Текст книги "Братство волка"

Автор книги: Дэвид Фарланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)

Опустошители. Они были необходимой для нее пищей. Но, в отличие от зеленой женщины, сама убивать их Аверан не умела.

Спустившись с балки, она подбежала к трупу чудовища.

«Избавитель от Зла, Праведный Разрушитель» – так звали зеленую женщину. Теперь понятно, что именно она призвана разрушать.

Поняла Аверан также кое-что и о себе. В ее жилах текла теперь кровь зеленой женщины, и они стали схожими по своей природе.

И она уступила отчаянному желанию – забралась на голову опустошителя и начала рвать руками сладкое, теплое, сочное мясо и жадно поедать его.

– М-м-м… м-м-м, – замурлыкала зеленая женщина. – Кровь – да.

– Кровь – да, – согласилась Аверан, запихивая мясо в рот.

Она слышала, что опустошители поедают своих умерших сородичей. При этом к ним переходит магия и сила мертвых, и старики, которые пережили и съели многих своих соплеменников, становятся самыми могущественными колдунами и самыми доблестными воинами.

Наконец-то она нашла подходящую пищу, такую пищу, от которой кровь быстрее потекла по жилам. И с каждой секундой она чувствовала себя все лучше.

«Я не должна этого делать, – сказала себе девочка. – Люди не едят опустошителей. Людей от этого стошнило бы. Я ведь не опустошитель».

Но при этом она ела и благодарила земные силы за такой подарок.

Глава 36
Стрельба в темноте

Услышав, что трубят сигнал сбора, Миррима воспряла духом. Ей хотелось поскорее отправиться в дорогу. Везти теперь с собой надо было только двух щенков, и мысль о скачке при луне будоражила кровь.

Она быстро оседлала свою лошадь, взялась за коня Иом. Щенки носились по конюшне, обнюхивая стойла и ловя друг друга за хвост.

Только Миррима взнуздала и покрыла коня попоной, как вошел Джурим.

– Не беспокойтесь, – сказал он со своим сильным тайфанским акцентом. – Ее величество не поедет сегодня ночью, задержится до утра.

– До рассвета? – переспросила Миррима. – Еще шесть часов!

– Нет, – ответил Джурим. – На рассвете она позавтракает, потом возьмет дары у своих щенков. Она не хочет везти их с собою, а лошадь у нее резвая, войско догнать сумеет.

Иом и Миррима выбирали щенков одновременно. Миррима подумала, что ей, наверное, тоже стоит по примеру Иом взять на рассвете дары у оставшейся парочки. Лучше сделать это до поездки. Иом права – поскачи она во Флидс с четырьмя щенками в седельной сумке, завтра весь Рофехаван будет знать, что она собирается стать «лордом-волком».

Сама мысль об ожидании была Мирриме ненавистна. Вчера она ждала Иом и едва не поплатилась за это жизнью.

Но уехать одной нельзя. Королеву должна сопровождать женщина, а Иом пока считает ее своей Дамой Чести, что бы там Миррима ни планировала для себя в будущем.

– Очень хорошо, – сказала Миррима, поклявшись про себя, что ночь эту даром не потратит. Возьмет лук и поупражняется в стрельбе.

Она вынула лук из футляра, подхватила щенков и направилась было к двери, но тут в конюшню вошел Габорн.

Она учуяла его еще до того, как увидела, и то, что она учуяла, было ужасно – тошнотворное зловоние, от которого ей захотелось завыть.

Запах заполонил все пространство, ощущение было такое, словно к ней приближается сама смерть. В глазах потемнело, голова закружилась.

Миррима выронила и лук, и щенков. И испуганно вскричала:

– Уйдите! Уйдите отсюда!

Щенки залаяли, спрятались в пустом стойле и начали жалобно выть.

Миррима присела, скорчилась на полу, закрыв голову руками. Ей казалось, что у нее болит каждый нерв.

– Уйдите, господин мой! – закричала она. – Пожалуйста, уйдите!

Габорн остановился в дверях и посмотрел на нее встревожено.

– Что такое? – спросил он. – Что я сделал? Вы не заболели?

– Пожалуйста! – снова вскричала Миррима, озираясь по сторонам и не видя никакой возможности убежать. Конюшня была не простая. Здесь содержались сильные лошади, которых тщательно охраняли. Один вход, возле него – стражники. – Не подходите! От вас пахнет смертью!

Габорн хмуро посмотрел на нее, так же хмуро улыбнулся.

– Вы теперь «лорд-волк»?

Миррима только кивнула, задыхаясь, не в силах вымолвить слова.

Габорн опустил руку в карман и вынул темно-зеленый листок лопатообразной формы.

– Вы почуяли запах кендыря, только и всего. Я нашел его на улице.

Запах стал сильнее в пятьдесят раз, и ужас, который он внушал Мирриме, обжег ее раскаленным железом. Содрогнувшись всем телом, она снова закричала и отвернулась к стене.

– Пожалуйста, милорд, – взмолилась, – пожалуйста…

Она видела листок, понимала, что его природные свойства усилились от прикосновения Короля Земли. Сознавала, что источником ее ужаса и страдания был всего лишь этот несчастный листочек.

Но никакое понимание не помогало. Она взяла дар чутья у собаки, а тот страх, который запах растения вызывал у псов, объяснить и преодолеть было невозможно.

Габорн отступил за дверь. Только он вышел из конюшни, как Миррима подхватила скулящих щенков и стрелой выбежала наружу.

Габорн был уже на другой стороне улицы, выкладывал страшный листок из кармана.

– Я подумал, что он может отгонять Радж Ахтена с его убийцами, – сказал он. – Сожалею, но мне в голову не пришло, что точно так же он подействует и на вас с герцогом Гроверманом.

– Боюсь, он будет защищать вас от меня и от вашей жены.

Габорн кивнул.

– Благодарю за предупреждение. Я смою с себя этот запах и переоденусь, так что, когда мы встретимся в следующий раз, мое присутствие не будет для вас таким невыносимым.

– Вы оказываете мне честь, ваше величество, – сказала Миррима, вспомнив наконец о вежливости.

– За все приходится платить, – сказал Габорн. – Пусть ваши дары вам хорошо послужат.

Только минут через двадцать Миррима оправилась и перестала дрожать. Она взяла лук и отправилась на поиски стрельбища, каковое обнаружила в лугах позади Герцогской башни.

Щенки весело резвились рядом с нею в зеленой траве.

На северной стороне луга возвышалась крутая земляная насыпь, перед которой были установлены соломенные чучела.

Разглядывая их, Миррима отсчитала восемьдесят шагов. У нее было всего три притупленных учебных стрелы. Остальные – боевые.

Натянула лук, купленный два дня назад. Ей нравилось ощущение гладкости промасленного дерева под рукой, его упругости. То была не детская игрушка, выточенная из вяза или ясеня. Настоящий боевой тисовый лук, имевший, по словам сэра Хосвелла, верное соотношение в своем строении красной сердцевины и белой заболони. Он был выше самой Мирримы на шесть дюймов, и натягивать его было нелегко.

Сэр Хосвелл преподал ей основные правила ухода за оружием – его следовало беречь от сырости, чтобы дерево не деформировалось, и не оставлять надолго в натянутом положении.

Он показал ей, как правильно покрывать дерево лаком, втирая его глубоко в волокна круговыми движениями сначала по часовой стрелке, потом – против. Научил пользоваться воском для тетивы.

Натянув тетиву, Миррима проверила, просохла ли она за день. Лук побывал в воде, и девушка опасалась за последствия.

На зарубках, где тетива крепилась к крыльям лука, были приклеены смесью березовой смолы и угольной пыли пластинки из коровьего рога. Они предохраняли дерево от проникновения влаги в тех случаях, когда крыло касалось сырой земли, и сэр Хосвелл предупредил девушку, что их следует раза два в год высушивать над огнем и пропитывать льняным маслом. Лучше всего, говорил он, не допускать, чтобы концы лука подолгу прикасались к земле. Миррима ощупала роговые пластинки, дабы убедиться, что они сухие.

Затем она взяла учебную стрелу, проверила древко.

Во всем Рофехаване пользовались одинаковыми методами для вытачивания прямых стрел, но Хосвелл велел проверять каждую стрелу, изготовленную в последние несколько недель. Мастера работали день и ночь, выпрямляли свежее дерево. А такие стрелы не могли лететь прямо и при ударе о доспех чаще гнулись, чем пробивали его.

Хосвелл учил ее разбираться в наконечниках и советовал пользоваться только имеющими голубоватый блеск, ибо они сделаны из самой твердой стали и пробивают даже индопальский шлем. Он велел перед боем натачивать стрелы и наносить на наконечники немного смолы, чтобы те не соскальзывали с доспехов.

Миррима наложила на тетиву тупую учебную стрелу, натянула лук до отказа, успокоила дыхание и выстрелила. Проследила за полетом стрелы – слишком высоко и правее мишени, – затем прицелилась еще раз, чуть изменив стойку.

Вторая стрела тоже ушла вправо, но уже не так высоко.

Миррима закусила губу, раздраженно вздохнула. Вчера она стреляла гораздо лучше. Жаль, что нет рядом Эрин Коннел – та объяснила бы, в чем дело.

С третьего выстрела она попала в плечо чучела.

В темноте не видно было, куда упали предыдущие стрелы. И она умудрилась отыскать их по запаху, а заодно нашла еще одну потерянную кем-то стрелу. Помог дар чутья. При свете звезд их белого оперения было не разглядеть.

Возвращаясь на место, она услышала рог, призывающий садиться на лошадей. Бряцанье доспехов, команды беспокойным сильным коням стоять смирно. Окрестные поля заливал переливчатым сиянием звездный свет. На востоке над холмами поднималась половинка луны.

Мирриме хотелось немедленно тронуться в путь.

Тут чей-то голос приветствовал ее из темноты.

– Упражняетесь? Это замечательно. Девушка оглянулась. К ней приближался сэр Хосвелл. Мирриму внезапно пронзила мысль, что они опять наедине и в темноте их никто не увидит.

– Что вы здесь делаете? – спросила она. И вынула из колчана боевую стрелу – с прямым древком и тяжелым наконечником, способным пробить доспехи. Быстро наложила на тетиву, приготовившись при необходимости выстрелить в Хосвелла.

Тот остановился, являя собою прекрасную мишень.

– Мы едем сражаться, а я лучник – самый лучший, – просто сказал он. – И пришел пострелять. Я не знал, что вы здесь. И шел не за вами.

– Почему-то я вам не верю, – буркнула Миррима.

– Потому что я не заслуживаю вашего доверия, – сказал Хосвелл. – Ни вашего уважения, ни вашей дружбы. Боюсь, что и не заслужу.

Миррима прислушалась к своим ощущениям. В прошлый раз Габорн предупредил ее об опасности. Сейчас предупреждения не было.

Но Хосвеллу она все равно не доверяла. И не спускала с него глаз. Имея дары метаболизма, он одолел бы разделявшие их восемьдесят ярдов за секунду, но стрелу выпустить она бы успела. При скудном свете она разглядела припухлость на его лице – там, куда пришелся удар Эрин Коннел.

– Уходите отсюда, – сказала Миррима, целясь в него. Сэр Хосвелл, невозмутимо глядя на нее, поднял над головой свой лук и колчан. И понимающе улыбнулся.

– Трудно выстрелить в человека, не правда ли? – сказал он. – Вы прекрасно владеете собой. Дыхание ровное, рука твердая. Из вас выйдет великолепный стрелок.

Миррима не ответила. Ей не нужна была его похвала.

– Считаю до трех, – предупредила она.

– При стрельбе ночью, – насмешливо сказал Хосвелл, – усталый глаз неверно оценивает расстояние. Цельтесь чуть ниже, Миррима, иначе не попадете в меня.

– Раз! – сказала Миррима, последовав его совету.

– Так, – одобрил Хосвелл. – Теперь в самую точку. А еще – учитесь стрелять быстро. Во время боя надо успевать делать по пятнадцать выстрелов в минуту, иначе от вас будет мало толку.

– Два! – холодно сказала Миррима.

На мгновение они встретились глазами. Хосвелл по-прежнему держал оружие над головой. Руки у Мирримы вспотели, и она едва не выпустила стрелу, когда он наконец повернулся, собираясь уйти.

– Мы на одной стороне, леди Боринсон, – сказал Хосвелл, стоя к ней спиной. Он еще не сдвинулся с места, и Миррима была настороже, готовая в любой момент проделать в нем дыру. – Может быть, завтра нам придется сражаться рядом.

Девушка молчала. Он оглянулся.

– Три! – сказала Миррима.

Сэр Хосвелл медленно пошел прочь. Она не сводила с него глаз. Шагов через двадцать он остановился и громко сказал через плечо:

– Вы правы, леди Боринсон. Я пришел сюда вслед за вами. Пришел потому, что этого требовала честь – или, наоборот, бесчестие. Я хотел принести вам свои извинения. Я поступил низко и сожалею об этом.

– Придержите свои извинения при себе. Вы боитесь, что я пожалуюсь мужу, – сказала Миррима. – Или королю.

Сэр Хосвелл повернулся к ней, снова поднял оружие над головой.

– Жалуйтесь, если хотите, – сказал он. – За мой поступок они могут меня убить, как и вы можете убить меня прямо сейчас. Моя жизнь – в ваших руках.

Ей не хотелось даже думать о том, что его можно простить. Простить? Она охотнее простила бы самого Радж Ахтена.

– Как я могу вам доверять? – спросила Миррима. Сэр Хосвелл пожал плечами, по-прежнему держа свое оружие у нее на виду.

– Я никогда в жизни не делал того, что случилось два дня назад, – сказал он. – Повел себя как невежа, поддался порыву. Вы мне приглянулись, и я думал, что кажусь вам столь же желанным, какой вы кажетесь мне. Я ужасно ошибся. Но я попытаюсь загладить свою вину, – продолжил он твердо. – Моя жизнь принадлежит вам. Завтра, когда мы поскачем в бой, я буду рядом. И клянусь, что пока я жив, я не дам вам погибнуть. Я буду вас защищать.

Миррима вновь прислушалась к себе. Ничто не предупреждало ее об опасности. Она просто боялась его, что было вполне естественно. Возможно, последние его слова были искренними. Но она не нуждалась ни в извинениях его, ни в его защите, и, пожалуй, ее руку от выстрела удержала только одна мысль. «Если Габорн мог простить Радж Ахтена, – подумала она, – как мне не простить этого человека?»

Сэр Хосвелл удалился.

Миррима постояла, дожидаясь, пока успокоится сердце.

И до самого рассвета упорно упражнялась в стрельбе.

Глава 37
После пиршества

Аверан ела с жадностью, и к тому времени, когда она насытилась, голова опустошителя сделалась скользкой от крови. Набив желудок, девочка прилегла здесь же, на голове, и погрузилась в дремоту.

До рассвета было еще далеко. Глаза закрылись словно сами собой.

И во сне ее начали преследовать видения Подземного Мира, необыкновенно яркие и пугающие.

Ей представлялись бесконечные ряды опустошителей, которые тщетно искали что-то в Подземном Мире. Вел их могущественный маг – Великий Истинный Хозяин, жуткое чудовище.

Но сны эти отличались от всего, что она видела раньше. Ибо они представляли из себя не образы, но запахи, ощущение мельчайших движений, мерцающую ауру энергетических полей, окружающих все живое. Ей снилась холодная, призрачная энергия – волны голубого света, подобного отражению в снегу синевы утреннего неба. Все было неестественно светлым. Опустошители пели песни, состоявшие из запахов, слишком тонких для человеческого чутья.

Очнувшись, Аверан долго лежала в оцепенении, пытаясь вспомнить, что же она искала во сне. И вспомнила – Кровь Верного.

С трудом удержавшись от крика, она открыла глаза. Ибо поняла, что видела вовсе не сон. То были воспоминания – воспоминания чудовища, мозг которого она ела.

Опустошители приближались. Они должны были пройти прямо через этот городок.

И осознав опасность, Аверан попыталась преодолеть свое сытое оцепенение.

– Нам надо убираться отсюда, – сказала она зеленой женщине, сползая с головы опустошителя. – Идет горная колдунья. Как бы не опоздать!

Спустившись наземь, девочка прикинула возможности бегства.

Она попыталась вспомнить то, что ей грезилось. Опустошители с их восприятием энергетических полей «видели» не слишком далеко – не далее, чем за четверть мили. Вблизи они различали все детали предметов, но в тысяче ярдов воспринимали лишь неясные, расплывчатые очертания.

Опередив их разведчиков, Аверан была бы в безопасности. Если бы только опустошители не обладали изумительным чутьем.

Зеленая женщина убила одного, но следом придут неисчислимые тысячи. Опустошители почуют запах Аверан и выследят ее.

Ей нужно бежать – и бежать быстро. Лучше всего найти сильную лошадь. Резвую и неутомимую.

Но где ее найдешь?

«Может, нас защитит Король Земли?» – подумала Аверан.

Она закрыла глаза, сверилась с воображаемой картой. Зеленый огонек приблизился почти на двести миль. Но все еще был слишком далеко, на юге Гередона.

Король Земли доберется сюда только к ночи, а то и к завтрашнему дню. Ждать столько времени они не могли.

Опустошители в два раза выше лошадей. И бегают очень быстро.

Девочка посмотрела на мертвое чудовище.

Помечая дорогу для тех, кто шел следом, оно выделяло запахи через отверстие на брюхе. Перед смертью, когда зеленая женщина проломила ему череп, опустошитель испытал сильный страх. И чесночный запах этого страха девочка сейчас отчетливо ощутила.

Еще час назад она не заметила бы никакого запаха. Но теперь без труда прочла его смысл.

Аверан подошла ближе. Нос ее был не столь чувствителен, как органы восприятия опустошителей, но запах последних выделений она слышала, и слышала не как запах, но как крик: «Это смерть! Берегись! Берегись!»

Зеленая женщина тоже подошла, понюхала. Вскрикнула и отпрянула, замахав руками. Как и Аверан, отведав мозга опустошителя, она понимала теперь значение этого запаха и отреагировала на него так, словно сама была опустошителем – ужасно испугалась.

В ночных небесах собирались тучи. Аверан кое-как отыскала в темноте длинный колышек, который мог служить посохом, затем воткнула его в отверстие на брюхе чудовища, чтобы он пропитался запахом гибельного предупреждения.

– Скорее, Весна, – позвала она. – Уходим.

Но зеленая женщина, учуяв этот запах, попятилась от Аверан с ее посохом. Заозиралась по сторонам, ища, куда бы спрятаться. Аверан испугалась, что Весна сбежит.

Ведь опустошители выследят и ее тоже и убьют. Одно чудовище она смогла одолеть, но что она сделает против целой дюжины? А с горной колдуньей ей и подавно не справиться.

– Весна! – крикнула Аверан.

Но та словно не слышала ничего. Она бросилась бежать, отчаянно размахивая руками, в сторону темных домов, что нависали над улицей, как великаны Фрот, отбрасывая мрачные тени.

Тогда Аверан попыталась призвать ее единственным оставшимся способом.

– Избавитель от Зла, Праведный Разрушитель, следуй за мной!

Эффект оказался поразительным. Как будто Аверан дернула за невидимую веревку, привязанную к туловищу зеленой женщины. Весна резко остановилась, испуганно посмотрела на девочку. И пошла обратно.

– Вот правильно, – сказала Аверан. – Теперь я – твоя хозяйка. Следуй за мной и не бойся. Нам нужно уйти от опустошителей.

Лицо Весны вытянулось, но она покорно двинулась следом.

Аверан побежала на север. Ночь была холодная, ветер неистово трепал деревья. Жухлые листья стремительно неслись вдоль улицы, над головою сходились тучи, пахло близким дождем.

Девочка думала, что силы ее иссякнут уже через несколько минут бега. Потеряв дары, она очень ослабела.

Но оказалось, что мясо опустошителя придало ей энергии. Она неожиданно стала сильнее – хотя и не смогла бы одним ударом разбить человеку голову или сделать еще что-нибудь в этом роде. Не то чтобы к ней вернулся ее дар. Просто она ощущала… прилив сил и бодрости.

Мясо опустошителя подействовало на нее как необыкновенно мощное тонизирующее средство.

И целый час Аверан бежала, не чувствуя усталости, быстрее, чем может бежать ребенок ее возраста, и зеленая женщина неслась рядом.

Примерно через каждые двести ярдов Аверан с силой ударяла по земле посохом и с удовольствием представляла себе, как крик «Это смерть! Берегись! Берегись!» напугает ее преследователей.

Не видя источника опасности, они растеряются, думала она. Им придется сбиться в кучу и продвигаться очень осторожно, черепашьим шагом.

Аверан пыталась задержать смерть, идущую по пятам. Она не знала, откуда взялось понимание, как это сделать. В ее сне, в этих чужих воспоминаниях ничего не говорилось о том, как могут отреагировать на подобные действия опустошители. Тем не менее она откуда-то это знала.

Ее волновало еще много вопросов. Кто такая, например, Великая Истинная Хозяйка? Что ей надо? Да, ей нужна Кровь Верного, и это – кровь человека, но для чего она ей?

Перед мысленным взором девочки вспыхнул образ: огромная самка опустошителя, Великая Истинная Хозяйка, на ложе из кристаллических костей побежденных ею врагов, в окружении священных огней, объясняет своим слугам, как создать руны, которые ужаснут и подчинят Землю.

Аверан знала, что опустошители идут в Каррис. Где-то там и была Кровь Верного.

«Бедный Роланд, – подумала она. – Надеюсь, он успеет удрать».

Ей же, чтобы встретиться с Королем Земли, лучше было подняться в горы. Опустошители могли и не пойти туда за нею. Она решила, добравшись до канала, свернуть на тропу мулов, что вела на восток.

Самое главное – держаться на достаточном расстоянии перед опустошителями, которые видят только на четверть мили.

Еще она знала теперь, что, проходя по земле, оставляет энергетический след, призрачное свечение, заметное для опустошителей. Но через полчаса свечение должно было рассеяться. А отпечатки ног опустошители разглядеть не в состоянии.

Они могут выслеживать ее только по запаху.

Старший скотник Бранд когда-то рассказывал ей об охоте на лис.

Герцог Хаберд был из тех, кто платит охотнику, чтобы тот заранее поймал лису и намазал ей скипидаром спину – тогда собаки ни за что не потеряют след.

И лиса, чтобы выжить, должна быть хитрой.

Убегая от собак, она описывает бесконечные круги и завитушки и так запутывает след, что собаки, повторяя его, начинают под конец гнаться за собственным хвостом.

Затем лиса залегает в кустах на каком-нибудь невысоком холме и выжидает, чтобы убедиться в своей безопасности.

Опустошители сейчас играли роль собак, и Аверан нужно было их перехитрить. На тропе вдоль канала она начала петлять и описывать круги и бежала так еще часа два.

Поселений здесь, на равнине к востоку от Карриса, становилось все меньше. Местность эта была знакома девочке по картам, и как-то раз она пролетала над нею на грааке.

Впереди было еще несколько холмов и долин, и затем – горы Хест. Аверан очень надеялась, что в горах холод отпугнет опустошителей от дальнейшего преследования.

Добравшись до конца канала, она пробежалась по лесу, сделала несколько кругов, время от времени влезая на дерево, и возвратилась по собственным следам. Запах ее должен был остаться повсюду. И каждое дерево она пометила словом «берегись!»

Начал моросить мелкий холодный дождь. Аверан вернулась к каналу и, бросившись в воду, поплыла на другой берег.

Зеленая женщина повторяла все, что делала девочка, неуклюже, но старательно. Она тоже бросилась в канал, и тут-то все усилия Аверан едва не пошли прахом.

Весна не умела плавать. Она отчаянно колотила руками, визжала и то и дело уходила с головой под воду. Вынырнув же, с ужасом озиралась по сторонам.

Аверан поплыла обратно, спасать ее, но без дара силы двигалась слишком медленно. И когда добралась до Весны, та вспрыгнула на нее, и они вместе ушли под воду.

Девочка изо всех сил пыталась вырваться на поверхность, но Весна держала ее крепко. Бороться с нею было бесполезно. Тогда Аверан нырнула еще глубже, опустилась на илистое дно канала, затем оттолкнулась и поплыла вверх.

Вынырнула и огляделась. Весна с плеском вынырнула тоже.

Аверан перевела дыхание. И тут зеленая женщина перестала барахтаться и снова погрузилась в глубину.

Аверан испугалась.

– Весна! – крикнула она. – Весна!

Поверхность воды оставалась спокойной.

Несколько мгновений Аверан соображала, что делать. Но тут Весна всплыла в последний раз.

Аверан бросилась к ней, ухватилась за плащ и повлекла за собой к нужному берегу. Голову Весны она старалась держать над водою.

Зеленая женщина закашлялась, подавилась и заплакала, как дитя. Изо рта ее хлынула грязная вода, но они уже добрались до берега. Аверан огляделась по сторонам.

Посох свой она выронила, спасая Весну. Течение здесь было слабым, но все же успело отнести их на четверть мили вниз по каналу. Искать посох, пожалуй, не имело смысла.

Аверан, пошатываясь, поднялась на ноги. Прикинула, что до Карриса – восемь миль на запад и шесть на юг. Ей хотелось на север, но она боялась. Отсюда видны были костры, горевшие на холмах южнее Карриса.

Ветер все усиливался, тучи сгущались. Накрапывал дождь. Да, посоха уже не найти.

«Может быть, повезет и начнется гроза?» – подумала девочка. Опустошители боялись молний, и никто не знал – почему. Но Аверан был теперь известен этот секрет. Молнии ослепляли их и причиняли им боль. Для них смотреть на молнию было все равно, что для человека смотреть на солнце.

«Никто, кроме меня, не знает этого», – думала Аверан. Ведь она сделала то, чего никто никогда не делал: съела мозг опустошителя, и его память перешла к ней.

Но грозы, к сожалению, как будто не предвиделось.

Измученная долгим бегом, девочка двинулась на запад и медленно, но упорно шла вперед еще целый час, хотя даже зеленая женщина начала отставать. За час до рассвета они услышали где-то вдали у Карриса странный гул, от которого задрожала земля. Вскоре проснулись и защебетали птицы в полях. Аверан этот радостный гомон в столь мрачное утро показался совершенно неуместным.

На рассвете она наткнулась на поросший лесом холм близ дороги и решила еще раз сыграть роль лисы.

Она укрылась под высокой сосной в зарослях молодых дубков и папоротника. И стала дожидаться восхода. Отсюда она должна была увидеть огромных чудовищ за несколько миль, если, конечно, те не потеряют ее след.

Весна легла рядом с нею. Аверан подняла полу ее медвежьего плаща и заползла под него. Плащ был насквозь мокрым, но, прижавшись к зеленой женщине, девочка согрелась быстро.