Текст книги "Лазутчики"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава 33

На двери висела табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ».

Тод повернул ручку и толкнул дверь.

– Заперто.

– Ничего удивительного. – Бэленджер изо всех сил старался поддерживать разговор.

– Выкладывай.

– Кора и Рик не смогли найти ключи от нескольких номеров, включая и шестьсот десятый. Вероятно, все двери, от которых нет ключей, должны быть заперты.

– Ну а теперь, на тот случай, если ты пытаешься сообразить, почему и ты сам, и твои кореша до сих пор живы, могу назвать одну причину. Вы будете заниматься черной работой, а мы пока что отдохнем.

– Но это не единственная причина, – добавил Мэк, взглянув на Кору.

– Да, еще и дед, который поможет нам искать тайник, – сказал Джи Ди. – Бросьте-ка его на пол.

Бэленджер и Винни повиновались. Правда, они опустили профессора очень осторожно и постарались устроить его со всеми возможными удобствами. Бэленджер, чувствовавший себя донельзя измотанным, с наслаждением выпрямился. Жаль только, что руки у него связаны и он не мог помассировать предплечья.

– А теперь откройте дверь. – Тод включил фонарь.

– Как?

Тод направил на него пистолет. Ударивший в глаза свет мощного фонаря заставил Бэленджера зажмуриться.

– Я терпеть не могу, когда со мной спорят.

– Рик. Винни. Подойдите сюда.

Рик, нос которого, покрытый коркой запекшейся крови, сделался вдвое больше нормального размера, и Винни поспешно подошли к стоявшему перед дверью Бэленджеру.

Винни, несмотря на связанные запястья, исхитрился еще раз повернуть ручку и толкнуть дверь. Естественно, безрезультатно.

– Я буду держать ручку, а вы попытайтесь вышибить дверь.

Мэк рассмеялся.

– Я же говорю – башковитый парень. Они будут работать, а он – стоять.

Бэленджер и Рик дружно навалились на дверь плечами. Стена пошатнулась. Они отступили и толкнули сильнее. Дверь стояла на месте.

– Такое ощущение, что там железо. – Теперь у Бэленджера разболелось еще и плечо.

– Мне плевать, пусть хоть броня. Открывайте!

– Теперь моя очередь держаться за ручку, – сказал Рик, отталкивая Винни в сторону.

Тот присоединился к Бэленджеру. Они отступили на пару шагов и с разгону ударили в дверь плечами.

– Мы можем прыгать тут хоть целый день, – сказал Бэленджер. – Она не открывается.

– Ладно, тогда тебе было бы лучше поскорее придумать, как ее открыть, – ответил Тод, – потому что у меня кончается терпение, а когда мое терпение кончится...

– Фомка!

– Да неужели? Фомка, говоришь?

– Ничего другого тут не придумаешь. Или, может быть, молоток.

– Молоток... – глумливо протянул Мэк. – А может, тебе дать еще парочку ножей, чтобы ты прорезал стену? Или пистоль, чтобы прострелить замок?

– Не думаю, что от этого был бы какой-нибудь толк.

– Приятно слышать, – сказал Джи Ди. – А то мне уже показалось, что ты хочешь, чтобы мы дали тебе оружие.

– Только фомку, если, конечно, вы хотите открыть эту дверь.

– О, мы хотим ее открыть. Это уж точно. Парни, у кого фомка?

– У меня, – ответил Мэк. На его выбритом черепе играл отблеск от налобного фонаря Бэленджера.

– Доставай ее.

– Достану, можешь не сомневаться.

Мэк вытащил из рюкзака блестящий гвоздодер.

– Но ведь вы, парни, не станете пытаться проломить нам бошки, ведь правда?

– Мы только хотим сделать то, что вы требуете.

– Потому что вы ведь знаете, что случится, если вы все-таки попытаетесь напасть с этой штукой на нас, верно?

– Да.

– Нет, я думаю, что вы все-таки не знаете, – заявил Джи Ди. – Я думаю, что должен хорошенько объяснить вам все.

Джи Ди шагнул к группе пленников. Внезапно он правой рукой уперся в загривок Рика, заставив того низко согнуть голову, а левой ухватился сзади за пояс.

– Эй, что вы...

Но юный бандит уже побежал, толкая Рика перед собой к перилам.

– Нет! – отчаянно выкрикнул Бэленджер.

На сей раз, оказавшись около края, Джи Ди не отбросил Рика в безопасное место. Напротив, он сделал еще один широкий шаг и, напрягшись, перекинул Рика через балюстраду.

Глава 34

– Не-е-е-е-ет!

Рик рухнул в темноту. Его вопль стремительно затихал.

Потом раздался приглушенный треск, отдавшийся тоже негромким эхом далеко внизу, и наступила тишина. Сердце Бэленджера, казалось, остановилось. Ему показалось, что оно так и застыло между двумя ударами. Он был не в силах пошевелиться.

Молчание нарушил все тот же Джи Ди.

– Знаете что? – сказал он, посмотрев через перила вниз. – А там горит свет. Отличный фонарь. Не разбился.

– Как там говорилось? – отозвался Тод. – Эта старая хохма. Опасно не падение, а приземление.

– Ну, лапочка, теперь будешь заниматься музыкой со мной, – сказал Мэк.

Кора осела на пол. Ее губы шевелились почти беззвучно.

– Нет.

Бэленджер с трудом расслышал ее шепот. В свете фонаря было видно, каким отчаянным ужасом полны ее глаза.

– Нет, – снова прошептала она.

Вдруг ее глаза выкатились из орбит. Сухожилия на шее напряглись, как веревки. Она завопила так, что ее голос напрочь заглушил вой ветра в дырах стеклянного купола высоко над головой.

– НЕТ!!!

– Ладно, ладно, мы тебя поняли! – Тод направил мощный луч фонаря прямо ей в глаза. – Ты соскучилась по нему! Так привыкай, что его больше нет, и заткнись, а не то живо отправишься вслед за ним!

– Только после того, как лапочка подружится со мной, – вмешался Мэк.

– НЕТ!

– Заткните ее кто-нибудь, – потребовал Тод. – Я не шучу. Если она не закроет пасть...

Бэленджер поспешно подошел к сидевшей на полу женщине.

– Кора.

Она продолжала кричать.

– Кора. – Он положил связанные скотчем руки ей на левое плечо. – Замолчите!

– НЕТ!

– Кора. – Бэленджер легонько толкнул ее. – Прекратите немедленно.

Все ее лицо было залито слезами. Из разинутого в крике рта капала слюна. Под носом повисли сопли.

– Кора. – Бэленджер, изловчившись, взял ее за руку, встряхнул, потом сильнее. Тело Коры было мягким, будто у тряпичной куклы. Выпустив руку, он хлопнул ее по щеке, и она сразу же умолкла.

Ее щека покраснела. На лице появилось изумленное выражение. Ее глаза оставались все так же широко раскрытыми, но теперь они часто мигали. Кора откинулась на стену и чуть слышно заскулила.

– Нельзя было бить ее так сильно, – с горечью в голосе произнес Винни.

– Но ведь она заткнулась, точняк? – сказал Тод. – Можете не сомневаться, еще минута, и она тоже отправилась бы вниз.

Профессор, лежавший на полу, испуганно следил за происходившим близорукими глазами.

Мэк постучал фомкой по ладони левой руки.

– Теперь вы знаете, что будет, если кто-нибудь из вас вознамерится неаккуратно обращаться с инструментом. Валяйте, открывайте дверь.

Он бросил ломик на пол и отошел в сторону.

Бэленджер попытался совладать с собой. Трясущимися руками он кое-как поднял фомку и засунул конец в дверную щель. Потом извернулся и потянул со всей силой, на какую были способны связанные руки. От косяка отлетела щепка.

– Нет, – простонал профессор. – Мы не уничтожаем прошлое.

– Только воруем его, да, папаша? – съязвил Джи Ди.

– Винни, помогите мне, – сказал Бэленджер.

Винни, нисколько не отошедший от шока, не говоря ни слова, присоединился к нему. Когда он ухватился за стержень гвоздодера, Бэленджер почувствовал, что парень дрожит еще сильнее, чем он сам. Уже вдвоем они навалились на рычаг. Дерево затрещало. Отлетела еще одна щепка.

Крак! Треск дерева прозвучал громко и резко, как выстрел. У Бэленджера зазвенело в ушах. Дверь распахнулась. За ней чернел кромешный мрак.

– Теперь положи лом и отойди в сторону, – приказал Тод.

Бэленджер повиновался. Мэк поднял инструмент и снова сунул его в свой рюкзак.

– Пошли искать тайник, – почти благодушно произнес Тод.

Бэленджер и Винни подняли профессора на здоровую ногу.

– Кора. – Голос Винни тоже заметно дрожал. – Нам надо идти.

Но Кора не пошевелилась. Она так и сидела возле стены, низко опустив голову. Луч фонаря светил ей в колени и дергался в такт тихим рыданьям, сотрясавшим тело.

– Я сейчас ее разбужу, – сказал Мэк. Он грубо вздернул молодую женщину на ноги и, обхватив рукой выше талии и положив ладонь на грудь, поволок к открытой двери.

– Не трогайте меня. – Она попыталась вырваться.

– Пол! – крикнул Бэленджер, когда Мэк, таща Кору за собой, шагнул в темную комнату.

– Что?

– Нужно сначала проверить пол! В некоторых комнатах он прогнил насквозь! Поэтому и лестница обрушилась!

Мэк поспешно отступил назад.

– Вы, трое, идите вперед, – приказал Джи Ди.

– Да, если там гнилье, то жирный дед точно провалится, – согласился Тод.

Бандиты отступили назад. Сгибаясь под тяжестью профессора, Бэленджер переступил через порог и надавил ногой на пол. Вроде бы паркет нисколько не поддался. Он наступил всем весом. Пол выдержал.

– Готовы? – спросил он Винни.

– А почему бы и нет? – дрожащим голосом отозвался молодой человек. – С такими делами мы если не погибнем сейчас, то все равно долго не проживем.

Глава 35

В свете двух фонарей Бэленджер сразу увидел, что комната заметно больше, чем те, которые они успели осмотреть. Он плохо соображал после ничем не обоснованного убийства Рика и почти не сомневался в собственной скорой гибели. Машинально покрутив головой с фонарем на шлеме, он разглядел контуры мебели. Они находились в гостиной дорогих апартаментов.

Мэк ввел Кору. За ними следовали Джи Ди и Тод. В свете фонарей и налобных лампочек обрисовались кресла, диваны и столы. Мягкая мебель имела странноватую черно-красно-серую расцветку.

– Чтобы здесь что-то отыскать, понадобится больше света, – сказал Тод. – Свечи. Кто-то говорил, что видел свечи.

– Я говорил. – Мэк отпустил Кору, которая застыла на месте. Ее заметно шатало из стороны в сторону. От испуга и горя она впала в ступор.

Бандит снял рюкзак, порылся в нем и достал полиэтиленовый пакет свечей, в котором лежала также непромокаемая коробка со спичками. Вынув свечу, он воткнул ее в хромированный подсвечник и поставил на стол возле стены. Пламя несколько раз метнулось из стороны в сторону, а потом фитиль разгорелся, и язычок пламени ровно потянулся вверх. Мэк ходил по комнате и зажигал все новые и новые свечи, то находя какое-нибудь подобие подсвечников, то лепя свечи на расплавленный парафин прямо к полированным поверхностям мебели. При виде множества чуть подмигивающих огоньков у Бэленджера возникло ощущение, что он находится в оскверненной церкви.

Комната была не такой уж длинной – такой же, как прочие номера, которые успел осмотреть Бэленджер, но оказалась в три раза шире. На противоположной стене сразу привлекали внимание две массивные металлические ставни и дверь – все из железа, заметно тронутого ржавчиной и покрытого толстым слоем пыли. Он представил себе давным-давно убитого гангстера, стоящего перед широченными окнами и разглядывающего сверху набережную, пляж и океан. А потом, после смерти Данаты, на этом же месте стоял Карлайл, наслаждаясь любимым зрелищем Данаты, как бы заменяя собой Данату. Но только ночью. Вид бескрайнего простора при дневном свете должен был ввергнуть его в неодолимую панику.

Звук шагов заставил Бэленджера повернуться. Он увидел Джи Ди, вернувшегося после проверки помещений, находившихся за двумя дверями слева.

– Стенной шкаф и спальня, – сообщил убийца. – А дальше, за спальней, ванная. Никаких причин для беспокойства.

Бандиты осмотрели комнату, освещая фонарями тени, образовавшиеся там, куда не достигал свет свечей.

– Во как! – воскликнул Мэк. – В старину даже телевизоров не было. Как же он время убивал? Ему небось было скучно, хоть помирай.

– А вот как. – Бэленджер указал на обтянутый сукном карточный стол, стоявший в углу. – «Чего бы это ни стоило, продолжай трепаться», – приказал он себе.

– И вот еще. – Винни, решив последовать примеру Бэленджера, обратил внимание бандитов на какой-то странный предмет – плоский ящик, над которым выступал черный с красной отделкой полукруг.

– Что еще такое?

– Радио.

– Это надо же – упрятать радио в такую здоровенную дуру! А что это за материал?

– Бакелит, – ответил Винни. – Один из первых видов пластмассы.

– О, секите сюда! Журналы так и лежат раскрытыми, как будто Даната все еще здесь и просто отошел отлить, – восхитился Джи Ди. – «Эсквайр». «Сэтедей ивнинг пост». Никогда не слышал о таких.

Мэк подошел к книжному шкафу, повторявшему своей формой контур здания отеля. Шкаф тоже был черным с красной отделкой.

– "Унесенные ветром". «Как завоевать друзей и оказать влияние на людей». Да уж, Даната отлично умел оказывать влияние на людей. Особенно приставив дуло к башке.

Бэленджер продолжал разглядывать освещенную неровным светом свечей комнату, но не мог сосредоточиться на том, что видел. «Еще одна капсула с законсервированным временем», – думал он. В памяти у него все еще звучал ужасный крик падавшего с высоты Рика.

– Кто-нибудь может объяснить мне, что это за мебель? – спросил Тод.

– Арт-деко, – пробормотал профессор. Опасаясь спровоцировать своими словами еще какую-нибудь ужасную выходку беспредельщиков, Бэленджер и Винни устроили его на диван с черными подушками из искусственной кожи, черными лакированными деревянными подлокотниками и пятидюймовой полосой хромированного металла понизу. Бэленджер сразу заметил, что хром от пыли сделался серым. Подушки были отделаны широким красным кантом.

– Это главный стиль в архитектуре и мебели двадцатых и тридцатых годов, – покорно принялся объяснять Винни; В его голосе совершенно не ощущалось энергии. И все же он продолжал говорить, по-видимому сознавая, что, пока он приносит какую-нибудь пользу, бандиты позволят ему остаться в живых. – Название возникло после художественной выставки, которая проходила в Париже в 1925 году. «Exposition International des Arts Decoratifs Industriels et Modernes».

– По-английски, по-английски говори.

Винни набрал полную грудь воздуха.

– Это означает: «Международная выставка промышленности и современного декоративно-прикладного искусства». Декоративно-прикладное искусство – Art Decorations – сократили до арт-деко. Сочетание промышленности и искусства. Если короче, – это была попытка сделать так, чтобы жилые помещения представляли собой нечто среднее между фабрикой и художественной галереей.

– Использовались индустриальные материалы. – Профессор устало откинулся на диване. Он, казалось, тоже понимал, что эти злодеи вполне могут убить его только потому, что сочтут бесполезным для себя. – Стекло, сталь, хром, никель, винил, лак, твердая резина.

– Они использовали необычные способы, чтобы добиться привлекательности, – подхватил Винни. – Прежде всего плавные обтекаемые формы, наводившие на чувственные ассоциации. Посмотрите на этот стул. Всего лишь лакированное дерево, выкрашенное в черный цвет и немного красного, выгнутое в форме буквы S, наводящее на мысль об изгибе тела. Или же металлические ножки того стеклянного кофейного столика. Их так и хочется погладить.

«Остановись! – мысленно воззвал Бэленджер. – Ты говоришь совсем не то. Этак ты только подкрепишь сексуальную озабоченность Мэка».

– Или же эта лампа, – Винни ткнул вперед связанными руками, – три никелированные трубочки, поддерживающие матовый стеклянный плафон из трех окружностей, образующих подобие губ, прижатых к губам.

Свечи и фонари достаточно хорошо освещали мебель, действительно обладавшую особой привлекательностью благодаря чрезвычайно тонкому пониманию возможностей геометрических форм: окружностей, овалов, квадратов, треугольников, пятиугольников...

– Иногда мебель с первого взгляда не ассоциируется с чувственностью, – продолжал распинаться Винни, – хотя действительно обладает ею. Вот диван, на котором лежит профессор. Благодаря лакировке он кажется жестким и неудобным. Это впечатление подкрепляют и резкие грани подлокотников. На самом деле это впечатление обманчиво, потому что виниловые подушки очень удобны. Просто удивительно. Ведь правда, профессор?

– Наверно, Кармин Даната с удовольствием дремал тут.

– Но тебе-то это не светит, – перебил его Джи Ди. – Я смотрел во всех комнатах. Где твой тайник?

Конклин беззвучно открыл и закрыл рот.

– Он потерял много крови, – поспешил вмешаться Бэленджер. – Он обезвожен.

Джи Ди вынул из своего рюкзака бутылку воды и бросил ее Бэленджеру:

– Ну, так смажь ему глотку.

Мэк захихикал.

Бэленджер не без труда отвинтил крышку и поднес бутылку профессору, но Конклин, казалось, не заметил этого. Пришлось Бэленджеру поднести бутылку к губам раненого и помочь ему напиться. «Если мы в ближайшие два часа не доставим его в больницу, не миновать гангрены», – думал он. Наконец вода потекла изо рта профессора по бороде.

«Пользуйся любой возможностью», – напомнил себе Бэленджер. Он поднес бутылку ко рту и тоже сделал несколько глотков прохладной воды.

– Так где тайник? – требовательно спросил Мэк.

Жуткий шепот заставил всех повернуться.

– Лунная... река... – напевала себе под нос Кора. Она покачивалась из стороны в сторону, как будто прислушиваясь к доступной ей одной музыке, призрачной мелодии, которую играл ей муж, только что зверски убитый. – Шириною в милю... – Ее покрасневшие от слез глаза казались огромными, но она, похоже, ничего не видела перед собой. – Однажды я переплыву... – То, как переступала она с ноги на ногу, навело Бэленджера на щемящую душу мысль, что она как будто танцевала с кем-то: медленно, грудь к груди, щека к щеке, не допуская, чтобы хоть одна часть тела осталась без соприкосновения с партнером. – ...Мечты... – По ее щекам катились слезы, отчетливо видимые при свете свечей. – ...Печалей...

– Ты на нее глаз положил! – прикрикнул Тод на Мэка. – Вот и заставь ее заткнуться.

Конклин, по-видимому собравшийся с силами, поспешил вмешаться. Бэленджер про себя похвалил раненого больного человека, который, несмотря на собственное состояние, старался отвлечь внимание от Коры.

– Тайник потому и тайник, что спрятан. В этом и был весь смысл. – Профессор откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. – Если бы посторонние знали о его существовании, они постарались бы узнать, что в нем лежит.

– Где спрятан?! – рявкнул Тод.

Конклин ничего не сказал.

– Если ты не знаешь, то какого черта мы тащили тебя сюда?

– Мы найдем его. Винни, помогите мне. – Бэленджер чувствовал, как в трех отморозках нарастает нетерпение, представляющее для них всех смертельную опасность. Он уже побывал в подобной переделке, ощущал это чувство – тогда, сквозь мешок, который надели ему на голову и обвязали вокруг шеи. Мы должны делать все для того, чтобы они продолжали считать нас полезными для себя.

Он повернулся к Мэку:

– Дайте мне лом.

– Чего захотел!

Кора продолжала негромко напевать, раскачиваясь, будто находилась под действием наркотиков или танцевала с призраком. В ее пустых глазах не было никакого выражения. «...Бродяг...» Ее голос все время срывался, как будто у нее болело горло.

– Эта сука действует мне на нервы, – заявил Джи Ди.

– Не дадите лом? – сказал Бэленджер, чтобы снова отвлечь их внимание на себя. – Ладно, черт побери, тогда придется импровизировать. – Он взял с укрепленной на ножках из хромированного металла стеклянной столешницы пепельницу из нержавеющей стали, зажал ее в ладонях связанных рук и направился к правой стене. Напрягшись, он подошел к книжному шкафу и принялся стучать краем пепельницы по стене. Поднятый им шум сразу заглушил скорбные причитания Коры. Со стены упала картина, изображавшая женщину с развевающимися по ветру волосами, сидящую в подчеркнуто обтекаемом родстере двадцатых годов.

– Нет, – пробормотал профессор.

Бэленджер шагнул вдоль стены, продолжая колотить по ней пепельницей. Под ударами в штукатурке появлялись вмятины. Со стены сорвалась еще одна картина.

– Забудьте о золотых монетах! – обратился Винни к Джи Ди, повысив голос, чтобы перекрыть стук. – Пепельница, которую он приводит в негодность, была в идеальном состоянии. На Интернет-аукционе «е-Вау» она ушла бы самое меньшее за тысячу долларов. И те две картины, что валяются на полу.

– Тысячу долларов?

– Может, и больше. А ведь тут еще и хромированный подсвечник, и вон те зеленые вазы матового стекла, и портсигар.

Мэк взял со стола портсигар из нержавеющей стали и открыл его.

– Ого, в нем еще осталось курево. – Он вытащил сигарету. Бумага лопнула под его пальцами, табак рассыпался.

– Лампы, стулья, стеклянные столы, диван. Все в отличном состоянии, – подчеркнул Винни. – То, на что вы сейчас смотрите, стоит ну никак не меньше четверти миллиона долларов. К тому же вам не придется волноваться из-за того, что правительство заинтересуется, почему это вы продаете золотые монеты, украденные с Монетного двора. Проще простого. Подгоните грузовик. Мы поможем вам все погрузить, улыбнемся и помашем ручкой вслед. Только отпустите нас. Я клянусь богом, что никогда и никому не скажу о вас.

– Тысяча долларов? – повторил Тод. – За пепельницу?

– Теперь уже нет. Теперь это просто хлам.

Бэленджер оттолкнул ногой стеклянный столик и начал простукивать пепельницей следующий участок стены. Стол опрокинулся, столешница разбилась.

– На двадцать тысяч долларов меньше, – сказал Винни.

– Эй! – крикнул Бэленджеру Мэк. – Ну-ка, стой!

– Но вы же приказали нам найти тайник!

– Каким образом этот стук...

– Неужели вы не слышите? В стене есть пустоты между балками! – Руки Бэленджера болели от напряженных усилий, которые ему приходилось прилагать, чтобы с совершенно ненужной силой колошматить по стенам. Из-за связанных рук это было очень нелегкой работой, и он тяжело дышал. – Мы должны продолжать обстукивать стены, пока не найдем участок, на котором звук будет глухим. Там и окажется тайник.

– Тогда чего ты стоишь как столб? – прикрикнул Мэк на Винни. – Живо помогай ему!

Винни подхватил со стола вазу из нержавеющей стали и направился к стене.

– А это сколько стоит?

– Тысяч пять, вряд ли больше.

– Положи на место. Возьми вот это, – Мэк швырнул фомку под ноги Винни.

– Только попробуй замахнуться на кого-нибудь, и я всажу тебе пулю между глаз, – предупредил Тод.

Винни поднял инструмент связанными руками, неловко замахнулся и ударил по стене. Сразу отвалился большой кусок сухой штукатурки.

– Вот, теперь дело пойдет, – похвалил Джи Ди.

– Отличная пушка, – вдруг сказал Тод. – На боку написано, что это «хеклер-кох» сорокового калибра.

Бэленджер и Винни продолжали стучать по стенам.

– Мощнее, чем девятимиллиметровый. Послабее сорок пятого. Вроде «Голдилокс» и «Трех медведей». Не слишком много. Не слишком мало. Как раз то, что нужно. Сороковой калибр... С такими ходят копы, верно?

Бэленджер продолжал стучать пепельницей по стене.

– Эй, герой, я задал вопрос! – повысил голос Тод. – К тебе, к тебе обращаюсь. Повернись и смотри мне в глаза!

Бэленджер повернулся. Он тяжело дышал.

– Сороковка – ведь это же полицейский калибр, – сказал Тод.

– Я не коп.

– Неужто?

– И никогда им не был.

– Да уж, конечно. Как только взглянешь на эту пушку, так сразу ясно: ты не коп. Два рычага на затворе, чтобы его можно было передергивать одной рукой. И у зашелки магазина рычаг прямо под спусковой скобой, так что если в одну граблю ты схватишь пулю, то сможешь перезарядить и другой.

– Это на тот случай, если стрелок левша.

– Ну, конечно, конечно. Как же я об этом не подумал. Как, ты сказал, тебя зовут?

– Франк.

– Ладно, Франк, пусть твой приятель поработает. А ты, раз уж ты решил отдохнуть, расскажешь нам о себе. Лады?

– Да, – подхватил Мэк, – докажи нам, что ты не коп.

Винни приостановился.

– Эй, Большие Уши. Тебе никто не приказывал останавливаться, – с обманчивой мягкостью произнес Джи Ди.

Кора с ничего не выражавшим лицом продолжала рыдать и напевать.

Винни стукнул ломиком по стене.

– Франк, может быть, ты не принимаешь нас всерьез? – осведомился Тод.

– Можете не сомневаться, серьезней некуда.

– Тогда поговори с нами, – сказал Мэк. – Убеди нас, что ты не коп.

– Да, – присоединился к нему Тод. – Убеди нас, что тебя можно не расстреливать.