпене, декабрь 1978

Камбоджа (карта)

Павильон Чан Чхая, Королевский дворец, Пномпень

Памятник Независимости, Пномпень, 1971

Вид Пномпеня с воздуха, с бывшим Королевским дворцом на переднем плане, 1970

Пол Пот и его жена Кхьё Поннари с принцем Сиануком в Пномкулене, Камбоджа, 1973

Пол Пот на театрализованном представлении для Сианука, 1973

Туолсленг

В помещении для допросов в Туолсленге

Пол Пот в Пекине в октябре 1977 с китайским премьером Хуа Гофеном

Пол Пот с китайской оперной труппой, Пекин, октябрь 1977

Пол Пот дает интервью, Таиланд, январь 1980

Пол Пот в Таиланде, начало 1980-х

Пол Пот на тайской границе, 1979

Пол Пота ведут к стулу во время суда над ним, который состоялся в камбоджийских джунглях 25 июля 1997

Пол Пот сидит и слушает, как его обвиняют в убийстве соотечественников

Пол Пот идет давать интервью в октябре 1997

Пол Пота уводят после интервью

Большая часть текстов звучала помпезно. В нескольких местах Салот Сар или один из его коллег говорили о неповторимости камбоджийской революции и выражали надежду на то, что более многочисленные нации будут учиться на революционном опыте Камбоджи. Причиной такого настроения стало отсутствие информации о внешнем мире. Сар и его соратники не читали газет и мало что знали о событиях за рубежом. Они подпитывались своими собственными документами, разговорами, радиопередачами и материалами других компартий. Поскольку в Камбодже революция победила, красные кхмеры полагали, что похожее произойдет и в других странах.

В вынесенной на заседание комитета 9 октября 1975 года повестке значились следующие пункты: «распределение заданий и рабочих дел», «повсеместные мероприятия» и «обсуждение ряда особых заданий». Коммунистическая партия, скрытая за вывеской Революционной Организации (именно под этим названием ее знали камбоджийцы) по-прежнему официально пряталась за Национальный фронт Сианука, которой якобы являлся главой государства. Целый набор разнообразных масок, подпольные клички и тайные заседания защищали Салот Сара от обвинений простых людей. Члены партии, на которых были возложены новые обязанности, работали инкогнито. Сложная система скрывала реальное распределение государственных должностей, при помощи чего высокопоставленные члены партии разделили зоны патронажа и контроля.[194]194
  Заседание постоянной (группы) Центрального Комитета, 9 октября 1975.


[Закрыть]

На одном из заседаний, состоявшихся в октябре 1975 года, одиннадцать мужчин и две женщины были назначены на должности, напоминавшие министерские. «Товарищ секретарь» Салот Сар стал отвечать за экономику и оборону; «товарищ заместитель секретаря» Нуон Чеа – за организационную работу в партии и сферу образования; Иенг Сари назначили заведовать иностранными делами, касавшимися как государства, так и партии. Кхьё Самфан остался осуществлять связь с Национальным фронтом, т. е. с Сиануком. Ему также поручили следить за «бухгалтерской отчетностью и ценообразованием в торговле». Эта обязанность перекликалась с той должностью, которую он занимал в правительстве в 1960-е годы. Кой Туон стал ответственным за внутреннюю и внешнюю торговлю, а Сон Сен – командовать охраной и военным Генеральным штабом. Кроме того, новые назначения получили Ворн Вет (промышленность, железные дороги и рыболовство), Соё Ва Си (политические функции Центрального Комитета), Нон Суон (сельское хозяйство) и Чхим Самаук (премьер-министр). Сём Сон, впоследствии ставший послом в Северной Корее, отвечал за информационную секцию ЦК. Жена Иенг Сари, Кхьё Тирит, стала отвечать за социальное обеспечение, а жена Сон Сена, Юн Ят, – за культуру, образование и пропаганду.[195]195
  Я благодарен Стиву Гедеру за установление личности этих людей.


[Закрыть]