Текст книги "Бэтмен. Темный рыцарь"

Автор книги: Деннис О'Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Марони, на костылях, неуклюже передвигался по коридору.

– Привет, лейтенант, или теперь ты уже комиссар?

– Что с тобой случилось, Сэл?

– Я упал с пожарной лестницы. Но это ничего. Я хочу поговорить об этом сумасшествии – мне кажется это уже слишком.

– Тебе нужно было подумать об этом раньше, до того, как ты выпустил черта из коробки.

– Он нужен вам, а я могу сказать, где он будет сегодня в полдень.

Солнце уже медленно заходило, когда черный спортивный автомобиль, минуя автостраду, вылетел на съезд, ведущий к отдаленным районам Готэм-Сити. Он ехал сквозь узкие вымощенные улицы до самых границ города, зоны, которую еще не коснулась городская застройка, массивный лабиринт заброшенных строений и складов, и негодных верфей. Автомобиль налетел на один из фиксаторов недалеко от старого судна, накрененного на один бок и покрытого ржавчиной. Чечен вышел из автомобиля и, сопровождаемый собаками и охраной, поднялся по шаткому мостику на корабль. Он пролез в люк и спустился по лестнице в пещерообразное логово. В нем находилась дюжина фонарей, расставленных на одинаковом расстоянии друг от друга вокруг столбов, поток их света был направлен на гору денег, лежащую в самом центре помещения. Джокер восседал сверху на денежной горе. У ее подножия лежал связанный Лао. Несколько здоровых мужчин стояли рядом в тени.

Чечен заговорил, его слова эхом отдавались среди стальных стен.

– Ты увел моих людей.

– Я дал каждому из них хорошую долю твоих денег, – сказал Джокер. – Я уверен, что ты не будешь против. Верность можно купить.

– А ты не такой сумасшедший, каким кажешься.

Джокер соскользнул вниз с кучи денег.

– Я человек слова, – Джокер вытянул прямую ладонь перед его глазами и пристально огляделся по сторонам. – Но где итальянец?

Прикуривая сигару, Чечен пожал плечами.

– Нам больше достанется, – сказал он, выпуская изо рта голубоватый дым. – Что ты будешь делать со всеми этими деньгами, Джокер?

Джокер исчез за грудой денег и возник с другой стороны, держа канистру с горючим.

– Я люблю простые вещи. Мне нравится порох, динамит. – Он выплеснул жидкость из канистры на деньги. – Бензин. – Чечен бросился вперед и остановился лишь тогда, когда Джокер приставил пистолет к его щеке.

– Знаешь, что у них общего? – продолжил Джокер. – Они дешево стоят.

– Ты обещал сдержать свое слово.

Джокер вытащил сигару изо рта Чечена.

– Именно это я и делаю.

Он метнул дымящуюся сигару в кучу денег.

Чечен в ужасе смотрел на зелененькие бумажки, полыхающие в огне.

– Я сжигаю лишь только свою половину, – сказал Джокер. – Хотя, конечно, твоя половина сгорит вместе с ней. Боюсь, что уже ничего нельзя изменить.

Чечен, не отрываясь, смотреть на огонь.

– Ты заботишься только о деньгах, – сказал Джокер. – Этот город заслуживает преступников более высокого класса, и я дам их ему. – Теперь это мой город. Скажи своим людям, что теперь они работают на меня.

– Они не будут работать на урода!

Джокер вынул нож из-под жакета и бросил его одному из парней. Разрежьте его на куски и предложите его маленькой принцессе. Покажем ему, какой верной может быть голодная собака.

Двое других схватили Чечена.

Деньги догорали, огонь почти достиг того места, где лежал Лао.

– Дело не в деньгах, – сказал Джокер. – Дело в том, чтобы донести свое сообщение.

Лао закричал, когда Джокер вытащил из его кармана мобильный телефон.

В это вечернее время многие жители Готэма сидели перед телевизорами, некоторые смотрели повторы вечерних ток-шоу и мультиков, но большая часть смотрела общеновостной канал, где Майкл Энджел брал интервью у Колмана Риза. Даже не очень разбирающиеся в журналистике жители Готэма понимали, что Энджел затягивал рассказ, задерживая важное разоблачение, которое намеревался сделать Риз, заставляя его отвечать на телефонные звонки в эфире.

– ...сколько ты получишь за то, что скажешь, кто на самом деле Бэтмен, – спрашивал Риза сердитый зритель.

– Я делаю это не из-за денег, – сказал Риз, глядя прямо в камеру.

– У нас есть звонок в студию, вы в эфире, – сказал Энджел.

Низким голосом заговорил человек:

– Харви Дент не хотел, чтобы мы сдавались этому маньяку. Вы думаете, вы умнее его?

– Вот еще одно мнение, – сказал Энджел, таким же невозмутимым тоном, как если бы он участвовал в школьных дебатах. – Дент не хотел, чтобы Бэтмен выдавал себя. Вы уверены, что поступаете правильно?

Также откровенно Риз ответил:

– Если бы сейчас Дент мог говорить, возможно, он был бы другого мнения.

– И мы желаем ему скорейшего выздоровления, – подхватил Энджел, являясь в этот момент образцом искренности. – Видит Бог, мы очень нуждаемся в нем сейчас. Давайте ответим еще на один телефонный звонок.

Раздался голос с фальцетом, похожий на голос пожилой женщины:

– Мистер Риз, как вы думаете, что ценнее, одна жизнь или сотня жизней?

– Думаю это зависит от этой жизни, – ответил Риз с легкой улыбкой на лице.

– Хорошо, представим, что речь идет о вашей жизни. Стоит ли ваша жизнь больше, чем жизни нескольких сотен других людей?

– Конечно нет, – ответил Риз возмущенно.

– Меня радует то, что вы так думаете. Потому что я заложил бомбу в одну из городских больниц. Она взорвется ровно через шестьдесят минут, если за это время никто не убьет тебя.

– Кто ты? – потребовал ответа Энджел.

– Всего лишь обеспокоенный гражданин, – фальцет исчез, голос понизился на октаву: – обычный парень. У меня было свое видение этого мира. Мир без Бэтмена. Толпа пытается получить свое, а полиция пытается остановить толпу, одну группу за другой... и это было так..., скучно. И я изменил свои намерения. Я не хотел, чтобы мистер Риз все испортил, но почему только я должен получать удовольствие от этого веселья? Давайте дадим кому-нибудь еще возможность...

Риз поднялся со стула. Энджел положил руку на его плечо и усадил обратно.

– Если Колман Риз не будет мертв через шестьдесят минут, тогда я взорву больницу. Конечно, вы можете убить себя сами, мистер Риз. Но это будет очень великодушный поступок. Вы же адвокат.

Раздался громкий щелчок и звук тональных гудков телефона.

Полицейские из Отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями поочередно дежурили у телевизора, на всякий случай, если вдруг Джокер захочет сделать еще одно заявление, и они не были разочарованы. Детектив Мерфи сидел у экрана, хрустя картофельными чипсами, когда женщина начала свою речь. Он сразу понял, что происходит, и крикнул, чтобы остальная часть команды, включая Гордона, присоединилась к нему. Гордон тотчас же среагировал.

– Позвоните каждому полицейскому в городе, прикажите отправиться к ближайшей больнице, начать эвакуацию и поиски взрывного устройства. Позвоните в управление городского транспорта, в школьный совет, тюрьмы. Отправьте все имеющиеся автобусы к больницам. Мерфи, ты будешь отвечать за эту операцию. Самое главное сейчас – это Готэм Централ, выезжайте немедленно. Интуиция мне подсказывает, что именно там находится бомба.

– Почему? – спросил сержант.

– Потому что там Харви Дент.

Люди в униформе спешно уехали, и Гордон повернулся к своим детективам.

– Вы, ребята, пойдете со мной.

– Куда? – спросил один из них.

– Мы идем за Ризом.

Когда Альфред выключил телевизор, Брюс Уэйн уже шел к лифту. Альфред догнал его.

– Будь на связи, – сказал ему Брюс. – Мне нужно, чтобы ты держал в поле зрения всех людей Гордона и их семьи.

– Что именно мы ищем?

– Тех, у кого есть доступ в больницу.

Гордон и его люди ворвались на телевизионную студию, проскочив через приемную без разрешения и даже не показывая полицейские значки. Они нашли Риза, сгорбившегося в кресле возле яркого освещения, и схватили его.

Майкл Энджел соскочил со своего эфирного помоста и спросил у Гордона:

– Неужели вы думаете, что кто-то попытается?..

Гордон не обратил на него внимания и вытолкнул Риза в вестибюль. Сквозь стеклянные двери Гордон увидел, как пожилой мужчина поднял большой револьвер и начал спускать курок. Дверь пошатнулась от удара, когда Гордон стремительным движением толкнул Риза на ковер.

Гордон не открыл ответный огонь. Он втащил Риза обратно в студию и велел Мерфи подогнать машины к запасному выходу здания.

Гордон и его люди окружили Риза, они двигались к полицейскому фургону, который ждал их на улице.

– Они пытаются убить меня, – задыхаясь, произнес Риз.

Гордон затолкнул Риза в фургон.

– Может быть, Бэтмен спасет тебя.

Брюс был уверен, что знает, какие действия предпримет сейчас Гордон, и не ошибся в своих расчетах: обеспечить безопасность Риза и вывести людей из больниц. Он ничего не мог сделать для тех людей, которые лежали в больницах, хотя их благополучие и было самым главным; его появление могло лишь привести в замешательство и усложнить и так непростую ситуацию. Но Риз... возможно, его-то он мог спасти.

Он направил Ламборджини с автострады к телевизионной станции. Когда он увидел толпу на улице, то подумал, что Гордон, возможно, будет покидать здание через запасной выход, и когда увидел полицейский фургон, отъезжающий от станции, он понял, что его догадка была верной. Он начал преследование.

Детективы Джереми Полк и Вили Дэвис дежурили у палаты Харви Дента в Готэм Централ, когда услышали приказ выводить всех из здания. Они должны были в первую очередь вывести Харви Дента и так быстро, как это было возможно. Полк и Дэвис проверили комнату, затем Полк оставил Дэвиса у кровати Дента, а сам пошел на улицу посмотреть, на чем Дента можно было бы увезти. Он увидел у запасного выхода школьный автобус с включенным двигателем; санитары, доктора и медсестры помогали мужчинам и женщинам надевать белые больничные халаты и усаживали их в машину.

Полк увидел водителя, стоящего возле открытой передней двери.

– У меня есть еще один пассажир, – сказал Полк.

– Мы найдем для него место, – ответил водитель.

Полк нажал на кнопку рации:

– Дэвис, я нашел транспорт, вывози его.

Молчание.

– Дэвис?

Полк стремительно побежал в здание больницы и вверх по пожарной лестнице к комнате Дента. Дэвиса не было. Рыжеволосая медсестра склонилась над кроватью Дента и стояла спиной к Полку.

– Мэм, мы будем сейчас его перевозить, – сказал Полк, но не получил ответа. – Мэм?..

Медсестра повернулась и выстрелила из пистолета с глушителем. Полк умер сразу.

Затем медсестра стянула с головы чепец и сказала Денту:

– Это я, твой старый приятель Джокер. Удивлен? Я не хочу, чтобы между нами были какие-либо обиды, Харви. Когда вас с Рейчел похитили, я сидел в камере Гордона. Я не организовывал это нападение.

– Твои люди, – прохрипел Дент. – Твой план.

– Неужели я похож на человека, у которого есть план, Харви? У меня нет планов. У толпы есть план, у полицейских есть план. Ты знаешь, кто я, Харви? Я собака, которая лает на машины. Я не знал бы, что делать с ней, если бы поймал ее. Я просто делаю. Я ненавижу планы. Ваши планы, их планы, все планы. У Марони был план. У Гордона был план. Интриганы пытаются контролировать свои миры, каждый – свой. Я не интриган. Я демонстрирую интриганам, как на самом деле жалки их попытки контролировать события. Так что, когда я говорю, что в случившемся с тобой и твоей подружкой не было ничего личного, ты должен знать, я говорю правду.

Джокер дал Денту свой пистолет и стоял неподвижно, пока Дент целился. Джокер подался вперед, прижав голову к стволу пистолета.

– Это интриган привел тебя сюда. Ты был интриганом. У тебя были планы. Посмотри, куда они тебя привели. Я только лишь сделал то, что умею лучше всего: я взял твой план и использовал его в своих целях. Взгляни, что я сделал с этим городом с помощью нескольких бочек бензина и пары пуль. Никто не впадает в панику, когда убивают тех, кого должны были убить. Никто не впадает в панику, если все идет согласно плану, даже если план ужасен. Если я скажу прессе, что завтра застрелят насильника или машина с солдатами взорвется, никто не будет паниковать. Потому что это – часть плана. Но когда я говорю, что один жалкий старый мэр умрет, все сходят с ума! Привнося немного анархии, ты нарушаешь установленный порядок, и все превращается в хаос. И я – посредник хаоса. А знаешь ли ты главное о хаосе, Харви? Хаос – справедлив.

Дент держал в кулаке свою счастливую монетку. Он обнаружил ее на столике после разговора с Гордоном. Он не знал точно, как она попала сюда, последнее, что он помнил, это то, что он дал монетку Рейчел. Она была обожженной и грязной, но только с одной стороны. Так же как и он сейчас... Он взглянул на чистую сторону монетки.

– Если эта сторона – ты живешь, – сказал он Джокеру.

Он повернул монетку другой стороной: обгорелой.

– Если эта – ты умрешь.

Джокер сначала взглянул на монетку, а затем, удивленно, на Дента.

– Вот это мне нравится!

Дент подбросил монетку, поймал и посмотрел, что выпало.

Гордон сидел с Ризом и полицейским по имени Берг в задней части фургона. Он все еще не знал, куда отвезти адвоката, но он прекрасно знал массу мест, где Ризу не стоило находиться, и сейчас его задачей было увезти его подальше от всех этих мест.

Он посмотрел на своего попутчика.

– Мы не знакомы с тобой, Берг, не так ли?

– Да, сэр, комиссар Гордон, – ответил Берг, взглянув на часы.

– Что-то беспокоит тебя, сынок. Может быть, лучше я возьму твое ружье.

– Моя жена в больнице, комиссар. Она очень больна. Я не хочу, чтобы ей угрожала еще большая опасность. – Берг остановился на полуслове и взял оружие, но не отдал его Гордону. Вместо этого он направил его комиссару в лоб. – Он сказал, что убьет мою жену. Мне очень жаль, сэр.

Брюс находился на приличном расстоянии от фургона, но смог различить, что тот остановился у светофора на красный свет. Свет поменялся, фургон медленно повернул на перекрестке. Побитый зеленый грузовой автомобиль-пикап вылетел с боковой улицы, несясь прямо на него. Брюс зафиксировал колеса Ламборджини и вдавил в пол педаль газа, завертел руль, влетел на бордюр и помчался по тротуару.

Пикап находился уже всего в футе от фургона, намереваясь врезаться тому в бок.

Ламборджини проскользнул между пикапом и фургоном, и пикап врезался в него.

Внутри фургона происходило следующее: удар отбросил Берга к стене. Гордон выхватил свой пистолет и ударил Берга рукояткой по голове. Затем надел наручники на лежащего без сознания Берга, велел Ризу оставаться на месте и выбрался на улицу. Он подошел к красивой спортивной машине, взломал дверь и подался внутрь, чтобы помочь водителю.

Когда он увидел человека, который был водителем, он прошептал в недоумении: «Брюс Уэйн?»

Брюс выбрался из Ламборджини, который теперь превратился в груду искореженного металла, и покачнулся. Гордон придержал его за руку, чтобы тот не упал, и отвел к бордюру. Брюс сел, обхватив голову руками, затем поднял глаза на Гордона.

– Вы в порядке, мистер Уэйн?

– Называйте меня Брюс. Думаю, что в порядке.

– Вы совершили очень смелый поступок.

– Да? Я хотел проскочить на зеленый свет.

– А разве вы не пытались защитить фургон?

– С чего бы? Кто в нем?

– Вы не часто смотрите новости, не так ли, мистер Уэйн?

Брюс пожал плечами:

– Они меня угнетают. Думаете, мне следует обратиться в больницу?

– Только не сегодня.

Джокер неторопливо шел по пустым коридорам больницы, большой палец его правой руки лежал на кнопке детонатора. Он нажал ее, и по мере того как он шел, взрывы разрушали двери за его спиной. Когда он вышел из здания, взорвались окна, разбрызгивая осколки стекла, играя в лучах заходящего солнца.

Эвакуированные люди, те, кто мог идти, искали укрытия за автобусами, другие попросту прижимались к асфальту.

Джокер забрался в школьный автобус в тот момент, когда здание Готэм Централ взорвалось и начало рушиться, наполняя пространство вокруг пылью, дымом и обломками.

Гордон услышал шум, череда громких взрывов последовала за продолжительным грохотом, и он увидел над вершинами зданий пыль и дым.

– Должно быть, это Готэм Централ, – сказал он, нажимая кнопку на рации.

Ему ответил полицейский по имени Гроган. Гордон спросил его, эвакуировали ли Дента, и Гроган ответил, что, скорее всего, его эвакуировали, но не был в этом уверен.

Все, кто находился рядом с больницей, завороженно смотрели на то, что еще пару минут назад было зданием Готэм Центра, сейчас оно представляло собой развалины: искореженный металл и разломанный кирпич, от которых поднимался дым и пыль. Никто не заметил школьный автобус, который двинулся с парковки машин «скорой помощи» и свернул на ближайшую улицу.

К шести часам каждый телевизионный и радиовещательный канал освещал происшествие в больнице Готэм Централ. Но у репортеров не было никакой новой информации, поэтому они продолжали показывать одни и то же кадры разрушения больницы, снятые прохожим на видеокамеру телефона, брали интервью друг у друга, брали интервью у очевидцев, которые говорили одно и то же: здание больницы взорвалось.

Но журналисты продолжали работу, и люди тоже продолжали удивляться, и волноваться, и говорить. Некоторые считали, что это – знак свыше, предупреждающий о том, что лучше жить где угодно, только не в Готэм-Сити, даже в Черной Дыре Калькутты будет безопаснее. Одна небольшая, но шумная группа людей считала, что Джокер – часть государственного заговора, целью которого было сбить с толку граждан для потери их независимости, – несколько ведущих ток-шоу развивали эту теорию, как могли. Газета «Готэм Таймс» стала печатать массу гневных писем, по большей части содержащих обвинения в адрес полицейских, которые не способны выполнять свою работу: служить и защищать, особенно защищать. Однако большинство людей делали то, что жители Готэма обычно делают: жаловались, надеялись, что зло, каким бы оно ни было, не коснется их района, выливали грязь и жаловались на своих сожителей и... жили обычной жизнью.

Но произошли незначительные изменения в их жизненной рутине. Больше родителей стали возить своих детей в школу, и на футбольные тренировки, и на каток, не разрешали им подолгу слоняться в торговых и развлекательных центрах. Люди стали реже ходить в рестораны и театры, что заметно отразилось на бизнесе. Спрос на бензин также упал, люди перестали ездить куда-либо без необходимости. Единственным, на что повысился спрос, стали вечерние выпуски новостей. Все добропорядочные жителя Готэма стали часто смотреть новостные выпуски.

Новости смотрели и в Баре «У Лу» – питейном заведении в районе, где жили производственные рабочие и где также жил детектив Майкл Вюртц, один в трехкомнатной квартире. Заведение «У Лу» не было шикарным местом. Оно было не очень чистым, в нем был спертый воздух, плохое освещение и самая плохая канализация, здесь отчаявшиеся и одинокие мужчины могли сидеть долгое время. «У Лу» было идеальным местом для парней, которые не могли подумать или даже вынести мысли о еще одном вечере в компании телевизора или еще одной склоки с женой. Сейчас, когда на часах было шесть пятнадцать, в заведении «У Лу» были только Вюртц и бармен, из них двоих только бармен смотрел программу новостей по телевизору, закрепленному на металлической подставке над стойкой.

– Господь милосердный, ты видишь это, Майк? – спросил он Вюртца. – Они взорвали больницу. Разве ты не должен быть там, вроде как сделать что-нибудь?

– У меня сегодня выходной, – пробормотал Вюртц, глядя в стакан.

Бармен закрыл кассу и обошел бар.

– Мне нужно отойти кое-куда. Присмотри тут за всем, пока меня нет, справишься?

Вюртц пожал плечами вместо ответа. Бармен вышел. Почти сразу же дверь снова открылась.

– Что? – пробурчал Вюртц. – Ты хочешь, чтобы я тебе помог?

Кто-то приставил пистолет к щеке Вюртца. Он скосил взгляд в сторону, не поворачивая головы, и узнал человека с оружием, стоящего в глубокой тени только с одной различимой стороны лица.

– Привет, – сказал Харви Дент. – Я вижу, ты все еще приходишь в это старое место.

– Дент! Я думал, что ты мертв.

Дент вышел на свет, показывая изуродованную левую часть лица.

– Наполовину.

Дент взял со стола стакан Вюртца, сделал глоток и спросил:

– Кто вез Рейчел обратно, Вюртц?

– Мне кажется, это были люди Марони.

Дент со стуком поставил стакан на барную стойку.

– Кто-кто, но не ты, стал бы защищать предателя из подразделения Гордона?

– Я не знаю, кто он. Он бы никогда не сказал мне.

Целую минуту они молчали. Наконец Вюртц сказал:

– Клянусь Богом, я не знал, что они собираются сделать с тобой.

Дент вынул свою счастливую монетку из кармана.

– Забавно, я тоже не знаю, что будет с тобой.

Дент подбросил монетку, поймал ее, взглянул на поврежденную сторону и спустил курок.

У Джеймса Гордона была тяжелая ночь. Он добрался до кровати поздно, полежал неподвижно, поворочался, встал и налил себе стакан молока, снова лег в постель и стал смотреть в окно. Было уже пять часов утра. Такое же подходящее время для того, чтобы поработать, как и любое другое. Он черкнул записку Барбаре, прикрепил ее к тостеру и поехал через полупустынные улицы к груде того, что когда-то называлось больницей.

Там уже сновали мужчины и женщины в касках, работающие на месте происшествия. Он увидел одного из полицейских, Грогана, который разговаривал с сотрудником бригады «скорой помощи». Он попросил Грогана доложить о ситуации; тот ответил, что нет никакой оперативной сводки.

– Мы должны знать, сколько людей было внутри, – возразил Гордон. – У нас должны быть списки больных, перекличка...

Гроган прервал его.

– Сэр, сэр. Взгляните на тех, с кем мы имеем дело. Полицейские, Национальная Гвардия, санитары, пожарные... Насколько мы можем сейчас предполагать, у нас пропало около пятидесяти человек. Но в здании никого не было. Я проверял сам, так же, как и еще шесть других полицейских. – Он махнул в сторону отъезжающего автобуса. – Эти машины направляются в другие больницы. Я думаю, мы упустили одну из них.

– Правда? А что ты думаешь по поводу того, где находится Харви Дент?

Гроган промолчал.

– Продолжайте искать, – приказал Гордон. – И держите свои догадки при себе.

Глава двадцать четвертая

Люциус Фокс знал, что найдет Брюса Уэйна в опытно-конструкторской лаборатории «Уэйн Энтерпрайзес». Войдя в подвальное помещение, он не сразу заметил босса, зато сразу же наткнулся на огромную стену, состоящую из сотен экранов небольшого размера. Когда он приблизился, то разглядел, что на экранчиках возникают произвольные образы: эти образы закручивались, менялись и растворялись, постепенно они превратились в карту.

Бэтмен произнес из темноты:

– Прекрасное зрелище, не правда ли?

– Прекрасное?.. – переспросил Фокс. – Неэтичное. Опасное. Ты превратил все телефоны этого города в микрофон.

– Верно, а также в высокочастотный генератор-приемник.

– Так же, как и телефон, который я дал тебе в Гонконге. Ты украл мою идею и применил ее к каждому телефону в этом городе. Половина города питает твой локатор, поэтому ты можешь слышать весь Готэм. Это неправильно!

– Я должен найти этого человека, Люциус.

– Но какой ценой?

– Доступ к базе данных надежно зашифрован. Только один человек может подключиться к ней.

– Никто не должен обладать такой властью.

– Именно поэтому я передаю ее тебе.

– Шпионить за тридцатью миллионами – это не моя работа.

– Позволь мне показать тебе кое-что, записанное мною из последних новостей, – Бэтмен включил полноэкранный режим.

На экране появилось лицо Джокера.

– Как ты думаешь, что заставляет людей играть по моим правилам? Ты не смог убить адвоката. Мне придется вводить тебя в игру со скамейки запасных. Итак, вот что я хочу рассказать тебе... С наступлением ночи город будет моим, и все, кто останутся в нем, будут играть по моим правилам. Если ты не хочешь быть в игре, сматывайся сейчас. Но людей, которые будут передвигаться по мосту и тоннелю, ожидает сюрприз.

Бэтмен выключил монитор и сказал Фоксу:

– Доверься мне.

Он вставил ключ доступа в информационный порт терминала управления.

– Это прибор для улавливания непрерывного аудиосигнала, если человек говорит в зоне действия любого телефона в этом городе, ты сможешь определить его местонахождение. Когда закончишь, введи свое имя и выключи пульт.

– Это огромная ответственность, которую ты переносишь на меня. Я не просил об этом, я не хочу этого. Я помогу тебе только в этот раз... но пока эта машина будет находиться в «Уэйн Энтерпрайзес», я и пальцем не пошевелю.

Люди массово покидали город, потому что боялись дальше в нем оставаться. Сначала сотни тысяч, затем миллионы мужчин, женщин и детей устремились за его пределы – пешком, на машинах, мотоциклах и велосипедах, кто-то на лодках. Многие из них не добирались туда, куда намеревались добраться; они перегревали двигатели или прокалывали шины, у многих заканчивался бензин. Случались и сердечные приступы, и приступы паники, и приступы астмы. Произошло несколько драк и перестрелок между автомобилистами, пришедшими в бешенство от напряжения. Было несколько случаев проявления доброты, но они случались все реже по мере того, как день подходил к концу.

Полицейские делали все, что было в их силах. Но этого было недостаточно.

Небо над головами людей гудело от двигателей небольших вертолетов, которые в основном принадлежали телевизионным каналам. Так же как и их коллеги, привязанные к студии, репортеры в воздухе не могли рассказать многого, но это не останавливало их от постоянного вещания. Информацию, которую они передавали, можно было легко описать одной фразой: «Это был Хаос».

Конечно, не все пытались спастись бегством. Большинство жителей Готэма оставались, собрав волю в кулак и примиряясь с лишениями и даже болью.

Люциус Фокс обдумывал возможности своего выбора. Он мог прекратить эту игру в Понтия Пилата, «умыть руки», и прощайте мистер Уэйн, удачи вам. Но он не сделает этого. Ни разу за шестьдесят лет он не нарушил своего обещания, и сейчас он пообещал Уэйну, что останется до тех пор, пока существующий кризис не будет в прошлом. Да, возможно, привычка сдерживать обещания – это всего лишь привычка и не более того, но это было его лучшей стороной, которая нравилась ему в самом себе. Сейчас он являлся, учитывая то, что сделал Уэйн с технологией, ему переданной, чистым воплощением зла. Он не сомневался в том, что Брюс Уэйн был хорошим человеком, но он начинал сомневаться в его ночном альтерэго и в тех действиях, которые оно хотело совершить. Границы, которые были нарушены... Возможно, он имел дело с тремя ликами Евы, разными личностями, обитающими в одном теле... И возможно, Люциус помогал уже не положительной стороне этого человека...

Как, черт возьми, в этом разобраться? Бэтмен пытался ставить палки в колеса подонкам. В этом нет никаких сомнений, возможно, он спасал чьи-то жизни, но он злоупотреблял всем, что Люциус пытался держать неприкосновенным.

Он принял решение. Он сдержит свое обещание, но затем просто уйдет. Он уничтожит все следы своих технологий, включая уже работающие устройства. Затем он избавится от компьютерных файлов и сожжет каждый клочок бумаги в своей лаборатории. Если Брюс Уэйн предаст его, попытается использовать технологию снова, или, того хуже, передаст ее в чье-то пользование, например, в руки правительства, ему придется нелегко. Но саботаж Люциуса хотя бы немного, но попридержит Брюса.

Если ты подписался на что-то, нужно доводить дело до конца, играть и не жаловаться на обстоятельства.

Гордона, напротив, совершенно не терзали мысли о правильности того или иного выбора, он делал все, на что был способен. В том, с чем он имел сейчас дело, у него не было опыта и его этому не учили, но ничто не останавливало его. В данный момент он находился в мэрии и докладывал о ситуации.

– Мои люди проверяют каждый дюйм тоннелей и мостов, – говорил Гордон, – но учитывая угрозы Джокера...

– Как насчет восточных направлений? – спросил мэр.

– Они заблокированы на многие часы. Нам остается только задействовать паромы, но на пристани уже скопилось тридцать тысяч человек, которые ждут переправы. К тому же дело быстро набирает обороты, поэтому я хочу использовать паромы, чтобы увезти некоторых преступников с острова.

– Людей, которых посадили вы с Дентом? Я волнуюсь о судьбе не этих людей.

– А следовало бы. Это те люди, с которыми вы хотели бы столкнуться в чрезвычайной ситуации в последнюю очередь. Что бы ни задумал Джокер, я могу поклясться, что эти преступники связаны с его злостными планами.

Гордон добился своего. Через час полицейские в бронежилетах сопровождали на паром мирных граждан, рядом с которыми шагали и заключенные преступники.

Никто не испытывал радости.

Сэл Марони забрался в лимузин и усадил свою тушу на кожаное сиденье. Он торопился. Он хотел успеть встретиться с женщиной до наступления темноты.

– Эй, водитель, – сказал он громче, чем это было необходимо.

– Не останавливайся ни на красный сигнал светофора, ни по приказу полицейских, ни по какой-либо другой причине.

– Торопишься к жене? – спросил его чей– то знакомый голос. Человек, сидевший в кресле рядом с водителем, наклонился, наставив на Марони пистолет и позволив уличному освещению продемонстрировать свое изуродованное лицо.

– Ты любишь свою жену? – продолжил Дент, игнорируя изумленный возглас Марони.

– Да.

– Можешь себе представить, как она расстроится, когда узнает о твоей смерти?

– Разберись лучше с Джокером. Он убил твою женщину. И сделал тебя таким.

– Джокер просто сумасшедший пес. Кто-то должен был спустить его с поводка, и мне не важно, кто именно это сделал. Я уже позаботился о Вюртце, но кто был твоим вторым человеком в команде Гордона? Кто забирал Рейчел? Это должен был быть кто-то, кому она доверяла.

– Если я назову имя, ты отпустишь меня?

– Я не могу лишать тебя шанса на надежду.

– Это была Рамирез.

Дент вынул свою счастливую монетку из кармана и взвел курок пистолета.

– Но ты сказал, – возразил Марони.

– Я сказал, что «не могу лишать тебя шанса».

Дент подкинул монетку, поймал ее: хорошая сторона.

– Ты счастливчик.

Дент подбросил монетку еще раз: монетка упала плохой стороной вверх.

– А ему не повезло.

– Кому? – не понял Марони.

Лимузин проехал железнодорожную станцию.

Дент пристегнул свой ремень безопасности и выстрелил в водителя.

Лимузин вылетел с дороги и врезался в заброшенную будку, затем перевернулся и упал возле ремонтной ямы.

Глава двадцать пятая

Выпуская клубы дыма, паром отчалил от пирса и медленно поплыл к заливу. На берегу полицейские отдавали матросам приказ опускать трап следующего парома: тут же сотни разномастных людей стали подниматься на борт судна: некоторые из них волочили за собой огромные тюки и сумки с вещами, другие шли абсолютно налегке, лишь поправляя на плечах дорогие меха, кое-кто из этих людей вырядился так, словно собрался на коктейльную вечеринку – и все пассажиры этого судна кардинально отличались от пассажиров того парома, что отплыл первым. Наконец посадка закончилась, трап подняли, и этот паром также двинулся по воде, покрытой рябью, взяв курс на западный берег, на материк – туда, где было безопасно.