Текст книги "Русские царицы (1547-1918)"

Автор книги: Детлеф Йена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Мучительная смерть наследника престола и кризис брака

Мария действительно была женщиной, способной к политическому мышлению. Она развивала свои воззрения не только напрямую в отношениях с императором, его министрами и представителями церкви, но и особенно при воспитании наследника престола.

В 1843 году родился первый сын – Николай. Мальчик унаследовал сдержанную натуру матери, и она была всерьез привязана к нему. Николай страдал от сначала необъяснимой болезни. Его отправили для поправки здоровья в Голландию и обручили в надежде на скорое выздоровление с принцессой Датской Дагмар. Но болезнь прогрессировала. Перемена места на Ниццу также не помогла. Там врачи диагностировали туберкулез. Императорская семья появилась в Ницце. Весной 1865 года Николай заболел еще и тяжелой формой менингита. В апреле 1866 года он умер в присутствии родителей, сестер и невесты. Император и Мария чрезвычайно тяжело восприняли смерть наследника престола. Жестокий удар судьбы, правда, не подвиг их к тому, чтобы преодолеть начинающееся между ними отчуждение и вновь найти друг друга.

Император провозгласил наследником престола родившегося в 1845 году Александра Александровича. Александр был крупным, мужиковатым, неуклюжим, добродушным и диким. Поскольку первоначально не он должен был наследовать престол, его воспитанием несколько пренебрегали. Но император знал, что сын Александр отвергал либеральные реформы и под влиянием воспитателя Константина Победоносцева выступал поборником традиционных ценностей. В этом отношении мать стояла ближе к сыну, чем отец. В последующие годы в столкновениях между родителями он в политическом и моральном отношении был на стороне матери. Прежде всего наследник престола должен был жениться. Говорят, Николай на смертном одре просил его позаботиться о его нареченной Дагмар Датской. У императора не было оснований отбросить эту мысль, и, таким образом, в 1866 году Александр Александрович женился на датской принцессе.

Для императора и императрицы это был необходимый в династическом отношении политический шаг. Они осуществили его во время усиливающегося охлаждения в их взаимных отношениях. Мария была больна. Что бы она ни делала, видела, имела и переживала, материальный мир казался ей противным. Под руководством своего духовника она шаг за шагом уходила от «унизительного давления плоти», чтобы целиком себя «посвятить стремлениям своей души». Удивительным при этой растущей отрешенности от мира был острый политический ум в суждениях обо всех немецких делах. Сопротивление делу реформ своего супруга она мотивировала пресыщением роскошной жизнью и отвращением к любовным связям императора, который ищет развлечений у все новых женщин. Александр был мужчиной с выраженной чувственной привлекательностью и желаниями. Он, правда, по-прежнему был полон уважения к супруге, регулярно с ней обедал и пытался приобщить ее к своим политическим идеям и деяниям. Он занимался с детьми и стремился быть хорошим мужем и отцом. Не удавалось. В конце концов жена отказала ему в близости, политически и духовно. Скоро они перестали находить какие-либо подходы друг к другу.

В некоторых отношениях Александр II походил на своего дядю Александра I. Он любил красивых женщин и мог, полный восторга и удовольствия, предаваться их радостям. Его супруга молча терпела это – метрессы являлись традицией петербургского двора и не считались чем-то безнравственным. Прежде всего Александр даже выбрал женщину из окружения своей супруги – Александру Долгорукую. Она была маленькой, капризной и избалованной особой. Флирт с императором нравился ей, и она бросающимися в глаза жестами повсюду обращала на это внимание. Александра даже публично восторгалась либеральными реформами своего покровителя и любовника. В действительности она только внешне с ним соглашалась. Она вышла замуж за старого генерала Альбединского, и это отвечало желаниям скорее императрицы, чем Александра.

Екатерина Долгорукая

Александр не долго печалился об окончании любовной интрижки с Александрой Долгорукой. Он нашел в Екатерине, также происходившей из древнего рода Долгоруких, новую девушку и вторую большую любовь своей жизни. Он знал Екатерину уже много лет. Имущество князей Долгоруких находилось под императорской опекой, потому что глава семьи не умел беречь ни имущества, ни денег Екатерина закончила находившийся под покровительством царицы Смольный институт для молодых дворянок. Во время одной из прогулок в Летнем саду девушка вновь встретила Александра и узнала его с первого взгляда. Екатерина была удивительно красивой, и он влюбился в нее с восторженной преданностью. Он был зрелым мужчиной, а Екатерина 17-летней девушкой, которая от смущения не знала, как сопротивляться домогательствам Александра. Екатерина защищалась, как могла, и сначала не поддалась натиску Александра.

Покушение Каракозова явилось и в этих отношениях поворотным пунктом. Александр II его пережил, а для Екатерины Михайловны началась новая жизнь. Она ответила на его любовь, отдалась ему, и в июле 1866 года во время тайной встречи в парке Петергофа он торжественно поклялся, что смотрит на нее как на свою жену. Пошел слух, что Екатерина подвозила императора от маркизы Вульчано Черчемаджоре. Маркиза была умной женщиной и не хотела компрометировать Екатерину при дворе. Она отправила девушку в Неаполь. Из-за разлуки император впал в депрессию. Только спустя полгода он вновь встретил Екатерину.

В то время как в России реформы более или менее продвигались вперед, в Европе происходили серьезные политические изменения. Отношение России к Франции из-за Польского восстания охладело. Пруссии удалось усилить свою мощь. После войны 1856-1866 годов между Данией и Австрией объединение Германии под эгидой Пруссии стало зримым. Императрица Мария, которая в каждом случае имела свое мнение по политическим вопросам и, несмотря на свое дурное настроение из-за Екатерины Долгорукой, со знанием дела давала советы супругу, верно замечала: «Бисмарк, как кажется, очень уверен в своей позиции в отношении парламента в Германии в целом, что ему не мешает бояться даже только видимости сближения между Францией и нами». Министр иностранных дел Горчаков считал рациональной поездку Александра во Францию. В июне 1867 года Александр прибыл в Париж для посещения Всемирной выставки. Наполеон III дружески приветствовал его, однако общественное мнение разделилось. Русский император вновь и вновь наталкивался на неприкрытую враждебность, и призыв «Да здравствует Польша!» раздавался неоднократно в его присутствии. 6 июня он с Наполеоном и обоими сыновьями Александром и Владимиром в открытой карете ехал через Булонский лес. Вновь раздался призыв: «Да здравствует Польша!» Он исходил от молодого человека, который без предупреждения дважды выстрелил в царя из пистолета. Только благодаря присутствию духа кучера, который оттолкнул императора в сторону, выстрелы не достигли цели. Это было второе покушение, которое пережил Александр. Поляк Антон Березовский был приговорен к пожизненному заключению.

Александр уехал разочарованным. Все путешествие не стоило бы ничего, если бы в Париже Александр вновь не встретил Екатерину Долгорукую. Вместе с ним Екатерина вернулась в Петербург. Император назначил возлюбленную придворной дамой своей супруги и, одарив многочисленными дорогими подарками, поместил ее в Зимнем дворце рядом со своими покоями. Решение, которое Мария Александровна восприняла молча и с ледяной улыбкой. Она по-прежнему считала девушку преходящим капризом своего охваченного «полуденным демоном» супруга. От публичного скандала спасало благоразумие Екатерины, которая препятствовала тому, чтобы император постоянно официально представлял ее и тем самым компрометировал себя самого. Она жила уединенно и избегала вмешательства в придворные порядки.

Правда, Екатерина не могла и не хотела помешать тому, что все более и более становилась советчицей Александра. Вскоре больше не было ни одной государственно-политической проблемы, о которой он сначала не поговорил бы с Екатериной, а потом с Марией. Это касалось не только семейных или внутриполитических вопросов. Когда в критические дни 1870 года Александр находился в Бад Эмсе и вел переговоры с прусским королем Вильгельмом I об отношениях обеих стран с Францией, рядом с ним была Екатерина, а не Мария. Она чувствовала его радость по поводу германского продвижения против Франции и смогла глубоко заглянуть в душу Александра, когда он написал ей письмецо: «Я придерживаюсь мнения, что если они придут туда[26]26
  Немецкие войска в Париж. – Прим. авт.


[Закрыть], Наполеон больше не будет императором французов и что французы в Париже объявят о его свержении, и что он получит только то, что заслуживает за все несправедливости к нам и многим другим… Я все думаю о Севастополе, что было причиной смерти моего отца, ты же знаешь, как я его почитаю и по сей день. Во всех этих событиях я вижу руку Бога, которая карает несправедливость».

В то время как Мария беспокоилась о судьбе своей дармштадтской родины, Александр отклонил роль посредника в мирных переговорах между Германией и Францией. Однако он придерживался только кажущегося нейтралитета. В октябре 1870 года Горчаков объявил об одностороннем расторжении Россией Парижского мирного договора, который принес окончание Крымской войне. 13 марта 1871 года Англия вынуждена была одобрить договор, который освободил от оков русский флот на Черном море. Император Александр II извлек выгоду из немецко-французской войны и мог почтить память отца.

В апреле 1872 года в Зимнем дворце Екатерина Долгорукая произвела на свет сына Георгия. Роды были тяжелыми, и император опасался за свою любовницу. Ребенка определили к русской кормилице и отдали под присмотр французской гувернантке. Император имел внебрачного сына и создавал тем самым новую династическую проблему. Сначала семья Романовых была растеряна и не знала, как подступиться к императору. Мария Александровна хранила обычное молчание. Ее приближенные утверждали, что в этом, 1872 году, она отказалась от борьбы с затяжной болезнью. Ее друзья поносили императора за его бесцеремонность в отношении собственной жены. Когда Екатерина в 1873 году родила еще и девочку, Ольгу, начальник корпуса жандармов генерал Шувалов возмущенно кричал: «Я сломаю эту дерзкую девчонку!» Его услали в качестве посла в нелюбимую им Англию.

В приливе счастья Александр думал о возрождении «Священного союза». Действительно, в сентябре 1872 года в Берлине встретились императоры Германии, России и Австрии и договорились о конвенции трех императоров. По воле канцлера Отто фон Бисмарка, с которым многократно лично беседовала императрица Мария, конвенция должна была за счет Германии предотвратить русско-французское сближение. Александр II был удовлетворен: вновь девизом русского императора была «священная Европа».

Однако в середине 1870-х годов он озабоченно смотрел на Балканы. В 1875 году активизировались Болгария и народы Боснии и Герцеговины. Для подавления восставших Турция ввела в действие национальные вспомогательные войска. Сербия и Черногория объявили Турции войну. Великие державы пытались ослабить давление в балканском котле, однако отстаивали различные интересы. Мария писала брату Александру: «Восток вызывает у нас все большую озабоченность, снисходительное терпение Европы только делает непокорной Турцию… Я надеюсь, что последняя турецкая подлость – желание напасть на Черногорию – напомнит, наконец, Европе о ее христианском долге». Россия принимала прямое участие: верховным главнокомандующим сербской армией был русский генерал Черняев. В октябре 1876 года он потерпел поражение при Алексинаце и тем самым открыл турецкой армии путь на Белград. Император Александр призвал султана к немедленному перемирию. Турецкое правительство пошло на уступки, и Сербия пока была спасена.

Войны и восстания на Балканах привели в России к появлению национально-патриотической освободительной волны. Теперь священная война против неверных должна быть удачной! Императрица Мария принадлежала к самым ревностным сторонникам войны с Турцией. Александр II поддался национальной эйфории. С членами императорской семьи он занимал все руководящие военные посты. В Петербурге он простился с женой холодно и по-деловому, с Екатериной, напротив, страстно. Но Мария в своей эйфории была полна оптимизма. Уже в августе 1876 года она предсказывала: «Турция идет к своей полной дезорганизации». 12 апреля 1877 года император объявил: «Будучи глубоко убеждены в справедливости нашего дела, Мы смиренно доверяемся милости и помощи Божьей, молим о Его благословении нашим мужественным армиям, которым Мы отдали приказ перейти границу с Турцией». 15 июня 1877 года русские войска перешли Дунай. Солдаты под командованием генерала Гурко продвинулись до болгарского перевала Шипка. Вскоре обнаружилась пропасть между боеготовностью солдат, неудовлетворительным качеством руководства и недостатками в организации снабжения. Император Александр мог только наблюдать, как турки возвратили себе Шипкинский перевал, трижды разбили русских у болгарского города Плевна и осуществляли продвижение на Кавказском фронте. Александр был близок к отчаянию. Он писал Екатерине: «Боже, приди к нам на помощь и закончи эту войну, которая приносит столько позора России и христианской отваге». Он повел вперед гвардию и удачно штурмовал Плевну. На Кавказе Россия вновь овладела Карсом и Арменией.

Чем дальше русские продвигались к Константинополю, тем энергичнее европейские политические силы настаивали на окончании войны. 19 февраля 1878 года была заключен договор в Сан-Стефано. Сербия, Румыния и Черногория становились независимыми. Турки выразили готовность к реформам в Боснии и Герцеговине. Россия получила дельту Дуная, Батум и Карс. Русские корабли могли в любое время проходить через Дарданеллы.

Австрия и Англия подвергли Сан-Стефанский мир яростным нападкам. Мария жаловалась, что Россию хотят лишить плодов победы: «Теперь, к сожалению, настала очередь европейской дипломатии, этих ужаснейших из всех выдумок, когда обсуждаются наши дела». Бисмарк был посредником в конфликте и свел соперничающие по поводу Балкан партии в Берлине. Россия была представлена Горчаковым. Победы на Балканах были бесполезными, солдаты были принесены в жертву напрасно. Россия сохранила Карс, Батум и Бессарабию. Сербия и Румыния остались независимыми. Болгария стала самостоятельным государством, правда, под руководством Александра фон Баттенберга – племянника русской императрицы Марии Александровны. Особенно болезненным для России было то, что Босния и Герцеговина попали под австрийский протекторат и что Англия завладела Кипром. 13 июля 1878 года был подписан Берлинский договор, который вызвал кризис в России. Император Александр II нес ответственность за политико-дипломатический провал. Для него после Берлинского договора начинаются самые тяжелые – и последние – годы жизни.

Покушения и смерть императрицы

Император во всех отношениях был стариком. Его не баловала судьба. В своих личных отношениях он ни на йоту не отклонился от прежнего образа жизни. Мария и Екатерина после Берлинского договора встретили его с пониманием и любовью. Покои Марии, которая едва могла подняться с инвалидной коляски, располагались рядом с его покоями, Екатеринины – под ними. В 1876 году Екатерина произвела на свет сына Бориса, который через несколько дней скончался. В сентябре 1878 года родилась дочь Екатерина. Император жил фактически под одной крышей с двумя женщинами. С любой точки зрения он создал невозможную ситуацию. Екатерина пыталась избежать тягостного положения, находясь почти безвыходно в трех своих покоях. Туберкулез у Марии Александровны настолько прогрессировал, что она могла чувствовать только горькое сострадание к влюбленному императору: «Я извиняю ему ошибки по отношению к царице, но я не могу принять на себя прощение мучений, которые он причинил своей жене». Тем не менее она поддерживала его политические действия. Александр II не понимал, что причиняет страдания обеим женщинам, поскольку Екатерину настолько же презирали при дворе, насколько сочувствовали законной императрице. Но наследник престола ненавидел отца за эту бесцеремонность.

Страна и императорская семья стояли перед политическими потрясениями. 2 апреля 1879 года некий молодой человек многократно выстрелил в императора. Александр остался невредим. Сначала он пошел к Марии. Они вместе молились, и она советовала ему принять самые жесткие меры против преступника, однако добавила: «…я чувствую себя разбитой, жаждущей покоя». Преступник звался Александром Соловьевым и принадлежал к сторонникам тайного общества «Земля и воля».

Александр приказал ужесточить уже установленные законом наказания для политических активистов. Полиция имела право без приговора суда отправлять подозреваемых в Сибирь. В дальнейшем политические преступления рассматривали только военные суды. Ужесточение наказаний явилось поводом для новых нападений террористов, за которыми последовали новые ответные меры государства: 24 мая 1878 года в Киеве был заколот жандармский полковник Гейкинг. В августе 1878 года был казнен революционер Ковальский. 4 августа 1878 года прямо на улице был заколот генерал Мезенцев, шеф жандармов Петербурга. 9 февраля 1879 года некий Григорий Гольденберг убил князя Кропоткина, губернатора Харькова. Соловьев был повешен. Император был крайне обеспокоен. Он больше не мог смеяться над тем, что однажды в Париже ему предсказала гадалка, что он переживет семь покушений, и восьмое его убьет! Три нападения уже произошли. Меры по его личной безопасности были усилены. Не только Екатерина, но и Мария просили его отказаться от легкомыслия неохраняемых пеших прогулок. Они не знали, что террористы уже открыли «охоту на медведя» – царя Александра II.

С мая Александр жил с женой и Екатериной Долгорукой в царском дворце в Ливадии на Черном море. Поскольку состояние здоровья Марии Александровны постоянно ухудшалось, в сентябре она поехала для поправки здоровья в Бад-Киссинген. Ее супруг мог полностью посвятить себя любовнице и ее детям. Во время возвращения в Петербург император по замыслу террористов должен был умереть. На южной Украине, около города Александровска (Запорожье) на железной дороге была заложена мина. Ночью промчались два поезда, один с императором, другой – с его свитой, но взрыватели отказали. На подъезде к Москве террористы выкопали сорокаметровую подземную штольню от своего укрытия до железнодорожных путей и в конце ее поставили следующую мину. Когда поезда пересекали это место, темноту разорвал мощный взрыв. Мина взорвалась под вторым поездом. Вагоны сошли с рельсов, были раненые, но император остался цел. Накануне по причине поломки машины порядок следования поездов был изменен. Император с Екатериной беспрепятственно проехали в первом поезде в направлении Санкт-Петербурга.

Император не понимал покушений на свою жизнь. Его инстинкт самосохранения усилился и оказывал влияние на отношения с обеими женщинами. Когда Мария сообщила ему из Канн, что страдает от приступов страха и удушья, он отвечал: «Получил твое известие в Туле. Сожалею, что ты находишься в таком состоянии. У меня все хорошо, я отдохнул. Нежно целую, Александр». Он не был бесчувственным по отношению к больной жене, однако смотрел на ее кончину со все возрастающим спокойствием. Более того: чем чаще террористы досаждали ему в жизни, тем более спешным казалось ему скорое полное соединение с Екатериной. Он даже не подозревал, что смерть пришла в его собственный дом. Несколько недель в Зимнем дворце работал столяр Степан Халтурин. Он тайно носил в свою спальню во дворцовом подвале, которую делил с другими рабочими, небольшими партиями динамит. Вскоре он складировал в головах своей кровати 130 килограммов взрывчатого вещества! Фугас должен был пробить два перекрытия, чтобы достичь расположенной на втором этаже столовой и во время обеда увлечь императора в пропасть. 5 февраля 1880 года император ожидал визита Александра Гессен-Дармштадтского. Обед был назначен на шесть часов. Халтурин в подвале включил взрывной механизм. Минуты спустя все крыло дворца потряс мощный взрыв.

Царь не пострадал. Сугробы задержали прибытие поезда с гостями, и семьи не было еще в столовой. Убитые и раненые были в нижнем этаже, в комнате отдыха батальона лейб-гвардии Финляндского полка, несшего в этот день охрану. Императрица за несколько дней до этого вернулась из-за границы в Зимний дворец. Она хотела умереть в кругу семьи. Перед покушением Мария после приступа удушья находилась в глубоком обмороке, из которого ее не смог вывести даже сильный удар, сотрясший покои. Она узнала о преступлении только на следующий день. Екатерина точно так же находилась с детьми во дворце. Все они остались невредимы.

Взрыв в Зимнем дворце вызвал внутри страны и за границей бурю возмущения. Александр II действовал. 12 февраля 1880 года вышел декрет о Верховной распорядительной комиссии для защиты общественного порядка. Главным начальником ее стал харьковский генерал-губернатор граф Михаил Лорис-Меликов. Он получил право отдавать распоряжения всем правительственным службам и был ответственен только перед царем. Популярность Лорис-Меликова выросла, когда 20 февраля 1880 года он успешно предотвратил покушение на собственную жизнь. Он заявил, что пойдет на либеральные преобразования во внутреннем управлении государством. Действительно, сначала его «диктатура сердца» привела к некоторому усмирению. Террор временно пошел на спад.

Лорис-Меликов представлял, что следует предоставить народу все возможные в условиях самодержавия свободы и медленно двигаться к конституции. Сама идея вызвала у собравшихся вокруг императрицы и наследника престола консервативных сил бурю возмущения. Александр II не оказывал особого сопротивления такого рода мыслям, и Лорис-Меликов понял, что может направить царя по этому пути. Императрица и без того не могла больше оказывать влияния. Последние месяцы она проводила в постели, по большей части в бессознательном состоянии. После покушения в феврале 1880 года она больше не высказывалась по политическим вопросам.

Императрица Мария Александровна умерла в ночь на 22 мая 1880 года в Зимнем дворце – незаметно и совершенно одна. Только утром ее обнаружила мертвой ее камеристка. Император с Екатериной находился в это время в Царском Селе. Он сразу же прибыл в столицу. Вместе с сыновьями император нес открытый гроб к катафалку. Он неторопливо и с печалью выполнил все необходимое для достойного погребения императрицы в соборе столичной Петропавловской крепости. Все-таки Мария была его первой большой любовью и матерью его детей. Но его последний поцелуй на бледном челе был скорее признательностью за то, что она ушла.

Мария не обладала силой для того, чтобы быть моральной поддержкой реформаторским намерениям своего супруга. Напротив, она постоянно проявляла живой и активный интерес к внешнеполитическим проблемам, а именно немецким проблемам. Мария в своем чрезмерно завышенном православном усердии мало сделала для того, чтобы укрепить культурные связи и традиции между Россией и Западной Европой.