Текст книги "Город солнца"

Автор книги: Дэвид Ливайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 39

Когда темнота отступает и уходит вместе с холодом ночи, а воздух густеет от жары и тишины, как сейчас, ему снится, как он прикасается к маминому лицу. Он уже не знает точно, сколько ему лет. Прошло много времени. И его день рождения тоже. Один – это уж точно, но мамино лицо он помнит хорошо. Тонкую нежную кожу ее щек… круги под глазами… как он прикасался пальцами к ее полным губам… как они стукались лбами. Так он делал, когда был еще ребенком, чтобы выразить свою любовь, считая себя слишком взрослым, чтобы говорить об этом. Это сон о покое, которого у него больше нет. Он снится ему все время. Он преследует его, заставляет бежать. Он, правда, не знает, где находится, но, похоже, это место называется Куандо-Типмо, потому что он слышит эти слова очень часто. И хотя он не представляет, где именно, он понимает, что это где-то очень далеко от дома. Они забрали его обувь. Они всегда так делают. Долгое время он содержался один, но у него ощущение, что скоро все изменится. Охранники стали приходить к нему чаще и более тщательно проверять его состояние. Одно время ему стали давать больше еды, а иногда даже кока-колу, но это было давно. Он смотрит в окно и видит кактусы. Низкие шаровидные растения с пучками колючек, которые блестят на солнце как острые металлические иглы, окружают здание со всех сторон, куда ни кинь глаз. Время от времени он видел других мальчиков, да и то недолго, и знал, что их уже нет в живых. Как и того, кто лежал вместе с ним в нише фургона, в котором их везли с полотняными мешками на головах. Он сказал, что его зовут Крис, назвал и фамилию, но он ее уже забыл. Он только помнит, как этот Крис умер и тяжело давил на него сверху, а запах смерти заполнил все пространство ниши.

ГЛАВА 40

Наверное, Пол уснул, потому что, когда поднял голову, небо было уже розовым, а прямо перед его глазами торчали ботинки Фрэнка. Он посмотрел вверх и увидел, что сыщик сидит, прячась за линией хребта, и смотрит вниз на комплекс.

– Пароль добыл? – спросил Пол.

– Добыл.

Короткая свежая прохлада утра исчезала прямо на глазах, и к десяти часам солнце было уже высоко, обжигая их как раскаленная лава.

– Мы не знаем, как тут днем, – задумчиво сказал Бер. – Ночью у нас шансов больше, потому что ночной распорядок мы уже усекли. Но идти туда в темноте мне совсем не хочется. Продолжим наблюдение, а спустимся в сумерки?

Пол кивнул.

– Там нас прикрывать будет некому. Если придется стрелять, сможешь? – спросил Фрэнк.

– Да.

Они замолчали.

Они по очереди ходили к машине, чтобы спрятаться в тени и выпить воды. Заводить двигатель, чтобы можно было включить кондиционер, они опасались, поэтому в салоне было еще жарче, чем на воздухе. Вода была теплой, маслянистой и со вкусом пластмассы, но они все равно ее пили, потому что другой не было. К полудню они съели остатки вяленой говядины, которую купили по пути сюда. По их лицам катился пот, от которого щипало глаза, и хотя они закрывали лица и руки рубашками, все равно сильно обгорели. Глаза болели, головы буквально раскалывались. Рано утром из комплекса уехали несколько человек, и теперь внизу стоял только «форд-бронко». Днем на территорию заехал пикап с каким-то грузом в кузове, который был закрыт брезентом, но машину поставили за одним из зданий и ее не было видно.

Дон Рамон Понсетерра одевался очень тщательно, как всегда, хотя сегодня немного нервничал. Этот день был в высшей степени исключительным, но он не собирался даже из-за этого изменять своим привычкам. Ему позвонил Эстебан и сообщил, что Виктора Колона нашли и что через час-другой для него уже обязательно будет какая-то информация. Дон Рамон решил встретить их на ранчо. Он надел белую льняную рубашку, кремовые брюки, тонкие носки и светло-коричневые замшевые туфли. И наконец, под горло повязал короткий шелковый платок, потому что, хоть на нем и была саржевая охотничья куртка, Понсетерра всегда старался, чтобы его кожа ощущала хотя бы одну шелковую вещь. Как учил Платон, «все физические объекты являются лишь тенями их идеальных форм». Шелк – это исключение. Согласно твердому убеждению Понсетерры, шелк представляет собой апофеоз ткани.

Немного одеколона «Бэй-рам» на гладко выбритые щеки – его цитрусовый запах приятно щекочет ноздри – и он готов. Он вышел наружу, где его уже ждал «кадиллак-эльдорадо». Сегодня он сам поведет машину. Он не очень-то это любит, но сегодня для этого есть причина, потому что Эстебан все равно занят. Он сел в машину, которая содержалась в отличном состоянии. В салоне было прохладно, потому что стояла она в пустующем помещении для экипажей, так что кондиционер можно было включить на малую мощность. Понсетерра выехал из своего поместья и направился к шоссе.

Крики. Они начались после обеда, и казалось, им не будет конца. Кричал, похоже, взрослый мужчина, не мальчик, а временами казалось, что эти звуки издает животное. Что-то там происходит. Что-то новое и необычное. Тягостное ожидание сменилось апатией. Он боится приходов этого Странного. И хотя тот почти не дотрагивается до него – так, похлопает по ноге, шлепнет по спине, потрогает за щеку, – его не покидает чувство, что вот-вот что-то случится, и эта неизвестность мучает его больше всего. Странный носит костюмы, от которых пахнет нафталином, его запах не может скрыть даже цветочный аромат лосьона после бритья.

Крики на время замолкают, и он слышит звук подъехавшей машины. Странно, что сегодня она приехала так рано, да и маленький пикап вернулся сегодня раньше, чем обычно, и встал за дальним краем здания, где он не мог его увидеть. Он подходит и смотрит наружу сквозь виниловую занавеску на окне, слишком маленьком, чтобы он мог выбраться из него. Смотрит вниз, на кактусы, которые они заставили его сажать. «Мы не можем заставить тебя „работать“, – сказали они, – значит, будешь работать по-настоящему». Он рыл ямы и сажал колючие растения целые жаркие дни напролет, ограждая собственную тюрьму; шипы больно впивались в его тело. Он видит, как на территорию въезжает машина – это приехал Странный. Он встает, смотрит в последний раз на машину и идет к шлакоблоку, чтобы закончить заточку своего оружия…

Пол почти целый день смотрел вниз в бинокль, так что наглазники окуляров стали впиваться в лицо, когда он наконец увидел, что к комплексу подъехал «кадиллак» старой модели. Он отвел бинокль в сторону и заметил мелькнувшую в окне тень. Тот, кому она принадлежала, был не мексиканец – белокожий, светловолосый. Узнавание произошло мгновенно и было настолько невероятным, что его горло перехватил спазм. Он понял, кого только что увидел. Не понимая, что делает, он поднялся на одно колено и уже было ринулся вниз по склону, когда Бер молниеносно схватил его за лодыжку и дернул назад, отчего тот шлепнулся в пыль животом.

– Голову, что ли, напекло?

– Фрэнк… – говорить Пол не мог.

– Что такое?

– Он там…

– Что?

– Он там. Джейми.

ГЛАВА 41

«Эльдорадо» Понсетерры въехал в ворота в клубах поднятой им пыли. Когда дон Рамон вышел из машины, Пако закрыл за ним ворота. Понсетерра постарался почувствовать общий настрой комплекса. «Изменилось что-то сегодня или нет?» – подумал он.

– Добрый день, хозяин, – поприветствовал его охранник.

Понсетерра не удостоил его своим вниманием и направился к основному зданию. Удалось ли Эстебану добиться своего? И как мальчик? Он строго дозировал свои визиты, чтобы не пугать его и сейчас подумал, стоит ли зайти к нему. Кто знает, может, ожидание и осторожные уговоры наконец подействуют и мальчишка уступит. Затем его мысли обратились к еще одной проблеме – людям с Севера. Все-таки клиенты они или же источник опасности? Его персонал был хорошо проинструктирован о том, каких клиентов следует избегать, и все знали, что несоблюдение правил может привести к очень серьезному наказанию.

Неожиданно дон Рамон остановился. Может, перестраховаться и сменить сегодня пароль? Он обратился к Пако:

– Новый пароль… – И он тихо произнес слово. – Сообщи его в город.

– Да, шеф, – кивнул Пако.

Дон Рамон зашел в главное здание. Свет не горел, все было тихо. Так будет еще часа два. Увидев хозяина, толстяк Мигель вскочил с дивана, уронив журнал.

– Где Эстебан? – спросил Понсетерра.

– В конторе, – ответил Мигель и нагнулся поднять журнал.

Понсетерра распахнул дверь офиса и увидел, что Эстебан вплотную занимается молодым человеком из города. Тот сидел на полу, прислонившись к стене и наклонив голову, а его лицо и волосы были в крови. Эстебан обернулся, на его лице было невозмутимое выражение мясника.

– Ну как? – поинтересовался Понсетерра.

– Минутку.

Четырех охранников на такой комплекс всегда было достаточно. Надзор за малолетними работниками был простым, а клиенты никогда не доставляли беспокойства. Ну и собаки, конечно. Правда, увидев в конторе отнюдь не эстетичную сцену, он ощутил беспокойство.

– Все ли знают… – начал он, собираясь спросить, все ли охранники достаточно бдительны.

– Да, патрон, – коротко ответил Эстебан.

Понсетерра знал, что Эстебан – человек надежный. Полиция не будет вмешиваться, как и договаривались, а если эти люди, которые что-то вынюхивали, случайно наткнутся на ранчо, его охрана готова к их визиту. К тому же он знал, что даже если они и не появятся, Эстебан обязательно выяснит, кто они такие, и выследит их. Эстебан будет идти по их следу по дорогам, рекам и горам, даже по ту сторону границы, и убьет их в собственных постелях, если ему это прикажет дон Рамон. Он кивнул Эстебану, чтобы тот продолжал, и вышел, закрыв за собой дверь. Он подождет, пока Эстебан все выяснит. Понсетерра почувствовал, как его тянет к той комнате, дальше по коридору. «Ладно, зайду на минутку, и мы тихо посидим вместе, – подумал он, – раз уж я здесь».

Крики резко прекратились, и наступившая тишина показалась еще страшнее. Он сжал свое оружие и еще быстрее заскреб клинком по шлакоблоку. Вдруг он услышал шаги, замер. Встал и посмотрел на то, что у него получилось. Похоже, времени больше нет. Придется обойтись тем, что есть.

ГЛАВА 42

Они ехали молча. Приближение сумерек обещало прохладу, которая уже начинала проникать через открытые окна машины. Последние часы ожидания стали для них мучительным испытанием, почти на физическом уровне. Они много раз передавали друг другу бинокль: Бер сам хотел увидеть то, что видел Пол, а Пол хотел увидеть это еще раз.

– Ты уверен? – все спрашивал и спрашивал его Бер, пока Полу не надоело ему отвечать.

Он все время боролся с собой, стараясь не броситься туда, вниз, прямо сейчас. Пол решил послушаться Фрэнка, который считал, что сумерки – самое удобное время для их вылазки.

– Если мы заявимся прямо туда в облаке пыли, у нас может ничего не получиться, – сказал ему Бер.

Вначале они ехали, прячась за горой, потом повернули на северо-восток, описывая большую петлю, чтобы их не заметили из комплекса. Проехав таким образом пару километров, повернули налево и стали искать грунтовую дорогу, по которой приезжали на ранчо посетители.

Пока они ехали, мысли Пола путались, а сердце отчаянно билось. Голову распирало от тысячи вопросов, но ни один из них он так и не решился озвучить. Он посмотрел на левую руку сыщика на руле, которой тот слегка корректировал движение, напряженно всматриваясь в ветровое стекло, как опытный моряк в море.

– Фрэнк, – наконец решился Пол, – а как ты узнал пароль?

– Это не важно, – ответил тот.

– Почему? – Пол смотрел на его левое запястье, на котором больше не было часов. Бер заметил его взгляд и сменил руку на руле.

– Не важно, – повторил Бер.

Машина влетела в неглубокую канавку, которая шла вдоль дороги, затем подвеска выбросила машину на поверхность. Она появилась из ниоткуда, эта линия, разделяющая пустошь, которая простиралась во все стороны. Бер повернул руль и сделал левый поворот, как будто сворачивал на дорожку, ведущую к его дому. Они продолжали ехать в никуда так долго, что стало казаться, что это никогда не кончится. Но вот показались верхушки осветительных вышек, которые возносились над поверхностью пустыни как антенны. Пол нервно сглотнул. Рука Бера сжала руль так крепко, как будто он хотел выжать из него живительный эликсир. Потом они увидели мотки колючей проволоки на ограде и, наконец, весь комплекс. Две машины у ворот – пикап и хорошо сохранившийся «кадиллак-эльдорадо». И охранник – такой же громила, как и его ночной коллега.

– Будем надеяться, что он говорит по-английски и мы сможем воспользоваться паролем. Если же нет…

Пол кивнул и посмотрел на заднее сиденье, где под пляжным полотенцем лежало помповое ружье двенадцатого калибра.

– Улыбайся. Мы здесь уже были.

Они растянули губы в широких улыбках, а Бер приветственно махнул рукой.

Понсетерра вошел в комнату, где он держал своего рубайо. Закрывая дверь ногой, начал снимать охотничью куртку. Это помещение было раза в два больше, чем другие, и самым приличным в этом здании. Не используя эту комнату по назначению и трепетно относясь к мальчику, он терял большие деньги, но они обязательно окупятся, позже. Дон Рамон прислушался к лихорадочному биению своих внутренних часов и подумал, на сколько у него еще хватит выдержки. Понсетерра посмотрел на рубайо, который сделал шаг в его сторону. В его груди вспыхнуло пламя надежды, а рот наполнился слюной. Мальчик направлялся к нему. Похоже, терпеливое ожидание начало приносить свои плоды. Наконец-то мальчик открывается ему.

– Как дела? – обратился Бер к охраннику, крупному мужчине с хитро прищуренными глазами.

– Нормально. Здравствуйте, сеньоры, – ответил тот. – Что вам здесь нужно? – Ворота он открыл совсем немного, только чтобы можно было подойти к окну водителя.

– А… – замялся Бер, – я хотел бы проведать… По-английски говорите? – Охранник только пожал плечами. Исчерпав свой испанский лексикон, Бер перешел на английский: – Мы спортсмены. Клиенты. Понимаете? Мы сюда уже приезжали с друзьями.

Бер достал последнюю стодолларовую банкноту. Охранник взял ее и нахмурился. Ворота он им не открыл, а положил руку на пистолет. Стало ясно, что охранник предупрежден насчет незваных гостей.

– А ну выходите из машины! – гаркнул он, а когда Бер замешкался, пнул по двери ногой.

– Спокойно, друг. Не волнуйся, – сказал сыщик, медленно открывая дверь и высовываясь из машины. – Поджарито. В прошлый раз мы говорили это слово. Мне бы сразу сказать… Поджарито. – Бер ждал, когда пароль дойдет до охранника. Но реакция того оказалась совершенно неожиданной. – Что-то не так? – только и успел сказать сыщик, а охранник уже выхватил пистолет.

Пол увидел дубинку, которую Бер, вылезая из машины, прикрывал корпусом. Еще до конца не выпрямившись, он размахнулся и врезал охраннику по лицу. Зубы бедолаги полетели во все стороны, как попкорн. Он машинально попятился, а изо рта у него хлынула кровь, орошая пыльную землю. У его ног валялся пистолет. Неподготовленный человек был бы шокирован и взвыл от боли, охранник же собрался, повернулся к Беру и пошел в наступление.

Цели. Сознание Фрэнка расширилось, воспринимая врага в целом, а не отдельные части его тела. Колени. Пах. Мочевой пузырь. Локтевые кости. Нервные узлы. Охранник приблизился на нужное расстояние, и Бер бросился на него, быстро сокращая дистанцию между ними и не оставляя противнику пространства для маневра. Растопыренными пальцами сыщик ударил его по глазам. Удар был не сильным, но пальцы успели глубоко вдавить глазные яблоки. Руки охранника дернулись к лицу, и Бер нанес ему следующий удар – ногой с разворотом. Он пришелся охраннику прямо в пах. Теперь он отреагировал чисто рефлекторно, и никакие тренировки и опыт тут не помогут. Охранник согнулся, выставив вперед подбородок и ухватив руками то, что между ног. Бер подбородок проигнорировал и нанес последний удар – дубинкой по шее. Удар по блуждающему нерву был глухим. Охранник вырубился и мешком рухнул на землю. Сыщик переступил через него, оттащил тело в сторону, открыл ворота и вернулся к машине, где Пол уже сидел за рулем.

Время пришло. Он ничего не слышал, ни о чем не думал. Он ощущал себя маленьким и слабым. Пусть совсем скоро ему придется умереть – это его уже не беспокоило. Совсем близко от него Странный пролопотал что-то по-испански и улыбнулся. Больше всего на свете ему хотелось стереть с его лица эту улыбку. Он постарался, чтобы ноги и тело двигались как единое целое. Улыбка на лице Странного стала шире, от ужаса. Рука резко взлетела вверх от бедра, где он прятал свое оружие. Он воткнул заостренную ручку ложки в сердце Странного. И нож обязательно бы воткнулся прямо в сердце. Но ручка ложки воткнулась в ребро, пронзив лишь хилые мышцы, покрывавшие жалкое сердце Странного. Он взвизгнул пронзительно и высоко, как женщина, и визг сменился хрипом боли.

Эстебан услышал крик из комнаты и был вынужден прервать свое занятие. Он вытирал окровавленные руки о брюки, пока бежал по коридору. Подергал ручку. Дверь оказалась закрыта изнутри.

– Патрон? – позвал он и постучал. – Патрон?

Он приложил ухо к двери и услышал голос дона Района:

– Все в порядке…

– Что случилось?

– Ничего, – послышалось в ответ.

Эстебан подождал еще немного и, ничего больше не услышав, вернулся к прерванному занятию.

Несколько мгновений Понсетерра постоял на коленях, затем медленно осознал, что нож не убил его, да и не убьет уже – рана поверхностная. Чтобы ее осмотреть, он стащил рубашку, тонкое полотно которой рвалось о застрявший в груди предмет. Он встал и почувствовал, как по его телу прокатилась мощная волна энергии. Вид крови на него так подействовал или же время пришло, но в этот момент он решил, что ожиданию пора положить конец. Обстоятельства привели его сюда именно сегодня. И сегодня все и начнется. Он схватился за шейный платок, лихорадочно пытаясь развязать узел, и понял, что был прав, что он будет жить вечно. «Я БУДУ ЖИТЬ ВЕЧНО». Он услышал, как эти слова эхом отдаются в его голове. Он ощутил триумф и почувствовал желание. Он посмотрел на своего рубайо. Покров исключительности с него спал. Вот как мальчик отплатил ему за доброту и долготерпение. Теперь он стал для Понсетерры просто куском мяса, и наступило время обеда. Он двинулся к нему, бормоча:

– Ты принадлежишь мне, мое сокровище. Ты мое мясо…

И в этот момент раздался грохот.

Прижав ружье к груди, Бер дважды шарахнул ногой по двери, там где ручка. Дверь из стекловолокна прогнулась, но удары выдержала. Сыщик, конечно, выбил бы ее еще пятью-шестью ударами, но времени на это не было. Сзади стояла его машина, а возле нее лежало неподвижное тело охранника. Бер прицелился и выстрелил, выбив ручку вместе с куском косяка и потратив на это патрон. Дверь распахнулась. Он передал ружье Полу.

– Осталось четыре патрона. – Бер с трудом представлял себе обстоятельства, при которых у Пола будет возможность перезарядить оружие. – И не забывай о собаках.

Они вошли. Детектив достал пистолет и пошел вперед, в аляповато обставленную гостиную. Кто-то безуспешно пытался создать в ней атмосферу старой Мексики, но получилась сплошная дешевка и безвкусица. Бер кивнул в сторону коридора с рядом закрытых дверей, и Пол пошел туда, а сам сыщик продолжал осматривать гостиную.

Пол ногой открыл первую дверь и сразу упал на пол. Мужчина с пистолетом в руках дважды выстрелил в спину голому темноволосому подростку, а затем в себя, целясь в висок, еще до того, как Пол успел выскочить и нажать на спусковой крючок.

Бер, услышав выстрелы, выскользнул из пустой гостиной и оказался в большой комнате. Это была общая спальня, с четырьмя двухъярусными кроватями. Сыщик ощутил легкий ветерок и увидел, что окно разбито, а металлическая решетка отогнута. Выглянув наружу, Бер заметил, как пять темноволосых босоногих мальчиков бегут прямо по кактусам, подпрыгивая от боли, к воротам, у которых все еще никого не было. Выскочив на грунтовку, они обогнули кусты полыни и флоуренсии и скрылись из виду.

Покинув спальню, Фрэнк бежал в главное здание, когда услышал сзади звон металлических цепочек и рычание. Обернувшись, он увидел, что его настигают две собаки. Бер остановился. С оскаленными зубами и бешеными черными глазами, псы были олицетворением ярости. Детектив поднял пистолет и выстрелил в пасть первой собаке. Она свалилась: морду разворотило пулей. Бер как сквозь вату услышал крик, в голове у него звенело от выстрела. Краем глаза он увидел, как мужчина, спустивший собак с поводка, развернулся и побежал. Второй пес прыгнул на Бера раньше, чем он успел в него прицелиться. Он поднял руку, и собака вцепилась в нее, как на тренировке, увлекая всем своим весом сыщика на пол. Острые зубы прокусили куртку, рубашку и достали до мышц поврежденной руки – боль пронзила Бера как удар молнии. Извивающийся комок энергии, собака мотала головой из стороны в сторону, грозя вывихнуть сыщику руку. Когда ей это удалось и рука повисла плетью, Бер понял, что сейчас она отпустит руку и вцепится ему в пах или горло, и тогда конец. Он ткнул большим пальцем собаке в глаз, но животное не отреагировало, тогда Бер зашарил по полу правой рукой. До него дошло, что, падая, он выронил пистолет.

Пол проверил еще две комнаты, в каждой из которых были ковры с грубым ворсом, аккуратно заправленные кровати и походные умывальники из стекловолокна, – но ни души. Он распахнул последнюю дверь и столкнулся с пожилым худощавым мужчиной. Он был весь в крови, без рубашки и что-то невнятно завывал по-испански. Из груди у него торчал серебристый металлический предмет. А возле стены стоял… Джейми. Он стал выше, очень похудел, его руки были в крови. Их глаза встретились лишь на мгновение. Пол обрушил на голову воющего старика приклад ружья, когда тот попытался было выбежать из комнаты. В этот удар были вложены четырнадцать месяцев страданий и горя. Голова лопнула, как перезревшая дыня. Старик отлетел в сторону и затих. Потом раздался булькающий слабый звук, и все. Пол на подкашивающихся ногах двинулся к сыну. Медленно, как будто шел по пояс в воде. Он смотрел в родные глаза, поражаясь тому, сколько в них горечи. Пол протянул руки и схватил своего мальчика в объятия. Отпрянул на мгновение, провел по его плечам – худые, но сильные. Живой! Он крепко обнял Джейми.

– Папа, папа, – шептал мальчик, прижимаясь к груди Пола. – Они украли мой велосипед. Папа…

– Джейми, ш-ш-ш… – шепнул Пол, осторожно отпустил сына и развернулся к двери – за ней послышались чьи-то шаги.

«Вставай! – мысленно приказал себе Бер. – Вставай, Фрэнк, черт тебя побери!» Он легко приседал со ставосьмидесятикилограммовой штангой на плечах, но хотя собака весила намного меньше, то, что она висела на его обездвиженной руке, все меняло. Ему удалось перекатиться на колено и ударить животное об стену. Тонкие деревянные панели согнулись и выскочили из пазов, но собака вцепилась в него мертвой хваткой. Бер решил навалиться на нее всем своим весом и попытаться раздавить, но собака корчилась и извивалась, поэтому у него ничего не получилось. Он был уже на ногах, но все время топтался на одном месте. В сознании внезапно всплыл один футбольный маневр. Фрэнк сделал несколько шагов вперед, и вместе с собакой налетел на импровизированный бар. Посыпались бутылки, и Бер почувствовал под ногой отколовшееся горлышко. Свободной рукой он подхватил его и попробовал воткнуть его собаке в живот. Но стекло раскрошилось, оно не смогло проткнуть толстую шкуру. Наконец собака отпустила руку – но тут же попыталась прокусить Фрэнку горло. Бер прижал подбородок к груди, и мощный череп собаки ударился о челюсть сыщика, почти нокаутировав его. Затем пес вцепился сыщику в плечо, а Бер опять навалился на собаку, начиная уже терять всякую надежду на спасение. Они опять упали среди разбитой посуды, только на этот раз рядом оказалась разделочная доска с несколькими лаймами. И еще кривой нож, которым их чистили…

Ружье было прислонено к стене. С таким же успехом оно могло лежать и в машине, потому что на Пола стремительно надвигался жилистый человек в окровавленных брюках. Его лицо и рубашка тоже были забрызганы кровью. Это было все, что Пол успел заметить, – мощные руки, схватив его в охапку, оторвали от пола и швырнули на пол. Он упал на бок, больно ударившись плечом и ребрами, и у него перехватило дыхание. На мгновение в глазах стало темно, а затем он увидел ослепительную вспышку яркого света.

Жилистый прижал его к полу и бил в живот костлявыми коленями. Пол пытался отбиваться и перекатываться с боку на бок, но вес противника не давал ему освободиться. Жилистый слегка приподнялся и с искаженным злобой лицом, отчего оно стало похожим на свиное рыло, нанес ему удар в подбородок. От перелома челюсти Пола спасло только то, что в последний момент он повернул голову в сторону. Он сильно ударился головой об пол, и перед глазами у него все поплыло. Затем он почувствовал, что задыхается: жилистый предплечьем надавил ему на горло. Двигаться он не мог, потому что был прижат к полу. Краем глаза он увидел, как Джейми отчаянно пинает жилистого в бок.

– Джейми, беги… – выдохнул Пол, теряя сознание и понимая, что смерть подошла к нему уже слишком близко.

Ему казалось, что он уже чувствует ее смердящее дыхание. Пол из последних сил дергал ногами и махал руками, удары теперь уже сыпались на него градом. Пол их больше не слышал, только ощущал – сильные сотрясения собственного тела. И вдруг все закончилось. Человек, молотивший его, на секунду замер, потом содрогнулся и обмяк.

Пол сделал глубокий вдох, с большим усилием сбросил с себя жилистого и увидел Виктора. В окровавленных руках, на которых теперь не хватало нескольких пальцев, парень держал ружье.

– Это мне еще понадобится, – сказал мексиканец, обнажив осколки зубов, и помахал ружьем.

Пол кивнул, оперся на Джейми, и они вышли из комнаты. Виктор, который стоял над телом жилистого, захлопнул за ними дверь.

В узком коридоре Пол и Джейми наткнулись на окровавленного Бера, и тот взревел:

– Бог ты мой! – Этого мальчика он тысячу раз видел на фотографиях.

– Уходим отсюда, быстрее! – крикнул Пол. – Джейми, ты как?

– Нормально, – быстро ответил мальчик.

– А ты, Фрэнк?

– Идите за мной, – сказал сыщик, собираясь с силами и поднимая пистолет.

Друг за другом они рванули по коридору, а затем сквозь разгромленный дом. Мебель в комнатах была перевернута и разбита. Пахло порохом и кровью. Были и жертвы. В противоположных концах одной из комнат валялись трупы двух собак. Они наткнулись на последнего оставшегося в живых охранника, который что-то тащил из сейфа. Наверное, это был ночной охранник, хотя Бер и Пол, которые видели его только в бинокль, не были в этом уверены. Сыщик поднял пистолет. Охранник заметил их и поспешно скрылся.

Когда они уже подходили к машине, из дома послышался звук ружейного выстрела, затем еще один. Бер посмотрел на Пола и схватился за пистолет.

– Это Виктор, – сказал Пол.

– Виктор?

Джейми скользнул на заднее сиденье, а Бер – на переднее пассажирское. Пол завел мотор, и машина тронулась с места.

Только бы выстрел какого-нибудь уцелевшего охранника не раскроил кому-нибудь из них троих череп.

– Пригнись! – крикнул он Джейми.

Тот сразу же лег на пол. Бер тоже сполз поглубже, одновременно снимая ботинок и стаскивая носок, чтобы завязать рану. Пол вывел болтающуюся из стороны в сторону машину за ворота, которые стояли нараспашку. Никто больше не стрелял. Пол постарался восстановить дыхание, ему не хватало кислорода, зато адреналина было в избытке. Изо рта капала кровь, и он выплевывал ее в окно, не снимая ноги с педали газа.

По лицу его струились слезы.

– Джейми! Я хочу тебя увидеть.

Невероятно! Его сын появился в зеркале заднего вида! На мгновение Пол испугался, что, наверное, его серьезно ранили и он умирает, а Джейми – его предсмертное видение. Но время шло, машина мчалась, а Джейми никуда не исчезал. Пол подумал о Кэрол, которая ждет дома его – нет, их! – возвращения. Он представил себе, как она будет счастлива, когда увидит сына. Пол протянул руку назад, и Джейми крепко сжал ее в своих ладонях.

Грунтовая дорога сменилась гравием, а затем и асфальтом. Они выехали на шоссе, по которому на север двигался поток легковых машин и больших грузовиков. В открытые окна врывался свежий ночной воздух. Навстречу им промчалась вереница полицейских машин с сиренами и мигалками, нарушая темную тишину. Пол не мог насмотреться на Джейми, который сидел с отсутствующим выражением на возмужавшем лице. Грязными футболками и остатками воды они более-менее привели себя в порядок. Бер обмотал футболкой свою многострадальную руку. Они ехали молча, каждый смотрел в свое окно. Изредка они посматривали друг на друга. Ехать осталось уже недолго. Скоро граница.