Текст книги "Братство волка"

Автор книги: Дэвид Фарланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)

Глава 54
Грязные сделки

Габорн настиг замыкающие отряды войска Маршала Скалбейна в трех милях от Карриса – воины с трудом пробирались по разоренной земле, дыша ядовитыми испарениями, которые вселяли в людей чувство глубокой усталости.

Скалбейн вел в авангарде тысячу рыцарей, за ними строем шли восемь тысяч копьеносцев. Замыкали строй тысячи лучников.

Последним тащился обоз: возчики с телегами, груженными оружием, доспехами и продовольствием; артиллерия, которая вряд ли могла пригодиться в предстоящей битве; оруженосцы, повара, прачки, шлюхи, юнцы, отправившиеся на войну в поисках подвигов и приключений.

«Как мне спасти их всех?» – снова подумал Габорн.

Разведчики арьергарда затрубили в боевые рога, и шедшие впереди обернулись и увидели Короля Земли и его «подкрепления».

Разочарования своего при виде этого зрелища не выказал никто. Солдаты разом вскинули оружие и радостно закричали.

Две тысячи лет люди ждали Короля Земли. И наконец он явился к ним.

Вдали над Каррисом облака были красными от пламени пожарищ.

Над землей раскатывался приглушенный ревущий звук. Рыцари Справедливости приветствовали Короля Земли, но среди ехавших в обозе начали раздаваться крики:

– Изберите меня, милорд! Изберите меня!

Кое-кто уже бросился бежать ему навстречу. Габорн понял, что если не поторопится, толпа его попросту сметет.

Он направил скакуна к ближайшей от дороги усадьбе. Возле дома там был дерновый сарайчик для хранения овощей, низенький, с тростниковой крышей. Габорн подъехал к нему, соскочил с коня и забрался на крышу, где и встал, ухватившись за флюгер, сделанный в виде бегущей собаки.

Перед ним были Праведные Полки Скалбейна. Он знал, что с опустошителями этим людям не справиться. Им нечем защитить себя, кроме силы собственных рук. Но без них ему вообще не имело смысла приближаться к опустошителям.

Габорн поднял левую руку и взмолился, обращаясь к Силам Земли, которым служил: «Простите меня за то, что я должен сделать».

Затем окинул взглядом все войско и прокричал так громко, чтобы его услышали все:

– Я избираю вас. Я избираю вас всех именем Земли. Да сохранит вас Земля. Да исцелит вас Земля. Да сделает вас Земля своими.

Габорн не знал, что из этого получится. Прежде он всегда заглядывал в сердца людей, дабы оценить, достойны ли они принять предложенный дар.

И никогда не пытался собрать сразу так много народу.

Но он надеялся, что получится. Ведь в саду Биннесмана Земля сказала ему, что он волен избрать любого, кого пожелает, правда, не уточнила, может ли Габорн избрать того, кого считает недостойным.

Верховный Маршал Скалбейн ехал во главе своего войска и был сейчас далеко от Габорна.

В черных доспехах, верхом на коне, он тоже повернулся к Королю Земли. Поднял забрало и постучал по своему шлему чуть ниже правого уха, словно прося Габорна повторить, что он сказал.

То был единственный человек во всем войске, в чье сердце Габорн заглядывал с помощью Зрения Земли. Он поклялся в тот раз, что никогда не изберет Маршала Скалбейна.

И нарушил сейчас эту клятву не ради Скалбейна. Он думал о лишь о том, что доблесть Маршала, его сила и отвага могут спасти жизнь сотням тысяч других людей, которые заслуживают спасения куда больше, чем Скалбейн.

Когда меж Габорном и его новыми Избранными установилась связь, он произнес про себя слова, предназначенные только для слуха Верховного Маршала.

«Да, это правда, – сказал он с пылающим от стыда лицом. – Я избрал вас, хоть вы и спали с собственной матерью и стали отцом своей сестры – слабоумного, уродливого ребенка. Ваши грязные деяния были приятны вам, и даже ваше дитя вас от них не отвратило. Мне омерзительно это, и все-таки я вас тоже избрал».

«Я был волен это сделать, – сказал Габорн себе. – Я волен избирать». И прислушался, надеясь понять, что думает об этом Земля.

Но если Земля и была против, она молчала. Сила его оставалась при нем, никаких признаков отчуждения он не заметил. Лишь вновь ощутил тяжесть смертной ауры, окутавшей каждого человека среди тех, кто его окружал. И услышал приказ Земли, столь же непонятный и неопределенный, как и прежде: «Ударь! Ударь скорее!»

Габорн обратился про себя ко всем сразу, передавая этот приказ.

Верховный Маршал показал кивком, что услышал его. Затем отвернулся и затрубил в рог, призывая воинов к бою.

«У Габорна затравленные глаза, – думала Эрин Коннел по дороге в Каррис. Она часто видела такой взгляд у своей матери, угнетенной тяжестью государственных забот. – Все думают, что Габорна никому не одолеть, потому что он – Король Земли. Никто не знает, сколько ночей он не спит, тревожась за людей».

По выражению его лица Эрин поняла, что ничего хорошего в предстоящем сражении их не ждет. И намерена была держаться поблизости, чтобы защитить Габорна в случае нужды. «Я прикрою его собственным телом, – думала она. – И отдам за него свою жизнь».

Она посмотрела на чародея Биннесмана, который ехал слева от Габорна. Под ним был серый боевой конь, отобранный неделю назад у Радж Ахтена. У этого животного было столько даров ума и силы, что оно уже не казалось живым существом. В глазах его светился разум, чуть ли не равный человеческому. Да, животным его назвать было трудно. Конь походил скорее на воплощение какой-то природной силы, казался высеченным из гранита.

Гнилая дымка, которой дышала Эрин, вызывала слабость во всем теле, и девушке хотелось убивать. И не одного кого-нибудь, сказала она себе. А много кого. Одного Радж Ахтена – убийцы ее отца – ей было бы мало. Чтобы утолить свой гнев, ей надо убить кучу опустошителей.

Небеса были серыми, солнце над холмами догорело, как угли костра. Лошадь Эрин беспокойно всхрапывала, раздувала ноздри. Она чуяла близость битвы и норовила прибавить шагу.

Но девушка сдерживала ее, приноравливаясь к скорости пехотинцев. Опустошителей пока не было видно.

Сильнее запахло конским потом; Эрин догоняли другие рыцари. Они ехали молча, лишь звяканье доспехов раздавалось в стылом воздухе, стучали подковы, всхрапывали и ржали лошади, и доносилось порою лязганье копья или щита, задевших броню.

У Эрин копья не было, не хотелось тащить такую тяжесть из Флидса в Мистаррию, чтобы сломать его в первой же схватке.

Но сейчас, когда предстояло сражение с опустошителями, следовало обзавестись копьем. При попадании в твердые как камень кристаллические кости этих чудовищ любое оружие чаще всего ломалось. Тяжелые копья были надежнее всего.

Она развернула коня и, вернувшись к обозу, высмотрела там телегу с длинным днищем.

– У вас тут копья? – спросила она, подъехав ближе.

Возчик не ответил, продолжая править, но мальчишка, сидевший рядом с ним, спрыгнул в телегу, чтобы подать ей оружие.

Эрин выбрала себе копье.

Тут к ней подъехал принц Селинор верхом на лошади, которую одолжил в конюшнях ее матери.

Лицо у него было бледное, челюсти плотно сжаты. Он тоже окликнул мальчика и подобрал копье для себя.

Потом глянул на Эрин и похлопал по ножнам своего кроутенского боевого топора с шестифутовой рукоятью и длинным шипом. То было довольно неудобное оружие для сражений между людьми. Но его острый шип замечательно пробивал панцири опустошителей.

– Не бойтесь, – сказал Селинор. – Я вас защищу.

Эрин удивилась.

«Это ты меня защитишь?» – чуть было не усмехнулась она. Ведь он не принадлежал к Избранным. Единственный во всем этом огромном войске. Ибо оказался за спиной у Габорна, когда тот поднял руку, избирая всех и каждого, вплоть до мальчишек-подручных и полковых шлюх.

Так что если кто тут и нуждался в защите, так это принц Селинор.

«Надо бы мне присмотреть за ним», – подумала Эрин. Но ей не разорваться между двумя. Она скрипнула зубами, кивнула на Габорна.

– Держитесь возле него, – попросила Эрин. Принц криво улыбнулся и заговорил, подражая манерам уличного разносчика, торгующегося с покупателем:

– Итак, хотелось бы знать, сестра-всадница Коннел, какой подвиг я должен совершить, чтобы заслужить одну ночь в вашей постели?

Эрин только рассмеялась.

– Я серьезно, – сказал он.

– На вашем месте меня бы это не волновало. Как у вас хватает наглости думать сегодня о таких вещах?

– Война и женщина – они равно волнуют кровь. Цените ли вы доблесть? Я буду бесстрашен. Ищете в мужчине силу и хитроумие? Я попытаюсь их проявить. Что, если я сегодня спасу вам жизнь? Это дарует мне право на ночь с вами?

– Я вам не какая-нибудь рабыня из Картиша. И не буду вашей служанкой только потому, что вы спасете мне жизнь.

– Даже всего на одну ночь?

Эрин посмотрела ему в глаза. Селинор улыбался, словно все это было шуткой, но в глазах его она увидела какое-то детское беспокойство.

Он не шутил. Он отчаянно желал ее и боялся отказа. Эрин понимала, что он совсем не плохой человек. Красивый, достаточно сильный. С приятным, веселым нравом. От него вполне можно было бы зачать ребенка.

Поэтому она не решилась отказать ему сразу. И даже не потому, что находила его неотразимым, гораздо большее впечатление произвело на нее то, что он понимал политическое значение своей просьбы – и все-таки просил ее об этом. Он хотел не просто приятно провести время, он всеми силами пытался завоевать ее расположение. Ведь она была всадница Флидса, а не какой-нибудь там нежный цветок.

– Хорошо, – сказала Эрин. – Испытайте себя в бою сегодня – спасите мне жизнь, и, может быть, я проведу с вами ночь.

– Решено, – сказал Селинор. – Но тогда на ум мне приходит другой вопрос. Что я должен сделать, чтобы стать достойным в ваших глазах звания мужа? Может быть, спасти вас три раза?

Эрин громко рассмеялась, ибо это казалось ей вовсе невероятным.

– Спасите меня три раза и проведете со мной три ночи, – поддразнила она. И добавила мягким, воркующим голосом: – Но чтобы стать моим мужем, вы должны проявить доблесть не на поле битвы… а в моей постели.

Она развернула коня и поскакала вперед. Лицо ее горело от смущения. Эрин посмотрела в небо, темневшее по мере того, как солнце уходило за горизонт. Никакой красоты не было в этом закате, не пылали над землею алые и золотые краски – пасмурный день переходил в столь же пасмурный вечер.

Она оглянулась на Селинора – тот скакал следом.

Вскоре они выехали на вершину холма. Поперек долины простиралась высокая стена с арочными воротами.

– Барренская стена, – сказал кто-то из рыцарей.

В двух милях по ту ее сторону виднелся Каррис. Белые башни его еще гордо возносились к небесам, но западная стена была изуродована огромной чернеющей брешью. От шлюзов южной стены отчаливали лодки – люди пытались спастись бегством.

На стенах замка при виде войска Габорна раздались приветственные крики. Затрубили рога, призывая на помощь.

К югу от Карриса, на верхушке черной, изогнутой, словно язык пламени, башни Эрин увидела лихорадочно суетящихся опустошителей.

Они были повсюду. Десятки тысяч их кишели на равнине и у ворот замка. С гор непрекращающимся потоком подходили еще чудовища, каждое больше слона – существа, не похожие ни на что, живущее на поверхности Земли.

У Эрин они вызывали отвращение.

На холме к северу от Карриса виднелось что-то странное – кокон, сплетенный из нитей, издалека похожих на шелковые. На вершине его в клубах коричневого дыма стояла горная колдунья. Как раз в тот момент, когда Эрин увидела ее, она подняла посох и заревела на всю равнину. В разные стороны от нее задул черный ветер.

И словно в ответ ей, внезапно зазвучала песня Рыцарей Справедливости. Тысячи воинов пришпорили коней и помчались к воротам Барренской стены.

Лошадь Эрин ринулась вперед. Девушка не понукала ее, лошадь сама сорвалась с места, словно подхваченная общей волной.

Рыцари запели, и рядом с собою она отчетливо услышала голос принца Селинора.

 
Мы для сражений рождены,
Своих отцов достойные сыны.
Врага на бой зови, мой верный рог!
Смерть или слава – нет других дорог!
 

Эрин скакала все быстрее, охваченная жаждой сразиться с врагом, и что там ждало впереди – жизнь или смерть, – ей было все равно. Взяв копье наперевес, она с боевым кличем на устах подгоняла коня.

Глава 55
Охотник наносит удар

Имея тысячи даров ума, Радж Ахтен помнил в деталях каждое мгновение своей жизни. Шесть месяцев прошло с того дня, как он изучал план крепости Каррис, но где находятся лодки, он мог найти с закрытыми глазами.

Во внутреннем дворе шло жестокое сражение. Город горел, воины Радж Ахтена исходили потом под чарами горной колдуньи. Весть о лодках, которые могли послужить путем к спасению, разнеслась среди них быстро. Радж Ахтен видел, как его Неодолимые там и тут выныривали из схватки и отступали, предоставляя мистаррийцам справляться самим.

Но найти без него место хранения лодок они не могли.

Радж Ахтен прикончил еще одного носителя клинка и тоже отступил с поля боя.

– За мной! – крикнул он своим воинам и побежал к лодкам.

Пробираясь по узкой улочке среди повозок и бочек с дегтем и гвоздями – жалких баррикад, понастроенных защитниками Карриса, чтобы не дать пройти врагу, – он услышал на стенах испуганные крики.

И поднял голову на бегу, чтобы узнать, в чем дело. Со стен на его отступление смотрели жители Рофехавана, обычные люди, которых он бросал на произвол судьбы. На лицах их читались страх и отчаяние. Под действием злых чар многие уже не держались на ногах.

Он не мог их спасти, даже если бы пожертвовал своей жизнью и жизнью всех уцелевших Неодолимых.

Радж Ахтен побежал дальше.

Улицы Карриса были узки, как в большинстве северных городов – следствие нехватки земли. Дома стояли вплотную друг к другу.

И снова налетел черный ветер горной колдуньи. Радж Ахтен остановился и упал на колени. Он задержал дыхание, зажмурился, стараясь по мере возможности защититься от чар.

Но когда наконец сделал вдох, пот заструился из всех пор с новой силой. И Радж Ахтен заторопился прочь из этого проклятого места.

До лодочного сарая оставалось еще полдороги, когда, завернув за угол к торговому кварталу, он вдруг столкнулся с герцогом Палданом-охотником. Тот легким шагом шел по переулку навстречу ему в сопровождении полудюжины Умов старого короля Ордина.

Палдан поднял руку, делая Радж Ахтену знак остановиться, и вытер рукавом льющийся со лба пот.

Радж Ахтен заметил на его лице победную усмешку и насторожился. Остановился, ожидая его приближения.

– Добрая весть! – весело сказал Палдан. – Спешу порадовать вас – первая партия уже отплыла. Мы отправили часть женщин и детей.

– Что? – спросил Радж Ахтен, не веря своим ушам. Это, должно быть, какая-то хитрость. Палдан не мог так быстро снарядить лодки.

– Да, – сказал Палдан. – Я позволил себе вольность и собрал беженцев еще утром. В полдень мы начали загружать лодки. И когда мой дальновидец сообщил, что посланцы возвращаются, нам оставалось только оттолкнуть первую партию от берега.

И подчеркнул, наслаждаясь победой:

– Все лодки ушли. Все до одной.

Радж Ахтен рванулся было к северной стене, чтобы убедиться в этом своими глазами, но тут же понял, что Палдан торжествует не напрасно. Он и впрямь отправил лодки. И со стены Радж Ахтен увидит только хвост флотилии, плывущей к безопасному берегу озера Дон-нестгри.

Палдан знал, что делает. Он запер Радж Ахтена в крепости, вместе с его солдатами. И Радж Ахтену нестерпимо захотелось стереть с его лица эту самодовольную усмешку.

Он взмахнул закованным в броню кулаком. Удар пришелся в нос, и хруст дробящихся костей прозвучал музыкой в его ушах. Охотник из Мистаррии упал к его ногам безжизненным куском мяса, и кровь его брызнула в лицо Радж Ахтену.

«Жалкий человечишка, как он посмел?» – подумал Радж Ахтен, утирая лицо.

Перепуганные Королевские Умы, бывшие с Палданом, сбились в кучку. Ждали наказания, но он не спешил, растягивая удовольствие.

Он думал, что ему теперь делать. Вообще-то его Неодолимым не так уж и нужны эти лодки. Можно, в конце концов, бросить оружие и доспехи и переплыть озеро.

В этот момент до ушей его донесся странный и неожиданный шум. Крики и стоны, доносившиеся со стен, сменились внезапно ликующими воплями, неистово затрубили рога.

Радж Ахтен поднял голову. Люди на стенах радостно подпрыгивали и, размахивая руками, указывали на север.

– Король Земли идет! Король Земли! – кричали они.

Радж Ахтен посмотрел на труп Палдана и зловеще улыбнулся. Одну стратегическую победу он все-таки еще мог здесь одержать.

– Итак, – обратился он к Королевским Умам, и перепуганные старики затрепетали. – Пришел наконец ваш король – пришел, чтобы схватиться с опустошителями и умереть. Это будет великолепное зрелище. И я его ни за что не пропущу.

Глава 56
Руна рун

Пот лил с Габорна ручьями, кожаный камзол под кольчугой промок насквозь. Чем ближе к Каррису, тем сильнее становилось изнеможение, которое охватило его, едва он ступил на загубленные земли. Габорн едва держался в седле, сознавая, что без даров жизнестойкости, скорее всего, он уже умер бы.

Пот заливал глаза. Боевая песнь Рыцарей Справедливости доносилась до его слуха как будто издалека.

Миновав ворота Барренской стены, Габорн в каком-то оглушенном состоянии поскакал дальше. Только оказавшись в полутора милях от Карриса и увидев горящие башни, он начал смутно осознавать, где находится. Над войском его носились гри, мучительно корчась на лету.

Десятки тысяч невидимых нитей связывали Габорна с людьми, которыми он командовал. К каждому из них подкрадывалась смерть. Он ощущал тяжесть опустившейся на них гибельной пелены.

С вершины холма он окинул взглядом разоренную равнину. Никогда ему не случалось видеть столь страшной картины, какую являла собой эта мертвая земля и орды суетящихся на ней опустошителей.

– Куда теперь, милорд? – крикнул сэр Лангли, остановившись рядом с Габорном. – Куда ударим?

Оглушенный, измученный Габорн огляделся по сторонам, собираясь с мыслями. Его отец был хорошим стратегом, и Габорн успел многому у него научиться. Сейчас нужно было быстро выработать план атаки.

Несколько опустошителей в четверти мили от них учуяли близость людей и стали осторожно продвигаться вперед. Они приближались короткими перебежками, напоминая Габорну крабов, ползущих по песчаному берегу.

Он бегло осмотрел укрепления опустошителей. С южной стороны к замку тянулась языком черного пламени гигантская грозная башня. Близ ворот в западной стене опустошители проломили брешь и лезли в город, карабкаясь по горам трупов людей и своих сородичей. В свете огня, пожирающего башни, он сумел разглядеть даже отважно сражающихся солдат Палдана, но опустошители пробились уже так далеко, что надежды отразить их не было.

К северу от Карриса высился небольшой пологий холм, со всех сторон обнесенный коконом из белесых нитей. Холм костей. Габорн знал о нем из исторических летописей.

На вершине его хлопотала горная колдунья, подручные маги трудились на склонах. От холма вздымался спиралями ржавого цвета дым. Над землей мерцали призрачные огоньки.

Дыхание у Габорна участилось. Холм костей одновременно отталкивал его и тянул к себе.

Отталкивал по той причине, что на нем воздвигнута была ужасная руна, которая и являлась источником порчи и страдания. При взгляде на переплетение ее выступов и линий глаза начинало жечь, мышцы сводило судорогой, хотелось отвернуться. Казалось, она пульсирует, словно какое-то громадное сердце, и качает в тела людей отравленную кровь.

А притягивал холм Габорна потому, что он и был его мишенью.

«Ударь! – безмолвно просила Земля. – Ударь, пока не поздно!»

С помощью Зрения Земли Габорн заглянул в сущность руны, как в сердце человека. И то, что он увидел, ужаснуло его.

Согласно древним знаниям, все существовавшие руны были только частичками одной великой руны – той, что управляет всей Вселенной. Габорн видел сейчас перед собой большую часть этой главной руны.

Земля управляла жизнью, ростом, исцелением и защитой. Творение же опустошителей призвано было уничтожить все земные силы.

 
Все, что растет, – да остановится в росте.
Все, что живет, – да пропадет бесследно.
Все, что исцеляет, – да станет заразой.
Все, что укрывает людей, – да исчезнет.
 

Из глубин сознания к Габорну пришло название этой руны – Печать Опустошения.

Она была еще не завершена, словно только что выкованный и не закаленный меч, но уже причиняла Земле бесконечное страдание.

Габорн с изумлением созерцал свою цель. Он проскакал сотни миль, собираясь сразиться с Радж Ахтеном. Воины его были готовы к бою.

Лишь теперь он понял, что сражение ему предстоит вовсе не с людьми и не с опустошителями. Ему нужно уничтожить это страшное оружие. И никакое войско не сможет помочь.

Снести с лица Земли этот холм мог только чародей, обладающий огромными земными силами. Только Габорн.

Он должен использовать руну Дробления Земли.

Им овладело предчувствие гибели. Силы его были на исходе. Чтобы заклинание достигло цели, нужно подойти к Холму костей поближе. Но чем ближе, тем сильнее испарения, которые отнимают остатки сил.

Габорн обратился к Верховному Маршалу Скалбейну:

– Я собираюсь атаковать Холм костей, нужен отвлекающий маневр. Возьмите тысячу рыцарей и скачите к той черной башне, обходя опустошителей за тысячу ярдов. Они должны учуять вас и броситься в погоню. В крайнем случае убейте нескольких. Но не вступайте в настоящий бой! Не теряйте людей. Вы должны их только отвлечь! Если я погибну, люди вам понадобятся, чтобы расправиться с горной колдуньей. Понятно? Она не должна уйти отсюда живой!

– Как вам угодно, милорд, – сказал Скалбейн, явно оскорбленный тем, что его просят всего лишь прикрыть главную атаку. Он тут же развернулся и поскакал вдоль рядов, созывая свою конницу.

– А я? – спросил Лангли.

Ему Габорн дал гораздо более опасное задание. Великой силе Лангли предстояло пройти испытание в бою.

– Возьмите пятьсот человек и скачите по берегу к Каррису. Атакуйте опустошителей у дамбы и отступайте. Ваша главная задача, как и у Скалбейна, не убивать их, а рассеять. И если меня убьют…

– Понял, милорд, – сказал сэр Лангли, обрадованный не больше Скалбейна. Хотя его отвлекающий маневр был посложнее. Возле дамбы опустошителей было много, а места для отступления – мало.

Он поднял руку, подзывая своих рыцарей.

– Что делать нам? – спросила королева Хейрин.

– Вы едете со мной, – ответил Габорн, – к горной колдунье.

Королева одобрила его решение жестокой улыбкой, которая не понравилась Габорну.

– Если хотите, я сама нанесу ей смертельный удар, – сказала она.

Габорн только покачал головой.

– Нам всего лишь нужно подобраться поближе к холму, чтобы я смог его разрушить. Больше ничего. Эту руну необходимо уничтожить. А уж потом можно будет подумать, как расправиться с колдуньей.

Королева Хейрин кивнула.

– Быть по сему.

Она обернулась и принялась спокойно отдавать приказания своим рыцарям.

– Что делать копьеносцам и пехоте? – спросила Эрин Коннел. – Они могут нам чем-нибудь помочь?

Габорн вновь покачал головой. Посылать против опустошителей пехоту не имело никакого смысла.

– Велите им оставаться за Барренской стеной. Пусть защищают ее, если подойдут опустошители.

Скалбейн повел своих воинов направо. Тысяча рыцарей поскакала неровным строем вниз на равнину, огибая Холм костей с западной стороны.

На скаку они начали петь. В такт их низким голосам стучали копыта и бряцало оружие.

Вопреки приказу Габорна, отряд Скалбейна ринулся прямо на ближайших опустошителей числом около полудюжины. Затрещали копья, ударяясь в панцири, и, поразив врагов, рыцари развернулись и не торопясь поехали дальше.

Отвлекающий маневр удался на славу. Равнина перед Каррисом была изрыта странными норами со скошенными входами. Вся местность и без того кишела опустошителями, но тут из-под земли стали выскакивать еще сотни чудовищ. И в мгновение ока за отрядом Скалбейна бросилось в погоню около двух тысяч опустошителей.

Воины Габорна начали кричать, потрясая оружием.

– Хорошо сделано! – довольно подтвердила королева Хейрин.

Отряду Скалбейна, как чувствовал Габорн, особая опасность не грозила. Они сделали много, но риск в этом был небольшой.

Теперь Габорн кивнул сэру Лангли, посылая его отряд налево.

Лангли тоже объезжал Холм костей не торопясь, только с другой стороны. Но его людей окружала пелена. Габорн знал, что Лангли угрожает куда большая опасность, чем Скалбейну.

Когда отряд приблизился к холму, колдунья подняла посох к небу и заревела. Рев ее разнесся под облаками подобно раскату грома.

Черный ветер сорвался с вершины холма, рыцари Лангли с криками развернули лошадей и помчались на восток, к озеру, пытаясь убежать от злых чар. На доспехах их играли красные отблески пожара, бушевавшего в Каррисе. В погоню за ними бросились еще сотни опустошителей.

Ветер настиг людей на берегу, они внезапно закричали. И стали валиться с лошадей, словно выбитые из седла. Габорн не мог понять, почему.

Он находился слишком далеко, и на него эти чары не оказали никакого воздействия. Тем временем опустошители догнали отряд.

«Вставайте, – мысленно прокричал Габорн. – Сражайтесь, иначе погибнете!»

Через какое-то бесконечно долгое мгновение Лангли заставил себя вскочить обратно в седло и с криком погнал коня на юг. Несколько десятков рыцарей последовало его примеру, но остальные так и не смогли собраться с силами. Лошади, оставшиеся без седоков, разбежались.

Тридцать конников бросились на опустошителей с копьями и сразу потеряли около дюжины человек. Уцелевшие поскакали по берегу озера на север, опустошители бросились за ними.

Отвлекающие маневры принесли ожидаемый результат. Возле дамбы чудовища отступили, опасаясь нападения на свои фланги, и защитники Карриса смогли немного перевести дух. Огромное полчище устремилось на юг за Скалбейном.

К облегчению Габорна, северный склон Холма костей остался на время почти без защиты. Возле него можно было насчитать всего около сотни опустошителей, правда, это был отнюдь не пустяк – особенно когда за их спинами стояла сама горная колдунья.

На то, чтобы нанести удар, у Габорна были считанные секунды.