Текст книги "Кризис"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

Соавторы: Билл Фосетт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Они окружат тебя, Хемо! – крикнул Троб.

– Первая батарея, огонь по ближайшей цели! – скомандовал Хемо. – Вторая батарея, огонь по правому борту!

Рубиновые лучи ударили с обеих сторон корабля пиратов и рассыпались ослепительными искрами на защите Торговцев. Желтый луч протянулся в сторону центрального корабля Торговцев, указывая траекторию торпеды, но красная полоса ответного выстрела коснулась желтой линии, и в месте соприкосновения возникла вспышка.

– Торпеда уничтожена, – доложил носовой наблюдатель.

– Вторая торпеда, огонь! – откликнулся Хемо.

Потом рубиновый луч с переднего корабля скользнул сквозь место взрыва и вызвал вспышку на передних экранах Хемо. Багровые лучи, срываясь с обоих зашедших с флангов кораблей, окутывали пламенем защиту пирата.

– Хемо, нет! – простонал Троб. – Они перегрузят твои экраны, они поджарят тебя!

А пиратское судно рванулось в сторону и вверх, и рубиновые лучи погасли: вражеские корабли боялись поразить друг друга. Через мгновение лучи вспыхнули опять, снова поймав Хемо, потом опять погасли, когда он сделал следующий маневр; затем беспорядочно замигали, когда пиратское судно начало свою дикую и непредсказуемую дьявольскую пляску, оказываясь то здесь, то там и всегда, всегда ведя ответный огонь по противнику или осыпая его торпедами. Золотые вспышки омывали экраны врагов; огонь лазеров заставлял их сиять.

– Он взорвет реактор, он опустошит батареи! – прорычал Троб. – Истратит весь боезапас, у него кончатся торпеды! Ему нужно отступать!

– Он не может, – холодно отозвался Серум.

Торговцы начали сжимать кольцо. Пространство, где отчаянно и безумно метался корабль Хемо, становилось все меньше. Рубиновые лучи делались все короче...

Но экраны Торговцев тоже сияли уже нестерпимо, перегруженные натиском батарей Хемо.

Внезапно центральный корабль Торговцев стремительно рванулся вперед. В этот же момент боковые корабли одновременно выстрелили.

– Вверх! – рявкнул Хемо. – Развернуться!

Крейсер сделал маневр, и экран эклиптического вида показал, что он неожиданно оказался намного выше плоскости, в которой три корабля Торговцев сжимали петлю.

А на экране, демонстрировавшем полярную "проекцию, две рубиновые вспышки настигли друг друга.

– Здорово! – крикнул Троб. – Как здорово! Он сманеврировал так, что они оказались на одной линии, но не знали об этом! До чего здорово!

– Как это смело, – прошептал Глобин. – Как отважно! – Он почувствовал себя посрамленным доблестью Хемо, его презрением к смерти, почти тягой к ней.

...Багровая вспышка настигла судно Хемо.

Две дюжины халиан закричали одновременно.

– Тихо! – оборвал их Хемо. – Батареи, вести одиночный огонь! Держите противника на расстоянии! Контроль за повреждениями, что там у вас?

– Разрушена хвостовая часть, – коротко сообщил офицер службы контроля за повреждениями. – Все проходы и трубы заблокированы, и атмосфера сохраняется, но мы лишились двигателя.

– Он не может маневрировать, – простонал Троб.

Лицо Хемо на экране выражало непреклонность:

– Значит, мы погибнем, но и они сдохнут! Батареи, стреляйте при малейшей возможности!

– У них не будет такой возможности, – выдохнул Серум.

Было похоже, что он не ошибся. Корабль Торговцев неторопливо кружил у неподвижного судна пиратов, огибая его на большом расстоянии, совершая непредсказуемые маневры и выбирая наиболее уязвимую точку для последнего смертельного удара. Даже маневрируя, он выпускал торпеды, вынуждая стрелков Хемо тратить энергию, сбивая их лазерами. А корабль Торговцев стегал и стегал крейсер своими орудиями, доводя ослабленные экраны до белого каления, раня корабль Хемо, нанося ему многочисленные мелкие уколы.

– Разве ты можешь отказать ему в помощи, Глобин? – требовательно спросил Троб.

Но Глобин, казалось, не слышал – взгляд его был далеко, а ум лихорадочно работал. Он понимал, что, хотя халиане не были способны принимать сигналы Торговцев, те вполне могли прослушивать пиратов. В конце концов, именно Торговцы снабдили Халию аппаратурой связи и наверняка уже разобрались в новом методе передачи Глобина и расшифровали его новый код. Если враги могли слышать каждое слово, произнесенное пиратами, надо было помочь Хемо так, чтобы Торговцы не поняли его.

– Хемо, – коротко скомандовал он. – Прыгай! Полградуса, куб!

Возникло секундное молчание; потом Хемо заорал:

– Навигатор! Прыгаем! Полградуса в кубе!

Глобин затаив дыхание смотрел на экран. Троб требовал объяснений:

– Что это означает?

Корабль Торговцев нанес удар из всех орудий, поток красного света – но он унесся в пустоту: Хемо исчез.

– Он не мог прыгнуть в гиперпространство! – недоумевал Троб. – Не мог сделать это на таком небольшом расстоянии! Это граничит с самоубийством!

А корабль Хемо уже появился на краю экрана, позади судна Торговцев, в пределах действия оружия.

– Залп! – взвизгнул Хемо, и рубиновый свет сорвался, казалось, со всей поверхности пиратского корабля. К нему примешивались желтые следы торпед. Торговец стал красным, потом желтым – его экраны перегружались. Два слабых луча метнулись к пирату, но вскоре погасли, когда внутри желтого пузыря Торговец начал поворачиваться бортовыми орудиями к кораблю Хемо. Однако сфера перегруженной защиты становилась все ярче и ярче, все горячее и горячее, почти белой.

Белизна, абсолютная белизна, расширяющаяся, рассыпающаяся брызгами, подобно фантастическому фейерверку в тишине бесконечной ночи.

Потом фейерверк погас. И только корабль Хемо в одиночестве дрейфовал на экране.

Команда крейсера ликовала. Они вопили. Они пели.

Хемо восторженно орал, как и все остальные. Потом он со сверкающими от радости глазами метнулся к экрану:

– Спасибо, Глобин! Я никогда не думал, что мне придется сказать тебе это – но, спасибо! Ракетные двигатели были повреждены, но оставалась сверхсветовая тяга! Я прыгнул на полградуса в сторону Торговца, на полградуса вбок и на полградуса вверх – полградуса в кубе! Мы рисковали, но были бы обречены, если бы не сделали этого! И я выжил мы все выжили, а он мертв! Ты действительно один из нас, действительно из команды капитана! Ты, безусловно, достойный пират!

– Не такой достойный, как ты, Хемо! – ответил Глобин, сверкая глазами. – Твое мужество посрамляет мое. Мы не можем потерять тебя. Держись, пока мы не пришлем команду, чтобы забрать вас.

– Я продержусь, ведь мой капитан теперь отмщен!

– Да, мы насытились местью. – Лапа Троба твердо лежала на плече Глобина. – Не правда ли, это сладкий вкус, мой друг Глобин? Он удовлетворил твой голод?

– Это только начало, – ответил Глобин.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Военный кодекс

Статья II

Если адмирал, капитан, капитан младшего ранга или командир подразделения, подпадающий под действие данного акта, по сигналу "к бою", либо при виде судна неприятеля не выполнит нижеследующее:

а) не приложит максимум усилий для скорейшего приведения своего судна в боевую готовность;

б) во время боя личным примером и в соответствии со своим званием не сумеет вдохновить подчиненных и матросов проявить мужество и самоотверженность;

в) не исполнит своего Священного Долга не сдавать корабль врагу, пока существует возможность успешно обороняться, либо же во время боевых действий отдаст несвоевременный приказ выйти из сражения...

...В случае, если он совершит это сознательно, из побуждений измены карается смертью; в случае, если он совершит это по причине трусости карается смертью либо несет одно из наказаний, предусмотренных ниже; если же это преступление совершено им по неосторожности или в силу какой-либо ошибки – увольняется со службы без разжалования либо несет одно из наказаний, предусмотренных ниже.

Герои – это капитал. Один из главных парадоксов войны заключается в том, что самые великие из героев слишком ценны, чтобы рисковать ими в бою.

Современная война остро нуждается в героях, причем в живых героях, которые могут отрапортовать налогоплательщикам, что их деньги тратятся на впечатляющие свершения и выдающиеся подвиги. Пример героев гораздо больше, чем принудительные меры, вдохновляет гражданское население производить продукцию, вкладывать деньги в оборону, а иной раз даже идти воевать.

Рой и Минерва были настоящими героями. Они уцелели в таких переделках, когда остаться в живых, казалось, было совершенно невозможно. Они расчистили путь к планетной системе Цель, сокрушив оборонную сеть из сотен спутников-роботов. Более того, однажды они напоролись на объединенный флот Семейств – и сумели выбраться с честью. Совершив такие подвиги. Рой и Минерва были просто обречены носить тяжкое бремя героизма...

Когда по омнивидео транслировали их тридцать пятое за неделю интервью. Роя начал душить неудержимый нервический смех. Самое потрясающее – Минерва (со своей орбиты через тахионную линию связи) вместо того, чтобы призвать его к порядку, стала подбрасывать какие-то лишь им двоим понятные каламбуры.

Флотовские эксперты по пропаганде, которые часто имели дело с героями, тут же поняли – пришло время убрать их обоих как из эфира, так и вообще с глаз долой, в какой-нибудь безопасный отдаленный уголок...

И черт же дернул Минерву сделать этот расчет по заказу Роя! Вышло, что, если допотопный дредноут, который они сейчас пилотируют, будет идти на предельной скорости, до ближайшей зоны дислокации кораблей Синдиката от портовой Академии Флота он доберется ни много ни мало – за два месяца... четыре дня и пять часов...

Получив результат вычислений, Рой полдня заливал свое горе этиловым спиртом, то и дело цитируя ужасные цифры. Для них подыскали самое безопасное место во всей вселенной.

Но, увы, в условиях современной войны абсолютно безопасных мест не существует...

Питер Морвуд, Диана Дуэйн. ВЫПУСКНОЙ ЭКЗАМЕН

– Скоростная канонерка Девятнадцать вызывает стыковочный узел. Запрашиваем отстыковку.

– Стыковочный узел – Девятнадцатому. Переключаю на стартовый режим. Частота – два – ноль – ноль – дробь три – ноль. Катер Девятнадцать в зоне запуска.

– Хорошо пошел, Рой, Минерва. Есть стыковочный контроль.

– Девятнадцатый к старту готов. Все в норме. Убрать причальные мачты!

– Причальные мачты отошли... Причальные мачты убраны и зафиксированы.

– Освободить центровой держатель!

– Центровой держатель освобожден. Корабль в открытом космосе.

– Мистер Пизон!

– Сэр?

– Вы управляете кораблем. Выполняйте отход. Режим контроля – ручной.

– Ручной?! Твою ма... То есть – слушаю, сэр! Устанавливаю рычаги на удержание курса.

– Мистер Пизон!

– Сэр?

– Если рычаги установлены, почему на экране слежения траектория имеет трехградусное отклонение влево?

– Сэр?

– Поправить траекторию, мистер Пизон!

– Сэр?!

– Мистер Пизон!!

– Сэр?

– Я приказал вам _поправить_ траекторию, а не перекосить ее в другую сторону. Контрольный экран показывает семь градусов вправо. Скажите-ка, мистер Пизон, почему корабль опять приближается к причалу.

"ВНИМАНИЕ, ОПАСНОЕ СБЛИЖЕНИЕ! ВНИМАНИЕ, ОПАСНОЕ СБЛИЖЕНИЕ!"

– Зар-р-раза! Подаю рычаги вперед на одну треть!

– Куда, чтоб тебя, рано!!

"ВНИМАНИЕ, ОПАСНОСТЬ СТОЛКНОВЕНИЯ! ВНИМАНИЕ, ОПАСНОСТЬ СТОЛКНОВЕНИЯ!"

Корабль с искусственным мозгом РМ-14376 класса "Олимпус" воткнулся под углом сорок градусов в одну из главных опор орбитального причала; днище стало угрожающе проминаться, но двадцать тысяч тонн массы корабля продолжали двигаться с ускорением 4 "g"...

Бортовой сигнал тревоги зашелся жутким визгом, заглушив грохот столкновения. Но было поздно. Белый свет "залил экран, и спустя мгновение раскаленный шар термоядерного взрыва поглотил и корабль, и причал, и вообще все, что находилось в радиусе шести километров от места столкновения...

Стиснув кулаки и не слыша ничего, кроме гулких ударов в висках, капитан первого ранга Рой Малин пустым взглядом взирал на погасший экран. Он пытался переварить только что увиденное. Невозможно описать, какие слова готовы были сорваться в тот момент с его языка, но он, к сожалению, не мог позволить им этого сделать. Рой слишком часто открывал рот, не обдумав последствий, и создавал себе тем самым немало проблем. И все же кое-что в такую минуту сказать было категорически необходимо. Он набрал в легкие побольше воздуха, развернул кресло на сто восемьдесят градусов, встал, расправил плечи и гаркнул:

– Вы полагаете, мистер, что именно так управляют кораблем с искусственным мозгом?! Черт вас подери! Даже наркотированные хорьки иной раз изображают навигацию получше! Христос распятый, сколько раз можно повторять: сначала устанавливаете маневровые рычаги, стабилизируете курс. И только потом можно хвататься за все остальное! В реальных условиях вы разбили бы к чертовой матери и корабль, и причал, и сердце вашей мамаши. Но, ей-Богу, я бы вас оплакивать не стал.

Выставляйте тренажер в исходную позицию, мистер Пизон. А потом группа повторит все с самого начала персонально для вас. И вы будете повторять это упражнение до тех пор, пока не сделаете все правильно. Ну а если вы допустите еще одну такую же ошибку... Тогда я вскарабкаюсь по вашей тунике, откупорю вам ноздри и черт меня возьми, если я не вобью в вашу маленькую тупую башку хоть немного соображения!!!

Он обвел взглядом испуганные детские лица, вытянутые шейки, торчащие из скрипуче-новых форменных комбинезонов, и по выражению глаз заключил, что его впечатляющая речь, кажется, проникла под черепные коробки – в то, что считается теперь отборными мозгами Академии Флота.

– Мистер Гиллибранд, выключайте тренажер! – скомандовал Рой. Повторите упражнение, но имейте в виду: меня не интересует, что ваш папочка – генерал. Вы в группе у меня, а не у него. Ясно? Действуйте!

Рой снова опустился в свое кресло и толчком ноги развернул его в сторону контрольных экранов тренажера. Он тяжело, устало дышал. Курсанты и преподаватели Академии даже не подозревали, как ненавидел Рой распекать своих учеников за ошибки. Но, к сожалению, бывали ситуации, когда, только наорав на них во все горло, да еще крепко выругавшись, можно было рассеять дурманящую ауру немого обожания "всамделишного" героя, которая отравляла учебную атмосферу. Бремя славы называют сладким, но почему-то Рой с Минервой никакой сладости не замечали.

Эта неразлучная парочка – пилот и искусственный мозг корабля – за годы службы собрала полную коллекцию флотовских наград. Однако ни ордена, ни благодарности, ни ценные подарки не помешали удалить их из района боевых действий. "Вы слишком дорого стоите, – пояснил один из офицеров Главного штаба, – как носители богатейшего опыта и знаний". "А знания эти бесценны, их необходимо передавать курсантам", – добавил другой офицер.

Еще перед последним боевым заданием Рой и Минерва почувствовали, куда ветер дует. Тренажеры Академии космофлота после халианской войны безнадежно устарели. Дирекция стала думать, как приблизить учебный процесс к реалиям современной войны. И придумала. Собрата пилотов, которые прошли кампанию против хорьков с первого до последнего боя и умудрились выжить. Пилоты в большинстве своем были только рады улететь подальше от фронта туда, где самым опасным противником была группа неопытных курсантов.

А вот с точки зрения Роя Малина как раз и не было на свете ничего страшнее, чем группа неопытных курсантов. Особенно тех, чьи глаза начинали гореть нездоровым огнем, как только они узнавали, что преподавателем назначен всемирно известный герой. За время службы в Академии ужас Роя перед учениками только усилился; сегодняшний случай был еще одним доказательством его правоты. Во время халианской войны все было ясно: вот – враги, и они стремятся его убить. К сожалению, курсанты были не столь предсказуемы.

Гиллибранд – кстати, его отец и в самом деле был генералом – подошел к пульту управления так осторожно, будто тот был склеен из яичной скорлупы и хрустальных пластинок. Но от внимания Роя не ускользнул характерный жест: Гиллибранд пробежал по воздуху тонкими пальцами, словно пианист-виртуоз перед тем, как сесть за рояль.

"Все, – с грустью подумал Рой, – через пару минут снова придется нажимать кнопку исходной установки. А потом опять, опять... Зачем я только рвал себе глотку!"

– Долго это будет продолжаться? – осведомился печальный голос в микронаушниках. – Эти ребята еще ни разу не вышли на орбиту, а катастроф столько, что даже мне осточертело!

"Ага, Минерва, тебе тоже несладко!" – подумал Рой.

Искусственный мозг был способен генерировать бесчисленное множество интонаций. Сейчас в нем слышались усталость, раздражение, опустошенность и обида одновременно.

– Плюнь ты, – посоветовал Рой. – Это всего лишь модель.

– Легко говорить. Такое чувство, будто с меня слепили восковую куклу и стали в нее тыкать длинными спицами. Почему бы компьютеру не сделать ТВОЮ копию? Пусть эти оболтусы разбивают ее. Хоть какое-то время – для разнообразия.

– Эффект не тот.

– Ну, разумеется! Я видела рекламу по омнивидео: "Если хотите получить самый крутой взрыв, заряжайте программу "Катастрофа корабля с искусственным мозгом". – Минерва фыркнула, что обычно предвещало вспышку эмоций. – Послушай, когда мы наконец отберем самых способных студентов группы? На следующей неделе? В следующем месяце? А может, через год?

– С этим вопросом обратись к полковнику Фотерингтону-Томасу, парировал Рой.

Ему смертельно надоел бесконечный спор, продолжавшийся с того самого дня, когда они оба были откомандированы в распоряжение факультета практической боевой подготовки.

– Если кто и знает ответ на твой вопрос, так только заведующий учебной частью.

– Должен бы знать, да только ведь мне он ничего не скажет.

– Ну, не знаю... Погоди-ка минутку...

Рой сосредоточил внимание на экране. Курсант Гиллибранд сумел-таки отвести компьютерную модель корабля от станции, избежав столкновений. Усмехнувшись краями губ. Рой подбросил ему несколько движущихся препятствий. "Интересно, – подумал он. – Через сколько минут он протаранит этот дредноут? До орбиты нипочем не доберется". Существовало великое множество способов неадекватно реагировать на сигнал "ВНИМАНИЕ, ОПАСНОЕ СБЛИЖЕНИЕ!" (курсант Тимоти Пизон только что с блеском продемонстрировал один из них); но всего три способа среагировать правильно – и все они были подробно описаны в учебнике. Какой же способ изберет Гиллибранд?

– Извини, Минерва. Так что ты сказала?

– Я говорю: его превосходительство полковник Бэзил Фотерингтон-Томас скорее побеседует с тучками в небе, чем со мной.

– Он нами очень дорожит.

– Да? А я думаю, у него просто особое мнение об искусственном интеллекте – такое же устаревшее, как и он сам.

– В таком случае он прекрасно поладил бы с нашей курсантской группой.

– Забавное утверждение.

Рой покачал головой и впервые посмотрел прямо в линзоподобный глаз Минервы.

– Слишком у тебя все просто, Минерва. Бэз Эф-Ти – не дискриминатор. Во-первых, у него мозгов не хватит додуматься до такого...

– А во-вторых?

– А во-вторых – это наши старые друзья из Комитета по исследованиям и внедрениям. Мы уже не воюем, но продолжаем проводить для них испытания. Взять, к примеру, новый вычислительный процессор...

Несколько секунд они молчали, думая об одном и том же.

– СИГИЗМУНД, – изрек Рой. – Кстати, не знаешь, как это расшифровывается?

– Не знаю, Рой, откуда мне знать? Я же говорю – никто в этом чертовом учебном заведении мне ничего не рассказывает.

– Даже о последних событиях?

– Единственное, что я от них услышала: "Об этой войне больше ни слова!" Я один раз нарушила приказ, но, думаю, пронесло.

– Да уж. Не стоит раздражать хорьков. Теперь, когда они вроде как на нашей стороне.

– Ну это... вопрос спорный, – произнесла Минерва, тщательно взвешивая каждое слово. – Временами я думаю: может быть, проект "Огненный мороз" был совсем не такой плохой идеей, как нам тогда казалось?

– УНТЕРНЕХМУНГ ЭНДОЛСУНГ, – процедил Рой. – Нет, дорогая моя, это был дрянной планчик. Мы воевали с их солдатами, а не с гражданским населением.

– "ВНИМАНИЕ, ОПАСНОЕ СБЛИЖЕНИЕ!" – прозвучали до боли знакомые слова, и на мониторе тренажера появилось изображение стремительно приближающегося дредноута. Рой обреченно наблюдал за происходящим. Гиллибранд, словно пьяный музыкант, произвел над клавиатурой пульта какие-то невообразимые пассы; кабина тренажера качнулась вправо, и главный монитор изобразил, как миллионнотонная махина дредноута проплыла мимо.

– Неплохо, – резюмировал голос в наушниках. – Определенно, перспективный парень.

– Только вот никак не могу понять, в чем именно состоит его перспектива, – усмехнувшись, заметил Рой. – Умственные способности никогда не играли особой роли в семействе Гиллибракдов. Для них интеллект – дело второстепенное. Причем любой – и полководческий, и искусственный.

– Как и для любой милитаристской династии, – добавила Минерва слащаво-ядовитым голосом. – Например, для Малинов, для Мартинов, для Молесвор...

– "ВНИМАНИЕ – ОБЩАЯ ТРЕВОГА! ВНИМАНИЕ – ОБЩАЯ ТРЕВОГА!" – внезапно завопил динамик.

Рой даже подскочил в кресле. До сих пор чертова штуковина говорила только то, что Рой заложил в программу. А сейчас – мало того, что в программе не было этого сигнала – вслед за ним раздался такой дикий вой сирены, будто небеса начали рушиться им на головы. Также внезапно сигнал прервался, закашлялся, словно подавившийся кот, потом в динамике зазвучал голос полковника Бэзила Фотерингтона-Томаса. Это было кое-что похуже, чем сирена.

– Курсанты и преподаватели Академии космического Флота! Периметровые сенсоры зарегистрировали перемещение на дальних подступах. На опознавательный запрос объекты не отвечают. По всей видимости, мы имеем дело с внезапной атакой противника. Не более чем через двадцать минут они будут на расстоянии прицельного выстрела. Объявляю боевую готовность на станциях... ("Станциях, станциях, станциях..." – эхом повторил ревербератор.)

Рой часто заморгал, потом покосился на курсантов. Те, как ни удивительно, отреагировали на сообщение с весьма похвальным спокойствием Гиллибранд даже не забыл переключить тренажер на нейтральный режим. Рой перевел взгляд на зрительную линзу Минервы – если бы она была человеком, это называлось бы "посмотреть прямо в глаза".

– Внезапная атака неприятеля, – произнес он. – Допустим. А какого неприятеля?

Вопрос был по существу. Халианские хорьки не просто отдали себя на милость победителей – Альянса и Флота – их высший совет официально объявил: враг, который оказался так силен, что смог их сокрушить, больше не является врагом и достоин всемерной поддержки.

Так что сейчас космическое пространство бороздили объединенные эскадры Флота и хорьков.

Возможно, это и было одной из главных причин удаления ветеранов прошлой войны Роя и Минервы из прифронтовой зоны. Не слишком разборчивая стрельба в случае чего могла поставить под угрозу едва зародившийся союз. А этого не хотела ни одна из сторон, особенно теперь, когда приходилось иметь дело с Синдикатом...

Минерва была первым кораблем с искусственным мозгом, которому довелось столкнуться с судами Синдиката. И если бы не очередной эксперимент Комитета по исследованиям и внедрениям (в рамках которого искусственный мозг корабля-разведчика пересадили мощному крейсеру), ни она, ни Рой так и не сообщили бы об этом свидании в штаб...

– Что скажешь? – подмигнул Рой. – Похоже, придется обходиться собственными силами!

Ирисовая диафрагма зрительной линзы Минервы сузилась и вновь расширилась. В свое время Минерва настояла, чтобы ей оставили старомодную ирисовую систему и не смели менять ее на фототропический фильтр, иначе стало бы невозможно моргать.

– Почему бы и нет? – хмыкнула она. – Детки пощекочут себе нервы. Эта однообразная тренировочная программа им наверняка осточертела.

Рой был слишком хорошо воспитан, чтобы потребовать уточнений. Искусственный мозг имел в запасе интонации голоса, которые резали как бритва, и ему вовсе не хотелось снова испытать на себе их действие.

Хотя излюбленным образом Минервы была чопорная старая дева, в отдельных случаях она мгновенно превращалась в матерого боцмана, сыплющего отборными флотскими ругательствами. Это неизменно производило глубокое впечатление на старших преподавателей, которые не слыхивали бранного слова с тех пор, как надели на воротнички золотисто-красные петлицы. Они даже подпрыгивали, получив такой отличный словесный пинок. Впрочем, Рой заметил, что и на курсантов брань Минервы действует сходным образом.

– Все слышали приказ полковника? – спросил он, не оборачиваясь. И вдруг, резко развернув кресло, вонзил испепеляющий взор в растерянных мальчишек. – На станции объявлена боевая готовность. Так какого дьявола вы сидите?!

Его слова произвели эффект взрыва петарды в муравейнике или падения бомбы мощностью в килотонну в расположение основных сил хорьков. На мгновение все остолбенели, а потом бросились кто куда. Благо, на корабле класса "Валгалла" – нынешней инкарнации Минервы – места для забега было предостаточно. Рой представил себе, какую реакцию вызвал бы подобный приказ у команды его прежнего корабля-разведчика класса "Олимпус", и поспешил закрыть ладонью рот, чтобы скрыть хохот. Корабли "Олимпус" называли "лодками любви", причем это было самое мягкое из прозвищ.

– А с нами-то что? – осведомилась Минерва. В ее голосе одновременно звучали горячая жажда схватки и глубокое сомнение. – Ведь мы не должны участвовать в столкновениях.

– Согласно приказу контр-адмирала Агато, мы не должны искать себе приключений. В приказе ничего не сказано о ситуациях, когда приключения находят нас сами.

– Причем в тот момент, когда корабль битком набит тупоголовыми сопляками. Приключение не из приятных.

– Тут ты права. Среди командующих не было еще кретина, который послал бы судно с детским садом на борту в какую-нибудь горячую точку. Не думаю, чтобы Агато запланировал начало практики прямо на сегодня. – Рой отгородил себя от класса мобильной переборкой и вновь внимательно посмотрел в глаз Минервы. – Не забывай, однако, что огневая мощь этой посудины будь здоров какая. Прежде чем умотать от греха подальше, мы можем наделать здесь изрядного шороху.

Главный дисплей замигал – это Минерва быстро перелистывала в памяти данные, касающиеся бортового вооружения. Она самодовольно хихикнула:

– Все, что хочешь! Кроме разве что бактериальной пушки сорокасантиметрового калибра. Но и это они собираются установить на следующей неделе.

– Тоже испытания?

– Что же еще? Всем ведь известно, что старики-ветераны ни за какие деньги не полезут снова в бой.

– Точно. Именно так они и думают. Давай-ка выводи нас из дока!

Минерва покинула стыковочный узел с легкостью, о какой мальчишки-курсанты мечтали только во сне. Но Рою любоваться чудесами автопилотирования было некогда – он следил за проекциями траекторий на дополнительном экране и думал: "Кто же они? Кто?".

Это был вопрос на засыпку. "Большой Ди" и его эскадра должны были надежно защитить Халию и Цель от вторжений летучих отрядов огромного военного флота, на который чуть было не наткнулись Рой и Минерва во время последнего боевого вылета. Их рапорт произвел такое впечатление на командование, что те всерьез подумывали, не вернуться ли к плану "Посейдон", то есть, попросту говоря, не взорвать ли обе планеты, чтобы их богатые природные ресурсы не достались врагу. К счастью, нашлись здоровые головы, и вместо "тактики выжженной земли" возобладала тактика полномасштабного сражения на уровне флотов. Так что где-то в глубинах халианского пространства сейчас шла нешуточная битва. Возможно, она уже закончилась, и приближающиеся точки на экране были всего лишь курьерскими торпедами с вестью о победе. С той же вероятностью это могли быть остатки халианских "вольных охотников", вроде корвета "Дельта", за которым Рой и Минерва гонялись во время последнего задания. Не исключено, что это полупартизанская атака легкой флотилии, временно оторвавшейся от основных сил.

Так или иначе, незваные гости вряд ли рассчитывали, что их поджидает свидание с крейсером класса "Валгалла" – иначе поостереглись бы сломя голову идти на сближение.

– ЕСМ включен, – весело сообщила Минерва. – Если у них работают сканеры – желаю приятного сканирования!

Сигнальный индикатор на главном пульте сменил цвет с янтарно-желтого на зеленый, издав тихий мелодичный звон.

– Главный двигатель готов к режиму полной тяги. Задавай курс.

– Ты сама все знаешь. Курс на перехват.

– Курс на перехват задан.

– Теперь пора потревожить курсантов. Врубай все сирены. Боевая готовность N_1. Устроим небольшое приключение...

Рой дал себе слово не заглядывать в каюты курсантов – по крайней мере до тех пор, пока паника, неизбежная в таких случаях, несколько поуляжется. Сейчас полезнее было напомнить себе, какое оружие имелось в их распоряжении. Когда Минерва выдала подробную информацию на экран, стало ясно, что вышеупомянутая бактериальная пушка была бы излишней роскошью корабль нес на борту батарею плазменных орудий да еще внушительный запас ядерных ракет на вращающихся пусковых установках. С таким арсеналом можно было устроить интересный спектакль.

– Ориентировочное время возвращения сигнала – десять минут, бесстрастно констатировала Минерва.

Рой покосился на ближайшую из ее сенсорных панелей и промычал что-то невнятно-вопросительное.

Минерва помолчала некоторое время, затем сообщила:

– У детишек там ужасный гвалт. Растревожились не на шутку.

– Я думаю! Не больно-то похоже на тренировочные упражнения.

– Наверное, они впервые осознали, что могут в случае чего и на тот свет отправиться, – суховатым голосом изрекла Минерва. Рой пожал плечами.

– Рано или поздно им все равно пришлось бы привыкать к этой мысли. За толстыми переборками крейсера типа нашего привыкание мягче проходит, более плавно: знаешь, что есть неплохой шанс все-таки вернуться домой живым.

Минерва синтезировала тяжелый вздох.

– Вообще-то верно, но они еще так молоды...

– Если мне не изменяет память, еще полчаса назад ты от всей души желала, чтобы они никогда не выросли, – лукаво усмехнулся Рой. – Забыла, как они расшибали твой компьютерный образ обо что попало?

Минерва смущенно откашлялась и нарочито оптимистично сообщила:

– Ага, возвращенный сигнал, кажется, стал почетче... Хм...

Рой перевел встревоженный взгляд на другой экран и попросил:

– Лучше не надо этого твоего "хм", ладно? Это все равно, что сказать "даешь!" в главном зале управления ядерной электростанции. Что там у тебя?

– Смотри... – тихо добавила она.

На ближайшем экране возникли быстро растущие точки... Система сканирования Минервы была получше установленной на базе, и то, что увидел Рой, его встревожило.

– Слушай, а какой масштаб? – осведомился Рой, глядя на корабли, идущие вращающимся тетраэдром.